Seer no evil

Нил пришел в себя лежа на диване в комнате отдыха. В голове прояснялось медленно, но он не чувствовал больше боли и это уже было хорошо. В мышцах ощущались отголоски прошедшей судороги, в горле пересохло, но в целом никаких особых жалоб не было. Рене сидела на диване напротив. Она теребила крестик в руках и с тревогой наблюдала за Нилом. - Как ты себя чувствуешь? Голова болит? - Нет, - ответил Нил только на один вопрос. Голос его при этом звучал, словно скрип старых несмазанных дверных петель. - Хорошо, - уголки губ Рене слегка приподнялись. - Ты меня сюда перетащила? - Джостен нахмурился, воспоминания рывками возвращались. - Да, я сделала это сама. Тебя же волнует, не видел ли кто-то нас? – проницательно заметила девушка. – Нет, нас никто не видел. - Что ты мне дала? - Законный аналог псилоцибина. Используется для лечения и профилактики кластерных головных болей. И для снятия отхода после прыжка. - Какого прыжка? - В будущее, - спокойно сказала Рене, словно они обсуждали прогноз погоды, и стоит ли брать зонтик с собой на прогулку. Джостен уставился на девушку, как будто впервые ее увидел. Он судорожно перелопачивал все, что о ней знал. Но ничего, что касалось бы осведомленности Рене в этом вопросе, Нил не помнил. - Будущее? О чем ты? – как можно более убедительно произнес Джостен. - Нил, - мягко начала девушка, - я знаю, как выглядит отход, потому что сама не раз его испытывала. Я была такой же, как и ты. - Как я? Была? – мысли путались, и Джостен мало что понимал. - Эндрю правильно заметил при нашей первой встрече. В Лисы не набирают ангелов. И я не ангел. Я состояла в банде. В качестве смотрящего вперед. Нас мало. Каждый такой человек очень ценен. Это наследственная способность, и часто в криминальных кланах и бандах эксплуатируют целые поколения смотрящих. Есть смотрящие вперед, а есть назад. Ты же знаешь об этом? - Я… - сердце Нила в панике забилось в груди. Кто-то кроме него теперь был в курсе его тайны. И это было страшно. Опасно. Он уже успел позабыть удушающее чувство уязвимости. - Я не понимаю о чем ты. Вздохнув, девушка убрала одну руку со своего крестика и продемонстрировала Нилу два пальца. - Есть лишь два варианта, Нил. Первый – у тебя кластерные головные боли. Второй – твой приступ был результатом отхода после прыжка. Симптомы одинаковые. В случае первого варианта, состояние твоего здоровья не позволит тебе играть в экси. Можно забыть о карьере спортсмена. При втором варианте – ты сможешь играть как и раньше, но нам с тобой нужно серьезно поговорить. - Это не… - Нил почувствовал, что еще немного, и он начнет заикаться от расшатанных нервов. – Я не болен. Это была случайность. Не знаю, что произошло. - Правда? – укоризненно улыбнулась Рене. Джостен резко выдохнул и сменил тему, даже не задумываясь, насколько грубо это выглядит: - Что ты здесь делала? - Я принесла тренеру программу с благотворительными мероприятиями на это лето, - девушка указала на зеленую папку, лежащую на журнальном столике. – Когда я подходила к стадиону, Эндрю пронесся мимо меня и даже не заметил. А потом я услышала твой крик. Сначала подумала, что вы подрались. Но ты был в прыжке. Нил пытался сообразить, как выкрутиться из этой ситуации, но в голове все еще клубился туман, замедляющий мысли, и было крайне сложно сосредоточиться на разговоре и придумать правдоподобную ложь, чтобы от него отвязались хотя бы на время. - Нил, мы можем обсудить это позже. Тебе нужно время, чтобы прийти в себя. О, Джостен ненавидел эту проницательную часть Рене. Девушка умела остро чувствовать эмоциональное состояние собеседника. Без такого умения сложно было бы выжить. В условиях, в которых росли и Нил, и Рене, важно было чутко и быстро улавливать даже самые крохотные изменения настроения опасных людей. - Спасибо за таблетку. Но вряд ли нам есть, что обсуждать, - слегка пошатываясь, Нил побрел прочь из комнаты отдыха. - Нил, тебя проводить? – с тревогой спросила Рене, уже готовая подставить свое плечо для нападающего. - Я справлюсь, - сжав зубы, отказался Джостен. К чести Рене, она не последовала сразу же за Нилом, а дала ему достаточно времени, чтобы покинуть стадион и парковку, и только после этого вышла сама. Джостен притаился в темной части парка, начинающегося как раз через дорогу от парковки, и проследил взглядом за девушкой. Когда он заходил на стадион солнце еще не опустилось к горизонту, но теперь на улице было темно, горели уличные фонари вдоль дорожек, а значит без сознания он провел несколько часов. Джостен никогда не брал телефон с собой на пробежку и впервые пожалел об этом. Он хотел написать сообщение Аарону и спросить, не вернулся ли он в общежитие, чтобы Нил тоже мог прийти домой без опаски остаться с Эндрю один на один. Нилу казалось, что будь рядом кто-то еще, он сможет отвлечься на этого человека и не думать о разговоре с Миньярдом. Только Нил сделал шаг по направлению к общежитию, как сообразил, что уходил в спешке и забыл забрать письма. Черт! Черт-черт-черт! Он вернулся, но на корте их не было. Как и в комнате отдыха. Выйдя снова на улицу и зябко вздрагивая, Нил побрел в общежитие. Скорей всего Рене забрала письма с собой. Нил не мог их оставить у нее. Он должен забрать письма, и как бы решительно поначалу не планировал избегать разговора с Рене, придется прийти к ней, и скорей всего она снова поднимет тему про прыжки в будущее. Похоже, что этим вечером он совершал одну ошибку за другой. Нужно было найти тихое место, где Нил мог бы успокоиться и все хорошенько обдумать. А подумать было над чем. Этот прыжок отличался от первого. Тогда Нил пережил, словно наяву, несколько лет. Но на этот раз прыжок длился не так долго. В одно мгновение Нил был на стадионе, а в другое - яркие оранжевые краски померкли. Он оказался в темной сырой комнате. Ощутил ноющую боль в сломанных пальцах. Руки были крепко зафиксированы за спинкой стула. Обессиленный от боли Нил свесил голову на грудь. Заплывшие веки закрывали глаза, и он не мог видеть, только чувствовать, как с кончика носа капает теплая кровь на штаны, в то время как ее запекшиеся следы стягивали кожу на щеке, под носом и на подбородке. Голова шла кругом, ему постоянно казалось, что он сидит на бешеной карусели, катающей его целую вечность. Чувствовалась вонь рвоты и крови. Через непрекращающийся звон в ушах до него доносился холодный голос, и далеко не сразу Нил различил слова: - Давай же. Не заставляй его страдать из-за своего упрямства. Нил вздрогнул от пронзительного ветра, вырвавшего его из воспоминаний. Пошатнувшись, он чуть не упал, но чудом смог опереться на дерево, растущее у дорожки. Нил впился пальцами в шершавую теплую кору, сглатывая ком подступающей тошноты. Он не знал, как попал в ту комнату, кто был рядом, о чьих страданиях шла речь, а главное, когда это произойдет. Но единственное, что он знал наверняка, - кто-то снова будет издеваться над Джостеном через боль, ломать его тело. Нилу едва удалось подавить надвигающуюся волну паники и заставить свои одеревеневшие ноги двигаться дальше. Джостен столько лет считал, что утратил свои способности. Как же глубоко он заблуждался. Нил так и не понял, что послужило триггером для запуска его способностей, а значит не знал, как это контролировать. А что если он разозлится или снова переживет отчаяние, как после разговора с Эндрю, или сделает еще что-то и погрузится в прыжок, только не на пустом стадионе, а в людном месте? Чем больше он думал об этом, тем больше склонялся к тому, что стоило обратиться за помощью к Рене. Она бы не отказала и смогла научить контролировать это (или хотя бы попыталась). С другой же стороны, признаться ей - было равнозначно раскрытию своей личности. Но Рене и так уже знала о способностях Нила, и вряд ли существовал способ убедить ее в обратном. В общежитии было тихо. Нил пробрался в спальню и никого не обнаружил там. Задаваться вопросом, куда подевался Эндрю (Аарон наверняка еще не вернулся из клуба), не было никаких моральных сил, и Нил, механически выполняя движения, взял чистую одежду и пошел в ванную. Он быстро смыл с себя грязь после пробежки и прыжка, забрался в свою постель и выдохнул. Где-то в коридоре на этаже хлопнула чужая дверь, через стенку едва различим был гул голосов соседей, часы на тумбочке тикали, а на улице на парковке рассмеялась какая-то компания студентов. Нил прислушивался к звукам общежития и ночной улицы, когда стук входной двери и пьяное проклятье Аарона сообщило, что как минимум один из близнецов вернулся. Ответный упрекающий шепот с требованием быть тише скорей всего принадлежал Эндрю. Нил вздохнул, расслабляясь. Оказывается, он все это время лежал в напряженном ожидании возвращения своих соседей по комнате. Судя по возне в гостиной и после тихим, легким шагам в спальне, Эндрю оставил брата спать на диване. Послышался шорох снимаемой одежды, короткий скрип кровати, шуршание одеяла и долгий тяжелый вздох. Это было так странно. Эндрю находился так близко и в то же время дальше, чем когда-либо. Должен ли Нил попробовать снова все объяснить? Выслушает ли Эндрю? Он сказал, что именно теперь не хочет слышать ответ Нила, но при этом не говорил, что не хочет его узнать вообще. Зациклившись на себе и сохранении своей тайны, Нил действительно не подумал, что эти секреты стали частью жизни Эндрю, пока тот не выговорился. Ведь именно благодаря способностям Нила, жизнь Миньярда изменилась, и он имел право знать, почему его судьба сложилась именно так. Джостен не был уверен, что ему поверят. Но теперь у него была Рене, которая могла бы подтвердить его слова. Главное было заручиться ее поддержкой. А если сильно повезет, то она поможет с доказательствами. Нил не смог подавить нервную дрожь, пробежавшую по телу после принятия окончательного решения. Ему было страшно и тревожно. Ему предстояло раскрыться: Эндрю полностью (ведь он ясно дал понять, что больше не выдает кредитов на доверие), а Рене лишь частично (и подготовить заранее то, чем он сможет поделиться, а что лучше не оглашать). Он собирался вверить себя в чужие руки, и от этого паника скрутила внутренности в тугой узел. Нил думал, что не сможет уснуть в таком состоянии, но эмоциональные качели и события вечера истощили его, и он погрузился в поверхностный и беспокойный сон.