***
Цзинь Лин переступил порог комнаты и тут же опустился на колено, чтобы подобрать что-то, лежащее на ковре. Длинный кожаный шнурок, унизанный мелкими цитриновыми бусинами. — Это девы Юн? — Да, похоже, она обронила, когда заходила передать мне свиток, — лихорадочно соврал Цзян Чэн, откладывая на край стола недописанное письмо и чувствуя себя не главой великого ордена, а вынужденным оправдываться за шалость сопляком. Взгляд против воли обежал комнату: постель убрана и скрыта за ширмой, к тому, что он нередко выглядит невыспавшимся, А-Лин давно привык. К счастью, причины на лице не отражаются. — Обронила? — удивился Цзинь Лин, выпрямившись и разглядывая находку. Он прекрасно знал, что завязанные телохранительницей узлы не развязываются без её ведома. Ни на походной верёвке, ни на шнурке для волос. — Похоже на то. — Цзян Чэн никогда бы не подумал, что ощутит себя беззащитным перед племянником. Он же всё равно собирался однажды поговорить с Цзинь Лином, так почему не сейчас? Откуда эта дурацкая слабость? — Тогда, в храме, — Цзинь Лин пропустил шнурок меж пальцев, перебирая бусины точно чётки, потом опомнился и торопливо отложил украшение на столешницу, — Цзинь Гуанъяо сказал правду? Про тебя и какую-то адептку? Или он говорил о другой женщине? Наверное, реши Цзян Чэн сейчас напомнить, кто тут старший, рявкнуть, одёрнуть, племянник не стал бы продолжать. Но Цзинь Лин теперь тоже возглавлял великий орден, пусть даже путь к вершине для него расчистили дядя и боевые товарищи отца. Пора говорить с ним как с равным. — Он не лгал, — Цзян Чэн с усилием разомкнул губы, будто скованные ланьским заклятием молчания. — И да, речь шла о деве Юн. Сядь, не маячь сторожевой башней. Цзинь Лин послушно опустился по другую сторону стола. — Сколько вы?.. — Юноша всё-таки залился краской и опустил взгляд, новообретённой уверенности не хватило надолго. — Три с половиной года, — заставил себя ответить Цзян Чэн и поразился, сколько событий уместилось в несколько лет. Три года назад он ещё таскал племянника на руках, а теперь пришлось объяснять старейшинам Ланьлин Цзинь, что оттирать законного наследника от власти — плохая идея. — Тогда почему ты на ней не женишься? — Цзинь Лин нахмурил идеальные брови, и Цзян Чэну на миг показалось, что он разглядывает своё юное отражение. — Я видел у девы Юн кулон с аметистом и серебряной змейкой. Украшения с камнями клановых цветов не дарят простой любовнице. Даже постоянной. — Долг и слово, данное ей твоему отцу. Ты же знаешь, что присягу телохранителя может разорвать только тот, кто её принял. Или его наследник. Цзинь Лин вскочил как подброшенный. — Что, дело только в этом?! — Конечно нет, она любит тебя как родного!.. Но племянник уже не слушал. Выскочил из покоев, золотистым вихрем пронёсся по коридорам Башни, ссыпался по лестнице, ведущей на тренировочную площадку. «И ведь за ухо уже не схватишь», — запоздало пожалел бросившийся следом Цзян Чэн. Заклинатели склонились при виде юного главы, Цзинь Лин коротко кивнул на их приветствие, нашёл взглядом Юн Мэйфэн и подлетел к ней. — Дева Юн, я освобождаю вас от клятвы телохранителя, данной моему отцу, — выпалил он. Юн Мэйфэн вздрогнула и, кажется, даже слегка покачнулась: заслужить такие слова она могла, только совершив по-настоящему серьёзную ошибку. Отставший от племянника на несколько шагов Цзян Чэн шагнул вперёд, готовясь подхватить женщину. К гуям приличия, племянник и сам хорош. Как же хорошо, что вокруг в основном те, кого собрала госпожа Цзинь тринадцать лет назад. — Если недостойной позволено говорить… — Юн Мэйфэн опустилась на колени, хотя в Ланьлин Цзинь главе полагался только долгий поклон. — Господин, могу я узнать, какое наказание меня ждёт? И Цзинь Лин спохватился. Поймал телохранительницу за руки, вынуждая встать. — Я вырос, и мне больше не нужна защитница. Но мне нужен друг! Такой друг, каким вы были моему отцу! — Юноша глубоко поклонился смертельно бледной женщине. — Я благодарю вас за служение, за то, что вы не раз спасали мою жизнь, и за то, что учили меня, хоть долг телохранителя и не в этом. Обещаю, ваша преданность не останется без награды. Не успевший вмешаться Цзян Чэн облегчённо выдохнул. Перехватил взгляд А-Мэй и коротко кивнул. Уже поднимаясь по лестнице на галерею, он увидел, как после ухода Цзинь Лина та свернула с площадки в сад. Гао Мэйлин бросилась было следом, но Юн Мэйфэн только покачала головой, явно прося оставить её одну. С племянником стоит поговорить, но позже, прямо сейчас есть дело важнее. Цзян Чэн прошёл по галерее чуть дальше, огляделся, убедившись, что рядом, как и внизу, не топчется пара-другая зевак. И легко перемахнул через перила. А-Мэй сидела на бортике маленького фонтана, опустив ладонь в воду. Рядом лежал меч в ножнах. И Цзян Чэн замер, не в силах сделать шаг. Да, А-Мэй дважды сказала, что хотела бы стать его женой: после их первой ночи, когда брак казался ему достойной платой за собственное безрассудство, и гораздо позже, в предгорьях недалеко от Цинхэ. И во второй раз её слова звучали совсем по-другому. Не то чтобы Цзян Чэн не верил любимой женщине, но предпочёл бы поговорить с ней прежде, чем Цзинь Лин взялся осчастливить их обоих. Юн Мэйфэн, заслышав шорох, подняла голову, и сомнения исчезли. Она улыбалась — растерянно, неверяще, но абсолютно точно счастливо. Цзян Чэн присел рядом с ней и, растеряв все заготовленные слова, ляпнул: — Думаю, теперь моя госпожа сможет взять себе личную ученицу. А-Мэй, рассмеявшись, уткнулась ему в плечо.***
Наверное, будь они юными женихом и невестой, только что заключившими помолвку, им бы не позволили встретиться без свидетелей. Но им не по шестнадцать, он глава ордена, а Юн Мэйфэн не трепетная дева, выросшая в стенах клановой резиденции и не видевшая жизни. Цзян Чэн не сомневался, что о продолжительном романе, предшествующем свадьбе, догадывается и родня невесты, и его собственные приближённые адепты. В доме клана Юн явно знали о записке, которую ему передала служанка, но предпочли лишь формально соблюсти приличия. И вот теперь Цзян Чэн подпирал спиной столб беседки в яблоневом саду. Ближайшую дорожку белым ковром укрывали лепестки. Юн Мэйфэн, ступив на неё, отвела в сторону низко нависшую ветку, вызвав целый цветочный дождь. Тряхнула головой, но несколько лепестков всё равно запутались в её волосах. Красиво. Она снова носила клановые шелка, но Цзян Чэн не сомневался, что они так же часто прошиты защитными узорами, как и её льняные одежды. Чуть прищурился, представляя будущую жену в цветах своего ордена, и картина стала ещё лучше. Можно было просто наслаждаться видом, ожидая, пока Юн Мэйфэн доберётся до беседки и скользнёт в его объятия. — Прости, я задержалась. Прабабушка решила дать мне наставления о супружеской жизни. Она старшая в семье, к её словам и просьбам нужно отнестись с уважением. — Быть скромной, почтительной и чадолюбивой? — приподнял брови Цзян Чэн. — Почти. И ещё прикрывать мужу спину. — Мне уже нравятся внутренние правила дома Юн. Отпускать невесту не хотелось, благо от случайных взглядов их надёжно скрывали ветви деревьев. Поэтому, когда оба опустились на скамью, он не убрал руку с её плеч. Заслышав шаги, они успеют отойти друг от друга на приличествующее случайной встрече расстояние. — Скоро голова кругом пойдёт от количества родни, которая должна сопровождать меня к тебе, — пожаловалась Юн Мэйфэн. — Половину из них я знаю только по именам, а ещё половину мне предстоит запомнить за оставшиеся недели. — А мне уже кажется, что на эту свадьбу с гор даже Матушка Чёрная Рыба спустится, — кивнул Цзян Чэн. — И тоже окажется моей родственницей. Юн Мэйфэн тихо прыснула. — А, вот почему ты так хорошо плаваешь? Наверное, отращиваешь жабры и рыбий хвост! — Когда Вэй Ину было одиннадцать, он это нарисовал. Жабры, хвост, плавники, как ты и говоришь. Я потом гонялся за ним по всей Пристани. — Догнал? — От Юн Мэйфэн не укрылась лёгкая улыбка, скользнувшая по губам Цзян Чэна. Он берёг эти воспоминания, как флейту в тайнике, как неотданную заколку. — Догнал и уронил в пруд. Честно говоря, туда свалились мы оба. Он помолчал и добавил, уже не пытаясь скрыть сожаления в голосе: — Я недавно видел его на охоте. Мельком. Пасёт младших Ланей как заправский наставник. — Поговорили? — уточнила Юн Мэйфэн, уже зная ответ. — Нет. — Мы можем пригласить его на свадьбу, — неожиданно предложила она. — Ты ведь ещё не отправлял приглашения в Гусу? — А-Мэй, ты уверена? — Цзян Чэн вгляделся в лицо невесты: он слишком хорошо знал её. — Я помню, что для тебя значил Цзинь Цзысюань. Юн Мэйфэн вздохнула. Переступать через кровь всегда тяжело. Не испачкаться в ней при этом почти невозможно. Но… — Цзинь Лин сказал, что между ним и Вэй Усянем больше нет кровавого долга. Значит, и я не стану требовать уплаты. Среди её бумаг лежало письмо от юного главы: Цзинь Лин нашёл время, чтобы обстоятельно описать всё услышанное им в храме. И Юн Мэйфэн могла бы поклясться, что её товарищи получили такие послания, а то и прямой приказ, если находились сейчас в Башне Золотой Чешуи. Тот, кто подтолкнул прошлое к самому страшному из возможных исходов, мёртв. А тот, кто не смог сдержать призванные силы, однажды уже расплатился за ошибку жизнью. Цзинь Лин вряд ли с лёгким сердцем приказывал соратникам отца забыть о мести. Но, раз оборвать кровавую нить смог юноша на пороге пятнадцатой весны, сможет и она. Должна.***
Письмо, перевитое пурпурной лентой, лежало верхним в аккуратной стопке бумаг на столе и выделялось на их желтоватом фоне, как цветок пиона на светлом речном песке. Так выглядели официальные послания ордена Цзян, и при виде этой ленты в груди Вэй Усяня что-то сжалось сладко и болезненно. — Лань Чжань, это… — Он протянул было руку к письму, но не решился взять. — Новость неожиданная, — голос Лань Чжаня прозвучал напряжённо. — Глава Юньмэн Цзян женится. Это приглашение на свадьбу. У второго Нефрита не было никаких причин желать счастья Цзян Ваньиню, память о том, как они покидали Пристань, ещё не поблекла. — Ого! А кто невеста? Из какого клана? Лань Чжань, ты ведь расскажешь мне? Когда-то Вэй Усянь любил пошутить, что они с шиди непременно сыграют свадьбы в один день. Цзян Чэн обычно беззлобно огрызался и ворчал, что до этого момента ещё куча времени. Так давно. Целую войну тому назад. Целую жизнь тому назад. Лань Чжань вздохнул. — Вэй Ин. Ты тоже в числе приглашённых. И Вэй Усянь вдруг понял, что, если супруг и отправится на эту свадьбу, то только ради него. А ещё — чтобы с ним точно ничего не случилось.