Время будить королей

...А он, мятежный, ищет бури, Как будто в бурях есть покой! © Лермонтов

Даарио сразу заметил, что лошади чувствуют себя рядом с Кифом неспокойно. Разрушенный город Сарнорского царства затерялся в Степях, хотя трава вокруг него была в основном пожухлая и неживая. Ветер тоскливо шелестел над необъятным пространством, тревожа иссохшую ханну. Суховеи порой бывали достаточно жестоки, и несли с собой засуху, превращающую ручьи в тонкие струи, совсем не питавшие растрескавшуюся землю. От самого Кифа почти ничего не осталось. Разумеется, разграбленные дотракийской ордой города ещё с Кровавого Века представляли собой удручающее зрелище, но зачастую там лежали руины или даже почти целиком сохранившиеся, только покинутые навеки здания из мощных каменных блоков. Всё было оплетено травой и засыпано песком и пылью. На опустевших улицах подчас находились человеческие кости. Но не в Кифе. Киф оказался другим. Даарио Нахарис не помнил, бывал ли здесь прежде, но вряд ли. Знал о существовании этого места, знал, где оно, однако к чему ему ездить сюда? Кхал ли Моро был достаточно жесток или всё дело в немилосердном времени, но в Кифе не оставалось даже руин. О том, что некогда здесь стоял город, свидетельствовали только едва угадываемые под холмиками земли, напоминающими могильные курганы, фундаменты зданий. Некоторые окончательно оказались проглочены и переварены Степями. Впрочем, в некоторых местах виднелись чёрные следы — зола, оставшаяся от костров. Видимо, кто-то порой всё же здесь останавливался. И не так давно. Даарио, спешившись, присел и коснулся чёрной жирной золы, растирая её между пальцами. — Что там? — заинтересовался Герольд, подъезжая ближе и глядя на Даарио сверху вниз чуть насмешливо. — Хотел удостовериться, что мне не почудилось, и люди здесь когда-то тоже останавливались, — откликнулся Даарио. Герольд только хмыкнул, принимаясь оглядываться по сторонам, словно надеясь разглядеть что-то ещё. Третью лошадь он держал под уздцы. Всё-таки им удалось купить трёх лошадей за немалые деньги, пусть те были и не самыми лучшими скакунами. Но в Саате, куда они добрались из Мороша, других не отыскалось. Зато местный глава только и ждал, как бы чужаков выпроводить прочь из города. И не мудрено: после всего, что Герольд и Даарио услышали и увидели по пути, известие о драконе и пожаре уже нисколько не удивило. Лишь подтвердило догадку: Матерь Драконов успела побывать и здесь. — Она наделала шуму, как я посмотрю, пока мы с тобой плутаем неведомо, где, — заметил Даарио, когда они покинули город верхом. — Главное, чтобы этот самый шум не дошёл, куда не надо, прежде времени, — проворчал Герольд. Даарио же улыбался, несмотря на тревогу. Он и сам понимал: рано или поздно — а скорее рано — о драконах, знамёнах и самой Дейенерис узнают и по ту сторону Узкого моря. Только пока руки коротки до неё добраться, особенно если она успела прибыть в Миэрин, под защиту крепких стен и своих верных солдат. Даарио хотелось бы в это верить. Он, конечно, мысленно посмеивался, представляя себе реакцию Вдовца и остальных, но они вооружены и будут сражаться за драконью королеву до последней капли крови. Им же с Герольдом потребовалось чуть больше пяти дневных переходов, чтобы добраться до Кифа. Они ехали вниз против течения реки, пока не очутились у ветхого, полуразрушенного моста, через который с осторожностью перевели лошадей. Доски трещали, грозясь развалиться, однако пытаться перебраться вброд было ещё опаснее. Благо, русло реки возле самого Кифа оказалось достаточно узким, а мост — коротким. И вот теперь они стояли посреди разрушенного города, от которого не осталось в буквальном смысле камня на камне. Печальное это зрелище, но были и другие вещи, о которых Даарио тревожился. Он вскинул голову, оттеняя глаза ладонью, и посмотрел на удивительно ясное небо, на белое солнце, уже медленно скатывающееся к западному горизонту. Прищурился, сам не зная, что именно там высматривал, однако даже птиц не было видно. Герольд проследил за направлением его взгляда, покосившись наверх, и тихо хмыкнул. После чего и сам спешился, почти беззвучно спрыгивая на землю. Даарио с любопытством наблюдал за ним, за его действиями, ожидая, когда же тот покажет обещанное чудо. И в то же время где-то за грудиной шевелилось недоброе предчувствие. То самое, благодаря которому капитан Воронов-Буревестников до сих пор сохранял собственную жизнь, несмотря на все передряги, в которых побывал. И это чувство говорило, что рисковать не стоит. Проблема в другом: Даарио любил риск, и ему было крайне любопытно, вешал ли ему Герольд лапшу на уши или говорил правду. Только вот, что из этого хуже? Лошади снова тревожно зафыркали, они качали головами и прядали ушами. Даарио, придерживая свою, погладил ту по шее успокаивающе. Герольд лишь покрепче стиснул в кулаке поводья двух других. Кажется, ему не было особого дела до беспокойства животных. Всё это время он внимательно оглядывался по сторонам, словно прислушиваясь и принюхиваясь к чему-то. — Ну? — с некоторым нетерпением поторопил его Даарио. — Тихо, — шикнул Герольд, не оборачиваясь. Даарио нахмурился, буравя взглядом прямую спину и растрепавшиеся по пути светлые волосы, которые от дорожной пыли стали почти серыми. — Не отвлекай меня. Даарио закатил глаза, а потом посмотрел на лошадь, которую сейчас единственной в их компании полагал разумным существом. — Ну, ты слышала, а? — полушёпотом спросил он у неё. Герольд, уже не обращая на Даарио никакого внимания, привязал обеих лошадей к поваленному и иссохшему дереву, крепко обмотав поводья вокруг трухлявого ствола. Похоже, он весь был сосредоточен на чём-то, и тревожное чувство снова кольнуло Даарио. Нет, он не станет бежать отсюда, раз уж согласился. Хотя бы потому что не хотел показаться трусом. Ведь таковым Даарио Нахарис никогда не являлся. Тем временем Герольд продолжал расхаживать между похожими на могилы холмиками, явно высматривая нечто. Что там могло быть? Похоже, он ещё что-то бормотал себе под нос при этом, но неразборчивые и странные слова его терялись в шорохе ветра. Наконец Герольд остановился и посмотрел в сторону Даарио. Тому показалось, что тёмно-лиловые глаза потемнели ещё больше, как и само лицо. Словно на него набежала незримая тень. — Привяжи свою клячу и иди сюда, — не попросил, а буквально приказал Герольд. — Ты нужен здесь. Решив не тратить времени на пустые споры, Даарио сделал так, как он сказал, и вскоре уже стоял рядом, глядя на траву под ногами Герольда. Но ничего особенного не видел. Они находились в центре какого-то здания. Точнее, того, что им было. Теперь это превратилось в довольно объёмный по площади земляной круг. — Чего? — бросил Даарио. — Я-то чем тебе могу помочь? Я в таких делах не мастак, — он тут же покосился на меч Герольда, но тот, перехватив подозрительный взгляд, криво ухмыльнулся. — Не собираюсь я на тебя нападать, говорил же. Для другого позвал, — он указал на грудь Даарио. — Мне нужно то, что ты носишь с собой. Камень гаруспика. — Для чего? — не понял Даарио, инстинктивно обхватывая камень через одежду, не сразу сообразив, как Герольд назвал старика, который его вручил. Сам же камень так нагрелся, что казался почти горячим. Герольд цокнул языком, выражая раздражение. — Я тебе его верну. Не упрямься. Он поможет нам отыскать правильное место, а потом... я сделаю то, что нужно, — он покосился на лошадей, что теперь щипали чахлую траву. — Эта вещь... она особенная. Я уже рассказывал, их почти не осталось в этом мире, только поэтому переживал, что ты отдал, сам того не ведая, нечто столь ценное в руки Яры Грейджой. Но что сделано, то сделано. Однако сейчас он необходим, чтобы открыть верный проход и пройти по нему. Без такого талисмана соваться туда, — Герольд с силой топнул ногой по земле, — чистое самоубийство. Даарио, как и раньше, мало что понимал. Все эти колдовские вещи были от него слишком далеки. — Вот говоришь ты вроде бы на понятном мне языке, а я слышу какую-то ерунду, — скорчил он недовольную гримасу, но камень всё-таки снял с шеи и протянул Герольду. Резко захотелось спрятать его обратно. Даарио почти забыл о том, что носил под одеждой, но сейчас вдруг осознал, что чувствует себя не беззащитным — это чувство ему было неведомо — но как будто голым и совершенно безоружным. Неприятное ощущение, от которого по коже пробежали мурашки. «Вот уж не думал, что успел так сродниться с этой штукой». Герольд, словно прекрасно понимая все эти чувства, ободряюще кивнул, после чего подбородком указал на сам камень, который медленно покачивался на вытянутой вперёд руке Даарио. Амплитуда его движений, вопреки всему, становилась всё размашистее. Камень начал раскачиваться из стороны в сторону, словно маятник, и Даарио казалось, что он словно даже стал тяжелее, чуть оттягивая руку вниз, к земле. Вскоре стало очевидно, что амулет всё больше отклоняется в сторону. — Следуем за ним, — поторопил Герольд, чуть подталкивая Даарио в том направлении. Они шагали по траве между земляными курганами, удаляясь от реки и оставленных у старого дерева лошадей. Даарио охватил некий азарт, он даже толком не глядел под ноги, сосредоточив внимание на камне, пока тот не замер, резко прекратив раскачиваться. Вместо того он вытянулся, до боли натягивая цепочку, оставляя на руке Даарио красный след. Казалось, вещь эта стремилась к земле, страстно желая воссоединиться с ней. — Пусти, — заметив его усилия и то, как цепочка ранит сжимающую её ладонь, велел Герольд. — Пусти. Он никуда не денется. Даарио резко разжал пальцы, и камень рухнул так, словно весил пару десятков фунтов, оставив в земле небольшую выемку. Ладонь вспыхнула огнём в том месте, где оказалась немного ободрана кожа, но Даарио не обращал на это внимания. Как и Герольд, он глядел на камень, вогнанный в землю, и ему чудилось едва уловимое шевеление под ногами. Он тут же ощутил, как Герольд с силой вцепился в запястье, говоря голосом уверенным и ровным, несмотря на всю странность происходящего: — Приведи одну лошадь. Быстро. Однако проще было сказать, чем сделать, потому что теперь животные действительно сопротивлялись. Стоило Даарио потащить выбранную заранее кобылу к тому месту, куда упал камень, как та заартачилась, вставая на дыбы и молотя копытами. Он едва успел увернуться, чтобы не получить удар в грудь. — Проклятье! — выругался Даарио. Герольд, заметив его затруднения, ринулся на помощь. — И как тут с ней сладишь? Не говоря уже про других двоих. — Придётся пойти без них, — заключил Герольд. Тогда Даарио уставился на него: — Как это? Ты же говорил, что... — Говорил, — согласился Герольд, обрывая Даарио на полуслове. — Чтобы ты не волновался. Лошади ни за что не спустятся туда. Разве что мёртвыми. Животные боятся этих мест, даже птицы над ними зачастую не летают. Даарио пожелал ему самому провалиться куда подальше, на что Герольд, едва не волоком тащивший упирающуюся лошадь к камню, только хрипло рассмеялся. Кобыла совсем взбесилась, верещала, как человек, словно её уже резали. Поднялся ветер, что гудел в ушах, трепал траву и волосы, поднимал в воздух пыль и песок. — Быстрее! — не выдержал Даарио, не желая более слушать свист и визг. — Делай, что должен! — Аракх. Твой аракх! Дай мне его! Даарио с рычанием бросил оружие к самым ногам Герольда, который с трудом удерживал лошадь. Поводья не порвались до сих пор только каким-то чудом. Дотракийский аракх тут же оказался подхвачен напряжённой рукой Герольда, закруглённое лезвие сверкнуло в воздухе, а после лошадь содрогнулась всем телом: аракх полоснул её по горлу. Поток тёмной, почти чёрной крови хлынул на сухую степную землю. Лошадь, завизжав, рухнула на подогнувшиеся передние ноги, а после и вовсе завалилась на бок, продолжая конвульсивно содрогаться. Герольд поднялся взгляд на Даарио, улыбаясь. Тёмные пятна лошадиной крови расплывались по одежде, стекали по лицу и вспыхивали в серебристых волосах. Алые брызги долетели до Даарио, и тот размашистым движением вытер их, чувствуя металлический привкус даже на языке. Горячая, тёплая кровь. Воздух напитался медью. Где-то в вышине неразборчиво заворчало прежде чистое небо: над Кифом собирались облака, принимая отчётливую форму спирали, закрученной внутрь. Земля под ногами снова содрогнулась, словно её било в лихорадке или предсмертной судороге — она как будто агонизировала, напоминая тем только что издохшую лошадь. Послышался оглушительный хруст — два других животных, привязанных к поваленному дереву, переломили его и, сорвавшись, ринулись прочь, бешено крича. Даарио выругался, однако проклятья его утонули в нарастающем гуле. Герольд, казалось, и вовсе не обратил на это никакого внимания. Похоже, лошади его волновали в последнюю очередь. — Иди сюда! Ближе! — потребовал Герольд, когда Даарио сделал несколько шагов по направлению к нему. Он нетерпеливо махнул рукой. — Давай! Оказавшись почти вплотную к нему, Даарио ощутил, как в ноздри ему снова ударил одуряющий запах свежей крови. Раздался протяжный, долгий треск, как будто где-то ломались огромные кости. От звука этого невольно передёрнуло. По земле зазмеились трещины, расходящиеся от перепачканного лошадиной кровью камня. Они ширились, выплёскивали темноту на поверхность. В самый последний момент Даарио успел подхватить амулет с земли. Прежде, чем на месте его образовалась небольшая дыра, которая тоже принялась расходиться в стороны, превращаясь в зияющий провал. Мир вокруг раскачивался и шатался, словно Даарио с Герольдом снова оказались на корабле, и попали в бурю. Над Кифом потемнело, кто-то набросил на солнце тёмную траурную вуаль туч, которые не переставали вращаться по кругу. Герольд глядел на место раскола сосредоточено и напряжённо. На его перепачканном кровью лице выступили капли пота. Даарио впился глазами в проём, который понемногу вырисовывался перед ними. Рана земли сочилась чёрной сукровицей, твердь продолжала нервически подрагивать и страдальчески стенать, однако отголоски этих невыносимых мук отдалялись, словно тоже уходили вглубь. На мгновение Даарио подумалось, что это не земля кричит и стонет, это голоса убитых и погибших здесь. Тех, кого смяла дотракийская орда, втоптала в эту землю, и теперь их души воют в темноте. Потерянные, истерзанные и одинокие. ...Вдруг мир словно разом умолк, даже вечернее небо перестало бурлить над Кифом, позволив пробиться сквозь тучи закатным лучам. Даарио же осознал сразу три вещи: он шумно, прерывисто дышит, как и Герольд, что снова вцепился в его руку. Земля больше не раскачивается под ногами, словно желая с себя сбросить назойливых людишек. И — самое главное — в нескольких шагах от них с Герольдом действительно виднелся тёмный провал, в который спускалась каменная лестница, кое-где заваленная комьями влажной земли. В воздухе по-прежнему витал запах лошадиной крови. Даарио крепче сжал камень во взмокшей ладони и перевёл взгляд на Герольда. Его зрачки расширились так, что тёмно-лилового в глазах почти не осталось, и в их глубине сияли звёзды. Не приходилось долго думать, чтобы понять: Герольд Дейн находился в радостном предвкушении. Почти восторге. *** Некоторое время Даарио глядел на открывшееся перед ним диво. А как иначе это назвать? Он всякое повидал в своей жизни, и даже невероятное, но такое — точно впервые. Когда схлынуло оцепенение, ему едва удалось побороть искушение протереть глаза, поскольку Герольд сейчас внимательно наблюдал за его реакцией, чуть улыбаясь. Даарио нахмурился, словно решал в уме какую-то сложную задачу. Потом опустил взгляд, медленно разжимая кулак и рассматривая камень, который едва успел подхватить с земли прежде, чем та разверзлась. — Как?.. — только и мог спросить он, справляясь с волнением. На ладони его остались подсыхающие пятна крови. — Теперь ты мне веришь? — Герольд скрестил руки на груди, и улыбка его стала победоносной, чем немало раздражала Даарио. — Я говорю о другом, — огрызнулся он. — Ты же видел. Нет, сир Герольд Дейн определённо держал Даарио за какого-то идиота, потому было решено отплатить ему той же монетой. И Даарио заговорил тоном отца, объясняющего простые истины нерадивому сыну. — Я. Спросил. У. Тебя, — пауза, — Как. Это. Работает, — ещё одна пауза, после которой Даарио заговорил уже, как обычно, демонстрируя амулет на протянутой ладони. — В смысле, если ты знал, что эту штуку можно использовать таким образом, то почему не рассказал? — Ну, для тебя-то она не опасна, она вообще не опасна для людей, — легко пожал плечами Герольд. — И прежде, чем ты спросишь, да... человек, который показал мне это в Краю Теней... у него тоже было нечто похожее. Он когда-то тоже занимался этим, вероятно, даже первым узнал методику изготовления подобных вещей. Поэтому, едва увидев этот камень, я сразу сообразил, что всё может получиться. И не нужно так смотреть: затея-то и правда удалась. Даарио решил больше не спорить. На удивление, ему вовсе не было страшно, только любопытно. Он внимательно огляделся по сторонам. — Мой аракх, — рука невольно скользнула к поясу. — Его нет, — на этот раз улыбка Герольда стала почти виноватой. — Такова плата: кровь лошади и дотракийский аракх. Это уже разозлило Даарио по-настоящему. Он был искренне привязан к своему оружию, аракх же прослужил ему верой и правдой не один год. — А предупредить ты об этом тоже забыл? И что мне, по-твоему, делать без него? К тому же... лошади, они, мать твою, сбежали. Я люблю приключения, приятель, но умирать из-за чужой дурости — последнее дело. — У тебя ещё есть два стилета, — напомнил Герольд. — А лошади туда бы всё равно спускаться не стали, я же сказал. Мы пойдём отсюда, — он заскользил пальцем параллельно земле, пока тот не уткнулся в линию горизонта, — и выйдем как можно ближе к Миэрину. — ...и отправимся дальше пешком. Я — без аракха. Через Дотракийское Море. Надеюсь, это просто неудачная шутка, а не дурацкий способ покончить с собой. — Я думал, тебе это придётся по душе, — насмешливо протянул Герольд и двинулся к ведущим вниз ступеням. — Мне по душе более надёжные планы, — сдался Даарио. Нет, он определённо был не из тех людей, кто любил долгие и бесплодные споры. Тем более, иного выхода теперь не оставалось — им с Герольдом надлежало пройти этот путь, как есть, и молиться всем известным богам о сохранности собственных жизней. Впрочем, сир Герольд Дейн всё меньше походил на религиозного человека. Скорее уж, на презирающего всякого бога. — Не убирай камень, — посоветовал Герольд, не оборачиваясь, — я не бывал в этом проходе, но лучше всегда держать его перед собой. Здесь он способен заменить нам факел и указать верное направление. Всё ещё чувствуя глухую досаду и раздражение по поводу аракха и лошадей, так бездарно потерянных, Даарио двинулся следом за Герольдом. Приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться обо что-нибудь, пока они спускались в пропахший влажной землёй и травой туннель. Не приходилось сомневаться — они вдвоём первые за долгие годы люди, осмелившиеся явиться сюда. *** Шаги эхом разносились по каменным сводам. Лестница оказалась довольно длинной, и, когда ступени, наконец, закончились, Даарио осознал, что почти не видит потемневшего квадрата неба над головой. Его вмиг охватило ощущение, будто они спустились в глубокий колодец. Если бы не тот факт, что от погружённой в сизый мрак площадки расходились в сторону тёмные проходы, напоминающие кишки великана. Казалось, кто-то глядит из этой темноты, внимательно и хищно наблюдает, от чего становилось немного не по себе. Даарио невольно сжал кулак сильнее, чувствуя нагревшийся камень. — Вытяни его перед собой, — голос Герольда звучал напряжённо. Он тоже внимательно ощупывал взглядом окружающее их пространство. — Он осветит путь. — Я так понимаю, здесь довольно опасно, — вопреки собственным словам, усмехнулся Даарио. — И даже очень, — в тон ему откликнулся Герольд. — Такие места всегда смертельно опасны. Даарио раскрыл ладонь и протянул камень на цепочке перед собой. От предмета тут же в разные стороны разлился бледно-красный цвет, напоминавший разбавленную водою кровь. Он подсветил монолитные стены, которые были испещрены различными узорами, и откуда-то из недр гулких туннелей донеслось нечто, похожее на слабый, но раздосадованный выдох. В нём смешались злость, тоска, обида и горечь. Ещё он напоминал шипение змеи. Спрашивать, что это, не хотелось. У Даарио было чувство, что он имеет все шансы познакомиться с этим невидимым пока страдальцем поближе. — Хорошо, — Герольд снова осмотрелся, пока не двигаясь с места. Он явно что-то искал взглядом, и, найдя, вскинул руку. — Вон там, идём, — он указал на один из проходов справа. Подойдя к нему ближе, Даарио заметил символ, начертанный на каменной арке туннеля. Закрытый глаз. Такой же, как на талисмане, который он держал в руке. Не требовалось иметь большое количество мозгов, чтобы догадаться: они связаны между собой. И то, что Даарио держал в руке, наверняка притягивалось к подобному и указывало тем верное направление, подсвечивая стены алым. Герольд шёл впереди — ему вполне хватало того света, что источал апотропей. Вскоре шаги его стали чуть увереннее, несмотря на шорохи, которые то и дело раздавались вокруг. Доносились они из боковых, затопленных всё той же зловещей и плотной мглой ответвлений. Даарио решился задать вопрос, но голос его сам собой снизился до полушёпота, ибо ощущения были такие, словно они бредут по чьей-то могиле: — Откуда... точнее, что здесь ещё находится? — Лучше тебе не знать. Никому лучше не знать и не видеть их, — Герольд и сам говорил приглушённо, в словах его легко распознавалась горькая насмешка. — Правда. Скажу тебе одно. То, о чём следовало предупредить с самого начала: если ты чувствуешь чужой взгляд, это совершенно нормально. Однако есть пара правил, соблюдение которых в этом месте повышает шансы на выживание. Первое, — Герольд мимолётным движением указал на один из туннелей, который внезапно образовался над их головами, вынырнув из нагромождения камней, — не смотри долго на них, не слушай, даже если тебя позовут и голос покажется знакомым. Ибо они только того и ждут. Словно в ответ на эти слова — а, возможно, и в насмешку — из дыры в потолке раздался очередной долгий выдох, в котором слышалось уже издевательское, злое веселье. Даарио вскинул камень повыше: так, чтобы алый свет достиг неровных краёв дыры, и нечто внутри очередной раз зашипело, словно на раскалённые угли плеснули воды. — Второе, — продолжил Герольд, даже не оборачиваясь и делая вид, что ничего не заметил, но заговорил он неожиданно громче, — следовать можно лишь по тем туннелям и коридорам, которые помечены тем самым символом. Они... более или менее безопасны, защищены от других, отравленных путей. — Отравленных? — переспросил Даарио. У него прежде не было желания вникать в эту потустороннюю, магическую муть, в которой он всё равно мало смыслил. Однако сейчас важной казалась каждая деталь. Кто знает, вдруг и в самом деле пригодится? — Не знаю, как назвать это иначе, но эти пути... их давно уже заполнили сущности, враждебные человеку, — Герольд пожал плечами. — И они все здесь, они чувствуют нас, но пока не могут ничего поделать. — И долго нам идти? — вопрос этот казался сейчас Даарио самым важным. Герольд ненадолго замолчал, словно что-то прикидывая в уме. — Не могу сказать точно... но это короче обычной дороги. Эти... линии, они, знаешь ли, срезают пространственные углы, да и само пространство, поскольку здесь работают другие силы. Но всё же, думаю, пара дней потребуется. Даарио едва не поперхнулся. Он-то почему-то в воображении своём нарисовал иное. Когда Герольд рассказывал эту почти невероятную историю, больше походившую на старую сказку, Даарио подумалось, что эти так называемые «линии» перемещают в нужную точку почти моментально. Но оказалось... всё несколько иначе. Наверняка несложно было догадаться, о чём Даарио задумался, потому Герольд тут же заметил: — Если будем следовать простым правилам и не терять бдительности, всё будет нормально. Почти уверен в этом. Чувствуя, что к горлу снова подкатывает рык, выражающий изрядное негодование, Даарио фыркнул: — Интересно ты говоришь. Жаль, что только сейчас, когда выбора нет. — А ты бы выбрал другое? — Герольд бросил на него насмешливый взгляд через плечо. — Сам подумай, сколько бы времени нам потребовалось, чтобы добраться до Миэрина по верху... И заодно подумай, что благодаря этому наши шансы встретить королеву Дейенерис сильно повысились. Разве не хотел бы ты увидеть её как можно скорее, если она действительно там? «Знает же, на что давить», — со знакомым злым весельем подумал Даарио и только махнул на всё рукой. — Всё это очень странно... и почти невероятно, но ты уж, будь добр, гляди в оба, если такой умный, и следи, как бы никто не вцепился в наши задницы. В конце концов, благодаря тебе я лишился своего аракха. Они уходили всё дальше и, казалось, спускаются куда-то вниз, эхо шагов удалялось и удалялось, оставляя позади лишь подрагивающий сумрак. *** Даарио не знал, сколько времени прошло, пока Герольд резко не остановился. — Нужно немного передохнуть, — он тут же присел у ближайшей стены, скрестив перед собой ноги. Даарио не стал спорить — он и сам порядком утомился. По ощущениям, они шагали, если не всю ночь, то около того. В любом случае, сложно было сказать что-то о времени, царящем наверху. Даарио это место даже казалось теперь почти привычным, если забыть о некоторых его особенностях. Ну, пещеры и лабиринты — мало ли их в мире. Только он усвоил, что бдительности утрачивать не стоит и расслабляться слишком рано. Возможно, от них только того и ждут. Те, кто здесь обитает. Именно их голоса и шипение порой раздавалось из необозримых тёмных провалов. — Хорошая идея, — Даарио опустился напротив, упершись в холодный камень спиной. Благо, проход оказался достаточно узким. Мерцающий амулет он опустил ровно посередине. Так, что свет озарял двух человек и окружающее пространство на несколько футов. Так возвращалось подобие чувства безопасности. — Следовало бы немного перекусить прежде, чем идти дальше. Сказав это, Даарио вынул из заплечной сумки нехитрую снедь. Немного вяленого мяса, рыбы, тёмного, чуть зачерствевшего хлеба, несколько яблок и груш. С собой у них была не только вода, но и мех с вином, однако у нему было решено пока не прикасаться. В том числе и от того, что вино имеет свойство вызывать ещё большую жажду. — Воду следует поберечь, — задумчиво проговорил Герольд, беря кусочек мяса и принимаясь долго и тщательно его пережёвывать. — У нас с тобой на двоих четыре бурдюка. Пока хватит, — уверенно произнёс Даарио. — Ещё яблоки и груши. Но на рыбу и вино налегать и в самом деле не стоит. Здесь, к сожалению, Сарна не течёт. — Она над нами, — Герольд ткнул пальцем в своды пещеры. — Но вообще... в этих местах бывают подземные реки и даже озёра, но я не уверен, что из них можно пить. Я не пробовал. Из этого места вообще лучше ничего на себе и в себе не выносить, если пришёл за другим. Таковы правила: бери лишь то, за чем явился. — А твой... бывший проводник что-нибудь говорил по этому поводу? — спросил Даарио, чуть прищурившись. Может быть, хоть теперь Герольд сподобится приоткрыть завесу тайны над своим путешествием в Край Теней. Вероятно, он действительно не привирал, говоря про Стигай, коль скоро и эти проходы оказались правдой. — Он говорил, что не всему здесь можно доверять, — лаконично пояснил Герольд и снова принялся усиленно жевать. Но Даарио теперь не желал сдаваться так просто. — Ну-ка, приятель, — вернулся он к привычному полушутливому-полуугрожающему тону, которым привык беседовать со своим спутником всё это время, — может быть, заслужил я немного честности ради разнообразия? Всё одно заняться особенно нечем. Так хоть поболтаем нормально по душам. — Трепать здесь языком попусту, особенно о подобном, тоже не стоит, — спокойно парировал Герольд. — Стигай... странное место. — Это мне любой скажет. Словно тайну какую-то открываешь, — фыркнул Даарио. — Меня другое волнует. Что тебе вообще там понадобилось? Начнём хотя бы с таких простых вещей, раз приходится вытаскивать откровения клещами. — Вообще-то мне просто было скучно, — пожал плечами Герольд, а после едва не рассмеялся. — Не смотри так, я говорю правду. Мне стало скучно в Дорне, тошно было смотреть на всех этих людей, которые только и могут, что лизать львиные задницы Ланнистеров, — на сей раз в голосе его послышался гнев. — Я... решил отправиться в путешествие на Восток. Сначала думал ограничиться Асшаем, о котором столько слышал. — И как? Ты там был? — прервал его рассказ Даарио и отломил ломоть тёмного хлеба, не отрывая от Герольда внимательного взгляда. — Был, — кивнул Герольд. — Мрачный город, и в нём действительно полного разного рода... шарлатанов. Хотя есть и те, кто действительно смыслит в том, что называется тайными науками. Нет детей. И вода... да, там она тоже в большом дефиците. Но в Асшай может попасть почти любой желающий. В местной гавани всегда полно кораблей со всего света. — Поэтому ты решил забраться поглубже? Верно? — Стигай, в отличие от Асшая, считается местом совсем гиблым. Некоторые в его существование даже не верят. А я решил узнать, какая из версий правдива. И, окажись там действительно лишь древние руины... это бы тоже меня удовлетворило. В конце концов, тогда бы я убедился, что хоть какая-то история про этот город не врёт. — И, как я понимаю, правдивой оказалась неожиданная версия? — Не совсем. Точнее, не с самого начала, — словно поддразнивая Даарио, улыбнулся Герольд. — Эти руины... они оказались обитаемы... но не людьми, — повисла короткая пауза, после которой он заговорил чуть тише и задумчивее. — Город выглядит покинутым и разрушенным только на первый взгляд... И да, храм Владыки Света там тоже есть, только вот ни одного красного жреца, как ни странно. Выглядит он иначе, чем те, что возведены в Вольных Городах. Но всё-таки это храм Р`глора, очень древний... построенный раньше прочих. Возможно, даже самый первый из них. Герольд, явно вспоминая нечто, чуть нахмурился, а после тут же помотал головой, словно отгоняя от себя некий неприятный образ. Повисла долгая пауза, и казалось, что он уже никогда не заговорит. Однако Герольд продолжил, тихо и напряжённо, и явно опуская часть подробностей. Во всяком случае, о городе и о том, что произошло, когда он только-только вошёл туда. — Но именно там я встретил того, кто стал моим проводником. В этом самом храме. — Ты был один? — вдруг уточнил Даарио, которого подробности всё же интересовали. Не зря Герольд о них не желает рассказывать. — В смысле, ты отправился с Стигай с самого начала один? — Нет. Не один, нужен был кто-то знающий дорогу получше меня, со мной согласились пойти двое местных из Асшая, пусть и потребовали немалые деньги, — с неохотой ответил Герольд. Сразу становилось очевидно, что судьба тех двоих оказалась не слишком завидной. И дальнейшие слова лишь подтвердили догадку Даарио. — Но вышел я оттуда уже без них. На моё счастье, как я сказал, в храме Р`глора был кое-кто ещё. Он-то... и рассказал мне об этих линиях, — Герольд выразительно обвёл глазами каменные своды. — Мне казалось, что я провёл в своём путешествии не так много времени, а выяснилось... что минуло несколько лет. Время несколько утрачивает своё значение, когда ты познаёшь мир с другой стороны. Видимо, на том Герольд хотел, если не закрыть тему Стигая, то уж точно в ней поставить многоточие. Не хочет говорить об этом здесь? Что за чушь! Пустые отговорки. Не похож на того, кто умеет по-настоящему бояться. Некоторое время Даарио внимательно изучал лицо Тёмной Звезды, даже забыв о хлебе, кусок которого по-прежнему мял в руках, роняя крошки на пол. Он некоторое время размышлял о том, что услышал. Конечно, это ничего не объясняло, но Даарио всё же отметил для себя пару важных моментов, которые прямо вытекали из рассказанного. Стигай, несмотря на внешнюю заброшенность, был крайне опасен. На Герольда и его спутников нечто напало почти сразу, как только они вошли в этот город. И спутники эти, разумеется, погибли по вине либо неведомой твари, либо местных обитателей, либо ещё чего похуже. Если следовать дальнейшей логике, в поисках спасения Герольд побежал именно в храм Владыки Света, о котором упоминал. Пусть тот выглядел иначе, но наверняка имел всё же некие опознавательные знаки, выдававшие приверженность этому культу. Видимо, он ухватился за нечто знакомое. Подчас даже те, кто никогда всерьёз не относился к существованию богов и их почитанию, кто презрительно кривился при словах о высших силах, отбрасывают свои предрассудки, стоит столкнуться с чем-то выходящим за привычные рамки. Герольд Дейн представлял собой самоуверенного, самовлюблённого и опасного человека, который привык во всём полагаться только на себя самого и свои силы, веруя, что даже боги ему не указ. Поэтому он от скуки и сунулся в то опасное место. Полагая, что самое страшное там — руины и голые камни. Но мир оказался страшнее, обнажив перед ним своё нутро. Это прямо доказывал даже этот бесконечный тёмный туннель и чьи-то тяжёлые хрипы, что порой слышались из гулких провалов. Герольд Дейн, позабыв о собственной гордости и убеждениях, ринулся к единственному месту, которое напоминало о присутствии хоть какого-то знакомого бога в Краю Теней. Это был призрачный, быстро тающий шанс спастись. Там-то он и встретил того человека... если тот вообще был человеком, ведь в Стигае вряд ли выживет обычный смертный, как и сказал Герольд. Там действительно воды нет совсем, а без воды... известно, чем дело закончится. В Асшай её хотя бы доставляют на кораблях, тогда как в Стигай никто не суётся. Даарио лениво размышлял обо всём этом, вскользь поглядывая на Герольда Дейна. Он бросил помятый хлеб обратно в промасленную бумагу, сознав, что больше не голоден, и сделал несколько скупых глотков прохладной воды. Герольд же, в свою очередь, тоже внимательно смотрел Даарио. Возможно, даже догадывался о том, в каком направлении текут его мысли. Как обычно. — Наверное, — голос Герольда звучал приглушённо и мрачно, — нам стоит немного поспать перед тем, как идти дальше. Иначе недолго выбиться из сил, а они нам ещё понадобятся. Даарио оглянулся, понимая, что разговор про Стигай сегодня точно не продолжится. — Согласен. Только нам наверняка стоит делать это по очереди. Спать вдвоём неразумно. — Ложись. Я разбужу тебя через некоторое время. Сменишь меня. Сейчас было явно не до того, чтобы очередной раз задумываться о том, стоит ли доверять свою жизнь Герольду Дейну. В конце концов, прошли они уже достаточно, и Даарио не видел причин, по которым его смерть могла бы понадобиться этому человеку. Не убивать же его из-за камня, Герольд мог получить гораздо больше, чем волшебную безделушку, если Даарио останется в живых. — Хорошо, — согласившись, Даарио устроил на полу свою сумку, которую намеревался использовать вместо подушки. Костёр им заменял продолжавший гореть алым светом камень. Даарио опустился, стараясь лечь поудобнее на этих камнях, и чуть прикрыл глаза. — Только сам не усни. Герольд Дейн молча кивнул, вглядываясь уже куда-то вперёд. Его напряжённое, перепачканное кровью лицо освещали отблески красного света, делая глаза непроницаемо-чёрными. Видимо, он вдруг сам принялся перебирать в памяти прошлые события. Даарио Нахарис не хотел мешать ему предаваться воспоминаниям, посему, повернувшись лицом к стене туннеля, закрыл глаза и по привычке уснул почти моментально. *** Когда и Герольд немного поспал, они вновь наскоро перекусили и двинулись в путь. Камень теперь несли по очереди, поскольку у Даарио порядком уставала рука, которую нельзя было опускать вниз, пока они двигались по глубоким туннелям. А сам он всё ещё думал над теми скупыми сведениями, услышанными от Герольда Дейна. Но заговорить пока о том не пытался — здесь и в самом деле не хотелось трепать языком. На пути по-прежнему то и дело попадались боковые ответвления и внезапные провалы даже в полу, подчас они были ознаменованы какими-то странными предметами. Древними и диковинными. Непонятными и пугающими. Разными. Заметив, как Даарио с любопытством разглядывает один из них — напоминающий маленькую дыбу, на которой была распята выструганная из дерева марионетка — Герольд чуть нервно одёрнул его: — Нечего смотреть, идём. Вообще с него постепенно слетало всё напускное спокойствие, и он в кои-то веки в глазах Даарио стал походить на самого обычного человека, которому подобное место чуждо. — Что это вообще? — Даарио отвёл взгляд и рассеяно улыбнулся. — Знаки, — очередной лаконичный ответ ничего не объяснял. — Не дурак, понял. Но что за знаки? Настала очередь Герольда нести светящийся в темноте камень, и он двинулся вперёд. Казалось, он ничего не скажет, но вскоре он всё-таки негромко заговорил, поясняя: — Это сродни указателей. В смысле... каждый туннель ведёт в определённое место, и эти... штуки, которые висят над входом, говорят, куда именно выйдет возможный путешественник, — голос его звучал глухо, прокатываясь под каменными сводами. Даарио внимательно посмотрел на его прямую, напряжённую спину. — Интересно. — Возможно, — похоже, Герольд мрачно усмехнулся. — Но большинство этих проходов — опасны. Остались только некоторые, вроде этого, по которым ещё есть шанс пройти. — И откуда ты знал, что здесь безопасно? Ну... или относительно безопасно? — Это касается почти всего Сарнорского царства. Здесь, как мне сказал мой проводник, можно встретить разве что... кости и неприкаянные души, если таковые остались, но чудовищ почти никогда не бывает. Место это успели отметить защитными символами. Даарио ещё раз огляделся, словно надеясь увидеть те самые души, о которых упомянул Герольд, но, похоже, они были здесь одни. Если не считать пристальных взглядов, что порой устремлялись на путников из темноты провалов. Иногда из них тянуло холодом и виделось некое странное голубоватое свечение, никак не разгонявшее мрака, но не сверх того. К этому, как ни странно, Даарио почти привык и уже не обращал внимания. Когда оказываешься в подобном месте, удивляют и пугают скорее обыденные вещи, свойственные привычному миру, а не такие вот жуткие странности. Они шли ещё долго прежде, чем Герольд резко остановился и таким же рваным движением вскинул руку повыше. Так, чтобы алый свет затопил как можно больше пространства. Даарио, ничего не говоря, внимательно посмотрел вперёд, надеясь понять, что вынудило его спутника так поступить. Ничего не увидев, он открыл было рот, чтобы прошептать свой вопрос, но тут же сообразил. Старый деревянный мост. Вот что лежало впереди. И действительно — красный свет озарил необъятное пространство, ибо стен не было видно, как и потолка. Не говоря уже про пол, поскольку на его месте оказался лишь перекинутый на другой край, покачивающийся мост, жалобно скрипящий на зло задувающем откуда-то снизу ветру. Даарио осторожно приблизился к краю пропасти, слыша хруст камней, и заглянул туда. Ничего. Кромешный мрак. Настоящая бездна, откуда и доносился мрачный и холодный вой ветра. Стало неуютно. Герольду, по всей видимости, тоже, ибо он нахмурился, внимательно оглядываясь по сторонам. — Идём, — полувопросительно предложил Даарио. — Другого пути у нас ведь всё равно нет, только назад возвращаться, а значит, потеряем ещё пару дней. Не говоря уже обо всём остальном. Добираться-то придётся потом на своих двоих. Герольд неопределённо покачал головой. — Я знаю и без тебя, — последовал чуть раздражённый ответ. — Поэтому я и говорил — мы рискуем, и очень сильно, поскольку мой прежний... проводник говорил о таких местах, но сам я их никогда не видел. Теперь уж придётся самим разбираться. — А кому сейчас легко? — хмыкнул Даарио. Его вдруг снова охватил странный азарт. То, чего ему порой так не хватало, когда он сидел в Миэрине. Герольд, чуть опустив руку, сделал шаг вперёд, потом другой, осторожно ощупывая ногой каждую скрипучую доску. И то верно — мост не выглядел слишком надёжным, и торопиться здесь не стоило. Даарио шёл следом, чуть отставая, чтобы не создавать лишнюю нагрузку на одно и то же место. Мост этот оказался куда длиннее, чем выглядел поначалу. Когда Даарио оглянулся, то осознал, что уже не видит места, с которого они начали свой переход, да и впереди теперь находился лишь алый свет, а противоположный край ущелья утопал во мраке. А ведь он прекрасно помнил, как в самом начале мост без проблем просматривался в обе стороны. Внизу, под ногами, скорбно и мстительно завывала бездна, призывая к себе. И вскоре до слуха донёсся ещё один звук, напоминающий журчание. Далёкое, гулкое. Невидимая река неслась в темноте, а ноздрей коснулся знакомый металлический запах крови. Медь и олово. Смрад войны. Герольд тоже это почувствовал и замер. Даарио последовал его примеру. — Что? — шёпотом спросил он. — Это ведь просто подземная река, верно? — Вроде того, — напряжённо ответил Герольд, не оборачиваясь и явно стараясь лишний раз не глядеть по сторонам. — Я слышал о таких... Но это не просто река. Это кровь. Ты, наверное, уже догадался. — Река крови? — уточнил Даарио, хоть и так было понятно. — Верно... Река крови, — медленно повторил Герольд. — И начало она своё берёт у подножия Кровавого Века. Так что лучше бы нам поскорее перейти на другую сторону. Они вновь двинулись вперёд, слушая теперь не только поскрипывание досок и завывание ветра, но и зловещий шёпот кровавого потока, который перекатывался где-то там, невообразимо далеко. Даарио то и дело охватывало странное чувство полёта — словно он парил над этой пропастью, зависнув в неизвестности и почти лишённый всякой опоры. По большей части, конечно, так оно и было. Сколько они пытаются достичь противоположного края? Здесь время словно потеряло значение. Бесконечный мост тихо скрипел и раскачивался, под руками скользили потёртые, засаленные верёвки. — Мы предупреждали, — вкрадчивый, низкий голос из темноты заставил дёрнуться от неожиданности. Даарио резко выдохнул, останавливаясь и замирая. То же самое сделал и Герольд, который тут же поднял руку ещё выше. И как только не устал? Прежде, чем Даарио успел что-то сказать, Герольд коротко буркнул: — Не смотри. Не слушай. Не реагируй. Повторять дважды не пришлось, и Даарио тут же умолк на полуслове. — Кто ты? Что это за место? Что здесь происходит? — прежний голос явно стал голосом Герольда, наверняка повторявшим какую-то фразу из его прошлого. Только в нём не слышалось ни прежней самоуверенности, ни насмешки. Даарио посмотрел на спину идущего впереди, но сам Герольд лишь немного ускорил шаг. Невидимый глазу обладатель голоса не успокоился, но на этот раз заговорил он почти зло. — Я не собираюсь сдаваться так просто. Не надейся, что сможешь запугать меня. Люди зовут меня Тёмной Звездой и, поверь, это прозвище я получил не зря. Даарио очень хотелось посмотреть в ту сторону, но он держался, сцепив зубы, пусть притяжение казалось почти непреодолимым. Вместо того он поглядел вперёд, надеясь увидеть окончание этого проклятого моста. Темнота. — Мама! Мама! — от следующего возгласа Даарио едва не подавился воздухом, потому что это оказался его собственный голос. Голос ребёнка, которым он был когда-то. И ребёнок этот звал свою матушку-шлюху. Руки с силой вцепились в канаты. Мост покачнулся, но Даарио смотрел только прямо перед собой почти не моргая. Сердце билось где-то в глотке, но не от страха, а от смешанного чувства отвращения и досады. Ему ужасно не нравилось, когда кто-то пытался поковыряться в его голове. — Твоя матушка с нами, малыш, с нами, — голоса уже говорили не вкрадчиво. Они почти гремели над головами Даарио и Герольда. Краем глаза во мраке можно было различить какое-то смутное движение чего-то бесформенного, но смотреть на это в упор не стоило. — Знаешь, что такое смерть, сынок? Ты знаешь? — теперь это оказалась мать. Даарио забыл её голос, забыл её лицо. Но подсознание подсказывало ему, что это именно она. — Смерть — это рабство, сынок. Мы все отмечены клеймом рабов с самого рождения. После смерти тебя ждут вечные оковы, которые никому не разбить... рабство! Рабство! Рабство!.. От истеричного крика её хотелось зажать уши, тот звенел и гремел, возвышаясь и разрастаясь, заполняя собою своды пещеры. Герольд ускорился, почти побежал, Даарио следовал за ним, стараясь сосредоточиться только на спине бегущего впереди, разве что изредка бросая взгляд под ноги, чтобы не упасть, не угодить ногой в пустую выемку на месте какой-нибудь доски. Камень в подрагивающей руке Герольда тягуче раскачивался из стороны в сторону, и свет его стал болезненным, чуть тусклым. Казалось, вскоре он погаснет, оставив их двоих во мраке, наедине с чудовищами, призраками и кровавой рекой. Обречённые на безумие, они будут метаться по этому кошмарному бесконечному мосту, перекинутому из настоящего в прошлое. Потому Даарио едва не заголосил от счастья, когда в слабом свете различил тот самый край, у которого заканчивался мост. И тогда же послышался хруст, говорящий о том, что доски позади него начинают стремительно обрушиваться вниз, ломаясь под чьими-то тяжёлыми стопами. Мост сильно затрясло. Герольд первым выскочил на каменистый уступ и обернулся назад, протягивая Даарио руку. Тот лишь краем сознания отметил, что глаза у Герольда плотно закрыты, а по напряжённому лицу бегут струи пота, но до всего этого успел крепко уцепиться ладонью за его локоть, ощутил сильный рывок и почти рухнул на своего спутника, который так и не открыл глаз. За спиной всё ещё громыхали голоса, уже неразборчиво и неистово что-то вопя, грохотали камни и река, мост хрустел и стонал. Всё сливалось в кошмарную, неистовую какофонию, к которой примешивалось ещё и нечто, отдалённо напоминающее бой огромных барабанов. Герольд и Даарио, не удержавшись на ногах, но цепляясь друг за друга в этом полном чудовищ аду, покатились куда-то вперёд, поскольку за уступом оказался пологий и скользкий склон, ведущий в очередной туннель. Но, как только над головами их оказались каменные своды, жуткие звуки тут же смолкли. Оборвались на полувздохе-полувсхлипе, достигнув своего апогея. Некоторое время они с Герольдом, который так и сжимал в свободной руке камень на цепочке, лежали на полу, переводя дух. — Я бы предпочёл, чтобы ты встал с меня, — послышался наконец такой знакомый, недовольный голос Герольда. Даарио нервно хмыкнул и соизволил приподняться, понимая, что действительно навалился на Герольда всем своим весом, прижимая его к полу. Лица их оказались настолько близко, что это уже выходило за рамки всякого приличия. Но этот факт только развеселил. Даарио бы полагалось, пожалуй, тронуться рассудком от подобных приключений, как любому нормальному человеку. Но кто сказал, что он нормальный? — Мне казалось, мы с тобой уже достаточно близко знакомы, — коротко хохотнул Даарио, отряхивая с себя собранную по пути пыль, пусть то было бесполезным, бессмысленным занятием. Ему просто хотелось чем-то занять свои предательски подрагивающие после пережитого на мосту руки. Герольд медленно сел, оглядывая вначале себя, а потом Даарио придирчивым взглядом. На губах его неожиданно тоже появилась улыбка. — Ты молодец. Мне нравятся люди, которые не задают лишних вопросов в таких ситуациях. И не орут от страха, как безумные. — Вот это да, — восхитился Даарио. — Что я слышу? Ты меня хвалишь? — Ну всё, — отмахнулся Герольд, пружинистым движением вскакивая на ноги, а после протягивая камень Даарио. — Я порядком утомился. Теперь твоя очередь его нести. Даарио вдруг задумался о том, что слышал там, на мосту, всё ещё мысленно содрогаясь от слишком свежих воспоминаний. Какой-то кошмарный сон, не иначе. Пристально посмотрел на Герольда, принимая из его руки протянутый амулет, но понял, что обсуждать они это не станут. Не из-за туннелей, не из-за самого этого места. Похоже, им обоим просто хотелось забыть всё услышанное. *** — Третий уже день, да? — спросил Даарио, который снова шёл впереди. Хотя сложно сказать наверняка: ни солнца, ни луны, ни звёзд. Ничего из того, по чему можно было бы определить примерное время суток. Всё едино — и день, и ночь. Даарио и сам себе скоро начнёт казаться заплутавшим в бесконечных переходах признаком. Те ветвились в разные стороны, разбегались, устремляясь в неизвестность. — Ну, примерно, — откликнулся Герольд за его спиной. — Почему же так долго? — Это уже не ко мне вопрос, не я это создал, — послышался язвительный ответ. — Но... есть линии, которые можно пройти или пробежать за очень короткое время, а есть... такие. Не знаю, от чего это зависит. Не от расстояния между начальной и конечной точками так точно. Здесь время теряет своё значение, меняется. В общем, не вдавайся в детали. — Как же тут не вдаваться, когда ещё неизвестно, сколько топать, — Даарио похлопал по заметно схуднувшей сумке с провиантом. Воды тоже оставалось немного. Однако панику разводить из-за этого он, конечно, не собирался. Просто предпочёл бы немного определённости. — Где мы хоть выйти должны? — Полагаю, в Хаздан Мо, — ответ последовал незамедлительно. — Возможно, мы могли бы пройти и дальше... но уже вижу, что не стоит. — Правда? — удивлённо вскинул брови Даарио, чуть оборачиваясь. — А ведь, наверное, не зря я там был и встретил того старика, который дал мне это, — он потряс рукой, от чего свет принялся хаотично облизывать каменные стены. Герольд поморщился. — Не надо так делать... А что до твоего вопроса — то, конечно, не зря. Он наверняка этим тоже пользовался. Точнее, я почти уверен в этом. Только вот — кто он такой? Уверен, он тоже был гаруспиком, как и мой знакомый из Края Теней, — последнюю фразу Герольд уже пробормотал себе под нос. Он явно давненько размышлял над этим вопросом. Не зря камень он окрестил именно так в самом начале. — Думаю, это уже не так важно, — пожал плечами Даарио. — Похоже, зла он никому из нас не желал. — Верно, не желал, раз дал это, — чуть рассеяно согласился Герольд. Даарио хотелось снова попытаться выведать что-нибудь про Стигай, однако тут же ощутил, как на плечо его легла чужая ладонь, чуть сжимаясь. — Постой. Даарио резко встал, чувствуя затылком дыхание Герольда, и уже хотел было по этому поводу пошутить, когда услышал шёпот: — Кажется, я понял. Это... Казат. Мы уже близко, но нужно быть осторожнее. Здесь... неспокойно. — Неспокойно, как на том треклятом мосту? — нахмурился Даарио. Впереди лежали такие же однообразные туннели, как и всегда. Ничего необычного или странного в них не было. Но вряд ли Герольд решил разыграть его. — Не думаю... но это место, я слышал, тоже не самое приятное, пусть в Сарнорском царстве и редко встречаются настоящие чудовища. И давай-ка я тебя сменю, — тут же предложил Герольд, — я хоть и не был здесь ни разу, но хотя бы имею представление о всякого рода сюрпризах. Даарио протянул Герольду камень, заметив, как тот свободной рукой извлекает из ножен свой удивительный меч из беловатого металла. Меч, выкованный из сердца упавшей звезды. Если верить рассказанному. Диковинка едва ли не большая, чем валирийская сталь. Самому же Даарио приходилось довольствоваться двумя верными стилетами, чьи хорошо знакомые рукояти, выполненные в форме обнажённых и соблазнительных женщин, тут же легли в ладони. Тёплые, родные, верные. Они никогда не подводили в нужный момент. Город Казат. Вожжор Самви. Сломленные боги. Так его прозвали. Может быть, и не зря? Может быть, поэтому здесь неспокойно, а? Уставшим или вымотанным себя Даарио совсем не чувствовал. Напротив. Да, туннели угнетали сами по себе, но чувство постоянной опасности встряхнуло его и взбодрило. Разогнало кровь в венах, окончательно возвращая к жизни, выбивая из мерзкого чувства полузабытья, в котором Даарио прибывал так долго. Поле брани, война — вот его место. Его родной дом. И не важно, с кем нужно биться — с людьми, чудовищами или призраками. Главное — это сражение. И, скорее всего, Герольд Дейн тоже был из таких людей. Ему было скучно в покое, от того он сам искал подобного. Бросал вызов неизвестности и не думал о смерти. Не боялся её. Даже после того, что они услышали там, на мосту. В темноте, лежащей за границами света, послышался тихий всхлип. Затем ещё один. Даарио и Герольд, не сговариваясь, остановились. Оба покрепче перехватили каждый своё оружие. Послышались чьи-то шаги, всхлипы стали слышны ещё ближе и отчётливее. По ним легко было предположить, что плачет девушка. — Не присматривайся, — на всякий случай напомнил Герольд. Даарио устремил взгляд на ближайшую стену, однако краем глаза всё же заметил тонкую фигуру, показавшуюся у самого края. Действительно, девушка. Она не переставала плакать и всхлипывать. Потерянная и безутешная. Наверное, это могло бы кого-то обмануть, если бы за прошедшее время Даарио не усвоил, насколько эти места бывают коварны. Герольд тоже молчал, наверняка по привычке закрыв глаза, как делал это на мосту. — Помогите мне. Помогите... — послышался тоскливый женский голос. Девушка говорила на дотракийском. Герольд вряд ли знал его. — Отведите меня к моему отцу или моему мужу. Они где-то здесь, — продолжала умолять она. — Помогите! Я не могу отыскать выход... Никто ей не ответил, а девушка не решалась войти в круг красного света. Даарио опустил голову так, чтобы всё ещё не смотреть на неё в упор, и заметил смуглую стопу, на которую капали алые капли. Похоже, из глаз девушки бежали вовсе не слёзы. Смотреть на это захотелось ещё меньше, как и отвечать ей. — Мой муж... найдите его. Я потерялась. — Идём! — решительно и холодно бросил Герольд, не обращая внимания на чужие причитания, и решительно двинулся вперёд. Красный свет заставил девушку попятиться, но не уйти. Даарио тоже предпочёл закрыть глаза и, положив руку на плечо Герольда, идти за ним. Девушка никуда не уходила, она всё время оказывалась где-то рядом, неустанно умоляя о помощи. Голос её доносился то спереди, то сзади, заставляя вздрагивать. — Я дочь кхала Моро, Анхи, жена царя Горната. Кхал Хорро убил меня. Помогите... Жуткие эти признания не добавили желания глядеть на страдалицу, как бы горько она ни плакала. Всё, о чём думал Даарио, так это о том, чтобы другие не явились за ней. Например, её незадачливый муженёк или отец. А то и вся орда. Он смутно помнил эту давнюю историю из Кровавого Века, согласно которой кхал Моро отдал в жёны царю Горната свою дочь. Благодаря чему они объединили свои силы и вместе разграбили Казат. А после того, как кхал Моро пал от руки Хорро... тот убил и царя, и его жену. Не такая уж невероятная история для того времени. Если бы сейчас эта самая покойница не стенала поблизости. — Вы слышите меня? — вдруг спросила она. Послышалось шуршание. Судя по всему, она слепо шарила руками по камням, словно пытаясь найти невидимых для неё людей. — Вы слышите? Я знаю, что слышите... Слышите! — голос её лишился жалобных ноток, сделавшись по-настоящему угрожающим. — Покажитесь! Покажитесь! Покажитесь! Посмотрите на меня! Она заверещала. Громко и высоко. От неистового вопля этого Даарио захотелось зажать уши, в голову вонзилась раскалённая игла боли. Судя по лицу Герольда, тот испытывал примерно то же самое. — Заткнись, ты, безумная сука! — в ярости выпалил Даарио, едва не бросаясь на девушку с лицом, залитым кровью. Вместо страха его одолел нешуточный гнев. И только спустя мгновение он осознал свою ошибку... Герольд мрачно посмотрел на Даарио и одним взглядом предложил ему взглянуть на покойницу. Та быстро умолкла, и на изорванных губах её появилась немыслимо отвратительная улыбка. Она обнажила гнилые зубы, за которыми прятался по-змеиному длинный язык. — Идём, идём же! — поторопил Герольд, хватая оторопевшего Даарио за рукав и таща его в сторону очередного прохода, что находился буквально в нескольких футах. — Нужно убираться отсюда! — Я не вижу... но я слышу. Я нашла! Нашла! — снова заголосила та, кого Даарио обозвал безумной сукой. До слуха донёсся стремительно нарастающий гул, в котором различался топот копыт. Он шёл и сзади и спереди, с двух сторон зажимая неосторожных путников. Герольд сообразил быстрее — он рывком накинул камень себе на шею и вскинул меч, приготовившись к атаке. Даарио сделал то же самое со своими стилетами. Вокруг заметались в беспорядочном танце изломанные тени. Закричали, завопили, завыли на разные лады. Подземный мир взорвался звуками, в котором утонули даже безумные вопли мёртвой женщины. Потревоженные души окружили двух человек, шипя на алом свету, но порой руки некоторых из них прорывались в круг, явно стремясь достать незваных гостей, отыскать их. Даарио, уже понимая, что прятаться слишком поздно, искоса глянул на того, что оказался ближе прочих. И сразу же прозвал его уродом. Плечи у этого человека оказались сильно перекошены, неестественно вытянутая и деформированная голова приросла затылком к одному из них, от чего урод мог смотреть только вверх. Но и это ещё не всё: рот, вопреки всем законам, оказался не на своём привычном месте. Зубастое отверстие пролегало от подбородка до бугристого лба. Когда оно раздвигалось, исторгая звуки и обнажая клыки, находящиеся по обе стороны от него глаза, слегка прикрывались. И были они почти человеческими, только воспалёнными и красными. Многие из явившихся сюда имели вид не менее отвратительный и мерзкий. Но, похоже, это нисколько им не мешало. Даарио успел скрестить над головой два стилета прежде, чем запущенный кем-то из толпы чудовищ ржавый от крови акарх угодит ему прямо в лоб. Оружие с лязгом упало прямо у ног Даарио. Тот уже хотел было потянуться к нему, воспользовавшись моментом, однако оно почти мгновенно зашипело в круге света, покрылось зловонными пузырями, словно кто-то плеснул на ржавое лезвие какой-то отравой. Или оно начало плавиться от нестерпимого жара, которого Даарио не чувствовал. Он не сразу сообразил, что, вероятно, свет этот подобным образом действует не только на этих покойников, но и на их оружие. Однако, как и на мосту, свет, исходивший от камня, начал понемногу тускнеть. Это было очень нехорошо. Даарио бросил короткий взгляд на Герольда, на груди которого подрагивал заветный амулет. И увидел, как вспыхнул его меч, когда лезвие обрушилось на обезумевшую тьму, накатывающую волнами и пока находящуюся за границами алого круга. Туннель был забит полчищем злобных теней. Одно хорошо — он оказался достаточно узким. Когда Герольд одёрнул меч на себя, тот оказался покрыт густой, чёрной и зловонной жижей, которая тут же зашипела ядовитой змеёй. Даарио и Герольд прижались друг к другу спинами, медленно продвигаясь вперёд. Следующий проход, находящийся справа, виднелся уже совсем близко, однако это расстояние ещё предстояло пройти — и надеяться, что эти твари не ринутся следом. Один из стилетов с хрустом, словно встретив живую плоть, вошёл в череп мёртвого дотракийца, оказавшегося слишком близко — круг света неумолимо сокращался, грозясь не выдержать и погаснуть. Очередной взмах чужого аракха рассёк плечо, но, по счастью, не слишком глубоко. Кровь, однако, тут же пропитала рукав. Даарио зарычал, ударяя сапогом по голове того, кто пытался подползти снизу, вминая прогнившую переносицу внутрь. На сапоге осталась та же чёрная жижа и несколько жирных белых червей. Даарио не мог посмотреть, что происходило с Герольдом, но слышал звон металла, видел отблески и зловонные чёрные брызги на каменных стенах. Над головой, сморщиваясь и сгорая практически моментально, перелетела отсечённая Герольдом рука с зажатым в ней оружием. Послышался долгий, протяжный визг. В следующий момент уже стилет Даарио молниеносно полоснул по по чужому горлу, выпуская мерзкую жижу. Мертвец захрипел. Другой заполучил лезвие прямо в глазницу. Та лопнула, и Даарио едва успел отвернуться и зажмуриться, чтобы осклизлые ошмётки не угодили ему в лицо. Не было похоже, чтобы эти изуродованные твари умирали, но это их немного замедляло. И хорошо — до цели оставалось всего несколько шагов. Даарио же старался не думать о том, что случится, если призраки не отступят, а продолжат наступление. Их было невообразимо много, словно здесь действительно восстала из мёртвых целая орда. А развернуться во всю мощь не могла, потому что ей мешал слишком узкий проход. В воздухе просвистел кнут, обвившись вокруг ноги Даарио. Чёрный волос тут же зашипел на свету, но Даарио, потеряв равновесие, рухнул на спину, когда кнут резко дёрнулся. От удара о камни в глазах на мгновение потемнело — и Даарио ощутил, как его рывком тянут прочь из круга света. Кнут тлел и шипел, но всё же хватило бы всего одного рывка для того, чтобы оказаться извне. Оба стилета обрушились на тлеющий конский волос, из которого был сплетён кнут, и тут перерезали его одним резким движением. Даарио, не вставая, попятился от вынырнувшего практически в дюйме от его головы искромсанного на куски лица. — Эй! — послышался голос Герольда. Тот всё-таки обернулся. Второй кнут просвистел в воздухе, однако меч рассёк его. Чья-то рука резко рванулась вверх, поднимая Даарио, который, кажется, всё ещё был немного оглушён ударом. Герольд же нырнул в тот самый туннель, почти волоча его за собой. «Теряю форму, — со злым весельем мелькнуло в мыслях. — Надо же, как проглядел...» Ныло плечо. Нога в том месте, где её коснулся кнут, горела огнём, но Даарио бежал, не обращая на это внимания и слыша за спиной недовольный, сердитый крик, слишком походивший на звериный. Призраки толпились у входа в очередной коридор, тянулись обезображенными руками, но не смели перешагнуть незримую границу. Даарио не сразу сообразил, почему, а когда до него всё-таки дошло, он облегчённо выдохнул — и остановился, чтобы перевести дух. Оказалось, он всё ещё сжимал в руках стилеты, заляпанные чёрной кровью. Впереди виднелся слабый проблеск света, который доставал даже сюда. Свет солнца. Настоящего солнца. И от осознания этого хотелось испустить облечённый выдох, однако Даарио лишь криво улыбнулся, глядя на Герольда, который тоже шумно дышал. На его щеке виднелся свежий порез, из которого сочилась кровь, стекая по небритому несколько дней подбородку. От запястья к локтю тоже тянулась длинная царапина. — Ты человек, — обрадовался Даарио. — Удивительно, что ты понял это только сейчас, — вскинул бровь Герольд и коротко обернулся. — Идти можешь? — Издеваешься? Я даже тебя бы обогнал в два счёта, — отмахнулся от неожиданно протянутой ему руки Даарио, и чуть приподнял штанину, оглядывая лодыжку. На коже остались тёмные отметины, которые пусть и горели, но всё оказалось вполне терпимо. Оторвал рукав безнадёжно испорченной рубахи, он наскоро вытер кровь с плеча и зловонные брызги с лица. Герольд же стащил с себя камень и протянул его Даарио. — Кажется, теперь я могу тебе его вернуть. — Спасибо, — перепачканные пальцы невольно скользнули по гладкой поверхности. — И надеюсь, что ты прав. Некоторое время они жадно пили, забыв обо всякой экономии. Герольд помог Даарио перевязать плечо, после осмотрел собственное порезанное предплечье, но счёл это пустяковой царапиной, которой можно заняться позже. Немного переведя дух, они они снова двинулись в путь. Навстречу узкой полоске дневного света, что просачивалась в туннель. Тот уходил вверх, что не удивительно, и вскоре превратился в лестничный марш похожий на тот, который был при спуске. Даарио всё ещё слышал ставшие далёкими завывания. Слышал их и Герольд. Но оборачиваться и смотреть, что там происходит, никто из них не стал. И вскоре их перемазанных грязью и кровью лиц действительно коснулся ослепительный солнечный свет. От него стало больно до рези, до слёз, и оба они зажмурились, но — о боги — что могло быть лучше солнца мира живых? Они стояли у руин древнего храма, находящегося в самом центре Хаздан Мо, Ваэс Диафа, овеваемого ветрами, и слышали перешёптывание травы. Степь раскинулась вокруг, мир, несмотря на руины и кости, казался невероятно живым и настоящим, и Даарио с удовольствием вдохнул полной грудью упоительно сладкий воздух. *** Недалеко от руин храма стоял небольшой фонтан, тоже частично разрушенный. Воду в него, ясное дело, давно никто не подавал, однако, видимо, не так давно прошёл небольшой дождь, благодаря чему на самом дне отыскалось немного спасительной влаги. Герольд и Даарио кое-как смыли кровь с собственных лиц и ополоснули раны. По счастью, ни одна из них не оказалась серьёзной. Так, порезы. В сумке Гарольда обнаружилась последняя смена белья, которую пришлось пустить на лоскуты, чтобы их перевязать. В ход пошло и кислое вино, прихваченное из Саата. Вскоре его подогрели на небольшом костре — даже пустяковая царапина без должной обработки имела шансы доставить немало проблем. А оружие, которым пользовались уродцы, сложно было назвать чистым. Закончив с самым неприятным, Даарио вновь задрал штанину, оглядывая ногу уже при солнечном свете. Оказалось, след от кнута за столь короткое время успел побледнеть. Это несказанно радовало. Всё происходило почти в полном молчании, нарушаемом лишь короткими фразами строго по делу. Когда Даарио и Герольд закончили относительное приведение себя в порядок, солнце уже пересекло линию зенита и стремительно двигалось на запад. И было благоразумно решено провести ночь в Хаздан Мо, а потом уже двинуться в путь. Думать о том, как они пересекут пешком по Степи расстояние до Миэрина, пока не хотелось вовсе. Вдруг всё же получится встретить торговый караван, идущий в Миэрин? Торговцы платили дотракийцам дань, чтобы обеспечить себе безопасность во время перемещения по их территории. Если поделиться деньгами с ними самими, они с радостью помогут щедрым путникам добраться до города. Даарио устроился у того самого фонтана, опираясь спиной о его борт. Ему всё ещё не верилось, что он вернулся в знакомый мир, и никак не мог надышаться. Взгляд его зацепился за голый череп, валявшийся чуть поодаль, среди пожухлой травы, пробившейся через пустые, обтёсанные ветром и песком глазницы. Старые-добрые человеческие кости. Герольд, присевший неподалёку, проследил за направлением взгляда Даарио и тихо хмыкнул. — Этот точно не побеспокоит, — заверил он, доставая скудные запасы еды. Благо, в Степях было на кого поохотиться при желании. Даарио внимательно посмотрел на своего — теперь уже точно верного — спутника. — Если что, спрошу с тебя, — он уселся поудобнее. — Ну и увлечения у вас, конечно, сир. Герольд вопросительно вскинул брови, явно ожидая каких-то пояснений. Даарио хрипло рассмеялся, а после взглядом указал вниз. — Я про это. Даже спрашивать не буду, как такое возможно, не привиделось ли нам всё, и что оно представляет собой на самом деле. Наверное, ты и сам не знаешь. — Я уже рассказывал, — Герольд разломил пополам последний толстый кусок хлеба и протянул вторую половину Даарио, после подал мясо и грушу, которая успела порядком помяться. — Но ты прав в одном — вряд ли есть в мире человек, который сможет до конца постичь и объяснить суть этого явления. Верно только одно: лабиринты эти существуют физически... В смысле, не подумай, что ты сейчас ходил в каком-то ином мире или вроде того. Нет. Они есть. Но свойства их, — он пожал плечами, — весьма загадочны, ибо построено это не людьми, и просто так в них, как ты понял, не войдёшь. Не говоря уже о том, что там поселилось, — Герольд слегка хлопнул раскрытой ладонью по земле, поднимая облачко пыли. — Там поселилось... — Пока не будем это обсуждать. Не прямо сейчас, — Герольд мрачно посмотрел на Даарио, пресекая всякие вопросы. И взгляд его при этом на мгновение сделался каким-то больным. После этого Герольд принялся усилено жевать мясо и хлеб. Даарио и сам чувствовал, что перекусить им всё-таки стоит, пока есть такая возможность, и отдохнуть перед тем, как продолжить путь. Но при этом он не переставал размышлять обо всём, что случилось. По его скромным подсчётам, если бы они путешествовали от Кифа на лошадях, то им бы потребовалось порядка луны, чтобы добраться до Миэрина, и следовало добавить к этому те почти десять дней, которые ушли на путь до самого Кифа. В итоге они потратили примерно три дня на подземелья и ещё примерно дней десять же может занять путь, если они не встретят караван. Однако Даарио уже осознал, что дело заключалось не только в экономии времени. Герольд Дейн, каким бы качествами ни обладал, являлся человеком, которому хотелось не просто доказать Даарио Нахарису свою правоту, но и чтобы появился тот, кто разделит с ним эту жуткую тайну. Пусть хотя бы и такой. И, как любитель опасных приключений, Герольд не мог не рискнуть. Стоило отдать ему должное: увиденное производило немалое впечатление, хотя любой человек пожелал бы открутить сиру Герольду голову за его сумасбродство. Но только не Даарио. Теперь-то он видел, если не всё, то многое. Сполна хлебнул потусторонней темноты... И, разумеется, Даарио очень волновал вопрос, кто был тот самый первый проводник Герольда, встреченный им в Стигае, и как далеко он водил этого рыцаря. По каким путям? Но сам Тёмная Звезда очевидно не горел желанием говорить о том и вспоминать. Эти знания, вероятно, дались и ему непросто, несмотря на всю любовь к авантюрам и опасности, от которой кипела кровь. Разумеется, было в том и нечто иное. Нечто ужасное, кошмарное. Враждебное человеку — теперь-то уж Даарио Нахарис убедился в том сам. И дело тут заключалось не только в скрытности Герольда, сколько просто в его нежелании возвращаться воспоминаниями в те дни. Может быть, Даарио и ошибался, но впечатление теперь у него складывалось именно такое. И пока он не знал, стоит ли королеве Дейенерис, если они благополучно доберутся до Миэрина, рассказывать такие подробности. — Теперь ты стал на удивление молчалив, хоть какая-то польза, — замечание Герольда вывело Даарио из задумчивости и заставило усмехнуться. — Есть о чём подумать, — бросил он, запивая остатками воды весьма скромную трапезу, и оглянулся. — Думаю, сегодня мы сможем не тушить костёр, чтобы не замёрзнуть после темноты. Но спать всё ещё предлагаю по очереди. Ночь пока не наступила, но сумерки уже заметно сгустились, снова придавая миру нереальные очертания. Стоило подняться с первым светом, чтобы проделать часть пути, пока не стало слишком жарко. И Герольд Дейн это, очевидно, прекрасно понимал. — Ты ложись, — кивнул ему Даарио. — Я подежурю первым. Всё равно прямо сейчас не хочу ложиться спать. На лице Герольда Дейна появилась привычная, чуть насмешливая и снисходительная улыбка, после чего он принялся устраиваться на ночлег. Хотя и он, похоже, долгое время лежал, глядя на первые звёзды, которые вспыхивали на небе, и блуждая в бесконечном лабиринте собственных мыслей. Пожалуй, подумалось Даарио, лабиринты человеческого сознания не менее опасны и темны, и полнятся они подчас ещё более отвратительными и неведомыми тварями, имя которым — прошлое. От них не мог спасти или защитить ни один волшебный амулет. *** — Тебе не кажется это странным? — поинтересовался Даарио, когда они вышли из города в предрассветной, серой мгле. И он как раз ткнул пальцем в небо. — Я ещё у Кифа заметил. А уж после всех этих подземных чудес невольно начинаешь во всём видеть дурные предзнаменования. Герольд проследил за направлением, в котором он указывал, словно опасаясь увидеть нечто и в самом деле чудовищное. — Честно говоря, нет у меня по этому поводу точной информации, но ты прав в одном — всё это может быть связано. Не обязательно с тем местом, где мы были, но с тем злом, что там обитает. Мир отравлен, это точно. Так мне сказал... — ...тот человек из Стигая, а? — договорил за него Даарио и, ухмыльнувшись, хлопнул Герольда по спине. — Не смотри так, догадываюсь уже, что именно тебя многим премудростям научил. Герольд выдавил из себя вымученную улыбку. — В общем и целом... да. Он был единственным существом, с которым можно было говорить по-человечески, пусть его теперь и сложно назвать человеком, — он посмотрел под ноги. Они брели по узкой пыльной тропе, пролегающей между зарослей травы едва не в человеческий рост. — Про остальное... лучше и не думать. — Но он так и не сказал, кто он такой? Похоже, это имеет немалое значение, — заключил Даарио. — И, возможно, он поджидал там кого-то не просто так. — Откуда ты знаешь? — Герольд снова вскинул на него взгляд, чуть прищурившись. — Эй-эй, — примирительно вскинул руки Даарио, — это догадки, как и раньше. Очевидно же. — Я не знаю точно, кто он такой, хотя он и уверял, что когда-то жил в Валирии... задолго до Рока. Думаю, после всего... ты и сам бы понял, что такое тоже возможно. А имя его ни о чём мне не сказало. Я никогда не слышал и не читал о таком человеке, живом ли, мёртвом ли. — Герольд окинул чуть рассеянным взглядом раскинувшуюся вокруг степь. — Но, когда пути наши разошлись, он признался, что... в месте, откуда он пришёл и куда вынужден будет вернуться, время преломляется и теряет значение. Это глубже линий, глубже того, что может понять человеческий разум. И я, как видишь, так до конца и не разобрался во всём. Он много говорил о судьбе, которая привела меня, говорил о том, что рано или поздно я пойму... Но увы, — Герольд пожал плечами, — мне это пока лишь предстоит понять. Он наверняка рассказал далеко не всё, Даарио это понимал. Слишком много в истории этой белых пятен, но всё лучше, чем многозначительное молчание и таинственные улыбки. — И как же он тебе представился? — Велиор, — не стал скрывать Герольд. — Да... Велиор. Он говорил, что сам когда-то узнал способ создавать камни вроде твоего, и он отыскал его именно в Стигае. И это ему до определённой степени помогло. — И каким же образом? Он ведь, говоришь, покойник, — Даарио вдруг нахмурился. Ему почудилось, что земля под ногами слегка подрагивает, и он, уже не понимая, чего ожидать, присел, прижимая к ней ладонь. — Что там? — не ответив на вопрос, помрачнел Герольд. — Что не так? — Чувствуешь? Земля дрожит. Значит, или кто-то скачет сюда, при чём не маленьким отрядом, или это... что-то ещё, — пояснил Даарио. Герольд принялся снова оглядываться вокруг, силясь увидеть что-нибудь в наступающем сумрачном рассвете. Наконец, он коротко выдохнул — не то с облегчением, не то с обречённостью: — Это лошади. Видимо, немало, и движутся они с северо-востока. — Дотракийцы, — тут же сообразил Даарио. Бежать и прятаться им оказалось некуда — Хаздан Мо остался позади, и всадники настигнут их прежде, чем они достигнут руин на своих двоих. Однако и погибать за здорово живёшь в Дотракийском Море, почти добравшись до цели, Даарио не собирался. Как, видимо, и Герольд, который уже извлёк свой удивительный меч из ножен с тихим шелестом. Они замерли на небольшом пятачке иссушенной земли, окружённом высокой травой, что клонилась вниз под тяжестью капель холодной росы. Грохот копыт стал хорошо различим, и в свежем рассветном воздухе этот звук, напоминающий громовые раскаты, разлетался на мили окрест. *** Даарио ничего не оставалось, кроме как извлечь из ножен верные клинки. Они с Герольдом снова прижались спина к спине, глядя на то, как беснуется вокруг дотракийская орда. Лица их мелькали вокруг, смешиваясь и смазываясь. Охватило смутное чувство дежавю — только теперь это были настоящие, живые люди, и ощущение близкой смерти от осознания этого факта стало острее. В чём-то даже слаще. Хорошо знакомое, приятное чувство, от которого делалось жарко. Даарио оскалился, уже не думая о бессмысленности подобной гибели в шаге от цели, не задаваясь иными вопросами, и готовясь только к одному: забрать с собой как можно больше дотракийских всадников, если те решат их убить или угнать в рабство. И Герольд за его спиной, кажется, был готов к тому же. И пусть Степи увидят эту славную битву. — Даарио Нахарис! — выкрикнул вдруг кто-то. Возглас заставил невольно вскинуть голову повыше, вглядываясь в лицо всадника, который остановился прямо перед ним. Другие дотракийцы по-прежнему громко кричали, размахивая аракхами над головами, звеня колокольчиками в косах, но не пытались напасть на двух путников. — О, — наконец, Даарио понял, с кем говорит. Лицо он помнил смутно, но всё равно узнал того, кто удивлённо обратился к нему. — Ко Малкхо, ты... — Ты его знаешь? — Герольд повернулся в их сторону, продолжая хмуриться и не торопясь опускать свой меч. Из глубины его лилось знакомое блёклое свечение. Похоже, дотракийцев такое оружие удивило. Во всяком случае, на немолодом лице Малкхо мелькнуло подобие изумления, однако он тут же свёл густые седеющие брови к переносице. Вскоре он уже спешился, а за ним из толпы показался и Коварро верхом на чёрном жеребце. Теперь, когда орда перестала выплясывать вокруг, поднимая клубы пыли, Даарио различал знакомые лица, которые прежде видел в Миэрине. Те, кто последовал за Дейенерис из Ваэс Дотрак, а после — и по отравленной воде в ещё более отравленную страну. Вестерос следовало предать огню сразу же, как только Дейенерис и её войско ступили на его землю. Будь у Даарио дракон, он бы так и поступил. Никаких переговоров, только мольбы врагов, приползших на коленях. Он опустил стилеты лезвиями вниз, глядя на кровных Матери Драконов, которые выглядели серьёзными и мрачными. Так, словно тоже повидали нечто неприятное. — Это... наши прежние союзники, сир Герольд, — представил их Даарио на всеобщем, — по крайней мере, были ими когда-то. И, видимо, сегодня убивать нас не собираются. Наверное... — Куда они направляются? — спросил Герольд, оглядываясь вокруг. Вскоре меч всё-таки медленно и неохотно вернулся в ножны, висящие на поясе. — В самом деле, — теперь Даарио посмотрел на Коварро, переходя на дотракийский, — я рад, что это именно вы, а не враждебный кхаласар, но куда вы держите путь? Мы сами направляемся в Миэрин, — он ткнул пальцем в том направлении, где предположительно лежал город. — Мы с Герольдом Дейном, — указав на путника, продолжил Даарио, — побывали в других городах, и узнали, что Матерь Драконов могла отправиться туда. Вы слышали об этом? — Она там, — кивнул Коварро с серьёзным видом, и в голосе его прозвучало нечто, похожее на печаль, — мы видели её в Ваэс Дотрак, и у Матери Гор она предупредила нас... — он умолк. Даарио едва ли не впервые в жизни видел дотракийца, который был словно чем-то смущён. Вот это зрелище. Жаль, Герольд не мог оценить важности и одновременно иронии подобного момента. Вместо Коварро заговорил Малкхо. Его тёмные глаза гневно сверкнули: — Она сказала нам правду, вот о чём говорит Коварро. Мы были глупцами, в чём раскаиваемся. Мужчина и воин, если он не дурак, должен уметь признавать и такие вещи. Мы надеемся, что ещё не слишком поздно явиться к ней. Ибо мы ведём с собой не только войско, позади остались женщины, старики и дети, которым нужна защита.. Матерь Драконов — кровь моей крови, и я запятнал себя позором, как и многие из нас, и не воссоединиться нам со своими предками в Звёздном кхаласаре Великого Жеребца, если мы продолжим прятаться и не попытаемся искупить и смыть кровью сделанное. — Нам нужно спешить! — крикнул кто-то из толпы. — Да, — согласился Малкхо. — Земля больна, — вдруг добавил Коварро. — Темнота идёт. Мы слышали. Некоторые говорят, что люди бегут даже из Джогос-Нхая, нельзя увидеть, что творится во всей Степи, но лучше нам и правда поспешить. Даарио и Герольд переглянулись. В тёмно-лиловых глазах затаилось беспокойство. Похоже, у Герольда тоже имелись своим соображения на этот счёт. — Можем мы отправиться с вами? — спросил Даарио, переводя взгляд сначала на Коварро, после — на Малкхо. — Мы тоже едем, чтобы служить кхалиси. Только вот лошадей по пути лишились, — он развёл руками. — Мы знаем тебя, и знаем, что ты нам не враг, кровь моей крови говорила, что ты верно служил ей. Поэтому мы дадим вам лошадей и будем скакать так быстро, как только возможно, чтобы обозы с теми, кто не может идти, не слишком отставали. *** Конечно, Дейенерис не услышала всего, уснув почти сразу, едва только спрятала лицо на груди Даарио. Он и не собирался посвящать её во все подробности, зная, что у неё полно других забот. И сознавая — если она умирала... наверняка видела и худшее. Всё же она порой выглядела такой хрупкой и беззащитной. Если не знать, что за сила таится в Дейенерис Таргариен. Невероятная. Будоражащая. Сила эта, в отличие от её хозяйки, никогда не спала, сочась из каждой поры и наполняя сердце любого, кто находился рядом, огнём и радостью. Это напоминало песнь победы, что устремлялась к небесам тысячей незримых голосов. Да, каждого, кто был рядом с Дейенерис, она возвышала, дарила чувство, что он нечто большее, позволяла даже самым жалким почувствовать себя причастными к великому. Есть ли на свете ещё такие люди? Даарио казалось, что нет и, наверное, уже не будет никогда. Конечно, она влекла его, и он бы многое отдал, лишь бы снова ощутить её вкус на своих губах, услышать её стоны, ласкать её бархатную кожу и горячее тело, преисполненное истинного пламени. Глядеть в её пылающие глаза. Она всегда отдавала другим куда больше, чем просила для себя. Но вместо этого он слушал её тихое, ровное дыхание, горячо оседающее на одежде, вдыхал запах её волос, едва заметно улыбаясь. Дейенерис Таргариен никогда не будет принадлежать ему... Никогда. Но Даарио Нахарис был счастлив, глядя на её умиротворённое сейчас лицо. На тень от ресниц на щеках, чуть приоткрытые влажные губы. Он больше никому не позволит причинить ей вред. Даарио некоторое время перебирал короткие теперь, мягкие волосы, пока сам не задремал незаметно для себя, убаюканный такой непривычной тишиной и мягким дыханием Дейенерис. Проснулся же он резко, как это обычно бывало, едва забрезжил свет. Не сразу удалось сообразить, что именно стало причиной пробуждения, пусть Даарио всегда просыпался моментально. Но теперь — он не сомневался — нечто буквально выдернуло, вытолкнуло его из объятий сна. Осторожно, стараясь не разбудить всё ещё мирно спящую Дейенерис, Даарио поднялся с кровати, пристально, напряжённо оглядывая каждый дюйм пространства. В руке его уже появился один из стилетов, который он молниеносно извлёк из сапога, оставленного у самой кровати. Что-то было не так, но в покоях царила сонная тишина, и мир казался оцепеневшим в объятиях уплывающей в небытие ночи. Даарио позволил себе шумно выдохнуть, сознавая, что, наверное, у него в кои-то веки шалят нервы. После всего, что он увидел — не удивительно. Он опустил руку с зажатым в ней оружием, а после и вовсе отложил его на низкий столик у кровати, где лежали колокольчики Дейенерис. От их вида на губах появилась немного тоскливая улыбка. Но именно тогда его взгляд зацепился за тот самый камень, который он оставил рядом с колокольчиками, когда забирался в кровать. Он лежал так, что первые бледные лучи уже коснулись одного из краёв, высвечивая странные, непонятные символы. Снова чувствуя, как между лопаток нарастает смутное напряжение, Даарио протянул к камню руку и настороженно поднёс его к глазам. Не в силах что-нибудь разглядеть, он поднялся и босыми ногами прошлёпал по полу, чтобы выйти на террасу, где было светлее, чем в королевских покоях. Некоторое время он озадаченно вертел камень в руках, словно пытаясь узнать ответ на эту странную загадку, но ничего не нашёл, потому принялся снова и снова нащупывать ряд неизвестных символов и изображённое под ними крохотное колесо. «Что это такое?» Даарио резко обернулся и едва не бегом ворвался обратно в покои — никого. Нет, кто бы это ни был... он уже ушёл. Может быть, именно его присутствие вынудило Даарио проснуться? Или нечто иное? Но как ещё эти символы могли появиться на его амулете, если не были нанесены чужой рукой? А ведь камню полагалось издавать какие-нибудь звуки, когда по нему скребут инструментом! Бросив быстрый взгляд на Дейенерис, которая тихо зашевелилась во сне, он снова посмотрел на амулет. Нет. Эта загадка точно не из простых, и не из тех, к которым следует применять привычный подход. Особенно учитывая, на что способна эта безделушка. С этой мыслью Даарио принялся быстро одеваться, намереваясь нанести визит Герольду Дейну и почти наверняка — разбудить его, вызвав недовольство. Ну ничего, потерпит.