Время будить королей

Пустыня дней, пустая жизнь, пустые сны. Пустому сердцу не ответит стяг на башне. Мельканье лет в моём окне, Мельканье лиц в моих глазах. Здесь нет тебя. И лишь на миг, когда в разрывах облаков Я вижу сокола, седлающего ветер, Я начинаю вспоминать, как было что-то, что я знал. Я начинаю вспоминать... © С. Калугин «Королевская Свадьба» Элмар Фрей молчал. Он улыбался, даже когда Сэймон достал своё любимое лезвие. Глупый, упрямый мальчишка. Тирион хмурился, потому что не желал ему вредить. В конце концов, этот парень может стать ценным заложником, да и как бы он ни относился к леди Рослин, она сама вполне могла переживать за него. А леди Рослин — жена Эдмара Талли. Так что ситуация складывалась весьма щепетильная. Тирион уже велел отправить ворона в Королевскую Гавань, желая известить короля о происходящем в Харренхолле, и ещё одного — в Риверран, чтобы там узнали о найденной «пропаже» в виде Элмара. Ниоткуда ответов пока не пришло. Как и не стало ясно, кто убил — или что заставило убить себя — сира Лукаса, чьи братья будут не в восторге. А Корбреи… Тирион понимал, насколько это непростые люди. Возможно, они не слишком ценили Лукаса, но это никак не меняло сути проблемы: даже за нелюбимого родственника каждый уважающий себя дом имеет право призвать к ответу виновных. Но снова попросить Сэймона об услуге заставило даже не это. Триста человек, которых сир Андар отправил обыскивать Девичий Пруд, вернулись обратно. Точнее, вернулось всего пару десятков. Лорд Мутон, конечно, получил ворона о том, что в его сторону выдвинулся отряд и тот следует немедленно перехватить с целью вернуть обратно в Харренхолл: на то воля королевского десницы. Ибо, как выяснилось, затея оказалась не из лучших. Тирион опоздал. Уильям Мутон — тоже. Этот и без того трусливый человек перепугался ещё больше, когда узнал, что случилось на подходах к Девичьему Пруду. Часть гарнизона замка, что выдвинулась навстречу отряду, обнаружила кучу изувеченных мёртвых тел. Отсечённые головы, вспоротые глотки, выпущенные кишки… Среди этого месива из грязи и крови сложно оказалось отыскать живых. Однако они всё же были — в основном, прятались по окрестным лесам. Лошадей перебили или увели с собой те, кто устроил эту ужасающую бойню. Оружие они тоже прихватили в качестве трофея. Зрелище оказалось такое, что даже бывалые вояки бледнели, вспоминая его. Словно в лагере орудовал дикий зверь, а не предполагаемые разбойники. Однако Тирион понимал: это не дикий зверь. Это те самые негодяи, которые треклятой запиской заманили их в засаду, выждали удачного момента, когда нападения никто не будет ожидать, и вероломно вырезали спящий лагерь. Выжившие, которых сопроводили в замок, уверяли, что случилось это глубокой ночью. И, судя по их рассказу, постовые или не заметили прокравшихся в лагерь диверсантов, или же они уже были в отряде, когда тот направлялся к Девичьему Пруду. Как такое возможно? Тирион же знал — сейчас возможно всё, что угодно. Даже самое невероятное. Происходящее наглядно доказывало: враги находятся среди них. И они могут оказаться кем угодно. Многих из убитых было сложно опознать, кроме как по гербам дома, которому они служили. А вот выжившие… Тирион, разумеется, не намеревался подвергать пытками и допросам всех и каждого, это уж действительно слишком попахивает безумием, однако велел лорду Андару пристально следить за ними и отдельно переговорить с каждым. Вдруг удастся поймать кого-то на лжи? И именно благодаря тому, что Тирион помнил о той злосчастной записке. Помнил, что там было написано. Поэтому и счёл необходимым вновь с пристрастием допросить Элмара, который простых слов и угроз давно не боялся. Даже теперь вот — продолжал улыбаться. Зло скалиться. У Тириона было много, очень много вопросов к нему. Потому что и в Хоггхолле, который тоже подходил под сокращение «ХХ», вполне ожидаемо, находились только обгоревшие руины. Танец Драконов и пламя Вхагар — вот что с ним случилось. Признаться, Тирион, даже хорошо знавший эту часть истории дома Таргариенов, именно в Речных землях видел так много живых свидетельств случившегося. От того события тех дней вырастали перед ним в полный рост, отбрасывая глубокую чёрную тень, внушая почти суеверный ужас. Однако, по счастью, кое-что интересное на руинах тоже отыскалось. Явные следы человеческого присутствия. Значит, записка не лгала — кто-то доставлял груз из Девичьего Пруда именно в Хоггхолл, а не в Харренхолл. Не приходилось сомневаться, что это было снабжение для разбойников. Оружие, провиант, одежда. И всё же Тирион попросил Сэймона до поры не использовать бритву и более опасные инструменты. Ещё успеется. Вопрос его при всём этом оказался неожиданным: — Что значит песня про Чёрного Робина, Элмар? — он вглядывался в лицо парня, привязанного к креслу. В комнате уже привычно пахло кровью и испражнениями. Здесь же умирали Дамон и Майлс, дружки Элмара. — А вы её не слышали? — хмыкнул Элмар. — Её многие знают. Даже, думаю, этот тупица? — он кивнул на Сэймона. Последний рыкнул и сделал шаг вперёд, но Тирион покачал головой. — Не стоит вестись на его провокации, — осторожно предупредил он. Мысленно же заключил, что Элмар сам или глупец, или безумец, раз ведёт себя таким образом, провоцируя человека, способного располосовать его на куски без особого труда. И сделать это медленно и мучительно. — Я не говорил, что не слышал её, — Тирион старался говорить спокойно, почти мягко, — я спросил, что она значит. Почему один из твоих друзей пел её, умирая? — Это его подбадривало, — по всей видимости, соврал Элмар, беспечно пожимая плечами, насколько это позволяло его положение. — Не нужно и меня считать болваном, — нахмурился Тирион. — Так ты болван и есть, если во всём ищешь скрытый смысл, Бес, — осклабился Элмар. — Давай начинай, пытай меня, если хочешь. Тебе же нравится смотреть на чужие страдания, да? Всем вам нравится. Только некоторые умеют это скрывать. Нищие и короли — всем бы только вдохнуть запах чужой крови. Ты такой же. Не о людях печёшься — о своей шкуре. Тирион выдохнул через ноздри, успокаивая дыхание и нервы. Этот Элмар… нет, он точно сумасшедший. — Пёс, единожды вкусивший человеческой крови, ни перед чем не остановится. Он всегда будет её жаждать. Ведь именно так становятся людоедами, — продолжил рассуждать Элмар. И Тириону снова пришлось вскидывать руку и опасаться, что на этот раз Сэймон его приказа или ослушается, или прирежет заодно с Элмаром. — Достаточно, Элмар, — попросил Тирион. Спокойствие давалось ему всё тяжелее и тяжелее. Не из-за сказанных слов, а из-за того, какой оборот принимали дела в целом. — Раз ты не хочешь говорить об этом, давай побеседуем о другом, хорошо? Элмар ничего не ответил, продолжая молча — и весьма нахально — улыбаться. — Сочту это за согласие. Скажешь мне, кто убил сира Лукаса Корбрея? — Призраки Харренхолла, — тут же ответил Элмар. — Кто же ещё? Их здесь полно, и они вам не рады. — Шутки сейчас неуместны, — напомнил Тирион. — Какие уж шутки, милорд! — наигранно изумился Элмар. — Или никто из вас, невежд, не слышал о том, что говорят о Харренхолле? — Помимо этого, каждый из нас знает, что здесь и в окрестностях полно подозрительных личностей, — вздохнул Тирион. — Вполне реальных и мало похожих на бесплотных призраков. — Удачи вам их отыскать, — издевательски протянул Элмар. Тирион разочарованно покачал головой. Похоже, нормального разговора всё-таки не выйдет. И всё же этот парень нужен ему в здравом уме и твёрдой памяти. И живой. Он посмотрел на Сэймона, который с нескрываемым нетерпением ждал приказа — настолько его бесил наглый засранец. — Только не отрезайте ему конечности и не вредите жизненно важным органам, — попросил Тирион, переведя взгляд обратно на Элмара. У того на лице не дрогнуло ни единого мускула. И это пугало больше прочего. Неужели он не понимает? А ведь Фреи всегда отличались своей трусостью. — Последний шанс, парень. Никакой боли тогда не будет. Молчаливое презрение стало Тириону ответом. Сэймон едва не оттолкнул Тириона в сторону, когда ступил к Элмару. В руках у него был кожаный ремень, который он с силой сунул парнишке в зубы, чтобы те не раскрошились или чтобы он не откусил себе язык. Элмар пытался мотать головой, но сопротивление его быстро подавили. Бритва с треском распорола ткань рукава, обнажая плечо. Но Элмар смотрел не туда — он смотрел на Тириона, и в глазах его плескалось нечто, что вынуждало отвернуться. Тирион не посмел этого сделать, не желая показать собственную слабость. — Велите принести кипяток, м`лорд, — хрипло попросил Сэймон, что заставило вздрогнуть. — Пусть мне хорошенько нагреют воды, — повторил он просьбу. Тирион не хотел знать, для чего ему это нужно. Но всё-таки узнал: когда Сэймон получил желаемое, он принялся медленно снимать тонкий слой кожи с плеча Элмара, а выбранный в качестве помощника крепкий мужчина тонкой струйкой лил горячую воду на обнажённое мясо так, чтоб не обварить всю руку. Это должно было причинять немыслимую боль. Но Тирион, быстро удалившийся прочь, не услышал ни единого крика. Только сдавленное мычание, которое то и дело вырывалось из горла Элмара. Хорошо, что не пришлось смотреть ему в глаза. Наверное, этого Тирион бы точно не выдержал. *** Спустя некоторое время он уже спешил к комнате покойного Лукаса Корбрея. Боги ведают, что говорить его братьям. Поверят ли они, что тот лишил себя жизни самостоятельно по неведомой причине? Сам Тирион в это верил слабо. Не только потому что у сира Лукаса отсутствовали мотивы для такого поступка — люди порой бывают очень непредсказуемы в тяге к саморазрушению — но и от того, что в Харренхолле воистину творились странные вещи. Комната, как и прежде, оставалась в своём первозданном виде. За исключением, разумеется, трупа, который давно сняли и отдали Молчаливым Сёстрам, чтобы те подготовили кости к отправке домой. Тирион вскинул глаза, глядя на то место, где сира Лукаса обнаружили болтающимся под высоким потолком. Его шею сдавливала простыня, а на посиневшем лице отражался, как Тириону почудилось, немыслимый ужас. Все вещи оказались на месте, окна и двери заперты изнутри — пришлось лично в этом убедиться, что только добавляло загадочности жуткому происшествию. Однако сам сир Лукас был повешен довольно странным для самоубийцы способом. Хотя бы потому что это сложно выполнимо для одного человека. Другой конец простыни, которой его удавили, был придавлен к полу тяжёлым дубовым шкафом, а сама петля болталась довольно высоко. При том, что поблизости не оказалось стула или стола, на который Лукасу потребовалось бы влезть, чтобы до этой самой петли дотянуться. Да и шкаф в любом случае скользил бы по полу, издавал протяжный скрежет и оставил бы борозды на полу, пока самоубийца содрогался бы в агонии. Однако не обнаружилось ни того, ни другого. Походило всё на то, что Лукаса сперва удавили, а после подвесили таким вот образом. Тириона волновало, специально ли допущена подобная небрежность или по ошибке? Он велел обыскать каждый дюйм покоев сира Лукаса — иначе, кроме как тайными проходами, убийца или убийцы не сумели бы отсюда выбраться. Однако поиски эти ничего не дали. Посему Тирион уже в третий раз приходил сюда сам, почти отчаянно простукивая каждую доску пола и каждый кирпич на стене, до которого мог дотянуться, с затаённой надеждой оглядывая камин с остывшими углями. Ничего. Ничего. Ничего. Но так не бывает, верно? Даже если в Харренхолле действительно живут призраки, убили сира Лукаса очевидно люди. И они где-то здесь, в замке, прячутся и ждут удобного момента. Впрочем, теперь Тирион усилил охрану и патрули внутри самого замка, чтобы не допустить подобных случаев. Лучше бы никому не оставаться в одиночестве, особенно ночью, но отдать такой приказ он не осмелился — иначе ему самому пришлось бы с кем-то делить покои, чего хотелось меньше всего. Поэтому лучшим советом оказалось держать оружие под подушкой. А по замку перемещаться только парами. И надеяться, что это поможет. Явившийся в поисках Тириона тюремщик, застал его упрямо осматривающим каминную кладку пристальным взглядом. — М`лорд, — пробормотал он. — Сэймон велел передать вам, что закончил на сегодня. Тирион нахмурился, обернувшись. — Как быстро. Есть результаты? — без особой надежды уточнил он. Тюремщик виновато развёл руками. Тирион видел запёкшуюся кровь на его фартуке и на руках. Видимо, он тоже принялся ассистировать Сэймону. — Он не захотел говорить. Только мычал, а когда снова рот развязали — пел. Снова ту самую песню. Пока не лишился чувств. — Проклятье! — выдохнул Тирион, ощущая, как внутри разрастается отчаяние. Чёрная пустота. Бессилие. — Ладно, — попытался взять себя в руки он. Не следует терять самоконтроля, это верный путь к поражению. — Пусть пришлют для Элмара мейстра. Нам не нужно, чтобы он умер или началось заражение раны. — Понял, м`лорд, — кивнул тюремщик, намереваясь уйти, — позвать мейстера. — И перенесите этого упрямого Фрея обратно в его камеру, — напутствовал Тирион ему вслед. Тюремщик удалился, кланяясь, вновь оставив Тириона в полном одиночестве. Пустая комната — место убийства — неодобрительно пялилась на него. Каждый предмет, каждый угол, каждая тень, каждая незримая щель. Всё это смотрело на него, и под тяжестью этого взгляда Тириону чудилось, что он сгибается, становится ещё меньше. Он испытывал не просто смутную тревогу в этом месте — дикий ужас, который гнал прочь. — Нет, так просто ты со мной не справишься, — пробормотал он неизвестно кому. Слова упали в пыльную пустоту покоев, закружились в затхлом воздухе. — Я только кажусь беззащитным, но мы ещё посмотрим, кто кого. Уходя, он оставил дверь приоткрытой, и приложил немало сил, чтобы не обернуться. Взгляд, буравивший Тириона где-то между лопаток, казался почти осязаемым. *** Тирион ложился спать с тяжёлым сердцем, пусть за этот день и не случилось ничего ужасного. Напротив, отправившиеся на разведку люди доложили, что в округе совершенно спокойно. А Мерлон Крейкхолл со всё тем же недовольным и даже немного брезгливым выражением лица сообщил, что отбывает завтра утром. Он ведь сразу предупредил, что надолго не задержится. До Западных земель его будет сопровождать отряд из ста человек. Тирион вежливо пожелал ему доброго пути, хотя мысленно попросил погибнуть самым бесславным образом. От этого человека лояльного или хотя бы спокойного отношения ждать не приходилось. Того и гляди, подложит лично Тириону какую-нибудь свинью. Лучше бы его повесили той ночью вместо сира Лукаса, никто бы сильно плакать не стал. Проворочавшись в кровати добрую половину ночи, Тирион всё-таки уснул, хотя затушить свечи, стоящие у изголовья так и не рискнул. Ему стало не страшно, но муторно оставаться в тягучей темноте и тишине замка. Несмотря на то, что за дверью находилась стража, да и шаги совершавших обход он слышал регулярно, чувство одиночества и беззащитности никуда не девалось. Словно никто в целом мире, даже целая армия, не способна защитить его от подступающей к кровати темноты. Безбрежной и глубокой, точно море. С этими тревожными мыслями Тирион и погрузился в тяжёлый сон. Когда он открыл глаза в следующий раз, вокруг по-прежнему было темно. Свечи на столе погасли, погрузив пространство в густой мрак. От этого осознания, Тирион тут же подскочил. Сон слетел с него, как одеяло, моментально отброшенное в сторону. Тело сотрясла мерзкая дрожь ужаса. Что-то было здесь, в этой комнате. Невидимое, возможно, неживое. Но оно было и смотрело. — Сир Малоун… — хрипло попытался позвать Тирион на помощь. Но звук получился больше похожим на невнятное бормотание, на сдавленный шёпот. Язык присох к нёбу. — Кто-нибудь! Темнота шевелилась, темнота исторгала ненависть, темнота протягивала к Тириону гибкие, мерзкие щупальца, желая коснуться покрытой холодной испариной кожи. — Нет! — наконец выдавил из себя он, осмелившись спрыгнуть на пол. Ноги напоминали хлебный мякиш, размоченный в воде, поэтому Тирион едва не упал. — Нет! — вскрикнул он снова, направляясь к двери так быстро, как только мог. Нечто неприятно мазнуло по голой щиколотке, оставив липкий след и заставив взвыть в голос. — Сир Малоун! Тирион с усилием распахнул дверь, за которой оказалась всё та же темнота. В опустевшем коридоре не горело ни единого факела. И не было ни одного человека. Сир Малоун куда-то запропастился, как и совершавшая обход стража замка. Казалось, Харренхолл полностью обезлюдел, в нём не осталось ни единой живой души. Никого, кроме Тириона, жалкого и ничтожного против ледяной темноты. Против зияющей злобным оскалом пустоты, глядящей со всех сторон. — Эй! — Тирион, прищурившись, оглядел коридор. Холод камней обжигал босые ступни, неотступно поднимаясь вверх, вгрызаясь в сердце. — Эй! Ну же, хватит… Объятый немыслимым ужасом, Тирион вслепую двинулся вперёд. Он понятия не имел, что там может быть, даже не представлял, в какую именно сторону идёт. В конце концов, он осознал, что темнота перестала быть абсолютной, и её озаряет некое неверное призрачное сияние, идущее из самых недр замка. Просачивается сквозь камни. Тем не менее, коридоры и повороты выглядели одинаково пустыми, каждый проход и каждая дверь ничем не отличались от предыдущих, словно Тирион бродил по кругу. Но ведь это невозможно, не так ли? Также невозможно, что он вдруг оказался в Харренхолле совершенно один. И всё же он здесь, в мире, который выглядел мёртвым и серым. Высосанным до капли, как сухая оболочка мухи в паучьей паутине. — Кто здесь?! — впереди, в конце очередного перехода почудилось странное шевеление. Из темноты выплыло бледное лицо отца, заставив Тириона коротко вскрикнуть и отшатнуться назад от неожиданности. — Мы с тобой уже хорошо знакомы. — Нет, нет, — пробормотал Тирион. Вдоль позвоночника пробежала волна дрожи. Показалось, что его окатили ушатом ледяной воды. В волосы на загривке словно кто-то вцепился, приподнимая их. — Нет! — Знаешь, — повторил Тайвин. — Каждого из нас. На месте лица отца образовалась чернота, словно там и вовсе ничего не было. И темнота эта, озарённая мертвенным голубоватым светом, сменилось на лицо Бронна, а после — Вариса. Лица выплывали из раззявленной тёмной пасти коридора, и залитые странным сиянием кирпичи напоминали огромные зубы. Тирион чувствовал, что вот-вот сойдёт с ума. Попросту не выдержит этого. — Сон, это всего лишь сон, — пытался он успокоить себя. — Страшный, кошмарный. Они мне часто снятся теперь. Боги, почему же он всё чувствует так, словно это происходит взаправду? Тирион не был уверен, что хоть раз в жизни испытывал подобный ужас. При чём то был не страх смерти или чего-то подобного, понятного и естественного. О нет. Нечто более древнее, глубокое, непознанное, отвратительное. — Возможно, сон, — проговорило существо голосом отца. Оно пока не подходило ближе, однако даже сделай оно это, Тирион, пригвождённый к полу собственным страхом, не смог бы и пошевелиться. — Но так ли это важно? Я смотрю на тебя, пока ты спишь. — Кто ты… кто ты такой? — Тирион только сейчас заметил изуродованные тени, шевелящиеся за спиной существа. — Кто угодно, — почти мягко прошелестел голос. При иных обстоятельствах он мог бы показаться приятным. Присутствовало в нём некое гипнотическое обаяние. — Кто угодно, Тирион… Ибо имеющий тысячи лиц, на деле не имеет ни одного. От этого объяснения понятнее происходящее не стало. Тириону вдруг захотелось шагнуть навстречу этой тьме и отдаться ей, но он сжал кулаки, пытаясь прийти в себя. — Иди к нам, — позвало его существо. — Так или иначе, это случится. Ты придёшь к нам… или мы сами заберём тебя. Чуть раньше или чуть позже, в сущности это не играет никакой роли. Лучше сделай это добровольно. Будет легче. Мы покажем тебе все оттенки бездны и величие нашего Отца. Отдай нам ключ, спрятанный в твоём маленьком испуганном сердце. Я слышу, как оно бьётся. — Нет… нет, я не хочу, — пролепетал Тирион, не понимая, о каком ключе речь. Он почти чувствовал это: ноздри улавливали терпкий и горький, полынный запах вечности. В этой вечности не было никакой надежды, там не сыскать даже слёз. — Очень зря, — существо снова стало походить на его отца, и тот не переставал улыбаться синюшными губами мертвеца. Между передних его зубов скользил тёмный влажный язык, покрытый какими-то странными наростами. Тирион пожалел, что сумел так хорошо это разглядеть. И к ужасу примешалось отвращение. — Что это… что это такое? — он и сам не понимал, о чём спрашивает. — Что это за место? — То, что находится за кулисами мира, — отец обвёл глазами коридор. Нет, всё же за его спиной присутствовали другие существа, которых Тирион, по счастью, пока не мог увидеть. — Когда мироздание было ещё молодо, — принялся рассказывать уже Варис. Тирион и моргнуть не успел, когда одно знакомое лицо сменилось другим, — и не появились на свет люди, мы росли во чреве своей Матери. Росли, пока наши зубы не окрепли и не сделались твёрже любой стали. Словно в подтверждение этих слов, Варис оскалился, обнажая длинные острые клыки, распахнул пасть, демонстрируя неестественно огромный рот и несколько рядов сверкающих лезвий, уходящих в бездонную глотку. Тирион задрожал всем телом. И оно заговорило снова, теперь — на множество голосов. Мужских, женских и детских. — После этого мы впились в Её плоть изнутри, вырвались из Её пламенного чрева в ледяную пустоту новой вселенной. Огонь и кровь пролились во внешний мир, орошая новорождённые звёзды. Так мы показали Ей, что жизнь есть боль, ибо Ей было больно. Она кричала и плакала, пока мы разрывали Её нутро. Как смертная женщина, Она узнала, чего стоит рождение нового существа. Цену всякой жизни. Рты наши наполнила Её кипящая кровь, заменив материнское молоко. И вместе с нами мир познал вкус чужого бытия… Словно строительным раствором, мироздание связано кровью и болью. И всё это принадлежало нам по праву. Пока мы не оказались заперты за Пределом. Существо двинулось вперёд, волоча за собой длинный шлейф извивающихся теней. Они и сами тянулись следом, и каждая из них обладала множеством глаз, ртом и зубов. Уродливые, искорёженные, невероятные. Они протяжно, с надрывом и болезненно застонали. — Нет, я не пойду! — замотал головой Тирион, уговаривая себя развернуться и бежать, но не представлял, как повернётся к этому спиной. — Но у тебя нет выбора, — голос, идущий из глубины коридора, больше не принадлежал никому знакомому. И никому из тех мертвецов, которые присутствовали здесь. И говорило теперь не то существо, а нечто иное, находящееся ещё дальше. Тени, как показалось Тириону, разом обернулись туда, откуда исходил этот шипящий, искажённый звук, многократно отражённый эхом каменных стен. Говорящий взывал к Тириону из какой-то гулкой, необозримой бездны. — Теперь нет. Между нами с тобой больше нет никакой преграды. Нет, — и тут невидимый монстр точно хихикнул издевательски, — даже Стены. Ни на Севере, ни на Востоке. Тирион сумел-таки отступить на шаг, едва не споткнувшись о выпирающий камень и не растянувшись спиной на ледяном полу. Он вдруг с ясностью понял: ему нужна свеча, хотя бы свеча. Факел. Костёр. Хоть что-то, способное отогнать этот невыносимый, жуткий сумрак. — Теперь, малыш, я тебя точно сожру! — в шипящем многоголосье послышалось торжество и злорадное веселье. Издёвка. Безликое существо отступило в сторону, уступая дорогу ползущему из глубины узкого устья коридора. Оно тянулось к Тириону, который отступал всё дальше и дальше. В тот момент он как никогда захотел стать ребёнком. Да-да, ребёнком, которому лишь мерещатся в углах и под кроватью голодные тени. Который просто опасается полного шорохов шкафа. Ребёнка, чьи ночные страхи исчезнут к утру, когда в окна вместо чудовищ заглянет солнце. Как бы он этого хотел. — Точно сожру! — провыло немыслимое, поднимаясь из недр замка, заполняя собою весь мир. — Отдай свой ключ! Тирион раскрыл рот в беззвучном крике, под сердцем вдруг стало почему-то очень горячо, словно там пылал огонь. Пол под ногами едва заметно содрогнулся. — Милорд! — чей-то окрик и грохот двери выдернули Тириона из сухого и тёмного колодца невероятного кошмара. Чудо, если он не обмочился во сне от пережитого ужаса. Наверное, тот был явственно написан на его бледном, покрытом испариной лице, в бегающих из стороны в сторону глазах. — Милорд? — сир Малоун, который оказался на своём привычном месте, посмотрел на Тириона озадачено и обеспокоено. Уже наступило раннее утро, но Тириону его света и тепла оказалось мало. Огня! Огня! Огня! Вот о чём он хотел попросить, вот что хотел закричать. Пусть зажгут все свечи, все факелы, растопят все камины. Пусть и вовсе подожгут этот проклятый замок, и город вокруг него. Весь Вестерос. Целый, мать его, мир должен полыхать от континента до континента. Пусть будет огонь, ибо лишь невообразимой величины костёр до самых звёзд способен отогнать этот ужас и согреть ледяную бездну. Тирион хотел прокричать об этом, завопить, но вовремя прикусил язык почти до боли, прекрасно понимая, что в таком разе его справедливо примут за скорбного разумом. — Страшный… страшный сон, — прочистив горло, прохрипел он. — Что случилось? Я ощутил какой-то толчок. Странно, но после пережитого этот реальный факт не напугал вовсе. Голос немного дрожал, но в целом вопрос прозвучал почти равнодушно. — Да… да, — кивнул сир Малоун. — Удивительное дело, милорд, в богороще появилась какая-то непонятная щель под сердцедревом. Я… ой, лучше вам самому поглядеть. Чего попусту воздух сотрясать. Между лопаток вновь пробежал холодок. Только этого не хватало. Смотреть на новую напасть не хотелось, но Тирион знал, что придётся. — Никто не пострадал? — Нет, милорд. — Хорошо. Позови слуг, сейчас приведу себя в порядок и спущусь во двор. Ноги у Тириона всё ещё немного подрагивали, когда он спускался вниз по ступеням. Хорошо ещё, что покои его находились не на самой вершине башни. Никто, впрочем, больше не задавал ему вопросов о самочувствии, несмотря на бледность и тёмные круги под глазами. Благо, и других причин для беспокойства хватало. Вместе с Тирионом во внутренний двор явилась не только стража, но и сир Андар Ройс, а также Харвин Пламм. Наверняка скоро подтянутся и остальные: всем было интересно, что же такого удивительного произошло в богороще. Тряхнуло ведь целый замок. Люди шли, окружённые молчанием древних деревьев, слыша только хруст сухих веток под ногами и поскрипывание доспехов. Даже вороны не вились над головой, да и вообще птиц в округе не было видно. Гнетущая тишина здорово действовала на нервы. Тирион, который шёл в первых рядах, заметил других людей, суетящихся у того самого сердцедрева. Неприязненная, мерзкая гримаса его казалась сегодня ещё страшнее, словно за ночь кто-то нашёл способ довести своё дело до совершенства. К тому же мнилось, что старые следы от ударов меча разошлись в стороны, точно вскрывшиеся раны. «Или оно само это сделало» , — всплыла из сознания мысль, от которой Тириона обдало могильным холодом. В богороще пахло сырой землёй и прелыми листьями, как и раньше, но теперь к запаху этому примешивалось что-то ещё. Тление. Не тот липкий сладковатый запах разлагающихся тел, но скорее его «послевкусие». Миазмы, как истаивающий след мертвеца, висели в пряном лесном воздухе. — Похоже, здесь какой-то проход, — сообщил один из тех, кто первым оказался на месте событий. Судя по гербу, он служил дому Уэйнвудов. Человек леди Аньи, чтоб этой злобной старухе умереть от чумы. — Откуда? — это был сир Андар, подошедший поближе. Тирион тоже осмелился сделать несколько шагов к краю дыры. Явившиеся с ним люди с удивлением разглядывали открывшееся им диво. Хотя никакое это было не диво, а истинный спуск в преисподнюю. Только никто, кроме Тириона этого, похоже, не сознавал, не видел и не понимал. Пока что. Но он-то помнил, прекрасно помнил недавний сон, от которого кровь до сих пор стыла в жилах и немели кончики пальцев. Сердце же билось так, что в груди начинало неприятно покалывать. И именно поэтому Тирион видел в жадно распахнутой, зияющей дыре у самых корней сердцедрева ту самую алчущую крови темноту, пустоту небытия, приглашающую спуститься. О, ведь он совсем недавно, когда приходил сюда, слышал завывание, чувствовал взгляд, ощущал присутствие чего-то неестественного. Теперь оно, не скрываясь, показало себя. Видимо, потому что смысла прятаться больше не было. Потому что путей для отступления не осталось. «Теперь, малыш, я тебя точно сожру-у-у!» Слова эти, выталкиваемые из бездонной глотки с отвратительным подвыванием, похожим на свист злобного ветра, всплыли на поверхность. И, как Тириону почудилось, донеслись откуда-то из глубины провала. Он невольно сделал шаг назад, стараясь не выдавать истинных своих чувств. — Неужто вам страшно, милорд? — с подковыркой спросил сир Андар, что стоял у самого края этой могилы. Но Тирион не разозлился — что толку злиться на слепца, не замечающего очевидного? — Любому здравомыслящему человеку это бы не помешало, — пробурчал Тирион, не в силах отвести взгляда от плотной темноты. Всё-таки присутствовало в ней нечто притягательное. — Такие вещи не появляются просто так. — Тоже мне, — презрительно фыркнул сир Харвин. Он сделал несколько широких шагов, бряцая мечом на поясе, и вот уже сам оказался у самого края, заглядывая внутрь. — Ничего странного в этом нет. Полагаю, земля просто просела под корнями. Устроили тут переполох почём зря. Принесите факелы! — велел он. — Единственная опасность — как бы ни случилось чего-нибудь подобного с фундаментом Харренхолла и не погребло всех нас под руинами. Люди согласно загудели. Теперь-то они, конечно, осознали опасность — вполне реальную, как им казалось. Тирион на мгновение зажмурился. Нет, ему их не переубедить. Это невозможно. Его поднимут на смех и объявят безумцем. — Я спущусь туда, осмотрюсь, — хмуро сообщил сир Харвин, оглядывая присутствующих. — Те, кто ещё не наложил в штаны от обычной дыры в земле, могут последовать за мной. Ну? Остались тут ещё мужчины или только трусливое бабьё? Его звучный рык, помноженный на мощные габариты, подействовал. Равно, как и упрёк в трусости. — Постойте, — вмешался Тирион, оглядывая тех, кто намеревался отправиться следом за Харвином. — Постойте. Это опасно. Прежде всего тем, что вам может что-то рухнуть на голову и погрести под собой. Лучше будет огородить это место и выставить стражу, чтобы никто не приближался сюда. Я говорю это абсолютно серьёзно. Но это звучало не как слова королевского десницы, первого советника и министра, а как слова перепуганного человека. Тирион знал, что никто не воспринимает его всерьёз и уж тем более не боится, и сейчас получил тому ещё одно доказательство. — Милорд, — сир Андар, который оказался среди желающих спуститься вниз, говорил учтиво, но и в его голосе слышалась некоторая насмешка. — Ваше беспокойство понятно. Однако нельзя оставлять без присмотра подобное место, мы должны убедиться, что и сам Харренхолл будет в безопасности. Тем более… — он оглядел остальных. — Вдруг это не просто проход, а тайный лаз, через который могут пройти наши враги? О, как он был прав! Только не о тех врагах сир Андар думал, совсем не о тех. Тириону с трудом удалось подавить рвущийся наружу стон. У него не было никаких доказательств, кроме собственных недобрых предчувствий, посему оставалось лишь сцепить зубы, хмуро осмотреть присутствующих и выдохнуть, наконец: — Поступайте, как знаете. Только помните, что я предупреждал. Однако стражу здесь, так или иначе, следует поставить. Точнее, вдоль самой богороши. Никому более не следует даже находиться в неё после того, как вы вернётесь. С этим, похоже, никто спорить не собирался. — Не задерживайтесь, — со всё тем же мрачным видом напутствовал Тирион добровольцам, когда принесли несколько зажжённых факелов. Один из них поднесли к призывно темнеющему спуску, пламя лизнуло стены прохода и исчезло во мраке. Показалось, что это огромная глотка, от чего тело прошила очередная волна дрожи. — Не хотелось бы отправлять и вашему отцу скорбные известия, сир Андар, — добавил Тирион. Разумеется, как и прежде, это не вызвало ничего, кроме плохо скрытой насмешки на лицах. — У меня много дел, — довершил он, торопясь убраться от этого неприятного места куда подальше. Тирион старался не думать, что теперь из его окна будет видно не только саму богорощу. Нет, теперь он будет знать и чувствовать, что посреди неё раззявлена пасть, которая только и ждёт, когда всех их можно будет сожрать. Будь на то воля Тириона, он бы и в самом деле предал это место огню. Не только сердцедрево или богорощу. Он бы попытался сжечь Харренхолл — довершить начатое Эйегоном Завоевателем. Возможно, то не сильно бы помогло, но, во всяком случае, это значило бы сделать хоть что-то для собственной защиты — и защиты людей. Он вдруг вспомнил о письме архимейстера Марвина, принесённое ему Песчаной Змейкой. То, что поначалу выглядело совершенно безумным, начинало обретать вполне реальные очертания. Проклятье! Строки того письма давно уже сгорели в огне, но слова всё ещё плавали в глубинах памяти, отпечатавшись там калёным железом. «…Я и сам, несмотря на долгие годы исследований и увлечение тайными науками, не могу быть уверен, что понял всё до конца. Но то, пожалуй, и к лучшему: есть вещи, которые не в силах осмыслить человеческий разум. Есть двери, которые человеку не следует открывать никогда». *** Дела у Тириона и в самом деле были. Прежде всего — навестить Элмара и узнать, как он себя чувствует. Возможно, готов что-нибудь рассказать? Хотя в этом имелись определённые сомнения. Спускаться в промозглые и сырые темницы не хотелось. Поэтому Тирион шёл туда, словно на казнь, сопровождаемый на сей раз сиром Ароном и двумя солдатами из гарнизона замка. Кирпичная кладка была покрыта влажными каплями, и сам воздух казался таким тяжёлым и липким, что вставал поперёк глотки. Элмар, по счастью, находился в своей камере. Он был жив и, судя по всему, мейстер о нём позаботился — рука, с которой вчера снимали кожу, оказалась перевязана. В самой камере пахло не только сыростью и прелой соломой, но и какими-то мазями. Видимо, для обработки раны. — О, Бес пришёл, — бесцветно констатировал Элмар, увидев по ту сторону решётки Тириона в окружении вооружённых людей. — Что, та ещё ночка выдалась? Да и утро не заладилось. — Я бы на твоём месте переживал о собственной судьбе, — мрачно парировал Тирион. — Как рука? — Жить буду, и даже рука останется при мне, — поделился новостью Элмар. На обескровленных, бледных губах появилась хорошо знакомая раздражающая улыбка. — Так местный мейстер сказал. — Сэймон здорово потрудился вчера. — И он, и ты тратите силы зазря, — хмыкнул Элмар. — Можете меня хоть убить, это ничего не даст. Этот маленький гадёныш, безусловно, понимал, что никто его убивать не собирается, как и причинять непоправимого вреда. Пока что он был нужен — и пользовался тем. Боль же его, похоже, нисколько не пугала. — Посмотрим, — Тирион покачал головой и обернулся. — Отыщите Сэймона. Кажется, нынешнему лорду Фрею нравится боль. Вновь посмотрев на Элмара, он увидел, что по лицу его пробежала лёгкая тень. Он старался не выдавать собственных чувств, но всё же в глубине души его шевельнулось подобие страха. Это хорошо, и это значит, что Элмар не так безнадёжен и безумен, как могло бы показаться. Есть шанс, что он устанет и заговорит рано или поздно. И лучше бы это случилось рано. — Хорошего тебя дня, Элмар, — пожелал Тирион, направляясь к выходу из темниц. — Катись в пекло, — зло выплюнул ему вслед Элмар. — Тебе там самое место. Катись в самые глубины и никогда не возвращайся. Слова парнишки прокатились под тяжёлыми каменными сводами. Но Тирион не обернулся, зная, что от него ждут реакции или ответа. Но нет, не дождётся. Не сегодня. Сегодня Тирион не собирался тратить силы на пустую перебранку. У выхода из темниц обнаружился, к удивлению Тириона, сир Патрек Маллистер. Выглядел он обеспокоенным. — Что? Что-то случилось с теми, кто спустился в провал? — тут же предположил Тирион самое худшее. Разумеется, все в замке — от прачек до лордов — были уже в курсе случившегося в богороще. — Нет, — сир Патрек отрицательно покачал головой. — Меня попросили вам передать. В покоях сира Лукаса… там нашли какой-то туннель. Видимо, это и есть один из тайных ходов, о которых вы упоминали. Тирион расплылся в улыбке. Хорошая новость — как многое он готов отдать за неё! — Это же замечательно, — он, забыв о приличиях, потрепал сира Патрека по руке, — хотя удивительно, что на это понадобилось столько времени, и мы обыскали каждый дюйм от пола до потолка ещё раньше. — Да, да, это и правда удивительно, — рассеяно пробормотал сир Патрек. — Ещё прилетела птица из Долины. Из Дома Сердец, если точнее. А вот это уже, похоже, были не самые лучшие новости, понял Тирион. Вряд ли кто-то там сильно и открыто радовался смерти Лукаса. — И что же? Сир Патрек продемонстрировал свёрток, который передал ему мейстер. — Сир Лин Корбрей… он намерен прибыть в Харренхолл, чтобы разобраться в убийстве своего младшего брата. Похоже, они там разгневаны. Немудрено. Именно этого Тирион и опасался. Более того — ожидал. Лин Корбрей. Этот вспыльчивый и безрассудный человек способен был наломать дров, если что-то ему придётся не по нраву. А Тирион не имел никаких иллюзий на счёт его неприязни касательно собственной персоны. Сомневаться не приходилось — гнев сира Лина обрушится именно на его голову. Хорошо ещё, если самоуверенный рыцарь не решит познакомить шею королевского десницы с валирийской сталью, из который был выкован его меч Покинутая Леди. «Чтоб ты сверзился по пути в какую-нибудь глубокую яму, проклятый мужеложец»,— пожелал Тирион мысленно. Это был третий человек за последние несколько дней, о смерти которого приходилось молиться. — Я понял, — пробормотал Тирион. — Что ж, тем лучше, что мы отыщем к его приезду, если не виновников убийства сира Лукаса, то хотя бы их следы. И докажем свою непричастность к этой ужасной трагедии. Пойдёмте, я хочу посмотреть, что там такое. *** Как и говорил сир Патрек, в опустевших покоях сира Лукаса действительно был обнаружен потайной лаз. Узкий туннель, в котором взрослый человек мог бы передвигаться разве что на четвереньках. Напоминающий один из тех, которые некогда были и в Красном Замке. И находился он, как Тирион давно предчувствовал и подозревал, у самого камина. — Я убирала в комнате, как мне и велели, м`лорд, — пояснила испуганная служанка, которая этот самый проход и обнаружила, — и случайно нажала на какой-то камень… а там, — она ткнула пальцем в тёмный провал. Всё-таки их в последнее время было слишком много. Словно весь Харренхолл, а то и целый мир теперь зиял дырами. Расползался на части, разваливался. Рушился. — Сколько раз я и сам тут осматривался, — проворчал Тирион, — а мне так не везло. После этой фразы все взгляды устремились на служанку. Та от страха побледнела ещё сильнее, губы её задрожали. — Я… я и сама не ожидала! Правда. Простите меня! — взмолилась она, едва не падая на колени. — Я не хотела… я ничего дурного не делала… Тирион махнул на неё рукой. Прежде он бы посочувствовал испуганной девушке, но сейчас ему сложно было верить окружающим людям. Хотя выглядела она вполне искренней в своём испуге — по глазам видно. Вряд ли она такая уж хорошая актриса. — Пускай идёт, отпустите её, — велел Тирион страже, которая держала несчастную девушку, доложившую о своей пугающей находке. Оглядев оставшихся в комнате, он выдохнул. Шумно. Долго. Устало. Тирион так до конца и не опомнился после увиденного сна, и кожа на голени неприятно покалывала. Там, где её коснулось нечто. — Пока сир Харвин с сиром Андаром и другими обследуют туннели, открывшиеся в богороще, нужны те, кто спустится сюда, — заключил Тирион, кивнув в сторону лаза, откуда пахло сыростью, плесенью, пылью и крысиным помётом. — Возьмите факелы, огниво, оружие, людей — и проверьте, куда ведут эти коридоры и не осталось ли там крыс, что ходят на двух ногах. Сир Патрек напряжённо кивнул. — Вы слышали, что сказал милорд-десница? — обратился он к страже. — Обыскать это место. — Позвольте мне, сир Патрек, — вмешался сир Ричард из Вороньего Гнезда. Он выступил вперёд, опустив ладонь на навершие меча. — Я хочу лично изловить этих негодяев, если они там. — Мысль здравая, — поддержал его Тирион. Как ни крути, в случае чего жизнь Патрека Маллистера стоила дороже. Малистеры были влиятельными и богатыми людьми, связываться с которыми не следовало. Кроме того, он был другом Эдмара Талли, что тоже имело значение. Тирион даже не сознавал того, как способен быстро списать человека со счетов и оценить стоимость чужой жизни. — Хорошо, сир Ричард. Берите столько человек, сколько сочтёте нужным и отправляйтесь немедленно. И, ради богов Старых и Новых, будьте осторожны и бдительны. Никому не нужно, чтобы вы рисковали и уж тем более гибли понапрасну. Сир Ричард кивнул, хотя в глазах его заметно было нечто сродни презрению — именно так он относился к предупреждениям Тириона. Переубеждать его никто не собирался. Пускай, в самом деле, учится на собственных ошибках, если не желает слушать советов от тех, кто постарше. Все эти рыцари считают себя, если не бессмертными, то почти неуязвимыми, особенно на фоне уродливого карлика. И порой лишь сама смерть способна изменить это. *** Харвин Пламм и Андар Ройс вылезли из жуткой ямы довольно скоро. Вместе с ними, перепачканные грязью и паутиной, вернулись и остальные. Никто из спустившихся вниз не погиб и не пострадал, что не могло не радовать. И всё же сир Харвин выглядел недовольным и хмурым, что само по себе дурной знак. Мало что на свете способно напугать этого человека. Тирион знал то наверняка, от чего озадаченное и мрачное лицо его вассала вызывало смутную тревогу. — Что же вы там отыскали? — нетерпеливо поинтересовался Тирион, когда Харвин и Андар вдвоём явились, чтобы поговорить с ним об увиденном. Они даже толком переодеться и вытереть лица не успели — так торопились. — А то сегодня это не последняя дыра, если можно так выразиться, обнаруженная в замке и его окрестностях. — Ничего мы там не отыскали, — прогудел сир Харвин, ещё сильнее сводя брови к переносице. Взгляд его сделался совсем тёмным. — Только… туннели. Едва не заблудились в них. Седьмое пекло, откуда им там взяться! — Вероятно, выход есть… — начал было Тирион, но закончить не успел — сир Харвин перебил его, позабыв о том, чтобы изображать почтительность. — Тогда сам иди и отыщи его, — оскалился он. — Или тебе страшно, Бес? Тирион сцепил пальцы с такой силой, что ему стало больно. — Вы сами выразили желание проверить, что там, хотя я говорил — лезть туда не стоит, лучше просто поставить стражу у прохода. И не забывайтесь, сир, — с ещё большей прохладцей добавил он, — вы говорите с Десницей короля и своим сюзереном, непочтительности я не потерплю. И уж тем более оскорблений. Не было похоже, чтобы эта угроза произвела на сира Харвина должное впечатление. Он лишь улыбнулся ещё шире, и от этой улыбки стало немного не по себе. Кажется, Пламм хотел сказать что-то ещё, но тут вмешался сир Андар, почувствовавший — иначе не миновать беды. А проблем и без того хватало. — Сир Харвин прав… То есть, я имею ввиду, — коротко прокашлявшись, добавил сир Андар, — что выхода там не найти. Хотя бы потому, что ближайший туннель… или коридор, понятия не имею, как правильнее это называть… в любом случае, там находится только спуск вниз. Точнее, ещё ниже. Не знаю уж, в какие бездны ведёт этот туннель, но вряд ли стоит туда лезть, не ведая толком, что может сыскаться внизу. Мы прошли достаточно далеко, чтобы понять это. Тирион хотел сказать: похоже, он начинает догадываться — или понимать — что ничего хорошего ждать точно не стоит, но удержал эти слова при себе. — По-вашему, этим туннелем не могли воспользоваться наши враги? Разбойники, которые, по всей видимости, тайно пробрались в замок? — уточнил Тирион. — Не похоже, — покачал головой сир Андар и поджал губы. — Ужасное место, если честно. Жуткое какое-то. К тому же там холодно… — Кажется, кто-то испугался, — заговорил сир Харвин, осклабившись. Но Тирион видел — он маскирует насмешкой точно такой же подсознательный страх. Тот поднимался с самого дна души, из древней темноты, пребывающей в каждом человеке от рождения и до смерти. Эта часть души, запертая на замки подсознания, взывала к разуму, предупреждая об опасности. Интуиция. Иногда так можно было назвать это чувство. — Как любой здравомыслящий человек, я стараюсь избегать подобных мест, — парировал сир Андар, нисколько не обидевшись и вопреки тому, что сам несколькими часами ранее спустился в ту яму. Всё-таки он умел держаться с достоинством. — Если бы не важное дело, я бы забрал отсюда всех людей, которых привёл из Рунного Камня по велению моего лорда-отца, и отправился бы домой. Здесь точно творится что-то… странное. Знаю, как это звучит, — он заметил всю ту же насмешку на лице Харвина, — но лучше быть дураком, чем мертвецом. — И трусом? — добавил сир Харвин. — Не говорите только, благородный сир, что в самом деле боитесь Харренхолльских привидений. — Довольно, — вмешался наконец в перепалку Тирион. — Мы все здесь заняты одним делом. Я ценю вашу отвагу, сир Харвин, но сир Андар прав — следует соблюдать осторожность, будь то привидения или вполне реальные люди. В замке и его окрестностях действительно творятся странные вещи. Полагаю, в этом могут быть замешаны те, кто прибыл вместе с вами… или другими благородными мужами. — Тогда нужно их допросить, — предложил Харвин. Тирион посмотрел на него с искренним изумлением. — Каждого? Не забывайте, что здесь несколько тысяч человек, сир. Боюсь, допрашивать каждого ни у кого не хватит ни сил, ни времени. Нет. Прежде всего, я хотел бы, чтобы вы, сир Андар, занялись теми двумя десятками солдат, что спаслись из окрестностей замка Мутонов. — Я помню, — кивнул сир Андар. — Тем более, я уже начал. Как только что-то станет известно, тут же сообщу. — Чудно. К тому же вы, вероятно, уже слышали новость: в комнате покойного сира Лукаса всё-таки отыскали тайный ход, который мы уже и не чаяли найти. Сейчас туда отправился сир Ричард Морриген в сопровождении десяти человек. Надеюсь, того будет достаточно. И коль скоро вы не опасаетесь подобных мест… — Тирион перевёл взгляд на сира Харвина. — То, будьте столь любезны, присоединитесь к сиру Ричарду. Если потребуется больше людей — они в вашем распоряжении. Обследуйте все проходы в замке, которые сможете отыскать, и потрудитесь дополнить ими существующую карту. Чертежи я попрошу у строителей и каменщиков. Сир Харвин выдохнул так, что крупные ноздри его хищно затрепетали — не было похоже, чтобы ему улыбалось лазать по тёмным коридорам, полным пауков, пыли, грязи и самых обычных крыс. Впрочем, скорее всего, дело обстояло в другом: ему не нравилось выслушивать приказы от Тириона. Однако следовало поставить на место этого человека. — Как видно, без меня тебе не справиться, — сквозь зубы процедил он. — Сэймон… — О, вашим карманным пыточных дел мастером я займусь лично, сир, — Тирион испытывал почти непреодолимое желание скорее избавиться от этих двоих. После того, как сир Харвин и сир Андар вернулись из тех непонятных подземелий, смотреть на них было как-то… непривычно. Оказалось сложно отыскать точное определение. Но Тирион неизменно испытывал желание отвести взгляд куда-то в сторону. Словно их двоих — и, возможно, спустившихся с ними — коснулось нечто неведомое. Нечто, о чём они и сами не догадываются — пока что. Или догадываются, но не хотят в том сознаваться. — Так что вы можете помыться и поесть, а после приступайте к выполнению этих указаний. Тирион с облегчением закрыл глаза и развалился на стуле, когда сир Харвин и сир Андар покинули комнату, в которой прежде проходило нечто вроде военного совета. Тогда ещё был жив сир Лукас… Да, сидел вот здесь же. Взгляд скользнул по одному из свободных стульев, придвинутых к длинному столу. Возможно, его призрак тоже где-то поблизости, потерялся в этих бесконечных туннелях, тайных проходах и узких лазах Харренхолла. И теперь блуждает в поисках выхода, которого нет. — Боги, хватит уже, — пробормотал самому себе Тирион, потирая пальцами переносицу. — Так недолго действительно лишиться рассудка. Стараясь не обращать внимания на чей-то потусторонний взгляд — теперь он ощущался почти всегда, стоило остаться одному, — Тирион спрыгнул со стула и, неуклюже переваливаясь из стороны в сторону, почти побежал к двери. Для начала намереваясь узнать, есть ли новости от сира Ричарда, а потом, возможно, снова проведать Элмара. Хотя бы с целью убедиться, что Сэймон соблюдает все меры предосторожности. *** — Кое-что он всё-таки сказал, — радостно сообщил Сэймон, стоило Тириону вновь оказаться в ненавистных подземельях. — И что же? — несколько безучастно уточнил он, оглядываясь по сторонам, словно ища глазами очередную дыру в стене. Но здесь не было ничего, кроме забранных решётками арок каменных камер. — Бормотал что-то про Девичий Пруд, — пожал плечами Сэймон. Он тщательно, почти бережно протирал свои инструменты, чтобы те не заржавели. Кресло, к которому привязывали Элмара, уже успели отмыть, как и полы. Хотя кое-где всё же были заметны пятна крови. Да и запах стоял характерный. До тошноты знакомый. — Мейстер обработал его раны и перевязал, м`лорд, — скривился Сэймон, выражая тем неодобрение подобной снисходительности по отношению к пленнику, — он сейчас там, в своей камере, — он мотнул абсолютно лысой, поблёскивающей в свете факелов головой, — можете сходить и поговорить с ним. Сдаётся мне, ему уже не так весело. Песенок своих дурацких он всяко больше не поёт. Щербатая улыбка Сэймона выглядела очень, очень неприятной, от чего Тирион поспешил отвернуться и направиться к хорошо знакомой камере. Той, за решёткой которой находился Элмар Фрей, несостоявшийся муж Арьи Старк. Парень лежал на устланном соломой и изодранной ветошью топчане, повернувшись лицом к стене. Но Тирион даже со своего места заметил — Элмар не спал. Он разглядывал камни. — Откройте дверь, — велел Тирион одному из тюремщиков. Загремел замок, затем скрипнула, отпираясь, решётка. Элмар никак не отреагировал, пялясь прямо перед собой. Даже не вздрогнул. — Эй, — позвал его Тирион, — мне передали, что ты стал сговорчивее. Неужели врут? Элмар, наконец, повернулся в его сторону. Лицо его выглядело совершенно безучастным, отрешённым. Потрескавшиеся, кровящие губы искривила тень знакомой улыбки. — Тебе многие врут, — заметил Элмар негромко. — Вокруг полно лжецов. И ты тоже один из них. — Я пришёл не для того, чтобы выслушивать нравоучения от сопливого мальчишки, — поморщился Тирион, чувствуя, как подступает головная боль. Она накатывала волнами, словно прилив. — Так что говори по делу, если не хочешь вновь оказаться в компании Сэймона. После, как и обещал, я отправлю тебя к леди Рослин. — Пусть она катится в пекло вместе со своим мужем и их отродьями, — хмыкнул Элмар. — Я не поеду в Риверран. — Поедешь, если я так решу. Если потребуется, то в цепях, — отрезал Тирион. — Говори, что ты там плёл Сэймону про Девичий Пруд или нужно вновь освежить твою память? — Ты очень жалко выглядишь… — Довольно! — неожиданно рявкнул Тирион, выходя из себя. Ему опротивело терпеть выходки этого хорька. — Если думаешь, что я не могу укоротить твой язык, ты ошибаешься. Если думаешь, что твоя жизнь бесценна, то также ошибаешься. Мне ничего не стоит отрезать тебе какую-нибудь часть тела. — Тогда сделай это сам, а не чужими руками! — нисколько не испугался Элмар. Он рывком сел на кровати, морщась от боли. Тюремщики тут же оказались рядом, готовые извлечь мечи и зарубить пленника, если потребуется. Но Тирион чувствовал — Элмар не собирается его убивать. Не прямо сейчас. — Хватит у тебя смелости сделать это своими собственными руками, а не использовать чужие, Бес? Тирион невольно отступил на шаг. В словах Элмара было что-то ещё… Что-то, что больно резануло, наискось полосуя душу. — Ты хочешь, чтобы я лично пытал тебя сам? — негромко уточнил Тирион. — Я видел, как ты отворачиваешься, как тебя мутит… Ты просто жалкий трус, который не в силах смотреть на то, что сам же и сотворил. Тебе не хватает смелости посмотреть в глаза тех, кого ты обрекаешь на гибель. Разве я не прав? Не прав? — почти прокричал Элмар, но тут же задохнулся — удар кулака, закованного в латную рукавицу, выбил из его груди весь воздух. — Как ты разговариваешь с его светлостью, ублюдок?! — Элмар сполз с кровати на пол, и другой тюремщик врезал ему по животу носком тяжёлого сапога. У парня глаза полезли из орбит, пока он пытался научиться дышать заново. Лицо моментально побагровело от недостатка воздуха. Наложенные недавно повязки на руки и на грудь моментально пропитались свежей кровью. — Не надо! — приказал Тирион, поняв, что эти двое сейчас изобьют Элмара так, что тот действительно утратит способность говорить или вовсе умрёт. — Не надо, оставьте его. Тюремщики с неохотой отступили, оставляя Элмара корчиться на полу. Он судорожно хватал ртом воздух. Сейчас он напоминал не хорька, а выброшенную на берег рыбу. Помимо выступившей крови, под его потрёпанной одеждой же на груди и животе наверняка растекались свежие синяки. Что ж, это послужит ему уроком. Хотя вряд ли мальчишка протянет достаточно, чтобы его выучить. — Я не хочу твоей смерти, Элмар, — почти извинясь проговорил Тирион. Примирительно. — Думаю, и тебе бы хотелось пожить немного. Поэтому не только в моих интересах узнать то, что ты знаешь. Тебе это тоже не причинит вреда. Так что там было про Девичий Пруд? Тирион присел на корточки, в кои-то веке глядя на кого-то сверху вниз. Держался он, впрочем, на безопасном расстоянии, понимая, что Элмар способен даже сейчас выкинуть какой-нибудь неприятный сюрприз. — Люди оттуда в этом замке, — прохрипел Элмар, всё ещё приходя в себя и жадно глотая воздух. Он закашлялся, сплюнул на пол. Подрагивающей рукой вытер с подбородка вязкую слюну. — Но я не знаю, как они выглядят. Они здесь, поэтому тебе следует соблюдать осторожность. Для Тириона это не стало неожиданностью. — Новость эта давно протухла. Словно я сам не догадался. Скажи, ты со своими дружками был просто отвлекающим манёвром? Записка и должна была привести нас в ловушку? Элмар молчал, но Тириону и не нужен был ответ — он его уже знал. — Кто у вас главный? Я не верю, что вы действуете разобщено. У вас есть оружие, есть деньги на его покупку. На снабжение. Значит, кто-то вам платит. Кто-то знает о наших планах и перемещениях. Кто-то убивает моих людей и делает это незаметно. Ты знаешь, кто он? Элмар снова ничего не ответил. — Ну, для начала уже не так плохо, — подытожил Тирион, выпрямляясь во весь свой небольшой рост. — Я рад, что дело сдвинулось с мёртвой точки. Даю тебе время подумать до завтрашнего утра, после этого вернётся Сэймон… если, конечно, ты не захочешь рассказать что-нибудь ещё. Ближе к ночи вернувшийся с десятком людей сир Ричард сообщил, что тайные лазы в замке весьма и весьма обширны, что тоже нисколько не удивляло. Стены Харренхолла были достаточно толстыми. К тому моменту Тирион уже отрядил дюжину стражников, которым надлежало нести караул у туннеля в богороще, также требовалось ещё немалое количество людей, чтобы изучить новое открытие. Харренхолл следовало сделать хотя бы относительно безопасным, чтобы здесь без проблем мог находиться регулярный отряд, который бы выслеживал и убивал разбойников. Вычищал всю грязь из Речных земель. Поэтому подобные лазы необходимо не только изучить, но и начертить их примерный план. — Но для начала, — произнёс Тирион, глядя на сира Ричарда, — я выделю ещё сотню человек… и пусть возьмут с собой строителей. Необходимо осмотреть эти потайные ходы, понять, куда они ведут. Вероятно, их надлежит ликвидировать. — Вы хотите заложить их? — догадался сир Ричард. — Некоторые… и где это целесообразно. Другие будем охранять. Но для начала выяснить, куда по ним можно попасть. Это может дать нам кое-какую информацию. — Могу предположить, что часть из них заканчивается где-то на поверхности, — задумчиво проговорил сир Ричард. — По крайней мере, чувствуется дуновение ветра, и даже запахи леса, — пояснил он. — Значит, именно так те, кто желает нам смерти, могут пробираться в замок, — Тирион не сомневался, что так и есть. — Дело это не терпит никаких отлагательств. На сегодня я оставил достаточное количество охраны в покоях сира Лукаса, но завтра же утром мы продолжим заниматься этим вопросом. Элмар, как справедливо полагал Тирион, наверняка знает об этих проходах в Харренхолле. И знает, что кто-то пользуется ими. Безо всякого сомнения. Записка, которая была настоящей лишь отчасти и ставшая ловушкой, ко всему прочему являлась и проверкой — насколько доверчив Тирион и его люди. Как оказалось, даже слишком. К тому же благодаря ней разбойники поняли, насколько высоко оценивается опасность с их стороны. И всё-таки было в этом что-то нечисто. Тирион понимал: в самом замке, на самом видном месте могут присутствовать люди, которые им помогают. Возможно, это не более, чем паранойя, подогретая последними событиями и словами самого Элмара, но Тирион давно подозревал, ещё с тех пор, как пришло известие о гибели Бронна, что в этом замешаны не только недобитки и головорезы. Кто-то помогает им. Кто-то более организованный. При чём в заговоре этом мог участвовать не один лорд. Хоть из Долины, хоть из Речных земель, хоть из Простора… даже из Западных. Враги, которым не по вкусу случившееся, находились отовсюду. Самое смешное, что Тирион их понимал. Теперь — очень хорошо понимал. И делали они это, ясное дело, не из любви к Дейенерис и ненависти к предателям, а из жажды наживы, желания забрать власть себе. О, если бы они только знали, с кем связываются в лице Брана на самом деле! Этот король не так уж беспомощен. Впрочем, Тирион и сам порой до конца не мог этого смыслить. Принять и понять. Поверить. Когда он находился далеко, многое мнилось почти что бредовым сном. Предположением. Выдумкой сошедшего с ума мейстера и дорнийцев, никогда особенно не любивших ни Ланнистеров, ни Старков. В конце концов, если Бран тот, кем они его рисовали, почему не вмешается? Почему не разоблачит заговорщиков и злодеев, если те имеются? Ответ на этот фундаментальный вопрос представлялся самым важным — и неприятным. Потому что Тирион вдруг вспоминал Яру. Яру Грейджой, которая сидела у себя в покоях над картой Вестероса и гадала, где прольётся кровь. Ведь она говорила нечто, что наталкивало на мысли… — Треклятая ваза, — пробормотал Тирион, вспомнив ещё одну, напугавшую его наяву деталь. Та способна была пошатнуть уверенность в собственном здравомыслии, которая в последнее время и без того ослабевала с каждым днём. — Катитесь вы все в седьмое пекло… Тирион бормотал себе это под нос, с неохотой направляясь в свои покои. Ему совсем не улыбалось ложиться спать. Наверное, безопаснее было бы и в самом деле найти себе компанию на эту ночь — так можно пережить и кошмар, и явление вполне реального убийцы — но мысль о чужом обществе оказалась ещё более неприятной и отталкивающей. Но выход всё же существовал. — Я хочу, чтобы кто-то дежурил в моих покоях, — обратился Тирион к страже. — Не в самой опочивальне, в смежном с ней кабинете. Если услышите какой-то подозрительный шорох или скрип… не медлите. Да, так, пожалуй, лучше всего. Тирион будет чувствовать человеческое присутствие — но при этом понимать, что это кто-то живой и настоящий. Если произойдёт нечто неприятное и непредвиденное, рядом окажется хорошо вооружённый человек. Лучше и не придумаешь. *** Весь следующий день Тирион так и не навещал Элмара, решил дать ему небольшой перерыв. Пусть ещё подумает. Однако при этом велел урезать ему рацион, а воду приносить дважды в день. Сэймону же тоже требовался перерыв, несмотря на всё его рвение. Нескольким десяткам людей в компании хмурых строителей и каменщиков, которые тоже не слишком хотели плутать по мрачным переходам, надлежало отправиться в туннель через покои сира Лукаса. Сир Ричард предупредил, что там легко заметить следы присутствия человека, и не такие старые, посему необходимо соблюдать осторожность. Смотреть под ноги и по сторонам — мало ли, где могла притаиться опасность. — Когда покинете пределы замка, обозначьте, в каком месте находится этот самый выход, — Тирион раздавал отрядам карты замка и его окрестностей. — Судя по всему, некоторые из лазов затрагивают не только внутризамковые стены, но и ведут на поверхность. Хотелось бы узнать, как далеко. — А сир Эллери? — вдруг напомнил сир Лаймонд Линдерли. Он не собирался отправляться на разведку, но явился сюда вместе со своими людьми. — Он вчера спускался вместе с нами в дыру в богороще. Уверял, что собирается присоединиться и к этой экспедиции. — Видимо, нравятся ему всякие влажные тёмные норки, — весело хмыкнул сир Бен Колдуотер. Некоторые засмеялись, но Тириону не было смешно. И вовсе не из-за того, что шутка оказалась скабрезной и весьма заезженной. — Кто-нибудь сегодня видел Эллери Вэнса? — Тирион оглянулся. Просторный зал Тысячи Очагов, где и собрались солдаты, которым предстояло исследовать лазы, загудел. Все оглядывались, словно надеясь увидеть сира Эллери. Однако его нигде не оказалось. У Тириона даже под ложечкой засосало от дурного, ну прямо очень скверного предчувствия. Не доставало ещё и его потерять… — Да рано ещё, наверное, вчера перебрал да спит…Видели бы вы, как его вчера шатало, пока он к себе шёл, — попытался успокоить Тириона всё тот же шутник, сир Бен. Но Тирион и не подумал его слушать. — Пусть первые двадцать человек отправляются в покои сира Лукаса и следуют по туннелю, который вчера осматривал сир Ричард со своими людьми, — распорядился он, хмурясь. — Всё одно следует заходить туда по очереди, все разом не вместятся. Остальные пусть разобьются ещё на четыре отряда. Сир Лаймонд и сир Бен, — Тирион посмотрел на них, — проследите за порядком. А я пока пойду узнаю, куда запропастился сир Эллери. «И жив ли он вообще». Он не бежал только из-за того, что не желал потерять лицо. Хотя сердце беспокойно ухало в груди. Стража, как ей и положено, находилась на своём посту, но это нисколько не успокаивало. — Сир Эллери там? — спросил Тирион, отыскав нужные покои. — Где ж ему быть, милорд? Утро раннее, он вчера был не сильно трезв, когда шёл спать. Наверное… Дослушивать Тирион не стал. Первым толкнул дверь, уже нисколько не опасаясь встретиться с убийцей, даже если тот притаился и ждёт. Но было уже поздно. Вскоре и Тирион, и стража с ужасом и удивлением разглядывали сира Эллери. То, что он мёртв, становилось очевидно не только по бледным скрюченным пальцам, но и по всей позе. Не живой человек — предмет. Труп. Лишённая жизни груда плоти. — Зовите мейстера, — бесцветным голосом скомандовал Тирион, пусть и понимал, что мейстер тут уже никак не поможет. Разве что констатирует смерть. — Он что, в тазу утонул? — послышался озадаченный голос за спиной. То оказался подоспевший на шум сир Харвин, про которого Тирион едва не забыл. Ему ведь тоже предстояло вновь спуститься во мрак. — Неужели настолько набрался? Действительно. Сир Эллери в одних портках полулежал у деревянного

***

, наполненного водой таза, засунув туда голову. Судя по оставшимся по бокам посудины отметинам и занозам под ногтями, он яростно царапал его — но тщетно. Рядом валялось мокрое насквозь полотенце. На небольшом столике хищно поблёскивала раскрытая бритва. По всей видимости, сир Эллери намеревался побриться. Значит, смерть наступила почти наверняка утром, вскоре после его пробуждения. Вода заливала пол, но большая часть её всё-таки осталась в тазу, где и захлебнулся несчастный сир Эллери. Тирион огляделся, ощупывая глазами пространство. — И пришлите сюда ещё людей… кажется, мы нашли место, где есть ещё один тайный проход, — мрачно заключил он. «На счастье Молчаливых Сестёр, долго им без дела сидеть не придётся».