Время будить королей

      Они мучили вас уже много раз, но каждый раз стирали вам память © К великому огорчению Тириона, новый Великий септон выразил желание покинуть Королевскую Гавань как можно скорее. Как видно, после всех злоключений ему не терпелось вернуться в Звёздную септу Староместа. — А ведь мы с вами так и не успели толком поговорить, даже познакомиться получше, — выразил своё сожаление Тирион, глядя на Светлого Эммета. Впрочем, был он теперь не так уж светел — мрачное его, морщинистое лицо не выражало ничего хорошего. Похоже, долгое пребывание в Королевской Гавани, да ещё и когда тут происходили не самые приятные события, дурно сказалось на нём. В том и заключалась причина отъезда. — Нам не о чем с вами разговаривать, — высокомерно отрезал Эммет. Его ледяной тон, да и сама манера держаться неприятно напоминали Тириону об отце. У них даже во внешности прослеживалось некое сходство, хотя септон был куда худосочнее Тайвина Ланнистера. — Даже о вере в Семерых не поговорим? — насмешливо уточнил Тирион, откидываясь на спинку стула. Он улыбался, хотя весело ему не было. Он пригласил Верховного септона в свои покои, которые, к его вящей радости, оставались не тронуты после отъезда в Харренхолл. Казалось, целая вечность минула с тех пор. — Не здесь. Не в этой обители… — Эммет выразительно обвёл глазами помещение, ища верное слово. Тирион догадывался, что его собеседник имеет в виду не только сами покои Десницы, но и весь Красный Замок. В этом их мнения в чём-то сходились, потому подсказал септону несколько вариантов на выбор: — Греха? Порока? Языческой веры? Невежества? Но, какое бы из этих слов вы ни выбрали, уверен, что в обязанности септона — в особенности, Верховного септона, — входит в том числе и избавление людей от их заблуждений, помощь в излечении от пороков. Разве я не прав? Септон посмотрел на Тириона холодным, злым взглядом. Его этот разговор нисколько не забавлял. — Не сомневайтесь, в Звёздной септе Староместа услышат об этом. Пусть никто не думает, что избавились от меня или испугали. Я вернусь — но не один. Праведные должны узнать о том, что тут творится. Тьма и беззаконие. — Звучит угрожающе. Вы и сейчас не один. С вами достаточно благочестивых людей, способных вас защитить. Особенно тот Фрей, присутствие которого среди свиты Светлого Эммета так неприятно удивило Тириона. Везде они, везде эти Фреи, будь они неладны. Слишком многочисленны, чтобы весь их род канул в вечность. Старый Уолдер Фрей постарался на славу, стоит отдать ему должное. — Я пекусь не о своей безопасности, — тут Эммет кривил, конечно, душой, но Тирион не стал ему на это указывать, — и говорю не о воинстве. Речь идёт о других септонах и проповедниках. Этому городу, этому месту… ему требуется Вера, чтобы окончательно не погрязнуть во мраке. Семеро дали нам знак, и я не имею права его игнорировать. «Да, отец», — чуть не ответил Тирион, настолько знаком ему был этот ледяной, надменно-нравоучительный тон, за которым скрывались гнев и отвращение. — О, нам бы очень не хотелось, чтобы всё это повторилось, — заверил Тирион, прекрасно помня темноту, которая ещё пару дней назад окутывала столицу, заставляя людей дрожать от ужаса. — Однако мне кажется, что это явление во многих вселило веру. Что тоже было правдой. Люди истово молились, в этом сомневаться не приходилось. Молились в небольших септах, которые ещё оставались в городе, ставили свечи даже Неведомому, которого некоторые и почитали причиной случившегося. Однако, несмотря на то, как всё звучало со стороны, Тирион вовсе не хотел, что Эммет задерживался в Королевской Гавани — и без него хватало проблем, как и людей, баламутивших воду, — скорее, его просто забавляло наблюдать, как тот старательно избегает говорить напрямую о своём страхе. А он боялся. Все боялись. Тирион не был исключением, он и вовсе себя никогда человеком храбрым не считал. — Если так, они дождутся моего возвращения и продолжат молиться. Я не говорил, что покидаю Королевскую Гавань навсегда. Нет. Вскоре Святая Вера вернётся в это место — или оно погибнет. Сказав это, септон решительно поднялся, так и не притронувшись к наполненному кубку. Этот святоша тоже избегал вина, как видно. Или просто не желал принимать его из рук Тириона. Тот не торопился вставать следом за септоном. Стол, по крайней мере, скрадывал их значительную разницу в росте, а смотреть на Светлого Эммета снизу вверх совсем не хотелось. — Как скоро ждать вашего возвращения? Септон криво улыбнулся. Неестественно. — Как только всё будет готово, — таинственно ответил он и развернулся, чтобы уйти. В конце концов, он намеревался отбыть сегодня же, так что наверняка ему предстоит решить ещё какие-то свои дела. В святости последних Тирион не был уверен, но и препятствовать этому не планировал. Пусть едет на все четыре стороны и докладывает Праведным о творящемся здесь безбожии. Хотя Эммета уже клятвенно заверили в том, что Великая септа Бейелора непременно будет восстановлена, как только для этого сыщутся средства. Когда дверь за Эмметом закрылась, Тирион ощутил, как сильно был напряжён всё это время. И сейчас тело его расслабилось. Он с шумом выдохнул и с удовольствием отпил вина. Нет, этот человек ему не нравился ни капли. Не от того, что он проповедник и фанатик, хотя и это играло роль, а именно из-за того, что напоминал об отце. Напоминание это царапало, скреблось где-то внутри. Заставляло испытывать почти потусторонний, леденящий ужас, не раз пережитый Тирионом за последнее время. Достаточно с него мертвецов. Их взглядов. Их теней. Их зыбких, далёких голосов. Достаточно. Неловко соскочив со своего места, Тирион проковылял к небольшому окну, из которого открывался вид на Королевскую Гавань. Как всегда, многолюдную, многоголосую, смердящую помоями, дерьмом, болью, страданием и грехами. Даже удивительно, что септон Эммет продержался здесь так долго. Многих приводил в ужас этот город, напоминающий таракана или крысу. Ничто не способно изменить его и очистить — даже, похоже, огонь. Теперь, когда на улицы вернулся свет, вернулись и толпы людей, и всё потекло своим чередом, словно ничего и не было. Но Тирион видел неподвижные, глубокие тени в углах, которые не прогонял никакой свет. Знал об их присутствии. Чувствовал его. Так же, как знал, что ничего не закончилось — всё только начиналось. И, вероятно, темнота — лишь предвестник грядущих бед. В этой уверенности Тириона укрепляло увиденное и услышанное в Харренхолле. Раньше он мог бы отмахнуться от этого всего, как от навязчивых, неприятных кошмаров, обычных снов, порождённых усталостью, неопределённостью и странностью происходящего в замке. Но не теперь — не после того, что он прежде слышал и видел. Всё это в сумме порождало, выстраивало в сознании грозный и мрачный образ окружающего мира, от которого не приходилось ждать ничего хорошего. Задачей Тириона было подготовиться к любому исходу. И выжить — если это вообще возможно. Он залпом опустошил чашу с вином, толком не чувствуя вкуса, да и никакого удовольствия от напитка уже не получал. Всё казалось каким-то серым, пресным и обесцвеченным. Лишённым внутренней сути, как и он сам. Решительно опустив чашу на стол, Тирион подумал, что недурно было бы проведать сира Харвина. Как он там. Нет, под стражу его не взяли, хотя король и велел ему не покидать своих покоев. О причинах такого своего поведения, Бран не сообщил ничего, кроме того, что обязательно вернётся к нему, как только они разберутся с проблемами посерьёзнее. А после темноты их оказалось в избытке: некоторые не преминули воспользоваться выпавшей им возможностью, потому в Королевской Гавани было такое количество грабежей, изнасилований и поджогов, что Золотые Плащи с ног сбились, потребовалось нанимать ещё людей, чтобы следить за порядком. И это не считая прочих волнений, вызванных как самим септоном, так и тем, что происходило всё это время. Поэтому сир Харвин формально не был под арестом, но на деле превратился в пленника. Тириона удивляло спокойствие, с которым он принял этот факт. Твердокаменный раньше возмутился бы, заявив, что это беспредел, потребовал бы ответа и объяснений. В конце концов, ему не предъявляли никаких обвинений. Но он хмыкнул только, пожал плечами и оскалился, заявив, что с удовольствием принимает королевское гостеприимство. Наверное, он очень дорогой и важный гость короля, раз тот не желает его далеко отпускать. За насмешкой этой, Тирион видел прекрасно, крылось что-то ещё. Его не покидала мысль, что, направляясь в Королевскую Гавань, сир Харвин как будто догадывался, что его тут ждёт. Хотя и заявлял о своей невиновности. По опыту Тирион мог сказать, что это правда. Виновные в преступлении ведут себя иначе, они бы нашли множество причин избежать подобной поездки. Но ведь сир Харвин без сомнений согласился. Это заставляло испытывать некоторое недоумение. Тирион и сам виделся с ним лишь раз — в день, когда его практически заперли в покоях, а после действительно оказалось не до того. В городе тогда ещё царила темнота. Поэтому теперь он решительно направлялся по длинному переходу в сторону Девичьего Склепа — как ни иронично, но именно там теперь сидел сир Харвин. Рядом с теми покоями, где некогда жила сбежавшая из Красного Замка Яра Грейджой. Нарочно ли это было сделано, с каким-то умыслом, или нет, но совпадение занятное. *** Темнота начала сгущаться, стоило Тириону сойти с корабля. Часть пути из Харренхолла он, как и планировал, проделал по реке, чтобы избежать нежелательных столкновений. Конечно, он помнил о неком загадочном корабле Ночного Дозора, замеченном сиром Лином, и не мог быть уверен, что ещё какая-нибудь посудина не обнаружится рядом с Божьим Оком, но так всё равно безопаснее. Не хватало ещё потерять весь отряд и собственную жизнь, добираясь в столицу. Лошади как взбесились. Истерически ржали, вращали глазами и отказывались подчиняться. Псы неустанно лаяли и протяжно выли. Не удивительно — люди тоже боялись. Странное это явление не походило ни на что, увиденное ранее. Однако и возвращаться назад, как поначалу настаивали некоторые из отряда, Тирион отказался. Да, можно было снова сесть на корабль и подняться до Божьего Ока, вернуться к Харренхоллу, но он не хотел. Не хотел оказаться в Харренхолле теперь, даже зная, что путь в Королевскую Гавань может быть в разы опаснее, да и в самой столице едва ли спокойнее. Однако Тирион чувствовал, что не в состоянии находиться в том и без того мрачном замке. Уж лучше неизвестность, чем гарантированное безумие. Потому люди всё-таки двинулись в путь, который занял больше времени, чем Тирион рассчитывал поначалу. Полная же темнота опустилась на отряд в Хейфорде. Кое-кто предлагал — не без страха, который испытывал и сам Тирион перед этим грозным знамением, — отсидеться в замке. Тем более, они уже в Королевских землях. Но через день стало ясно, что быстро это не закончится. Следовало двигаться вперёд, добраться в Королевскую Гавань, где творилось бог весть что. Тириона гнала туда некая невидимая сила, чья-то незримая рука вела его сквозь темноту, к ненавидимому им городу. И ещё на подъезде стало ясно, что Королевская Гавань только кажется обезлюдевшей. Тирион чувствовал запах пожара. Не того, прежнего, и не того, в котором не так давно сгорела часть их нового флота, а совсем недавнего. Слышал крики о помощи. Ему чудилось бормотание молитв, исторгаемых многочисленными ртами. Он ощущал ужас, сковавший одни души — и безумие, жажду наживы, охвативший другие. Тьма обнажала нутро, подталкивая людей становиться теми, кем они и были. Выдавливала из человека его тайные желания и стремления. Некоторые решили, что это — конец. Конец всему. Конец всего. От того и принялись грабить, убивать и насиловать. Хотя толку в том награбленном, если бы мир, каким его все знали, и в самом деле кончился бы? Тирион не понимал. Но, наверное, это тоже было сродни инстинкту. Взять всё, пока есть возможность. Пока остаётся хоть что-то, какое-то напоминание о жизни. Источаемый светилом странный тёмный свет внушал нечто сродни благоговению и вместе с тем — страх смерти. Тирион избегал смотреть туда, хотя и чувствовал присутствие чего-то настолько неизмеримого и непознаваемого, что у него даже во сне, кажется, вставали волосы дыбом. От этого нельзя было спрятаться, нельзя было убежать. Невозможно игнорировать или забыть. Нет. Оно находилось рядом. Повсюду. Сопровождало каждый вдох и выдох, каждое движение. Просачивалось сквозь поры. Тирион бродил в полутьме по коридорам Красного Замка, чувствуя на себе взгляд великого множества глаз. Он старался перемещаться от одного пятна света к другому — между ярко горящими факелами, но и это не спасало. Однажды, стоя на открытом переходе, он случайно бросил взгляд в сторону полуразрушенного Тронного Зала, в котором, по рассказам прочих, образовался провал в полу, и едва не завыл от первобытного страха. Хотя ничего и не разглядел толком — во дворе замка царил тот же вязкий сумрак, который не могли разогнать даже факелы. Он смотрел — Тирион чувствовал этот взгляд. Оттуда на него в ответ тысячами, тысячами тысяч глаз поглядела вселенская бездна. Чёрная, душная, пропахшая тленом. Запах этого необъятного мрака мешался со смрадом Королевской Гавани, образуя нечто новое. Нечто ещё более кошмарное. Тирион не хотел смотреть. Не желал видеть, понимая, что тогда разум его точно не выдержит. Ухнет туда, откуда ещё никто не возвращался. Потому он предпочитал делать вид, что всё с ним хорошо, и ничегошеньки он не ощущает. Другие — та же леди Анья — выглядели не менее бледными и уставшими. Может быть, ей тоже снились кошмары, а во сне преследовали призраки прошлого? Тирион не осмеливался спросить о таком даже у Лимана. Кажется, только начальник городской стражи да начальник тюрьмы не особенно обращали на это внимание: у них работы было полно. И связана она оказалась отнюдь не с чудовищами. Или, во всяком случае, с чудовищами понятными и знакомыми, из человеческого мира. Хотя с пойманными на месте преступниками разбирались сразу. Толку было тратить на них места в темнице и казённую еду? Стражники тут же вешали убийц и рубили руки ворам. Как ни удивительно, но отвадило это немногих. Волна разбоя пошла на спад лишь тогда, когда вернулся свет, а вместе со светом Королевскую Гавань тряхнуло так, что Тирион до сих пор диву давался, как устоял Красный Замок, как он не сполз по холму, окончательно разваливаясь на части. Его шатало из стороны в сторону, хотя в итоге ни единой, заново возведённой башни так и не упало. Самая верхняя слегка покосилась, и теперь предстояло решить, как быть с этой опасной конструкцией. Обвалилось несколько переходов, сломалась одна из внутренних стен, но больше всего пострадал именно Тронный Зал, с которого когда-то и начались волнения. Он лежал в руинах и, кажется, стал эпицентром тряски. Теперь от него не осталось ничего, кроме беспорядочно сваленной груды кирпичей, которую постепенно разбирали, кроме осколков стекла и расплющенных металлических перекладин. Но Тирион старался по-прежнему этого места избегать, выбирать маршруты, которые позволяли держаться подальше и даже не смотреть в ту сторону. Потому что он чувствовал — по-прежнему чувствовал. Смотрящие на него никуда не делись. И, кажется, стали только злее. Возможно, он был безумцем, когда решил, что ему непременно следовало вернуться сюда. В Королевскую Гавань. В Красный Замок. Но дело было не только в болезненной тяге — Тирион подспудно понимал, что бежать бесполезно. Нигде не спрятаться. Так не лучше ли встретить опасность лицом к лицу? Всё-таки удары в спину он принимать не любил. За этими мыслями он и добрался к покоям сира Харвина, у которых стояло сразу трое золотых плащей. Действительно, сразу понятно, что здесь живёт важный гость. Яру тоже сторожили денно и нощно, хотя ей и не запрещали выходить. Тириона пропустили без вопросов, даже не глянули в его сторону, когда он толкнул дверь, за которой находилась одна из небольших комнат, выделенных гостю. К тесноватому кабинету, которым явно никто не пользовался, примыкало две спальни и что-то вроде гостиной, где за невысоким столом в мягком кресле и располагался сир Харвин. Судя по виду, он откровенно скучал, разглядывая так и не восстановленную замковую септу и часть восточного двора через искусно выкованные в форме цветов узоры. Ещё одна милая деталь интерьера: на каждом окне здесь было по решётке. Какой бы искусной не была работа мастера, это всё равно оставалось именно решёткой. Но, похоже, Харвин не особенно этим тяготился, как и своим положением в целом. Сейчас перед ним, едва не вызвав чувство дежавю, лежала карта. Всё почти точно так же, как при последней встрече Яры и Тириона. Он, пожалуй, даже не удивится, если услышит те же самые слова. Однако на вопрос Тириона, зачем ему карта, Харвин привычно хмыкнул и пояснил: — Ни одной интересной книги, а я, не поверишь, названий некоторых городов далеко на севере или юге и вовсе не помню. Не говоря уже про Эссос и другие континенты. Куда интереснее мейстерской зауми, если подходить с умом. — Что толку разглядывать просто точку на карте, если можно о ней почитать? — недоумевал Тирион, без приглашения садясь напротив. — Только скажи, я попрошу Сэма… — Книгу для меня? — закончил сир Харвин. — О, не сомневаюсь, что малыш Сэм выполнит эту просьбу. Но мне нужна единственная книга, которой у него точно нет. — Что за книга? — нахмурился Тирион от того, как пренебрежительно сир Харвин говорил о человеке, который выполнял обязанности Великого Мейстера при дворе. Как ни крути, похоже, мало кто всерьёз воспринимал Сэмвелла Тарли в этой роли. Отчасти дело заключалось в его возрасте, но не только, разумеется. — Та, в которой рассказано, как долго его величество намерен меня здесь держать. И, конечно, что творится вокруг. Я имею в виду… ну, ты понял, — он устало махнул рукой в сторону зарешёченного окна. Тирион понимающе кивнул. — Действительно, такая книга в библиотеке Красного Замка едва ли сыщется. Я бы и сам не отказался её почитать. Харвин насмешливо посмотрел на него. — Выглядишь уставшим, Тирион. Неужели что-то случилось? — Я бы с удовольствием поменялся с тобой местами на время, — проворчал тот, не кривя душой. — Посидел бы взаперти пару дней, чтобы никого не видеть, меня бы даже решётки на окнах не смутили. Но увы, — он развёл руками. — Однако почему-то вспомнил обо мне, — сир Харвин поднял брови. — Есть тому причина? Если пришёл спросить меня очередной раз, в чём я виновен, отвечу точно так же: ни в чём. Я не причастен к тому, что творилось в Харренхолле. Как и ты, я только… наблюдал. Тириону отчего-то не понравилась эта фраза. Странная она какая-то была, неправильная. — Я не наблюдал. Я решал проблемы. Насколько помню, ты тоже в этом принимал непосредственное участие. — По большей части, мы мало что смогли с этим сделать, — резонно заметил сир Харвин. — Нет, кое-каких успехов ты добился, но… — Почём тебе знать? Там осталось достаточно людей, чтобы выловить всех этих негодяев, — Тирион ощутил себя задетым за живое. Ему не хотелось думать, что столько времени и сил потрачено впустую. Это ведь не так. — Фрея ты спихнул на лорда Эдмара и его жёнушку, чтобы они с ним сами разбирались, убийц юных лордиков не поймал, только обнаружил их лазы, а корабль, о котором сир Лин упоминал, может, до сих пор бороздит Трезубец, — перечислил Харвин. — Чёрный Робин. Как иронично. — При этом, — начиная раздражаться, возразил Тирион. Он даже не замечал, что его слова начинают походить на оправдание, — мы всё-таки перекрыли часть проходов, которыми они могли пользоваться, что мешает их перемещениям. Нашли место, через которое они наверняка проникали в замок. Отряд сира Патрека тоже не без пользы ездил в Риверран. Да и вылазка сира Лина оказалась полезной. — Кстати, как там твой пленник? Его уже допросили? — Харвин оставался непоколебим. Твердокаменный, как есть. Упрямец, каких поискать. — Нет, — Тирион рассеяно потёр лоб, — не до него сейчас, сам знаешь. Но он жив, насколько мне известно, сидит в каменном мешке и пережил землетрясение. Думаю, как только его вытащат на свет, станет намного сговорчивее. — Если окончательно там не рехнётся. — Не рехнётся. Прошло-то всего несколько дней. Люди и подольше там разум сохраняли. Эддард Старк, помнится, провёл в подземельях немало времени, и ничего. Если, конечно, не предположить, что он сошёл с ума ещё тогда, когда решил угрожать моей дорогой сестрице. — Ладно, — Харвину, видимо, надоел этот бесполезный спор, — ты так и не сказал, о чём действительно хотел со мной поговорить. Полагаю, у тебя и других дел полно. Тирион поёрзал на месте, понимая, что вообще-то у него не было конкретной цели. Он пришёл просто, чтобы узнать, всё ли в порядке. — Я… подумал, что тебе не помешает компания. Скучно, наверное. — Как великодушно с твоей стороны! Сам же знаешь. Бывало и повеселее. Только вот моё общество едва ли тебя развлечёт. Ты мог бы найти себе компанию, которая точно развеяла бы твоё мрачное настроение. В Красном Замке полно самых разных… людей, — Харвин зачем-то сделал паузу перед последним словом. Это странно царапнуло. — Сегодня город покидает Верховный септон, — поделился новостью Тирион. — Светлый Эммет. — О, — не было похоже, чтобы Харвина это волновало. — Да, ему здесь не слишком понравилось. — Никогда не был истово верующим, но его понимаю, — совершенно серьёзно признался сир Харвин. — Королевская Гавань и этот замок — просто зловонная клоака. Понятия не имею, и чего только людей сюда тянет. — Много ли ты понимаешь, — махнул рукой Тирион, — в конце концов, в таком городе просто затеряться среди таких же, как ты, стать незаметным. Да и работы здесь всегда хватает, особенно теперь, когда часть города всё равно отстраивают. Наёмные рабочие нынче в цене. — О том, что здесь полно преступников, я тоже наслышан. — И некоторые из них живут с нами под одной крышей, — продолжил его мысль Тирион. Между ними повисла тяжёлая тишина. Харвин Пламм нахмурился. — Не нужно этих намёков, — предупредил он, — я не терплю ложных обвинений. — Тем не менее, покорно сидишь здесь. — Как раз от того, что не совершал ничего дурного, не вижу смысла сопротивляться. Ты ведь не позволишь пострадать невиновному, верно? — в последних словах послышалась насмешка. Тирион вдруг вспомнил последний королевский суд, на котором присутствовал. Вспомнил то отвратительное, гадкое чувство, которое испытывал после. Правосудие. Где же его найти? Всё в этом мире решало лишь право сильного. Его стремления и желания. Деньги, в конце концов. Однако говорить всего этого он Харвину не стал — кажется, тому самому было об этом прекрасно известно. — Нет в этом мире ни невинных, ни невиновных, — наконец, выдавил из себя Тирион. — Однако когда речь идёт о конкретных преступлениях… — Ты же наверняка успел перекинуться парой слов со своим мастером над шептунами. Своим личным Ланнистером на побегушках, — Харвин чуть склонил голову на бок, — неужели он ничего тебе не нашептал, а? Тирион поджал губы, потому что Лиман действительно так и не сказал ничего существенного касательно Харвина. О других людях, которые могли быть замешаны во всей этой истории с Речными землями, — да, но не о Харвине. Не было похоже, чтобы он был виновен в чём-то серьёзном. Уж не в убийствах точно. Да и какой ему в этом прок? Он бы не извлёк из тех событий выгоды. — Он не может знать всего. — Ну, ко мне-то он тоже заходил, — удивил его откровением Харвин Пламм. Тирион недоумённо уставился на него. — Зачем это? — Мы не говорили ни о чём серьёзном. Ни о чём таком, о чём бы я не мог поговорить с любым другим человеком, — он пожал могучими плечами. — Кажется, он просто пытался понять, что я за человек такой. Полезно, наверное, с его-то работой. Тирион некоторое время помолчал. Лиман ему об этом не рассказывал. Наверное, он являлся сюда, когда было ещё темно, и ещё недавно всем было не до подобных бесед. Нужно расспросить его — да и вообще поговорить о многом. — В любом случае… я тоже просто хочу разобраться, что заставило короля так поступить. — Тогда наш разговор лишён всякого смысла, — Харвин поскучнел. — Можешь пытаться вызнавать, сколько угодно, но ты понимаешь одно: я ничего не сделал. А король сильно ошибается, если считает меня причастным ко всем несчастьям. — Не забывай, что он всё-таки не приказал привезти тебя в кандалах, как преступника, — напомнил Тирион, — а вполне мог это сделать, если бы ты был обвиняемым и подлежал суду. — Мой тебе совет, — вздохнул Харвин, — прекрати ходить вокруг да около. Пойди и спроси, в чём дело. Он наверняка даст тебе ответ. Почти уверен. Возможно, он просто ждёт удобного момента. — Удобного момента? — Тириона снова резанули эти слова. Но уже не из-за своей неправильности, а скорее некого сокрытого, мрачного смысла, который могли за собой нести. — Да, чтобы сообщить мне что-то важное. И не хочет, чтобы я покинул Королевскую Гавань раньше времени. Может быть, ему нужно, чтобы я оставался на виду. — Что же это за известие, что написать нельзя или сразу сказать, — спросил Тирион скорее у самого себя. Он надеялся найти здесь ответы, но в итоге запутался ещё больше. Вероятно, Харвин прав. Следовало просто пойти — и спросить. Хотя предстояло ещё уговорить себя самого это сделать. В конце концов, Тирион избегал не только Тронного Зала и западного двора, где тот располагался, но и — подсознательно — общества короля. — Сейчас мало кому можно доверять, — туманно ответил Харвин. — Но я не жалуюсь. Напротив… несмотря на некоторую скуку, нахожу эту ситуацию занятной. — Я был рад узнать, что ты пребываешь в добром здравии, — Тирион поднялся. — Иначе и быть не могло. Надеюсь, скоро мне позволят выходить наружу, — сир Харвин кивнул на прощанье. Тирион, чувствуя себя отчего-то совершенно опустошённым и несчастным после этой короткой беседы, вышел прочь. Кажется, ему в самом деле пора была поговорить с королём, а ещё, наконец, допросить того самого пленника, которого они волокли в Королевскую Гавань из самого Харренхолла. Однако уже на Пути Предателя, к удивлению своему, Тирион столкнулся с Лиманом. Подумал даже, что Красный Замок только кажется таким большим — на деле же нигде ни от кого не скрыться. — Ты что там делал? — прозвучал вопрос немного грубовато. Тирион действительно не слишком понимал, что Лиман мог забыть в темницах. Или среди сидящего там сброда были какие-то доносчики мастера над шептунами? Или кто-то из самих тюремщиков? Вполне может быть. — Беседовал кое с кем, — улыбнулся тот уголками губ. — Как с Харвином Пламмом? — не удержался Тирион. Лиман покачал головой, вздохнул. — Давай пройдёмся немного, — он мотнул головой в неопределённом направлении, — поговорим. Вижу, тебе это нужно. Тирион неуверенно огляделся: повсюду были чужие уши и глаза. Посмотрел на Лимана, которого этот факт, казалось, нисколько не волновал. Будто догадавшись о его мыслях, Лиман добавил: — В нашем разговоре не будет ничего… удивительного или слишком тайного. Почти. Это самое «почти» Тириона и смущало. Но он кивнул, соглашаясь. В конце концов, они выбрали маршрут, ведущий к той части замка, где находилась богороща. Туда, где прежде нередко можно было заметить Брана. Сейчас богороща пустовала, и Тирион и тут замечал в земле ненавистные трещины, которые мозолили глаза и, чего греха таить, здорово действовали на нервы. Хорошо ещё, что от западного двора это место отделяла стена. Но он не стал говорить обо всём этом Лиману, не желая показаться мнительным дураком. Сам Лиман время от времени морщился, постоянно почёсывал грудь и шею. Уже на лестнице Тирион не выдержал: — Да что с тобой такое? — Зудит, — пояснил Лиман. — Не бойся, это не вши какие, — он хмыкнул. — Старые шрамы воспалились и не дают покоя. Наш мейстер выдал мне какие-то мази, велел регулярно обрабатывать, но пока не слишком помогает. Неприятно, конечно, но жить точно буду. — Хотелось бы в это верить, — Тирион вскинул голову, глядя в такое прозрачное, такое далёкое небо. Чистое небо. Удивительно, каким вещам порой начинаешь радоваться. — Малый Совет соберётся завтра утром. До этого времени король велел его не тревожить, — сообщил Лиман, присаживаясь на один из толстых древесных корней, что торчали из земли. — Там мы всё и обсудим. — К чему так долго тянуть? И чем он там занят? — недовольно проворчал Тирион, испытывая странную брезгливость при взгляде на белые корни. Наверное, это из-за случившегося в Харренхолле. — Или просто ждёт, когда Светлый Эммет уберётся из столицы со своим ручным Фреем? — Он часто так делает, — почти равнодушно пожал плечами Лиман. Опять почесал сквозь одежду место, которое не давало ему покоя. Тирион и в самом деле заметил лёгкое покраснение и припухлость на его горле. Там, где находился шрам, который Лиман старался скрывать высокими воротниками или лёгкими шарфами. — В последнее время его величество стал неразговорчивым. Сэм говорит, что королю нездоровится. Тирион отчего-то не хотел знать, в чём причина этого нездоровья. Ему чудился дурной запашок, которым тянуло от всего этого. Давно уже чудился, положа руку на сердце. — Ну… Завтра, так завтра, — согласился он, не имея иного выхода. — Так что ты забыл в темницах? Говорил с нашим гостем? — предположил Тирион тут же. Лиман кивнул. — Ага. С ним. Мы поболтали немного, и он выглядит очень сговорчивым. Не слишком-то ему нравится сидеть в темноте, особенно после того, что он пережил в пути. — Все мы это пережили, — напомнил Тирион. — Тоже мне, страдалец. — Но только его везли связанным и в клетке, — парировал Лиман. — Меня, в общем-то, волнует не это. Не похоже, чтобы он знал слишком многое. Хотя интересные сведения у него тоже имеются. — Что же он тебе рассказал? Я как раз думал с ним побеседовать, знаешь ли. Не зря мы его в самом деле сюда тащили, чтобы не оставлять в Харренхолле. — Время покажет, зря или нет. Но, учитывая те письма, о которых ты упоминал, и сказанное им… — Лиман помедлил. Не для того, чтобы заставить Тириона ждать, а явно пытаясь собрать всё воедино. — Ещё к тому же то, что я сам узнал… — ещё одна короткая пауза. — Думаю, северяне действительно в этом замешаны. Не только они, впрочем. — Кто и зачем это делает в Речных землях? — Тирион действительно не мог понять, кому это может быть выгодно. Предположить, что некоторые из северян хотели бросить тень на Сансу, у которой так своевременно охладели отношения с дядей, это одно. Совершенно другое — понять, какой в этом всём прок другим. Это оставалось главной проблемой Тириона: он не видел ничьей выгоды. — А если подумать? — предложил Лиман. — Человек, которого ты привёз, сказал, что им действительно доставляли кое-что из провизии и оружия с Севера. Но всего дважды, в самом начале. Однако при этом он уверял меня, будто видел однажды человека, который явно не был простым разбойником. Тот о чём-то беседовал с их главарями. У него была хорошая лошадь, оружие и доспехи, явно выкованные в замке. И он не походил на северянина. Тирион кивал, пока Лиман рассказывал, ожидая, когда тот перейдёт к самой сути. — У человека этого был характерный говор, но не местный. Мой… собеседник предположил, что так говорят, возможно, в Марках. — В Марках? — удивился Тирион. — Ты же понимаешь, что он мог быть послан кем-то, кого сразу бы узнали, появись он на людях? Да и ни к чему высокому лорду ездить в такие места. — Да, но… боги, я решительно не понимаю, что происходит. — Я и говорю тебе: подумай сам. Полагаю, определённые выводы ты уже сделал задолго до нашей беседы. Всё это, — Лиман обвёл руками притихшую богорощу, имея в виду очевидно не её, а ситуацию, — вносит сумятицу в дела королевства. Ещё и этот септон… Не исключаю, что кто-то просто хочет под шумок обстряпать свои дела таким образом, чтобы наш король перестал быть удобен на троне. Кому понравится монарх, не способный обуздать мятежников, и при котором творится подобное? Это очень простой вывод, и я не думаю, что тебе стоит искать некие более глубокие мотивы. Люди по сути своей только хотят казаться сложными существами. На деле всё очень и очень банально. С этим Тирион не мог — и не хотел — спорить. — Простор? — предположил он. Самое первое, что в голову приходило. — Долина? Штормовые земли? Дорн? Железные острова? — Королевские земли? Западные земли? — с улыбкой продолжил перечислять Лиман подчинённые короне земли, явно подначивая его. — И про Север не забудь, пусть он теперь и стоит особицей. Тирион скривился. — Не говори ерунды. Пока свои дела пытались обстряпать известные нам люди. Сам же говорил не усложнять. — Это не исключает, что другие могли тоже в этом участвовать. Просто мы об этом пока не знаем — пока. Впрочем… — Да говори ты уже толком! — не выдержал Тирионы, чувствуя, что начинает нервничать. — Помнишь тот поджог? Конечно, помнишь, куда без этого. Я ещё разузнал потом, что один из поджигателей, судя по выговору, мог оказаться откуда-то из Речных земель. У него шрам был на щеке, — Лиман провёл рукой по лицу. Тирион помнил, хоть этот их разговор и происходил давно, почти сразу после случившегося. — Когда я спросил у нашего гостя в темницах о нём, тот сказал, что в их отряде однажды появлялся кто-то похожий, со шрамом на лице. Может быть, наш знакомый, хотя мало ли людей носит шрамы, конечно. — И что же это нам даёт? — усомнился Тирион. — Ещё один разбойник, который выполнял поручение за деньги. Конечно, если мы его найдём, он может сказать, кто ему платил, но… нужны и другие доказательства, чем слова какого-то бандита с большака. Лиман улыбнулся, будто Тирион сообщил ему какую-то добрую весть. — Мне определённо нравится твоя привычка сразу замечать тупики, кузен, но вот ещё что: кажется, я знаю, где его искать. — Знаешь? — Тирион в большей степени изумился, чем обрадовался. — И что теперь? — Найду, — просто сообщил Лиман, пожимая плечами. И снова почесался. — Седьмое пекло, как же надоело. Хочется кожу с себя содрать, — пробормотал он под нос. — Не смотри на меня так, обязательно найду. Есть у меня подозрения, и не безосновательные, считать, что он напрямую общался с кем-то важным, и даже деньги получал за свои делишки. — Нет у нас времени, хотя найти его будет не лишним, тут ты прав. Нужно напомнить королю, что среди нас есть предатели, — Тирион нервно заходил туда-сюда. Сейчас его уже перестали волновать чёрные трещины под ногами. Он думал совсем о другом. — Сказать ему быть внимательнее к ним. Прозвучало это смешно: как мог Бран с его возможностями до сих пор ничего не знать? Ничего не предпринимать? Эти вопросы беспокоили Тириона уже давно, только задавать их вслух он не решался. Может быть, так и надо, и эти люди сами себя загонят в ловушку? Или они все в ней окажутся. — Много времени мои поиски не займут, уверяю. Кажется, я знаю, к кому можно обратиться, и сделаю это сегодня же вечером. — Хорошо, если так. Но что с сиром Харвином? — без особой надежды спросил Тирион, снова глядя на Лимана, который теребил край рукава в задумчивости, видимо, чтобы занять чем-то руки, которые так и тянулись к воспалённым шрамам. Лиман покачал головой. — Ровным счётом ничего. Представляешь? Совсем. Ну, я имею в виду нечто посерьёзнее всяких похождений по борделям и прочих мелких грешков. Не похоже, чтобы он был замешан в убийствах или заговоре. Да и говорит он складно. Пожалуй, это должно было утешать, но почему-то легче не становилось. — Всё равно это странно. Зачем он понадобился его величеству? Зачем держать его взаперти? Лиман снова пожал плечами. Тирион услышал привычное уже шкряб-шкряб. — Я же говорил: при мне он этого не упоминал. Никто даже не знал, что он попросил его привезти. Вообще… — Лиман поджал губы. — Ты и сам знаешь, что порой государь наш ведёт себя странно. — Ты знаешь, почему, — прозвучало это полувопросительно, хотя являлось утверждением. — Это причина, по которой его и выбрали королём. Занятно, верно? Впрочем, может оно и к лучшему. Лиман поглядел на Тириона удивлённо. — К лучшему то, что он зачастую достаточно далёк от дел человеческих, погружённый в свои видения? Поэтому управление страной по сути переходит к Совету. Может статься, и лучше, но именно это одна из причин, по которой есть недовольные. Не все готовы мириться с таким порядком — и таким королём. Им легче управлять, безусловно, но и слабые монархи не всегда в почёте. Тем более, когда на трон может претендовать не наследник, а любой знатный лорд. Я говорю с тобой честно, как всегда. — Знаю. Знаю. Но ведь и правда… тогда это всем казалось уместным. Правильным. Люди устали от бесконечной войны. Устали от королей и их потомков. — Ну, теперь-то всё наладилось, — в шёпоте Лимана скользнули язвительные нотки. — Твои слова сейчас звучат как крамола, Лиман, — напомнил Тирион, вновь оглянувшись, — сам знаешь, что нужно быть с этим осторожнее. Король, может быть, и отдалился от человеческого мира, но всему есть границы. — Я не имел в виду ничего дурного, — Лиман встал, зачем-то отряхивая со штанов невидимую грязь. — Только высказывал мысли, которые могут засесть в головах многих. Если думаешь, что я только за себя говорил, то ошибаешься. Мне многое довелось услышать за последнее время, уж поверь. — Завтра на Совете Бейелор Хайтауэр станет самодовольно хвалиться своими успехами в Браавосе? — кисло улыбнулся Тирион. Бейелор тоже вернулся совсем недавно. Подробностей Тирион ещё не успел услышать, кроме того, что кое о каких уступках, точнее, о небольшой рассрочке с Железным Банком договориться удалось. Ещё он успел побывать в Лорате в поисках Серсеи. Удивительно, конечно, что она могла забыть в этом бедном, мрачном городе. Однако самой Серсеи там не обнаружил — только Квиберна. Правда, рассказывал об этой встрече и поездке в целом не слишком охотно. Только постоянно напирал на то, что там повсюду знамёна дома Таргариенов. И Дейенерис имеет к этому всему непосредственное отношение. Очень нелепо звучит. Тирион никак не мог себе вообразить, чтобы Серсея и Дейенерис после всего, что произошло, могли действовать заодно. Это попросту невозможно. С другой стороны, ему прежде многое казалось невозможным. И всё-таки происходило. — Возможно, придут ещё какие-нибудь известия. В любом случае, нам следует обсудить ситуацию в городе, решить, что делать с Железными островами и Дорном, которые явно не сидят на месте. Дела в Харренхолле. И, конечно, слухи о том, что творится на Севере. Тирион хотел напомнить об известиях и из Штормовых земель, где вроде бы дорнийцы напали на Ночную Песнь, но не стал. Лиман и сам знает, сколько проблем сейчас со всех сторон. А королю вздумалось тащить сюда Харвина, не объясняя причин. Что за ерунда. — Думаю, нам не стоит предъявлять обвинения касательно Речных земель сразу, — Тирион посмотрел Лиману в глаза, — нужно подождать. По сути мы можем предложить только свои подозрения, но никак не доказательства. — Да, — согласился Лиман, — это лучше всего обсудить лично с королём. Что же касается нашего пленника… Точнее, их обоих, надеюсь, скоро и это разрешится. *** Малый Совет созывали почти сразу после завтрака. Никогда ещё не памяти Тириона он не собирался так рано. Явился он, тем не менее, в числе первых. Успели прийти только Сэм и Лиман. После них подошла Бриенна, которую тоже сочли необходимым позвать. Леди Анья и лорд Бейелор подтянулись следом. Последним появился король в сопровождении Подрика. Это тоже оказалось внове: обычно Бран находился здесь, когда все начинали собираться. Но не сегодня. Сегодня он заставил их ждать. Подрик с равнодушным видом подкатил кресло во главу стола и отступил в сторону, словно стараясь стать незаметным. Тириону на мгновение почудилось, что на лице юного рыцаря появились какие-то странные пятна, но это оказалось всего лишь игрой света и тени. И результатом беспокойной ночи — Тирион просыпался несколько раз и подолгу не мог сомкнуть глаз, лихорадочно прислушиваясь к собственному сбитому дыханию. На лбу выступала испарина, темнота давила на грудь, а он дрожащими пальцами пытался зажечь отчего-то погасшую свечу. Теперь он вообще не мог спать без источника света. — Пришли известия из Речных земель, — без вступления ровным голосом поведал Бран и посмотрел на Сэма. Тот кивнул и вытащил свиток из рукава. — Ворон прилетел рано утром, — привычным, немного извиняющимся тоном сообщил Сэм, разворачивая письмо. — Харренхолл, — поняла леди Анья. Тирион внимательно наблюдал за ней, но не похоже, чтобы она волновалась. Скорее, ей было всё равно, что там творится в Речных землях вообще и в Харренхолле в частности. Хотя её люди — люди из Долины Аррен — там тоже присутствовали. Тирион помнил, что лорд Робин, как и сама леди Анья, не давали им дозволения покидать Харренхолл. Только сир Лин увёл некоторых из своих обратно в Дом Сердец. Сэм прокашлялся, обвёл всех взглядом. — Речь о том, что часть замка… она рухнула, — объяснил он. На этот раз по залу пронёсся короткий выдох. И равнодушное, чуть надменное выражение лица леди Аньи сменилось на удивлённое. — В каком смысле? — задал самый нелепый из возможных вопросов лорд Бейелор. — Полагаю, в самом прямом, — даже в шёпоте Лимана слышалась невесёлая улыбка. — Что там случилось, мейстер? — он повернулся к Сэму. — Есть подробности? — Разрушения не слишком большие, погибло три человека, все строители. Десять пострадали. По счастью, упала башня, в которой шёл ремонт. Её ещё не успели заселить. Тирион выдохнул — не то с облегчением, не то с разочарованием. — Думаю, не нужно говорить, с чем это связано, — на лице Брана появилась бледная улыбка. — Все понимают, ваше величество, — леди Анья поджала губы. Она до сих пор выглядела уставшей, почти измождённой. — Только в толк взять не могу природу этого явления. Может быть, вы что-нибудь расскажете? — Если бы я знал точно, непременно, — Бран со скучающим видом посмотрел в окно, — но пока могу заверить, что видения мои… они… смутные. Я вижу сквозь пелену. По лицам советников Тирион видел, что по-прежнему не все из них верят в эти рассказы о видениях. Впрочем, после недавних событий скепсиса на лице лорда Бейелора явно поубавилось. Дело было в его путешествии или в затмении? Но что-то он почувствовал или увидел наверняка. — Из Цитадели должны прислать свои объяснения, — вмешался Сэм, — по крайней мере, так всегда бывает, когда случается нечто непредвиденное. И я им писал тоже. — Будем надеяться, что они это объяснение найдут… или хотя бы придумают что-нибудь правдоподобное, — сказав это, Лиман потянулся рукой к груди, чтобы почесаться, но вовремя остановился, сцепил пальцы в кулак. Тирион мысленно ему посочувствовал. — Какие у вас мысли на счёт Харренхолла? — Бейелор посмотрел на Тириона. Тот не отвёл взгляда. — Я могу снова поехать туда, если на то будет воля его величества. Хотя, думаю, если всё так, как написано, строители справятся и сами. Мы можем разве что выделить дополнительные средства, если требуется. Тем более, после вашего столь удачного путешествия, — Тирион улыбнулся шире, заметив, как Бейелор, напротив, слегка помрачнел. — Кстати об этом. О Харренхолле, — опомнился Лиман. — У всех нас есть вопрос, ваша милость, что касается сира Харвина, которого было велено доставить сюда. — Мы вернёмся к этому вопросу позже. Бран хмуро мотнул головой. Ощущение складывалось, что ему самому не очень-то приятна эта тема. С чего бы? — Кое-что произошло и на Севере, — добавил Лиман, — и в Дорне. Железный флот, говорят, собирается у его берегов. — Сир Давос, — сообщил Сэм, бросив короткий взгляд на короля, который снова как будто потерял интерес к разговору, — ему отправили письмо третьего дня. — Надеюсь, для того, чтобы он с нашими оставшимися кораблями перекрыл им дорогу по морю? — уточнил Тирион. Он хорошо представлял себе, как это можно устроить. — Да, — подтвердил Бран ровно. — Они блокируют их возле Ступеней и не пропустят дальше, если они решатся это сделать. — Что касается Севера, — леди Анья постучала пальцами по столу, — докладывают, эти варвары напали на ближайшие к Закатному морю поселения. Как обычно, жгут деревни, убивают мужчин, насилуют женщин, похищают детей. Санса Старк, полагаю, ждёт от нас каких-то действий. И вполне обоснованно. Хотел бы Тирион знать, чем сейчас занята Санса Старк, и что она в действительности думает. Бран ничего не говорил о её письмах, хотя по всем правилам сестра непременно должна была ему сообщить о происходящем. Но тему эту поднимает Анья Уэйнвуд, а не лично король. — Она ведь понимает, что действуют железнорождённые по своей собственной инициативе, — заметил он вслух. — Тем не менее, никому ведь не нужен этот конфликт, не так ли? — леди Анья вскинула брови. — Но и мастер над кораблями у нас всего один, — заметил Тирион, — и сам флот не так уж велик. Что предлагаете делать? Блокировать часть железного флота на Ступенях или разбираться с ними на севере? — На Севере, — вмешался Сэм, — не так много кораблей. Большая их часть сейчас как раз в Дорне. — И они смогу обойти Вестерос с другой стороны, если решат, что это необходимо. Воспользоваться Трезубцем и вовсе прокрасться в самое сердце страны. — Можно попробовать зажать их и с другой стороны, у самого Дорна, чтобы этого не допустить, — лорд Бейелор постучал пальцами по столу. — Лорд Пакстер Редвин может устроить кордон возле Арбора. Да и у нас в Староместе достаточно кораблей, — последняя фраза прозвучала несколько самодовольно. «Нет, — решил Тирион, — прилюдно обвинять их в чём-то сейчас было бы глупо». — Попытаемся зажать их с двух сторон, — продолжал сир Бейелор. — Лорд Редвин, полагаю, не сделает это за простое «спасибо», — с невинным видом добавил Лиман. — Конечно, он сюзерен, поклявшийся в верности и преклонивший колено, но мы все понимаем положение вещей. — У Простора личные счёты к дорнийцам, — Бейелор изобразил одну из тех своих улыбок, за которую и получил другое прозвище — Яркая Улыбка. Хоть эта самая улыбка и не была сейчас уместна. — Лорд Редвин понимает, что перед ним не останутся в долгу. И лишь обрадуется возможности поквитаться. — Как удобно, — пробормотал себе Тирион под нос, уже мысленно прикидывая, во что им это всё обойдётся. Привычка, наверное, оставшаяся со времён, когда он занимал пост мастера над монетой. Хотя и следовало побеспокоиться о какой-нибудь награде в случае успеха, это точно. Может быть, предложить ему отдать дочь Десмеру за знатного лорда, например, за Хранителя Запада и Десницу Короля? Выгодная партия. Тирион едва не рассмеялся, представив выражение лица лорда Редвина. Разумеется, он бы никогда не рассматривал подобное всерьёз. Но шутка вышла бы отменная. — Думаю, скоро корабли с Севера попросят у нас дозволения пройти по Трезубцу, чтобы зайти железнорождённым в тыл, — прервал его мысли Лиман. — По крайней мере, флот из Белой Гавани уже двинулся на юг. Его видели проходящим мимо Перстов, — он коротко улыбнулся леди Анье. — И мы не будем им препятствовать в этом, — заверил Тирион, — если потребуется, отправьте ворона в Речные земли и в сам Винтерфелл. — Надеюсь, — хмыкнул лорд Бейелор, — лорд Эдмар не сочтёт это оскорблением. Это ведь его вотчина. — Пусть думает, что хочет, — пренебрежительно хмыкнул Тирион, — не в его положении высказывать претензии и препятствовать подобным вещам. Для начала не дурно было бы разобраться с тем бардаком, что творятся в его владениях. А Трезубец пока подчиняется короне, как и сам лорд Эдмар. Об этом он должен помнить, если не совсем дурак. Тирион сам не знал толком, почему так разгневался. Впрочем, ничего удивительного. Лорд Талли, конечно, не был дурным человеком, но порядком выводил из себя тем, что проблемы в его регионе легли на плечи столицы. Которая и сама-то едва со всем справлялась. Теперь ещё эта нелепая драка на Севере и выходки дорнийцев. Ни дня, ни мгновения покоя. — Ладно, мейстер, можем мы у вас попросить карту и обсудить всё, как следует? — деловито осведомилась леди Анья, обращаясь к Сэму. — Да… да, она где-то здесь, — он тяжело поднялся и направился к другому столу, стоящему на некотором отдалении, чтобы вскоре вернуться с большой, старой картой. Края её тут же зажали подсвечниками. Тирион подтянул стул поближе, чтобы всё видеть. Бриенна, как он заметил краем глаза, тоже встала и подошла, чтобы заглянуть Тириону через плечо. Он ощущал её едва заметное, тёплое дыхание. Ему отчего-то стало вдруг очень тоскливо. Душно. И по совершенно необъяснимой причине — жутко. Всё происходящее казалось ему сном. Дурным, неправильным, муторным сном, после которого он снова проснётся в Харренхолле — и поймёт, что не покидал его. Потому что не способен его покинуть. На долю мгновения Тириону вдруг захотелось, чтобы так и случилось, несмотря на всё прежнее стремление оказаться от того места подальше. Где угодно могло быть лучше, чем здесь, в этой просторной и в то же время какой-то тесной комнате. Чужие голоса доносились до Тириона, как через плотный слой ваты. Он зажмурился ненадолго, пытаясь прогнать этот тягучий морок. Голова у него закружилась, от чего пришлось изо всех сил вцепиться в край стола. — Милорд? Милорд? — донёсся до него встревоженный голос Сэма. Тирион вдруг понял, что все умолкли и глядят на него. — Вам дурно? — Нет, нет, — торопливо пробормотал Тирион, испытывая нечто вроде стыда. Ещё не хватало вот так, на пустом месте хлопнуться в обморок, — просто стало… не хватать воздуха. — Под, будь добр, распахни окна, — обратился Бран к Подрику, который молча исполнил это указание. Сэм подал Тириону кубок с водой, который он тут же жадно осушил, чувствуя, как пересохло в глотке. Что это такое было, в самом деле? — Продолжайте, милорды и миледи, — хрипло попросил он, сознавая, что практически ничего не слышал из того, что было недавно произнесено. — Со мной всё в порядке, уверяю. Не стоит прерывать важные обсуждения по столь незначительному поводу. Лиман поглядел на Тириона с тревогой, но тут же повернулся к присутствующим, как будто не хотел выдавать своих чувств. — Уверен, он согласится на наш план, — похоже, лорд Бейелор продолжал начатый ранее разговор, чертя что-то пальцами на карте, — в конце концов, он понимает, что это и ему даст определённые преимущества. Нужно сегодня же отправить птицу в Арбор. Действовать следует как можно скорее. Похоже, они по-прежнему обсуждали план по окружению Железного флота в Дорне. Тирион вспомнил про другие корабли. Бросил быстрый взгляд на Лимана. Тот, будто почувствовав это, кивнул головой. — Есть ещё кое-что, господа, что вызывает наши опасения. Вы все и сами помните пожар в нашей гавани. Смею заверить, что всё это непосредственно связано. — Никто не сомневался в этом, милорд, — леди Анья коснулась своей причёски, будто желая поправить её. — Разумеется, — Лиман улыбнулся ей самой очаровательной из своих улыбок. Жаль, он физически не был способен говорить сладким голосом. — Но я хотел рассказать о деталях. — Раньше вы говорили, — это была Бриенна. Тирион скосил на неё глаза. Голова у него всё ещё слегка кружилась. В горле застрял кислый ком, — что люди, которые имеют отношение к поджогу, походили на жителей Речных земель. По крайней мере, так описывали их те, кто видел и слышал их. — Замечательно, что вы об этом помните, сир, — Лиман одарил улыбкой и Бриенну. Та, кажется, привычно смутилась, но выражение лица её почти не изменилось при этом. — Всё так. Но наш новый друг, которого любезно привезли из Харренхолла, рассказал ещё кое-что, проливающее свет на эту историю. В том числе касательно одного из подозреваемых. К сожалению, ночью мне стало известно, что сам он не так давно погиб… Но отыскались и другие, кто общался с человеком, который щедро заплатил когда-то ему и его людям. Нашего неприятеля, если можно его так назвать, видели рядом с Солеварнями. Он останавливался там дважды. Один раз, когда шёл к Железным островам, и на обратном пути. — Говорите же, кто это, милорд, — не выдержал сир Бейелор. — Что за манера тянуть время? — Терпение, — попросил Лиман. Рука его нырнула во внутренний карман, но Тирион заметил, как он не удержался, почесав зудящее место. Видимо, ему стоило немалого труда сдерживаться. Вскоре он извлёк свёрнутый вчетверо пергамент. — Вот, — сказал он, — это мне передали не далее, как сегодня ночью. Он протянул лист другим советникам. — Что это за человек? Кто это рисовал? — Бейелор Хайтауэр с недоумением разглядывал, видимо, какой-то рисунок. Тирион хотел было попросить и самому посмотреть на чужие художества. Лиман пояснил: — Не трудно сопоставить кое-какие факты. Некоторое время назад нам стало известно, что Яра Грейджой виделась с человеком из Эссоса, который прибыл к ней на Железные острова с несколькими кораблями… После этого он направился по Трезубцу в Чаячий город, а оттуда, вероятно, отбыл обратно в Эссос. И не один, а в компании. В Солеварнях с его кораблей что-то выгрузили. Не исключено, что оружие или провиант. Может быть, и то и другое. Тирион, уже догадываясь, что увидит на том листе, потянулся и бесцеремонно выхватил его из рук Бейелора. Тот хотел было возмутиться, но умолк. — Даарио Нахарис, — без удивления, упавшим голосом провозгласил Тирион. — Это он. Точно он. Это ведь нарисовано по описанию того, кто его видел? Лиман скупо кивнул. — Не будем отрицать, что у него мог быть мотив. Хотя бы просто с целью доставить нам неприятности и потрепать нервы, — он чуть склонил голову к плечу. — Так что, кто бы ни был причастен к происходящему там, Даарио Нахарис несомненно приложил к этому руку. Возможно, в качестве развлечения. А после отправился в Чаячий город… на встречу. По стечению обстоятельств там видели корабли из Солнечного Копья. Тирион ощутил, как у него в груди грохотало сердце. Он почти никому не говорил о том письме с приглашением на Расколотую Клешню. Клешню — не Чаячий город. Ему писал Герольд Дейн, а Сарелла предупредила, чтобы Тирион не вёлся на приглашение. Видимо, это место Тёмная Звезда указал, чтобы проверить, как быстро Тирион расскажет всё королю и Малому Совету, и пошлют ли туда людей. Лиман, конечно, знал об этом. Если бы Тирион всё-таки решился — что бы случилось? Эти двое убили бы его? Или действительно попытались бы втянуть во всю эту историю с поджогами и разбоем? Нет, вероятно, Бран узнал бы о похождениях своего Десницы куда раньше. Как наверняка знал о многом другом. Но молчал до поры. Чего он ждал? Словно услышав его мысли, Бран перевёл взгляд на Тириона — и чуть улыбнулся. Это оказалась та самая улыбка, прохладная, насмешливая, даже немного глумливая. — По всему выходит, предположения оказались верны, — слова леди Аньи вклинились в сознание Тириона, заставив его очередной раз прийти в себя. — Мы не можем исключать, что этот наёмник воспользовался ситуацией, — добавил Лиман, — и кроме него наверняка есть другие. Его же действия только подлили масла в огонь. Велик соблазн свалить всю вину на него, но мы будем глупцами, если так поступим. Даарио Нахарис — наёмник, а не могущественный лорд, да и не было у него в Вестеросе связей. Так что не нужно думать, что мы нашли всех негодяев. Только одного, и тот не самый опасный противник, который лишь воспользовался чужой слабостью. Ненадолго воцарилась тишина, в которой Тирион услышал даже звук собственного дыхания. — Вероятно, вы правы, милорд, — нарушил тишину Бейелор, — но я уже упоминал про Лорат. Ещё неизвестно, по своей ли инициативе действовал Даарио Нахарис, да и Дорн… Может быть, и самого этого наёмника тоже наняли. Кто знает? Неприятели могут оказаться среди нас. — Превосходная мысль, — Лиман откинулся на стул, чуть прищурившись. Разглядит ли Бейелор в его взгляде и словах насмешку? — Только едва ли мы можем что-то с этим сделать прямо сейчас. Будь у нас прямые доказательства, всё оказалось бы чуть проще. Мы хоть знали бы врага в лицо. — Превосходная мысль, — передразнил его Бейелор с нотками раздражения, — вы любите говорить очевидное? — Учитывая, что нам удалось достичь кое-каких договорённостей с Железным Банком, милорды, — леди Анья попыталась сменить тему, чтобы избежать возможной ссоры, — всё выглядит уже не так мрачно. — Да, часть кредита мы сможем погасить в самое ближайшее время, — сир Бейелор всё ещё выглядел слегка раздражённым. — Мой отец писал, что с этим проблем не возникнет. Ну и эти банкиры согласились немного увеличить срок, за который можно расплатиться с долгами, и повременить с использованием дополнительных мер воздействия. Тирион хотел съязвить что-то о том, не желает ли лорд Лейтон Хайтауэр и вовсе сразу купить всё королевство? Как это пытался сделать Тайвин Ланнистер, которому корона в конечном итоге должна была целое состояние. Благодетели, подумать только. Тирион ни на грош не верил в благородные мотивы этих людей, но и возразить ничего не смел: не в том они все положении, чтобы отказываться от любой помощи. Железный Банк получит своё так или иначе, а с лордами, кажется, иметь дело куда проще, чем с разгневанными кредиторами, которые могли устроить ещё более неприятные сюрпризы. Например, поддержать чужой мятеж. — Золото повезут под конвоем, разумеется, — продолжил лорд Бейелор, — и предпочтительно через Трезубец. Так быстрее и, учитывая происходящее вокруг Дорна, безопаснее. Судя по всему, на воде негодяи из Речных земель доставляют намного меньше хлопот. Тирион уже открыл рот, чтобы задать неуместный вопрос касательно Лората. Про Серсею. Он хотел сделать это, даже понимая, насколько это всё будет выглядеть неуместно и что едва ли лорд Бейелор станет откровенничать, коль скоро не пожелал сделать этого раньше. Но ничего спросить не успел — снова заговорил король. — Есть ещё кое-что. Про Речные земли, — напомнил он, толком ни на кого не глядя. — Я обещал вернуться к вопросу о сире Харвине — и возвращаюсь, как обещал. В зале Малого Совета воцарилось молчание. Не только Тириону было интересно, что происходит. — Есть причина, по которой я не пригласил его присутствовать здесь, и по которой сообщаю это остальным лично, не в письме. Я хотел немного подождать, учитывая все обстоятельства, в том числе необычные: вдруг он предпринял бы что-нибудь? Выдал бы себя? Однако, похоже, он не собирается этого делать и спокойно принимает своё заточение. Он хитрее, чем я думал. И не помышлял о побеге. Или помышлял, но подходил к этому вопросу с более… неочевидной стороны. Тирион сдвинул брови к переносице, чувствуя, как внутренности его сжимает чей-то невероятно сильный кулак. — Сир Харвин не тот, за кого себя выдаёт, — огорошил всех Бран. Повисла тягостная тишина. — Настоящий Харвин Пламм мёртв. Тирион не удержался — нервно хохотнул, хотя смешно ему вовсе не было. Даже Лиман выглядел искренне поражённым. Кажется, никто не мог поверить услышанному. Откуда шпионам мастера над шептунами было знать, что они все имеют дело с мертвецом? — Человек, который сейчас сидит в Девичьем Склепе… украл его лицо, его жизнь, его личность, — продолжил Бран, словно не замечая всеобщего замешательства. — Что? — выдохнул Сэм. Он из всех первым пришёл в себя. Опомнился. — Что вы имеете в виду? — развернул его вопрос сир Бейелор. Однако Бран не успел ответить. Вместо него, удивляя самого себя и не узнавая собственного голоса, заговорил Тирион. — Его милость имеет в виду, что Харвин Пламм, которого вы все видели… Безликий. Верно? — он повернулся к королю. Тот согласно кивнул. Тириона замутило. Нет, не может, не может такого произойти. Не может это оказаться правдой. — Откуда вам это известно, ваше величество? — шёпот Лимана, обращённый к королю, напомнил ползущую по столу змею. — Я знаю. Знаю, что он умер по пути в Харренхолл. Увидел. Он мёртв. Его душа далеко отсюда. Его убил тот, кто после забрал его лицо. Человек из Чёрно-Белого дома. Разумеется, никто ничего не заметил. «Я тоже, — думал Тирион, — я тоже ничего не заметил». В конце концов, они с Харвином Пламмом прежде толком и не были знакомы. Это Джейме и его отцу доводилось раньше тесно иметь с ним дело. Но не Тириону. Однако сами люди, которые прибыли с сиром Харвином, наверняка знали его намного ближе и дольше — но и они не заподозрили подмены. — Как это случилось? Где? — всё ещё в неверии пробормотал Тирион. — Он не успел уехать далеко от дома, — поведал Бран. — Но конкретно это уже и не имеет значения. Важно лишь то, что человек этот — чужак. И нет, он действительно не устраивал ничего из того, что мы тут обсуждали, и тем не менее вмешательство Безликих не может не вызывать беспокойства. Если он здесь, значит, ему это самому нужно. Он хотел попасть в Красный Замок, и не планировал особенно скрываться. Почему, скоро я узнаю. Вопреки сказанным словам, в голосе Брана беспокойства не было. Лицо тоже оставалось равнодушным, почти отстранённым. — Вы хотите сказать, что те убийства… — начал Сэм. Бран покачал головой. — Это не он. Не думаю, что Безликим, что бы этот орден ни задумал или кто бы к ним ни обратился, это было нужно. — Он говорил, — совладав с собой признался Тирион, — говорил, что, как и я, наблюдает. — Наблюдает? — удивился Бейелор. — За чем? Или за кем? Тириону оставалось лишь пожать плечами: он понятия не имел. К чему вообще Безликим это всё понадобилось. Какой им прок от происходящего в Вестеросе? — Не проще ли спросить у него самого? — Сэм поёрзал на стуле. — Позвать — и спросить. Если позволите… я не думаю, что они действуют по чьей-то указке. — С чего вы так решили? — Лиман внимательно посмотрел на Сэма. — Нынче всё возможно. Кто знает, кто ещё пожелает воспользоваться нынешней слабостью Вестероса. — Если бы он хотел убить кого-то из нас, — взгляд Сэма ненадолго задержался на Тирионе и поскользил дальше, — он бы наверняка это сделал. Никто до конца не знает всех возможностей Безликих, но ясно одно: если сир Харвин… тот, кто выдаёт себя за сира Харвина, — поправился Сэм, коротко прокашлявшись, — говорит правду, и он действительно наблюдает, вряд ли кто-то попросил его об этом. Все мы знаем, что к Безликим обращаются совсем с другими просьбами. — В том и дело, — леди Анья тоже выглядела обеспокоенной, — что мы не можем знать, лгал он лорду Тириону или нет. И не обратился ли кто к этим наёмникам с просьбой шпионить. — Они не простые наёмники, миледи, — мрачно заметил сир Бейелор. — Они считаются лучшими убийцами на свете. С просьбой о простом шпионаже к ним никто не приходит, для этого можно найти кого попроще и подешевле. Но вы правы в одном — нельзя знать наверняка, правду ли он сказал. Тирион подумал, что в чём-то согласен с выводами Сэма. Они не были лишены логики. К тому же сама интуиция подсказывала ему, что дело здесь вовсе не в заказном убийстве. Нет. Он вдруг вспомнил, как сир Харвин сам вызвался спуститься осмотреть провал в богороще. Ему явно было интересно. Он наблюдал. Хотел увидеть. Может статься, действительно увидел. А сюда явился, зачем? Тоже хотел на что-то посмотреть? Судя по его спокойствию, он то ли не подозревал, что его разоблачили, то ли прекрасно об этом знал, но испытывал необходимость оказаться здесь, в Красном Замке. В этом Бран наверняка не ошибся. — Он… — Тирион не смог с первого раза закончить фразу. — Ему действительно нужно было сюда. — Он или глупец, или мы действительно не видим всей картины, — заключил Лиман. — Но мейстер прав. Не стоит ли нам прямо сейчас позвать его и спросить напрямую, какую цель он преследует? Раз уж он не стремится бежать. Наверное, стоит попробовать поговорить. — А потом что предлагаете с ним сделать? — поинтересовался Бейелор. — В конце концов, этот человек убил настоящего сира Харвина Пламма, не так ли? — Тогда ответ очевиден, — Бриенна бросила взгляд на дверь, как будто ожидая, что безликий убийца войдёт сюда прямо сейчас. — Нужно выяснить, заплатил ли ему кто-нибудь за это убийство. Смертная казнь. Вот что его ждало. И не столь важно, кому он там служит. — Правда, — продолжил свою мысль Тирион, обращаясь ко всем, — нам ещё предстоит доказать и разоблачить это убийство, верно? Если мы говорим о правосудии… Бран опустил ладонь на стол. Это был не хлопок — действительно просто прикосновение. Но Тириону почудилось, что он ощутил вибрацию мебели от столь осторожного движения. Как будто по поверхности ударили молотком. И, кажется, ощутил не он один. Потому что Малый Совет разом умолк. — Идите за ним, — вдруг скомандовал он, обращаясь к Подрику. Лицо Брана, обычно спокойное, вдруг исказилось. И выражало оно теперь нечто, похожее на гнев, — кажется, я понял, на что он хочет посмотреть, пока мы здесь говорим. Пока я занят. Бриенна вскочила из-за стола и оказалась у дверей раньше, чем Подрик, который тоже бросился в ту сторону. Парень как будто разом ожил, отмер, перестав походить на каменное изваяние, безвольно стоящее в углу. Через мгновение послышались оклики Бриенны: она велела немедленно направляться всем к Девичьему Склепу. Там тоже была стража, у дверей, помнил Тирион, но что-то подсказывало ему, что этого может оказаться маловато, когда речь идёт о Безликом. Однако, как ни странно, нисколько не переживал. Удивительное дело. Наверное, потому что до конца так и не мог поверить в реальность происходящего. Сир Бейелор тоже вскочил с места. Леди Анья посмотрела на него растерянным взглядом, не понимая, что тот собирается предпринять. — Сядьте, милорд, — посоветовал Лиман, тоже сохранявший спокойствие. — Там и без нас достаточно людей. Разберутся. — Не достаточно. Для него может оказаться не достаточно, — Бран вдруг резко развернулся, направив свою коляску к окну. Надо заметить, сам он справлялся довольно ловко. Колёса тихо зашуршали. Все уставились на него, словно чего-то ожидая, однако Бран не спешил прояснять ситуацию. Тирион видел, как он слегка откинулся на спинку и запрокинул голову. Сэм направился было к нему, но Лиман, сидящий рядом, перехватил его за руку. Покачал головой с мрачным видом. — Не нужно вмешиваться. — Седьмое пекло, — выругался Бейелор, — это просто невыносимо! Воистину, невыносимо. Тирион с ним согласился — мысленно. Ничего не решился сказать, понимая, чем сейчас занят Бран. Кажется, все это понимали. Даже леди Анья, которая наиболее скептично относилась ко всем этим историям о Детях Леса и древовидцах. По крайней мере, она не пыталась вмешаться. Тирион вдруг вспомнил о комнате, которую видел не далее, чем вчера. Прежде всего, о дверях и окнах. На последних стояли решётки, искусно сделанные, надёжные. Через них сир Харвин — тот, кто его убил, — спокойно разглядывал внутренний двор. Если он и пытался выбраться, то наверняка использовал не привычные выходы. — Нужно перекрыть… перекрыть другие выходы, — выдавил он, — если он и правда пытается куда-то попасть прямо сейчас. Бран ничего не отвечал, всё так же сидя напротив распахнутого окна, из которого тянуло вонью лежащего внизу города. Как видно, государю было не до Тириона. Зачем сир Харвин ждал? Ему требовался какой-то знак, чтобы выбраться, поэтому он был так спокоен? Уж наверное, так и есть. Тирион ощутил себя последним дураком, к тому же совершенно беспомощным. Проморгавшим нечто важное прямо под носом. «Не первый уже раз», — напомнил знакомый внутренний голос, принадлежащий Тайвину Ланнистеру. Где-то в замке послышались чужие возгласы, от которых Тирион внутренне сжался. Никто не смел покинуть зал Малого Совета. Когда вернулась Бриенна — запыхавшаяся, растерянная, — все повернулись к ней. Все, кроме Брана, который оставался на своём прежнем месте, разглядывая нечто недоступное другим. — Сир?.. — осторожно начал Бейелор. — Стражники убиты, — бросила леди-командующая. — И… Она не успела договорить: всё вокруг, весь мир словно замер. Тирион и сам не мог пошевелиться, чувствуя себя парализованным, пленником в собственном теле. Остальные — все, кто находился вокруг, включая Бриенну и замерших на пороге стражников, — тоже застыли. С единственной разницей: они походили на спящих. Головы их свесились на грудь, как у людей, моментально отключившихся там, где они стояли или сидели. Никто не шелохнулся. Тирион видел тень, разраставшуюся из груди Брана. Огромную, бесформенную, нечеловеческую. Она шевелилась, судорожно дёргаясь, расползаясь по помещению, касаясь присутствующих, ощупывая людей, изучая их. Сам Бран, наконец, развернулся в своём кресле. Лицо его, едва различимое теперь за тем, что тянулось из его груди, исказилось болью и мукой. Из глаз текли слёзы. — Нет… нет… не надо, — сдавленный всхлип. Это тоже был Бран. Только голос его принадлежал мальчику, а не чудовищу. Нечто толкнуло искалеченное тело вперёд, заставило подняться. Встать на ноги. Движения походили на движения куклы. Именно её больше всего сейчас напоминал Бран. Сломанную игрушку, натянутую на чью-то руку. Покачиваясь, Бран сделал несколько неровных шагов на своих обычно неподвижных, худых, изломанных ногах. Теперь вместо муки на лице появилась неестественная, злая улыбка. Хуже всего оказалось сочетание этой улыбки с написанным в глазах ужасом и слезами, по-прежнему текущими по щекам. Тирион понял, что не может кричать. О, ему хотелось кричать. Так громко, так отчаянно, чтобы услышал целый мир. Ибо сейчас он наблюдал воплощённый ночной кошмар, от которого невозможно проснуться. Тень становилась более плотной, чёрной и материальной. В конце концов, Брана и вовсе стало за ней не видно. Но даже это оказалось лучше, чем смотреть сейчас на его искажённое лицо. — Не переживайте, никто из вас, как всегда, не вспомнит об этом, — голос стал ровнее, ничего в нём не напоминало о недавних полузадушенных всхлипах. Он был гулким, каким-то далёким. Тяжёлым, как катящиеся с горы валуны. То, что говорило, не могло являться человеком. — Время… всё ближе. Пауза, заполненная бездной вселенских масштабов. Пустотой небытия, откуда только что и исходил голос. Тирион ощутил, что у него горит грудь. Так, словно к ней приложили раскалённое клеймо. Ему даже почудилось, что он ощущает запах подпаленных волос и горелого мяса. Но это было лишь иллюзией, порождённой острой болью. Почему он видит это? Почему не может, как остальные, погрузиться в подобие сна? В коридорах Красного Замка, где ещё только что суетились и кричали люди, воцарилась тишина. Страшная тень неизъяснимого чудовища заполнила собою весь зал, просочилась сквозь стены, опутала собою всё. Тирион ощущал её липкие, жаждущие прикосновения. Как будто оно в самом деле желало его, но почему-то не смело поглотить. Сплетённые из теней отростки, которые поначалу можно было принять за щупальца, на деле оказались корнями. Корнями дерева. Они прорастали сквозь толщу камня, сквозь землю, сквозь воздух, сквозь само мироздание. Они были повсюду. Стены комнаты разом преобразились, поросли слизью и какой-то светящейся плесенью, которая постоянно пульсировала. — Не нужно бояться, — скорее попросило, чем приказало существо, чья тень касалась Тириона, касалась каждого человека, проникая в самую глубь сознания. Тирион чувствовал, что из его собственных глаз тоже текут слёзы. Он с превеликим трудом покосился в сторону, заметив нечто вроде слабого шевеления рядом. Это застонал Лиман. Глаза его оставались закрыты, но лицо — искажено нешуточными страданиями, как у человека, которому снится кошмар. Ему было больно. И не диво — одна из изломанных теней пыталась ухватить его за горло, будто намереваясь задушить. Другая сжимала поперёк талии. Бран — нет, не он, теперь-то Тирион знал, что не он, — зашипел, как раскалённые угли, на которые плеснули водой. Корни дёрнулись, болезненно сжались. — Твоя сука-мать поплатилась за это, — прозвучало это одновременно и равнодушно, и очень зло. — Но теперь… я вижу тебя. И это причиняет тебе боль. Лиман снова застонал — может быть, ему сейчас действительно видится кошмар? Просто страшный сон, который исчезнет, когда всё это закончится. Забвение, желанное забвение. Сейчас Тириона не пугала даже мысль, что подобное могло происходить уже не раз, только оно не позволяло людям этого помнить. Сгустки чёрных теней скользили по подоконникам. Корни оставляли за собой комки какой-то зловонной чёрной слизи, напоминая теперь скорее невообразимых размеров червей. Они начали вываливаться наружу, из окон замка. Тирион не сразу сообразил, для чего. — Вот ты где. Но ты ведь по-прежнему не бежишь? — не сразу стало очевидно, что чудовище обращается к кому-то, кого нет в этой комнате. Тирион понял — он говорит с беглецом, и очередной раз пожалел, что сохранил совсем не нужную сейчас ясность сознания. — А ведь мы с вами так и не успели толком поговорить, — оно слово в слово повторило сказанное вчера Тирионом Светлому Эммету. При том искусно подражая его голосу. Это уже не испугало. Не после всего увиденного. Замок наполнил далёкий, невидимый гул. Чёрная тень и её многочисленные отростки содрогнулись. Тирион увидел, как распахнулись тысячи глаз, которые до этого были прикрыты морщинистыми веками. Прежде они напоминали просто отвратительные наросты и бугры. Тысячи нечеловеческих глаз смотрели в разные стороны. Несколько штук оказались аккурат напротив лица Тириона, заставив внутренне содрогнуться, ибо на деле он по-прежнему не мог пошевелиться. Глаза были разных форм и размеров, разных цветов — по нескольку в каждой из глазниц. И они не выражали почти ничего, кроме запредельного безумия. Не человеческого безумия, нет, а иного, непостижимого. — Я не возьму тебя. Только добровольно, — один из корней оказался рядом с грудью Тириона, и, кажется, почти погладил то место, которое горело огнём. Но в движении этом ощущалась и почти неукротимая жажда. Голод. Корень-щупальце скользнул выше, по лицу, оставляя осклизлый след, а после… после мазнуло по глазу. На этот раз отвращение едва не пересилило страх. У самого конца корня появилось небольшое отверстие, из которого показался крошечный синеватый язык, покрытый струпьями и язвами. Язык этот облизнул глаз Тириона – где-то в голове отдался мерзкий скрип. Следом послышалось нечто, похожее на довольное урчание. Изъязвлённый язык облизнул глаз ещё раз. Слизь жгла, собиралась в нижнем веке, стекала по щеке, смешиваясь со слезами. Ужаснее всего то, что хотелось отдать всё, что угодно, лишь бы это закончилось. Лишь бы кошмар прервался. — Я спою. Отец споёт тебе, потому что Матери ты не нужен, но Отец помнит тебя, — пообещало чудовище почти ласково. Язык исчез, оставив в покое глаз, в котором ненадолго помутилось зрение. Тирион так жаждал забвения, что испытал в сумятице ужаса нечто, отдалённо напоминающее радость от этих слов. — Ты тоже… слушай. А после оно и правда запело. Тирион это понял не по словам — скорее, неким внутренним чувством. Это не походило на человеческое пение, ибо не было в нём никакой складной мелодии. Не было человеческих слов, только какие-то жуткие, хрипящие, шипящие и выворачивающие наизнанку звуки, терзающие ухо. Тирион почти видел, как они вздымаются и падают. Вздымаются и падают. Звуки разных цветов и форм. Они вытекали из множества глоток, из распахнутых глаз, из сочащихся слизью отверстий, нанизываясь на тонкую нить. Безумие. Безумие. Владыка Формы и Пустоты, Господин Врат, Мастер Углов, Хозяин троп богов — Отец Тысячеглазых — пел колыбельную. Глумливую, покорёженную колыбельную, навевающую кошмары непослушным детям.