Время будить королей

Небо насмешливо смотрит на запад, На востоке разгорелся огонь. Храни Господь твою душу, Бедный мавританский король. (с) Тикки Шильен

Тормунд появился в Королевской Гавани в самое неподходящее, по мнению Тириона, время. Совет, разумеется, предупредили о том, что кое-кто из вольного народа двинулся в сторону Перешейка на юг, и они вполне могут оказаться в Королевских землях, но сам Тирион за прочими проблемами и тревогами совсем позабыл о столь, казалось бы, незначительном известии. Он вместе с остальными находился на заседании Малого Совета, который срочно собрали в свете полученной накануне новости из Староместа. Сир Бейелор гневно настаивал на том, что ему следует немедленно, сегодня или завтра, отправится в Старомест. И что за историей этой, очевидно, стоят Тиреллы. Глава стражи города исчез вместе со своими домочадцами. Как ещё это можно объяснить. Тирион, напротив, несколько сомневался. Разве что оставшиеся Тиреллы были непроходимо тупы. К тому же у них был ещё Лео, кандидат из Цитадели, отправленный на перевоспитание в Грифонье Гнездо. Неужто его родственники равнодушны к судьбе юноши? Впрочем, это не исключено. — Ещё предстоит узнать, — гневно выдохнул сир Бейелор, — не делся ли куда-то и он. — Из Грифоньего Гнезда мы не получали никаких известий, — напомнил по-прежнему бледный Сэм. Он до сих пор не мог поверить в то, что прочитал. Тирион не сомневался, что Сэм едва ли испытывал огромную привязанность к Конклаву, который его самого скорее просто терпел, назначив временно исполняющим обязанности Великого Мейстера. Иронично, что заседание Конклава было назначено в том числе с целью, наконец, определиться с кандидатурой, которую можно отправить на услужение в Королевскую Гавань на замену Сэму. Скорее всего, решение бы, как и прежде, отложили до лучших времён. Тем не менее, осознание того, что самые мудрые и учёные мужи королевства оказались умерщвлены, вызвало ужас и трепет. Какими бы спорными ни были подчас решения Конклава, он всё же всегда представлял собой нечто незыблемое, как столп того привычного миропорядка, в котором все жили. Без него, казалось, могло рухнуть и всё остальное. Представление, наверное, ложное, но всё-таки Тирион и сам понимал, насколько сильно это событие должно изменить не только Цитадель и даже весь Старомест, но и жизненный уклад. Ведь это означало, что сейчас Цитадель не могла принимать никаких решений, давать советов, извещать о важных изменениях и даже отправлять мейстеров на службу. Не говоря уже о принятии экзаменов у кандидатов, чтобы те получали новые кольца для своей цепи, и обучении. Хаос. Кошмар. — Если этот Лео заодно с ними, то наверняка мог сбежать. Может быть, ворон ещё не поспел к нам с очередной дурной новостью, — не сдавался Бейелор. Видно было, насколько он разгневан. — Вы с ним были знакомы? — вдруг поинтересовался Тирион. Он давно подозревал, как, наверное, и остальные, что не просто так Сарелла Сэнд в своё время исчезла из Грифоньего Гнезда, пусть прямых доказательств тому не было. Даже верные Лео Тиреллу люди, наверняка служившие при Рональде Рыжем, оставались на месте. — Не то, чтобы близко, — покачал головой сир Бейелор. — Скорее, просто доводилось видеть пару раз. Повеса, не дурак потратить отцовские деньги и проведать очередную шлюху. Ему запрещали покидать пределы Цитадели, но он не слушал никаких наказов. А архимейстер Марвин, возле которого он всё время отирался, закрывал на это глаза. Вообще не понимаю, зачем он туда подался. Не иначе, как от безделья. Не представляю, что за мейстер из него вышел бы, — вынес своё заключение Бейелор. — И всё же из-за неспокойной обстановки после гибели прежнего мастера над монетой и некоторых волнений касательно Хайгардена… Конклав принял решение отправить Лео подальше. На всякий случай. — Вы держали юношу в плену? — бесстрастно поинтересовалась леди Анья. На Лео Тирелла и его судьбу ей, безусловно, было плевать. — Я никого не держал в плену, миледи, — огрызнулся сир Бейелор. — И не имел таких намерений. Таково было решение Конклава, не моё. — Безусловно, — Лиман, который со вчерашнего дня успел вымыться, отдохнуть и как следует поесть, выглядел на утро намного лучше. — Но вы правы в одном — Лео Тирелл мог выбраться оттуда. Грифонье Гнездо кажется непреступным только для тех, кто его штурмует. Я почти уверен: вскоре мы узнаем от лорда Рональда, что его невыносимый карманный мейстер куда-то запропастился. Сир Бейелор сердито выдохнул через ноздри, напоминая тем быка, готового ринуться в атаку. Тирион уныло огляделся. Короля сегодня не было, пусть он и выражал намерение прийти. Повод выглядел серьёзней некуда. И именно в этот момент в дверь постучали. Все обернулись, ожидая увидеть Брана, но вместо него на пороге стоял один из золотых плащей. — Милорды, миледи, — немного растеряно сообщил он, — в городе… словом, пришли какие-то люди с Севера. Говорят, что знакомый лично с Десницей и Великим Мейстером, и даже королём, просят о встрече. При этом сами выглядят, как оборванцы, каких поискать. Тирион немедленно спрыгнул со стула, испытывая величайшее волнение. На лице Сэма растерянность сменилась изумлением. — Они представились? — Тирион уже направлялся к выходу, пусть обсуждение текущего момента и не ждало отлагательств. — Вначале мы задержали их за нарушение порядка в городе… Думали, вообще прочь за ворота вышвырнуть, — признался стражник, — но один здоровый, рыжий, сказал, что Десница этому не обрадуется. Вместе вы сражались в Винтерфелле с мертвецами. — Тормунд! — с облегчением и радостью выдохнул Сэм, видимо, ненадолго забыв о других тревогах. — Где они? — Тирион, напротив, встревожился. — Ну… — стражник растеряно хмыкнул. Видимо, он всё-таки ожидал несколько другого ответа и реакции, а сюда явился скорее с целью позабавиться и узнать, что делать с проходимцами. — В темницу их отправили. Уж больно они много шуму наделали, одного человека и вовсе чуть не убили. Двум торговцам прилавки попортили, убытки теперь возмещать. Тирион нахмурился. Он оглянулся, посмотрев на стол, за которым по-прежнему сидели Бейелор, Анья и Лиман, наблюдавшие за происходящим со всё возрастающим интересом. Сэм же только и мог, что вздохнуть. — Я скоро вернусь, милорды и миледи, прошу меня извинить. Если придёт король, объясните, что причина уважительная и одно дело требует моего срочного вмешательства, — он перевёл взгляд на стоящего рядом Сэма. — Вы и объясните, мейстер, — добавил он. — Оставайтесь здесь, нехорошо получится, если мы вдвоём вот так убежим посреди важного разговора. Вскоре Тирион смог сполна насладиться ругательствами Тормунда, которыми сопровождалось его освобождение из клетки. Если бы не приказ, тюремщики точно наградили бы его тумаками. Люди, отправленные в темницу вместе с ним, напротив, угрюмо молчали. Завидев Тириона, пришедшего вытащить старого знакомого из королевских темниц, Тормунд разразился ещё более бурной, но на этот раз почти весёлой бранью. — Тирион Ланнистер! — зарычал он так, что громогласное эхо, наверное, прокатилось по всему Пути Предателя. — Ну и встречаете вы на юге гостей, скажу я вам. А говорят ещё, что мы дикари. Тирион криво улыбнулся. Где-то рядом ворчал начальник тюрьмы, говоря, что негоже просто так отпускать нарушителей спокойствия, у него ведь вон, в книгу все имена записаны, а приказов никаких не поступало. Да и начальник золотых плащей наверняка останется не доволен, что Десница освободил шестерых заключённых без предписания их милости короля. Плевать. Уж с этой проблемой разобраться не составит труда. Тирион был готов лично заплатить причитающийся за нарушение порядка штраф и возместить ущерб пострадавшим торговцам. Хоть где-то деньги могли ему помочь теперь. Конечно, пришлось сразу же вручить пару золотых драконов и начальнику темниц прежде, чем он поверил, что он получит королевский указ об освобождении заключённых сегодня же до заката. И только после этого Тирион в сопровождении сира Маллоуна отвёл Тормунда и его спутников в покои недалеко от арсенала. Там находились комнаты, которые давно успели отремонтировать и привести в порядок. Достаточно просторные, чтобы разместить нескольких человек. Лучше пусть все находятся на виду и в одном месте. Отправлять же одичалых в казармы казалось слишком смехотворной, к тому же опасной затеей. Войдя в покои, Тормунд первым делом подозрительно их оглядел, словно ожидая снова оказаться в темнице. — Так что случилось? — допытывался Тирион, по очереди оглядывая лица гостей. — Что вы устроили в городе? Скоро придётся объясняться перед королём, должен же он подписать указ. Один из одичалых криво улыбнулся и ответил за Тормунда: — Мы немного… заплутали тут. Уж слишком многолюдно. И целая куча домов. К тому же, как выяснилось потом, нужно было подать какую-то заплатить за вход. Это бордель или город, чтоб сразу за проход платить? Хорошо ещё, что Санса Старк кое-что дала нам в дорогу. — Королевская Гавань — та ещё продажная девка, — хмыкнул Тирион, понимая, насколько эти люди не привычны к местным правилам, о которых им никто, разумеется, не успел рассказать. — Стейн потом полез к какой-то шлюхе, считая, что раз уж заплачено, значит, остальным тоже пользоваться можно, — добавил другой, — оказалось, что и тут с нас хотят содрать денег. С этого всё и началось. Все, включая Тормунда, подхватили этот смех, и Тирион понял, что у него болит голова. К тому же его не могли ждать дела, которые были куда серьёзнее разбирательств с неоплаченными услугами шлюхи и хулиганством. — Только вам удалось добраться сюда или… — начал он. — Остальные в городе где-то, — беспечно махнул рукой Тормунд. — Ничего с ними не случится. «Как бы они чего не устроили», — Тирион содрогнулся от этой мысли. Только бардака в Королевской Гавани не хватало, всё только успокоилось после того, как смутьян Светлый Эммет благополучно покинул город. — Не переживай, — тут же попытался утешить его Тормунд, как будто уловив настроение. — Их или выловят ваши головорезы, или они сами доберутся. Не маленькие уже. — Сколько человек? — Около двадцати. Остальные остались на Севере. И… — Тормунд тут же посерьёзнел, свёл густые брови к переносице, — я рассказывал сестре Джона, Сансе, о странных вещах, которые мы видели. Ты тоже должен узнать. Забавно то, что он обозначил Сансу именно так. Сестра Джона. Вот, кто она для них, оказывается. Тирион едва не хмыкнул, но сдержался. — Это может немного подождать? — очевидно, что и с этой проблемой ему придётся разбираться. Ещё и не понятно, останутся ли одичалые здесь или решат пойти дальше. Но куда? — Мне нужно вернуться к Совету. А пока, — он оглянулся, — вы можете размещаться здесь, подождать, только заклинаю всеми богами — не разгуливайте по замку, не нужно никого пугать. И не трогайте девушек, которые вам приглянутся. Я велю подать вам еды и… — он принюхался, — горячей воды, пожалуй. Моё отсутствие не займёт много времени. — Я за ними присмотрю, — весело пообещал Тормунд, глядя на своих товарищей, что Тириона не особенно успокоило. Но он в самом деле не мог долго задерживаться. Надеясь на лучшее, он поспешил обратно, на ходу готовя извинения, пусть Сэм наверняка сумел объяснить ситуацию. В Зале Совета, когда Тирион вернулся, по-прежнему шло бурное обсуждение дальнейших действий, связанных со случившимся в Староместе. Возвращение Тириона заставило яростно доказывающего что-то Бейелора ненадолго умолкнуть. — Милорд… — Бран, успевший явиться к своим советникам, улыбнулся. — Не извиняйтесь. Великий Мейстер мне всё передал. Надеюсь, наши друзья находятся в безопасности? — В полной, — согласился Тирион, выдыхая с некоторым облегчением. Хоть здесь оправдываться не придётся. — Рад это слышать. Я немедленно велю подписать указ об их освобождении и попрошу стражу отыскать остальных. Негоже, чтобы они оставались в этом месте совсем без присмотра, если мы не желаем неприятностей. «Он знает о других. Узнал до того, как я ему об этом сообщил», — странно, что подобные вещи всё ещё оказались способны удивить. Тирион хотел было напомнить о безопасности Арьи, но вначале следовало прийти к соглашению касательно хотя бы одного вопроса, иначе они до вечера отсюда не выберутся. И этот вопрос был самым важным. — Итак, сир Бейелор, — пояснил Бран, — настаивает, что должен немедленно выдвинуться в Старомест. В том числе для того, чтобы возглавить часть войска из Простора. Об этом вам наверняка уже известно. Что скажете по этому поводу? — Мне кажется, это верное решение, — Тирион пожал плечами, принимаясь с кряхтением взбираться на прежнее место, — не вижу причин менять наши планы. Хотя едва ли потребуется войско, чтобы разобраться в смерти членов Конклава. — Нужно объявить награду за поимку Тиреллов, — добавил Бейелор, — и велеть держать под замком их отпрыска в Грифоньем Гнезде. — Он точно не мог никого отравить, — криво улыбнулся Тирион, — поскольку находился в совершенно другом месте. — Вопреки всему сказанному, уверен, он до сих пор там находится, — добавил Лиман. Видимо, ему тоже было кое-что известно. — Однако мы можем задать ему вопросы. Пока он не улизнул. Куда лучше встретиться с ним прямо здесь, а не держать где-то в темницах Грифоньего Гнезда или Высокой Башни. — Как хотите, — проворчал сир Бейелор, — пусть так. Уверен, он что-то знает. — Тем более лучше сделать это с глазу на глаз, — пожал плечами Лиман. — Значит, сегодня же мы отправим требование лорду Рональду доставить сюда Лео Тирелла, а завтра сир Бейелор отбывает из столицы, — заключил Бран. — Леди Анья, полагаю, ваши люди тоже готовы поддержать нас? — Юный лорд Робин выражает своё полное согласие с вашим решением. С разбойниками должно быть покончено. И прочими людьми, которые нарушают покой в нашем королевстве. Тем более, как стало известно, в Речных землях теперь творятся лихие дела, явно представляющие опасность для всех нас. Тирион помассировал виски. Головная боль, ставшая почти привычной, не желала отступать. Напротив, накатывала волнами, мешая толком воспринимать происходящее. Войска, остававшиеся в Харренхолле, должны выдвинуться в скором времени, чтобы соединиться с людьми Эдмара Талли. По счастью, при том землетрясении часть чудовищного строения убила немногих и в основном строителей, поэтому остальные, насколько известно, давно готовы были выступать. Возможно, отчасти из-за того, что стали бояться Харренхолла. Впрочем, Тирион полагал, что попросту переносит свои собственные чувства и воспоминания на тех людей. Уж верно, вооружённые до зубов, они не боятся темноты и обугленных стен. Ничего из происходящего уже не остановить — это походило на лавину, сметающую любые препятствия на своём пути. Тириону ненадолго сделалось тошно. Но он посмотрел на Лимана, которому полагалось изложить последние известия, которые ему удалось раздобыть на Севере. Лиман этот взгляд перехватил и кивнул. — Что ж, коль скоро мы пришли к одному соглашению, спешу вас оповестить и о другом. Война на Севере продолжает разгораться. Флот из Белой Гавани вот-вот подойдёт с тыла к железнорождённым, битва идёт на Родниках с переменным успехом, хотя перевес пока всё же на стороне северян. Я не узнал ничего из того, чего не знал бы каждый из присутствующих, — улыбка его стала ироничной, — но всё же вынужден признать: Тормунд и его люди явились сюда, как нельзя вовремя. — Одичалые в столице, — леди Анья покачала головой. Ей явно не нравилась перспектива подобного соседства, пусть некогда войска Долины Аррен и принимали участие в битве против Болтонов, сражаясь на одной стороне с вольным народом. — Они храбрые мужи и немало сделали для нас, южан, — напомнил Лиман, хотя сам, разумеется, не был с ними знаком и не видел всего того, что произошло на Севере. — Ходят тревожные слухи, что на севере снова творится неладное. — Слухи? — встрепенулся сир Бейелор. — Что же это за слухи такие? — Может быть, сам Тормунд нам поведает? Не хочу пересказывать чужие пересуды, если у нас есть живой свидетель, — Лиман вопросительно взглянул на Тириона. А тот подумал, что в прошлый раз никто Джона слушать не стал, пусть тот тоже и видел нечто странное в далёких, холодных землях, скованных вечным льдом. — Думаю, нужно дать ему возможность отдохнуть. Ему и его приятелям. И явиться сюда в подобающем виде, — Тирион понимал, что самого Тормунда ничего из этого бы не смутило, но он хотел первым поговорить с ним. Нужно знать, к чему готовиться и как реагировать. Бран чуть склонил голову на бок, став похож на большую чёрную птицу. Конечно. Ворон. — Нужно отыскать остальных, пока они не устроили в городе беспорядков, — напомнил он. — К сожалению, вольный народ не до конца понимает, как устроена жизнь вне тех свободных мест, где они привыкли жить. — Дикари, — тут же проворчал сир Бейелор. — Что вы предлагаете, ваша милость? — игнорируя его, спросил Тирион. — Боюсь, оставшиеся в городе едва ли поверят золотым плащам, если те начнут их вылавливать и отправлять сюда. Подумают, что их хотят бросить в темницу, и как бы дело не закончилось смертоубийством. Никому бы из нас этого не хотелось. Бран ненадолго задумался, принимая какое-то решение. Тирион же пока в самом деле не понимал, как можно всех их отыскать. Но вмешался Лиман: — Зачем голову ломать? Всё просто. Я попытаюсь разузнать, кто видел похожих по описанию людей. Представляется, я вполне могу предположить, где их можно отыскать. После этого мы возьмём с собой Тормунда, он-то им объяснит всё. Тирион тут же кивнул, пусть вся эта затея выглядела не слишком безопасно. Но дело заключалось в другом. Это была хорошая возможность попытаться увязаться следом и обсудить с Тормундом то, что он увидел, перед тем, как беседовать с королём и вообще решать, что рассказывать остальным членам Совета. Следовало соблюдать осторожность. Иногда и вовсе хотелось бросить всё и… что дальше-то? Воспринять мрачную шутку Лимана о побеге как инструкцию? Ну уж нет. Тирион бежал всю свою жизнь, используя для того разные способы, и по пути терял слишком многое, допускал ошибки и закрывал глаза на важные вещи. Теперь дело не только в том, что ему некуда бежать, а в том, что он не имел права так поступать. Он должен оставаться здесь, принять ответственность за каждое совершённое им действие. На этот раз он не станет отворачиваться и искать иной выход. Он примет всё, как есть. Осознание этого простого факта неожиданно придало ему не только сил, но и бодрости духа. Наверное, так себя чувствует человек, которому уже нечего терять, зато есть шанс искупить свои грехи самоубийственной лобовой атакой на превосходящего силами противника. — Думаю, это хорошее предложение, — подтвердил Тирион, глядя прямо на Брана. Он почему-то ожидал, что тот откажет. Однако Бран медленно кивнул, пусть и слегка нахмурился. Тириону показалось, что он задержал на Лимане взгляд чуть дольше, чем следовало бы, но Лиман как будто этого даже не заметил. — Арья… — напомнил было Тирион, но Бран покачал головой. — Я обговорю это с остальными. Вопрос слишком серьёзен, чтобы вот так, на ходу, принимать окончательное решение. Вы пока можете идти. Нам нужно узнать, какие важные известия принесли с Севера. И поскорее. Тирион понял: по какой бы то ни было причине, Бран желает поговорить об Арье без него. Или без Лимана? В обоих случаях это выглядело одинаково странно. Но толку спорить? Лиман уже обгонял его, торопясь в направлении покоев, где, по указанию Тириона, разместили новых гостей. Пока они шли, Лиман привёл достаточно разумных доводов, по которым Тириону лично не стоило покидать пределы Красного Замка. Первым и главным являлся тот, согласно которому его сразу же опознают в городе, и ещё неизвестно, что сделают. Тем более, что они почти наверняка окажутся в трущобах. Можно замаскировать Тириона под ребёнка и усадить на пони, но и это не давало никаких гарантий. Сопровождение же в виде личной стражи или золотых плащей полностью лишало смысла всю эту затею. Лиману же достаточно было спрятать волосы под капюшоном и пробираться узкими улочками, с коими он успел в достаточной мере познакомиться. Невольно Тирион вспомнил, как некогда так и делал под чутким руководством Вариса — одевшись ребёнком, ехал на лошади к Шае. Давнее и горькое воспоминание, тем более горькое, учитывая, как всё закончилось. Он ведь всё ещё помнил золотую цепь, которой душил Шаю, помнил, как руки её били его по лицу, до сих пор при желании можно нащупать едва заметный шрам от особенно глубокой царапины, оставленной её острым ногтем. В конце концов, Тирион вынужден был признать своё поражение, отказавшись от своих первоначальных намерений. Но сейчас он хотя бы мог находиться подальше от весьма опостылевшего ему общества остальных членов Совета и короля. Поэтому Тормунд отправился с Лиманом в одиночку, дав слово, что не станет устраивать ещё каких-нибудь неприятностей. Рыжий здоровяк неуклонно сетовал на ужасную вонь, которую слышно даже в покоях, где их разместили. За короткий промежуток времени одичалые, пренебрегая набранной в ванне водой, успели как следует поесть, выпить, трое из них, стащив с себя провонявшие тряпки, голяком завалились на огромную кровать. Двое же других с задумчивым видом осматривали стоящие на столах предметы. Их звали Стейн и Лейв, как узнал вскоре Тирион, попытавшийся завести беседу. Они тоже хорошо знали Джона Сноу и находились среди тех, кто когда-то так же защищал Винтерфелл. И кое в чём они всё-таки сумели удовлетворить любопытство Тириона. Поведали они об удивительной встрече на Стылом берегу, во время которой Тормунд лично не присутствовал. Об Арье Старк, которую вынесло к берегу неведомо откуда. Тирион слушал. Он и позабыл, что, возможно, придётся скоро объяснятся с сиром Беренджером Блэком, начальником городской стражи, который едва ли окажется доволен таким самоуправством. Ничего, успокаивал себя Тирион, король наверняка уже подписал указ и ничего с этим не поделаешь. В конце концов, некогда в столице, в замке, при Тирионе, долгое время жили горцы из кланов Лунных гор, вот уж кто точно был настоящими дикарями. Тормунду прежде хотя бы доводилось видеть Винтерфелл и Чёрный замок. — А что Тормунд хотел рассказать про Север? — вспомнил Тирион. — Он упоминал, что рассказывал об этом Сансе Старк. Стейн с Лейвом переглянулись, как будто не зная, говорить ли то, что они знают, или лучше придержать информацию до момента, пока Тормунд не вернётся. Но они были вольными людьми, и приказов им никто не смел отдавать. — Так вот… это касалось Джона. Мы говорили, что поехали из-за странного света, который видели из Теннии ещё тогда, и опасались, как бы это не оказалось пожаром, тогда ведь начал сходить снег, и мало ли, чей костёр мог поджечь деревья, — Стейн задумчиво почесал грязную, наверняка полную вшей голову. Тирион нетерпеливо кивнул, прекрасно помня эту часть рассказа. — Потом… когда Тормунд уже добрался до Стылого берега, многие из местных кланов успели уйти оттуда, ещё они строили новые лодки, меняли свои припасы на древесину с Медвежьего острова, — подхватил рассказ Лейв. Он налил себе ещё вина, хотя, по мнению Тириона, выпил уже более, чем достаточно. Однако сами одичалые называли вино просто кислой водой, которая уж точно не шла в сравнение с тем, что пили люди за Стеной, спасаясь от холода. — Они подтвердили Тормунду и наш рассказ. Про Джона и его сестру. Что те вместе со своими зверями остались на Медвежьем острове, а потом отправились прямиком на материк, в Винтерфелл, к Сансе. Это Тирион тоже знал. Лейв повторялся. Или попросту оттягивал момент, когда придётся говорить по сути. Тут не выдержал Стейн — громко рыгнув, он ткнул Лейва локтем в бок и недовольно прорычал: — Хватит уже. Я мало того, что сам это видел, так ещё и выслушиваю всё это не помню уж, который раз. Вот чего, маленький человек, — Стейн, кажется, запамятовал имя Тириона, но и это прозвище произнёс очень непосредственно, без неприязни или издёвки, так, что сам Тирион даже едва улыбнулся, вспомнив «полумужа», которым его прозвали некогда горцы из Долины, — там странные вещи творятся. Ни я, ни Лейв, ни Тормунд не знаем, как это называется. Думаю, ни один из поклонщиков, даже самый мудрый, не знает. — Но что-то же вы видели? То, что некоторых из вас снова погнало на юг, и то, что встревожило, верно? — с волнением уточнил Тирион. Будучи не в силах оставаться на месте, он спрыгнул с высокого для него стула и принялся вышагивать по комнате, сложив руки за спиной. Из соседней с помещением спальни доносился раскатистый храп других одичалых. — Видели… Столбы света. Но не это главное, — Стейн помотал головой и метнул взгляд на помрачневшего Лейва, который снова сделал два глотка из чаши с вином. Очередной штоф почти опустел. — Трещины. Вот, что ещё мы видели там. Вроде бы, кажется, ничего страшного, их везде полно, — улыбка Стейна сделалась болезненной и злой одновременно, как будто он презирал самого себя за свой страх, — но эти… от них веяло какой-то жутью. И они находились в тех местах, которые нам хорошо знакомы. Раньше их никто там не видел. Некоторые выглядели достаточно широкими, чтобы лошадь могла сломать там ногу, приходилось обходить. А кое-кто говорит, что слышал, будто там, снизу, человеческие голоса раздаются. Словом, жуткое дело, скажу тебе. Лейв быстро закивал, подтверждая слова своего приятеля. Тирион нахмурился. Действительно, могло бы показаться смехотворным, если бы и он не столкнулся с чем-то подобным в Харренхолле. В богороще. Если бы не стоял напротив раззявленного в земле рта, безгубого и бездонного. Если бы не множество других людей, которые залезали в этот провал у самых корней сердцедрева, чтобы понять, куда ведут бесконечные туннели. Сир Харвин. Сир Харвин не даром вызвался забраться туда первым. Всё это, безусловно, как-то связано. Интересно, не появились ли где-нибудь ещё подобные трещины, и что, о седьмое пекло, можно с этим поделать? Наверняка ведь и землетрясение как-то с этим связано. — Но это, безусловно, никак не связано с Белыми Ходоками, — Тирион не спрашивал — утверждал, глядя на Стейна с потаённой надеждой. Кто бы ему когда-то сказал, что он станет надеяться встретить старых врагов, а не новое, неведомое зло. — Не похоже, — вместо него ответил Лейв и зевнул во весь рот, после чего покосился в сторону спальни, из которой раздавался храп. В этих покоях было четыре комнаты, считая небольшую приёмную, в которой они сейчас находились, так что места хватит для всех. Заметив его взгляд, Тирион понял, что разговор придётся отложить. — Следует держать под рукой какое-нибудь оружие… никто не может сказать, они это или нет, но не было ни жуткого холода, ни того ледяного тумана, ни странных следов… Словом, признаков, которые бы точно сказали, что Белые Ходоки каким-то образом умудрились вернуться, — добавил Стейн. — Так что мы понятия не имеем, что это такое и нужно ли этого бояться. — Уж всяко лучше держаться подальше, — буркнул Лейв. — Но ведь почти никто не захотел пробираться дальше на юг, только вы? — вспомнил Тирион. — И я их понимаю, тут воняет хуже, чем в подмышке великана, толпы странного народу, и сами люди странные, испуганные какие-то, — поморщился Стейн. — Будь моя воля, я бы теперь тоже выбрал посидеть в Винтерфелле. Лучше пойти сражаться с пиратами, чем тут торчать. Тирион хмыкнул. В самом деле, дух столицы можно почуять за несколько лиг. Хотя некоторые со временем находят его едва ли не приятным или вовсе перестают замечать. Привычка. Так же люди перестают замечать запах разлагающихся трупов, и самих мертвецов, лежащих где-нибудь в канаве, на обочине или в тёмном проулке. Не замечают криков о помощи, стонов и рыданий. Всё это становится настолько привычным, что без труда становится обыденной частью жизни. И больше тебя не трогает ни зловоние сточных канав, ни вид мёртвых тел, ни чужие вопли. Шае нравилось это место, несмотря ни на что. Нравилось. И Тириону тоже — по-своему. Только почему сегодня он уже во второй раз вспоминает о ней совсем не к месту? — Тормунд упоминал, что не собирается здесь задерживаться надолго. Куда вы намереваетесь идти, дальше на юге может вот-вот начаться война? — задал Тирион ещё один вопрос перед тем, как уйти. Он видел, что его собеседники хотят немного отдохнуть. — Там видно будет, но ты прав, мы не собираемся долго здесь сидеть. Может быть, даже обратно вернёмся, если сыщется корабль, на Перешейке не слишком приятно, — фыркнул Стейн. — Так что не переживай, мы не станем долго докучать остальным поклонщикам. — Вы не докучаете, — вежливо ответил Тирион, испытывая одновременно досаду и облегчение. Досаду от того, что ему не помешало бы два десятка человек, которые его знают, и были бы не лишним, случись что неожиданное, а облегчение — от того, что здесь они тоже могли доставить немало проблем. Не по злому умыслу, а по своей простоте, с которой привыкли жить в своих далёких холодных землях. Совет уже подошёл к концу. Это Тирион сразу понял — он заметил людей сира Бейелора, которые суетливо шастали по коридорам Красного Замка. Наверное, готовились к отъезду. Но Тириона волновало не это. Он намеревался проведать Подрика, которому всё никак не становилось лучше. Всю прошлую ночь паренёк провёл в беспамятстве, мечась в бреду от жара. Подрик Пейн казался последним человеком, способным умереть от неведомой заразы, которую неизвестно, где подхватил. Сама мысль эта причиняла боль. Тирион ведь помнил, прекрасно помнил, как он светился от гордости и счастья, принося свои рыцарские обеты и получая белый плащ. Многие не одобряли идеи, что ещё совсем неопытный мальчишка посвящён не просто в рыцари, но взят в лучшие из лучших. Это могло бы показаться глупостью, если бы Тирион не знал, как отважно сражался Подрик в Винтерфелле. Там, где многие храбрые мужи замарали бы штаны от страха. И видел, как он с упорством оттачивает своё мастерство при помощи Бриенны. Как гордится тем, кто он есть, как желает стать лучше. Отважный, честный, преданный парень, которому Тирион всегда желал только добра. И вот теперь он стонет от боли, и причины его недуга, да и сам недуг, остаются неведомы. Нынче же утром Тирион попросил мейстера леди Аньи об одолжении. Это был опытный человек, который, впрочем, тоже оказался весьма угнетён последними известиями. Растерян и испуган. Наверное, с него будет немного толку. Тревожно размышляя обо всём этом, Тирион шагал в сторону лазарета, расположенного в правом крыле замка, недалеко от воронятника и башни, где постоянно жил Сэм. Сегодня его не сопровождал никто из стражи, вокруг и без того полно людей. Никому не было дела до Десницы короля, шествующего по замку с мрачным, потемневшим лицом. Сир Беренджер, встреча с которым представлялась Тириону неизбежной, пока так и не появился, чтобы выразить своё возмущение. Может быть, ему ещё не доложили, что смутьянов выпустили из темницы? Едва ли. Или у него тоже отыскались дела посерьёзнее. Казалось, что все в замке — от герольдов до крысоловов и прачек — чем-то озабочены и заняты. Но, вероятно, Тирион попросту переносил собственные переживания на остальных, ища в лицах других людей признаки собственной тревоги, как это было с Харренхоллом. Подле комнаты, где находился Подрик, никого не оказалось, а дверь была чуть приоткрыта. Тирион неуверенно толкнул её, и ноздрей его тут же коснулся странный, неприятный запах, которому трудно было отыскать верное определение. Смесь сырой земли и какого-то животного, не присущего человеку духа. Крайне странное сочетание. У кровати, где лежал, как оказалось, наконец, уснувший Подрик, находился не только Сэм, но и Бриенна. Лицо последней выражало крайнюю степень скорби и отчаяния. Тирион её прекрасно понимал — она-то не меньше него была привязана к этому пареньку. И она, и Сэм нервно обернулись, заслышав тихий скрип дверных петель. В небольшое окошко над самой кроватью проникал тусклый солнечный свет. — Как он? — полушёпотом поинтересовался Тирион, не желая разбудить больного. — Мейстер… тот мейстер тоже только и мог, что развести руками, и дать ровно те же рекомендации, что и я, — невпопад ответил Сэм. Тирион свёл брови к переносице. — Мы до сих пор не знаем, с чем имеем дело, и заразно ли это? — очередной раз поинтересовался он. — Скорее всего, нет, — в голосе Сэма недоставало уверенности. Бриенна, стиснув зубы, выдохнула: — Только посмотрите на него, милорд. Его руки… Тирион, испытывая смешанное со страхом волнение, приблизился к кровати. Он боялся вовсе не заразы, а того зрелища, которое могло ему открыться. Боялся осознать, насколько всё безнадёжно. Запястья Подрика, которые оказались стянуты ремнями и привязаны к кровати, были покрыты ссадинами, пальцы выглядели изломанными. Сэм, видимо, уже смыл запёкшуюся кровь и обработал раны, но зрелище всё равно неприятное. Ещё и эти пятна. — Он вёл себя, как безумный, — тусклым голосом объяснила Бриенна, заметив взгляд Тириона, устремлённый на ремни, — пытался царапать стены, что-то писать. — Что писать? — Тирион поглядел на Сэма, хотя последнее должно было волновать в наименьшей степени. — Не разобрать, — выдохнул Сэм. — Символы… Какие-то символы. Понятия не имею, что это за язык. Стены уже замазали и кровь со стёкол смыли, — тут же добавил он, заметив, как Тирион принялся внимательно озираться по сторонам, — слишком неприятно было на них смотреть. Хорошо, что успели его остановить прежде, чем он причинит себе ещё больший вред. — Седьмое пекло, — выругался Тирион, не сдержав чувств, — что с ним такое происходит? Он снова присмотрелся к Подрику, к его сухим, потрескавшимся губам с запёкшейся корочкой крови, к бледному лицу, покрытому странными пятнами, хотя такие пятна отыскались не только на лице. Они же виднелись на стянутых ремнями предплечьях и плечах, и наверняка были на всём теле. Напоминали они скорее нечто вроде синяков, кровоподтёков. — Это точно не чума… и ничего из того, что мне известно. Мейстер леди Аньи подтвердил, — Сэм испустил ещё один полный досады вздох. Тирион осмелился коснуться бледной, липкой от пота кожи Подрика. Та оказалась вовсе не горячей — холодной. Неприятной на ощупь. Точно это была вовсе не человеческая кожа, а чешуя змеи или лягушки. Тирион едва не одёрнул пальцы. — Жар немного спал, хотя его глаза… — Сэм задумался, — сосуды лопнули. И зубы. — Что с зубами? — как будто в полусне поинтересовался Тирион. Бриенна вместо ответа протянула руку и раздвинула двумя пальцами сухие губы. Тирион понял, что запах тут же усилился. Однако зубы Подрика в самом деле как будто удлинились. Стали острее. Разве такое возможно? — Он… во что-то обращается, — не вполне сознавая, что говорит вслух, вынес заключение Тирион. — Но во что? Это явно не… — Не то, с чем мы все знакомы, — тихо закончила за него Бриенна. Кажется, она тоже многое понимала, но, как и Тирион, не желала принимать неизбежное. Подрик Пейн скоро умрёт. Это казалось неправильным, невозможным, несправедливым. Тирион сжал кулаки, ненадолго забыв о прочих своих тревогах и печалях. Сжал их, гневаясь в который уже раз на собственную беспомощность, бессилие. — Его величество знает об этом? — глухим, сиплым голосом поинтересовался он. — Я ему доложила, — сообщила Бриенна. — И что же? — Тирион внимательно посмотрел на неё, бледную и растерянную. Злую. Отчаявшуюся. Кажется, она выглядела так только тогда, когда Джейме сначала покинул Винтерфелл, а после и Королевскую Гавань. О нём Тирион и вовсе думать боялся. Слишком больно. Его брат имел все шансы погибнуть в чужих землях в попытке отыскать Серсею. — Что сказал король? — Выразил надежду на скорое его выздоровление, — Бриенна, заметил Тирион, едва сдержала презрительную усмешку. — Вряд ли он сам может в этом помочь. Он не мейстер. И не волшебник. Он провидец, — Тирион сам не знал, зачем пытается оправдать Брана. Впрочем, доля истины в этом присутствовала — Бран Старк никогда не провозглашал себя каким-то целителем. — Он не может умереть. Не имеет права, — упрямо помотала головой Бриенна. Тирион переглянулся с Сэмом. Тот и сам выглядел уже не испуганным, а опечаленным. — Вообще-то… — начал Тирион, испытывая крайнюю степень неловкости. Как будто, стоя у чьего-то смертного одра, он намеревался завести речь о чём-то незначительном и жалком, меркнущем на фоне неотвратимо надвигающейся смерти. — Если Сэм ещё не рассказал вам, сир, — он посмотрел на Бриенну с сочувствием, — я пришёл предупредить. В столицу прибыли гости с Севера. Я не могу разместить их в казармах золотых плащей, слишком уж там людно и чревато конфликтами. И хотел спросить — не сыщется ли место в Белой Башне? Внизу, разумеется, подальше от покоев остальной гвардии. Бриенна нахмурилась. Новость её не удивила, но, видно, все мысли её устремлялись в другую сторону. — Вы понимаете, о чём просите, милорд? — уже холодно уточнила она. — Белая Башня… — Я знаю, — Тирион устало махнул рукой, — но я не прошу посвящать Тормунда и остальных в рыцари Королевской Гвардии. Они планировали побыть здесь некоторое время и покинуть столицу. Сами мне сказали. Это ненадолго. И не нужно выделять им покои, вполне сойдёт и какая-нибудь пустующая казарма или даже незанятый арсенал. Боюсь, в остальной части замка они будут уж слишком оскорблять своим видом наших высокородных союзников. Бриенна поджала губы и недовольно поморщилась, заслышав имя старого знакомого. Или же дело заключалось в самом предложении Тириона, произнесённом у кровати тяжело больного Подрика. Всё это, безусловно, выглядело — да и звучало — абсурдно. Глупо. Тирион это понимал. И принял бы отказ. В конце концов, Белая Башня — место, в котором распоряжается только лорд-командующий. Или леди. — Хорошо, я… я подумаю над этим, — Бриенна снова посмотрела на Подрика, и Тирион заметил, что она отчаянно борется со слезами. Прекрасные её, голубые глаза поблёскивали. — Подумаю. — Сообщите мне до вечера о вашем решении, — попросил Тирион. — Пока я вынужден вас оставить. Если… если что-то изменится, не важно, в худшую или в лучшую сторону, пошлите за мной, прошу вас, — обратился он уже к Сэму, стоя на пороге комнаты. Дождавшись согласного кивка, Тирион с тяжёлым сердцем ушёл. Он думал написать письмо в Винтерфелл, Сансе, но быстро отбросил эту идею. Ничего нового он сказать не сможет. В Риверран — тоже. Можно было вновь отправиться к королю, узнать об Арье, но Тирион отчего-то не решился. Единственное, что ему пока оставалось — это ждать. Терпеливо ждать, когда вернутся Лиман с Тормундом. Как и следовало предполагать, Тирион узнал об их возвращении по шуму, который доносился даже до его покоев со стороны внешнего двора. Лиман привёл с собой целую толпу вольного народа, которые сгрудились вокруг него и не слишком приветливо поглядывали на стражу замка, тут же окружившую их. Пришлось срочно вмешиваться, чтобы объяснить цель пребывания здесь этих господ. Король, заверил Тирион, знает о происходящем, так что любой недовольный этим приказом может попросить у него аудиенции напрямую. Вскоре недовольные возгласы затихли. Тирион заметил, наконец, и Бриенну, которая тоже явилась на поднятый во дворе галдёж. Такая же бледная и мрачная, какой Тирион её видел сегодня у кровати Пода. Тормунд же, напротив, расплылся в широкой улыбке при виде хорошо знакомого лица. Бриенна лишь сухо кивнула на его приветствие и таким же ломким, бесцветным голосом сообщила Тириону, стараясь не смотреть в сторону своих будущих гостей: — Мы разместим их в нижней части башни, на первом этаже, как и вы просили. Там и правда есть несколько свободных комнат. При условии, что они не станут соваться в остальную часть башни, в жилые комнаты, — она бросила ещё один подозрительный взгляд в сторону одичалых. — Спасибо, — искренне поблагодарил её Тирион и поглядел на остальных. — Надеюсь, вы все это прекрасно слышали. Постарайтесь хотя бы это правило соблюдать. — Хорошо, что ты успел решить этот вопрос, — Лиман огляделся, — это было то ещё приключение. Тормунд рассмеялся. — Клянусь, что этот город — худшее, что мне доводилось видеть, а мы уж тут все повидали разного дерьма, — Тирион заметил, что он при этом провожает взглядом Бриенну, которая направилась как раз в сторону Белой Башни, чтобы отдать распоряжения. Тирион вздохнул. Как бы и из этого чего не вышло. Он не боялся за Бриенну — та всегда могла постоять за себя, Тормунд тоже слишком её уважал. Он опасался, что из-за своего дурного настроения она сделает нечто… Что? Тирион не знал. Бриенна Тарт всегда казалась ему вполне здравомыслящей женщиной, но в жизни любого случались обстоятельства, когда это важное качество человеку изменяло. — Будь аккуратен, Тормунд, — только и мог напутствовать Тириона, — у нас здесь… неважные дела, и леди Бриенна пребывает в скверном настроении. Постарайся сделать так, чтобы ты и… эти люди не усугубили ситуацию. Делайте так, как она скажет. Пожалуйста. — Что случилось? — вмешался Лиман. — Подрик Пейн, — Тирион перевёл взгляд с Тормунда на него. — Кажется, он умирает. Но никто не понимает, от чего. Теперь нахмурился и Тормунд. — Скверно. Вообще-то он славный паренёк… Тирион напряжённо кивнул. — Другие четверо сейчас спят в выделенных им покоях, я велю проводить их к вам, как только они проснутся. Пусть пока отдохнут. С этим Тормунд спорить не стал: несмотря на свой нрав, он прекрасно всё понимал. *** Сир Бейелор покинул Королевскую Гавань в сопровождении своей свиты через пару дней. Многочисленные повозки следовали за ним, и казалось, что возвращаться сюда он не собирается. Конечно, едва ли это возможно, скорее, он просто основательно подготовился к любым возможным задержкам и трудностям, а на повозках везли в основном не вещи, а провизию для отряда и оружие. Что происходит сейчас у Дорна и на Севере Тирион не знал. От Джендри Баратеона, которому отправили ворона, пока не приходило никаких вестей. Да и рано — птица наверняка недавно добралась до Штормового Предела, ей предстояло ещё вернуться обратно с ответом. В Джендри Тирион не сомневался. Тем более, стало понятно, как именно Арья попала в Дорн: она вместе с Призраком скрывалась у Джендри. Лиман и об этом сумел разузнать. Что удивительного? Всё складывалось в единую картину: она, и никто другой, помогли Джону сбежать из Красного Замка. Это значило одно — Арья побывала в Королевской Гавани, но не показалась при дворе. Она явилась только, чтобы помочь своему брату и его лютоволку освободиться из темниц. Она не пришла к Брану, не попыталась его вразумить, поговорить или сделать что-то ещё. Это обстоятельство уже не сбивало с толку, скорее, лишь усугубляло опасения. Тирион с удовольствием побеседовал бы с ней наедине, чтобы узнать — известно ли ей что-нибудь о брате? Но такой возможности пока не имел. Сам же Бран, когда Лиман поделился вчера этим известием, отнёсся к новости почти равнодушно, сообщив, что может её понять. И всё. Может понять. Подумать только. Кажется, даже леди Анья, в последнее время ведшая себя отстранённо, удивилась такому заявлению. Впрочем, ничего ведь не доказано, не так ли? Окружающая действительность в последнее время зиждилась на крайне зыбком фундаменте предположений и догадок, и Тирион уже не чаял отыскать хоть какую-нибудь устойчивую опору. Он напоминал о пленнике, который так же спокойно сидит в темницах, чего-то дожидаясь. Вечером, последовавшим сразу после разговора об Арье, Тирион явился туда, к сиру Харвину, который таковым не являлся, чтобы убедиться — он на месте. И, кажется, совершенно равнодушен к своему заточению. Начальник тюрьмы говорил, что заключённый ведёт себя тихо и покладисто, кажется, он даже гордился его поведением, как будто речь шла о его собственном сыне. Бран сказал, что того, кто убил сира Харвина, так или иначе придётся судить, решать, как с ним поступить, но пока этому человеку придётся подождать. Следовало пока заняться иными вопросами. Тирион это понимал — ко всему прочему, он с нетерпением ждал хоть каких-то известий с юга и Харренхолла. — Скоро ты сам захочешь освободить меня, — внезапно заявил сир Харвин, как только Тирион приблизился к его камере. Он как будто знал, что к нему придут, и поджидал. — Держи карман шире, — фыркнул сбитый с толку Тирион. — Вот увидишь. Недолго осталось. Война нужна, чтобы выиграть время, нужна, чтобы крови стало больше. Он ведь для этого здесь. Тирион не стал уточнять, кого имеет в виду сир Харвин. И так ясно — речь о Бране Старке. — Я пришёл не для этого, а чтобы сказать… Арья Старк была здесь некоторое время назад. — И зачем человеку знать об этом? — насмешливо уточнил сир Харвин. Тирион нахмурился. — Она тоже из Безликих. Если ты не притворяешься, и действительно один из них. — У девочки есть имя и лицо, она от них не отказывалась, покинув Орден, — пояснил сир Харвин. — Но я знаю. Я чуял её. И она ещё вернётся. От этой мысли Тириона отчего-то бросило в дрожь. Может быть, от появившегося на лице сира Харвина оскала. — Вернётся? — глухо повторил он. — Тогда я буду уже на свободе. Может быть, смогу ей помочь. — В чём? — Тирион чувствовал, что зря затеял этот разговор. Кажется, он начинал понимать, для чего сир Харвин тут так покорно сидит. Возможно, он многое знал наперёд, возможно, отчасти именно из-за Арьи Старк, выслеживая её, он и явился сюда. Не только из-за Брана. Впрочем, это глупости. Можно было отыскать её и более простым способом. Скорее всего, это стало лишь одним из поводов. — Помочь понять то, чего она до сих пор не понимает. Я не стану тебе этого объяснять. Это бесполезно. Тирион поджал губы. Этот человек всегда говорил так, словно находился по другую сторону решётки. — Как тебе будет угодно, — сухо выдавил он, намереваясь уйти. Ему ещё было, чем заняться, и над чем поразмышлять. — Твоё время пришло. Он знает. Видит. Пришло, Тирион Ланнистер, — слова, прошелестевшие из темноты, обдали холодом. Они пахли смертью и сырой землёй. Тириона передёрнуло. — В этом мы с тобой похожи, приятель, — он с трудом выдавил из себя злую улыбку и поспешил прочь, не желая более ни на мгновение задерживаться рядом с темницей. Пожалуй что, следовало предложить бросить этого человека в каменный мешок. Может быть, это отучит его бросаться угрозами. Иногда Тирион ненадолго забывал: пленник остаётся пленником лишь потому, что ему это нужно. На следующий день Тирион всё-таки осмелился — именно осмелился — попросить аудиенции у короля, и даже пригласил пойти вместе с собой Тормунда, который бы рассказал ему то, что видел на Севере. Тот по-прежнему кривился, говоря о столице, но заявил, что пока они не решили, куда именно станут держать путь. Возможно, в самом деле вернутся обратно, как только отыщут подходящий корабль. Бран их принял, хотя в самом деле выглядел неважно. Тирион не понимал, в чём причина. Иногда королю как будто становилось хуже, и где-то в глубине обычно ничего не выражающих глаз плескались осколки страха. Обречённости. Это пугало, вызывая в памяти некие жуткие образы, похожие на забытое воспоминание, только Тирион не мог взять в толк, откуда они берутся. Сразу раскалывалась голова, стоило начать только думать об этом. Тормунд казался настороженным — конечно, он уже слышал о случившейся с Джоном истории и ни на мгновение не поверил, что тот так поступил. Не верил, даже после того, что произошло с Дейенерис. Хотя Тирион и сам не верил, и знал, что полностью винить Джона в убийстве той, кто на его глазах сжигала город, нельзя. Он бы и сам… впрочем, кому он врёт? У него самого наверняка не достало бы духу так поступить. — Здравствуй, — Бран улыбнулся Тормунду, который сверкнул синими глазами, оглядывая короля с ног до головы, — я прошу простить меня, что не смог поприветствовать лично… — Ничего, — Тормунд махнул рукой. — Выглядишь неважно. Ваша милость, — торопливо добавил он, вспомнив о правилах приличия. Тирион хмыкнул, остановившись у стула, но не торопясь на него забираться. Просто опёрся руками. — Мой лорд-десница доложил, что вы принесли с Севера тревожные вести. — Да как сказать, — Тормунд выглядел немного смущённым. Тирион не мог не заметить, что он чувствует себя здесь неуютно, — тревожные, наверное. Тирион не вмешивался, молча слушал рассказ Тормунда, когда тот периодически переходил на рык. Бран тоже его не перебивал, и вид у него, как казалось, стал почти скучающим. Словно он знал обо всём этом, и даже скрывать не пытался. Тирион старался смотреть в сторону окна, громогласный Тормунд хоть немного разбивал стылую тишину комнаты, в которой всегда царил ничем не объяснимый сумрак. — Что ж, — заключил Бран, когда Тормунд умолк, — война ведь никогда и не заканчивалась. — С кем? — Тормунд не понял. — Или вы про поклонщиков, которые снова принялись бить поклонщиков? — как видно, он уже был в курсе последних известий. А ведь всего несколько дней провёл здесь. — Люди, да… конечно, — в голосе Брана слышалась улыбка. — Люди всегда неизменны. Тормунд замолчал, как будто растерянный, а потом вспомнил и добавил уже совсем невпопад то, что наверняка давно собирался: — Даже если Джон и сбежал, он не виноват, я уверен. Это точно недоразумение. Я его знаю. Ты тоже. Не мог он так поступить. — Увы, мой друг, — всё тем же ровным тоном откликнулся Бран, — Джон пребывал в смятении. Я знаю, что он не желал никому причинить вреда. Он был сбит с толку и не дал мне шанса объясниться. — Что мы будем делать, ваша милость? — Тирион, наконец, решил подать голос. — Думаю, придётся немного подождать. — Подождать? — Тирион в изумлении уставился на него, а после перевёл взгляд на Тормунда. Тот снова хмурился. — Чего же нам ждать? Вам хорошо известно, чем закончилось ожидание в прошлый раз. Все едва не погибли. — Мы будем ждать известий, — улыбка его стала шире, и совсем уж не понравилась Тириону. Тормунд, как ему почудилось, едва не сделал шаг назад. Происходило что-то неправильное. — Ждать осталось недолго. Стук дверь чуть не заставил Тириона подпрыгнуть на месте и вскрикнуть. Тормунд шумно выругался, увидев на пороге запыхавшегося, взмокшего и побледневшего Сэма. Он явно проделал путь от своей башни до покоев короля бегом. — Подрик? Что-то с Подриком? — с упавшим сердцем спросил Тирион. Это стало первым, что ему пришло в голову. Но Сэм, всё ещё пытаясь отдышаться, помотал головой. Волосы его взмокли и прилипли к лицу. Он протянул два письма. Даже не глядя на сломанные печати, Тирион раскрыл сначала одно, а после другое письмо дрожащей рукой. Бран ждал, Тормунд тоже, а Сэм, уже не спрашивая дозволения, налил себе воды и жадно пил прямо из королевской чаши. — Седьмое пекло, это… — прохрипел Тирион, отбросив первое и принявшись за второе. Оба они оказались одинаково короткими — и почти в равной мере страшными. — Харренхолл, — подтвердил всё тем же задыхающимся голосом Сэм. — Корабли. Тирион понял, что желает сесть, и перевёл взгляд на короля. — Хотите узнать, что случилось? — не своим, мёртвым голосом поинтересовался Тирион, протягивая короткие послания. — Как понимаю, новости дурные, — его спокойствие выбивало почву из-под ног. — Проклятье, да что там! — не выдержал Тормунд. Тирион едва не сунул письма ему под нос прежде, чем вспомнил, что тот не обучен грамоте. — Чем вас эти закорючки испугали? Сэм всё-таки присел. Кажется, ему тоже стало плевать, где он находится. Тирион его понимал. — Где Лиман? Где он? Нужно… — Я его не видел, — помотал головой Сэм, а после уткнулся лицом в ладони, словно объятый кошмарным горем. Хотя, надо полагать, его семья в Роговом Холме всё ещё жива. Но и не о них речь шла в злосчастных письмах. — Харренхолл разрушен… вот как, — тем временем прочитал Бран в одном из свитков. — Это где? — не понял Тормунд. — Речные земли, — ответил ему Бран. — Только здесь не написано, что случилось. Говорят только, что замок рухнул, как будто под землю провалился. И не совсем ясно, что произошло с нашими людьми, которые ещё оставались там. Тирион снова ощутил дрожь. Нет, всё это не могло быть правдой. Не могло происходить на самом деле. Проклятье, оно попросту не имело права происходить! — Давос, сир Давос, — вдруг застонал Сэм. И Тирион вспомнил. Конечно. За всем этим он совсем не подумал, что их старый друг должен был находиться во главе флота там, у Ступеней, когда… — Нам также сообщают, — бесстрастно, отрешённо продолжил Бран, однако тут же осёкся. Нахмурился, на лицо его набежала тень. В пору было порадоваться, что впервые за долгое время Тирион увидел на нём, если не испуг, то нечто похожее, — что часть нашего флота, стоявшая у Ступеней… сожжена. Это был большой чёрный дракон. — Дрогон, — сказал Тирион очевидное. — Она вернулась. — Письмо было написано, наверное, пару дней назад, — тут же заключил Бран. Он выглядел задумчивым, но тревожился явно не о кораблях и чьей-то возможной смерти. Он чудовище. Боги. Он чудовище, — значит, она сегодня уже была бы здесь, если бы хотела снова атаковать Королевскую Гавань. Тирион сглотнул, понимая одно: вообще-то Бран прав. Времени добраться сюда ей бы хватило. Она бы оказалась у столицы не позже, чем это письмо. Значит… — Дейенерис что-то ещё задумала, — Бран кивнул как будто самому себе и пробормотал. — Куда она направляется? На Север? Что она собирается делать? — Драконья королева? — Тормунд моргнул. — Но ведь она… — Долгая история, — устало махнул рукой Бран. — Сир Давос, — настала очередь Тириона напомнить о нём. Сэм больше не произносил ни слова. И его можно понять. Всё, что было им знакомо, пусть и хлипкое, расшатанное, рушилось. Как будто разом все действия, все попытки что-то исправить обратились в пыль. В ничто. Смехотворное хождение по кругу. — Он … — Надеюсь, ему удалось уйти, — Бран бросил взгляд в сторону окна, продолжая размышлять о чём-то своём, чуть сведя брови к переносице. Всё-таки он был обеспокоен. — Седьмое пекло. Нам нужно ещё раз созвать совет, что-то решать, иначе… — Сир Бейелор уехал, — напомнил Бран. — Осталось только пригласить в мои покои леди Анью и лорда Лимана. — Что же вы предлагаете? — Об этом, — Бран небрежно потряс зажатыми между пальцами отрезами пергамента, — скоро станет известно всем. Паники достанет и без нас. Поэтому… прежде всего, нам по-прежнему следует ждать. Сир Бейелор скоро поведёт своё войско к Маркам, думаю, и лорд Джендри скоро выступит. — Харренхолл, — напомнил Тирион, содрогаясь от одного этого названия. — Дейенерис Таргариен ни при чём, — Бран отбросил письма на стол. — Но важны нам не замки — люди. Показалось, что фраза эта прозвучала несколько двусмысленно. И Тириона бросило в холод от второго смысла, которого, возможно, в ней даже не было. — Дайте мне время всё обдумать, как следует. И вы тоже, милорды, — он осмотрел присутствующих и остановился почему-то на Тормунде, — можете оказаться полезны. Следует написать письма ещё раз в Риверран, и проследить за тем, чтобы патрули в городе были усилены на случай паники. Нельзя допустить, чтобы все побежали, куда глаза глядят, раньше времени. Тирион кивнул. Как бы то ни было, именно о городской страже он и подумал. Это помогало немного отвлечься от переживаний о сире Давосе. И о Подрике, бедняге Подрике. Не говоря уже обо всём остальном. — Да, ваша милость. Позвольте откланяться, — Тирион направился следом за Тормундом, осторожно коснулся руки Сэма, который тут же покорно поплёлся следом. Погружённый в свои мысли, он качал головой. Он не был испуган — расстроен. Огорчён до крайности. Появлением Дейенерис? Переживаниями о Давосе? Беспокойством о своих домашних, оставленных в Роговом Холме? Всем сразу? Если бы знать. Однако Бран в самом деле прав — она явно не планировала сжигать столицу ещё раз. Потому что уже поняла: этот мир нельзя ни согреть, ни сжечь. Он навсегда останется холоден и тёмен. *** — Пойдём с нами, брось это дело, — неожиданно предложил Тормунд Бриенне, занимающей свой пост у его покоев. Бледная, измученная, она сделала вид, что не слышит этих слов. Зато их прекрасно мог слышать Бран, оставшийся по ту сторону двери. Тирион уставился на Тормунда едва ли не с ужасом, как и Сэм. — Что ты такое несёшь, скажи на милость? — не смог удержаться от вопроса Тирион, глядя на Тормунда, высоко задрав голову. — Он не собирается ничего делать, понимаешь ты или нет? — Тормунд, вопреки опасениям, заговорил тише. Он ткнул пальцем в направлении запертой двери. Глаза его сверкали. — Что-то не так. Я же вижу, — со свойственной ему прямотой продолжил он. Тирион заметил, что даже на лице Бриенны проступили следы ужаса. Он растерялся, милостивые боги, он совершенно не представлял, что ему делать. Однако Тормунд, похоже, был прав. Бран всегда так поступал, с самого начала. Да, он отдавал приказы, соглашался с решениями советников. Он присутствовал на заседаниях Малого Совета, выносил вердикты на суде, но при этом выглядел мало заинтересованным в происходящем. Единственное, что его беспокоило за всё это время по-настоящему — это Дейенерис Таргариен. Её упоминание. Тогда, давно, когда пришло известие о том, что она жива, и сейчас. Как будто только ради этого он выжидал. Ещё и та история с Джоном, не говоря уже про прочие подозрения. Голова снова заболела. Нестерпимо. Тирион едва не застонал. Как же не вовремя. — Я буду вынуждена бросить вам вызов, — пригрозила Бриенна, хмуро глядя на всех троих. Рука её недвусмысленно легла на Верный Клятве, подаренный ей Джейме. Болезненное напоминание. — Вам лучше перестать говорить такое. — Упрямая ты женщина, — не то восхищённо, не то зло выдохнул Тормунд. — Я не позволю тебе здесь погибнуть. — Я не спрашивала вашего дозволения, — едва заметно скривилась она, задетая подобной фразой. — Я — рыцарь Королевской Гвардии, и чтобы ни произошло, я должна остаться здесь. С королём, которому поклялась в верности. Следовало немедленно прекратить этот бессмысленный спор. Бриенна Тарт упряма до невозможности, что твоя ослица, поэтому Тирион понимал — переубедить её не получится, только если она сама примет какое-то решение. Сам же Тормунд, помнится, здорово удивился, узнав, что она решила служить здесь, в Королевской Гавани, а не на Севере, но и обрадовался, увидев её в добром здравии. — Не будем препираться, — вступил Тирион в едва начавшуюся перепалку. — Вот как мы поступим. Сэм, — он посмотрел на него, бледного, но уже, вроде бы, пришедшего в себя после недавних известий, — сообщи о случившемся леди Анье, пусть не отпускает от себя своих людей, и попроси отыскать начальника городской стражи, срочно, мне нужно дать ему поручение, а после проверь, как там Подрик. Я постараюсь узнать, где Лиман, когда он так нужен. Сэм кивнул. Тормунд огляделся: — А мне предлагаете на месте сидеть, ну уж нет. — Уходи из города. Ты и твои люди… вам лучше уйти, — угрюмо сказал Тирион. — Из соображений безопасности. Не нужно бессмысленно умирать. — Что происходит? — вопрос Бриенны заставил вновь обратить на неё внимание. Она ведь и сама до сих пор не знала, какие известия принёс перепуганный Сэм. — Можете вы толком объяснить? Если вы злоумышляете что-то против короля… — Харренхолл разрушен неизвестными силами, — перебил её Тирион. — Дейенерис и её дракон сожгли часть кораблей, стоящих у Ступеней. — Это правда? — задала нелепый вопрос Бриенна. Но лицо её почти не изменилось, только глаза заблестели. — Правда? — Чистая правда, к сожалению, поэтому времени у нас нет. Нужно действовать. Сир Бейелор пока, надо полагать, в безопасности, а вот остальных следует предупредить как можно скорее. — Я останусь здесь. Пока… пока это не закончится, останусь, — упрямо повторила Бриенна и перевела взгляд на Тормунда. — Мне нужно защищать короля, а вы уходите, если это необходимо. Тормунд зарычал, но Тирион не дал ему договорить. — Пойдёшь со мной, поищем Лимана. Потом скажешь своим людям собираться. Сначала зайдём ко мне, нужно кое-что передать сиру Маллоуну. Тот хотел было заупрямиться, сплюнул прямо под ноги, на вымытый пол, выражая своё недовольство. Однако за Тирионом всё равно последовал, хотя ему приходилось постоянно останавливаться, дожидаясь, пока его нагонят. В замке пока, на удивление, царило спокойствие. Но это временно, разумеется, скоро недобрая весть облетит каждый его уголок, а после страх выльется зловонной рекой на улицы Королевской Гавани. Главное, чтобы паника не началась. Тирион с Тормундом обнаружили сира Малоуна на привычном месте, стоящим у покоев десницы. — Кто-нибудь приходил? — сир Малоун удивлённо воззрился на запыхавшегося Тириона и злого, как тысяча демонов, Тормунда. Даже его рыжая борода, кажется, выражала негодование и гнев. — Нет, милорд, никто, — не скрывая изумления, ответил рыцарь. — А что… — Беда, мой друг, — перебил его Тирион, открывая дверь в свои покои, — мне нужно захватить кое-что, а вы, если придёт сир Беренджер, передайте ему, чтобы усилил патрули в городе и постарался отыскать меня. Да и сами будьте осторожны. Не слушая возможного ответа, Тирион ввалился к себе, пропуская вперёд Тормунда. — Что ты брать собрался? — осведомился Тормунд. — Что такого важного? — Книгу, — пробормотал Тирион, направляясь к своему столу, — треклятую книгу. — Книгу? — вытаращился на него Тормунд. — Нашёл время для чтения! — Время действительно не самое лучшее, — голос почему-то почти не напугал, хотя Тормунд очередной раз выругался, схватившись за топор, который ему вернули после посещения королевских покоев. Тирион только вздрогнул. — Твоя привычка неожиданно появляться здорово нервирует, — проворчал он, глядя на Лимана, притаившегося в углу. — Пытаешься призрака изображать? Лиман издал какой-то нервный, хриплый смешок. Он встал, подходя к окну и позволяя себя разглядеть. — Я собирался тебя искать, так что даже неплохо, что ты сам нашёлся, — продолжал ворчать Тирион, осматривая стол, — новости срочные. Может быть, ты уже знаешь. — Конечно. Недавно стало известно, — хмыкнул Лиман. Он выглядел напряжённым и невозмутимым одновременно. — Нужно что-то делать, — заметил Тирион, наконец, отыскав нужный том на столе среди завалов свитков. — Усилить патрули, попытаться защитить город, может быть, отправить птицу… — Да брось ты эту книгу! — неожиданно рявкнул на него Лиман. Подобный тон ему был совсем несвойственен. — Я знаю. Но это теперь бесполезно. Нет там никаких указаний, как с этим быть. — Ничего не понимаю, — признался Тормунд. Он в растерянности присел на кушетку и потянулся к вину, которое всегда ругал. Видно, ему просто требовалось промочить горло. — Что у вас тут за бардак творится. Честное слово, а говорят, это у вольного народа нет никакой дисциплины. Эта злая шутка едва не повеселила Тириона. Лиман вновь хмыкнул. — Сир Давос точно жив, — новость эта приободрила. Тирион ощутил, что у него даже голова закружилась от облегчения. — Как ты узнал так скоро? — Я его видел. Он в порту. Прямо сейчас, — Лиман, кажется, не без удовольствия наблюдал за тем, как вытягивается лицо Тириона. — Присядь, присядь, я кое-что расскажу тебе. Объясню. Тирион послушался. Нащупал стул, уже действительно позабыв о книге, за которой и пришёл. Редкой книге лорда Родрика Харлоу. Уставившись на Лимана, он слушал. Слушал и Тормунд. — Дейенерис появилась у Ступеней три дня назад, она направлялась к Грифоньему Гнезду, как стало позже известно, — поведал Лиман. — Ей зачем-то понадобился Лео Тирелл. Кажется, парень действительно всё это время там сидел, и ему лорд Рональд, несмотря на королевский наказ, позволил покинуть замок, не желая повторить участь Харрена Чёрного и его семейства. Но не это сейчас важное, — он вскинул руку, заметив, как Тирион открыл рот, чтобы задать вопрос, — это потом можно обговорить. Вот что. Большая часть флота оказалась сожжена, но сир Давос, уведя за собой несколько кораблей, сумел отступить, и намерен теперь вернуться на Драконий Камень. Король ещё не знает, что он в Королевской Гавани, потому что Давос явился сюда под другими знамёнами, и не нужно ничего сообщать Брану. Сир Давос может забрать на Драконий Камень каждого из нас, — Лиман посмотрел и на Тормунда, — даже ваших людей. У него есть ещё свободное место. — Какой в этом смысл? — едва не застонал Тирион, по-прежнему мало что понимая. — Какой толк? Драконий Камень. Зачем? Что мы станем там делать? Прятаться? И почему туда? — Послушайте, — Лиман подтянул к себе стул и оседлал его, опустив руки на спинку. Он сел так, чтобы видеть и Тормунда, и Тириона. — Дело — дрянь. Вы это уже наверняка поняли. — Как тут не понять, — фыркнул в бороду Тормунд. — И дураку ясно. Лиман кивнул. — Это не значит, что мы должны бежать, тем более, война, которая началась, ещё не проиграна, а Дейенерис, похоже, нет до нас особенного дела, — возразил Тирион. — Возможно, война была проиграна с самого начала, и не важно, чем закончится сражение между людьми. Всё это стало только преддверием куда большей беды. Возможность отвлечь нас, выждать, потянуть время. Тирион хмуро покосился на Лимана. Снова он принялся говорить жутковатыми загадками. Хуже всего то, что Тирион эти самые загадки прекрасно понимал. — Перестань, — уже бессильно бросил он. — Я говорил, что-то не так с этим парнем, ну, — в привычной своей манере махнул рукой Тормунд. — Будьте вы прокляты, если этого не видите. — Иногда мы предпочитаем игнорировать очевидное ради собственного спокойствия, — сказанные Тирионом слова звучали, как жалкое оправдание. Он выдохнул, перевёл прямой взгляд на Лимана. — Но я не побегу. Больше не стану бежать ни за что. Я останусь здесь до конца. Ты можешь поступать, как знаешь. Я же сделаю то, что должен. Лиман едва не скривился. — Ты говоришь так, будто я трус. Но я не трус. Я просто не желаю гибнуть понапрасну. Зная, что это не принесёт никакой пользы. — Может быть, да… Может, и нет. В любом случае, я уже всё решил, — твёрдо произнёс Тирион. — Тормунду и его людям точно не стоит здесь задерживаться. — Я уж сам разберусь, — рявкнул Тормунд, сжимая кулаки. — Я человек свободный, в отличие от вас всех, поклонщики. Где-то, пока ещё на отдалении, послышались невнятные звуки. Крик, понял Тирион, чей-то отчаянный, испуганный крик катился по коридору. Все трое, позабыв ненадолго о предмете своего разговора, повскакивали с мест. — Седьмое пекло, что ещё за напасть? — Тирион развернулся к двери. Вопль повторился. Дикий, полный боли и ужаса. Мужские голоса. Это кричала стража. В подтверждение этих догадок, дверь в покои Тириона распахнулась, и на пороге показался бледный от страха сир Малоун, который тут же заперся изнутри. Сейчас ему не было дела до того, что здесь каким-то образом очутился и Лиман. Это последнее, что волновало смертельно перепуганного человека. — Пощадите нас Семеро, что это за тварь, — бормотал он, прижимаясь спиной к запертой двери. Глаза его расширились. — Что за… тварь… — Сир, в чём дело? — Тирион и сам с трудом ворочал онемевшим языком. — Там, там, за дверью, в коридоре, какая-то тварь. Я не видел толком, — затараторил, сбиваясь, задыхаясь от ужаса бледный сир Малоун, — но мне хватило. Она была не так далеко. Тварь. Тварь в Красном замке! — кажется, от него нельзя добиться внятных объяснений. Как бы он, обезумев, не принял и всех их за тварей. Воплей Тирион больше не слышал. Все четверо внимательно прислушивались к происходящему за дверью. Казалось, пока там царила тишина. Пугающая, тяжёлая, напряжённая. Очень хищная тишина. После Тирион различил кое-что — цоканье когтей и прерывистое дыхание. Что бы ни находилось за дверью — оно их чуяло, принюхивалось. Оно знало, что там кто-то есть. То, что можно сожрать, поглотить. Краем глаза Тирион заметил, как Лиман бесшумно скользнул в сторону кровати — там находился тайный проход, которым он воспользовался недавно. Подал знак рукой и прижал палец к губам, давая понять, чтобы остальные приблизились к нему. И то верно, следовало убираться отсюда. То, что находилось с той стороны, могло запросто попасть внутрь, попросту выбив дверь. Сир Малоун, стоявший ближе всего ко входу, тоже шагнул вперёд, но неловко зацепившись ногой за отогнутый угол ковра, упал, завалив попутно один из столов. Дикий, как показалось Тириону, грохот нарушил тишину. Лиман, не растерявшись, тут же нажал на какой-то камень ногой, и кровать поднялась, обнажая проход. — Скорее! — как умел, прикрикнул он испуганным шёпотом. — Сюда! В тот же момент на дверь обрушился страшной силы удар. Дерево протяжно заскрипело. Взвизгнув по-девчоночьи, сир Малоун подскочил на ноги, бросился к остальным — но не успел. От следующего удара дверь раскололась посередине и искорёженная, кошмарная лапа, до омерзения напоминающая человеческую руку, пробила тело рыцаря насквозь. Острые когти вонзились в плоть, послышался скрежет сминаемого металла, треск ткани и ломающихся костей. Тёмная кровь оросила ковёр, упавший стол и ближайшую стену, выплеснулась изо рта сира Маллоуна. Всё происходило так стремительно, что Тирион не заметил, как Лиман уже принялся спускаться вниз. За ним Тормунд. В тайном проходе стояла кромешная тьма, но лучше рискнуть сломать себе шею, чем быть сожранным. Тирион же замер, будучи не в силах пошевелить ни единой мышцей. Всё его тело свело от немыслимого ужаса. Тварь, ввалившаяся в комнату через дыру в двери, почти сразу разорвала рыцаря пополам. По комнате поплыл смрад выпущенных кишок, которые чудовище с жадностью принялось запихивать в пасть, подхватывая те почти человеческими пальцами. — По… Подрик, — неверными губами, почти неслышно произнёс Тирион, сам себе не веря. Не веря, что такое вообще возможно. Но в этом чудовище, в этой невероятно уродливой, невозможной твари он узнал именно того славного паренька, Подрика Пейна. Нечто в чертах этого монстра, в его морде, даже в очертаниях изломанной фигуры, напоминало о нём. Тирион и сам не взялся бы сказать, что. Но он знал. Знал — и пришёл в ещё больший ужас. Тварь тем временем с рычанием развернулась в его сторону. Вытянутая морда, покрытая уже знакомыми тёмными пятнами, оскалилась. Из глотки вырвался утробный, полный злобы крик. Обнажились удлинившиеся клыки, покрытые свежей кровью, изо рта капала с шипением розовая слюна. Оно распахнуло смрадную пасть шире, демонстрируя длинный язык, конец которого венчал воспалённый, нечеловеческий глаз, который тут же уставился на Тириона. В этом глазу плескалась неведомая, непонятная, чуждая людям, неземная ненависть. Но даже не это стало последней каплей, а цепь. Несколько звеньев мейстерской цепи, которая зацепилась за один из дальних зубов. Видимо, чудовище не могло никак её проглотить. Цепь. — Сэм, — прошептал Тирион, дрожа всем телом. — Сэм, он… Тварь пригнулась, готовясь к прыжку. Именно в этот момент чьи-то сильные руки схватили больше ничего не понимающего, не сознающего Тириона, и потащили вниз. Он не мог сопротивляться. В нём не доставало сил для этого. Кто-то волок его во тьму тайного прохода. Кровать почти сразу же опустилась, едва не огрев Тириона по темечку. Следом послышался протяжный, обиженный вой твари, от которого кровь стыла в жилах. Удар обрушился на этот раз уже на каменный пол, вдруг ставший потолком. Тирион ничего не разбирал в темноте, только слышал чужое сбитое дыхание. Они втроём с Лиманом и Тормундом куда-то спускались в гробовом молчании. Тирион различал слабые, жалобные всхлипы, и только через время осознал, что плачет он сам. *** Лиман достал огниво, которым принялся яростно чиркать, выбивая искры. Даже без света стало очевидно, что руки у него дрожат. Никто по-прежнему не говорил ни слова. Слышно было только дыхание. Тирион чувствовал, что у него до сих пор подрагивает нижняя челюсть, но не столько от страха — от странной боли, что разрывала его изнутри. Он вдруг вспомнил о сире Харвине, который до сих пор сидел в темнице. Если, конечно, после поднятой в замке шумихи там ещё хоть кто-то остался. Уж не это ли имел в виду Безликий, когда говорил, что Тирион сам захочет его выпустить? Только он этого не сделает — нет ни времени, ни возможности. Если тот человек действительно Безликий, он и сам справится с этой задачей. Наконец, Лиман поджёг один из факелов, что находились в тайных переходах Красного Замка. Многие из них, конечно, были разрушены, но не все. В самом начале Тирион сам показал Лиману один из известных ему проходов, которыми некогда водил его Варис, а позже тот и сам разобрался, что к чему. Зачадивший факел осветил бледное лицо Лимана и хмурого Тормунда. Тирион невольно зажмурился, пытаясь привыкнуть к яркому свету, который плетью хлестнул по глазам. — Нужно уходить отсюда, — высказал Лиман единственную верную мысль. Они все внимательно прислушивались, но никакого грохота или иных подозрительных шумов до них не доносилось. — Я знаю, как выбраться из замка, можно попасть на корабль Давоса, он нас ждёт, и… — Я не могу, — заупрямился Тирион. Он и сам не понимал, откуда взялась в нём эта странная настойчивость. Почти безумная храбрость, учитывая только что случившееся. — Я говорил. Тем более, что тварь всего одна, её наверняка прикончат. — Ты не можешь быть в этом уверен, — покачал головой Лиман. — Я тоже не стану бежать, — рыкнул Тормунд, — мои друзья сейчас в Белой Башне, и ещё… — Бриенна сможет за себя постоять, — не удержался от улыбки Тирион, — ты и сам знаешь. Тормунд зло засопел. — Я же сказал… — Сэм, — неожиданно перебил его Тирион. В голосе его послышалась смешанная с отчаянием мольба, — неужели оно сожрало Сэма? Я ведь просил, просил его присмотреть за… за Подриком, — имя удалось выдавить из горла с превеликим трудом. — Ты уверен вообще, что эта тварь связана с Подриком? — удивился Тормунд. Но Тирион смотрел на задумчивое лицо молчавшего Лимана. — Да. Лиман вздохнул, потёр свободной рукой лоб, о чём-то мучительно размышляя. — Вот что, — заключил он, попеременно оглядывая своих спутников. — Я постараюсь вывести нас поближе к Белой Башне, там Тормунд сможет проверить, как его люди, и позвать с собой тех, кто захочет уйти. Может статься, встретим там кого-то из Королевской Гвардии. Тирион вздрогнул, вспомнив о Подрике, но сдержался, промолчал. Лиман продолжал излагать свой план. — После этого мы все направимся к гавани. Давос ждёт нас на отдалении, чтобы лишний раз не попадаться никому на глаза. Пройдем через город, придётся рискнуть. Тем более, с нами наверняка будут люди вольного народа, нас не тронут. — Хорошо. Так вы и поступите. Только мне нужно в покои короля, — Тирион сам не верил, что говорит подобное. — Я пойду туда. — Не думал я, что ты стал настолько упрям, — похоже, Лиман гневался. — Ты плохо меня знаешь, — хмыкнул Тирион, пытаясь унять дрожь в руках. — Не нужно тебе туда, — даже Тормунд принялся его отговаривать, — я тоже не горю желанием бежать, но лезть к Брану не нужно. Оставь его. Он… — Я знаю. Ещё я знаю, что у него в покоях лежит меч из валирийской стали. И Бран может кое-что знать. Повисла тишина, которую, впрочем, скоро нарушило нервное посмеивание Тормунда, только усилием его воли не переросшее в хохот. Лиман присоединился к смеху. Тирион нахмурился. — Ну, что такое? — Посмотри на себя! — задыхаясь от тихого смеха, ответил Тормунд. — Посмотри на себя. Я не хочу тебя обидеть, приятель, но ты мало похож на великого воина, способного сразить чудовище, пусть даже и той диковинной сталью. — Это безумие. Тем более, как ты собрался это делать? — Лиман быстро перестал смеяться, потому что прекрасно понимал — Тирион не шутит. Он настроен серьёзно. Оскорблённый в лучших чувствах, Тирион пробормотал: — Уж как-нибудь разберусь. Я должен попытаться. Это… это мой долг. Не чей-то ещё. Слишком долго я перекладывал на других груз собственной ответственности. Тормунд с Лиманом переглянулись. Лиман попытался ещё раз вразумить его: — Послушай, кузен, сир Давос не просто так предлагает уйти на Драконий Камень. Я успел сегодня перекинуться с ним парой слов. Он видел их. Видел тварей, и лезущую из-под земли дрянь. Она повсюду. Она вот-вот доберётся до столицы. Уверен, Дейенерис не просто так жгла корабли. Зачем бы ещё мне уговаривать тебя уйти? Послушай. Послушай меня, — Лиман наклонился и, вцепившись свободной рукой в плечо Тириона, слегка встряхнул его. Так, как будто пытался разбудить. — Послушай. Прошу тебя. Не надо. Давос говорит, что море немного задерживает их. На какое-то время. Тем более, что Драконий Камень — твердыня, возведённая валирийцами до Рока. Может быть, его магия поможет нам продержаться, спрятаться хоть на какое-то время. Даст нам возможность придумать другой план. — Ты знаешь, что это такое? — поинтересовался Тормунд. — Кто-нибудь знает? Обернувшись к нему, Лиман неуверенно пожал плечами. — Кое-что пострашнее Белых Ходоков, да ты и сам понял. Моя мать… — видимо, вспомнив о шрамах, уродовавших его тело, он ненадолго умолк. — Впрочем, это долгая история и не слишком приятная. Я могу её рассказать, но только, когда мы все окажемся на корабле, подальше отсюда, — он снова посмотрел на Тириона. Пламя факела предавало его лицу непривычное, скорбное выражение. Сам Тирион готов был согласиться, сдаться, принять своё поражение. Слишком велик был соблазн. Но он понимал — лучше от этого никому не станет. Он не имеет права бежать. Не может так поступить. Он должен… должен исправить кое-что важное. — Нет, Лиман… Нет, — твёрдо, как мог, повторил он, глядя прямо ему в глаза. Тормунд грязно выругался. Лиман покачал головой: — Упрямый ты, твердолобый дурак. — Отведи меня к тому месту, где я могу выйти в покои короля, а ты… вы с Тормундом в самом деле убирайтесь отсюда. Если увидите Бриенну или ещё кого, забирайте с собой. Бегите. Тащите хоть силой. Это верное решение, — Тирион улыбнулся так, словно его настигла нестерпимая зубная боль. Лиман долго, глубоко выдохнул, видимо, почти смирившись с безнадёжностью ситуации и, махнув факелом вперёд, произнёс: — Пойдёмте. Мы и так торчим здесь непозволительно долго. Как бы нас не нашёл кто-нибудь ещё. Кое-где по пути даже Тириону приходилось пригибаться, Тормунд и вовсе протискивался с трудом, давясь ругательствами по поводу этих грязных, тесных подвалов и крыс, которыми они все стали. По счастью, идти оказалось недалеко. Тирион не знал, куда именно они убежали из его покоев, но до королевских палат было рукой подать. Лиман остановился. Факел ему пришлось оставить, поскольку ползти с ним было неудобно, поэтому он говорил в полной темноте, и голос его говорил куда больше, чем мог бы выразить взгляд. Тирион был даже рад, что не видит его лица. Его и вовсе охватило странное ощущение, словно так уже случалось. Нечто похожее, верно, происходило, когда Варис указал ему путь к Башне Десницы, и Тирион пробрался туда, чтобы убить своего отца. Правда, теперь он сомневался, что ждущий его человек погибнет от арбалетного болта или меча. Что он вообще человек. — Мне, очевидно, пора, — пробормотал Тирион, переминаясь с ноги на ногу. Боялся, что ещё немного, и он передумает. Нужно уходить, отрезать любые пути отступления. — Да… Мы с Тормундом пойдём в другую сторону, — судя по шороху, Лиман присел на одно колено, нащупал плечи Тириона и порывисто обнял его. Почти так же, как когда-то обнимал и Джейме. Только теперь прощался не Тирион — это с ним прощались. Странное чувство. — Удачи тебе. И постарайся выжить. Если… — Нет. Я не побегу. Я всё для себя решил. Лиман замолчал, и заговорил Тормунд. Его широкая, сильная ладонь, неуверенно коснулась волос Тириона. — Надеюсь, ты всё-таки выживешь. Ты это умеешь. Выживать. Наверное, тебя ни боги, ни демоны не замечают у себя под носом из-за твоего небольшого роста. Тирион хмыкнул. — Ну всё, идите. Здесь довольно странно пахнет, — заметил он. В самом деле, запах был какой-то непривычный. Ни на что не похожий, и в то же время напоминающий о сырой могильной земле. И всё-таки это не слишком походило на обычную вонь подвала. — Убирайтесь уже. — Прощай, — Лиман поднялся. — Позади тебя лестница, постарайся не упасть. Нащупывай осторожно каждую степень. Когда доберёшься до люка, просто немного надави на него, и он откроется. Окажешься в королевских покоях. В его спальне. Понятно? — Да. И удачи вам. Больше не произнося ни слова, он устремился наверх, следуя инструкции Лимана и надеясь не сверзиться вниз, на каменный пол. Руки и ноги быстро устали и ныли от боли, но Тирион прислушивался. Старался различить что-то, кроме ударов собственного сердца и сбитого дыхания. Но вокруг царила мгла. Так, словно он уже оказался в сырой могиле. *** В королевских покоях царила гнетущая тишина, как будто они были пусты. Никто не явился на скрип потайной двери, который самому Тириону показался слишком громким. Наверное, и правда только показался. Он позволил себе ненадолго остановиться, унимая сбитое дыхание и стучащее в горле сердце. Немилосердно болело всё тело, каждую мышцу сводило судорогой. Наверное, из-за этого всего он не сразу услышал отдалённый шум, который доносился из распахнутых окон. Город гудел, кричал, стонал. Хорошо ещё, что отсюда оказалось ничего не разглядеть, кроме чёрных, неподвижных туч, наползающих со стороны Черноводного залива. Тирион мысленно содрогнулся, ненадолго представив, что и там каким-то образом очутились те твари. Но откуда? Впрочем, теперь он различал и приглушённые стоны, доносившиеся, вероятно, откуда-то из коридоров замка. Жуткие, леденящие сердце и душу звуки. У Тириона закружилась голова, когда он выпрямился во весь свой небольшой рост. Стараясь ступать как можно тише он, нелепо переваливаясь с ноги на ногу, приблизился к выходу из опочивальни. Выглянул из-за угла. Бран сидел там. Сидел, почти не шевелясь, в своём кресле у окна. И смотрел вниз, на город. Он не двигался и как будто даже не дышал. В глазах его, мнилось, застыло нетерпение, как и во всей его позе. Тонкие пальцы впились в подлокотники. Тирион нахмурился, на мгновение его охватили сомнения. Что, если всё это неправда, и они воспринимали поведение короля и все эти разговоры превратно? Что, если он и сам напуган, загнан в ловушку их общими врагами, да хоть теми же дорнийцами? Тирион посмотрел на дверь, опасаясь, как бы сюда не вломился кто-нибудь из гвардейцев, чтобы защитить своего короля или вовсе какое-нибудь неведомое существо. А уже после взгляд его скользнул к столу, на котором в ножнах покоился валирийский меч, принадлежавший Джону. Длинный Коготь. Бран сидел к остальной части комнаты спиной, потому Тирион, пригнувшись, в несколько шагов добрался до стола и потянулся к оружию, не представляя, как станет орудовать им — даже полуторный клинок был для него слишком велик. Ему куда больше шла небольшая секира, которой он сражался во время двух чудом пережитых им битв — в Речных землях и на Черноводной. Рука легла на сделанную из кости рукоять в форме волчьей головы, потянула её, и меч, предательски выскользнул из ножен и упал на пол, тонко зазвенел, выдавая Тириона. Тот замер, услышав противное поскрипывание коляски — Бран обернулся. Тирион ощутил испуг, пронзивший его сердце насквозь подобно арбалетной стреле. Его тело уже привычно парализовало. А Бран вдруг заговорил. Выглядел он так, словно совсем не удивился появлению своего Десницы: — Я всё ждал, когда ты придёшь, — сообщил он. — Не бойся. Никто не войдёт, не помешает нам… Пока я не позволю. Тирион, уговаривая себя перестать дрожать, всё-таки нащупал рукоять и подхватил лёгкую валирийскую сталь, покрытую тёмными волнистыми узорами и рунами. Клинок оказался почти с него ростом. Пришлось вцепиться в него двумя руками, благо, меч действительно весил очень мало. Чёрная сталь сверкнула в тусклом свете умирающего солнца. Где-то в коридоре послышался знакомый далёкий рык, и уже по нему одному стало очевидно — тварь в замке далеко не одна. Но сейчас Тирион смотрел только на короля, замершего спиной к окну. Кое-где над городом снова появились столбы дыма. Там явно творилось, невесть что. — Кто ты такой? Ты Бран Старк? — задал прямой вопрос Тирион. Ему удалось совладать с голосом. Тот не дрогнул. — Бран Старк? — Бран вскинул брови. — В некотором роде. Тень его души всегда со мной. Его тело позволило и позволяет мне находиться здесь, пока это необходимо. — Кто ты? — повторил Тирион. — Назови своё имя. Ты и правда Трёхглазый ворон? Тот, кто пришёл из-за Стены? Бран замолчал. Он чуть склонил голову, насмешливо разглядывая стоящего перед ним маленького человечка. Тирион как будто увидел себя его глазами, и понял — то, что находилось перед ним, ни капли не боялось ни его, ни его меча. Оно видело жалкого смертного человека, у которого поджилки тряслись от первобытного ужаса. — Трёхглазый ворон существовал когда-то очень давно, Тирион, — в голосе зазвучали отдалённо знакомые, немного баюкающие нотки. — Очень давно. Он появился из противостояния тому, кого называют Великим Иным, когда того сочли предателем. Страж, который охранял ворота на ту сторону бытия. И, как и Великий Иной, он воплощался во множестве людей. Трёхглазый ворон стал плодом стремления моих Старших братьев сдержать нас. Однако он погиб, и его тень тоже со мной… Во мне. По вкусу он напоминал прошлогодний снег. Тирион почти ничего из сказанного не понимал. Бран внезапно оттолкнулся руками от подлокотников — и встал. Поднялся на свои изломанные, неровно стоящие ноги. Тириона прошибло холодным потом, он едва не выронил меч из задрожавших рук. Да, он видел это. Теперь он вспомнил. Он видел уже, как Бран встаёт. И, кажется, видел не раз. Перехватив рукоять покрепче, Тирион опасался, что та выскользнет из взмокших ладоней. Следовало убить это существо. Прямо сейчас. Ждать нельзя. Не имеет смысла. — Я не стану рассказывать всего, но… ты обязательно это увидишь, — пообещал Бран. — Увижу? — хмыкнул Тирион. — Верно. Я хочу предложить тебе кое-что, Тирион. Я ведь знаю, почему ты пришёл сюда, хотя мог сбежать с остальными. Знаю. И говорю тебе — если ты позволишь забрать своё сердце, я не убью ни Джона, ни Дейенерис. Нет. Мне достанет ещё одного ключа. А они станут равными богам, равными нам, пусть по незнанию своему и страху отказались от столь почётного места, недоступного остальным нхэм. Клянусь тебе. Может быть, даже пощажу твоих брата и сестру, если попросишь хорошенько. — Так вот, что случилось на самом деле, — Тирион едва не рассмеялся нервно и мрачно. — Вот, о чём Джон говорил. Он отверг тебя, не захотел соглашаться. Бран улыбнулся, продолжая стоять, пусть тело его сейчас и выглядело крайне неестественно. Как будто оно само начинало терять форму. — Они мне нужны, я не стану обманывать. Мне чужда ложь, присущая людям, пусть некоторые порой и трактуют мои действия превратно. Джон станет равным моим преемником, и Дейенерис — его королевой. И дочь всегда будет с ними. Я стану её мужем и вместе мы сотворим мир, не скованный нелепыми правилами. Вечный, безудержный танец, где форма не имеет начала и конца и может становиться, чем угодно. Тирион сглотнул. Он понятия не имел, что несёт это безумное существо. — И я верну тебе Шаю, если ты захочешь, — от последних его слов у Тириона и вовсе перехватило дыхание. — Что? — Я дам тебе встретиться с Шаей. Вы будете вместе в этой бесконечности. Ты ведь чаще вспоминаешь её — её, не свою Тишу. Тирион хотел что-то сказать, но вместо слов из горла его вырвался полный ярости и боли рык. Как будто на время он и правда превратился во льва, забывшего страх. Он ринулся вперёд, метя валирийским клинком прямо в живот Брана. Тот не шелохнулся. И мир взорвался оглушительной чернотой, бросившейся навстречу беспомощному Тириону с его неудобным мечом. Языки, щупальца, руки, звёзды, корни деревьев — всё это как будто разом вырвалось из ослабшего тела Брана, заменило его собой. Это Тирион уже не видел. И всё-таки кое-что он сделать успел — взмахнул мечом несколько раз, отсекая тянущиеся к нему отростки. Услышал полный негодования и боли визг, крик, сквозь который отчётливо проступала и ярость. Обрубленные щупальца мелко дрожали и шипели. Валирийская сталь причиняла им боль. Тирион успел этому порадоваться перед тем, как могильная тьма спеленала его, окутала, сжала до боли запястья, выкручивая их. С тихим вскриком Тирион выпустил меч из ослабших, онемевших рук, и тот канул во тьму. Что-то вскрикнуло там, внизу, когда лезвие вонзилось в тягучий мрак, и разом всё исчезло. И Красный Замок, и покои короля. Весь мир вокруг сделался чёрным. Тирион ощущал душащие его отростки, некоторые из которых прорезали кожу острыми краями. Он чувствовал смрадное дыхание схватившего его чудовища. И ощущал взгляды сотен, тысяч уставившихся на него нечеловеческих глаз. Безумных глаз. Оно больше не желало таить свой истинный облик. — Ради Шаи. Ради Тиши. Ради Дейенерис. Ради женщин, которых ты любил — и предал. Ради семьи, которая тебе ещё дорога. Сделай это, Тирион. Я не нарушаю своих клятв, мы их не нарушаем. Держим слово, пусть некоторые и полагают иначе. Однако я всегда даю то, о чём условился. По крайней мере… я постараюсь, если они станут вести себя хорошо. Тирион уже смутно понимал, о чём его просят, ощущая лишь бесконечную пустоту, разом окружившую его. Сознание затуманилось. Он сипло выдохнул, борясь с головокружением: — Не надо… не трогай их. Не трогай… Пожалуйста. Я… — Ты согласен? — вкрадчивый шёпот. — Мне нужно всего одно слово. — Я согласен. Я… Да. Да. Только… Договорить он не успел. Не успел сказать, что любит её. И уже не важно, которую из этих женщин. Он любил каждую из них. Грудь полыхнула огнём, яростным, нестерпимым. Тирион открыл рот, чтобы закричать, но из горла вырвался только сиплый выдох, смешанный с тёплым привкусом крови. Нечто ярко полыхнуло в запредельной тьме, а после мир разразился яростным, многоголосым воем и треском. Ужасным грохотом, имеющим лишь отдалённое отношение к реальности. Тириону почудилось, что с этим звуком рвались незримые толстые канаты, которые связывали между собой небо и землю. Столпы мироздания, ослабев, подломились. Поэтому, когда Тирион сумел открыть глаза в следующий раз, не сразу смог осознать, где находится. В комнате царил густой сумрак, но откуда-то пробивался призрачный, голубоватый свет. Тирион понял, что сидит за столом — за своим столом. В Башне Десницы, которую так и не успели восстановить. Он видел её такой, какой она ему некогда запомнилась ещё до того, как Серсея велела её сжечь. Перед ним громоздились книги и недописанные письма. Тирион понял, что уснул, откинувшись на спинку стула. Подался вперёд, застонал, чувствуя, как судорогой свело натруженные ноги и встряхнул головой. Неужели всё, увиденное им, было лишь кошмаром? И сейчас Станнис подбирается к столице со своими кораблями? Тирион огляделся — и вздрогнул всем телом. Возле широкого, огромного окна во всю стену, которого в его прежних покоях никогда не было, спиной к нему стояла Шая, одетая в платье из лёгкой ткани. Оно не скрывало знакомых очертаний её прекрасного, гибкого тела. Тонкие её пальцы обхватывали узкие, покатые плечи. В то же время Тирион понял, откуда проникает свет — из этого самого окна, он исходил от бесчисленного, невозможного количества звёзд, которыми оказалось усыпано небо. Они были слишком близко. Осторожно поворачиваясь на месте, Тирион разглядывал провал окна и вместо Королевской Гавани увидел только бескрайнее небо, плескавшееся со всех сторон, и призрачную фигуру Шаи, стоящую у этого окна, и как будто не замечающую чужого присутствия. Тирион спрыгнул со стула и тут же осознал, что ноги его вязнут чем-то чёрном и вязком, которым залит пол. Ему сделалось дурно. Кажется, он начинал понимать, что происходит, но поверить в это не мог. Не без труда преодолев расстояние от стола до окна, он тихо позвал: — Шая… Шая, это ты? — хриплый голос его срывался. Она отвела взгляд от окна — и посмотрела на Тириона. Её глазницы оказались пустыми, а по щекам текло нечто чёрное, напоминающее скорее смолу, чем кровь. Тирион чуть не отшатнулся, но удержался. Сжал зубы. Влажно поблёскивающие дорожки на некогда прекрасном лице выглядели ужасающими. Но ещё хуже была посиневшая шея со следами маленьких золотых рук на ней. Эти следы оставил Тирион, когда задушил её цепью Десницы. И сама цепь до сих пор висела на её шее, как напоминание. — Тирион, — Шая, тем не менее, узнала его. Даже улыбнулась, слабо и бледно. Очень печально. — Не ожидала, что ты придёшь так скоро. «Я так хотел увидеть тебя ненадолго, что позволил убить себя», — с горькой иронией подумал Тирион. — Шая, мы умерли? — тихо спросил он. Некоторое время Шая молчала, переведя невидящий взгляд пустых глазниц обратно в сторону огромного окна, за которым простирался бескрайний океан звёзд. — Наши тела умерли, Тирион, но мы продолжаем жить в каком-то смысле. Но эти звёзды… — она вытянула руку в сторону окна и коснулась некой невидимой преграды. — Они недостижимы для нас. Я хочу туда. Ты тоже захочешь. Но мы не можем уйти. Некоторое время Тирион молчал, разглядывая её, до сих пор не веря до конца, что происходящее — не сон. Сглотнув, он тоже посмотрел в сторону проёма в стене, и лица его коснулся холодный, мёртвый свет. Говорить совсем не хотелось, да и что тут можно сказать? И вдруг слуха его коснулся тихий и печальный напев. Голос Шаи, красивый, чистый, преисполненный потаённой скорби, поплыл в темноте, наполняя и сердце Тириона неизбывной тоской. — Была моя любовь прекрасна, словно лето… Тирион хотел попросить её перестать. Остановиться. Не делать этого. Не мучить его. Эта песня ранила его, как нож. Но не мог — так прекрасно Шая пела эту старую мирийскую песню. Всхлипывая, Тирион опустился на колени, прижался лбом к невидимому, но прохладному стеклу. Вверх по его телу тут же поползла та самая тягучая, вязкая тьма, устилавшая пол. Но Тириону не было до этого дела — он смотрел на звёзды, на необъятные, недоступные живым пространства, простиравшиеся перед ним, и видел там, в самой глубине, нечто ужасное. Кошмарное. Оно глядело на Тириона в ответ, неспешно двигаясь по направлению к окну, — и в тысячах глаз этого существа плескалась истина. И Тирион увидел её. Увидел — и закричал, захлёбываясь этим самым криком. Крик этот вплетался в песню Шаи, которая, кажется, не обращала никакого внимания на происходящее. Открытая Тириону истина оказалась столь жуткой, отвратительной, что, если бы мог, он вырвал бы себе глаза, но тех уже не оказалось — по щекам его тоже текло нечто густое и тёплое. Хорошо, если бы от этого он ослеп, и всё же Тирион продолжал видеть. Бездна распахнулась, обнажая наполненную поглощёнными звёздами пасть, и Тирион с Шаей оказались внутри его ненасытного чрева.