Безвременье. Сказочный мир, Сказоград
Когда Наталья Матвеевна говорила о том, что у нее нет родственников для второго круга королевского котильона, она всегда немного кривила душой. Конечно, многочисленный и разветвленный еще несколько лет назад род Воронцовых в последние столетия сильно сократился, но кое-какие близкие кровные родственники все же оставались. Во-первых, у нее было несколько единокровных братьев и сестер, родившихся в результате многочисленных любовных похождений отца, официально им так и не признанные и ко дворцу, само собой, не причастные. С некоторыми из них Наталья поддерживала теплые отношения, а некоторых не хотела видеть настолько, что настрого запретила приближаться ко дворцу. Во-вторых, у нее было две родных старших сестры. Про самую старшую сестру — Юлию — Наталья знала только то, что она, ещё до рождения Натальи, была выдана замуж за графа Дракулу и, будучи очень слабой здоровьем, через десять лет после свадьбы умерла от пневмонии. Дракулу, ввиду личных притязаний, за родственника Наталья не считала, предпочитая думать о нём исключительно как об очень важном для Сказкограда человеке. Вторая же сестра, Евгения, много лет назад вышла за наследника южноцарского престола и, как требовали законы Сказочного мира, от притязания на сказкоградский престол отказалась и вот уже сорок, если не считать Безвременье, лет принадлежала совсем к другой монаршей династии. Ну а в-третьих — вовек бы о нем не вспоминать — о своём существование ей и народу неоднократно напоминал один очень дальний родственник, по чистой случайности до сих пор числившийся на фамильном древе. Им-то и был Сказочник — чтоб жилось ему долго, счастливо и безбедно. Он и здоровьем даже в почтенные годы блистал на зависть молодежи, и, в отличие от Евгении, по-прежнему принадлежал к сказкоградской династии, о чем не забывал напоминать при каждом удобном и не очень случае. Стук в дверь заставил Наталью оторваться от размышлений и, отдав разрешение войти, сосредоточить внимание на госте. Когда порог кабинета, шелестя длинными юбками сутаны, перешагнул Визирь, королева облегченно выдохнула: всякий гость был лучше Сказочника, чей визит ожидался с минуты на минуту. Однако не прошло и мгновения, как Наталья нахмурилась и, глядя на Визиря, как на нашкодившего ребенка, возмущенно спросила: — Почему не в постели, ваше превосходительство? Он поклонился, слегка скривившись из-за сковавшего грудь спазма, и, совсем не скрывая иронии в голосе, ответил: — Так вы ж мне сами сказали: отлежать еще пару лун и идти на все четыре стороны. А ваши приказы, Наталья Матвеевна, я привык выполнять беспрекословно. Наталья едва поборола жгучее желание закатить глаза. Невозможнейший человек! И ведь и не прикопаешься к его заявлению: в самом деле же на эмоциях сказала именно так. А сказанного, как известно, обратно не воротишь. — Хотите чаю? — дружественно спросила Наталья, приглашающе указывая Визирю на кресло. Удивленный подобным предложением, он сел и, наблюдая за тем, как Наталья магией разливает чай по любимым фарфоровым чашкам, на всякий случай уточнил: — Извините за мою наглость, но у вас все в порядке? — Мне нужно морально настроиться перед встречей со Сказочником, — честно созналась она. — Я очень надеялась провести время с Федором Валентиновичем, но, к сожалению, ему нездоровится — одолела мигрень. — И что же Его Светлости вновь от вас нужно? — с видимым недовольствием спросил Визирь, принимая чашку. — Ключи от дворца и мое отречение, — сказала Наталья, и ее глаза потемнели — интересная особенность, которая всегда сводила с толку Визиря. Обычно у королевы были синие глаза — точно два василька на белоснежном, чуть розовеющем лице. Однако стоило Наталье выйти из себя и разозлиться, как васильковая синева, точно закрытая грозовой тучей, превращалась в грязно-синее дождевое небо и нет-нет да разражалась разрядом беснующего огонька — это маленькая искорка злости вместе с чувствами выходила на свет. Случалось и наоборот — опустошённые переживаниями и пролитыми слезами глаза пустели, становясь бледно-синими, почти серыми. Такую перемену Визирь видел лишь раз после пропажи короля Олега и его семьи, но готов был поклясться — лучше уж никогда не видеть особенность глаз королевы, нежели лицезреть их в подобные минуты. — Но теперь-то вам нечего переживать. Раз появилась наследница… — начал было Визирь, но Наталья резко подняла руку, призывая его промолчать. — Об Алене никто, кроме меня, вас и Федора Валентиновича, не знает и, скажу честно, ближайшее время я не хочу объявлять ее народу. Для ее безопасности сейчас это лишнее. — Разумно, — согласно кивнул Визирь и отпил чаю. — Но раз не наследник, то какой тогда козырь вы припасли в рукаве? Наталья с ответом не спешила. Чуть расслабила плечи и спину, поддавшись назад, да схватила со стола веер, с особой напускной внимательностью принявшись перебирать венчавшую его бахрому. — Никакого, — сказала наконец она, откладывая в сторону веер и потирая пальцами виски, словно пытаясь отогнать ненужные мысли. — У вас тоже мигрень? Может позвать лекаря? — не удержался Визирь, и Наталья неожиданно усмехнулась: — Скорее аллергия на кошачью шерсть. Но хватит обо мне, расскажите лучше о себе. Как ваше самочувствие? Услышав обращенный в его сторону вопрос, Визирь недовольно поморщился и весьма скупо сообщил, что чувствует себя гораздо лучше, чем несколько лун тому назад.***
Волшебный гонец от Алисы настиг Ветерка, когда он вместе с остальными ребятами сидел в гостиной. Приятно пах принесённый служанкой травяной чай, Алена с книжками на голове под строгим контролем Вари и Снежки училась королевской осанке, Саша с Васей играли в шахматы, а Маша, с ногами взобравшись в мягкое кресло, читала книгу про — это особенно удивляло и вместе с тем вызывало уважение — политическое мироустройство Сказочного мира. Сам Ветерок, машинально помешивая ложкой уже давно растаявший в чае сахар, молча наблюдал за младшими друзьями ровно до тех пор, пока ему прямо в чашку не упала неизвестно откуда взявшаяся гайка, мигом превратившись в розовато-прозрачный вензелек — «АЛ». Алиса Лидделл. Уже через полчаса в компании навязавшихся с ним Вари, Маши и Аленки он сидел в гардеробной Алисы, выслушивая её испуганный монолог. Саша остался во дворце, сославшись на плохое самочувствие, Вася — ввиду нежелания участвовать в приключениях, а Снежка решила остаться, чтобы приглядеть за мальчиками и, в случае чего, отвлечь королевскую чету до тех пор, пока ребята не вернутся. Как оказалось, во дворец семьи Лидделл пожаловал орк Оз — тот самый, на поиски которого ещё недавно компания межпортальных путешественников потратили несколько лун. Он требовал отвести его к княгине, однако напоролся на стражников, пообещавших надавать ему по рёбрам, если он сам не уйдёт по-хорошему. И всегда ранимый и пугливый Оз покинул поместье Лидделлов столь же быстро, как и появился там, но, уходя, бросил в один из фонтанов какой-то предмет. Его-то и подобрала заинтригованная Алиса сначала с интересом, а после — с нескрываемым ужасом. Брошенной в фонтан безделушкой оказался нательный серебряный крестик — тот самый, который Алиса подарила отцу на его последний день рождения и который Модест Людвигович пообещал не снимать до самой смерти. Внимательно выслушав эмоционально-сумбурный рассказ Алисы, Ветерок не придумал ничего лучше, кроме как отправиться к Озу и узнать, откуда у него взялся княжеский крестик. Перед этим, разумеется, он решил заскочить к Малахитовым и взять с собой Сонечку — единственный ключик к сердцу старого огра, — и невероятно большой компанией направиться напрямик в квартиру старого огра. Впереди всех наперегонки бежали Маша и Сонечка, идущий за ними вместе с Ветерком и Алисой Рома не отрывал взгляда от сестры, совсем не обращая внимания на попытки Ветерка завязать разговор. Замыкали шествие Алена с Варей, рассуждавшие о вероятности получить от королевы за своевольный побег и заодно о том, как между собой связаны Ветерок, Алиса, Малахитовы и Оз. — Тогда-то Сонечка, — сказала наконец Варя, кивая на хохочущую девчушку, — нам и помогла. Если бы не она, то остались бы мы куковать на лестничной клетке. — Не, ну Абрикосов, конечно, дает! Ну точно придурок! — отрезала Алена, и Варя, громко хмыкнув, согласно кинула: — Придурок. По уши влюбленный в тебя придурок, ко всему прочему. Ты б к нему присмотрелась повнимательнее, может он не так уж и плох, а то смотреть уже тяжело, как он мучается. — Присмотреться? Внимательнее? В микроскоп? В ответ на залп ее вопросов Варя красноречиво закатила глаза. Чувства Алены были предельно понятны всем, кроме нее самой. Это казалось настолько смешным, что Варя едва смогла удержать смех и лишь поделилась улыбкой с обернувшимся в ее сторону Ветерком. Он, в свою очередь улыбку перехватил и, заговорщически подмигнув, в который раз за долгое время попытался заговорить с Ромой. Но и на этот раз у него ничего не получилось, однако теперь дело было не в неразговорчивости Ромы, а в том, что Сонечка, радостно закричав, бросилась к странной куче возле дома Оза. В тряпичном сугробе, на поверку оказавшимся шалашом из одеяла и простыни, оказался в очередной раз разыскиваемый огр, который, заслышав Соню, выскочил из своего убежища, счастливо подхватывая девчушку на руки. — Дяденька Оз, — защебетала Соня, рукавом платья вытирая грязь с бивней орка, — а почему вы в шалаше сидите? Быстро окинув взглядом окружающее пространство, Оз серьезно и одновременно с тем испуганно сообщил: — Прячусь! — От птичек, кота и проклятых каменюк? — не удержался от ехидного замечания Рома, подходя ближе и уже куда более сурово потребовал: — Ребенка поставьте, уроните еще, неровен час. К всеобщему удивлению, Оз повиновался: отпустил Сонечку на ноги, пригладил растрепавшуюся после долгого бега косу и виновато уставился на компанию молодых людей, стеной восставшую перед ним. Его замешательство длилось недолго — стоило Озу заметить Алену, запозднившуюся из-за длинных юбок, благодаря которым упала, едва только остальные решили бежать за Соней, как он побледнел. — Принцесса… — сам себе не веря прошептал он, оглядывая Алену оправлявшую пыль с коленок. — Малышка моя, живая! Ах чтоб его, чёрта когтистого, а ничего у него не получилось! Живая, чтоб его, Аннушка моя! Он хлопал в ладоши, радостно перепрыгивая с ноги на ногу, а затем, не сдержав чувств, бросился к Алене, сжимая её в крепких объятиях. — Аннушка! — счастливо прошептал он и вдруг громко зарыдал, прижав ничего не понимающую Алену к груди. — Что он несет? Совсем, что ли, разума лишился? — недоумевающе спросил Рома, в поисках поддержки оглядывая остальных молодых людей. Маша недобро сощурилась, глядя на него, и приложила указательный палец, прося Рому помолчать. Недовольно закатив глаза, он все-таки не стал больше задавать вопросы и приобнял Сонечку, которая тут же уткнулась маленьким лбом ему в бедро. Происходящее Рому очень настораживало и вызывало внутри если не беспокойство, то необъяснимый трепет, как минимум. С не меньшим негодованием смотрела на разыгравшуюся сцену Алиса. Но если Рома слова огра всерьёз не воспринимал, считая их бреднями душевнобольного, то Алиса не могла отделаться от ощущения, что за сумасшедшими словами Оза скрывалась отнюдь не метафорическая правда. Ей почти сразу бросилась в глаза удивительная схожесть Алены с исчезнувшими Еленой и Олегом Воронцовым, а причина, по которой к иноземной гостье были столь снисходительны королева и принц, и вовсе не давала покоя с самой их случайной встречи во дворце. Конечно, Наталья Матвеевна иногда была излишне добра, но даже для неё было бы верхом глупости принять под крыло человека, едва не выкравшего сильнейший магический артефакт и несшего сущую чушь про путешествие между двумя давно изолированными друг от друга мирами. Неужто старый огр прав и эта неуклюжая рыжеволосая девчушка — сама наследница сказочного престола? — Ох, как же на матушку свою, Елену Ивановну, похожа, — продолжал тем временем Оз, отойдя от Алены на полшага и по-отечески держа её за плечи. — Красавица, глаз не оторвать. Ох, ну и выросла. А ведь ещё вчера крохой была — как сейчас помню, как я тебя, годовалую, в портал отправлял. А теперь — невеста! — Так это вы? — спросила Алена, охрипшим не то от шока, не то от поступившего к горлу кома слез. — Вы меня в мир людей отправили? Оз поведал ей о том, как на королевскую семью было совершено нападение. Как Елена Ивановна ворвалась в детскую с запиской и просьбой срочно прочитать над маленькой принцессой заклинание и по его завершению взмахнуть погремушкой. Что Оз и сделал, да только, испугавшись звуков битвы, доносящихся из-за двери, что-то напутал в ритуале — погремушка взметнулась в воздух, обернулась огромной огненной птицей и, накрыв своими крыльями колыбель с принцессой Анной, исчезла, оставив после себя лишь несколько искорок. Через некоторое время они уже шли по направлению к сделанной Озом находке — Ветерок, выслушав душещипательный рассказ о совершенном на Воронцовых нападение, прервал ностальгические размышления Оза, став расспрашивать его об утреннем приходе к Лидделлам. Оз сначала растерялся и хотел было вновь спрятаться в свой шалаш, да был вынужден рассказать о том, как, гуляя, наткнулся на чей-то серебряный крестик, сразу привлекший его внимание, а после — на самого князя Модеста Лидделла. Больше осознанно объяснить Оз ничего не смог, лишь пообещал отвести «добрых людей к страшной находке, если они разрешат ему вновь на неё не смотреть». Пришлось ему поверить, и вот они уже подходили к заброшенной ветхой усадьбе какого-то барона, находившейся на окраине города. Что заставило его забрести так далеко, Оз сказать не мог, только указал на заросшие плющом кованые двери, искренне пожелал всем удачи, обнял на прощание Аленку и рысцой побежал подальше от усадьбы — да так быстро, что уже через минуту о нем ничего не напоминало. — Нам с Соней там делать нечего, так что мы пойдём, — сказал Рома и потянулся было взять за руки Сонечку, как она отскочила от него, встала рядом с Машей и, уперев руки в бока, строго и безапелляционно заявила: — Никуда мы не пойдём. Ты что, хочешь ребят одних тут оставить? Ты вообще-то мужчина, если не забыл, ты должен следить, чтобы с ними ничего не случилось! Тем более не ты ли говорил, что очень беспокоишься за русалку? Ошеломленный подобным заявление Рома сначала около минуты глупо таращился на Сонечку, а затем громко выдохнул, чуть слышно прошептав: — Кого-то, смотрю, родители мало пороли. Сонечка, прекрасно брата расслышавшая, показала ему язык и со всех ног, не слыша возражений старших, бросилась к дверям усадьбы. — Соня, стой, детям туда нельзя! — с поразительным единственном крикнули ей Рома и Маша и со всех ног ринулись следом. Варя и Ветерок, коротко переглянувшись, взялись за руки и тоже поспешили за ними, и одна лишь Алиса, грубо схватив Алену за предплечье, откинула с головы капюшон тёмного плаща и спросила, сама не веря своим словам: — Ты правда принцесса Анна? Алена с ответом на спешила. Во-первых, столь прямой вопрос невероятно смущал — привыкнуть к тому что она, Рыжова Алена, обычная школьница, является наследницей огромного мира было очень тяжело. Отсюда вытекал и следующий не менее важный пункт: а нужно ли остальным знать, кто она такая? Наталья Матвеевна не спешила представлять её двору, настолько остерегаясь всякого упоминания об их родстве, что даже дворцовые слуги, гвардейцы и фрейлины по сей день считали, что Алена всего лишь королевская гостья. Однако отпираться было глупо — не ответит она, Алиса бросится с вопросами к Ветерку или, чего хуже, к крестному, которым являлся сам Федор Валентинович. Поэтому Алена, отбросив всякий страх, выпрямилась и дерзко, с вызовом взглянув на Алису, спокойно кивнула: — Да. Это долгая история. — Федор с Натали знают? — Да. Кивнув своим мыслям, Алиса отпустила руку Алены и направилась к усадьбе. Алёна же, потерев саднящую от ногтей Алисы руку, побежала следом. В усадьбе было ожидаемо пусто, пыльно и темно — единственным источником света являлся отколотый оконный уголок, сквозь который проникали редкие и блеклые солнечные лучи. Миновав несколько одинаковых на вид колонн, Алена вслед за Алисой прошла сквозь сорванную с петель дверь и оказалась в просторной комнате, раньше, по-видимому, являвшейся гостиной. Как и в коридоре, паркетный пол этой комнаты был застелен настолько плотным слоем пыли, что каждый шаг отпечатывался там, точно на снегу. Не чище были и потемневшие от времени и грязи когда-то величественные позолоченные люстры, а на некогда роскошную мебель и смотреть страшно было: мягкая обивка была разодрана в клочья забредавшими сюда животными, стройные ножки стульев и шкафов потрескались и наклонились, ведя в свой грустный пьяный танец когда-то прекрасную дорогую мебель. А посреди комнаты, на софе, выполненной не то в стиле рококо, не то в барокко — Алена постоянно их путала, — неподвижно восседала скульптура немолодого, но крайне статного человека. Короткие усы и борода, приятные, выдающие почтенный возраст морщины и невозмутимое выражение лица — глядя на него, Алена не могла не восхититься мастерству скульптура: статуя выглядела так, точно через мгновение моргнет, добро улыбнется и заведет светскую беседу. — Папенька! — воскликнула Алиса и тут же бросилась к скульптуре, присаживаясь перед ней на колени и протягивая руку, страстно желая прикоснуться и одновременно с этими боясь этого. — Ну и что тут такого, что детям видеть нельзя? Обычная статуя, таких в городе пруд пруди! — возмущенно спросила Сонечка, переводя взгляд со скульптуры на замерших посреди комнаты ребят. Маша и Рома дружно шикнули ей, прося быть тише, а Ветерок, подойдя к Алисе, положил руку ей на плечо, спросив: — Как скульптура твоего отца могла оказаться здесь? — У него не было скульптур, — зашептала Алиса дрожащим голосом, вот-вот готовая сорваться в истерику. — Он суеверно боялся при жизни заказывать себе статуи и строго настрого запретил всем скульптурам это делать, хотя ему предлагали. Господи, да он же одет в тот самый фрак, в котором был тогда! — Воскликнула она, прижимая трясущиеся ладони к губам. — Темно-коричневый с вышивкой на лацканах. Я точно помню, ему пошили его за пару дней до пропажи. В самом деле, на белоснежных лацканах каменного пиджака была заметна вышивка, похожая на россыпь крохотных цифр. А у основания шеи, приметил наконец Ветерок, крохотная точечка, заметно выделившаяся среди остальной белизны глины — точь-в-точь такая же, как родинка на шее Алисы. Все это казалось, как минимум, странным. Не пойми откуда взявшаяся слишком детализированная статуя исчезнувшего человека в заброшенной усадьбе, нательный крестик, найденный огром… Это не было похоже на странное совпадение, а навевало мысли тщательно спланированном заговоре — и от этого пугало ещё сильнее. — Маша, — заговорил Ветерок, неотрывно глядя в поразительно живые глаза статуи, — скажи, пожалуйста, а ты можешь жизнь прочувствовать? Бег крови, стук сердца, дыхания… Да что угодно! Мигом распознав, к чему он клонит, Маша широко распахнула зелёные глаза и неуверенно кивнула: — Могу, конечно, попробовать, но не уверена, что получится. Если это сильное проклятие, то может не выйти. Ветерок приглашающе указал на скульптуру, и Маша, оставив Сонечку, до этого крепко державшую ее за руку, подошла к статуе, двумя руками дотрагиваясь до её головы и сосредоточивая магию на возможном застрявшим под толстым слоем глины существе. А затем резко отскочила назад, испугав всех собравшихся возле неё ребят, схватилась за сердце и чуть слышно выдавила: — Он настоящий.***
Несмотря на то, что Наталья ждала Сказочника, беседа с Визирем её сильно отвлекла, отчего, когда в резко открывшиеся двери безо всякого предупреждения влетел на книге невысокий рыжий кот с сиреневой птичкой на плече, она на мгновение потеряла дар речи. Единственным человеком, которому без стука разрешалось входить в ее кабинет, был Федор — он редко пользовался этим дозволением, только в минуты крайней необходимости или же моменты, когда Наталья оставалась в кабинете одна. Поведение же Сказочника было слишком вызывающим и противоуставным — где это видано, чтобы в кабинет к действующему монарху входили столь фривольно? Он всецело старался выглядеть так, словно это он, а никак не Наталья, был обладателем этого кабинета и титулом короля Сказочного мира. — Наталья Матвеевна, ваше величество, — замурчал он, кланяясь и, едва удосужив Визиря взглядом, продолжил приторно-сладким голосом: — До меня дошли слухи, что за последнее время пропало целых два человека — дивногорский посол и берендеевский министр. Это правда? Наталья сохраняла невозмутимый вид, разве что синие глаза вновь начали предательски темнеть, выдавая ее чувства с головой. — К сожалению, да. Моим указом родственникам пропавших были перенаправлены деньги в знак нашей поддержки и соболезнований. Вы же об этом хотели уточнить, я права? Ваше превосходительство, погодите, задержитесь ненадолго, мы с вами еще не все обсудили. Визирь, сделавший было попытку уйти из кабинета, посчитав, что является лишними ушами в этом родственном разговоре, послушно вернулся на свое место. Кто он такой, чтобы спорить с королевой? — Вы же понимаете, любезная племянница, что дело отнюдь не в поддержке и соболезнованиях? — не унимался Сказочник. Глаза Натальи потемнели еще сильнее. — Случаи пропажи участились и происходят они исключительно в Сказкограде. Люди и прочие существа стараются обходить эту когда-то процветающую страну десятой дорогой, опасаясь стать новой жертвой нападений. Ещё немного и соседние государства прекратят вести с нами какие-либо отношения и мы попросту окажемся в экономической блокаде! А, между прочим, из-за пропажи посла Дивногорье уже хочет прекратить со Сказкоградом какие-либо отношения и начать войну с Медным царством. «Откуда же тебе это все известно, интриган хвостатый?» — гневно подумала Наталья, однако вслух миролюбиво сказала: — Не стоит так паниковать, дорогой Сказочник. Я не только королева Сказкограда — я также правительница всего Сказочного мира России. Вы серьёзно думаете, что столь маленькое государство решится восстать против всего мира? — Было бы Дивногорье одно в своих намерениях, так нет ведь — много стран-государств негодует. Люди пропадают, наследника у королевы нет — ещё чуть-чуть, Наталья Матвеевна, и дело может кончиться революцией. — А что ж не переворотом? — вдруг вступил в разговор Визирь. На мгновение опешившая от слов Сказочников королева, перевела на советника недобрый взгляд. Все присутствующие прекрасно понимали, что Сказочник нарочно говорит провоцирующие слова, пытаясь вывести собеседников на эмоции, а Визирь крайне глупо сейчас поддавался провокации. — А, ваша светлость? — Не понимаю о чем вы, ваше превосходительство, — сквозь зубы ответил Сказочник, и птичка на его плече согласно чирикнула, но Визирь вдруг расплылся в предвкушающей интересную заварушку улыбке: — Ну как же, светлейший князь. Не вы ли стремитесь занять это место? — он кивнул на Наталью Матвеевну, настороженно наблюдавшую за диалогом двух мужчин. — Не вам ли бедные-несчастные государства высказывают своё недовольство по поводу Сказкоградской политики? Знаете, как люди говорят: если при вас обсуждают кого-то, значит вы позволяете им это делать и, более того, всецело разделяете их мнение. — Что вы за глупости говорите, Визирь? — нахмурился Сказочник, и рыжая шерсть на нем встала дыбом. — А не приходило ли вам в голову, любезный Сказочник, что своими науськиваниями, вы подрываете авторитет не только королевы, но и государства, которое, вот же ирония, так хотите возглавить. Вот только вы забываете о том, что, разрушив королевство сейчас, потом будете плясать на пепле и костях. — Наталья Матвеевна, угомоните свое цепного пса, — обратился к королеве Сказочник и, противно улыбнувшись, ехидно добавил: — Вот он, ещё один, очередной знак вашей беспомощности — сами вы не можете за себя постоять, за вами всегда стоят три дрессированных собаки. И тут произошло из ряда вон выходящее: искривив губы в гневной гримасе, Визирь поднялся на ноги, приблизился к Сказочнику и — даже сейчас на несколько голов возвышаясь над парящим высоко над полом существом — схватил его за шкирку, совсем как уличного кота. Сказочник громко воспротивился, завертевшись настолько резко, что из-под его пиджака выскользнула и упала на пол дамская на вид безделица, а маленькая птичка, всегда сидевшая на его плече, испуганно вспорхнула и принялась метаться по кабинету. Не слушая никаких нареканий ни королевы, ни ее хвостатого гостя, Визирь магией распахнул окно и выбросил в него брыкающегося Сказочника. Следом за ним полетели толстая книжка-самолет и маленькая птичка. — Вы совсем с ума сошли, Визирь?! — возмущённо крикнула Наталья, наблюдая за тем, как советник собственноручно закрывает окно. — Пусть так, — послушно согласился он, оборачиваясь. — Если хотите, можете меня даже казнить за эту выходку, но я не для того принимал присягу в вашу верность, чтобы слышать, как эта дрянь в открытую поливает вас грязью. Честь имею. Он низко поклонился, поднял оброненную Сказочником вещь, на поверку оказавшуюся резной шкатулкой, и вышел. Наталья же первым делом подошла к окну — достаточно вовремя, чтобы увидеть, как Сказочник поднимается с земли, отряхивая с шерсти пыль и лепестки глицинии, и ругается настолько громко, что его слова отчетливо слышны даже сквозь закрытое окно.