Вечность в его глазах

      Прислуга называла её привидением, сослуживцы — плоскодонкой. В самом деле, спустя года её совсем перестало это волновать, ведь когда ты растёшь в приюте, тебе нет никакого дела до кличек, пусть и не самых приятных.       Её и мальчика, прибывшего в Керамзин спустя неделю после неё, называли «маленечками» — маленькими привидениями. Что ж, в какой-то степени они были правы, но с тех пор, как они покинули приют, ничего общего помимо детства у них не было. И вряд ли будет.       Оба пытаются забыть Керамзин, несмотря на то, что это место подарило им еду, кров и друг друга. Было что-то постыдное в их сиротском прошлом. И на все вопросы об их знакомстве они просто говорили «выросли вместе».       Они были слишком разные: весёлый и красивый Мальен Оретцев, буквально дышащий жизнью, способный влиться в любую компанию, и Алина Старкова, вечно угрюмая, тонкая и колючая. Рядом с ним девочка была тенью, такой же блеклой и ненужной.       Алина правда пыталась снова пересечь их пути, вспоминая детские мечты о ферме с белыми коровами и лелея надежду об их совместном будущем. Но между ней и Малом всегда стояли либо его друзья, либо красавицы, жаждущие его внимания. Маленькому призраку следовало навсегда остаться среди пустых стен приюта. Возможно, было бы не так больно. — Никаких обмороков посреди дороги, — прошептал кто-то на ухо Алине и положил тяжелые руки на её плечи.       Конечно, это был Мал, имеющий невероятный навык находить не только подругу где угодно, но и кроликов среди камней. Она могла сколько угодно думать об их «особой» связи, но стоит смотреть на ситуацию трезво: её друг следопыт, и это просто талант. А она просто подруга, которой стоит перестать цепляться за него в отчаянных попытках. — Давай, — сказал он. — Одну ногу вперёд, затем другую. Ты же знаешь, как это делается. — Это противоречит моему плану. — усмехнулась Алина, с содроганием смотря на Тенистый Каньон, к которому их подразделение стремительно приближалось. — Неужели? — в его ясных голубах глазах сверкнула улыбка. — Да. Потерять сознание, чтобы меня затоптали, и, таким образом, получить серьезные ранения.       Этот план уже не казался Алине столь ужасным, потому что чернильное марево, рассекающее Равку, вызывало приступ неконтролируемой тревоги. Только последующее препирательство с Малом и его смех смогли немного приподнять ей настроение. Коря в себя в слабости и дурацкой влюблённости, она все равно улыбается каждой его шутке и краснеет как маков цвет, когда он отталкивает её с пути мчащейся чёрной кареты. В этой стране только один гриш мог носить чёрное. Дарклинг, чей предок и создал Тенистый каньон.

***

      Сборы следующего утра прошли мимо Алины. Сознание мельком отметило сборы нужных для её работы материалов, скиф, являющий собой огромные сани с парусами, гришей в синих кафтанах с серебряной вышивкой и следопытов на другом конце дощатого настила.       Каньон, или Неморе, разрасталось с каждым годом, и никто не знает, что случилось с теми, чьи земли это чёрное полотно поглотило. Оно не было вязким, воздух ничем не отличался, но внутри было тихо. Так тихо, будто весь мир остался за границей, а сейчас они находились на краю света. Или это было то, что скрывалось за краем.       Из странного оцепенения её вывел тихий шёпот Алексея, ещё одного картографа: — Тихо! Ты слышишь это?       Она слышала. Хлопанье крыльев и застывшее дыхание гришей, уже путешествовавших через каньон. Означать это могло только одно: волькры почувствовали их. Страшные чудища из пыльных книг, которые они с Малом тайком таскали из библиотеки князя, оживали у неё на глазах. Вот закричал Алексей, которого одно из чудищ схватило огромными когтями. Не повезло и шквальной, что наполняла их паруса ветром. Армейский ножик, сжатый в её руках с самого прибытия на скиф, не придавал ни капли уверенности. Алина как-то отстранённо заметила, что у них осталось всего двое шквальных, а значит ещё два шанса выбраться отсюда живыми. Они ведь недалеко ушли от Крибирска, верно?       Прямо на её глазах волькра схватила Мала — тот не услышал её приближения из-за спины. Сердце пропустило пару ударов прежде, чем она снова смогла сфокусировать зрение и обнаружить друга отбивающегося от чудища ножом. Вот только падение выбило из него дух, и подоспевшая Алина почти истерически пыталась найти у него пульс.       От касания его руки по телу привычно пробежал разряд тока, а за спиной снова послышался вопль волькр. Было что-то символичное в том, чтобы умереть здесь вот так вместе посреди хаоса. Ведь когда-то их нашли в развалинах города. — Я буду ждать тебя на лугу…       В этот момент, когда ей бы самой спасаться и отбиваться, она сидела возле Мала в отчаянной надежде. Вдруг все образумится? Они крепко переплели пальцы, и тогда самым отчаянным желанием Алина было заветное «спастись».       Когда волькра впилась ей в плечо и приподняла над палубой, желание стало явью: весь мир побелел, а чудища отступили.