Вечность в его глазах

      Каждый гриш в лагере, разбитом в Крибирске, с самого прибытия двух Заклинателей старался передвигаться максимально незаметно. Даже вечно уверенная в себе и своём влиянии Зоя Неязеленская с позором сбежала из огромной чёрной палатки, стоило ей попасть под горячую руку генерала.       И причина этих событий была довольна проста — Алина Старкова и Дарклинг безостановочно спорили вот уже неделю, с самого отбытия из Цибеи и до прибытия в Крибирск.       — Ты когда-нибудь видел, чтобы он был настолько зол? — шептались между собой гриши на грани слышимости.       — Это все из-за Заклинательницы Солнца! — уверенно вещал кто-то в ответ.       Сама Алина лишь фыркала, слушая сплетни из уст Жени. Хотя и с ней встреча прошла не так, как хотелось бы.       Стоило ей только разместиться в своей палатке, пылая от праведного гнева после очередной ссоры с её личным кошмаром, как внутрь залетела Женя, сверкая улыбкой и красным кафтаном с синей вышивкой. Будто мало было Алине всех потрясений, как на голову ей свалился ещё и отправленный возможно уже не подругой король.       — А была ли ты мне подругой? — девушка не хотела срываться на портную. Точно не хотела, но нервы уже не выдерживали.       — Я старалась быть тебе подругой, предупреждала о том, о чем могла. — глаза Жени влажно блестели, как и глаза Заклинательницы. — Все мы его солдаты.       Алина лишь вздохнула и съёжилась на стуле, не в силах держать голову гордо поднятой и притворяться и дальше. — Я не его солдат. — возразила она очень тихо. — И тебе бы смогла помочь, попроси ты. И я хочу быть твоей подругой, Женя.       — А я твоей, Алина.       В тот день между ними установилось хрупкое перемирие, от чего на душе у Алина стало чуточку легче. Будто с плеч свалился один из тех огромных булыжников, что она свалила взвалила на себя.       — Вот бы и с Дарклингом можно было также легко договориться, а потом попивать чай с эклерами!       — Ты же женщина, Алина! Тебе не нужны эклеры и чай, чтобы заставить мужчину поступить так, как тебе надо! ***       Его палатка привычно была погружена в мрак, разбавляемый лишь светом из небольшого оконца в потолке. Алина также привычно выпустила пару небольших солнц, заставляя Дарклинга сощуриться от резкой смены освещения. Не то чтобы он испытывал от этого реальный дискомфорт. Свету Заклинательницы он радовался точно как дети радуются Солнцу.       — Пришла запустить в меня ещё парочку книг?       Алине хватило совести покраснеть, вспоминая, как по прибытии запустила в генерала пару книг, одна из которых попала пораженному мужчине прямо в нос. Она сама не ожидала, что сможет так точно и незаметно запустить второй увесистый том следом за первым.       — Нет, просто поговорить.       — Просто поговорить? — ухмыльнулся он. — На кону отбытия в Каньон, когда ты ещё не добилась своего?       Алина зло сжала челюсти и заставила себя расслабиться и снова улыбнуться, про себя проклиная его нечеловеческую проницательность.       — Ты прав. Мне кажется, что я придумала неплохой компромисс.       Дарклинг хотел превратить Каньон в оружие и использовать его против врагов. Алина — уничтожить Каньон и решать конфликты дипломатическим путём. Дарклинг хотел убить короля и уже предпринял попытку, чтобы занять трон и править самому, Алина — остаться на прежнем положении, не желая взваливать на свои плечи ещё больший груз.       Их желания были совершенно противоположны, а вот идти на уступки не хотела ни одна сторона. Ведь сдаться — значит проиграть.       Но Алина считала себя мудрее, хотя бы потому что она женщина, а мужчины, даже такие гениальные как Дарклинг, мыслят узколобо.       Он навис над столом с разложенными картами, привычно собранный и идеальный. Алина присела на край стола, посильнее распахнув полы кафтана и задумчиво вырисовывая пальцем узоры на карте. И, конечно, стараясь выглядеть максимально естественно, следуя советам Жени и надеясь, что выглядит не очень глупо.       — Убивать целый город ради мести Златону — глупо. Но...       — Спешу напомнить, что он трижды засылал в Малый дворец убийц по твою душу. Достаточно веская причина. Это нейтрализация врага.       — Если ты просто расширишь свой Чертов Каньон и уничтожишь целый город с мирными жителями, то абсолютно все будут считать тебя монстром.       Дарклинг раздраженно выпрямился, снова балансируя на грани своего спокойствия. За неделю споров Алина научилась определять, в какой момент ей нужно притворяться кротким оленёнком и хлопать глазками.       — Ты не понимаешь, да? Златан хочет сделать Западную Равку независимой, мы лишимся порта.       — Я прекрасно это понимаю, — Алина силой заставила свои глаза увлажниться и схватила Дарклинга за руку. — Но я не хочу, чтобы ты снова калечил свою душу скверной. Мы найдём другой выход.       Она сама носила порождение скверны на своей шее, смотрела на скверну каждый раз выходя из палатки. Это не было Малой Наукой, потому что она лишь преображала то, что уже было. Энферны притягивали горючие вещества из воздуха и поджигали от искры кремния, шквальные — управляли потоками воздуха. Так работала Малая Наука. А скверна создавала из ничего.       Каньон появился из ничего, как и усилители, забирая часть от души создателя, оскверняя её. Неизвестно, как усилитель подействует на саму Алину, но она была готова на такой риск, ведь с каньоном это было несоизмеримо.       Дарклинг сжал её ладонь в своей, против воли заставляя предательское сердце биться чаще. Никто из них не смел прервать воцарившуюся за долгое время тишину. Казалось, даже время затормозило свой ход, давая им время на безмолвный разговор.       «Доверься мне, прислушайся ко мне»       «Не перечь мне, ты не знаешь, о чем говоришь»       Алина первая отвела взгляд и начала отстраняться, не в силах достучаться до мужчины напротив. Его глаза ничего ей не говорили, оставаясь такими же стальными и непреклонными. Она устала биться в закрытую дверь.       Он не позволил сделать ей и шага, с силой прижимая к себе, возобновляя зрительный контакт и вновь сплетая их ладони.       «Я так устала. Ты меня слышишь, не подпускаешь ближе»       «Я так привык быть один, что уже не помню, как это — доверять»       Алина смотрела в его кварцевые глаза и думала, какого это — много столетий пробыть в темноте и одиночестве? Смотреть, как умирают близкие, их дети и правнуки. Смотреть, как рушатся города и возводятся новые. Стоять среди руин в полной темноте, а потом заслонять неожиданный свет?       — Никогда не будет поздно расширить границы Каньона. Давай попробуем пересечь неморе, договориться либо просто запугать. Мы ничего не потеряем.       — А как же уничтожение Каньона?       — Сначала придумаем новую страшилку вместо старой.       Дарклинг медленно приблизился к её лицу, опаляя обжигающим дыханием ухо и пуская по ее телу дрожь:       — Все жертвы, мой свет, будут на твоей совести.       Алина выдохнула тяжело, все сильнее сжимая его ладонь, решаясь то ли высвободиться из его хватки, то ли прижаться ещё сильнее, в надежде подавить дрожь иллюзией его тепла. Но стоило Дарклингу отстраниться, чтобы взглянуть на неё, как она увидела ухмылку, расползающуюся по его губам. Алине захотелось немедленно стереть это торжество, что она и сделала, хватая его за ворот кафтана и резко сокращая расстояние между ними. Целуя его, впервые сама.       Поцелуй вышиб воздух из лёгких, пальцы сводило от того, как сильно она сжала ткань, а щеки наверняка раскраснелись. Но не успела Алина и вдоха сделать, как крепкие руки резко подхватили её под колени, усаживая на стол прямо поверх карт.       Внутренний картограф гневно зашевелился внутри заклинательницы, но был заброшен очень глубоко после очередного поцелуя. Руки Дарклинга уже своевольно гуляли под её чёрным кафтаном с золотой вышивкой, гори Женя с её идеями соблазнения. Пуговицы на полностью чёрном кафтане под трясущимися пальцами Алины отказывались сдаваться.       Когда за дверью палатки послышались приближающие голоса, они услышали их не сразу, медленно выплывая из своего состояния. Тенденция, когда их прерывают на самом интересном моменте определено не нравилась Дарклингу, но он стремительно снял Алину со стола, оставил лёгкий и короткий поцелуй на её губах и увеличил расстояние между ними, так исказив лицо, будто это причиняло ему физическую боль. Связь между ними нещадно вибрировала, когда он застегивал пуговицы своего наполовину расстегнутого кафтана, а Алина пыталась привести свои волосы хотя бы в относительный порядок. Про свой кафтан она, конечно, забыла, и едва не вышла без него.       Дарклинг заботливо помог надеть ей его, застегнул на все пуговицы, кроме последних, оставляя доступ к оголенной шее с усилителем, чтобы оставить там быстрые поцелуи и резко скрыться в соседнем отсеке палатки, где их ждали собравшиеся Гриши и офицеры первой Армии. Алине понадобилось около минуты, чтобы снова почувствовать землю под ногами и оторваться от спасительной опоры в виде стола со смятыми картами.       Можно ли считать такой исход её маленькой победой? Получилось ли у неё убедить Дарклинга?       Она расправила помятую карту и шагнула вслед за ним.

***

      Один вид скифа, стоящего недалеко от края неморя, вызывал у Алины дрожь. В голову некстати лезли образы её прошлой попытки пересечь Каньон — крик Алексея, кровь на бревенчатом полу, когти волькр.       Небольшую уверенность придавали лишь гриши, которых Дарклинг лично отобрал для этой переправы — Иван и Фёдор были лучшими сердцебитами, и даже Зое как шквальной она была рада, вспоминая её рассказы о многочисленных удачных переправах. Возможно, удача Неязеленской хотя бы немного распространится на них всех?       А вот сама Зоя явно была ей не рада, сверля взглядом её чёрный кафтан с золотой вышивкой. Алина улыбнулась ярко и даже без насмешки. Просто маленькая месть бывшей фаворитке Дарклинга за сломанное ребро. Она даже не знает, чему завидует. Вечно гудящей голове? Грузу ответственности, что лёг на её шею оленьими рогами?       Вокруг уже собирались специально приглашённые послы из других стран, пытающиеся разглядеть заклинательницу Солнца за спинами опричников.       Дарклинг возник за её спиной совершенно бесшумно, опуская сильные руки на её плечи. Порой Алине казалось, что ему даже не нужно касаться её кожи, чтобы распространить свою воздействие усилителя. Ей становилось спокойно от одного его присутствия.       — Ты готова?       Его лицо — каменная маска, образ устрашающего генерала Второй Армии, гриша без души. Было невозможно не заметить, как разом подобрались представители Фьёрды и Шухана. Дарклинга боялись.       — Если ты готов.       Лицо Алины — сияющий образ Заклинательницы Солнца и живой Святой, будто насмешка рядом с её хмурым спутником.       Снова подниматься на скиф — настоящая пытка, а каждый шаг — усилие над собой. Она бы с радостью сбежала как можно дальше, не смотри на неё столько людей. Гриши надеялись, что она уничтожит Каньон, хотя прекрасно знали, что Заклинательница лишь опробует свою новую силу. Испытает, на что способны оленьи рога на её шее.       Конечно, в этот раз все было иначе. Беспомощность, которую она ощущала больше полугода назад на палубе скифа, исчезла. Струящаяся по венам сила придавала уверенности. Она сможет защитить себя, людей и пробившегося сюда Мала. Вообще-то Алина была против его присутствия, но когда он её слушал?       — Твоя война и моя война тоже. — пожал он плечами на все её аргументы.       Алине бы плакать от щемящей грусти, сковавшей сердце, когда она видит друга детства с ружьем в руках среди гришей, но лишь крепче сжимает локоть Дарклинга и поднимается вслед за ним на переднюю часть палубы.       Он напряжён сильнее обычного, это заметно по неестественно прямой спине и хмурым бровям. Кварцевые глаза почти беспокойно мечутся от одного гриша к другому, сверяя расстановку с изначальным планом. Алине только оставалось гадать, что тревожит генерала на этот раз: послы, надежность скифа, нервничавшие гриши или сам Каньон?       Когда они легко трогаются от порыва ветра, призванного Зоей, Алина вздрагивает, но не показывает виду, наблюдая за приближающимся чёрным маревом. Дарклинг стоит в нескольких шагах от него, тоже не сводя глаз с неморя. Что он чувствует, входя в детище собственных рук, где его сила бесполезна?       Это внезапная мысль заставила инстинктивно приблизиться и сплести их ладони за секунду до того, как мир погрузился во тьму. Потому что она знала, какого это — ощущать себя беспомощной.       Среди мёртвой тишины она слышит его стремительно бьющиеся сердце, и в голове некстати проскальзывает мысль: «Вот крестьяне разочаруются, у Дарклинга есть сердце». Этот звук противоестественен здесь, в Каньоне, где время и жизнь навсегда остановились, но для Алины это единственная связь с реальностью. Что сейчас чувствует мужчина, чью руку она так отчаянно сжимает?       Забытьё продлилось совсем недолго, пара замедленных мгновений рядом с той вечностью, что ждёт их впереди. Отмерли от вящего ужаса послы, закопошились гриши, ожил и Дарклинг, вновь раздавая приказы. Одна Алина все стояла и слушала затихающее среди шума сердцебиение. Пытаясь доказать самой себе, что он тоже человек. Не монстр. Она справится.       — Пора, Алина.       Его глаза — отражение вечности, заставшей в деянии его безграничной силы. Она готова была тонуть в них до скончания времён, не будь их обладатель тем, кем он был.       Кивок и быстрый взгляд на старого друга, не отрывающего от неё глаз. Последняя слабость, которую она себе позволила, прежде, чем воззвать к свету, столь далёкому сейчас в этой кромешной тьме.       С усилителем на шее ей ничего не стоило почувствовать свет даже сквозь Каньон и притянуть его сюда. Казалось, она и сама была светом, таким же ярким и ослепительным.       Крики волькр и чей-то молитвенный шепот заставил Алину открыть глаза, перебарывая страх провала. Но свет сиял, переливаясь и отгоняя тьму в причудливом танце. Солнечный коридор, проложенный на много миль вперёд, стоял уверенно и дарил надежду — а вдруг и нет никакого заговора? Вдруг она увидит долгожданное Истиноморе и выпьет с Малом кваса на берегу?       Это были старые мечты, похороненные где-то в дороге между Крибирском и Ос-Альтой. Заклинательница должна думать о другом: о благе своего народа, уничтожении Тенистого Каньона и сдерживания Заклинателя Теней от безумства. И никакого моря и кваса.       Весь оставшийся путь прошёл для неё в забытие: была только сосредоточенность на текущей по венам силе. Дарклинг стоял за спиной каменным изваянием, даже не подозревая, что помогает этим Алине. Она была уверена, что если вдруг она оступится, не удержит силу — он всегда будет рядом, чтобы поймать её. Этого у него было не отнять.       Новокрибирск встретил их скупо, в порту стоял лишь генерал Златан да его немногочисленная охрана, рассортированная по всему берегу Неморя. Обстановка была до жути напряженной, и Алина судорожно выдохнула, отпуская свет. Остатки силы кипели в ней словно раскаленное железо.       Дарклинг кивком отдавал какие-то приказы, и жизнь на борту возобновилась: заклинательницу окружили опричники, послов оперативно выгрузили со скифа, а делегация из гришей направилась прямиком к Златану.       Алина внимательно разглядывала человека, что три раза засылал убийц по ее душу. Глупо было бы надеяться, что в этот раз он упустит свою возможность. Несмотря на Дарклинга впереди неё и сильнейших гришей вроде Зои, Фёдора и Ивана за спиной.       Два генерала о чем-то долго говорили, но Старкова лишь пыталась унять бешеный стук сердца — что-то было не так. Мал, что кружил вокруг неё словно цепной пёс, серьезно кивнул и скрылся где-то среди людей Златана. Алина судорожно заламывала руки, не зная, как подать знак своим гришам.       — Старкова, угомони своего отказника. Иначе люди Златана наплюют на дипломатию и прибьют его как бродячего пса.       Неязеленская уставилась на неё зло, кивком указывая на Мала. Волосы её будто наэлектризовались, а воздух пах так, будто вот вот грянет гром.       — Зоя, что-то не так.       Сейчас Алине было плевать на их неприкрытую вражду и нелепое соревнование за генерала. Важно было другое — их общая безопасность.       — Не неси чепуху, генерал предупредил был нас...       — Он предупредил меня. Будьте готовы отступать.       Зоя не ответила, но на лице её ярко отображались испытываемые эмоции — недоверие, злость, обречённость. Она кивнула, нахмурила брови и повернулась к Ивану и Фёдору.       Мал вернулся спустя какое-то время, от чего-то очень серьёзный и собранный. Остановился прямо перед ней, словно отгораживая ото всех.       — Все ближайшие к порту дома, включая гостиницы, закрыты. На задних дворах запасы оружия. Мы окружены.       Алина готовилась к такому исходу, просто потому что Дарклинг почти не ошибался. Готовилась, но новость вышибла из лёгких весь воздух. Единственное, что она могла в первые пару секунд — это дергать за их связующую нить и шептать: «Засада, засада, засада...».       Но морок спал, и она повернулась к Зое, одними губами шепча «засада» и кивая в сторону домов.       Дарклинг в это время повернулся прямо к ней, широким жестом подзывая к себе. Видимо, пришло время представлять Заклинательницу Солнца местной верхушке власти. Алина ярко улыбнулась и шагнула вперёд. Ей не привыкать натягивать улыбку тогда, когда это нужно.       — Прошу, наша Заклинательница Солнца, Алина Старкова.       Дарклинг был серьёзен, но даже жестом не дал понять, что внял её предупреждению. Он был куда лучшим актером, чем он сама. Руки Заклинательницы против воли мелко дрожали, и она автоматически обхватила локоть личного кошмара, будто без него и вовсе на ногах не устоит. Скверная привычка, наверняка тешащая его самолюбие.       Сложно сказать, в какой момент всё пошло не так. Просто Мал начал пробиваться к ней сквозь толпу, а в двух Заклинателей полетел шквал пуль. Алина видела это словно в замедленной съемке, и с ужасом подумала, что голова то кафтаном не защищена.       Перед ними вспыхнул щит света, достаточно плотный, чтобы отразить пули, но недостаточный, чтобы укрыть и гришей позади. Мал, что наконец-то добежал до неё, задвинул её за спину привычным жестом.       — Гриши готовы отступать. — выдохнула Заклинательница, пытаясь поймать взгляд Дарклинга, что уже натравливал тени на хлынувшую армию Златана.       — Я говорил тебе, Алина. Теперь у нас не осталось выбора. Отступаем!       Все вдруг хлынули на корабль, по очереди защищая спины друг друга, но путь перекрыли люди Златана, что оказались Гришами под прикрытием. Завязалась битва.       Тут и там вспыхивал то свет, то тьма. Пули отбрасывались ветром шквальных, загорались одежды от огня инфернов. Алина с ужасом понимала, что они не справляются. Даже Каньон на город они обрушить не смогут — первыми на пути были их же люди.       Она смотрела на обреченных гришей, что из последних сил отбивались от наступающего врага, смотрела на Дарклинга, натравливающего тени, но неспособного раскинуть тьму повсюду — тогда потеряются и свои.       Алина утёрла слезящиеся от пыли глаза и опустила щит под изумленные вздохи, чтобы в следующий же миг свет заполнил всю первую линию города, ослепляя армию Златана. Сжигая тех, кто был слишком близко.       — Отступайте! Я сдержу их.       Мал, что неизменно стоял за её спиной, прокричал это ещё громче, и гриши проворно добили остатки врагов по свою сторону ослепляющего света. Им понадобилось не больше семи минут, чтобы загрузится на скиф самим и запихнуть раненых послов.       — Алина, уходим.       Дарклинг положил руки ей на плечи, пытаясь направить в сторону скифа.       — Грузитесь все до единого. Я отпущу свет, когда вы окончательно будете готовы. Иначе не смогу удержать.       Ему определённо не нравился её план, но другого у них не было. Она измученно ему улыбнулась, стараясь не обращать внимания на усталость.       Алина жмурила глаза и старалась не дышать, чтобы не чувствовать запах паленой плоти — творение её рук. Казалось, что стоит ей взглянуть на обгоревшие трупы, и в желудке не останется совсем ничего. Такой была война, так жил Дарклинг много веков, так предстоит жить и Заклинательнице Солнца. Она просто не простит, если хоть один гриш из их группы не вернётся в Малый дворец.       Отпускать свет было тяжело, сила, вырвавшаяся наконец за установленные рамки, подчинялась с трудом. Когда Алина была готова позорно выть от отчаяния, тихий голос в голове отдал приказ «остановись». Голос, подобный своему обладателю, окутывающий словно тьма. И она остановилась.       Смотреть на павшую от силы палящего Солнца армию Старковой больно почти физически, будто кости сломали и вставили в тело в неправильном порядке. Будто она и правда способна на такое. Светящуюся кожу Заклинательницы вмиг окутали тени, скрывая от глаз выживших врагов.       — Такова цена, мой свет.       И Алине бы кричать да вырываться, искать у погибших пульс и не верить, что она на такое способна. Не верить, что дар, ставший её спасением, может быть проклятьем. Но она лишь кивает и цепляется за протянутую руку, покорно следуя на скиф.       Про себя она ухмыляется и смеётся почти истерично. Странная из неё святая вышла.