Вечность в его глазах

      Спустя почти неделю продвижения вглубь Фьерды, ближе к Цибеи, где предположительно должно быть стадо Морозова, Алина кажется начала понимать, от чего фьедеранцы такие злые. А кто вообще будет добрым, живя в вечном холоде?!       Единственное, о чем она сейчас мечтала — найти этот чертов усилитель, и уже не важно, что там решит Дарклинг, лишь бы поскорее вернуться в Малый Дворец, где много тёплых каминов, а за окном весна отвоевывает свои права у зимы.       Дарклинг раздражал её своей безразличностью. Будто этот мороз вовсе не был ему помехой, а руки не коченели и не хотели отвалиться. Да и всеобщая усталость от долго путешествия его тоже будто бы не касалась. Он по прежнему, просто до омерзения, красив и сиял как начищенное золото.       Отдушиной стал Мал и их разговоры ночью у костра, пронизанные воспоминаниями о приюте и недолгой совместной службе. Ее друг пусть и значительно изменился за прошедшее время в разлуке, но все еще был тем самым мальчиком из приюта, ненавидящий мыться и спать по ночам.       Рядом с ним Алине все так же было уютно, но, к счастью для себя и для него, только как с другом. Ее давняя влюбленность прошла, испарилась как дым, и осела в лёгких запахом когда-то бушующего пламени. Так для Алина пахли воспоминания о доме, сгоревшем в огне пограничной войны, так стали пахнуть и воспоминания о Мале и когда-то сильных, но сгоревших чувствах. Это было правильно.       — Ты так изменилась, — с какой-то тоской произнёс Мал, задумчиво глядя на костёр. — Мы изменились.       Алина пожала плечами.       — Сложно это отрицать. Скажи кто мне пару лет назад, что я окажусь не просто гришом, а в добавок заклинательницей Солнца, то я бы отправила этого человека к лекарям.       Мал лишь натянуто улыбнулся.       Разговор стих на какое-то время, погружая их в тишину. Слышалось лишь потрескивание горящих поленьев да шорохи дежуривших опричников. Все остальные уже давно разошлись по палаткам, отогреваясь возле переносных каминов и кутаясь в тонкие походные одеяла. Алина сама уже думала отправиться в свою палатку, не такую большую и красивую как прошлая, но все же лучше, чем у других, но Мал вдруг поднял на неё взгляд и заговорил.       — Олень совсем близко, Алина. Я его чувствую.       Встревоженный, он резко поднялся на ноги, схватил ружьё и огляделся в поисках ближайших опричников. Алина поняла, что тот собирается сообщить об этом Дарклингу, и схватила его за руку, не давая отправиться к цели.       — Алина…?       — Скажи, ты мне веришь? — хрипло спросила Заклинательница Солнца, получая в ответ кивок. — Тогда не говори никому. Пойдём вдвоём.       — Нас обоих под трибунал отдадут!       — Так ты со мной?       Мал молча закрепил на поясе лежащий рядом кинжал и направился за границу их лагеря, минуя караулы и подавая ей знак. Им не нужно было обсуждать план побега, ведь в приюте они делали это на протяжении долгих лет.       Своды зимнего леса встретили их тишиной, чарующей и тёмной, какая бывает лишь среди вековых деревьев. Алина крепко сжала руку друга, боясь потерять его в темноте или оступиться. Взывать к её силе было бы слишком неосмотрительно.       Они блуждали по лесу около тридцати минут, пока Мал искал следы стада Морозова, то и дело указывая на сломанные ветви или едва заметные, занесённые ветром следы. При одном лишь лунном свете разглядеть их было почти невозможно. Но Алина не врала, говоря, что Мал не просто хороший следопыт, а лучший в своём деле.       Вскоре они вышли на небольшую поляну, ярко освещённую благодаря не затмевающим лунный свет деревьям. Мал отправился на поиск новых следов, а Алина застыла, ведомая неизвестным ей чувством. Она просто знала, что сейчас ей нужно постоять здесь и немного подождать.       Что ж, ее предчувствие никогда не подводило.       Спустя пару минут, а может и часов, точнее бы Заклинательница Солнца сказать не могла из-за странного чувства, из-за деревьев показался он, олень Морозова и величайший усилитель в истории. За его спиной виднелось и все стадо, но Алину волновал только вожак, сияющий как Луна. Сияние его меха почти слепило, а чувство уверенности и силы, распространялось на неё и без прикосновения.       Олень смотрел на неё мудрыми, будто человеческими глазами, точь в точь как в ее снах. В тот момент она поняла, что этот усилитель предназначался ей. Он сам ее выбрал. Потому что не отошёл в испуге, когда она подошла к нему, а сам сделал шаги навстречу. Прикоснувшись к нему, Алина почувствовала зов в стократ сильнее зова Дарклинга или Багры. Глаза затмевало от того могущества, что она могла получить.       Тишину разрезал звук тихих, но гулких аплодисментов. Из темноты к ней шагнул Дарклинг, не сводя взгляда с разыгравшейся картины.       — Стоит признать, что ты не разочаровала меня, Алина. А как же твои речи о доверии?       Алина лишь поджала губы, пытаясь разыскать признаки других гришей. Мужчина, стоящий перед ней с наглой улыбкой на губах, не пришёл бы сюда один. Скорее небо падет на землю.       — Предпочитаю подстраховываться, не тебе осуждать меня.       Дарклинг понимающе улыбнулся и взмахнул рукой. Послышался звук пущенной из арбалета стрелы. Все произошло настолько стремительно, что девушка осознала всю ситуацию лишь в тот момент, когда стрела уже торчала из бока усилителя, стадо за ее спиной в панике разбежалось, а сам Дарклинг стремительно сокращал расстояние между ними.       Из-за деревьев стремительно выскочил Мал, преграждая генералу путь и вызывая у того удивлённое выражение лица. Отказник ничего не мог противопоставить сильнейшему гришу, но все же встал на его пути.       Дарклинг уже был почти готов запустить разрез в ее друга, как Алина громко воскликнула:       — Довольно! — мужчина опустил руки и поднял на неё тяжёлый взгляд. — Это наше с тобой дело. Мы с этим и разберёмся.       Он размышлял какое-то время, но все же согласно кивнул и сделал ещё пару шагов вперёд, оставляя за спиной не только своих гришей, но и поражённого Мала, застывшего каменным изваянием. Алина улыбнулась ему, пытаясь уверить скорее себя, чем его, что все в порядке.       Стоило Дарклингу остановиться в шаге от неё, как за его спиной тут же поднялся световой щит, кругом обвившей его, Алину и оленя. Гарант того, что никто не увидит их и не сможет вмешаться.       — А ты все продумала.       — Как и ты, очевидно, раз установил столь внимательную и незаметную слежку.       — Стоит признать, что недооценил тебя.       — Стоит признать, что ты решил плюнуть на мое доверие и завладеть контролем над усилителем.       Дарклинг в который раз пораженно замер, зло сощурив глаза. Олень, лежащий в снегу с торчащей стрелой в боку, нашёл в себе силы фыркнуть. Алина, снова вспомнив о причине их разногласий, опустилась на колени, мягко поглаживаю усилителя. В ответ на зов и наполняющую жилы силу, Заклинательница Солнца стала подсвечиваться изнутри, а щит заметно окреп.       — Ты так и будешь пытаться убить меня взглядом? Я нужна тебе живой, так что прекращай это представление и озвучивай своё решение.       — Так просто? Если я сейчас скажу, что не дам тебе убить усилителя, ты просто сдашься? Позволишь мне это?       Алина улыбнулась и подняла на него горящие гневом глаза.       — Да, позволю. — кивнула она. — Кое в чем ты прав, я ничего не знаю о той игре, в которую ввязалась по воле Судьбы. Но знаю одно — тебе нужна Заклинательница Солнца. Но вот только тебе решать, буду я твоей союзницей или врагом. Борьба Тьмы и Света вечна и красива, но я предпочитаю баланс.       С самого прибытия в Малый дворец Алина была втянута в опасную игру, правил которой не знала. Но все же она была достаточно прозорливой, чтобы понять хотя бы смысл этого незримого противостояния — борьба за власть.       Гришей не устраивал царь, ограничивающей их, царя — сила гришей и Дарклинга, имеющего достаточную и опасную для его положения власть. Самого Дарклинга не устраивало значительно все, а особенно — необходимость кланяться глупому царю. Не будь она с детства приучена анализировать все вокруг — такова была цена выживания сироты — то стала бы лишь марионеткой в руках Чёрного Еретика. Либо послушала бы Багру и бегала от него до скончания времён. Но Алина была умнее.       Ей не нравился глупый царь и такая же глупая королева, которую волновала лишь ее внешность. Старший царевич, которого она видела мельком совершенно пьяного, тоже не вызывал симпатии. Они не были способны сделать Равку лучше, а вот Дарклинг — очень даже.       Пусть он был излишне жесток, самоуверен и деспотичен. Но все же любил Родину, иначе бы не возвращался к управлению Второй Армии веками, не создал бы ее вообще. Он искренне защищал гришей, этого было не отнять, но упускал одну деталь — отказников.       В его глазах они были недостойными, не наделёнными силой. Что ж, если Дарклинг доверится ей, то она готова указать ему на это допущение. Алина была готова встать с ним плечом к плечу, но ей было недостаточно остаться в его глазах глупой девчонкой и марионеткой. Он должен был признать её равной, на меньшее она не была согласна.       Дарклинг все также буравил её взглядом, когда она достала кинжал из стали гришей, тот самый, что подарил ей Боткин, и протянула ему.       Если он сейчас возьмёт его и убьёт оленя, то убьёт и её тоже, точнее её надежду остаться рядом с ним. Алина пообещала себе больше никаких глупых жертв ради мальчишек. Дарклинг, несмотря на свой более чем приличный возраст, тоже был мальчишкой, смотрящий на неё, как дети смотрят на чудеса.       Он обхватил её руку у запястья, опускаясь на колени и направляя кинжал в сторону оленя.       — Я уничтожу все, что ты знаешь, все, что ты любишь, пока у тебя не останется другого пристанища, кроме меня, если ты предашь меня. — он прошептал это над ее ухом, крепче охватывая ее ладонь с зажатым кинжалом.       Его слова, полные непокрытой угрозы, заставили её вздрогнуть всем телом. Она знала, что он не остановится ни перед чем, что будет бороться за её силу, но до этого момента даже близко не осознавала, насколько он безумен.       — А если ты предашь меня, то я убью тебя и обращу память о тебе в прах.       Олень, предчувствуя развязку, гордо приподнялся, приближаясь к острию кинжала, безропотно подставляя своё сердце. Алина и не заметила, как по ее щекам заструились слёзы, и отвернулась, уткнувшись в шею Дарклинга, не в силах смотреть на то, как кинжал распарывает плоть оленя.       — Не плачь, мой свет, такова цена силы.       Олень испустил последний вздох, и Заклинательница Солнца нашла в себе силы проститься с этим величественными созданием.

***

      Алина смутно помнила, что происходило после убийства оленя.       Кажется, к ней порывался Мал, Дарклинг отдавал приказы, слышались противные звуки отпиливаемых рогов оленя.       Кто-то, наверняка её сущий кошмар, вытирал слегка заледеневшие дорожки от слез, расстёгивал кафтан, освобождая место для будущего ожерелья из рогов усилителя.       В том, что теперь этому ожерелью не стать ошейником, Алина была уверена, как никогда раньше.       Как только Давид закончил свою работу, и на ее ключицы опустился готовый усилитель, она потеряла сознание. То ли от хлынувшей силы, то ли от пережитых переживаний. Все же последние дни она почти не спала, томясь в мучительном ожидании.       Очнулась она спустя пару дней в палатке Дарклинга, как узнала позже от него самого, в первые минуты находясь в полной дезориентации.       Они не говорили ни о последствиях их действий, ни о том, что сказали друг другу на той поляне. Возможно, он просто давал ей время пережить это. Возможно, сам находился в смятении.       Одним из ее первых вопросов стало беспокойство о судьбе Мала, на что Дарклинг лишь фыркнул. Поступок её друга, по сути своей, был предательством, дезертирством, и в военное время карался смертью. А ведь это Алина сподвигла его на это!       Когда осознание её поступка в полной мере дошло до неё, мужчина, сидящий перед ней, громко рассмеялся.       — Жив твой друг, успокойся. Я подумал, что ты не простишь меня, убей я его.       — Не ври, у тебя просто рука не поднялась на такого хорошего следопыта.       — Ты права. Он ещё может быть полезен.       Алина сидела в кресле, подобрав под себя ноги и плотно укутавшись в плед. Дарклинг же расслабленно развалился в кресле напротив и гипнотизировал её взглядом своих кварцевых глаз.       Сложно было сказать, что у него сейчас на уме. Думает ли он о том, что именно произошло с ними после совместного убийства оленя? Продумывал дальнейшие стратегии? Просто задумался ни о чем?       — Тебе идёт это ожерелье.       Алина лишь фыркнула и задала волнующий её вопрос:       — Что дальше?       Он очень долго тянул с ответом, расхаживая по палатке. Останавливался, поворачивался к ней, будто хотел что-то сказать, и снова стремительно разворачивался, продолжая метания по комнате.       В конце концов он сел в кресло напротив, вернул себе маску безразличия и заговорил.       — Признаю, у меня был чёткий план: надеть на тебя ошейник и воспользоваться силой Каньона с помощью твоей силы. Сейчас придётся перестраивать планы, учитывая то, как обратится воздействие рогов усилителя на эту… ситуацию.       Алина хмыкнула, поздравляя с маленькой победой. Очевидно, он сам не знал, что теперь их ждёт, но все же согласился с её доводами.       — Тогда не тяни, ты об этом усилителе знаешь явно больше и наверняка догадываешься, что теперь произошло.       — Догадываюсь, — Дарклинг будто бы кивнул собственным размышлениям. — Убей я оленя, то между мной и твоей силой установилась бы связь, по которой я смог бы управлять твоим светом. Думаю, сейчас связь должна установиться просто между нами.       Алина пораженно подняла на него глаза. Связь? Между ними? Будто ей было мало того, что мужчина напротив неё фанатично верил, будто они предназначены друг другу Судьбой. А тут ещё и связь!       Дарклинг усмехнулся, считывая её спектр эмоций и закрыл глаза, явно сосредотачиваясь. Алина вторила ему и почти сразу почувствовала, будто внутри неё была нить, за которую сейчас кто-то неуверенно дергал.       Намерение стало более твёрдым, и девушка почувствовала, как он все увереннее подбирается к её силе. В голове прозвучал мысленный приказ «Свет», и Алина резко распахнула глаза, с удивлением наблюдая за разгорающимся на ладони светом.       Дарклинг тоже наблюдал за этим, довольно улыбаясь. В его глазах плясало неприкрытое торжество, он думал, что добился своей цели несмотря на ту небольшую уступку на заснеженной поляне.       Алина зло мотнула головой, вознамерившись отгородить его от своей силы, выпихнуть из своей головы и закрыть проход на тысячу замков. Вот только мысленный приказ звучал все настойчивее, заставляя свет разгораться все сильнее. Это было почти ощутимо больно, ожерелье из оленьих рогов начало нагреваться, принося уже и физическую боль. По щекам Заклинательницы Солнца заструились слёзы, которые она зло стёрла. «Больше никаких жертв ради глупых мальчишек»       Собственный шёпот в голове звучал все громче, перекрывая мысленные приказы Дарклинга, успокаивая вибрирующую нить, связывающую их обоих. Свет на ладони начал медленно гаснуть, мужчина напротив неё пораженно вздохнул, будто не веря, что долгожданная победа так легко выскользнула из его рук.       Алина с грохотом захлопнула дверь со стороны своей связи, с удовольствием замечая, как морщится Дарклинг.       — Прости, милый, придётся считаться с моим мнением. И я слушаю.       Дарклинг сощурил глаза и вопросительно приподнял бровь.       — Я слушаю, что ты дальше собираешься делать с Каньоном, глупым царем и угрозой войны с Фьердой и Шуханом.