Ни одно живое существо не может долго находиться в состоянии энтропии

— Кто такие эти кьюбеи? — спросила Саяка когда-то давно — Откуда они берутся? Как они размножаются? Какое у них сознание? Как они проводят время? Про что мечтают? А? Кто они вообще? У Мадоки не было тогда ответа ни на один из этих вопросов. Кьюбеи появились сами, и у них не было никаких желаний, кроме того, что они делали. В их распоряжении была вечность и доступ ко всему, о чем можно только мечтать, в неограниченном количестве. Они читали будущее каждого человека и исполняли их желания. А может, не исполняли, а брали себе в плен и морочили голову. Могла ли Мадока им завидовать? Ни в коем случае. Но и совсем не ненавидеть — тоже. Вот это было гораздо хуже. От ненависти до любви — очень тонкая грань, где произрастают ядовитые побеги. И однажды Мадоке приснился сон, после которого она проснулась на час позже обычного, мокрой от пота. Вот что ей снилось: она летает высоко-высоко в небе, а внизу клубятся густые грозовые тучи. В воздухе чувствуется какая-то зыбкая аура, словно все вокруг сильно изменилось — но что именно, Мадока не понимает. Неожиданно она понимает, что в воздухе веет ледяным холодом, и ее пробирает до самых костей. Тогда она вспоминает: это же ее последнее сражение, и скоро она упадет и разобьется насмерть. Она собирается в комок и подгибает колени, готовясь к последнему удару. В тот же момент над тучами открывается большая дыра — словно небо вспороли ножом, и из него одна за другой бьют сверкающие молнии. Загораются машины, медведи падают замертво… Наступает страшная тишина, Мадока в ужасе понимает, что нужно бежать, но она уже не в силах даже поднять руки — и тут с небес падает огромное дилдо, пронзает ее и протыкает насквозь. «Оно мне как раз?» — еле слышно пробормотала Мадока, и мир вокруг нее померк. «Ни одно живое существо не может долго находиться в состоянии энтропии» — пришел ответ. *** Мадока открыла глаза, огляделась и поняла, что лежит в кровати. Она приподнялась на локтях, оглядела комнату — и вздрогнула от испуга. Кьюбей сидел на краю кровати и глядел на нее с легкой полуулыбкой. Его огромный член был готов к действию. Его серо-снежная кожа излучала легкое тепло. Протянув руку, Мадока тихонько коснулась бугорка, и Кьюбей вздрогнул от этого прикосновения. Стиснув зубы, он поднялся на ноги и не отрывая глаз от Мадоки, медленно пошел к ней. Мадока почувствовала, как между ног стало влажно. Она с трудом сдержала стон, откинулась на подушки и стала смотреть на его уродливую голову. Кьюбей подошел и опустился рядом. Мадока не шевелилась, стараясь не обращать внимания на его щупальца, которые, словно змеи, обвились вокруг ее ног. Кьюбей уставился на Мадоку своим непроницаемым взглядом. Ее сознание начало затуманиваться. Когда Мадока стала проваливаться в черную бездну, над которой кружился клубок не подвластных разуму эмоций, голос Кьюбея обрушился на нее: — Я не буду спешить. Я буду заниматься с тобой всю ночь. И каждый день. Ты будешь меня любить… Ты будешь меня хотеть. Ты будешь спать со мной. Ты будешь мне принадлежать. Ты будешь в моей власти… А потом ты узнаешь, что такое страх. Тебе больше не удастся меня обмануть... Кьюбей принялся водить своими шелковистыми мягкими щупальцами по ее бедрам, а затем залез под подол и стал осторожно, но настойчиво раздевать ее. Мадока замычала и попробовала оттолкнуть его. Кьюбей громко зашипел, и щупальца сжались еще сильнее, подбираясь к самому сокровенному. Мадока почувствовала, как теплая волна наслаждения затопляет ее целиком. Кьюбей вдруг заговорил быстро и тихо, и в его голосе появились нотки интимной вкрадчивости: — …Мы сделаем так, что ты узнаешь страх. И узнаешь наслаждение. И даже боль. Ты будешь принадлежать мне всю жизнь. И будешь вечно желать меня… будешь долго плакать. Это то, чего ты заслуживаешь. Это то, что будет твоим самым чистым наслаждением. Мадока закрыла глаза и снова погрузилась в свои фантазии. Она словно парила где-то между вершиной страсти и вершиной страха. Она представила, как Кьюбей врывается в ее влажную истому, и пришла в такое возбуждение, что на какой-то миг забыла, где она и что происходит. Кьюбей словно прочел ее мысли — он издал низкий гортанный звук и стал медленно сползать вниз по ее телу, совершая круговые движения одним только хвостом, так и не до конца обнажив внушительный половой член. И все это время он продолжал говорить. Теперь его голос был приглушенным и почти неслышным: — …Я стану твоим самым страшным врагом. Ты будешь бояться меня все время. Я буду причинять тебе боль. Но ведь боль — это блаженство, правда? Боль лучше всего. Боль — это восторг. Боль — это наслаждение. И я буду делать все, чтобы ты всегда и везде страдала от боли. Я буду делать это ради того, чтобы вселенная продолжила существовать. А затем я убью тебя. Я уничтожу твою душу, маленькая фея из пепла. Твоей душе место на дне этого океана боли. А ты, ты будешь лежать тут как дохлый морской еж, совершенно бесполезная, смешная и глупая. Мадока почувствовала, как Кьюбей медленно входит в нее. Перед ее глазами поплыли разноцветные круги. И вот Кьюбей уже внутри нее. Он двигался очень медленно, и она с ужасом ждала, что ей снова предстоит почувствовать ту же самую боль — но вместо этого он быстро и грубо вошел в нее еще раз, и она окончательно потеряла себя в океане неведомого ей раньше желания. Мадока громко закричала, но Кьюбей не обратил на ее крик никакого внимания. Он опустил свое уродливое лицо к ее шее и стал целовать ее кожу, изо рта стала медленно стекать темная жидкость. Что-то горячее брызнуло ей на грудь. Это он слизал с ее груди кровь. Ее кровь. Кьюбей делал все, чтобы она почувствовала не только боль, но и наслаждение. Чтобы она могла ощутить себя живой, существующей, способной на любовь, ненависть и счастье. И он добился своего. Она закричала еще громче, и вдруг ее захлестнула горячая волна такой силы, что она не смогла сдержаться и забилась в конвульсиях. Перед ее глазами опять закружились разноцветные круги, но Кьюбей держал ее крепко. Она даже не помнила, когда и как он опять оказался внутри нее. Видимо, он сделал это только что, поскольку его член был еще влажным, а его ласки вызывали волны еще большей страсти. Он быстро двигался во влажной глубине ее тела, погружая свой уродливый член почти до самого основания в ее дрожащее лоно. Она чувствовала, как что-то бурлит у нее внутри, наполняя все ее существо, сводя с ума и пронзая насквозь своим древним ритмом. Ей казалось, что она сейчас умрет – захлебнется и исчезнет в этом стремительном взрыве. Потом он толкнулся в нее так сильно, что она не удержалась и закричала – от боли и наслаждения, которые сразу захлестнули ее сознание. Потом у нее мелькнула мысль, что Кьюбей, наверно, может убить ее прямо сейчас, но эта мысль была такой странной, что она даже не успела испугаться. Потом опять нахлынула волна невообразимого блаженства, и ее мозг на миг отключился. Когда она пришла в себя, он все еще продолжал двигаться внутри ее. По-прежнему он прижимал ее своим уродливым телом. Она подняла голову и заглянула ему в лицо. В его глазах было то самое непонятное выражение, с которым он смотрел в глубину ее души, наблюдая, как извиваются и блестят внутри отражения любви и ненависти. — Вселенная может спать спокойно, — наконец сказал Кьюбей. – Ты уникальна в своем роде. Ты могла бы стать самым важным элементом Великого Будущего. Она вновь провалилась в сон и пришла в себя только на рассвете, когда комната озарилась красками и мир снова обрел четкость. Она до сих пор не могла поверить, что Кьюбей ушел. Он никогда раньше не делал с ней ничего подобного. Она была просто беспомощна перед его силой. И Мадока поняла, что теперь не сможет жить так, как раньше. Что же будет с ней дальше дальше? Об этом мы узнаем в следующей части.