Без названия

      Как можно отказаться, когда так напрашиваются? Скидываю Эмира с себя, теперь доминировать буду я. Залез на него сверху, провёл руками по талии, задрав футболку. Парень помог и, приподнявшись, снял ненужную одежду. Взору открылся обнаженный торс, с немного очерченными мускулами. Кашоков торопился раздеть и меня, но я люблю медленные и чувственные прелюдии, по-моему, это так же важно, как и сам секс. Поэтому мешаю его рукам, переплетая наши пальцы в замок. Прильнув к нему, страстно целую. И понимаю, что хочу видеть его взгляд. Хочу видеть глаза полные желания, возбуждения и, главное, решительности. Отрываюсь от губ, и замечаю бездонные карие глаза, с такими же чересчур расширенными зрачками и пустотой.        Нет. Нет. Нет. Получается, я просто пользуюсь его невменяемостью. Осознание этого, повергло меня в минутный ступор. Мне не стоит этого делать. — Эмир, прости… Не могу так, — встал с кровати, собираясь уйти, — Давай забудем, ложись спать, пожалуйста.       Сбежал в ванную от расспросов ничего непонимающего парня. Хотелось провалиться сквозь землю. Зачем вообще поддался своим инстинктам? Животное. Нужно срочно принять душ и заснуть, слишком много событий за сутки.       Шум воды успокаивает. Капли воды, ударяясь о моё тело, кажется, смывают все переживания, но не возбуждение. Рука опустилась ниже пояса, совершая отточенные и механические манипуляции, доводя до разрядки. Никогда бы не подумал, что в этот момент буду представлять своего лучшего друга в непристойных позах.       Выключив кран и открыв дверь, услышал мирное посапывание, доносящееся из моей комнаты. Видимо, сегодня сплю у Эмира. Его убежище было в небольшом беспорядке, особенно письменный стол. Стены украшали яркие квадратные стикеры для заметок. На стуле висела домашняя одежда. Лучи рассвета пробивались сквозь листву и создавали на полу незамысловатые рисунки. Лёг в его кровать, и ненавязчивый запах его парфюма окружил меня, заполнив лёгкие. Ощутив некое спокойствие, расслабленность и уют, я первый раз за последние месяцы заснул с легкой улыбкой на лице.       Завтра нам, наверняка, предстоит тяжелый разговор. Но это будет потом. Этот день явно не получится забыть…

***

      День начался не самым лучшим образом: еле открыл глаза, во рту была, как минимум, Сахара, в висках отдавало тупой болью, и почему-то я был в кровати Рустама. А где он сам? Пошатываясь от внезапной темноты, появившейся перед глазами, добрёл до кухни. Саидахмедов сидел на стуле, невероятно задумчиво разглядывая узоры ламината. — Доброе утречко, хотя скорее уже добрый вечер, — сказал я, заприметив закат в окне. — Угу, — даже не посмотрел в мою сторону, как грубо. — Многословно. Ты чего такой кислый, ещё не отошел от дня рождения? — парень проигнорировал мой вопрос, но теперь со вниманием начал разглядывать меня вместо пола, — Смотри, если болит голова, можешь взять аспирин у меня в тумбочке.       Начал заваривать себе чай, так как друг на разговоры был не настроен от слова совсем. Погремев посудой, устроился за столом, закинув ногу на ногу, и попытался вновь завести диалог, так как тишина была слишком гнетущей: — Что-то случилось? Ты прямо-таки особенно молчалив. — Это ты мне скажи, что вчера случилось. — Что имеешь в виду? Говори конкретнее, не особо понимаю, о чем речь, — в попытках прокрутить события ночи, лоб изнутри пронзила острая боль. Но никаких предположений, что я мог сделать не так, не появилось. Это последний раз, когда так напиваюсь. — Ну, например, об этом, — Рустам встал, оттянул воротник белой футболки, оголив ключицы, демонстрируя засос. — И? Тебя опять «изнасиловала» инстаграм-модель? — усмехаясь, рисую в воздухе кавычки и вижу, как на лице товарища отражается замешательство с оттенком изумления. — Помнишь, как мы приехали домой? — сейчас друг походил на сыщика, отчаянно пытавшегося распутать дело-загадку. — Если честно, не особо. Последними в памяти всплывают мои извинения перед Макаром. Мило вроде болтали после этого. А дальше, будто, в тумане. — Пиздец. — Да что такое? Скажи уже! — Я даже не знаю, как помягче начать. В общем, это твоих рук дело, — Саидахмедов указывал на красные следы на теле, — Точнее не рук, а рта. — У меня провалы в памяти, а ты так жестоко со мной. Зачем? Ещё чуть-чуть и я бы поверил, — смеюсь и отпиваю чай, напрягая свои извилины, пытаясь вспомнить хоть что-то. — Сейчас, максимально серьезно тебе говорю. Вчера ты чуть не отсосал Илье в коридоре, потерял сознание, я привёз тебя домой, потом ты, держа мне руки, целовал, и терся о мой член через штаны.       Меня словно окатило холодной водой от вывалившейся информации. Брови поднялись, сложившись «домиком», глаза округлились, а тело съёжилось в комок. — Стооой. Нет. Не верю. Не может быть. Блять, перестань шутить, — я тряс головой из стороны в сторону, всё во мне сопротивлялось принятию таких фактов. — Эмир, я абсолютно честен в данный момент. Больше скажу — мне не смешно, — смотря на строгого товарища, стали всплывать воспоминания. Но они больше походили на сон, который забываешь сразу после пробуждения. Мелькающие картинки размазывались по сознанию и никак не были связаны между собой, но по этим кадрам уже можно предположить насколько всё было плохо. — Вспомнил. Пиздец. Как стыдно. Рустам, прости, пожалуйста. Отвратительно вёл себя. Господи, какой позор, — машинально закрыл лицо цветом, походившее на помидор, — Не знаю, что на меня нашло. Извини, что пришлось терпеть всё это, возиться со мной. Я не хотел, правда. — Ладно, забей, — не такой реакции ожидал от друга. Он, кажется, всё-таки обижен. Чёрт, я свинья. Точно больше не употребляю никаких психоактивных веществ. Ужасная ситуация.       Саидахмедов оставил меня наедине с угрызениями совести, смущением и растерянностью. Такая себе компания. Часы равномерно отбивали ритм, который напрягал не хуже дрели соседа по утрам. К тому времени, как я закончил пить чай, весь прошлый вечер наконец-то сложился в единую картину. Но в голове не укладывалось только одно: почему Рустам вообще отвечал на мои приставания, а не ударил меня или что-то в этом духе.       Положил руки в карманы брюк и нашёл две злополучных оставшихся бледно-желтых таблетки. В зале вручил их своему другу, который успел открыть ноутбук и погрузиться в работу. А я, вновь принося многочисленные извинения, ретировался в свою комнату.       До того момента, как погрузился в сон, все мои мысли занимало случившееся после клуба. Конечно, люблю его, но не в таком же значении. Просто ценю его, в первую очередь, как человека, и само собой, как верного друга. Я корил и ненавидел себя, не зная, какими аргументами оправдаться перед ним, даже перед собой. Изменится ли наше общение? Получится ли вернуть его уважение и доверие? Что сам Рустам думает по этому поводу? Он обижен или разочарован во мне?       Переживания не дали мне как следует выспаться, всю ночь я то и дело вскакивал в холодном поту от кошмаров.