Запрещённый рок-н-ролл.

       В воздухе дребезжал приятный мягкий звук гитары в перемешку с сигаретным дымом, пахнущим осенней хандрой и ментолом. Где-то далеко тихо тикали часы, отмеряя лишний час для её благополучного сна. Дамиано что-то чертит на листе, прожигая его одновременно окурками сигарет, которых набралось уже очень много. Из сна его вырвала тонкая рука блондинки, он долго целовал её пальчики, рассматривая отражение в зеркале. Спящая такая прекрасная, ему нравилось наблюдать как она хмурится, поджимает губу и шевелит кончиком носа. Лишь наедине с собой он мог позволить себе это. — Который час? — Недовольно ворчит она, зачёсывая взъерошенные волосы за уши. Стоило ей обнажить тело из под одеяла, как двухчасовая игра на гитаре закончилась. — Почти десять. — Что ты делаешь? Вообще где я? Что происходит? Дамиано потушил сигарету о стол и оставил её в горе таких же уничтоженных окурков. Убрал гитару и преодолев расстояние до кровати, сел рядом с ней. Вик не стесняясь голой груди, уставилась на него, ожидая ответов на свои вопросы. Он молча разглядывал её голое тело, облизывая губу и вдавливая руку в мягкий матрас. Это утро было таким странным, тихим и беззаботным. Никто никуда не гнался, не собирал рваную одежду с криками. Все было непринужденно странно для него и непонятно для нее. Из маленькой полоски между шторами в огромную темную комнату пробиралось солнце, в этом маленьком луче весь смысл сегодняшнего существования – кусочек её улыбки и белокурый локон. — Тебе лучше бы не пить, если ты не можешь вспомнить то, что с тобой было на пьяную голову. — Говорил Дамиано, рассматривая её плечо. — Хотя пьяная ты лучше трахаешься. — Усмехнулся он в собственной манере, разрезая пространство на два куска. Один из которых, наполненный нежностью, утренней сонливостью и романтикой уплывал навсегда. — Что?! — А что? Не помнишь как ползала передо мной на коленях, умоляя оттрахать тебя так, чтобы ты даже не могла встать? Так искусно сосала мне вон на том диване, а потом в порыве страсти разбила ни в чем не винную вазу, расцарапала обои и мне спину. Ладно, не помнишь – так не помнишь. Но надо отдать должное – в постели ты огонь, конечно. Завтракать будешь? — Ты врешь. Я не трахалась с тобой и никогда не буду! — Мрачно выплюнула Вик, вылезая из постели. А вот и привычные обвинения с поиском одежды, по которым Дамиано уже даже успел соскучиться. Вик не нашла ни единой своей вещи и просто вышла из комнаты, оставив возбужденного и горячего брюнета наедине. Он громко засмеялся, падая в мягкое мятое одеяло. Блондинка шла босыми ногами по холодному паркету, ныряя из комнаты в комнату в надежде, что найдёт хотя бы частичку своей одежды или шкаф. Холод, тянущийся по полу из открытых окон будоражил её тело, которое покрывалось безумными мурашками. Но она не сдавалась, открывая все новую и новую дверь. Кажется, в следующей комнате будет кухня. Оттуда тянулся запах свежеприготовленной еды и кофе. Услышав громкие быстрые шаги, Вик замерла у приоткрытой двери. Дамиано нашёл её очень быстро. Она прижалась к косяку, рассматривая в тонкой щёлке белое светлое пространство кухни. Его руки мягко легли на обнаженную талию и с силой сжали. Она горячо выдохнула, подавшись вперёд. Дамиано прижимается к ней всем телом, от которого веет теплом и влажностью, страстью и жизнью, возбуждением и силой. Кусает губу, остановившись в нескольких сантиметрах от желаемой комнаты. Брюнет наклоняется и слегка прикасаясь губами, целует её шею, спускаясь к ключицам. — По-моему я тебя никуда не отпускал. — Шипел он в ухо, вдавливая пах в ягодицы. — Я что, должна спрашивать разрешения? — Раздражалась Вик, пытаясь снять с себя его ладони, но он вцепился просто какой-то мертвой хваткой. — Да, должна. Потому что вчера в клубе клялась, что будешь делать все, что я скажу, что всецело и полностью отдаёшься мне, отдаёшь своё тело и душу. Если ты не шлюха, то будь добра – сдержи обещание, просьбу, мольбу – как угодно. — Боже мой, какая дура. — Ну почему же? Ты сделала правильный выбор. Я доволен, а ты? — Отпусти меня! Иначе я буду кричать. — Кричи, это возбуждает ещё больше. Силы и терпение у Вик закончились. Она залепила ему звонкую пощечину и побежала вперёд по коридору. Он не собирался гнаться за ней, просто потому что знал, что она все равно никуда от него не денется. Комнат много, места мало и все двери закрыты. В доме никого, кроме их двоих не было. Отличное место для ловли жертвы, для её наказания и заточения. Вик бежала от стены к стене, в ней разрасталась паника как будто она застряла в лабиринте и не могла оттуда никак выбраться. Кругом одни лишь тупики и капканы, петли и лопающиеся вулканы. В итоге она снова возвращается к уверенному в себе Дамиано. Он стоит у плиты и что-то жарит, пританцовывая немой мелодии в своей голове. Она рассматривает его большую спину, выпирающие и рисующие узоры на коже мышцы, чёрные татуировки с огромным смыслом, дьявольской символикой, крестами и латинскими надписями. В один из моментов Дамиано чувствует как за ним подглядывают и резко оборачивается, сбивая с мыслей застрявшую Вик. Она опускает лицо в пол, пропуская в памяти его обнаженный торс и свисающие боксеры. Снова смеётся, убеждаясь в собственной победе, в собственной уверенности и силе. Блондинка очень хотела разрыдаться. Была готова встать перед ним на колени, лишь бы он выпустил её из этого огромного тёмного дворца. Но его брошенная недавно фраза «если ты не шлюха – будь добра, сдержи обещание…» прямо в уши застряла в её голове, как мантра, возбуждая гордость. — Верни мне хотя бы мою одежду. — Тихо хныкала она. — Ходи голая, мне нравится. — А мне нет! Я сказала, верни мою одежду! Я тебе не стриптизерша! — А жаль, могу научить. — Он приближался к ней, откусывая от ветки винограда по ягоде. — Что блять ты несёшь?! — Я серьезно, могу научить, я знаю в этом толк. — А… точно. — Она резко вспомнила вчерашнее выступление Дамиано в клубе. То, как он из последних сил весь потный и горячий забирался на шест, соблазняя её грязными жестами. — Пошли. Вик покорно шла за ним по коридору, отмеряя его босые шаги по холодному блестящему полу. Он что-то по-прежнему напевал себе под нос, изредка оборачиваясь на девушку. Ей стало так противно от очередного его похотливого взгляда на её голую грудь, что она всерьёз задумалась о том, чтобы стащить с кухонного стола нож и всадить ему в спину. В её голове постепенно зрел план побега из этого бесконечного ада. Осталось лишь продумать детали, и она на свободе. Громко вздыхает, мечтая оказаться в своей комнате дома, где спокойно и уютно, где ее сердце не бьется из последних сил и где легче дышится. Дамиано заворачивает налево и открывает дверь. Пропускает вперёд блондинку и закрывает её вновь за собой. Проходит вглубь комнаты и открывает дверцу белого глянцевого шкафа с вещами. Швыряет ей в ноги её платье и сумку. — А белье? — Не думаю, что ты захочешь носить тонкие рваные полоски, оставшиеся от него. — Ты же блефуешь, — обрадовалась она хотя бы одной своей целой вещице, тут же натягивая её на себя, — зачем? — Нравится, как ты боишься. Возбуждает. — Грязно кидает он, задев плечом при выходе. — Урод! — Вчера ты говорила по-другому. Ладно, заканчивай этот цирк, пошли есть. — Я не буду, вдруг ты туда что подмешаешь. — В сумке не оказалось ни ключей от квартиры, ни телефона. Она помчалась вслед за ним. — А это мысль. Вик кинула почти пустую и бессмысленную уже сумку на небольшой диван в углу кухни и встала около барной стойки, пока Дамиано накладывал омлет в тарелки. Какой хозяйственный и заботливый, но такой кретин! Вик молча испепеляла его затылок взглядом, желая ему самых долгих и страшных мук в аду. Хотя все шло как раз-таки наоборот. Ей не удастся добиться от него правды насчёт вчерашней ночи. Она никогда не вспомнит трахалась ли с ним на самом деле и чего там просила. Точно! Его спина! Она должна быть в царапинах. Блондинка внимательно всматривалась в его кожу, ища желаемое сквозь чернила татуировки. Все чисто, ни одной женской зацепки, ни одного следа от её ногтей. Она была чертовски права – Дамиано блефует. Ради чего только? Чтобы запугать её? Оставить для себя? Соблазнить? Она рассмеялась, тем самым сея в душе Дамиано неуверенность и сомнения насчёт её адекватности. Блондинка наплевала на глупую затею и села за стол. Дамиано поставил перед ней тарелку с горячим омлетом и сел напротив. Стол был длинным, и выглядело все очень странно. Вик как будто попала в какой-то фильм, ведь именно там люди сидят за большим столом друг напротив друга через всю комнату. Её никак не покидали все те же странные эмоции и ощущения от этого места, оно было пропитано чем-то очень сильным и одновременно с этим отнимало у неё огромные силы. Почему-то именно сейчас она почувствовала неимоверную усталость, как будто гналась за ним двое суток и не спала неделю. Надо признать – Дамиано вкусно готовит, Вик не заметила, как опустошила половину тарелки. Это очень льстило ему, просто доводило до бешеного хохота и экстаза. Она выглядела очень смешно и в тоже время очаровательно. Ей никогда не привыкнуть к его власти и силе, уверенности и соблазнительности. Она проиграла перед ним ещё вчера, если верить его словам и убеждениям. Но он жестко блефовал. Зачем это сильному и самоуверенному Дамиано? «Забавы ради и попугать Викторию», – убеждалась она, отправляя в рот кусочек жареного помидора. — Ты так кровожадно уплетаешь омлет, не разрежь мне пожалуйста тарелку. Она дорогая. Вкусно? — Нет. — Он громко расхохотался, вытаскивая из пачки сигарету. — Ты такая смешная и сексуальная, Виктория Де Анжелис. — Что я должна сделать, чтобы ты меня отпустил? — Ты этого хочешь? Уверена? — Более чем! — В ней загорелась такая надежда, что лицо вмиг изменилось. Глаза заблестели, на губах снова появилась улыбка. Он молчал, выпуская в воздух клубы сигаретного дыма. Потянулся за резным алюминиевым бокалом, из которого сделал глоток красного вина. Ему нравилось томить её, давать надежду, а потом жестко обламывать. Нравилось наслаждаться своей силой, уверенностью и горячностью. Он снова на вершине Олимпа, снова король и снова подчиняет себе всю ту же неуверенную, испуганную и нервную блондинку. Напрасно она верила ему, напрасно доверяла и ждала от него пощады или покорности. Дамиано был уверен в своих намерениях на все сто и ни в коем случае не собирался сворачивать с намеченного пути. — Если ты помоешь посуду. — Невинно улыбнулся он. — Ты серьезно? — Конечно. Разве я тебя хоть раз обманывал? Вик сложила приборы в тарелку, встала и взяла её, забрала набор посуды у Дамиано и пошла к раковине. Конечно она знала, что он врет, что никогда уже её не отпустит – не стоит даже пытаться, этому не суждено сбыться никогда. И во всем этом она винила себя и только себя. Ведь она сама вчера напилась в клубе и познакомилась с этим горе-наркоманом. Горячая вода била по холодным и трясущимся от страха рукам блондинки. Она тщательно терла тарелки губкой и ставила их на идеально чистый стол. В голове крутились одни и те же мысли по поводу свободы и Дамиано. Она жестко хотела мести! Хотела убить его и сбежать, восстановить справедливость и хорошенько отплясать на его крови с фужером шампанского в руке. Стоило ей забыться в собственных мыслях, как он подкрадывается сзади. Берет талию в кольцо горячих и пахнущих сигаретами рук, крепко прижимая к столешнице. Вик никак не отреагировала на это, продолжая заниматься своим делом. Дамиано взял её волосы в кулак и закрепил в тугой пучок деревянной палочкой для суши. Теперь её шея и плечи снова открыты для его поцелуев и взгляда. Дамиано наклоняется и проводит кончиком носа по шее, вдыхая все тот же сладкий запах её кожи. Вик на секунду замирает, громко выдыхая. Чувствует пульсирующую жилку на виске и сжимает руками край раковины. Дамиано жестко впивается пахом в ягодицы вновь. Вик чувствует сквозь ткань как сильно он возбуждён и желает секса. Ей не оставалось ничего, кроме как выключить воду и подчиниться ему. Дамиано замечает краем глаза оставленный нож и блаженно улыбается собственным мыслям. Начинает покрывать её тонкую бледную кожу поцелуями, тянется сильной рукой к намеченному предмету. Она блаженно растворяется в тишине и звуках его поцелуев в перемешку с быстрым и горячим дыханием, почти стоном. Слегка отодвигается от неё и ведёт кончиком ножа по чёрному бархату вдоль позвоночника, остановившись на пояснице. Платье оказывается разрезанным пополам, спадает с её плеч, открывая ему самое сокровенное и желанное. Вик поворачивается к нему и с ненавистью смотрит брюнету прямо в глаза. Ей так хотелось прикончить его в который раз даже из-за этого несчастного платья, которое стоило ей целого состояния! Дамиано страстно впивается в ее губы, периодически кусая их и облизывая тут же вновь. Его возбуждение быстро перетекло и к ней. Блондинка забралась на столешницу, впитывая ягодицами мокрую насквозь от воды ткань платья. Дамиано продолжает кусать её губы, обхватывает ладонями платье и дёрнув на себя, рвёт его окончательно. Блондинка вытаскивает руки из рукавов и обнимает его за шею, прижимая ногами к себе. Его руки гуляют по её холодной спине, быстро переместившись на грудь. — Я никогда не отпущу тебя, Виктория. — Грязно шепчет Давид, дернув Де Анжелис за бёдра на себя.