Феномен Айеро

      Берт, недоверчиво высыпав содержимое маленького пакетика в тарелку с отколотым краем, принялся смешивать его с бальзамом ярко-зелёной линейкой, попавшейся под руку.       — Ты должен позвать его на свидание, — повторил он, выслушав душевные терзания Джерарда. Тот, в который раз услышав этот ответ, обречённо простонал и упал на стул, роняя на пол кофту, до этого мирно висевшую на спинке.       — Я сказал ему то же самое, — в дверной проём просунулась голова Майки, на губах которого играла ехидная улыбка. Джерард, недолго думая, схватил с пола носок и бросил его в брата, попадая тому в лицо:       — А ты вообще должен был уйти к Рэю полчаса назад!       — Ты знаешь, что я прав! — Майки, поморщившись, повесил носок на ручку двери и, кинув последний многозначительный взгляд на развалившегося на стуле брата, ушёл, оставляя Берта и Джерарда наедине.       — Даже он сечёт поляну, — подмигнул МакКрэкен.       — Никто так не говорит! — крикнул Майки с первого этажа, заглушая себя шуршанием куртки.       Услышав грохот захлопнувшейся входной двери, Уэй закрыл лицо руками и с тихим стоном сполз со стула, касаясь пола коленями. Он начал жалеть о том, что вчера его размягчённый поцелуем мозг решил, что рассказать всё друзьям и брату — хорошая затея. За последние сутки фраза "ты должен позвать его на свидание" слышалась чаще чем "привет" и "как жизнь?", сводя Джерарда с ума. Ему хотелось подойти к Фрэнку и позвать его куда-нибудь, но из-за одной мысли о том, чтобы направиться в сторону Айеро, колени подкашивались, а язык заплетался в морской узел. Как бы сильно Джерарду не хотелось сохранять позитивный настрой, он не питал иллюзий на свой счёт, понимая, что единственное, что он сможет выдавить из себя при виде Фрэнка, чьи губы находились в опасной близости от его рта, — это тихое ойканье и нечленораздельное бормотание.       — Ты идиот, — Берт ненавязчиво напомнил о своём присутствии.       — Я знаю, — Джерард вытянул затёкшую из-за неудобного положения ногу.       — Ты теряешь любовь всей своей жизни, — не унимался МакКрэкен.       — Я знаю.       — Ты перестанешь вести себя как придурок хотя бы раз в жизни?       — А ты начнёшь отвечать на мои звонки? — перешёл в наступление Джерард.       — Зато у меня не будет рака! — Берт направил линейку на Уэя, капая краской на потёртый ковёр, добавляя к многочисленным пятнам ещё одно, которое через неделю сольётся с остальными.       Джерард отнял руки от лица и показал Берту язык. Тот сделал то же самое.       Иногда Джерарду казалось, что Берт слишком хорош для этого мира. Никогда не знаешь, что он вытворит в следующую секунду, и, казалось, чувства страха и стыда у него атрофированы с самого рождения. МакКрэкен за всё время их знакомства не отказывался ни от одной авантюры, не задумываясь о том, чем они закончатся, и ни разу не осуждал ни Джерарда, ни всех, кого знал, за пустяки вроде влюблённости в почти незнакомого мальчика с литературы или странную одержимость единорогами. Если бы Уэя попросили описать Берта, то "просто классный чувак" было бы лучшим из всех возможных ответов.       МакКрэкен, закончив с размешиванием краски, поменявшей цвет с грязно-голубого на белый, схватил Джерарда за капюшон толстовки и усадил того на стул, не внимая недовольному бурчанию Уэя, который успел удобно устроиться на полу.       — Так в чём проблема? — минутная передышка была окончена, и Берт принялся терроризировать Джерарда, как делал это последние двадцать четыре часа.       Джерард запрокинул голову и внимательно посмотрел в глаза Берта, пытаясь разглядеть, правда ли тот не понимает или просто притворяется. Лицо МакКрэкена выражало крайнюю степень серьёзности, которая посещала его до ужаса редко. Он подтолкнул Уэя, чтобы тот опустил голову и принялся размазывать краску по волосам, периодически капая ей на пол.       — Ну... — Джерард зажмурился, изо всех сил пытаясь подобрать слова, чтобы Берт понял что он чувствует. — Понимаешь, он — это он.       Джерард зацепился ногтём на отходящую от стула наклейку и принялся её неспешно отдирать, отчаявшись из-за бессилия перед собственным комком эмоций, которым не способен дать название. Мерзейшее ощущение — чувствовать что-то и не знать, что это что-то из себя представляет.       — Понимаю, — над ухом раздался мягкий голос Берта.       — Правда? — забывая про краску на волосах, Уэй повернулся и с надеждой посмотрел ему в глаза.       Берт кивнул.       — Ну, вроде.       — И?       — Ответ тот же.       — Ты невыносим, — простонал Джерард. Маленький червячок сомнения, живущий в его голове, казалось, с самого рождения, разросся до размеров левиафана, и теперь успешно поедал любые мысли о разговоре с Фрэнком.       — Тебе просто надо это сделать, — Берт наклонил голову Джерарда на бок и мазнул холодной краской по виску. Уэй поморщился. — Быстро и без размышлений. Как пластырь содрать, или продолжишь мучиться, пока не умрёшь от полного одиночества в канаве.       — Я не один, — хмыкнул Джерард, — у меня есть ты.       Берт фыркнул и поставил опустевшую тарелку на стол, с которого тут же посыпались журналы. Складывалось такое ощущение, что он может выдержать на себе строго определённое количество предметов, и если черта была нарушена, скидывал лишнее. Джерард проследил за траекторией падения журналов и вздохнул — ну и как поддерживать порядок, если само устройство мироздания явно против?       — Кончай с этим, иначе я тоже размякну, — Берт похлопал его по плечу и без стеснения упал на кровать, показывая, что работа окончена.       Уэй взглянул на экран телефона, засекая время, и, забравшись на ту же кровать, прислонился спиной к стене, стараясь не касаться затылком обоев. Про себя он решил, что обязательно оторвёт пластырь по имени Фрэнк в ближайшие две недели, иначе сойдёт с ума из-за постоянных вопросов и нервозности.       — Давай поговорим о чём-то, что не является Фрэнком Айеро, хорошо?       Берт согласно кивнул и закинул руку за голову, устраиваясь удобнее. Пробежавшись по захламлённой комнате, служившей ему спальней, Джерард остановил взгляд на ширму для DnD и, хитро улыбнувшись, повернулся к МакКрэкену, настороженно следившему за ним. Пару лет назад Берт обмолвился, что ни разу не играл в DnD, и в целом ничего не знает о ней. Восприняв это как личный вызов, Джерард пытался рассказать о всех тонкостях, но Берту удавалось ускользать до этого дня. Он не мог уйти, пока волосы Уэя не осветлятся, и они не убедятся, что всё пошло по плану, а значит МакКрэкену не оставалось ничего иного, кроме как закатить глаза и слушать воодушевлённую болтовню Джерарда.       К чести Берта, он пытался вникнуть в суть, но, когда Джерард, истратив последний воздух в лёгких и наконец закончив, спросил, понял ли он хотя бы малую часть, МакКрэкен с виноватым видом пожал плечами и отрицательно покачал головой. Джерард не сдержал растроенного вздоха, но поспешил убедить Берта, что всё нормально, и они вполне могут просто позалипать в приставку, стащенную у Майки.       — Эм, Джи? — глаза Берта расширились, когда тот повернулся к Джерарду. — Мне кажется, мы облажались.       Не говоря больше не слова, он вскочил на ноги, хватил ничего не понимающего Джерарда за руку и потащил того в ванную. Игнорируя вопросы и возмущения, Берт выкрутил кран раковины и настойчиво потянул Уэя за плечо, пока тот не подставил голову под струю воды. Под аккомпанемент тихих ругательств Берта они в четыре руки смыли всё, что было на волосах.       Накинув на Джерарда полотенце, висевшее на двери, Берт выпрямился и устало провёл рукой по лицу. Уэй, завязав полотенце на голове, выпрямился следом и украдкой взглянул на Берта, пребывая в неуверенности, хочет ли он знать, что творится с его волосами.       — Всё очень плохо? — наконец решился спросить он.       МакКрэкен посмотрел на него с сожалением и вытолкнул в коридор, выходя следом. У лестницы висело огромное старое зеркало, в которое Джерард мог наблюдать своё испуганное лицо и опасливый взгляд Берта, направленный на фиолетовое полотенце, обмотанное вокруг головы Уэя. Набрав в лёгкие побольше воздуха, Джерард рывком снял полотенце и отбросил его в сторону. Частями жёлтые, частями белые сосульки слипшихся сырых волос красовались на его голове. Неуверенно проведя по ним ладонью, Джерард обнаружил, что они стали больше походить на сено, и расчесать их не представлялось возможным.       — Капец, — всё, что он смог придумать, глядя на катастрофу.       — Ага, — кивнул Берт и почесал затылок. — Может перекроем красным?       — А поможет? — Джерард с несчастным видом повернулся лицом к Берту и уткнулся носом тому в грудь. МакКрэкен сочувствующе погладил его по спине.       — Хуже всё равно не сделаем.       Джерард ссутулился сильнее обычного и снова посмотрел в зеркало. Берт был прав — вряд ли это можно испортить сильнее, но предложение красного цвета его напрягало. Последние несколько лет, махнув рукой на попытки полюбить свой натуральный цвет, он красился в чёрный, ставший ему роднее тёмно-русого. На решение покраситься в белый он потратил почти три месяца и значительное количество нервов Майки, пока тот однажды не выдержал и не вернулся домой с пакетом из ближайшей парикмахерской.       Джерард считал красный слишком большим шагом, но, видимо, Вселенная лишила его привилегии выбора.       Взяв Берта за руку, он ещё раз вздохнул, убеждаясь, что тот достаточно проникся всей глубиной трагедии (судя по лицу МакКрэкена, тот был убеждён, что это катастрофа, сравнимая разве что с коллапсом Вселенной), повёл его вниз, мысленно проговаривая про себя священные слова "волосы — не зубы, отрастут". Джерард и Берт, не нарушая почти похоронного молчания, натянули куртки, завязали шарфы и вышли на улицу, синхронно вздрагивая от порыва ледяного ветра.       Последние остатки тепла покинули Бельвилл, лишая жителей возможности игнорировать приближение холодной тёмной зимы, которую Джерард терпеть не мог. По его скромному мнению, в этом мире нет ничего отвратительнее, чем просыпаться в темноте, идти в школу в темноте и возвращаться домой тоже в темноте. В такие недели казалось, что на самом деле весь Нью-Джерси переместили за полярный круг и просто забыли предупредить Уэя, который отчаянно жаждал хотя бы лучика солнца — он даже был готов больше никогда не закрывать шторы в комнате.       Успешно преодолев полосу препятствий, состоящую из скользких листьев и обманчиво неглубоких луж, они добрались до машины Куинна, взятую Бертом на выходные. МакКрэкен, поиграв бровями, галантно открыл Джерарду дверь, а тот шутливо сделал реверанс, готовый рассыпаться в высокопарных благодарностях. Игру прервал звонок телефона.       Джерард, не ожидавший услышать оглушительное пение Боуи, подпрыгнул и поскользнулся на луже грязи. Неприятную встречу его носа и земли предотвратил Берт, зажавший телефон между ухом и плечом.       — Да? — он поставил Уэя на ноги, не спеша убирать с его плеча руку. Закусив губу, Берт внимательно слушал говорившего, периодически подкрепляя свою сосредоточенность угуканьем, пока, услышав что-то, громко не рассмеялся, прикрыв рот кулаком.       — Серьёзно? — утирая слёзы смеха, уточнил он, посмеиваясь. Из трубки послышалось возмущённое бормотание, которое должно было быть угрожающим криком, и странный грохот. — Хорошо, я скоро буду, — Берт закончил звонок и засунул телефон в карман куртки.       — Что там? — Джерард, за пятиминутный разговор успевший десять раз умереть от любопытства, не собирался ждать, пока Берт сам предложит рассказать.       — Куинн... — МакКрэкен прервался на очередной приступ неконтролируемого смеха. — Куинн не может выйти из шкафа.       — Подожди, он... — смысл сказанного дошёл до Джерарда посередине вопроса, и тот, не сдерживаясь, захохотал, согнувшись пополам.       — Ага, — Берт сдержанно хихикнул, не пряча широкой улыбки. — Буквально не может выйти.       Джерард, успокоившись, выпрямился и, протянув руку, захлопнул до сих пор открытую дверь.       — Тогда тебе пора, — с улыбкой сказал он.       Берт неуверенно посмотрел на волосы Уэя, которые тот успел завязать в кривой пучок на затылке и, недолго думая, снял с себя шапку, нахлобучивая её на голову Джерарда, закрывая тому глаза.       — Я вернусь вечером, и мы всё исправим, — пообещал Берт, открывая дверь и забираясь в машину. — Будешь выглядеть как топовый топ!       — Так никто не говорит! — крикнул в ответ Джерард, поправляя шапку. Берт лишь показал ему язык через окно и, заведя мотор, отчалил в сторону дома, где его дожидался Куинн, запертый в шкафу.       Как только машина с МакКрэкеном исчезла за поворотом, Джерард поднял глаза к серому небу, задавая себе закономерный вопрос: "что дальше делать-то?"       Он уже настроился по покраску, и если всё-таки решит ждать Берта, то к вечеру будет в разы нервнее обычного. Покрутившись на месте, раздумывая, как лучше сделать, Джерард решил, что друг не обидится, если он сам съездит в магазин и купит краску, в конце концов, вечера становятся всё холоднее и холоднее с каждым днём, и, как бы не был силён дух авантюризма в Берте, тот вряд ли загорелся бы желанием куда-то ехать в темноте и холоде.       Решив, что "Всё По Доллару" находится достаточно близко, чтобы доехать туда на велосипеде и успеть вернуться домой до того, как Майки обнаружит пропажу своего драгоценного транспорта, Джерард направился в гараж. Кое-как справившись с замком онемевшими от холода пальцами, он приоткрыл дверь и, схватив за руль поскрипывающий велосипед, выволок его наружу, воровато озираясь, как будто из-за кустов мог выскочить Майки, готовый драться за неприкосновенность велосипеда.       Махнув рукой на попытки закрыть дверь, Джерард пообещал заняться этим по приезде, и, неуклюже взгромоздившись на сидение (долгое отсутствие практики не прошло бесследно), неуверенно оттолкнулся, с каждым метром двигаясь всё ловчее, подсознательно вспоминая уроки бабушки.       К концу улицы он разогнался до приличной скорости, без труда лавируя между редкими прохожими, иногда проезжаясь по лужам, которые окрашивали его штаны грязно-серыми каплями, заставляя их прилипнуть неприятными холодными щупальцами к ногам. Свежий осенний воздух нещадно бил по щекам, которые быстро раскраснелись, а пальцы свело от холода, но Джерарду было всё равно — за то время, что не садился на велосипед, он успел забыть как сильно любит кататься с целью или без, в любую погоду, пусть даже в такую промозгло-склизскую.       К счастью для его онемевших рук, совсем скоро на горизонте показалось низкое одноэтажное здание магазина, приветливо раскрывающего двери перед немногочисленными посетителями. Спрыгнув на землю, при этом приземлившись в лужу, но не обратив на это никакого внимания, Джерард аккуратно пристроил велосипед у стены и, убедившись, что тот не завалится на бок, бодро подбежал к автоматическим дверям, потирая руки в надежде согреться.       Внутри играла какая-то смутно знакомая мелодия, но отсутствие каких-либо слов не помогло Джерарду понять кто исполнитель. Помимо небольшой очереди у кассы и старушки, выбирающей горошек, магазинчик пустовал. Джерард, далеко не первый год красящий волосы, без промедления направился к дальним стеллажам, надеясь найти что-то подходящее.       Среди высоких стеллажей, под завязку набитых всякой ерундой, не сновали дети под присмотром уставших взрослых, а старушки не рассматривали только им понятные приспособления, тайну применения которых, Джерард был уверен, он познает только по истечению пятого десятка. Такое запустение было крайне необычным для субботы, но, немного подумав, Уэй списал отсутствие привычного окружения на нелётную погоду и дождик, с короткими перерывами льющий целую неделю.       Дойдя до нужных полок, Джерард прищурился, сосредоточенно выискивая среди почти одинаковых коробочек что-то, хотя бы отдалённо напоминающее красный. Как назло, те оказались в самом низу, из-за чего Джерарду, скрепя на сердце, пришлось опуститься на колени.       Улыбчивая длинноволосая девушка на коробке обещала здоровые волосы и яркий, стойкий цвет, чему Джерард, не разбиравшийся в таких тонкостях, охотно верил. Не зная, сколько понадобится пачек, он наугад вытащил три одинаковые и, не желая задерживаться на людях дольше необходимого, побрёл к кассе, по дороге вертя головой, рассматривая безделушки. Выйдя из лабиринта стеллажей, любовно прижимая к груди краску, Уэй взглянул в сторону очереди, оценивая длину, и замер. Последним в очереди стоял никто иной, как Фрэнк Айеро, бездумно крутящий в руках пару дисков и притоптывающий ногой в такт музыке.       Первым порывом Джерарда было развернуться и выбежать из магазина, пока Фрэнк не заметил его. Уэй чувствовал, что щёки загорелись огнём, а в горле резко пересохло. Чем сильнее он пытался не думать о вчерашнем поцелуе, который про себя назвал Инцидентом Ф, голова, не желая облегчать ему существование, подкидывала картинки, мелькание которых заставило Джерарда покраснеть ещё сильнее и нервно кашлянуть.       Однако Вселенная решила, что он страдает недостаточно, и на Джерарда, мучающегося у ближайшего стеллажа, обернулся Фрэнк, чьи глаза по размерам были сравнимы с блюдцами старого бабушкиного сервиза. Мотнув головой, он миролюбиво улыбнулся Джерарду и махнул рукой, предлагая подойти. Тяжело сглотнув Уэй понял — у него просто нет выбора.       — Привет! — как только Джерард подошёл достаточно близко, улыбка Фрэнка растянулась ещё шире.       Джерард, сверля пол взглядом, заправил выпавшую прядь под шапку и кивнул:       — Привет, — он поморщился от того, каким писклявым стал его голос.       Фрэнку, казалось, было всё равно. Он с интересом вытянул шею, пытаясь рассмотреть коробочки в руках Джерарда. Тот, с трудом оторвав взгляд от пола, заметил его интерес и, мучительно запинаясь, объяснил:       — Нахимичили с осветлителем, теперь надо что-то делать, — для нагрядности он показал пачку.       — Красный? — кассир многозначительно покашлял, привлекая внимание. Фрэнк ойкнул и положил диски на ленту, другой рукой вытягивая из кармана мятые бумажки. — Тебе пойдёт, — немного подумав, он добавил:       — Тебе вообще что угодно пойдёт.       Джерард, не ожидавший комплементов (чёрт возьми, Фрэнк сказал, что ему пойдёт!), неловко улыбнулся и поставил краску рядом с дисками. Расплатившись за покупки, он обернулся к выходу, не без удивления обнаруживая там Айеро, который, очевидно, решил его дождаться. Фрэнк, заметив его взгляд, улыбнулся и помахал рукой, одновременно кивая на двери. Джерард судорожно вздохнул — Айеро решил его проводить, а значит, ему в срочном порядке надо собрать все мысли в более осмысленный комок и наконец начать выдавливать из себя что-то помимо бормотания и тревожного молчания. Украдкой поправив одежду, Уэй подхватил краску и направился к Фрэнку, который, заметив его, прошмыгнул на улицу.       Джерард тяжело вздохнул — просто какая-то прогулка до дома, он справится.       — Эй, — Фрэнк, переминаясь с ноги на ногу в попытках сохранить тепло как можно дольше, указал пальцем на коробки в руках Уэя. — Давай я положу к себе, у меня много места, — он указал на школьную сумку, болтающуюся на уровне колен. Джерард в ступоре посмотрел на собственные руки, прикидывая, сможет ли запихнуть всё в карманы, но огромные дырки в этих самых карманах, которые он всё собирался зашить, давали чёткий ответ. Стараясь не думать о том, как странно отдавать краску для волос малознакомому человеку, Уэй наблюдал за тем, как Фрэнк, которого такие тонкости нисколько не смущали, аккуратно складывает его вещи в расстёгнутую сумку.       — А что с волосами? — через пару минут молчаливой прогулки наконец спросил Фрэнк.       — Небольшой... инцидент, — немного подумав ответил Джерард. — Сейчас выглядит как огромное белое гнездо пьяного орла.       Фрэнк хихикнул.       — А мне нравятся твои волосы, — беззаботно сказал он. — Есть за что зацепиться.       Джерард вопросительно посмотрел на него.        — Ну-у, – протянул Фрэнк и взмахнул руками, пытаясь придумать объяснение. — В школе ты слишком... идеальный. Ни одной складочки и пятнышка, как будто вылез из стерильного пакета. Как... — он почесал затылок, — как скала на которую невозможно забраться, потому что она идеально гладкая.       Мир Джерарда перевернулся с ног на голову. Во-первых, Фрэнк всё-таки замечал плоды его ежедневных трудов; во-вторых, это его отталкивало, и, если бы Майки с завидной постоянностью не создавал гнездо у него на голове, он мог вообще не идти рядом с Айеро прямо сейчас. Джерард тихонько простонал и провёл ладонью по лицу — он идиот.       Фрэнк, истолковав его жест по-своему, широко распахнул глаза и замахал руками, чуть ли не задевая Уэя:       — Нет-нет, чёрт, прости, это было странно! блин, я... давай просто забудем?       Джерард положил руку непереставающему извиняться Фрэнку на плечо и успокаивающе сжал его:       — Всё нормально, не бери в голову, — мимолётная мысль о том, какой же Фрэнк всё-таки очаровательный, заставила его улыбнуться краешком рта. — Сам-то что купил?       Айеро, переведя дух, кинул на Уэя оцениваюший взгляд, словно проверял, правда ли тому интересно, или это просто вежливый вопрос. Удовлетворённый увиденным, он с горящими глазами произнёс:       — Диски Black flag! ну, точнее один, "Everything went black", — Джерард, непривыкший к активной жестикуляции Айеро, только успевал уворачиваться от его рук. — А второй — Ramones, у меня уже был такой, но его сгрызла собака, представляешь? Оставил его всего на минутку без присмотра!       Джерард, усмехнувшись, понимающе кивнул, пусть никогда и не сталкивался с такими проблемами, благодаря аллергии на шерсть, которой его одарила природа. Подумав, что простого кивка было недостаточно, он добавил:       — Никогда не слышал о Black flag, — последние слова заглушил резкий порыв ветра, но Фрэнк всё равно услышал и, остановившись как вкопаный прямо в луже, которую переходил, воскликнул:       — Ты не слышал?! — он полез в карманы. — Как можно о них не слышать! — Фрэнк вынул телефон и спутанные наушники. — И зачем тогда вообще жить?!       Джерард, позабавленный его драматизмом хмыкнул и шагнул в лужу, становясь ближе. Странноватый мальчик с древним музыкальным вкусом решил просвятить его, а он нисколечки не был против — не всё же время Slayer слушать.       Фрэнк торжественно протянул ему наушник и, подождав, пока Джерард вставит его в ухо, включил музыку, с сосредоточенным лицом наблюдая за его реакцией.       Из наушников раздалось бодрое гитарное вступление, свойственное панку, и Джерард заинтересованно склонил голову, стараясь не упустить ни одной детали. Вступил энергичный хрипловатый вокал, такой же бодрый, как и гитара. Уэй, не сдерживаясь, закачал головой в такт музыке. Она разительно отличалась от того, что он привык слушать, но мелодия затягивала, и к концу песни он пообещал себе обязательно посмотреть, кто такие эти Black flag.       — Ну, как? — Фрэнк, вибрируя от нетерпения, подался вперёд. — Это былa Revenge, — добавил он.       — Мне понравилось! — Джерард кивнул и, схватив Фрэнка за край куртки, потянул за собой, возобновляя прогулку. — Обязательно послушаю.       Айеро радостно подпрыгнул, благо длина наушников позволяла и, решив не выключать музыку, направился вслед за Джерардом.       — А Слипов* слушаешь? — Джерард стал новой жертвой Айеро, оказавшегося музыкальным маньяком, который решил вытянуть из него всю правду.       — Только ранние альбомы, — не задумываясь, честно ответил Уэй и обернулся на Фрэнка, который, казалось, был готов взорваться.       — Я тоже!       — А что ещё слушаешь? — чуть ускорив шаг, Айеро поравнялся с Джерардом и теперь беззастенчиво заглядывал тому в лицо, увлечённый разговором.       — Ну-у, — Джерард прищурился, перебирая в голове названия. — Smashing Pumpkins, Suede... Pulp? — румянец снова вернулся на щёки, когда он посмотрел на Фрэнка — тот выглядел так, словно с трудом сдерживался, чтобы не упасть перед ним на колени.       В наушниках продолжали играть Black flag, разбавляя образовавшуюся между Джерардом и Фрэнком тишину. В эти минуты Уэй был готов убить за возможность подержать Фрэнка за руку. Или приобнять. Или посмотреть чуть дольше пяти секунд. Сделать что угодно, чтобы Айеро понял, что нравится ему, и при этом избежать необходимости открывать рот и придумывать слова. Джерард с радостью сорвал бы этот пластырь прямо сейчас, но оказалось, что тот приклеился уж слишком крепко, а он боялся крови.       — Слушай... — Фрэнк, изрядно покусав губы, позвал Джерарда. Тот, вынырнув из своих мыслей, обратился в слух. — Мы могли бы вечером... ну... сходить куда-нибудь? Куда хочешь, мне всё равно! — он нервно сжал в кулаке край куртки и опасливо покосился на Уэя.       Тот с сожалением помотал головой:       — Волосы, помнишь? — он виновато улыбнулся, пытаясь сгладить отказ. Ему до дрожи в коленях хотелось крикнуть "да!" так, чтобы разлетелись все птицы в округе, но тихий ужас на голове пресекал любые мысли о том, чтобы пойти куда-то с Фрэнком. Пусть тот и сказал, что ему нравится беспорядок, артхаусное творение сумашедшего орлана — не то, что ему стоит видеть.       — О, — Фрэнк, заломав пальцы, о чём-то задумался. — Я могу помочь, если ты не против.       Именно сегодня боги решили поиздеваться над Джерардом и заставили его дважды отказать Тому Самому Фрэнку Айеро. Уэй не знал, чем он заслужил такую ненависть высших сил, но, скрепя на сердце, произнёс:       — Прости, мне уже согласился помочь Берт. Утром тоже он меня красил, — Джерард кончиками пальцев коснулся шапки.       Фрэнк посмотрел на шапку так, словно впервые обратил на неё внимание. В его глазах блестнула искра узнавания.       — Так ты и Берт..? — он не закончил вопрос, думая, что смысл очевиден.       Джерард, с безграничной наивностью полагая, что тот имеет ввиду их близкую дружбу, о которой в школе мало кто знал, кивнул.       — Понятно, — Фрэнк, заметно ссутулившись, угрюмо выключил музыку и, небрежно свернув наушники, затолкал их и телефон в нагрудный карман.       — Всё хорошо? — Джерарда сбила с толку такая резкая перемена настроения.       Фрэнк вяло кивнул и натянуто улыбнулся:       — Да-да, всё замечательно, — и умолк, засунув руки в карманы, так больше ничего не сказав до самого дома Уэев.       Джерард рассеянно уставился на дорогу перед собой, пытаясь понять, что он сказал не так. Не было ничего, что могло бы обидеть Фрэнка, а от его музыкального вкуса тот был в восторге. Чтобы не испортило настроение Айеро, надо срочно что-нибудь предпринять, иначе всё обязательно пойдёт наперекосяк. До самой калитки своего дома Джерард судорожно соображал, что такого можно сказать, чтобы исправить ситуацию.       Увидев калитку собственного дома и остановившись рядом, Джерард с ужасом понял, что в голове кроме одинокого перекати-поля ничего нет, а сказать что-то надо. Фрэнк, мельком взглянув на фасад дома, остановился напротив и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Уэй его опередил:       — Ты-классный-не-хочешь-сходить-со-мной-на-свидание? — скороговоркой произнёс он и зажмурился, боясь увидеть реакцию Айеро. Джерард всё-таки решил воспользоваться методом Берта — у того хотя бы были отношения, и разбирался он в разы лучше Уэя, который за четырнадцать лет толком ни разу не целовался.       Когда молчание слишком затянулось, Джерард рискнул приоткрыть один глаз. Фрэнк стоял с таким видом, будто прямо перед ним появился Иисус, щёлкнул его по носу и исчез. Джерард густо покраснел, а его душу медленно, но верно начала затоплять паника — кажется, сбылся один из самых страшных его кошмаров.       — Фрэнк..? — Уэй побоялся подойти ближе, поэтому позвал Айеро позорно дрогнувшим голосом.       — Но... ты и Берт..?       Рот Уэя непроизвольно приоткрылся, стоило ему понять, что имел в виду Фрэнк тем вопросом. При всей своей любви к Берту, Джерард с большей охотой съел бы грязный носок Майки, чем стал с ним встречаться, он и представить не мог, что кто-то может подумать, что они вместе.       — Я и Берт... не встречаемся,* — сдавленно произнёс он, неловко переминаясь с ноги на ногу. Этот момент он занесёт в список самых неловких за всю свою жизнь.       — О, — Фрэнк покраснел и взъерошил волосы. — Тогда... можешь повторить? Пожалуйста?       Джерард кивнул и прокашлялся.       — Фрэнк Айеро, хочешь пойти со мной на свидание? — к гордости Уэя в этот раз его голос почти не дрожал.       — Да! — радостно воскликнул Фрэнк и бросился Джерарду на шею. Тот, оторопев от неожиданности, через пару секунд спохватился и обнял его в ответ.       Фрэнк отстранился от него и, убрав волосы за уши, тихо спросил:       — Можно взять тебя за руку?       Джерард молча протянул руку и аккуратно обернул пальцы вокруг маленькой ладони Фрэнка, закусив внутреннюю сторону щеки и слабо улыбнувшись. Она была тёплой и крепко сжимала ладонь Джерарда в ответ, поглаживая её большим пальцем, вызывая волну мурашек и очередной приступ жара в щеках. Джерард застенчиво посмотрел в глаза Фрэнка, который, не сдерживая широкой улыбки, смотрел на него в ответ.       Берт оказался прав, как и Рэй, Джеффа, Куинн и Майки. Мимолётом подумав о брате, Уэй вспомнил об одной маленькой детали, которая была способна разрушить не только момент воссоединения с Фрэнком, но и мир между братьями.       — Боже, — прошептал он и обречённо простонал.       — Что такое? — Фрэнк нервно дёрнулся и с беспокойством сильнее сжал его руку.       — Я приехал в магазин на велосипеде, — пояснил Уэй.       Айеро застыл на пару мгновений, переваривая услышанное, после икнул и громко рассмеялся, упираясь руками в колени. Теперь черёд Джерарда ждать объяснений.       — Если честно, я тоже не на своих двоих пришёл, — кое-как переборов приступ смеха, сквозь слёзы объяснил Фрэнк.       Уэй, долгим взглядом посмотрев сначала на Айеро, а потом на дорогу, по которой они пришли, беззастенчиво расхохотался, поддерживаемый хихиканьем Фрэнка.       Джерард, даже владея всеми языками мира, вряд ли бы смог описать чувства, что появлялись в его сердце от одного осознания того, что где-то поблизости есть низкий мальчик из класса литературы, который тоже забыл свой велосипед на стоянке у магазина "Всё По Доллару" и держал в сумке его краску для волос, но был готов отдать что угодно, лишь бы никогда не забывать эти ощущения, и никакие волосы и мятые рубашки не изменили бы этого мнения.       Под пластырем оказалась не кровоточащая рана, а всего лишь царапинка, которая никогда в этом пластыре и не нуждалась.