***
Корделия поморщилась от холода, натянула одеяло повыше и открыла глаза. Всё немного плыло, но в целом, было нормально. Пока она не решила привстать на кровати. — Господи, как же больно, — прошептала девушка, хватаясь за виски. Пульсация отдавалась в лоб, напряжение в верхней части головы не отпускало, а сама она была будто чугунная. Делия кинула взгляд на соседнюю половину кровати и обнаружила её помятой и пустой. Астарот куда-то ушёл. Ведьма краем глаза заметила белую кружку и листочек рядом с ней. Она потянулась к нему, издавая болезненный стон, замечая неподалёку от посудины куриный бульон. Надпись на листочке, выведенная его размашистым, красивым почерком, гласила: «Доброе утро, котёнок. У тебя, наверное, адски болит голова. Отвар в кружке поможет, выпей его, пожалуйста, он не настолько противный, как вчера вечером, честно. Бульон сварил с пятой попытки, так что поешь, иначе я разочаруюсь в этой сложной кулинарной жизни. Ушёл тебе за трофеем, с постели не вставай сегодня». Делия закатила глаза и против воли улыбнулась. А разве можно не улыбнуться, когда от всего, к чему прикасается демон, впоследствии веет теплом? Решив, что сейчас она толком ни о чём думать не может, ведьма маленькими глоточками выпила отвар, похожий на сладко-горькую облепиху, довольно недурной на вкус. Недосоленный бульон был выпит за пару минут, курица через силу съедена. Корделия кое-как встала, надеясь лишь, что лекарство скоро подействует. Её подташнивало, но поесть было необходимо. Блондинка разделась в ванной, окунулась в горячую воду и расслабилась, положив под голову полотенце. Всё это так странно. Она так точно помнила все ощущения, что испытывала вчера. Было так плохо, так больно. А когда он целовал, было невыносимо хорошо. Каждый поцелуй словно отпечатался на шее, вызывая стыд и приятную дрожь. Она понятия не имела, что можно возбудиться настолько, что кажется, если не потрахаешься сейчас — умрёшь. А самое паршивое было то, что Делия хотела не просто секса, она хотела его. И если вчера всё можно было спихнуть на злую шутку Барбело, то сегодня было куда сложнее. Она привыкла к тому, что Астарот может баловать её подарками, говорить комплименты, привыкла к его заботе и нежности, чувствовала себя самой лучшей рядом с ним. Однако ведьма не понимала до конца, фальшь это или искренние чувства, и была уверенна, что если вдруг звёзды сойдутся так, что она под каким-то дурманом сама к нему полезет, то он будет только рад и в мгновенье уложит в койку. А он не уложил. Её тонкую, хрупкую душу так тронула его сдержанность, его забота о её чувствах. Она бы пожалела, случилось это, по крайней мере сейчас, и он учёл этот факт, остановил её, вылечил, был рядом и чуть ли не пылинки сдувал, хотя она перед сном отчётливо чувствовала поясницей крепкий стояк. Впервые за прошедшие годы Корделия всерьёз, не для галочки, а по-настоящему задумалась о том, каково ему. Она здесь принцесса, а он, раньше казавшийся злым драконом, стал выглядеть добрым стражником, защитником и безоговорочно заботливым слугой. Верховная вздохнула. Ну почему она забывает, каким он был в начале? Почему ей так приятна его забота, почему хочется ещё? Полюбила? Железно нет. Стоило вспомнить о Майкле, как сердце оголялось и противно ныло, а если представить, как он целует — всё внутри пылало. Но ведь его нету, и она не уверенна, что даже если бы был, что она смогла бы после такого обожания терпеть его эгоистичные и истеричные замашки. Теперь она жалела Астарота. Он как раз истеричкой не был, стойко сносил все колкости в свой адрес, высказывал свою позицию настойчиво, но спокойно, и ей вдруг стало стыдно. Обманом заманил, чтобы сделать своей и укрыть от всего мира, влюбился, сошёл с ума, но перекроил себя. Романтично, смешно и страшно одновременно. Стук в дверь вывел её из размышлений, заставив вздрогнуть. — Я в ванной, — крикнула блондинка, быстро смывая с себя остатки ночи и судорожно ища полотенце. — Делия, я подожду на кровати, можно? — осторожно послышалось за дверью. — Мисти? Конечно, милая, минуту. — если что и могло сейчас обрадовать Королеву, то это её любимая, добрая девочка. Гуд выскочила, игнорируя лёгкую головную боль, в плохо застёгнутой пижаме, и крепко обняла кудрявую, почти повалив её на себя, садясь на одеяла. — Как же я по тебе соскучилась, мисс Корделия! — пропела болотная, отстраняясь от наставницы. — Прости, что так долго не приходила, мы со Стиви ездили в тур. — Милая, ты не обязана приходить ко мне, тем более, по расписанию. Я всё понимаю, — улыбнулась старшая. — Ну рассказывай, как поездка? Как твои песни? Мисти, дитя природы, часто посещало вдохновение, и она иногда ночами не спала, что-то сочиняя. Даже песню про любовь демона написала, насмотревшись на Делию и Астарота. Болотная ведьма долго не решалась показать певице свои труды, однако не смогла держать все, съедающие её, мысли внутри и в один день призналась. Кудрявая боялась осуждения, насмешки, слов о том, что Стиви решит, что та хочет примазаться к её славе, но Никс на такие заявления лишь покрутила пальцем у виска: «Во-первых, ты действительно отличная поэтесса, во-вторых, никогда даже думать не смей, что я могу допустить мысль, что у тебя могут быть плохие намерения, девочка моя». С тех пор некоторые стихи певица превращала в музыку и не стеснялась рассказывать об этом на концертах, называя Дэй своей находкой. — Оу, у меня столько впечатлений, ты не представляешь! Мы даже в Амстердаме были, вот где настоящий Ад. Там столько разврата, Делия, все такие страшные, ух, наркоманы и ночные бабочки, будто мы в старом дешёвом боевике и… Делия не устанет удивляться этой детской непосредственности и жизнерадостности. Мисти, как сорока на хвосте, приносила ей кучу новостей, печатала красивые фотографии в стиле «polaroid», которыми были забиты все ящики Верховной. Не исключено, что про полную гармонию в шабаше Мисти приукрашивала, но если старшая ловила её на этом, то она утверждала, что без маленьких неурядиц не бывает нигде. В целом, Делии было приятно слушать про ковен: уже не было той ноющей боли, лишь радость за девочек. Иногда ей присылали письма, а она с удовольствием отвечала, давая советы Мэллори или Зои. Один раз Делия передала через ведьму воскрешения сувенир: прекрасный оберег в виде книги заклинаний, сделанной из дерева, лакированной, цвета ольхи, с красивыми древними надписями на обложке. Девочки поставили её на рояль, а в последствии проверили на одной злобной ведьме, проникшей в их шабаш с целью раздора. Они давно подозревали Дафну, и оберег, заставивший её скорчиться от боли, только помог им убедиться в своих подозрениях и изгнать предательницу. На самом деле, иногда Корделии казалось, что её всё устраивает, а если бы в Ад приходила не только Мисти, но и другие её девочки, всё было бы просто отлично. Хотя нет. Они явно осудили бы её, а этого Верховная не выдержала бы. — Вот. А ты как? — Мисти вытащила старшую из размышлений. — Кстати, ты сегодня одна? Астарота нет? — О чём ты? — удивлённо спросила Делия. — Разве не он тебя впустил? — Нет, Оциус. Он ещё в прошлый раз дал ему разрешение впускать меня даже без его ведома. То есть, до уведомления, если что-то измениться. — Значит, ушёл по делам, — задумчиво ответила ведьма. Значит, он дал разрешение приходить Мисти, когда угодно. Приятно. А вот демон, вполне вероятно, ушёл к Барбело, и, судя потому, что отвар и бульон были почти холодными, а она почти час провалялась в ванной и столько же болтала с блондинкой, ушёл приличное время назад. Давно. В голове у девушки против воли появились мысли, что могло что-то случиться. Не то, чтобы он никогда не уходил надолго, но Гуд достаточно изучила его, чтобы знать: её больную он боится оставить даже на час. — Делия, всё в порядке? — подопечная видела озадаченность и взволнованность на лице наставницы. — А? Всё хорошо, Мисти, правда. Просто задумалась. И…расскажи мне о Майкле, — она немного помрачнела, поначалу не собиралась о нём спрашивать, но ей необходимо было знать, что с ним. — Ну…врать тебе я не умею, так что, — кудряшка многозначительно замолчала. — Что? Что-то произошло? С ним всё нормально? — Верховная, до этого лежащая в кровати, резко поднялась и пытливо посмотрела на подругу. — Корделия. Он, — она мялась и опускала глаза, иногда поднимая, но не выдерживала её напряжения. — Майкл начал встречаться с Амелией. Она не знала, что чувствует сейчас, не могла описать. С одной стороны ворожея обрадовалась, понимая, что её, наконец, смог отпустить Антихрист, но с другой… Всё. Между ними всё закончилось, кажется. Смесь облегчения, гора с плеч, и огорчения настила её. Она, помолчав, некоторое время, проглотив непрошенные слёзы, посмотрела на собеседницу и спросила: — Он счастлив? Болотная тяжело вздохнула. — Я не думаю так, Делия. Он любит тебя. Амелия просто была рядом всё это время и активно навязывалась. Он прямо говорит ей, что его симпатия и страсть никогда не станет чем-то большим, но ей по боку. Майкл пытается встать на ноги, и у него получается. Я уверена, Делия, он придёт за тобой. Ему нужен кто-то, чтобы не сойти с ума, и Амелия подходит ему в этом плане. Он старается беречь её, вроде даже они похожи на нормальную пару, но он всё время думает о тебе и… — Не нужно, — пресекла женщина. — Я рада, что они вместе, он должен отпустить меня, и пусть продолжает, если это ему помогает. Мне действительно стало легче, милая. — Мне передать ему… — Нет. Не хочу напоминать о себе. Корделия как-то резко перехотела плакать. Она представила его и Амелию, лежащих в обнимку, например, и обсуждающих планы на будущее. На душе стало больно и одновременно тепло. Мысль о том, что он больше не принадлежит ей, воодушевила. Теперь её задача выполнена. — Хорошо. И он ещё поступил в Полицейскую Академию, — весело улыбнулась Мисти. — Майкл — полицейский? Боже, это правда смешно, — ведьма рассмеялась, радостно, умиротворённо. После девочки нашли нейтральные темы для обсуждения и принялись весело болтать, хотя Мисти заметила некоторую отстранённость Корделии.***
— Деличка, милая, как ты? — послышался ласковый тон, заставивший ведьму открыть глаза. Она прикимарила немного, потому что голова моментами разбаливалась очень сильно, и сон был единственным спасением. Отрава всё ещё выходила из неё, и иногда приходилось резко подрываться и бежать в туалет. Измученная, но облегчённая, она засыпала уже несколько раз за день. Сейчас ведьма с интересом глядела в его глаза, думая о том, почему из-за двери торчит только его голова. — Можно сказать, в порядке, — слабо ответила девушка. — Где ты был? Зайди. — Я тебе за трофеем уходил, — всё так же, не высовываясь, ответил демон. — Сейчас переоденусь и приду. Ты выглядишь уставшей. Давай ещё отвару сделаю? — Астарот, ну-ка зайди сюда, — прищурилась блондинка. — Милая, я же сказал — переоденусь и приду. Он как-то странно выглядел. Его кожа как-то посерела, глаза бегали, он немного вспотел. Пытаясь в своё время изучать каждую его реакцию, Делия научилась быть внимательной к мелочам. Даже если бы они через пару комнат перекрикивались, она заметила бы неладное. Она цокнула для виду, кивнула и прилегла, закрывая глаза. Как только красноглазый закрыл за собой дверь, ворожея поднялась на ноги, останавливаясь и пережидая боль вперемешку с головокружением и потемнением в глазах, и тихонько пошла вперёд босиком. Увидев впереди его спину, девушка подметила, что брюнет хромает. Делия на цыпочках потопала за ним, держась на расстоянии. Благо, из-за слабости её энергия не ощущалась, и ей удавалось оставаться незамеченной. Астарот пришёл в свою комнату, плотно закрыв дверь, из-за чего ведьма насупилась и чертыхнулась. Она стала прислушиваться к звукам. Хрипит. Надеясь на удачу и хорошо смазанные петли, блондинка приоткрыла деревянную доску совсем чуть-чуть и заглянула. Демон снимал с себя пиджак, медленно, видно, что через силу. Вся белая рубашка в крови. — Что с тобой произошло? — не выдержав, Корделия стремительно вошла в покои и подбежала к нему, оглядывая с ног до головы. — Чья это кровь? — Вот ведь любопытная, — с досадой ответил красноглазый, выпрямляясь и делая вид, что он самый здоровый мужчина на свете. — Кровь Барбело. Довольна? — А ссадина на щеке? — она осторожно, кончиками пальцев, прикоснулась к ране, смотря с каким-то волнением. — Ну подрались чуть-чуть, с кем не бывает. Делия, хорошая моя, у тебя ручки горячие, иди ложись, — мужчина с не меньшим беспокойством разглядывал ведьму. Ну и что ей вздумалось выяснять его состояние? Он ради неё старался, а то, что Барбело — хитрая сука, это так, мелочи. Он-то всё равно победил. Прежде, чем она что-то ответила, чёртик развернулся, взял с кровати огромный длинный рог и протянул ей. — Это тебе. Вот. Можешь теперь других демонов им резать, он волшебный. Корделия чуть приоткрыла рот, удивлённая, даже шокированная. Он что…вырвал дьяволице рог? Она рада или напугана? Наверное, первое. Делия подняла растерянный взгляд на мужчину. — Она теперь…единорог? — всё, что смогла спросить девушка. — Верно, — мудро ответил Астарот, и они оба рассмеялись. Тогда она заметила следы крови теперь уже спереди, проступающие из-под рубашки. Да и вообще, тяжёлое дыхание собеседника говорило о том, что они не просто помахали руками, а о тяжёлой борьбе. — Тебе плохо, да? Что она с тобой сделала? — так или иначе, Гуд чувствовала себя виноватой. Демоны имели полное право злиться на неё и не воспринимать, как свою. Ей не хотелось, чтобы из-за её персоны Астарот остался без друзей. — Мне не может быть плохо, я демон, забыла? — в тон отвечает брюнет, и ворожея поджимает губы. Делия, игнорируя его показную маскулинность, подходит совсем близко и тянется к пуговичкам на рубашке. — Воу, котёнок, ты ещё не оправилась? Сейчас не лучший момент, — ухмыляется чёрт и перехватывает её ладони. — Заткнись, — пыхтит блондиночка и яростно смотрит на него. — И не так уж я к тебе приставала вчера. — Оу, Вы не приставали, мисс Гуд, — шепчет мужчина, накручивая её кудри на палец и весело заглядывая в её глазки, — Вы меня грязно домогались. — Прекрати, — отмахивается она и одёргивает руки. — Так, не мешай мне, ясно?! — девушка быстро расстёгивает пуговицы, чувствуя, насколько он холодный, вопреки обыкновению, когда к нему порой страшно прикасаться днём и приятно греться ночью, и осторожно скидывает рубашку с его плеч. Весь в кровоподтёках, она аж кривится, как будто ощущая на себе, как ему больно. — Да ты весь порезанный! — восклицает. — Ложись! — Куда ложись? — выкрикивает брюнет. — Ты сама-то, хочешь сказать, здорова? Шатаешься тут, как маятник. Иди ты ложись! Астароту показалось, что они оба сейчас, как капризные дети, спорят, храбрятся, но заботятся друг о друге. Неужели ей не всё равно? — Со мной всё хорошо, я уже почти отошла. Астарот, — девушка, а точнее сказать, хитрая бестия, слегка обвивает его плечи одной рукой и наступает, другой толкая в грудь. — Давай, милый, послушай меня, — ласково шепчет ворожея, и он вдруг падает на кровать. — Мне не нужна помощь, Делия. Барбело просто натравила на меня своих шестёрок и какую-то пыль швырнула в меня. Раны затянутся к утру, — он уязвлённо глядит на неё, явно недовольный тем, что его видят слабым. Впервые за не одну сотню лет. Верховная садится рядом, рассматривает его. Ему ведь даже шевелиться больно. Хвалёная реинкарнация сильно замедлена, явно из-за этой пыльцы или как там её. Ледяной. Она тянется к его коротким, слегка растрёпанным волосам и нежно гладит. — Успокойся. Ты вчера не воспользовался мной, хотя я знаю, что очень хотел, и я ценю это, правда. Не думай, что я не замечаю твоих стараний. И я действительно хочу сейчас о тебе позаботиться. Так смотрит. С тревогой, беспокойством. Делия и сама не понимала, с чего вдруг ей стало страшно за него. Всё же строить из себя принцессу, когда он такой, она не могла. Он ведь искренне старается ради неё, уже пару лет не обижает, делает так, чтобы здесь у неё было всё и даже больше, жертвует связями. Да и грустно как-то одной. Брюнет тяжело вздохнул и взял её руку, когда та была на его предплечье. — А ты обещаешь, что потом покушаешь и ляжешь отдыхать? — Обещаю, — тихо отвечает ведьма, чувствуя неловкость и волнение. — Переодевайся в чистое и укрывайся, я сейчас приду. Оставаясь один, он думает о ней, о её том взгляде, тёплом, без какого-либо намёка на злость или презрение. Может, он сможет добиться её, всё-таки? Ему было очень приятно сейчас, и он ещё раз задумался о том, каким же мудаком был изначально. Да и сейчас не лучше. Держит свою маленькую птичку в клетке, но отпустить даже под страхом изгнания в бездну не может. Эгоист, паскуда, скотина, кто угодно, но явно не лучшая партия для такой девушки, как она. С другой стороны, все имеют право на счастье, и всё же это была сделка, он назвал свою цену, а Делия получила, что хотела. Любой другой демон потребовал бы что похуже, вроде смерти Антихриста, без права выбора, или пожертвований каждый год в виде младенцев, как, например, Папа Легба. Та же Фиона, например, раз в месяц стабильно терпит унижения в виде какой-нибудь казни, снова и снова её уличают в махинациях и убийствах ради верховенства, даже несмотря на то, что у них с Папой Легба какой-то роман. Вернувшись, Корделия видит, что он разделся до боксеров и укрыл ноги, завидев её. Уже весь в крови, чтоб его. У неё в руках что-то вроде зелёного тазика с водой и полотенце. Она подходит, садится на постель, фыркая над тем, как он строит из себя силача, и окунает ткань в воду. Сама же ведь в пижаме, ей бы прилечь, да отвары пить пару дней для подстраховки. Ворожея начинает аккуратно, боясь сделать больно, вытирать кровь с накаченного торса. Даже не морщится, однако едва заметно дёргается, и ведьма слегка улыбается. Ох уж эти настоящие мужчины. Сейчас она чувствует тепло и спокойствие. Ей комфортно, она не испытывает, пока что, никаких противоречий, ей кажется, что она на своём месте. Тут есть мужчина, который не променяет её ни на что, который готов меняться без всяких глобальных жертв, просто потому, что сильно её любит. Её пугала его одержимость, но восхищало, как он умел подавлять гнев, брать себя в руки, слушать её. Да, ей определённо нравилось быть любимой и при этом оставаться собой. Она действительно расслабилась в Аду. Ну или приняла правила игры. Вода оказывается тёплой, и Астарот не знает, какое чувство сейчас сильнее: радость или стыд. Она так сосредоточена, так внимательно к нему. Спустя столько времени он чувствует, что его старания не бесполезны. — Тебе легче, милая? Голова с утра болела? А бульон? Я его не испортил совсем? Попробовал, вроде съедобный, — ему хочется поговорить. — Болела ужасно с утра. Отвар вкусный, бульон тоже, просто недосоленный. Не любишь ты меня, однако, — ухмыляется ворожея, отжимая полотенце и тянется к его груди вновь. Чёрт, раны вообще не заживают. — Это ещё почему? — удивляется демон. — Ну, когда влюбляются, пересаливают. — А я бес, у меня всё наперекосяк, — смеётся мужчина и хмурится от боли. — Так, не дёргайся. — Какая грозная. Накажешь? — Отхлестаю. Вот этим вот рогом, как раз. Не зря принёс, — строго отвечает Гуд и тянется к тумбочке, хватая свой трофей. Астарот заинтересованно смотрит. Мало ли, что ей в голову придёт. Не хотелось бы его в заднице почувствовать. — Делия, что ты делаешь? — она подносит конец рога к своему запястью. Секунда, и у неё идёт кровь, а она чуть вскрикивает от боли. — Дура, что ли?! — он приподнимается и тянется отобрать рог. Корделия, не теряя времени, хватает его за затылок и подносит запястье к его губам. Ему хватило пары секунд, чтобы учуять запах и оказаться не в силах бороться. Он присасывается к ней, а его глаза на мгновенье вспыхивают оранжевым. Когда он приходит в себя и отрывается, девушка отвечает. — Видишь? Раны не зажили, но кровь остановилась. У меня не было других идей, — сморит, полностью уверенная в своей правоте. — Блять, Делия, — он едва сдерживается, чтобы не вцепиться в неё и не затрясти за плечи. Здоровье, к её счастью, сейчас не позволяет. — Ну ты головой-то хоть думай. А если бы я с ума сошёл? Мне пяти минут хватило бы, чтобы тебя полностью высушить. — Ну так я бессмертна, — ухмыляется. Полюбила спорить с ним и играться. — Спасибо, — сдаётся демон. — Но больше так не делай. На самом деле, Астарот не сказал всего. Раны, может и затянутся к утру, если его достаточно согреть, но через пару часов, а то и раньше, у него вполне может начаться лихорадка и бред. Эта седовласая мразь его укусила. Верховная прочитала пару исцеляющих заклинаний, взяла тазик с полотенцем и ушла, пообещав покушать, перебинтовать руку, зайти в оранжерею и вернуться, перед этим заверив, что отвар себе она в состоянии сделать сама.***
Отлежавшись, сделав все свои дела, девушка направлялась обратно к демону. Делия сегодня очень много думала о нём и о Майкле. Ей было как-то грустно, но вместе с тем, очень, очень легко на душе. Казалось, что всё происходящее правильно. Майкл смог встать на истинный путь, он меняется. А главное — она может его отпустить, ведь он отпустил её. Слова Мисти о том, что Антихрист вернётся за ней не зацепили ведьму. Она была уверена, что он втянется в новые отношения и быстро поймёт, что у него всё впереди. В конце концов, сколько можно мучать и держать друг друга? Держаться друг за друга. Если честно, Верховная не была уверена, смогла бы выдержать тот Ад, в который могла бы окунуться, если бы он слетел с катушек при ней на поверхности, хватило бы её великодушия, чтобы не сдаться и не уйти. Любовь любовью, но Делия начала осознавать, что её доброта ей надоела. Всё-таки не тот возраст, не для великих свершений и розовых очков. Хочется спокойствия, уверенности в завтрашнем дне. А так все живы, здоровы и главное — никаких упрёков в сторону Майкла. Она своё дело сделала, и не так уж плохо ей с Астаротом. Чёрт, манит, всё же, на свою сторону. Она даже, после той стычки с Аграт общаться с ней начала. Нет, её общество, несомненно бесило, но Астарот её приструнил, и теперь, при желании, ведьма могла с ней и поболтать, споря о том, кто такие мужчины и как ими управлять, и в её владениях погулять. Так было веселее, так появлялись свои знакомые. Там она встретилась с детьми. Настоящими, мать его, детьми демонов. Доверчивая, Делия сразу повелась на милые лица, а потом оказалась покусана чертятами. Астарот долго смеялся над ней и так же долго успокаивал разочарованную наивную малышку. Впрочем, Корди, быстро приструнила их в следующий раз. Дети они ведь и в Аду дети, и блондинка стала для них интересным, непохожим на других в этих краях, авторитетом. Про добро и зло она им, разумеется, разъяснять не стала, но напрягла, в качестве наказания, таскать цветы, что росли в Преисподней, к ней в библиотеку. Девушке они могли причинить боль, а бесенятам — нет. Вот она и приказала принести их, чтобы самой не касаться, и поставить для красоты по верхним полкам. Красноглазый ей тогда высказал, что Корделия хоть и не Фиона, но построить всех может только так. Она ответила, что ему пора топать из её покоев. — Ну как ты? — спросила колдунья, заходя в комнату к демону. Лежит, почти не двигается. Выглядит не очень. Даже очень не очень. — Я с самого начала был в норме, — отмахивается брюнет. — Ты как? — он поворачивает голову в её сторону, не в силах двигать корпус. — Почти отлично. Отвар помог. Я тебе тут тоже бульон сварила, так сказать, в ответ, — неловко произносит ведьма и ставит ароматный, горячий суп на тумбочку, садясь и беря в руки ложку. — Выпендриваться запрещаю. — мужчина садится кое-как. — Корди, я ещё раз повторяю, со мной всё в… Его слабые аргументы она не слушает и, не церемонясь, пихает ложку ему в рот. — Ешь! Он проглатывает, бурчит что-то, потому тут же глотает вторую ложку, третью. Тепло обжигает изнутри, и он облизывается. — И почему у тебя получается в сто раз вкуснее? — Потому что я делала это всю жизнь, во-первых, а во-вторых, я люблю готовить. Меня это успокаивает. Иногда вместо курицы я представляю неуёмных бесов, которые непонятно, ради чего, строят из себя силачей, когда это не нужно. — Вот ведь… — Заразка? — Делия приподнимает бровь и улыбается. Всё чаще и чаще в последнее время её чудесное личико озаряет искренняя улыбка. Да и понимает она его с полу взгляда. Трудно оставаться холодной, когда знаешь кого-то вдоль и поперёк. — Именно. Самая лучшая заразка на свете, — чёртик не стесняется в комплиментах, он любит, когда его ведьмочка смущается. — Давай не отвлекайся, — она вновь набирает суп в ложку. Покормив его, Гуд смотрит, не зная, как ей быть дальше. Уйти к себе или остаться с ним. Хочется помочь, проследить за его состоянием, но спросить язык не поворачивается. — Останешься со мной сегодня? Я, правда, не смогу тебя согреть, но могу почитать, — брюнет умоляюще глядит на ведьму. — Двигайся, — да к чему уже отмахиваться. Комфортно ей с ним спать, вот и всё. Горько, но куда уже деваться. И нечего запрещать себе просто быть человеком. — И не нужно мне читать, отдыхай. Ты вообще никакой, — девушка ложится рядом и, забив на всё, пролезает рукой между мужчиной и кроватью, помогая ему положить голову на себя, чуть выше груди, укрывая их и начав гладить широкую спину и массировать кожу головы. Астарот крепко обнимает её, удивлённый и донельзя довольный. Какая же она, всё-таки хорошая и великодушная девушка. Его Королева. Тот спектр эмоций, который он испытывает рядом с ней, нельзя описать. — Делия, — он неразборчиво начинает шептать, покрываясь холодным потом и прижимаясь крепче к горячему женскому телу. Говорит сбивчиво и быстро, закрыв глаза. Кажется, бредит. — Я люблю тебя. Прости меня за всё, маленькая, я такая скотина. Мне так хорошо с тобой. Я понятия не имел, что влюблюсь когда-нибудь, что мне это позволено, что могу это чувствовать. Но я так жалею, что не могу быть обычным человеком. Чтобы у меня был шанс тебя по справедливости отбить у Лэнгдона, завоевать и жить с тобой, где захочешь. — предложения он строил немного нелепо, а сам был весь такой откровенный, что ворожея поняла: ему совсем плохо. — А я тебя здесь запер, понимаешь? И вёл себя, как будто ты мне что-то должна. Прости, я просто…просто…демон. Слабое оправдание, да? — тихо смеётся. — Но ты мой лучик здесь, не могу ничего сделать, отпустить не могу. Не хочу. Но я честно клянусь, чтобы всё сделаю, — путался в словах, — чтобы хорошо было. Малыш. Я тебя правда-правда люблю, как человек. Даже когда убиваю, думаю, не осудишь ли ты за это, хотя мне нравится, но из-за тебя иногда не хочется. Боже, как будто без одежды. Только в его случае безо всяких психологических защит, без образа. Ведьма его речью проникалась, но очень хотела, чтобы он пришёл в себя, ей было по-настоящему жаль того, что он может сейчас испытывать. Она начала гладить его не только по голове, но и по спине, по плечам, по лицу и по рукам, сосредотачиваясь изо всех сил и читая заклинание. Корделия изучила парочку новых, специально для Ада, на новом для неё мёртвом языке и применяла впервые, но надеялась на успех. Её руки, казалось, загорелись, настолько необычно было ощущение покалывания. Вокруг Астарота появилась бордовая дымка, он закашлял, цепляясь за её рубашку. — Тише, сейчас пройдёт, — ласково шептала девушка, когда он застонал от боли, — я здесь, я рядом. — Она понимала, что нужна ему сейчас и прижимала к себе покрепче, чувствуя себя приятно-обречённой. Демон прокашлялся окончательно и обмяк. — Быстро учишься, — подметил демон уже нормальным тоном, а не жалобным и тихим. — Ты хороший учитель. — А ты мне льстишь. — А тебе пора спать. — А тебе не стоило тратить столько сил на меня, Делия, — он приподнялся, силясь что-то опять доказать, заставив её закатить глаза, — я бы сам отошёл к утру, днём точно, мне не так уж и плохо, и я не хочу быть таким слабым в твоих глазах, я ведь мужчина и… Корделия запустила пальцы ему в волосы и нежно, вдумчиво поцеловала, мягко обхватывая его губы своими. Астарот, боясь спугнуть момент, не двигаясь, ответил, закрывая глаза. Они медленно целовались, забываясь, немного переступая грань в их до сих пор холодных отношениях. Верховная не жалела сейчас. Ей просто хотелось отвлечься, хотелось, наконец, простого тепла и чувства, что всё это не просто так, что она не вечная мученица, а чья-то горячо любимая женщина. Она бы не позволила ему большее и не была уверена, что позволит позже, но искренне наслаждалась сейчас. — Засыпай, мужчина, — целуя напоследок в уголок губ, сказала ворожея и настойчиво вернула его обратно на свою грудь. — Я люблю тебя, — прошептал совсем расплывшийся демон. — Знаю.