***
Гарри стоял перед взбешённым отцом. Глаза того метали молнии, да так, что мальчик успел пожалеть, что вообще смог выжить. Хотя гнев профессора он не совсем понимал. Дьявольские силки очень опасны, даже Грегори это осознаёт. И их трогать лишний раз не стоит. Поэтому произошедшее целиком и полностью проблема и ответственность Помоны, а не первокурсника. Да и он в полной мере понимал риски, когда закрывал собой Драко от взбесившихся тентаклей. Друзей не бросают, а тут ещё и родственник. Плюс блондин не знал нужного заклинания и вполне мог погибнуть от удушения, а Гарри ничего не угрожало. Ну, почти. Всё же палочки у него с собой не было… Но ведь он смог вовремя расслабиться и избежать смерти, отделавшись парой царапин и синяков. Так что младший Снейп много не потерял, а лишь поднял свой авторитет на факультете. Мадам Помфри вылечила его всего за час, и то только потому, что ей оказывали сопротивление. И чего кричать-то? — Мистер Поттер, скажите мне, зачем? Какой частью тела вы думали, когда кидались под атаку опасного растения? — Сэр, но Драко мог сильно пострадать! Я всё рассчитал… — Рассчитали?! — взревел профессор. — Конечно, я, видимо, запамятовал! Вы же у нас Герой! Такой же высокомерный, бездарный и глупый, как ваш отец! Совершенно безмозглы и самоуверенны! — это была последняя капля, и Гарри не выдержал. — Почему Вы так ко мне относитесь? Я совершенно не похож на него, так почему вы всё время сравниваете меня с ним? За что вы так меня ненавидите? За то, что я имею такой же цвет волос? Просто за то, что я на него якобы похожу? — Ну конечно! Что же я! Вы совершенно не похожи на старшего Поттера, вы намного хуже! Даже не будь вы его сыном, я все равно ненавидел бы такого ничтожного щенка, как вы! Вы меня поняли, Поттер? Вы мне омерзительны! Гарольд застыл. Вот, значит, как… Он омерзителен собственному отцу вне зависимости от Джеймса Поттера. В носу защипало, слёзы норовили пролиться в любую секунду. Нет! Он не будет перед ним плакать, он сильнее этого. Ноги стали слабеть, сил осталось совсем немного. Не видя лица зельевара из-за мутной пелены слёз перед глазами, не слыша дальнейшей речи — в ушах стоял звон — Гарри развернулся и кинулся прочь из кабинета. Не разбирая дороги, он мчался по коридорам и лестницам замка, чувствуя, как магия выходит из под контроля. Рядом взорвалась статуя, и мальчик ускорился. Ноги окончательно ослабли, и слизеринец опустился на ближайший каменный подоконник. Прижавшись спиной к холодному стеклу, Гарольд попытался успокоиться. Сердце заходилось судорогами в груди. Руки мелко подрагивали. Магия постепенно унималась, и адреналин сходил на нет. За окном кружили листья, вдали горел маленький огонёк — наверное, из дома Хагрида. По запястью пробежал едва ощутимый холодок, и юноша поднял его к глазам. Пожиратель перебрался с лопатки на тыльную сторону кисти и теперь внимательно смотрел в лицо своему хозяину. Гарри посмотрел в ответ и улыбнулся. Его маленький друг всегда с ним. Сейчас очень не хватало гитары, душа требовала успокоения. Путь в теплицы ему в ближайшие три дня заказан, так что осталось только напевать:Ставь чайник, зажигай плиту, Я к тебе приду сегодня, как бы случайно. Пусть я тебе даже не друг, Но ты откроешь дверь мне, и я в неё рухну. Ставь чайник, зажигай плиту, Я к тебе приду сегодня, как бы случайно. Пойдем в твою старую кухню, Ты откроешь дверь мне, и я в неё рухну. В окно бьёт и поёт сквозняк, Если я могу остаться, дай какой-то знак. Это всё ведь не случается просто так, Ну и кто же в самом деле из нас дурак? В одном я точно не прогадал, Это с нами останется на года. От себя уже не спрячешься никуда, Это счастье или наша с тобой беда.
Отчаянно вздохнув, слизеринец притянул колени к груди, уткнулся в них лицом. В тупиковом коридоре шестого этажа было абсолютно тихо. Не бродила тут Миссис Норрис в поисках нарушителей, не кряхтел старый Филч… Пивз забрасывал водяными шарами учеников в правом крыле замка, а Кровавый Барон гремел цепями где-то глубоко в подземельях. Так что ничего не мешало Гарри забыться неглубоким беспокойным сном на жёстком продуваемом подоконнике. Проснулся он от нежного поглаживания по голове и тихого разговора над ухом. Мальчик приподнял голову и осмотрелся. Его неожиданными посетителями оказались Драко, Тео и Панси. Девочка сидела рядом с ним на подоконнике, поглаживая и путая пальчиками тёмные волосы. Нотт стоял вплотную, телом не давая парню свалиться с импровизированного ложа. Блондин привалился к каменной стене правым плечом и откровенно скучал. — Почему вы тут? — хрипло поинтересовался младший Снейп. — Это почему ты здесь? Мы ищем тебя по всему замку, а ты тут спишь! — возмутилась Паркинсон. Но, увидев лицо друга, замолчала. — Ты плакал? Что произошло? Снейп? Ты вроде всегда к его издевательствам нормально относился, — Тео сделал еще шаг к Гарольду, зажимая его между своим телом и рамой. От такого контраста парень почувствовал себя неуютно и пытался сползти с холодного камня. Разговаривать о случившемся не хотелось, но ему не дали. Плечо сжали смуглые пальцы, запястье перехватили тонкие пальчики девушки. — Со мной всё хорошо, — попытался отпереться он. — Мы видим! Мы видим, что ничего не в порядке! Ты выглядишь как фестрал, которого пожевал кальмар из Чёрного озера! — вступил в диалог Драко. — Гарри, что случилось? Что такого он сказал, что ты в таком состоянии? — Тео выглядел обеспокоенным состоянием своего друга. Гарри было очень приятно, что объект его любви заботится о нём, но эта ситуация не располагала к счастливым моментам. Он опустил голову, чтобы не видеть лица товарищей, делать было нечего. Он расскажет им — может, так ему полегчает. — Он сказал, что я ему омерзителен… — прошептал на грани слышимости. Ребята над его головой непонимающе переглянулись. Такую характеристику на Гриффиндоре получал каждый второй ежедневно. — И что, Гарри? Какое тебе дело до его мнения? Ты выпустишься и в лучшем случае будешь видеть эту летучую мышь раз в год, — Панси искренне не понимала волнение друга. Снейп далеко не подарок, и об этом знали все без исключения. — Вы не понимаете! — воскликнул мальчик. — А ты объясни, и мы поймём, — спокойно заметил всё ещё сжимающий его плечо Тео. Гарри поднял на него взгляд и невесело усмехнулся. — Снейп — мой отец. — глаза друзей стали размером с чайные блюдца. В другое время он посмеялся бы над этим выражением их лиц, но сейчас настроения не было. — То есть как это? Как Снейп может быть твоим отцом? Ты в этом уверен? — Я проходил проверку крови в Гринготтсе. Мое настоящее имя — Гарольд Карей Снейп или Гарольд Карей Эвантес по маме. — Как это произошло? — Драко отмер первым, его психика всегда была достаточно устойчива. Ну, с отцом-Пожирателем немудрено. — Получается, твоя мать изменяла Джеймсу Поттеру! — чуть ли не вскрикнула изумлённая Паркинсон, за что получила тычок в бок. — Не совсем. Моя мать вышла замуж за Поттера под зельем подчинения. Она никогда его не любила. А вот отца очень даже. Незадолго до свадьбы она поняла, что ее опоили, и пришла к единственному из друзей, который разбирался в зельях. Они выпили, мой отец предложил моей матери выйти за него, она согласилась — и они переспали. Но Лили наутро поняла, что от свадьбы с Джеймсом ей не отвертеться. Не сможет. За ним стоял опасный человек, она запаниковала и стёрла отцу память. Потом она вышла замуж, будучи беременной, и родила меня от Северуса Тобиаса Снейпа, — Гарри перевёл дыхание. Он давно разведал детали этой истории благодаря гоблинам. Даже выяснилось что Снейпы когда то, очень давно, были немецким чистокровным родом. Но из-за близкородственных браков выродились. Лили имела родство с Мак-Роуз. Ее отец был правнуком сквиба из боковой ветви. Он молча уважал отца, благодаря его воспоминаниям, что тот дал ему при смерти в прошлой жизни — а после повторного поступление в Хогвартс стал наблюдать за ним, читал журналы, в которых тот публиковался, следил за ним на уроках и в Большом зале. Пусть у того и были грехи, но он оставался достойным человеком, хотя и вспыльчивым. — Невероятно! — Драко восхищённо смотрел на своего друга. — Ты о чём? — ТЫ сын самого молодого Мастера Зельеварения за последние двести лет, твоя мать каждый год занимала лидирующие места по результатам экзаменов, а сам ты говоришь на семи языках, включая гоббледук! Это же просто потрясающе! — Согласна. Ты вроде упоминал Эвантесов, это ведь те самые французы? Древний светлый род на службе его величества? — Да, он. Сам род давно угас, и там рождались только сквибы, моя мать как раз была дочкой потомка этого рода и сквиба побочной ветви Мак-Роуз. Так что по всем правилам я чистокровный. — А разве Тобиас Снейп не был маглом? — заинтересованно уточнил Драко. Он сегодня узнал много нового о крёстном и не собирался останавливаться. — Нет, он тоже был сквибом. Только уже как раз таки полукровкой. Вроде его мать была маглой, а отец — очень слабым магглорожденным волшебником. Видимо, поэтому и работал на фабрике. Но, по идее, и я и мой отец — чистокровные. Плюс оба принадлежим к древним родам. — Ух! У тебя в крови такая мешанина получается! Принцы — это испанский род. Мак-Роуз корнями из Польши, а Эвантес — французы! Даже у Малфоев такого нет… — Всё. Думаю, стоит расходиться. Отбой через пятнадцать минут, до подземелий идти двадцать! — Паркинсон хлопнула в ладоши. Все дружной гурьбой двинулись ниже по коридору, и никто не заметил мелькнувшую в противоположном конце простую деревянную раму с красивой рыжеволосой женщиной.