Теодор Нотт видел в жизни многое — хотя, по мнению других людей, это, скорее всего, было не так. Конечно, сложно говорить об опыте, когда человеку всего семь… Но другие люди и не умирали, возрождаясь вновь в своём же теле почти десятилетней давности. Как бы странно это ни звучало.
Будучи маленьким ребёнком, он, как и любой аристократ, имел своё виденье вещей. По сути — общепринятое. Оно включало в себя такие ценности, как: благополучие рода, успех, общественное мнение и удачный брак. И несмотря на то, что из-за Тёмного Лорда почти всё встало под сомнение, на его мировоззрение это мало повлияло. По природе своей Тео не был конфликтным человеком. Скорее предпочитал наблюдать и плыть по течению, по ходу дела делая выводы. Даже в школе он не встревал в распри между факультетами. Взять, к примеру, Драко и Поттера. Тогда они вели себя как кошка с собакой и, кажется, были этим если не довольны, то ловили заряд адреналина надолго. Видимо, ненависть стимулировала в них конкуренцию… Нотт так не мог. Воспитанный дедом, которого сложно было назвать деятельным, он, конечно, перенял у него черты характера. Влияние, оно такое.
А потом случилось Возрождение. Тёмный Лорд восстал из небытия и снова занял правящую позицию. Отец вернулся из тюрьмы, стал пропадать на собраниях. И совершенно не обращал внимания на сына, которого видел только пару месяцев после рождения. Тео снова занял привычную ему позицию — наблюдателя. Все вокруг суетились, нервничали, боялись… Все, кроме одного человека. Гарри Поттер в море общего безумия выглядел единственным островком спокойствия. Он был стойким как скала, спокойным как пламя свечи и при этом опасным как бушующий океан. Сила из хрупкого на вид парня хлестала через край. И, как принято в таких ситуациях, Тео почти влюбился.
Поттера сложно было назвать идеалом. Не самый красивый, не самый умный, не самый серьёзный и дальновидный — но Тео это особо не мешало. Скорее, такие качества лишь показывали ему, что маг по природе своей не идеален. Хотя многие с ним не согласились бы. Гарри для него был скорее очень симпатичным. Он не соответствовал предпочтениям, характер хоть и производил впечатление сильного человека, но по большей части казался невероятно гибким. Будто направленным на угождение другим. Сам Поттер порой казался каким-то искусственным, что ли… При всём старании, такие чувства любовью не были и больше походили на увлечение, свойственное всем подросткам с бушующими гормонами. Они никогда не общались, даже словами не перекидывались за все семь лет учебы. Сложно было сказать, было ли у них хоть что-то общее.
Но слишком часто при виде хрупкой спины ему хотелось сжать её обладателя в своих объятиях. Почувствовать тепло тела. Провести губами по жилке на шее, уткнуться в растрепанные волосы на затылке, вдохнуть чужой аромат (почему-то он был уверен, что тот невероятно пьянящий)… Поцеловать кончики пальцев. Расстегнуть пуговицы на рубашке, коснуться голой бархатной кожи. Ощутить под ладонями упругие ягодицы, губами завладеть розовой головкой члена… Порой в голову закрадывались совсем ненормальные мысли. Хотелось узнать. Провести вместе время за книгами, полетать вместе на мётлах, сыграть в шахматы, посетить Хогсмид, покормить с рук гигантского кальмара и прочее, и прочее.
А потом сопротивляться странным желаниям не было смысла. Гарри Поттер умер, утянув за собой Того-Кого-Нельзя-Называть. Оба рассыпались пеплом перед огромной толпой. Тео никогда не забудет крик Грейнджер. Как только последние волны магии улеглись, она ринулась к последнему, что осталось от её друга — чёртовым круглым очкам. Бедная девушка рыдала, сжимая в руках тонкую оправу, и чуть ли не рыла руками землю от отчаянья. Она скорбела по лучшему другу, почти брату. На удивление, остальные даже не шелохнулись. Уизли не спешили подходить — стояли в стороне общей рыжей гурьбой и болтали. Именно болтали!
Кажется, для всех слизеринцев было шоком всё то, что происходило дальше. На территорию Хога ввалилось более сотни авроров, тут же замелькали Авады и парализующие заклинания… А во главе всего этого был, о чудо, Дамблдор! Который должен был быть мёртв уже как два года, ну или около того. Пожиратели, лишившись предводителя, не знали, что делать. В итоге весь свет Английской аристократии оказался в камерах Азкабана. Те, кому не повезло. Других, с кого нечего было взять, убивали на месте. Тео тоже не повезло. Его деда и отца убили сразу — а его, как наследника, продержали ещё три года. Память дальше подводила. Вроде как он подписывал какие-то бумаги, потом снова камера. Дементор — и темнота… Очнулся он уже в своем детском теле.
Сначала всё произошедшее казалось сном. Далёким и пугающим. Но потом события стали повторяться. Чувство дежавю преследовало Тео на каждом шагу. Мир разделился на до и после, всё время повторяясь. Те же разговоры, встречи, знакомства… В какой то момент Нотт впал в уныние. Как бы он ни хотел жить, такой повторяющийся сюжет угнетал его. Страх повторения истории пугал до невозможности. Была пара не особо благородных порывов. К примеру, всё бросить и бежать, потом разыскать Поттера и предупредить и ещё множество вариантов, которые большинство людей не сочли бы достойными.
Такой кошмар повторялся вплоть до первого сентября. Неожиданный попутчик был чем-то новым и, казалось, выделялся не только из череды повторяющихся моментов, но и из мироздания в целом. Такой человек мог встряхнуть буквально каждого. В душе Теодора Нотта всё встрепенулось. И каково же было его удивление, когда этим человеком оказался Гарри Поттер! Шок, что испытал Тео, нельзя передать словами. Как так получилось? Параллельная вселенная? Злой рок? Такое же путешествие во времени, как и у него самого? Но спросить — значит выдать себя. И снова Нотт занялся наблюдением, спрятав все мысли и чувства в себе.
А потом Теодор Нотт пропал. Если в прошлой жизни имела место быть симпатия, то в этой его конкретно так клинануло. За десять месяцев он мысленно разложил на столе Поттера раз тысячу, как минимум. Учитывая то, что ему одиннадцать, это непозволительная роскошь. Как сказал бы тот же Поттер, сосиска ещё не выросла, чтобы на булки зариться… Тут уж ничего не попишешь. Теперь Гарри, Гарольд, не казался искусственным, будто сдерживающие оковы пали. Остались та же стойкость, спокойствие, опасность и сила. Без сомнений, этот человек — всё тот же, только наконец завершенный. Полное великолепие — и погибель Теодора Нотта.
***
Гарри, по своему скромному мнению, идиотом не был. Но порой на него накатывало. Вот скажите, как можно мстить великому старому манипулятору и при этом забыть об одном чёртовом домовике? А вот он забыл. И поэтому совершенно охренел, когда посреди его комнаты возникло лопоухое существо, перерыло там всё вверх дном, проорало об смертельной опасности и исчезло с эпичным хлопком. В себя Снейп приходил под тихие матюки-шипения Тома-змеюки, который после неожиданного визита оказался на люстре. Такие перлы Гарольд ещё не слышал.
Предпринимать что-либо было уже поздно, эльф исчез. Скорее всего, проход на поезд снова будет заблокирован, но что делать в таком случае? Мудрить в любом случае не стоило. Аппарация? но сколько внимания привлечет ребёнок, умеющий аппарировать? Однозначно много. Какие были ещё варианты? Том? Так он сейчас колдовать не может и годен только на сумочку или сапоги. Делаааа...
— Ты всегда такой идиот, или сегодня особый случай? — раздалось насмешливое шипение с потолка. Гарольд поднял голову, встречаясь взглядом со змеюкой. Та, если это возможно, конечно, с анатомией змеи, улыбалась.
— Не понял? — вскинул брови Поттер.
— Определённо, Сатурн сегодня в Юпитере. Ты мне скажи, ты на кой чёрт с Малфоями побратался? Они вроде не самые приятные личности, нет?
— Тут не поспоришь. Иногда Драко хочется удушить. Знаешь, порой закрываю глаза и представляю себя в лесу. Солнце приятно греет, птицы поют, а я стою в овраге с лопатой и закапываю труп. Прям сердечко радуется. Труп в яме орёт, вырывается, а я земельку накидываю и напеваю. Благодать… — мечтательно прикрыв глаза, проговорил Снейп.
— Как хорошо, что мы заключили договор, — нервно прошипела змея на люстре. — Я не к этому вёл, если честно. Люциус может аппарировать тебя на платформу вместе с Драко. Вы друзья, и ничего необычного в этом нет. Напиши письмо и предложи отправиться вместе. Только опасайтесь газетчиков, нам не нужно раскрыться раньше времени. Моё возрождение должно пройти тихо.
— Тихо? А где пафос? Кладбище там, кость отца, плоть слуги? Не по-Тёмно-Лордовски это, Том, — хохотнул Гарольд.
— Захлопнись!
— Ага, счас! Но идея хорошая, спорить не стану.
Гарри присел за стол и взял перо. За всё лето письмами он обменивался раз десять максимум. И то только с Гермионой по маггловской почте. Слизеринские письма, как теперь выяснилось, изымал Добби. Сумасшедшее существо. Самым странным в нём было то, что он вообще появился. Если верить книгам, домовики не могли показываться другим магам без прямого разрешения хозяина, а уж Малфои не могли дать такое распоряжение. Плюс, контракт разорвать тоже не так просто. Недостаточно подарить одежду, нужны слова отречения, подкреплённые магией и каплей крови. Простой носок не может освободить домовика, как ни посмотри. Но Добби почему-то вдруг стал свободным. Следовательно, он с самого начала либо был свободен, и на фоне этого поехал кукушкой — либо принадлежал кому-то. Есть ещё вариант с Хогвартскими домовыми эльфами. Тут уже совершенно другой разговор. Такие эльфы питаются от источника напрямую, но магия их ограниченна. К примеру, они не могут принести что-либо из места не на территории Хогвартса, переместить ученика, причинить вред кому-то… Но Добби мог. Взять тот же бладжер. Было больно и навряд ли он когда-нибудь забудет об этих ощущениях. Получается, Добби может принадлежать Дамби и быть вполне себе опасным. Стоит не забывать об этом.
Письмо наконец было написано и отправлено с Пожирателем, осталось только подождать.
***
Люциус Малфой аппарировал Гарри и Драко на платформу ровно в половину одиннадцатого. Красный поезд пускал клубы дыма, дети спешили занять свои вагоны. Настало время нового учебного года.
