Крылья

Разведены мосты… …чай твой давно остыл Не отвечает мобильный Не отвечает мобильный Не отвечает мобильный Не отвечает мобильный Не отвечает на крики о помощи Не различает звонки в темной полночи Сплин – Мобильный - Петр Хазин, вы меня слышите? - Вы как себя чувствуете? - Что вообще произошло? - Да там какой-то мужик убежал, я крики слышала, но из парадной не выходила, здесь постоянно какие-то разборки, полиция ваша вообще не работает, я что ли должна за вас это делать? Мне шпану разгонять еще не хватало. - Не было там никакого мужика, этот девку свою искал, у нас спрашивал, посрались наверное - Ну мне лучше знать, не? У меня окна прямо во двор выходят. Эта девка даже крикнуть не успела. - Они оба обдолбанные были, вы в его зрачки посмотрите. - Это я уж не знаю, мужик был еще один, спасибо, я еще не в маразме - Ну кто вас знает - А ты мне не хами, не дорос еще хамить то - Теть, да че вы ко мне пристали, я говорю че видел Петя пришел в себя только когда услышал рядом мигалки и громкий голос одной из женщин, что давала показания. Сколько времени прошло – он не помнил, кто вызвал полицию – тоже. Кажется, он и вызвал. А как разблокировал телефон Кристины? Кристина. Хазин вспомнил о ней и привстал на локтях, Ксюша, та самая Зайцева, вскрикнула, видимо, не ожидая, что Петя так резко оживет. Он осмотрелся вокруг и понял, что трупа рядом с ним нет, а вот кровь на руках есть. Костя подошел ближе, пробормотал что-то Ксюше, то ли «очнулся наконец-то», то ли «как только не окочурился». Мигалку наконец-то вырубили и, кажется, это была не патрульная машина ребят из отдела. Хазину было трудно соображать, он ничего не понимал, даже холода толком не чувствовал, но услышал знакомый голос где-то в толпе собравшихся свидетелей. - Петя? Петь, ты как тут вообще оказался? – да, это был Игорь. Игорь, который был то ли зол, то ли напуган. Он прорвался сквозь людей и отодвинул Ксюшу, сразу же протягивая Пете руку, но тот не успел вовремя среагировать. Последний кого он хотел сейчас видеть – это Игорь. Он не знал, что тому говорить, к тому же понимал, насколько неоднозначно все выглядело со стороны. Хазин поднялся, голова сразу же закружилась, в глазах потемнело, Гром успел его поймать за плечи, - ты че тут забыл, я тебя спрашиваю? Ты ранен? Все нормально? Глаза покажи. - Да отвали ты, че ты меня допрашиваешь, меня чуть не грохнули, ты че стебешься что ли? – Петя хотел сказать что-то совсем другое, но выдал то, что обычно говорил другим, строя из себя жертву. Хотя, в каком-то смысле, жертвой он действительно был. Игорь опешил, но не отошел, продолжая держать его за плечи, - я…в баре…пил. В этом. А эта…ну, девчонка. Короче, я не знаю, что произошло. Мы поссорились, она видимо запала на меня, я ее послал, потом пошел за ней, а она тут мертвая…и там этот мужик. Петя хаотично ткнул в сторону переулка, попытался вспомнить внешность того человека и понял, что его образ отлично сохранился в памяти. Наверное, нужно было ехать составлять фоторобот. Хазин только сейчас осознал, что видел того самого маньяка, который терроризировал город. Потом вспомнил про оставленное в баре пальто, ему наконец-то стало холодно, и он поморщился, придвигаясь ближе к Игорю. Гром тяжело вздохнул, явно будучи не в восторге от состояния Пети, но по его глазам было видно, что в эту историю он верил, несмотря на то, что Хазин опустил ту часть, где нюхал кокаин в туалете. Игорь, видимо, решил, что с этим они разбираться будут позже. Грома это напрягало, но он был слишком напуган еще с того момента как позвонила Ксюша и сказала, что Петю нашли рядом с трупом девушки после того как какая-то женщина позвонила и сказала, что под ее окном маньяк убил двоих человек. Игорь молча накинул на Петю свою куртку и повел к машине, а Петя начал что-то тараторить про пальто в баре. Гром кивнул и Костя сразу же пошел в сторону бара, видимо, за вещами Хазина. - Какие люди! Где же тебе ещё быть посреди рабочего дня как не здесь, - это тоже был знакомый Хазину голос и он сразу же забрал свои слова про Грома назад. Нет, последним, кого он бы хотел видеть, был отец. Видимо, Петя собрал сегодня комбо. Младший Хазин убрал со своих плеч чужие руки, хотя по одному взгляду Игоря было видно, что он явно не за коллегу переживает, а как минимум за очень близкого ему человека, - че, Нинку свою беременную ты бросил, теперь решил всех девок Питера собрать? - Да я пил здесь просто, просто, блять, пил. Че ты сюда приперся? – Петя бы так не отреагировал, но стресс давал о себе знать, да и то, что отец при Игоре начал говорить про Нину совсем не радовало. Он, конечно, навряд ли понимал, насколько такая предъява была не вовремя, но и Петя был не в том состоянии чтобы нормально соображать. - Ты сам мне звонил, если не помнишь, или ты уже все мозги свои пронюхал? – Юрий Хазин тоже начинал закипать, хоть и к выходкам сына был привыкший. Игорь смотрел то на младшего Хазина, то на старшего, замечая, насколько они оба похожи друг на друга. Они были похожи друг на друга даже еще больше, чем Громы, за этим было очень забавно наблюдать. Конечно, слова про некую «Нину» огорошили Игоря, но он изначально был уверен, что прошлое Пети ему аукнется, поэтому не особо удивился. Младшего Хазина нужно было уводить с поля боя, ничем хорошим эта перебранка не закончится, Игорь как чувствовал, что сейчас может произойти что-то максимально хуевое. Петя обычно редко думал перед тем как произнести очередную самозабвенную речь, а старший Хазин еще нужен был им чтобы довести дело до конца, - если у этой девки найдут следы интимной близости, у тебя будут большие проблемы. А я, в очередной раз, буду стоять и доказывать, почему виноват известный адвокат, а не мой, блять, сын. - Да какой нахуй близости, я ее пальцем не трогал, - возмущенно начал Петя, Игорь взял его за локоть чтобы наконец-то дотащить до машины. У Грома разболелась голова, хоть он обычно таким не страдал. В стороне, рядом с машиной, курил Стас и наблюдал за пьесой буквально из первых рядов, Ксюша почти не смотрела в их сторону, видимо труп напугал ее гораздо больше, чем Хазин. Такой череды убийств в Петербурге не было со времен Разумовского и город только выдохнул, как снова начались зверства, - да мне ни Ксюша твоя, ни Нинка нахер не сдались. И матери то же самое передай, она мне уже все мозги вынесла. Забирайте себе внука и воспитывайте, может хотя бы с ним у тебя получится. - Еще твоих отпрысков мне не хватало воспитывать, у меня один нахлебник есть, мне его по горло хватает, - как бы Игорь не пытался усмирить Петю, он уже понял, что это тщетно. Его мысли сейчас были только о расследовании и о том, что Хазин запомнил лицо убийцы. А еще то, что Петя, как свидетель, теперь был в большой опасности и по-хорошему, его надо отправить куда подальше пока это все не закончилось. Радовало одно – история шла к логическому окончанию, причем очень неожиданно. Дело, по сути, сдвинул с мертвой точки человек, который вообще им не занимался. Абсурд. - Ты мне деньги уже сто лет как не даешь, не собираюсь я больше на твоей шее жить, и видеть я тебя, блять, не хочу. Оставь меня уже в покое, я все равно таким как ты хочешь уже точно не стану, я теперь вообще с мужиком живу, так что в следующий раз, если захочешь меня посватать за дочку генерала, ты так ему и передай, - эта реплика была одновременно ожидаема и совершенно неожиданна. Игорь прикрыл глаза, осознавая, что все прекрасно понимали, о каком мужике идет речь. Петя и сам понял, что сказал, когда было уже поздно. Стас поперхнулся сигаретным дымом и сел в машину, предварительно затушив окурок ногой. Он понял, что сейчас начнется какое-то представление, в котором он не хочет принимать участие. Толпа затихла, Юрий Хазин должен был что-то на это сказать, но даже он потерял дар речи. Игорь поймал момент и все-таки увел Петю в сторону от эпицентра взрыва. Но взрыва не произошло, старший Хазин пытался переварить сказанные сыном слова. Зато Костя из бара вернулся вовремя, протянул Пете пальто и непонимающе взглянул на них. Когда он уходил, все ещё было в порядке. Он начал расспрашивать Ксюшу, но та лишь шикнула на него, мол помолчи, потом все объясню. Хотя объяснять толком было нечего, она почти ничего не слышала. Расследование было под большой угрозой, навряд ли старший Хазин после сказанного захочет с ними сотрудничать, а если еще и передаст все это Федору Ивановичу… Игорь даже думать не хотел, что его ждет. Он просто усадил Петю в машину. Стас, который был за рулем, переглянулся с Громом. Они поняли друг друга с полуслова, Игорь кивнул, и Стас вышел, а сам майор сел на водительское рядом с Петей. Городецкий в шоке от произошедшего не был, но ему явно не нравилось то, что чьи-то личные отношения мешали расследованию. Правда Игорю он ничего не сказал, одного раза уже хватило. - Петь, вот кто тебя за язык тянул? Ты вообще хоть иногда думаешь, прежде чем что-то говорить? – Игорь не удержался, его правда злила вся эта перепалка. Возможно, он был зол на Петю с самого начала и это просто дало ему толчок. Ссориться сейчас совсем не хотелось, но и молчать он не был готов. Гром вообще всегда привык говорить то, что думает, а не скрывать до последнего чтобы сорваться. Да и к тому же он совсем не понимал этимологию отношений Хазиных, ему со стороны казалось, что они как две капли воды похожи, и как две очень упертые капли, которые не могут нормально поговорить. Отец Хазина был хоть и мудаком, но живым. Да и любил Петю, просто по-своему, как умел. Как и Петя любил Игоря, по-своему и очень специфично. - А че не так? Не нравится? То есть как ловить всяких неадекватов – ты дохуя герой, а тут, видите ли, проблема, да, Гром? – Петя прекрасно понимал, что ему стоит остановиться. Но это та самая точка ссоры, когда ты может и осознаешь, что тебя уже заносит, но сдать назад не можешь. Потому что сдать назад – означает принять свое поражение, согласиться с тем, что ты ошибся. А Петя себе этого позволить не мог. Он чувствовал, что их еще не начавшиеся отношения дают глубокую трещину и ничего не мог с этим поделать. - Да причем тут…,- Игорь потер глаза, потом постарался выдохнуть, он даже не хотел поворачиваться чтобы посмотреть что происходило снаружи. Происходил, наверняка, полный пиздец. Что делать дальше он не знал. Адвокат этот наверняка уже собирает вещи, его ловить надо, а у них вся команда посыпалась к чертям собачьим. А если его не поймать, девушки же так и продолжат умирать. Может не в Петербурге, но какая разница, - хватит на меня орать, ты обдолбался, напился, мог умереть, а теперь еще и так вовремя решил сообщить новость о наших отношениях единственному человеку, который может продвинуть это расследование. Тебе не кажется, что это уже, блять, перебор? Петя не знал, что на это ответить, это и правда был перебор, даже для него и даже он это понимал. Хотелось сказать что-то в ответ, придумать очередное оправдание, но все оправдания закончились уже давно. Хазину снова хотелось нанюхаться и не о чем не думать, потому что по-другому он справляться со стрессом просто не умел. Ему как подростку казалось, что все настроены против него и все хотят ему зла. Петя взялся за ручку двери, но Игорь дернул его обратно за рукав своей же куртки. Он хоть и злился, но отпускать Петю сейчас, когда они оба на взводе, было глупо. Да и Петя сейчас был под прицелом. - Ну куда ты собрался? Единственный живой свидетель, совсем уже у тебя крыша едет? Сейчас поедем домой, соберешь вещи и будем думать куда тебя прятать, - Игорь оперся головой о стекло машины, приводя мысли в порядок, а Петя принялся снимать чужую куртку. В машине на пару секунд повисло молчание, такое мерзкое и неловкое, какое обычно бывает, когда ты сидишь рядом с человеком, с которым находишься в ссоре. Хазин наконец-то посмотрел на Игоря, столкнувшись с ним взглядом. Если словами Петя извиняться совершенно не умел, глазами у него это отлично получалось. Им обоим нужно было успокоиться. Петя накрыл рукой руку Игоря, а тот посмотрел на него вложив во взгляд всю усталость, что у него была. Кажется, буря прошла мимо и Гром начал постепенно успокаиваться, сделал глубокий вдох, закрыл глаза, выдохнул, сжал руку Хазина в ответ. По закону жанра они должны были обняться и извиниться друг перед другом, но в окно машины со стороны Грома постучали. Тот вынужден был убрать Петину руку и опустить стекло. - Я, конечно, очень извиняюсь, но мои ребята запросили биллинг телефона Алексея Сербского, Юля с Димой уже выезжают. Очную ставку проводить будем или твой Хазин под домашним арестом? *** Я смотрю в темноту, я вижу огни.Это где-то в степи полыхает пожар. Я вижу огни, вижу пламя костров. Это значит, что здесь скрывается зверь. Я гнался за ним столько лет, столько зим. Наутилус Помпилиус - Зверь Кровь отмывалась от рук плохо, от одежды – вообще не отмывалась. Сербский даже не успел позвонить матери, да и что он ей скажет? Она же ничего не знает, она же ни в чем не виновата. Виноват отец, который умер и оставил его с этим один на один. Многие говорят, что на самоубийство могут решиться лишь люди с железной волей, типа пустить себе пулю в голову – это героический поступок. Леша был уверен, что это не так. Своего отца он считал трусом, который в свое время не смог признаться, не смог сказать в лицо коллегам правду, не смог признаться самому себе в том, что совершил. Младший Сербский был уверен, что если бы тогда его отца арестовали все было бы по-другому. У них с Хазиным было что-то общие – они оба во всех своих бедах винили родителей, хотя сами уже являлись взрослыми людьми и должны были нести ответственность за свои действия самостоятельно. Михаил Сербский точно не был виноват в том, что Алексей провозгласил себя богом и решил убивать, а Юрий Хазин вовсе не нес ответственность за зависимость сына, которую он обрел уже в относительно зрелом возрасте. Признать то, что в своих проблемах виноват только ты сам – вот по истине героический поступок, а вовсе не самоубийство. Алексей Сербский уже минут пятнадцать пытался смыть со своих рук кровь, которой уже не было, но ему казалось, что он буквально пропах трупным запахом. Если раньше убийства происходили более продуманно и схематично, сейчас у него уже окончательно снесло крышу. То ли это происходило от безнаказанности, то ли от того, что он настолько потерялся, что только сейчас осознал весь ужас происходящего. Будто все, что было до этого, происходило не с ним, происходило как в тумане, как в наркотическом опьянении. А сейчас он реально отдавал себе отчет о том, что убил человека. Убил человека и попал на глаза следователю следственного комитета. Петру Хазину. Это фамилию Сербский точно где-то слышал, но вспомнить, где именно не мог, от этого было только хуже. Ему казалось, что за ним с минуты на минуту придут, он еле добрался до дома, чувствовал, будто бы за ним следят. Леша не отец, выстрелить себе в череп он не сможет, оставалось только бежать. Пересечь границу с Финляндией, прийти в посольство, запросить ПМЖ. Загранник у него есть, это не проблема. Возьмет только необходимые вещи, все остальное купит там. Карточки надо выбросить, у него же была где-то наличка. Сербский в панике начал вытряхивать из пальто телефон чтобы вытащить симку, забыл выключить воду в ванной, засорившийся сток в раковине дал о себе знать и вскоре вода просто начала заливать пол. Телефон, который он вытряхнул, упал прямо об угол тумбочки, экран дал огромную трещину, дисплей помутнел. Леша выругался, но решил, что это даже лучше. Он побежал с телефоном на кухню чтобы найти зубочистку и вытащить симку, не замечая, как в ванне начался настоящий потоп. Казалось, что он сейчас вообще ничего вокруг не замечал. Опрокинув локтем солонку, которая тоже упала на пол и разбилась, он взял злополучную зубочистку и принялся пытаться достать симку. Зубочистка сломалась, Сербский выругался, открыл окно и выбросил телефон на улицу. Тот не должен пережить падение с девятого этажа. Под окном завыла сигнализация, видимо телефон либо приземлился на случайно пострадавшую машину, либо пролетел совсем рядом. Адвоката напугало не это, а звонок в дверь, такой громкий и оглушающий, будто бы кроме этого звука в квартире было абсолютно тихо. Он вышел в коридор, по-прежнему не замечая ничего из того, что происходит вокруг, чуть не врезался в тумбочку и посмотрел в глазок. Ничего не было видно, а он ведь даже не замечал раньше, что такая важная часть двери нихуя не работала из-за грязи. Конечно, он ведь считал это прошлым веком, у него ведь был домофон с камерой, зачем ему глазок. Я нашел его здесь, в этой степи. Слышу вой под собой, вижу слезы в глазах. Это значит, что зверь почувствовал страх. Сербский бежит обратно на кухню, хватает первое, что попадается под руку – кухонный нож. Конечно, он ведь не отец, у него нет табельного. Даже ружье лежит на даче, а лицензия на охоту давно просрочена. Кто мог подумать, что охоту здесь устроят на него, а ему придется отстреливаться. Алексей думает, что если там оперативники – они его сразу завалят, даже не придется напрягаться. Зато унесет пару жизней с собой, оно того стоит. Все менты одинаковые, даже хуже, чем его отец. Его отец был болен, а те, кто получают взятки за ложное дело об износе и нюхают кокаин, пользуясь служебным положением, явно отдают отчет себе о своих действиях. Сербский открывает замок за замком, поворачивает ключ и толком не убедившись – начинает хаотично наносить удары в грудь. Звука выстрелов так и не следует, за то теперь он слышит женский крик на лестнице, а потом человека на полу, который хватается за раны и пытается подняться. Паранойя – это опасно, особенно, когда вместо наряда полиции ты под дверью встречаешь свою мать. Я смотрю в темноту, я вижу огни, Это значит, где-то здесь скрывается зверь. Подъезд встречает Сербского холодом и сквозняком из открытого окна, он понимает, что так и не оделся после того, как снял окровавленные вещи. Василиса, несмотря на возраст, оказалась очень живучей. Она хватается за ногу сына и хрипит, а тот хватает с вешалки пальто и решает, что единственный вариант сейчас – убежать. Вернется в квартиру, если ее не опечатают. Если опечатают, тоже вернется. Даст кому-нибудь на лапу и вернется. Ему сейчас все кажется таким незначительным по сравнению с арестом. Даже смерть. Соседка снизу, которую он затопил, побежала в свою квартиру вызывать полицию. Брать ее в заложники глупо – с такими полиция никогда не пойдет на переговоры. Это только в фильмах, в жизни – сразу открывают огонь. Он сбегает вниз по лестнице, по дороге бросает нож, запахивает пальто, окровавленными пальцами пытается попасть на кнопку у двери. Попадает только со второго раза. Руки трясутся, а холодный питерский ветер сразу напоминает ему о том, что одежду он оставил дома. Сербский думает, что нужно вернуться, нужно избавиться от трупа, который то трупом еще не был, в голове сразу появляются всякие безумные идеи: расчленить, вывезти, спрятать. Но было уже поздно, дверь за ним захлопывается, а ключей он не взял. Леша осматривается вокруг, двор-колодец двоится в глазах, голова кружится, ему кажется, что он попал в какую-то западню, что отсюда нет выхода. Сербского начинает тошнить, а где-то вдалеке уже слышны мигалки полицейской машины. Конечно, он думает, что это за ним и плевать, что машины, которые едут на задержание всегда выключают звук. Из соседнего подъезда выходит мужчина с собакой, видимо на прогулку, смотрит на него несколько секунд и отмахивается, наркоманов в Питере полно, к солевым в пальто на голое тело уже привыкли. Вот только Алексей Сербский никогда наркотиков не употреблял. Он видит машину матери на стоянке, но понимает, что возвращаться за ключами уже поздно, нужно было думать раньше. Он убил свою маму. Память старается запрятать этот момент куда подальше, но ничего не выходит. У него во дворе отель, здесь везде камеры, куда ему бежать? Сербский пробегает вместе с выезжающей машиной, пока ворота открыты, попадает на оживленный Невский проспект, сталкивается с человеком, который раздает рекламки в музей страха. Тот ругается на него, но Алексей уже ничего не слышит, он делает пару шагов назад и машина, которая ехала на большой скорости, чуть не сбивает его. Сербского оглушает звук резкого гудка, он закрывает уши руками и прикрывает глаза. - Сербский! На месте стой, - Алексей пытается понять откуда исходит звук, лихорадочно смотрит из стороны в сторону и слышит предупредительный выстрел. Стас стоял на противоположной стороне, это было не страшно, между ними целый поток машин и толпа людей, которые в панике начали разбегаться. Кто вообще разрешил менту стрелять в воздух в толпе людей? Кто вообще этот человек? Адвокат хочет затеряться среди людей, никто не будет стрелять в оживленную толпу, - стой я тебе говорю, тут сейчас наряд будет, успокойся. Никаких сомнений не оставалось – Алексей Сербский был убийцей, ему теперь никакой адвокат не поможет, хоть и улик у них особо не было, а из доказательств только свидетельство наркомана, которому показали фотографию. Он сам себя выдал, а мог бы спокойно бороться за свободу, они бы ничего не доказали. Леша теряется в толпе, Стас хочет перебежать дорогу, но понимает, что просто создаст аварию. Туристический сезон уже закончился, если бы здесь было больше народу – может он бы и успел выиграть пару лишних минут в лихорадке. Но среди людей он уже видит мужика, который несется к нему. Сербский где-то видел его раньше. Сашкин Игорь Гром? Тот самый опер, на которого она залипает еще со студенческих лет, если не раньше. Где-то сзади паркуется патрульная машина, на этот раз точно за ним, стрелять они не будут, но точно смогут его поймать. Улица пустеет, а прямо на встречу Сербскому бежит Игорь. Адвокат решает проверить свою удачу, это все больше и больше напоминает школьные салки, он тогда, в школе, тоже не думал ни о чем и несся сломя голову. Сербский выбегает на проезжую часть и ему правда везет, машины успевают остановиться, когда он уже думает, что все закончилось, когда перед ним остается какая-то пара метров, «Пежо» справа не успевает остановиться и на полной скорости врезается в него. Сербский и правда может считать себя поистине везучим человеком, ведь даже перелетев через капот машины, он остается живым. Прием, прием, у нас труп. А нет, живой, отбой, скорую вызовете. Этот псих женщину в подъезде ранил Жива? Нет, все-таки придется вызывать труповозку Точно? Точно. Пульса нет, теплая еще А ее то за что? Да хер его знает, ты следакам звони, пусть разбираются Да едут они, едут, Стас *** В квартире Грома все еще пахнет утренним кофе, настолько сильно, что даже начинает тошнить от этого запаха. Скорее всего Петя просто забыл закрыть пачку с зернами. Сбор вещей занял минут пять-десять, Хазин даже не успел их выложить, заметил, что оставил на своей первой квартире дезик и одну из банковских карт, которой чертил дорожки. Он, кажется, вырубился, пролежал целый час на диване, прямо в одежде и понял, что его спина явно такого не заслужила. Петя смотрит с дивана на кухню и вспоминает как они здесь пили, казалось, что это было совсем недавно. А, может быть, и не казалось. Они знакомы всего ничего, это самый странный и быстрый роман в его жизни, не считая курортных. Как вообще так вышло, что он, Петр Хазин, за которым толпами бегали девчонки, лег под мужика? Ладно, формально еще не лег, но тем не менее это почти произошло. И причем даже не под кайфом. Он понимает, что ужасно голоден, лишь когда блюет несколько раз и понимает, что отсутствие двери в туалете – это не всегда минус. Гром у себя в квартире еду не держит, может, если бы они прожили вместе подольше – все бы поменялось. Хотя Петя и сам не любитель готовить, ведь всегда проще заказать доставку, чем бесконечно ходить до холодильника и обратно в поисках чего-то съедобного. Игорь толком не сказал ему куда поехал, кажется, он все еще злился на Петю, когда уезжал. Оно и не мудрено, Петя сам на себя злился, но никакого толка от этого не было. Долго это не работало. Страх и чувство вины, к сожалению, или к счастью, совсем недолговечные чувства. Наверное, сейчас ему уже не хотелось нюхать. Да и ближайшие дни не захочется, а что будет дальше – никто не знает, даже сам Хазин. Его мысли обрывает поворот ключа в дверной скважине, у Игоря ужасно шумит дверь, единственная в доме и та не смазана. Пете отсюда не видно, что происходит в прихожей, а усилий чтобы посмотреть он не прилагает. Вставать совершенно не хочется, напрягаться тоже, но как только Игорь начинает топтаться рядом с вешалкой и снимает куртку, Хазина пробирает чувство тревоги, будто бы отец пришел после родительского собрания. - Подбросишь до аэропорта? – выдает Хазин, пока Игорь снимает кепку и проходит в гостиную. Он открывает бутылку воды, которую принес с собой и делает два больших глотка. Видимо, задержание было нелегким. Пете особо не интересно чем все закончилось, а Игорь ранен не был, так что можно было выдохнуть и жить спокойно. За Грома он волновался, может даже сам этого не осознавал, но волновался. Тот делал все чтобы повторить судьбу своего отца, а Пете это не нравилось. Но, в конце концов, кто он такой, чтобы пытаться изменить Игоря, если сам себя изменить не может? - Отбой, побег отменяется, Сербского задержали. Он свою мать грохнул, считай с поличным поймали. Правда, мужика жалко, к которому он на проезжую вылетел. Мы его нашатырём два раза в порядок приводили, - Игорь устало трет глаза, потягивается, создается ощущение, что он сейчас на ходу готов упасть на диван и вырубиться. Немудрено. Петя вот, за преступниками никогда не бегал, но на рейдах тоже прилично уставал. - Нет, ты не понял. Я билет купил, сегодня в Москву уезжаю, - спокойно говорит Хазин, как бы между делом. Ему не хочется начинать этот разговор, но по-другому никак. Лучше так, чем втихую съебаться в другой город, а потом звонить и говорить, что у него такая традиция, перед новым годом ходить в баню и бухим улетать на 600 километров от дома. Эльдар Рязанов в гробу бы перевернулся от такой адаптации «Иронии судьбы». - Не понял. Зачем? – Игорь останавливается рядом с ним, кажется, забывая куда шел до этого. В его голове сейчас мелькают различные логические цепочки, любые, кроме верной. Может, Пете нужно забрать вещи, продать квартиру, пообщаться с матерью. Мало ли какие у него тараканы в голове. Конечно, отпускать Хазина одного в Москву не хочется, но Игорь его и тут не сможет контролировать. Да и не хочет. Ничего хорошего из этого не выйдет, а лишь ухудшит положение. Что делать с Петей он понятия не имел. Но видеть его в своей квартире стало таким привычным, Гром, кажется, впервые обрел кого-то рядом, ведь раньше он совсем не понимал для чего люди встречаются, женятся и живут вместе. А понял слишком поздно и совсем не с тем человеком. - Не знаю. Домой поеду. С работы уволюсь, - начал перечислять Петя, нервно крутя в руках телефон. На Игоря он не смотрел, а вид потолка уже осточертел. Он включил телефон, посмотрел на время, выключил. Времени еще много, но пока пройдет регистрация, пока то, пока се. Да и Гром может послать его и никуда не повезти, а такси до аэропорта стоит целое состояние, - да я бы с удовольствием остался, но ты сам посуди, что нас дальше ждет? Вечные срачи, разборки, потом дойдет до мордобоя, ночевок в травмпункте и проблем на работе. Я вообще удивляюсь как мы с тобой пересеклись, мне кажется, наши с тобой линии вообще не должны были пересекаться. Тут либо я куда-то не туда попал, либо ты свернул не в ту сторону. Игорь садится на диван, Петя чувствует, как матрас продавливается под его весом и наконец-то смотрит в сторону Грома. Тот выглядит совсем ошарашенным, будто бы он раньше об этом вовсе не задумывался. Он и не задумывался, Игорь был вечно в работе, поэтому остальное казалось ему незначительным. Даже если речь шла о зависимости Пети, по сути, человека, который за пару недель стал ему ближе всех остальных. Гром смотрит в одну точку, куда-то на пол и переваривает озвученную информацию. Петя снова смотрит на время, теперь на своих часах, понимает, что они давно уже перестали ходить. Он даже часы держал чисто для статуса, по факту они ему нахер не были нужны. - А ты не думал в больничку лечь? – внезапно говорит Игорь, поднимает взгляд и смотрит Пете в глаза, а тот сразу же поворачивает голову в сторону кухни, будто бы увидел там что-то ужасно интересное. По одному этому движению было понятно, что Хазин в больницу не собирался, а Игорь абсолютно зря на это надеялся. Может, Петя и был в чем то прав, они столкнулись даже не как два разных человека, а как две абсолютно разные вселенные, которые не должны были пересекаться. Между ними сейчас напряжение можно было резать ножом. - Да дело то не в больничке, Гром. И не в наркоте. Ты меня уже не поменяешь, мне не шестнадцать. И я тебя не поменяю. Мы с тобой совершенно разные. Это круто так, на один раз. Тандем типа красивый, как в детективных сериалах. Ты правда думаешь, что я смогу привыкнуть к жизни на пятьдесят тысяч в месяц, а ты, сможешь привыкнуть ко мне? Ты же видишь, что у нас не выходит. - А с чего ты решил, что я хочу тебя менять? Я хоть раз тебе за все это время что-нибудь сказал? Их разговор перетекает в то, что Петя максимально старался избежать – в ссору. Ссориться он не хотел, тем более с Игорем, а в голосе Грома уже была слышна обида. Хазин растерялся, не зная, что ответить, сжал челюсти, запустил руку в волосы, которые надо бы было помыть. Приедет в Москву – проторчит в ванне часа два. - Игорь…да ты кроме своей работы вокруг ничего и не видишь. В общем, давай я такси вызову и на этом разойдемся. Хоть разойдёмся нормально. Я тебе говорю, я билет купил, все, Пулково – Шереметьево, - Хазин с трудом встает с дивана, а Игорь понимает, что ему впервые тошно от того, что он поймал преступника. Может, если бы не поймал, все бы затянулось, и они бы нормально поговорили. Время отмотать назад невозможно, но иногда так хочется заснуть и проснуться, отмотав пару недель назад. Грому хочется сказать про то, что Петя просто трусливо сбегает. Сбегает, как от той загадочной «Нинки», как по жизни бегает и боится брать за что-то ответственность. Но Игорь молча наблюдает за тем, как Хазин закидывает в дорожную сумку зарядку от телефона. - Да ладно, я же на служебке. Подвезу, че деньги тратить то. *** - Не, Слав, я все равно не пойму. Нахуя нам эти броники и автоматы выдали? И чем они нам помогут? Я палку даже поднять не могу, - мужчина лет тридцати пяти покосился на своего напарника, а потом на окно, которое выходило прямо на дорогу. Он снял с себя оружие и принялся наливать воду в чайник, - я только из ППСов ушел, потому что они ходят с этими штуками. И че теперь? Шило на мыло. - Да ты че, не слышал? На этом посту, прямо при мне, напарника моего грохнули. А у нас всегда так – походим пару недель в брониках и все забьют, - рыжеволосый по виду будто бы прошел афганскую войну, либо просто выпил водки, которую по старому обычаю патрулей подливали во все напитки, что имелись на посту, - я те говорю, опер приехал. Говорил, «я свой», «я свой», а потом вытащил пистолет и открыл огонь. - Че, прям опер настоящий? С ксивой? – брюнета явно эта история заинтересовала, не каждый пост ДПС мог похвастаться такими байками. Да и хвастаться было нечем – про Серегу, которого убили, он слышал краем уха. У того ребенок был, мелкий совсем. Жуткая ситуация, еще и опер стрелял. Мент, такой же как они. Одно дело пятьсот рублей взяткой взять, а другое дело открыть огонь по людям. Конечно, своих коллег не хаят, но из-за таких уродов потом в каждой новости пишут о том, что в полицию идут только поехавшие. И только сами полицейские знают, сколько надо сейчас собрать справок и пройти формальностей чтобы поступить на службу. Показуха одна – да, но тем не менее сейчас и с опытом курения травки не берут, что уж там о психах говорить. - Да, настоящий. Они ахуели уже совсем, постоянно как не остановлю кого - у каждого второго ксива. Это им типа сейчас как депутатский мандат. Слава усмехнулся, а его напарник, видимо, совсем впал в детство и засмеялся от слова «мандат». Впрочем, вечер был скучным, если бы тишину не нарушила рация, с ближайшего поста кто-то пытался что-то им сообщить. Связь работала плохо, для этого нужно было выйти на улицу и Славик, тяжело вздохнув, вышел на свежий воздух, пытаясь разобрать невнятный голос коллеги. «Прием, слышишь? Слав, прием. К вам там машина мчится служебная, мигалки не включены. Мы с ребятами не успели стопануть. Слышишь? А у вас там пост проклятый, так что ловите» «Че? Да какая машина, ты там че выпил? Нет никого» «Да ждите, говорю, скажите, чтобы потише ехали. Все-таки наши ребята, мало ли куда спешат» «Ага, наши. Знаю я, блять, таких наших» Из поста ДПС выглянул новый напарник Славика и кивнул ему, мол че случилось? Рыжий пожал плечами, прищурился, пытаясь вдалеке разглядеть что-то похожее на служебную машину. Ловить очередную пулю совсем не хотелось, но то ли в молодом капитане проснулось чувство мести за напарника, то ли он решил похвастаться перед новеньким, рука сама подняла двухцветную палку. В этот раз Слава был в бронике и при оружии, его собрат по оружию решил тоже забежать в пункт ДПС и прихватить свой автомат. На этот раз машина притормозила ровно, инспектор понимал, что ошибся, но отступать было некуда. - Здравие желаю, капитан Румянцев Станислав Алексеевич, куда спешим? – гаишник вежливо отдал честь и посмотрел на мужика, которые сидел за рулем и выглядел достаточно спокойно. Их было двое, но на первый взгляд никаких странностей не было. По Антону тому сразу было видно, что у человека с головой непорядок. Все бы прошло тихо и мирно, остановили, с кем не бывает. Тем более мигалку Игорь и правда не включил, не думал, что кто-то докопается. Никогда таких проблем не было. Вот только у Пети были на этот счет свои мысли и он явно был возмущен происходящим. - Капитан, ты че не видишь, у нас машина служебная, тебе ксиву показать? У вас совсем ловить некого? - Петя явно был готов отстаивать свои права, а Игорь понял, что на этот день его полномочия уже все. Стресса хватило по горло, сейчас только не хватало устроить махыч с дпсниками. Гром даже не попытался остановить Петю, видимо, все еще злился на него. А может, просто по-человечески устал. День выдался очень сложным. - А ты мне тыкай и ксиву свою себе оставь. Машина чья? Куда едем? Почему мигалки не включены, а скорость превышаете? Нам пост соседний сообщил, я щас им позвоню и распечатаем фотки с камеры. Щас везде камеры висят, - Славу явно задела эта ситуация. Будь это рядовой день, не стреляй Антон тогда в его напарника, все бы обошлось. Да он бы и не остановил их. Просто коса нашла на камень. - Да все, все, брейк. Слушай, Слав, мы в аэропорт опаздываем, у него рейс через сорок минут. Я сейчас мигалки включу, правда, забыл, ну с кем не бывает? Ну мы же свои – Игорь посмотрел на капитана с такой надеждой, с какой ни на кого не смотрел. Гром ведь не знал, что это именно тот пост ДПС, он вообще не понимал почему к ним так нагло пристали. На деньги хотели развести? Да это же даже звучит бредово, Игорь по званию его старше, какие взятки. - Свои? Да, знаю я таких. У нас один из ваших моего напарника грохнул на прошлой неделе. Права твои, где, мужик? - Да какие права, я майор полиции, я тебе говорю, мы опаздываем. Игорь Гром, можешь любого из управления спросить, - Игорь начал в панике искать права, а Петя с паникой посмотрел на него. Гром открыл бардачок и понял, что права у него остались в Юлиной машине. Да кто бы вообще мог подумать, что служебную машину с сотрудником решат остановить? Кому это в голову прийти может? - Хоть Петр Первый, мне вообще плевать. Права твои где? Разрешение на использование служебного автомобиля? - Ты че ахуел совсем? Ты не слышишь? Мы сотрудники, тебе че погоны жмут? У меня самолет в Москву сейчас улетит, - Петя никак не ожидал такого поворота событий, на его памяти ДПСники впервые тормознули служебную тачку, причем еще с таким очевидным намеком на развод. Хазин вышел из машины и начал искать удостоверение в кармане пальто, Игорь сложил руки на руле и уперся в них лбом, начиная смеяться от происходящего абсурда, - я следователь следственного комитета, Петр Хазин, мне ехать надо, ты глухой что ли? Меня в Москве ждут, не слышишь? - На место сядь и успокойся. Откуда я знаю, может вы эту тачку сперли? – Слава явно пошел на принцип, а его напарник явно не понимал, что происходит. Такие стычки были редкостью, да и не имели никакого смысла. Мимо уже проехало несколько подозрительных машин, но кого это сейчас волновало? Рыжеволосый забрал у Хазина удостоверение, посмотрел внимательно, будто бы реально может одним взглядом определить: подделка или нет, - слышь, Андрей, поверь удостоверение по базе и регистрируй вождение без прав, оформлять будем. Петя выпучил глаза, решил вернуться в салон машины и достать телефон, позвонить кому-нибудь из своих. Но у него в Петербурге никого не было, а Московские связи сейчас никому не были нужны. Забавно так, в России каждый город живет как свое государство и связи работают по тому же принципу. Ну, если, конечно, ты не самому Бастрыкину наберешь. - Че ты ржешь? Че смешного? Тебя там ща прав лишат, ты в курсе? У тебя они вообще есть? – Петя начал свою агрессивную тираду, но пока Игорь смеялся, изредка пытаясь прийти в себя, Хазина этот смех заразил. Он посмотрел в глаза Грому, который либо был в истерике, либо реально считал происходящее смешным. И сам начал смеяться. - Не, Петь, ну это…это судьба, - Игорь еле выговаривал слова сквозь смех, а после этого почувствовал, как его пихнули в плечо. В какой то степени он был рад, рад, что эти дураки остановили машину, рад, что Петя не уехал на такси. Хотелось просто приехать домой и забыть произошедшее как страшный сон. Хазин уткнулся носом в плечо майора и обнял его за руку, пытаясь что-то сказать сквозь смех. Им в машину постучались, Петя опустил стекло и устало взглянул на сотрудника. - Парень, ты же в курсе, что на тебя сегодня приказ об увольнении поступил? Че ты мне эту ксиву суешь. Из машины выходим оба, приехали, Петр Юрьевич. Ты мою жизнь превращаешь в радость Я как обычно беру и все херю И объясняться уже нет надобности, нет не верю Я твою жизнь превращаю в облако Ты это облако топишь в грязи Мы оба черные нам все по боку, ты тормози Я даю тебе шанс, ты найди себе пару, даю тебе еще 1, 2, 3 Я налью тебе шнапс, ты найди себе тару, налью тебе еще 1, 2, 3 NЮ — Я даю тебе шанс