Способ согреть или Идеальный чай Димы Дубина

      Январь был беспощаден. Снежная пыль, не спеша оседала на всех поверхностях Санкт-Петербурга, укрывая белым пледом город. Вязаная шапка, явно уступала пыжиковой, но Дима наотрез отказался покупать натуральный мех; пусть и тёплый. Куртка может и грела, но этого явно было недостаточно для полного комфорта. Потерев руки меж собой, Дубин грелся как мог.       — Тебе действительно настолько холодно? — со скепсисом спросил рядом идущий Гром. На нем все тот же универсальный картуз с извечной кожаной курткой – набор на любой климат.       Оба, очевидно, не понимали друг друга.       — Именно настолько, — стуча зубами, ответил Дубин.       — Могу куртку одолжить, — учтиво сказал Гром, демонстрируя вещь.       Дубин предпочёл ничего не отвечать.       Конечно, в мире всё ещё существовали такси, но свободной машины эконом-класса не нашлось, а на "изъебистые тачки", – как называл их Игорь, – денег не было. Все "лишние" ресурсы парни ещё в ноябре решили откладывать на собственное авто. Они не привередливы: комфорт и хорошее состояние машины – всё, что им нужно; но даже для таких критериев нужны были немалые средства.       На данный момент Дима поселился у Игоря. Парни решили, что так будет удобнее и дешевле – можно сдавать Димину квартиру и получать небольшой пассивный доход, а это, нынче, вполне себе недурно.       Но морок им хватило с жильцами – за последние четыре месяца они трижды их меняли. Постояльцы, которых иногда приходил навещать мягкотелый Дубин, никак не ожидали в один прекрасный день увидеть на пороге Грома, – как из ясного неба – нависающего над душами, запамятовавшими заплатить квартплату за месяца. Игорь, он же радикал, не терпел подобного отношения и по-хорошему вёл с ним беседы; и после таких милых бесед, почему-то, жильцы впопыхах покидали квартиру заплатив даже слишком много. Гром никак это не комментировал, а Дубин и подавно молчал.       Диме нравилась квартира Грома. Действительно нравилась во всей своей беспорядочной красе. Дубин только принёс в неё немного уюта.       Уже через несколько дней после переезда, в доме Грома начали появляться цветы в горшочках, коврики, пледы, подушки и прочие, как любил называть это Игорь – пожитки. Но Дубин прекрасно знает, что если Игорю что-то не нравится – он выбросит и глазом не моргнёт; он же радикал. И сейчас в жилище Грома были только отголоски его былой гансоньерки.       Зайдя, в квартиру, весь трясущийся и замёрзший Дима, тут же, сняв с себя верхнюю одежду, понёсся на кухню. Где-то в глубине комнат послышался щелчок чайника и скрип открывающийся дверцы шкафчика. Гром проводил его елейным взглядом, хмыкая про себя.       — Чай будешь? — послышалось с кухни.       — Буду, — легко согласился Гром.       По правде, он не любил чай – чай любил Дима; Игорь же наслаждался приготовлением сея напитка от парня: ложка чёрного чая с мелиссой, доведённая до кипячения вода, наполнившая всю кружку, ровно минуту спустя долька лимона, плавающая на поверхности, и две ложки сахара. Вот тогда, и только тогда, чай совершенен в понимании Димы Дубина. Игорь просто обожал его выражение удовлетворённости когда Дима пробовал напиток, удостоверившись, что все шаги были выполнены верно.       Пока вода в чайнике нагревалась, Дима полез в недры шкафа и скоммуниздил оттуда свитер Игоря, который как-то ему связала тетя Лена. Оттенок топленого молока, тёплый, невозможно приятный, и просто огроменный, грубой вязки, пахнущий Громом. Дубин с трепетом сердца вдыхал аромат свитера узнавая в нем любимого человека. Свитер доставал выше колен, поэтому Дима, без угрызений, носил его без штанов, просто на нижнее белье.       Сунув ноги в меховые тапочки, Дима прошёл на кухню чтобы достать кружки.       — Опять воруешь мою одежду? — поинтересовался подошедший вплотную к Диминой спине Игорь, чьи руки были по обе стороны от Дубина, сжимающими столешницу. Легкий, едва ощутимый поцелуй на плече. Дима отчетисто выдохнул.       Дубин не мог вспомнить момент, когда Игорь зашёл на кухню, а уж тем более оказался настолько близко; откровенно признаться, он не мог даже имени своего припомнить сейчас. Все его мысли сейчас свелись к телу, прижавшему его к столешнице и аромату геля для душа, которым от этого тела веяло.       Ласки Игоря Грома всегда выбивали почву из-под ног. Гром – действительно суровый майор, с грубым голосом, убийственным взглядом, похеривший уставы на собственной работе, и плевавший на всех и вся, твёрдо идущий к поставленной цели, даже если тропы у этой дороги нет. Кремень. Он был Громом, не только по паспорту.       Но. Его мягкость, понятливость, деликатность и чуткость – в отношениях – заставляла задуматься: а того ли Игоря знал Дима?       В любом из случаев – он его полюбил. И это было взаимно. Пусть никто из них вслух этого не говорил. Любовь была в мелочах.       Возможно, местами с Игорем тяжело. Так и было в начале их знакомства и на первых этапах отношений. Игорь он как пугливая зверушка загнанная в угол, просто боялся доверять, выставляя напоказ свою дерзость и отрешённость. Им потребовалось время, но оба хотели прийти к чему-то стабильному и комфортному. Дубин порой диву давался: как Игорь вообще первым смог предложить им встречаться? Эта инициатива была прямой, чёткой и лаконичной, как и все, что когда-либо выходило из уст Грома. И Дима, ошалелый, даже и не понял, как согласился.       — Игорь… — на выдохе шепнул Дима, крепко ухватившись за чайник. Не самый подходящий предмет в такой ситуации.       — Ммм? — тёплые руки Грома уже пробрались под свитер, исследуя кончиками пальцев участки кожи. Дубин со всех сил пытался овладеть своим разумом, но тот плавился под жаром чужих касаний.       — Ты хотел чай, помнишь? — мурашки пробежались по шее. Это был не его голос.       — Может, потом?.. Если ты не против.       Гром привык брать если хотел, но когда речь не шла о чьих-то границах. У Димы для Игоря Грома не было никаких границ, вероятно, уже давно.       — Как я могу быть против? — Дима явно недвусмысленно прижался к Игорю плотнее, до боли закусывая нижнюю губу. Отпустив чайник, он схватился за столешницу, до белеющих пальцев, крепко.       Дима откинул голову на крепкое плечо Грома, натужно выдыхая. Он никогда не сможет привыкнуть к Грому и его прелюдиям. Свитер задрался, кончики пальцев прошлись по низу живота, вызывая дрожь. Дубин через силу молчал, каждый раз смущаясь своим стонам; те были столь громкими, гортанными и сладострастными, что вгоняли Диму в краску, заставляя закусывать себе язык. Но, вероятно, Гром был другого мнения по этому поводу. Он всегда снисходительно улыбался, целуя Дубина в макушку, если это позволяла их поза и кажется специально делал всё для того чтобы словить очередной стон Дубина.       Дима ощутил пальцы на сосках и забыл как дышать. Одна рука нежно оглаживала живот, спускаясь ниже, пока вторая продолжала исследовать грудь. Дубин задним умом понимал, что они всё ещё на кухне, но был не прочь чтобы его взяли прямо тут. Вслух он, конечно, этого не сказал.       — Помнится ты замёрз? — подал голос Гром.       — Д-да, — только и смог на выдохе ответить Дима. Он чувствовал как рука Игоря спустилась к резинке трусов.       — Могу согреть, — хмыкнул Гром. Дима открыл глаза смотря прямо на Игоря.       — Да что ты говоришь.       — Да-а-а, получше твоего чая будет, — уверил его Гром, тут же примыкая к губам Димы.       Дубин хмыкнул, ощутив колючую щетину. Когда парни слишком увлекались поцелуями – на лице Димы оставались легкие покраснения, которые Дубин вначале их отношений долго рассматривал в зеркале. Что-то было в этих следах… собственническое. И это нравилось Диме.       У них не было желаний как-то афишировать свои отношения в участке, но парни просто не умели останавливаться, поэтому иногда следами от щетины дело не заканчивалось. И оба понимали, что сдают друг друга с потрохами.       Засосы – вот, что любил Гром. У Димы была светлая, тонкая кожа и чтобы оставить на ней гематому – не надо прикладывать массу усилий. И Гром этим пользовался. Он мог целовать, кусать, вылизывать участки кожи, пытаясь вытянуть из Димы стоны, как признание, что его партнёру нравится это. Стоны – поощрения; и Гром действительно наслаждался вылавливая их из своего парня.       Дима нашёл в себе силы оторваться когда рука Грома пробралась под белье, обхватив мозолистой ладонью член. Щеки, как и кончики ушей у Димы просто пылали, а сам Дубин не находил слов. Испуская протяжный вздох он слышит как Гром хмыкает, покрывая поцелуями шею, слегка надавливая зубами. Дубину приходится держаться не только физически, вцепившись в кухонную столешницу, но держать при себе мольбу прячущуюся внутри. Он подаётся бёдрами вперёд, и Гром правильно восприняв это – начинает медленно двигать рукой, сжимая крепче. Только этих касаний достаточно, чтобы всё тело Дубина начало пылать, будто вместо крови в нем течёт магма.       Способы согреть у Грома весьма недурные.       Ощущая возбуждение Грома, Дима хоть и плавится под его руками, но задним умом вспоминает где лежит всё, что им сейчас нужно.       — В тумбочке, — еле слышно говорит Дима.       — Что? — раздаётся прямо над ухом, низким бархатным голосом.       — Смазка и всё остальное… в тумбочке. В нижней.       Гром оторвался, открыв нижний ящик, где обычно у них лежала медицина. И, как оказалось, смазка с презервативами. Игорь ошалело уставился на Диму, тот молча пожал плечами, будто не он это покупал и не он спрятал на кухне; может для такого случая, а может просто "на запас". Грому хватило ума никак не комментировать это, он просто достал необходимое, закрыв тумбочку.       Ворошащийся за спиной Гром толкал Диму на мысль, что они собираются сделать это прямо здесь. До этого момента они особо не экспериментировали в локациях, обходясь одной кроватью, но Гром недвусмысленно намекнул, что секс в машине – довольно интересная идея для осуществления. И Дубин мысленно согласился с ним, представляя эту картину во всех красках, заливаясь румянцем.       — Продолжим? — спустя минуту спросил Гром, устраивая свою правую руку на промежности Димы, оставляя легкий поцелуй на плече. Дубин кивает.       Протолкнув сразу два пальца, Гром дал время телу привыкнуть, продолжая ласкать Дубина, пока тот кусал губы чтобы не начать умолять Игоря о большем. И только когда сам Дима начал насаживаться на пальцы, Гром не медля протолкнул третий.       Прижавшись губами к шее, обрывисто вздыхая Гром оставлял багровые метки одну за другой. Прийдется Дубину какое-то время носить водолазки потому что останавливать Грома он не намерен. Дима снова откинул голову на плечо, закрывая глаза и кусая губы. Увидевший это Игорь тут же проходится пальцами по простате толкаясь сильнее, сжимает член крепче – всё для того чтобы вырвать из Димы стон.       И Дима сдаётся.       Он не узнаёт свой голос, не контролирует тональность, не пытается задушить в себе мольбу. Дима не ведёт себя тихо, забыв, что ненавидит свои стоны.       Когда член оказывается внутри и на его спину давит вес Грома, прижимая парня к столешнице – Дубина ведёт. Он насаживается сам, отрывает наконец руки от столешницы, запуская пальцы в волосы Игоря и тот целует его кусая губы и вбиваясь в него, задевая ритмично простату. Всё это звучит так пошло. Эта кухонная мебель стучит от веса двух мужчин на себе, эти похлопывающие звуки их тел, эти стоны.       — Игорь, — это имя звучало от Димы сейчас слишком часто, но не переставало терять смысл.       С каждым толчком Дубин напоминал Грому как его зовут. И Гром нуждался в этом. Ему нравилось как звучит его имя из уст Димы в моменты их близости; словно Игорь что-то ценное, что-то недосягаемое, что-то действительно родное.       Оргазм это то, что способно заставить мозг отключится. Дать волю телу, действиям и словам.       — Игорь, я…       Гром не слышит, двигая рукой сильнее, толкаясь усердней, зубами надавливая на плечо. Тело Дубина словно плавится в один момент расслабляясь прямо в руках Грома. Игорь кончает следом, закрывая глаза и целуя парня наугад, покрывая дорожкой поцелуев.       Чтобы отдышаться им потребовалось несколько минут и только тогда Дубин находит в себе силы встать на подкосившиеся ноги, немного шатаясь. Гром тут же подхватывает его, унося на диван гостиной.       — Сиди, я сделаю тебе чай, — оставляет его Игорь, накрывая серым пледом, который Дима притащил со своей старой квартиры.       — Нет, я могу…       — Сиди, я знаю как заваривать этот твой "Идеальный чай Димы Дубина", — менторски говорит Гром, а потом в противовес своему тону оставляет поцелуй на светлой макушке. Дима улыбается, укутываясь в плед.       Через пару минут Гром приходит с двумя чашками чая с которых исходит пар, и попробовав напиток – Дима удивляется насколько точно Игорю удалось повторить все шаги. Чай вкуснее, чем когда-либо раньше.       Когда Игорь садится на диван, Дима не сводит с него глаз наблюдая как Гром пробует чай и хмыкает, доволен собой. Игорю не требуется поворачивать голову чтобы ловить на себе взгляд. Он и так ощущает его.       — Согрелся? — подаёт голос Гром.       — Ещё как. Я готов выкинуть свою куртку, чтобы ты меня так грел, — признаётся Дима, улыбаясь.       — Да, хороший чай. Всегда теперь им греться будем.       — Всегда, — соглашается Дубин.