I heard it through the walls (but you broke mine down)

 — Ах, вот так, Чимини. Чонгук хотел свернуться калачиком и умереть прямиком в своей постели — сонный, уставший, но не способный заснуть из-за стонов, доносящихся из комнаты хенов, решивших, что заняться этим сейчас является хорошей идеей. Он взвыл, перевернувшись на другой бок и стараясь не обращать внимания на непристойные звуки. Разумеется, все знали, что Юнги и Чимин вместе, но разве им обязательно нужно быть настолько громкими? Младший ощутил, как румянец прилил к его лицу, когда он услышал ритмичный стук изголовья кровати о стену. Ну и за что ему снова попалась соседняя с Юнги комната?   — Боже, хен, помедленнее! Что ж, это определённо было странно. Оба хена были его друзьями, и он не испытывал никаких, кроме платонических, чувств по отношению к каждому из них, но, не менее, к полному ужасу Чонгука, его член начинал твердеть.     Быть может, это потому, что его сексуальная жизнь буквально мертва, и осознания, что в данный момент за стенкой у кого-то происходит секс, достаточно, чтобы его возбудить. Он покачал головой, похлопав себя по щекам в темноте, и закрыл глаза. Нет уж, решил он. Это чертовски странно. Подумай о несексуальных вещах. Тигрята. Расистские старушки. Целлюлит.    — Хен, ты такой большой…ах! Глаза Чонгука резко распахнулись. Нет уж. Ему было неимоверно стыдно за то, что он собирался сделать, но его боксеры постепенно становились теснее, так что ему просто нужно было расслабиться. Он дрочит не на своих друзей, а на то, как они трахаются. Легко и просто. Он поспешно стянул своё белье вниз, не испытывая с этим особых проблем ввиду того, что обычно спал в боксерах и футболке, и зашипел от ощущения холодного воздуха, вмиг окружившего его голую кожу и дернувшийся член. Младший также стянул с себя одеяло, желая покончить с этим дерьмом как можно скорее и оставить за собой минимальное количество беспорядка.   В кромешной тьме он протянул руку к прикроватной тумбочке, нащупывая крышку флакона с лосьоном, которым он обычно пользовался, чтобы его кожа оставалась гладкой, как шелк, однако на данный момент этому средству предстояло выполнить другую роль. Чонгук выдавил гель в ладонь и сложил руки вместе, растирая их, чтобы согреть холодную субстанцию.    Как только лосьон нагрелся, Чон вытер левую руку о простыни, а правой обхватил свой ноющий член. Приятно было наконец ощутить долгожданное прикосновение, и его рот приоткрылся в тихом стоне, когда он, не теряя времени, начал поглаживать чувствительную кожу. Чонгук просто расслабится, а потом ляжет спать, вот и все.   С каждым движением руки он чувствовал, что приближался к краю. Чон откинул голову на подушку, беспомощно приоткрыв рот, и его дыхание вмиг стало тяжелым. Боже, ему просто нужно кончить. Чимин и Юнги к тому моменту уже замолчали, так что единственным источником звука была его ладонь, остервенело двигающаяся по члену, и тяжелое дыхание, эхо которого отталкивалось от гладких стен и разносилось практически по всей комнате.  — Блять. — он был так близко, почти достигнув удовольствия. Затем произошло несколько вещей одновременно: раздался звук поворота ручки, а затем и скрип открывающейся двери. Младший буквально подпрыгнул от испуга, когда безошибочно узнаваемый голос Тэхена спросил: — Чонгук, могу я поспать с тобой? Чон поспешил натянуть боксеры с щиколоток обратно, на испачканный лосьоном лобок, невероятно благодарный за плохую видимость в темноте. — Э-э, Тэхени-хен? Ну, я… — Я проснулся из-за того, что Юнги-хен и Чимин ебались прямо рядом с моей комнатой. — Чон умилился недовольному бурчанию Тэхена, который был особенно очаровательным тогда, когда не мог спать, поэтому младший знал, к чему все шло, и опасался этого. Похоже, сегодня ему суждено умереть из-за посинения яиц. — Я не могу уснуть, Куки, можно мне поспать с тобой? — Гм…хорошо, хен. — а что он должен был сделать? Отказать ему? Чонгук откатился на другую половину кровати, когда хен нырнул под одеяло, и младшему совершенно не к месту вспомнилось, что в последнее время Ким усиленно тренировался в зале. И, конечно же, Тэхен долго ворочался, обхватив его за талию, как гигантская кудрявая гусеница, и невинно пробормотав: — Вау, Куки, я чувствую твой пресс, ха-ха.   — О? Ха-ха. — что ж, вышло достаточно сухо, учитывая, что попытки младшего адекватно ответить скатились к неловкому смеху. Он был слишком занят, пытаясь игнорировать уже ощутимую боль, испытываемую его членом, очевидно выпирающим из ткани боксеров и умоляющим вытащить его на свободу и позаботиться о нем. Конечно же, Чон не мог сделать этого сейчас. И плюс, слышать, как Ким нахваливал его тело, пусть и самым невинным образом, не помогало ситуации.   Все просто. Ему всего лишь необходимо позаботиться о своей проблеме, а затем вернуться и спокойно поспать с Тэхеном.   — Эм…хен, мне нужно в ванную. — Чон свел бедра вместе, молясь, чтобы ему не задали лишних вопросов. — Ох, ладно. Все, я отпускаю тебя. — миролюбиво сказал Ким, ослабляя хватку вокруг чужой талии и сдвигая руки вниз, чтобы разъединить замок из них, на короткое время касаясь смущающе очевидной эрекции втянувшего воздух младшего. Эта ужасная ситуация сделала все более болезненным и очевидным, чем было до этого. — Ой…   — Хен… — Чонгук, тебе действительно нужно в ванную? — серьезно спросил Тэхен, когда они уселись на постели, неловко глядя друг на друга. — Ты же знаешь, что можешь быть честен со мной?   Младший поражено опустил голову вниз.   — Нет…— едва слышно пробормотал он. — У меня проблема, если ты понимаешь, о чем я. — он указал на свою промежность, постыдно прикрытую одеялом. — Это очень некомфортно, так что…знаешь… — Да, я знаю, — Ким понимающе кивнул. — тебе больно? — М-м.   — Мой Куки, — Чонгук почувствовал что-то странное в животе после того, как его назвали «своим». — хочешь, чтобы я тебе помог?   — Ч-что? — младший испуганно округлил глаза, поднимая голову. — Ты имеешь в виду…   — Ага. — Ким облизнули губы. — Я имею в виду, что если ты не хочешь, чтобы я тебе помог, то ничего страшного, я просто предложил на случай, если ты…   Чонгук прервал бессвязный поток речи, впечатавшись в чужой рот. Поцелуй получился достаточно коротким и мягким, так что, отстранившись, он заметил легкую улыбку хена, красиво сияющую в лунном свете. — Это было бы потрясающе. — прошептал он в губы старшего, прежде чем опять утянуть его в поцелуй. Все его внимание было сосредоточено на Тэхене: то, насколько неожиданно мягкими оказались его губы, насколько нежным и осторожным он был во время поцелуя и как он с любопытством скользил языком во рту Чона, проталкиваясь мимо его губ и слегка сталкиваясь зубами. Однако его основная проблема напомнила о себе, болезненно пульсируя в его белье от внезапной близости.   — Хен, пожалуйста.   — Я знаю, Куки. Хен поможет тебе почувствовать себя лучше. — он в последний раз чмокнул чужие губы, прежде чем сползти вниз по матрасу и раздвинуть ноги младшего, оказываясь между ними. Лунный диск уже полностью парил по небу, пуская свой мягкий тусклый свет на постельное белье, так что Чонгук, глядя на мерцающую в лунном освещении кожу Кима, пришёл к выводу, что тот выглядел, как чертов принц. Тэхен, заметив дискомфорт Чона, поспешно стянул с него боксеры, наконец-то высвобождая его покрасневший член. — О, — он мягко улыбнулся, заметив блеск влажного лосьона на чужой коже. — Чонгук, ты уже трогал себя? Младший был не в состоянии ответить на этот вопрос, однако его застенчивого выражения лица было достаточно, чтобы прийти к очевидному выводу.   — Все нормально, — миролюбиво заверил Тэхен, одной рукой обхватив основание его члена, заставив младшего болезненно зашипеть. — ты такой чувствительный.   Чонгук только что понял, насколько прекрасными были руки Тэхёна. Их кожа ощущалась очень гладкой, как будто у Кима была целая церемония ухода за ней. Также они были большими, вероятно, достаточно большими, чтобы захватить бóльшую часть собственной руки Чонгука, если они будут держаться за руки. Из-под мягкой кожи выпирали вены, вились вверх до его длинных пальцев, и у Чона возникло постыдное представление о том, каково было бы провести по ним языком.     Он также обратил внимание на то, как красиво выглядели его руки, обхватившие его член.   — Тэхен-и…пожалуйста, быстрее.   Его хен молча кивнул, закусив губу, и ускорил движения рукой, не обращая внимания на все неловкие звуки, возникающие в результате этого. То, как крепко он сжимал его, в сочетании с легкими и быстрыми движениями его запястья, поднимали внутри младшего маленькие волны облегчения, накапливающиеся в огромное цунами удовольствия.   Чонгук чувствовал, что может развалиться в любой момент.    Его дыхание участилось, когда он заметил пронзительный взгляд Кима, наполненный похотью. Он не произнес ни слова, но брошенный сквозь полуприкрытые ресницы взягляд был красноречивее всех грязных разговоров.   Когда Тэхен поднял другую руку, поглаживая бедра младшего и надавливая на его мышцы, тот буквально ахнул. Ким ухмыльнулся, получив явное удовольствие от этого звука, и скользнул выше, проводя одним из своих великолепных пальцев по прессу Чонгука, чьи мышцы напряглись, когда он аккуратно толкнулся в кулак Тэхена. — Чонгук, это может прозвучать глупо…— неуверенно протянул старший, задрав голову вверх. — но ты чертово произведение искусства. Это произошло само. У младшего перехватило дыхание, и он издал сдавленный стон, вцепившись в потрясающие руки хена и пачкая их белесой жидкостью, словно краской. Он шумно дышал сквозь зубы, отходя от полученного удовольствия и ощущая облегчение каждой клеточкой тела. Тэхен просто наблюдал за ним, удовлетворенно улыбаясь тому, что он заставил Чонгука кончить.    — Боже, хен… — младший выдохнул, потянувшись за салфетками, чтобы вытереть себя и руки Кима. — э-э, спасибо. — он почувствовал, как его уши запылали от смущения. Если бы свет был включен, Тэхен наверняка мог бы заметить, насколько красными они стали. — Ты что, стесняешься? — старший хихикнул, убирая салфетку и придвигаясь ближе, когда Чон швырнул использованную вещь на пол. — Очаровательный.   — Я мог бы быть сверху, хен. — со вздохом повернувшись на бок, Чонгук натянул нижнее белье. — Мы можем проверить это в следующий раз. — поддразнил Тэхен, натягивая на них одеяло и притягивая младшего к себе, укладывая подбородок ему на плечо. — Увидимся, когда проснемся, Чонгук-и. — Спокойной ночи, хен. — промурчал Чон, наслаждаясь теплом и чужими объятиями.