Aнгиак

Если бы Себастиану Риделю кто-то ранее сказал, что между ним и Лукасом Донованом завяжется, нечто вроде дружбы, он бы его послал. Их отношения стали даже больше, чем просто дружба — родственные. Единственное тёмное пятно между ними — мысли. Себастиан во всех красках представлял, что перед ним стоит несостоявшийся зять. Вот тогда хотелось рвать и метать, задушить подлеца. В Себастиане просыпалась агрессия. По большому счёту, он осознавал, что Лукас не виноват. Если его дочь пошла по тёмной дорожке, то последствия могли быть всякие. Ещё глупее было обвинять Макса. Даже после всего, что Себастиан ему сделал, тот не обозлился на него. Как он вообще мог подумать, что Макс в состоянии сделать что-то плохое своей матери? Себастиан показал Лукасу записи с дрона. В последний день съёмок в кадр попала пафосная машина подъезжающая к сектанскому посёлку. Лукас несколько раз останавливал кадр, присматривался. — Оливер там. — Ты уверен? Лукас был твердо убежден. Он знает не так много людей, которые по непроходимым лесам будут передвигаться на кадиллаке. Оливер любил пафос. Много лет обстоятельства заставляли его жить в тени, ниже своих возможностей. Теперь, когда его сектантский бизнес расширился и стал легальным, может себе позволить. — Мне нужна его шкура, — кровожадно сказал Ридель. — Зачем? — Повешу у себя дома над камином. Лукас пожал плечами. Если бы такое добро он обнаружил у себя, наверняка бы избавился от него. Ну что ж, о вкусах не спорят. У Себастиана были свои счёты с Оливером. Внимание Лукаса привлёк тот самый ветхий домик за пределами сектантского посёлка. Себастиану события вокруг избушки казались незначительными, а Лукаса повергли в шок. — Я думаю, что в том доме делают незаконные аборты на больших сроках, — равнодушно сказал Ридель, — Это дело не наше. Полиции. У них содержится живой ребёнок. Лукас увеличил изображение ребёнка в манежике и обомлел. А потом закричал. — Это же наш! — Он жадно хватнул ртом воздух, пытаясь справиться с приступом паники. Риделю было непонятно состояние Лукаса. Он всегда оставался, холоден как лёд. — С чего ты взял, что он наш? Может он вообще девочка? — спокойно спросил Себастиан. — Говорю, наш. У него донованская головка. И волосы белые. Такие были у Макса. — Хороший аргумент. А я считал, что все дети светловолосые. Разве нет? — Нет, — твёрдо ответил Лукас. Ридель внимательно присмотрелся к изображению малыша. Ребёнок, как ребёнок. Как можно определить чей он? — Нужно сообщить полиции, – сказал Себастиан, – уведомить соцслужбы или что там ещё. Если наш, нам его вернут. — Тебе много помогла полиция? Или соцслужбы? Что они сделали с твоей дочерью? Тебе мало? Или все причастные к её гибели уже сидят? — Нет, — Ридель вздрогнул, вспоминая о том как «помогли» его семье эти службы. — И что ты предлагаешь? — Может для начала нужно вытянуть оттуда малыша? Избушка, где содержали ребёнка находилась вдали от дорог и была окружена топкими болотами. Себастиан ни за что бы туда не сунулся, но речь шла о возможном ребёнке Макса. За время наблюдения, возле избушки охраны не было замечено. Из взрослых тоже никого, только старуха. Но она не могла быть одинока. Кто-то привозил в это чёртово логово еду, предметы гигиены, вещи. Это говорило о том, что у старухи есть сообщники, а значит всё не так просто, как кажется. Лукас и Себастиан решили не подымать лишний шум, чтобы не спугнуть злоумышленников, чтобы те в панике не причинили вред ребёнку. Вероятно, всё видимое из дрона было верхушкой айсберга преступной сети. Женский семейный чат семьи Донованов. MaxDonovan. Расскажи о своей первой влюблённости, Агнес. ВедьмаFiona. Пошёл вон отсюда. Здесь закрытый чат. Обсуждаем храмовый праздник. Helena. Как ты сюда попал, малыш? Agnes. Я была влюблена в короля гоблинов из фильма «Лабиринт». Его сыграл Девид Боуи. Все влюблялись в одну мальчиковую группу, а я в Короля. MaxDonovan. Достойный выбор. А ты, Августа? AugustRiedel. В твоего деда. В него все в интернате были влюблены. Я любила Басти всегда. Кст., он не с тобой? Где он??? ВедьмаFiona. Немедленно возвращайся домой. Я знаю, что ты задумал. Лично сдам тебя Ульриху, засранец. MaxDonovan. И я тебя люблю, бабуля... Судя по тому, что связь начала пропадать, Макс понял, что близок к цели. Подозрительный Магнус не желал, чтобы его адепты имели связь с внешним миром. Ранее Макс сделал короткую остановку в Форте Мак-Мюррей, чтобы приобрести некоторые нужные вещи и взять машину напрокат. Можно было справиться и без тех вещей. В детстве же справлялся. Но зачем? Макс оставил машину в десятке миль от посёлка. Замаскировал её ветками. Ночью прошёл дождь, а к утру земля покрылась ледяной коркой и издавала под ногами характерный треск. После первых трёх миль ботинки Макса покрылись царапинами и с них слезла краска. Ещё дальше они стали пропускать влагу. Макс плохо помнил географию тех мест, но хорошо то, что чувствовал, когда бежал от Магнуса. Тогда он имел слабое представление о мире. Не знал, как он выглядит, существуют ли другие дома? Уроки географии в доме Магнуса были такие же абстрактные, как изучение придуманной им религии. Но если мама приходила, значит было место, которое она называла своим домом. Единственная полоска в правом углу экрана указывала на слабый уровень сигнала. Макс отключил телефон и сделал привал. Сел на поваленные деревья. Костёр не разводил. В его рюкзаке имелась сытная свиная отбивная. Он не знал, когда у него в следующий раз появится возможность поесть. И появится ли? Макс боялся голода. Потому что знал о нём не понаслышке. Ел медленно, растягивая, будто от этого зависела степень его сытости. У него ещё в рюкзаке были галеты. Надежды на них мало. Рюкзак скорее всего отнимут. И вряд-ли Магнус будет кормить его обедом. Усадьба охранялась по периметру. Всё как в детстве. Макс узнал охранника. Тот его тоже. Старый верный фанат. Макса обыскали у ворот. Цепкие руки с корявыми пальцами методично рыскали по его телу, не пропуская ни одной впадины или выпуклости. Макс погрузился в себя, чтобы не думать о том, что сейчас происходит. Потом фанаты осматривали его рюкзак скрупулёзно и тщательно. Макс сфокусировал всё своё внимание на стопы, на то, как они всей своей площадью упираются в подошву ботинок, как удерживают собой тяжесть его тела. И как просачивается влага сквозь пальцы его ног. Это помогло соблюсти внешнее спокойствие. Рюкзак вернули, предварительно изъяв галеты и яблоко, маленький походной нож, предметы гигиены, при этом, оставив влажные салфетки. Телефон не тронули. Изьяли power bank и зарядное устройство. На улице уже стемнело, когда Макс с полупустым рюкзаком в руках и двумя провожатыми вошёл в дом. К нему навстречу никто не вышел. Из столовой доносились звуки возни, звон посуды, монотонный голос Магнуса. Он читал проповедь собственного сочинения для самых приближенных. Максу всё это было хорошо знакомо. Перед тем, как приняться за еду, Магнус любил поболтать. Нагонял аппетит. Макса никогда не пускали в столовую, но няня много рассказывала, что происходит на тех трапезах. Она сама не была приближенной, зато имела родственника из их числа. Провожатый свернул за угол, откуда вниз вела длинная лестница в подвал. Дом в целом оказался намного большим, чем остался в памяти Макса. Но комната в подвале, наоборот меньше. Это, правда, была его комната, Макс признал её. То, что казалось ему раньше целым миром, на самом деле было гнусной вонючей коробкой с тусклой полоской света от уличного фонаря вверху. Может из этой комнаты берёт свои истоки его тоска? Грюкнул засов на дверях и Макс оказался в ловушке. Он провёл рукой по стене в надежде найти выключатель. Уверенности, что он там есть, не было. Свет мог включаться снаружи. Макс огляделся по сторонам. Хлипкая детская кровать в углу, два стула и алюминиевый таз, в котором Макс в детстве мыл ноги. Стены пропахшие плесенью, вспученный линолеум на полу. Такая обстановка могла убить даже здорового человека, что уж говорить о недоношенном ребёнке. То что он выжил и вырос здоровым — феномен. Макс покачал хрупкую конструкцию кроватки, вынул из неё сырой матрас, бросил на пол, положил себе под голову рюкзак и лёг. Он знал, что в любых трудных ситуациях нужно беречь силы. В детстве Макс знал несколько способов покинуть комнату. Теперь, когда он стал крупнее, ни один из них не работает. Зато появились новые — можно выломать дверь или вырвать оконную решётку, вместе с частью кладки. Если постараться Макс сможет пролезть в узкий оконный проём. Макс подчинился правилам Магнуса. Он сюда не на вечеринку приехал, а вернуть своего малыша. Вернее, то что от него осталось. Узнать какими были его последние часы в этом мире. Тео не должен уйти в забвение. Макс определённо рисковал. Но зная Магнуса, был почти уверен, что в этих стенах ему ничего не грозит. Если, конечно, не случится непредвиденная ситуация. Магнус редкая мразь, но не станет его убивать у себя дома. Какого-нибудь сектанта — пожалуйста; ребёнка, каким был ранее Макс — да, но не главу семейства Донован.

***

Люди обманчиво принимали стройность Себастиана за хрупкость. На самом деле он был сильнее и устойчивее, чем казалось. Под его одеждой скрывалось физически развитое тело. Вылазка в дикую природу не стала для него ни изнурительной, ни просто утомительной. За его спиной рюкзак с походным снаряжением и обрезом внутри, а также оптикой для слежения. Несмотря на проделанный путь, он не чувствовал его вес. Лукас с Себастианом выехали из дому тайно, никого не предупредив. О своей локации сообщили только когда подъезжали к Форту Мак-Мюррей. Ульрих ничуть не удивился своим нанимателям. Он уже был на полпути к ним. Прошлые ошибки сделали его прозорливее. Благодаря гугл-картам и собственным съемкам Лукас с Себастианом разработали удобный маршрут. Избушка находилась в непролазных чащах. Её не было видно даже с пару десятков метров. Только с высоты. Если Магнус что-то прятал в этом жилище, то мог не беспокоиться об его охране. Случайно сюда не забредёшь. Себастиан чувствовал своей спиной хищные, животные взгляды. Просидев два часа в засаде, он перестал их страшится. У него с собой был обрез, у Лукаса же полноценная винтовка. Но приехали они сюда не на охоту. Симпатичные зверушки могут быть спокойны. Оружие на случай встречи с местной охраной, если такая имелась. Себастиан представлял её неоковырной, расслабленной. Какой дурак сунется в эту топь? Вокруг избушки тихо. Лукас и Себастиан задумались — а есть ли там ребёнок? Когда полностью рассвело, из дымаря повалил густой дым. Печь явно была не в порядке. В избе стало некомфортно дымно и двери в ней отворились. Ридель с Лукасом подошли ближе. Земля после вчерашнего заморозка подтаяла и лёд больше не скрипел, но ноги вязли в грязи...

***

Максу удалось поспать и даже немного восстановить силы. Его сон был чуткий, тревожный, наполненный кошмарами. Наутро, Макс засунул ноги в плохо просохшие за ночь ботинки. Да и как им просохнуть? Подвал не отапливался. Он измерил шагами комнату, выдерся по стене и зацепился руками за решётку, выглянул в окно. На улице уныло сновали люди. Макс видел в основном их нижнюю часть. Зомби-апокалипсис какой-то. Максу надоело ожидать когда за ним пришлют прислугу. К тому же, у него была физиологическая нужда, а санузел, насколько он помнил, находился за дверью. Макс толкнул дверь. Без особого применения усилий та поддалась и отскочила. Тяжёлый засов криво повис на дверном косяке вместе с куском деревянной планки. Этот скрипучий засов пугал его в детстве. Когда дверь запирали надолго, Макс думал, что о нём совсем забыли. Дети такие беспомощные, всегда виноватые. Макс удивился, насколько хорошо он помнил планировку дома. Сразу за дверью – крошечный санузел. Вглубь по коридору котельная, источник противного шума, который мешал ему спать по ночам, а по другую сторону парилка. Макс прикрыл за собой дверь в туалете, но не запер. Он прислушивался к звукам извне. Годы взаперти научили его читать шаги. Он с ходу вычислял мужчина к нему идёт или женщина, насколько они молодые, в каком настроении. Человек, который шёл к Максу, был примерно одного с ним возраста. Спортивный, но тяжёлый и неповоротлив из-за бессмысленного наращивания мышечной массы. Предположительно, прошёл какое-то (как позже выяснилось «кое-какое») обучение. Макс слушал. Шаги остановились у двери его комнаты, потоптались. Короткое ругательство, вроде «Йо-майо». Макс видел в прикрытую дверь крупную растерянную фигуру. Она приближалась. Макс молниеносно распахнул дверь, вырубив ею молодого человека. Послышался глухой стук и звук сползающего по стене грузного тела. Макс, как медик, знал много способов вывести человека из строя. Он не любил насилия, но был вынужден. Если память не изменяла Максу, неподалеку имелось подполье — небольшая яма с решеткой и засовом. Он не знал её истинного назначения. В детстве его запирали там в наказание. Теперь он наказал в той яме охранника. Пусть подумает над своим поведением.

***

Магнус плавал в бассейне. Его рыхлое тело белело в воде. С первого же взгляда стало понятно – Магнус сильно сдал. Плавание давалось ему нелегко. Он с трудом контролировал своё тело. Макс тихо подошёл и стал у кромки воды. — Здравствуй, отец, — ровным голосом сказал он, когда Магнус подплыл ближе. Тот испуганно икнул и принял вертикальное положение. Его ноги коснулись дна. — Ты что тут делаешь? — дыхание Магнуса было неровным и тяжёлым. — Ты меня пригласил, — напомнил Макс. Магнус ухватился за поручень, пытаясь выбраться из бассейна. Его рука соскользнула, и он сделал вторую попытку. — Помоги мне, — потребовал Магнус. Макс сделал шаг назад. — Не хочу намочиться. Магнус злился, кряхтел и продолжал хвататься за скользкий поручень своими плохо чувствительными пальцами. Его тело соскальзывало. Он был полностью обнажён, и его орган беспомощно болтался. Макс напрягся. На расстоянии вытянутой руки от него находилось то самое тело, с которым он утратил невинность. Во всей своей красе. Больше всего он хотел забыть тот эпизод. Член Магнуса прятался в густой растительности и был искривлён на правый бок. Им он разорвал Максу нутро под радостные возгласы своих приспешников. У Макса остался шрам. Внутри, справа. Долгое время в произошедшем он винил себя. Да и сейчас чувство вины осталось. Просто очень размытое, словно в тумане. Магнус оказался в уязвимом перед Максом положении. Разница в их силе была такая же, как два десятка лет назад, только обратно пропорциональная. От осознания этого Магнус пришёл в ужас. Теперь Макс мог сделать всё то, что он с ним когда-то. А мог не делать. Мог поиграть, как кот с мышкой, а мог утопить. Причём доказать его вину будет невозможно. Магнус снял все камеры у бассейна, чтобы паства не видела его слабость. — Где все? Где охрана? — Магнус приложил последние силы и таки вылез из бассейна. — Френк! Йосип! — Не сотрясай зря воздух, — сказал Макс. — Я их опустил… Приказал дожидаться конца света в своих хибарах. — Где Сара? Жена? — Откуда мне знать, кто из них Сара? — возмутился Макс, — Они приняли меня за вестника Апокалипсиса. Ну я сказал, что женщинам здесь не место. — Тупая баба, — сплюнул на пол Магнус. — Твои проблемы, — равнодушно ответил Макс. — Что ты от меня хотел? — Не я, а ты! Ты хочешь узнать судьбу своего недоноска. Или я ошибаюсь, и ты пришёл предложить свое тело? Что понравилось тогда? — Нет, не очень, сэр, — признался Макс. — А мне, так очень. Меня заводило, как ты визжал. А с виду такой серьезный. И не скажешь, — Магнус подобрал полотенце и стал вытирать своё тело. — Я же тебе обещал, что ты придёшь. Приползёшь и будешь предлагать себя. — Где мой сын? – спросил Макс. — Может сначала примешь душ? — игриво подмигнул Магнус. — В прошлый раз тебя устроило моё немытое тело. Что теперь смущает? — Ну тогда раздевайся.э, – согласился Магнус. Макс, и правда, снял с себя свитер и остался стоять перед Магнусом в тонком белом лонгсливе. — Дальше. Макс скинул лонгслив и бросил его на пол. По голому телу прошла едва заметная дрожь. Он чувствовал на себе взгляд Магнуса: пытливый, жадный. Это не было обычной похотью, а чем-то другим, необъяснимым. И ещё желанием обладать. Макс хорошо знал, что при всех сексуальных девиациях Магнуса, то, что он сделал с ним в детстве, не было классическим актом педофилии. Без сомнения, подонок был извращенцем. Но в случае с Максом он таким образом, наказывал (сношал) всё семейство Донованов. Макс посмотрел вниз, на мертвый пах Магнуса. Он смотрел, как врач, заставляя Магнуса чувствовать себя препарируемой мухой. — Я тебе тоже обещал, — напомнил Макс, — что, может, и приползу, возможно, даже предложу себя... Но ты не сможешь забрать свой подарок. — Пошли в спальню, — велел Магнус. — Тебе о другом бы подумать, мистер! О Вечности. — Макс насмешливо посмотрел на Магнуса, — Представляешь, ты когда-нибудь преставишься, а там Бог. Не ожидал? Магнус зло молчал. — И он спросит у тебя: «Так это ты, мессия? Ну или Мастер, а может Апостол?». Ты много придумал себе должностей. А потом так посмотрит на тебя строго, нахмурит брови и, как заорёт: «Что-то я не припомню, чтобы наделял тебя такими полномочиями! Может напомнишь? А лучше, давай-ка я отправлю тебе в то место, которым ты так пугал своих адептов…». Вот ты обосрешься! Ты веришь в загробный мир, папа? Магнус опешил от слов своего воспитанника. Обычно его уважали, любили или боялись, но никогда так открыто не презирали. Впрочем, в этом его воспитанник оставался собой, просто стал взрослее. — Думаю, из милосердия к тебе, – сказал Макс, – дальше нам продолжать не стоит. Ты уже давно не контролируешь в себе ту функцию. — С чего ты взял? — Магнус накинул на своё голое тело халат и подошёл к Максу. Провёл рукой по его торсу, потрогал ребра, помял поочередно соски. Пальцы Магнуса, как-то незаметно для него самого утратили свою гибкость, былую чувствительность, а молодое, привлекательное тело больше не вызывало в нём волнений, только злило. — Трудно ошибиться в симптомах, когда столько времени, целенаправленно изучаешь твою болезнь. — Давно узнал? — Раньше, чем ты. — Твой партнёр предлагал Зои́ инновационное лечение. Ты ещё желаешь вернуть тело младенца? — Я за ним приехал. — Ты поможешь мне вылечиться… — Тебе не кажется, что это неравноценный обмен. Мёртвое тело в обмен на жизнь? — Не кажется. Для тебе имеет ценность твой ребёнок. Для меня моя жизнь… — Во время разговора Магнус всё время поглядывал на круглые часы на стене. — Любая жизнь – ценность. Скажу сразу и честно: у вас разные ситуации с Зои́. Не буду тебя обнадёживать. Макс тоже взглянул на часы. На циферблате было почти девять. Очевидно, Магнус ожидает событие, которое должно произойти к девяти. Если Максу не изменяет его логика — Сам не собираюсь обнадёживаться. Рассчитываю на твою реальную помощь. — Тело… — потребовал Макс. — Зачем оно тебе? — изменил риторику Магнус. — Сам подумай — дети не твой выбор. Донованы навязали их тебе. Сами детьми никогда не занимались, а на тебя навесили обязанностей, как на рождественскую ёлку игрушек. — Ты не хочешь возвращать мне тело? — спросил Макс. — Я сказал, тебе не нужно тело. Я могу предложить кое-что лучше. Макс навострил уши. — Предлагаю сделку. Ты остаёшься со мной. Я делаю тебя партнёром. С моим влиянием и нашими финансами мы сможем перевернуть мир. А тело? Ты его скоро получишь. Будет тебе тело, как только старая ведьма исполнит приказ… — сумасшедше расхохотался Магнус. Макс задумался. Старая ведьма. Приказ… БудЕт? Быстрая мысль пронеслась в его голове. Настолько быстрая, что он не смог быстро за неё ухватиться, удержать при себе… Он напряг мозги и испытал почти боль. Старой ведьмой называли ту, которая приняла роды у матери Макса. Его самого водили к ней, чтобы избавиться от какой-то детской болезни. Приказ… Ведьма способна исполнить любой преступный приказ Магнуса. С лица Макса сползло вежливое выражение. Он сделал шаг в сторону и один вперёд, к выходу. — Что ты себе надумал? — испуганно спросил Магнус. — Ты не можешь уйти отсюда. Для тебя здесь есть вход. Выхода нет. Магнус не сразу понял, каким образом его тело с сумасшедшим ускорением полетело в бассейн. Всё происходило будто не с ним. Магнус ударился об воду и почувствовал настоящий ужас, близость гибели. Он начал отчаянно грести к мелкому месту, туда, где ногами можно почувствовать твердь, но путался в длинных полах своего халата. Он наглотался воды. Пытался кричать, но никто не отзывался. Макса и след простыл.

***

Над крышей избушки пролетел вертолёт. Он сделал над ней круг и полетел дальше. Себастиан переглянулся с Лукасом. Без сомнений, это Ульрих. Ищет место где приземлиться. Вокруг избушки происходили странные вещи. Старуха выскочила во двор с чемоданом и бросила его в кустах. Потому обошла избушку по периметру и закрыла все ставни на окнах. Она явно собралась в путешествие. Раздался детский плач. Старуха никак на него не отреагировала, лишь закрыла входную дверь и заперла засов на ней. Плач прекратился, не потому что ребёнок перестал плакать, а потому, что звук не проникал сквозь толстую дверь и ставни. Старуха взяла в сарае канистру и, вернувшись обратно, стала выплескивать её содержимое на стены избушки. Лукас и Себастиан обомлели. Старая маразматичка решила сжечь жилище, нечаянно позабыв в нём ребёнка? Или специально «позабыв»? Лукас побежал первый и заломал бабку. Та оказалась намного сильнее и проворнее, чем можно казалось. Она успела бросить зажигалку в сторону избы, но та не долетела до назначенного места. От злости старуха попыталась укусить своего обидчика. Лукас был чрезвычайно брезглив. Он вовремя отстранился и ударил старуху по лицу. Себастиан кинул мимолётный взгляд на дерущихся и забежал в дом. Внутри темно, ничего не видно. Сильно дымила печь и дышать было, почти невыносимо. Себастиан передвигался по помещению, натыкаясь на разные предметы. Он нервничал, метался и был в состоянии близком к панике. Наверное, правильнее было выбежать на улицу и открыть ставни, но оставить беззащитного ребёнка одного не мог. Он слепо шарил перед собой руками, рискуя угореть. И тут, у его ног послышались хрипы. Себастиан присел, поводил руками по полу, точнее по хорошо утрамбованной земле и наткнулся на что-то тёплое, живое. Он взял его на руки, почти невесомого и прижал к себе. Во дворе Себастиан осмотрел малыша. Мелкий, но на первый взгляд в порядке. Только одет не по погоде. В одной лёгкой кофточке. И синяки по всему телу. Ещё ожоги на руках. Себастиан снял с себя куртку и спрятал в неё малыша. Он разжалобился. С глаз катились слёзы. Когда Себастиан увидел перед собой Макса, удивился. Списал всё на галлюцинацию, вызванную отравлением дымом. Макс был весь запыхавшийся от бега, абсолютно голый по пояс. Его грудь тяжело и быстро вздымалась. Казалось, что его сердце не удержится в груди и выскочит наружу. Макс подошёл к Себастиану поближе, и неверящими, широко раскрытыми глазами уставился на ребёнка. Укусил себя за предплечье, чтобы сдержать крик и не напугать малыша. Вскоре появился Ульрих и два его помощника. Один из них стал возле Лукаса и с ухмылкой наблюдал, как тот пытается совладать с прыткой бабкой. Их борьба походила на странный, неприличный танец с обнимашками. Лукасу нечем было связать бабку, а оглушить её боялся, как бы не окочурилась. Знал, что её показания понадобятся в суде. Охранник, продолжая улыбаться, пристегнул бабку наручниками к железной колонке, и та разразилась ругательствами. — Веди себя прилично, тварь, — сказал ей Лукас. За время стычки они, можно сказать, сроднились, и Лукас позволил себе некую «фамильярность». Смешливый охранник уже не сдерживался и широко скалил свои красивые зубы. Если бы не субординация, он бы сказал Лукасу, что ему стоит жениться на бабке после того, что между ними было. Охранник подумал, а Ульрих ехидно озвучил. Потом обратился лично к старухе. –А вам, мадам, придётся оставаться в таком неприглядном виде до приезда полиции. Увы, это займёт время. Тут по-соседству в поселке какой-то кипиш. Толи готовятся к концу света, толи, наоборот, отменили его. Простите, не разбираюсь в ваших праведных делах, — скромно признался Ульрих. — Наведут порядок в поселке, займутся тобой. Если не окочуришься до того момента. Второй охранник нашёл чемодан и показал его Ульриху. — Чемоданчик то я ваш заберу, — ехидно сказал он старухе. Та разразилась ещё большими ругательствами, такими, что Макс не видевший сейчас никого и ничего, кроме малыша, удивлённо поднял голову. На его лице скользнула тень узнавания. Он узнал старую ведьму из детства.