Наставник

Солнце неуклонно катилось к закату, но и в таком неверном свете можно было различить детали нелицеприятной картины. Лошадь фыркнула, уловив неприятный, отдающий металлом запах и отступила на пару шагов. Какаши с неким любопытством разглядывал тела, пытаясь понять цель минувшего кровопролития, силился хоть немного идентифицировать тела, понять кем при жизни могли являться эти люди, но не замечал ничего примечательного. Кем были погибшие интересовало его больше с той целью, что подобные картины он видел редко. Он был убийцей, но отнюдь не мясником, осквернение тел считал кощунством и даже поморщился от мысли, что таким может быть выражение своеобразного наказания или мести. Его всегда учили контролировать как тело, так и дух, потому он никогда не мыслил о том, чтобы причинять повреждения уже покинутого душой телу. Хатаке развернулся спиной к уходящему солнцу и двинулся вдоль дороги, кожей ощущая суеверный холодок, пробежавший вдоль спины. На протяжении последних дней его не покидало навязчивое ощущение опасности, будто назревало что-то недоброе, но источника беспокойства он пока не понимал, что ещё больше раздражало и заставляло искать любою работу, лишь бы не погружаться в собственные мысли. *** Хатаке уехал на несколько дней, оставив Кимико наедине с Генмой. Девушка сторонилась Ширануи, старалась не сталкиваться с ним лишний раз, хотя он сам, давно потерявший надежду на прощение, не настаивал на разговорах. Каждый занимался своими делами, держа некую дистанцию, чтобы не доставлять друг другу дискомфорт. Кимико удивляло, как быстро он освоился. Генма напоминал порой изворотливого змея, способного найти подход к каждому, подмечая слабые и сильные стороны человека, особенности характера, привычки. Она подразумевала, что и к ней он способен подобраться, но, по всей видимости, не считает нужным применить свои навыки или же просто выжидает подходящего случая. День выдался тёплым и солнечным, потому сидеть в доме не хотелось. Тот же Ширануи нашёл себе занятие за пределами стен, зачем-то занялся облагораживанием сада. Может Хатаке хотел угодить, а может просто также решил, что дома сидеть не имеет смысла. Кимико, постепенно перенимающая у Хатаке любовь к медитации, оценила со временем преимущество энгавы для подобного занятия. Дом за спиной отрезал посторонние звуки, позволяя насладиться тишиной и немногочисленными звуками природы. Вот только сегодня расслабиться удавалось с трудом. Генма, почти по пояс погрузившись в холодную воду, старательно выгребал из пруда листья, давно сгнившие водоросли и собравшийся за продолжительное время ил. Запах от этого действа усилился в разы, но его это, похоже, совершенно не смущало, в отличие от Кимико, которую раздражало само его присутствие. Только из принципа она не уходила, наблюдая за действиями мужчины. Девушка выдохнула, погружаясь в себя, закрыла глаза, отчего окружающие звуки стали отчётливей восприниматься. Она услышала шаги, довольно тяжёлые и оттого узнаваемые, но не повернулась, пока Райдо не застыл на пороге. Он был единственным, кто искренне поддержал её в неприязненном отношении к новобранцу, но всё равно вскинул руку в приветственном жесте, на что Генма только кивнул, увлечённый своим занятием. Кимико скривилась, что не осталось не замеченным, Райдо усмехнулся и присел рядом. - Скучаешь? - Спросил с лёгкой улыбкой. - Что ещё мне делать? Мне без разрешения и шагу ступить нельзя, - усмехнулась девушка. - Я бы с удовольствием ушла отсюда подальше, но подозреваю, что этого, - она указала пальцем в сторону Генмы, - назначили моим надзирателем. Наверняка доложит Какаши, если я уйду из деревни. Намьяши призадумался ненадолго, наблюдая за действиями Ширануи. Он разделял подозрения девушки насчёт двойственной натуры Генмы, но всё же привык доверять Какаши. Он был готов поддержать Кимико, хотя по прошествии времени уже не так заострял внимание на её паранойе. - Я всё же доверенное лицо? Думаю, со мной тебе можно прогуляться. Не думаю, что Хатаке будет против, а с Генмой я договорюсь, если ты права и он действительно приставлен к тебе. Кимико обернулась, ответила на его улыбку, глаза её привычно загорелись азартом. *** Лавка была небольшой, но вмещала в себя поразительное количество утвари, в том числе и оружия. Пока Райдо разговаривал о чём-то с хозяином магазинчика, Кимико разглядывала товары, размышляя не найдётся ли здесь что-нибудь полезное. Внимание постоянно переключалось к углу с оружием. Лежащая на подставке катана, которая изначально попалась на глаза, при более детальном осмотре оказалась не такой уж и привлекательной, но находящийся рядом вакидзаси показался уже более подходящим для рассмотрения предметом. Какаши быстро доказал девушке, что меч не самое подходящее для неё оружие, несмотря на её старания, катана была слишком длинной и неудобной в обращении. Кимико давно забросила идею использования меча, только с завистью наблюдала за тренировками Хатаке. В её случае больше подходила манёвренность, а в таком случае кунай был бы более эффективен. Девушка решилась и, взявшись за рукоять, подняла вакидзаси, оценивая вес и балансировку. На мгновение показалось, что меч в руке лежит идеально, тёплая кожа приятно ощущалась под пальцами. Если бы пространство позволяло, она бы замахнулась для верности. - Неплохой клинок, - резюмировал Намьяши, незаметно подошедший со спины. Кимико вздохнула и положила меч на место. - Мне пока не по карману подобное приобретение, да и Какаши будет против. - Почему? - Мне тяжеловато с подобным оружием, вряд ли успею его из ножен вытащить при случае. - Но ближнему бою он тем не менее тебя учит... - Думаешь, я и на это не способна? - Девушка поникла, слова Райдо её расстроили ещё больше. - Я не о том, - поспешил оправдаться мужчина. - Не все его слова стоит воспринимать как истину. Ты сама не можешь до конца знать на что способна. Откуда ему тогда знать? То, что он сильней тебя и опытней не может служить оценкой твоих способностей. Он и меня может на лопатки уложить, но я же не думаю о том, что я плохой боец. - В любом случае, я пока не готова к такой покупке. - Кимико повернулась, улыбнулась благодарно. Сама осознавала, что Райдо прав. Авторитет Какаши зарабатывал себе именно силой, которой ей по сравнении с мужчинами не хватало, но это не означало, что нет в ней чего-то, что ещё может проявиться в нужное время. *** Танцовщица на импровизированной сцене была прекрасна, двигалась изящно, плавно. Каждое её движение сопровождалось пристальным вниманием пары десятков глаз. Какаши тоже засмотрелся, испытывая двойственные чувства. Он старался не принимать заказы на устранение женщин и детей, но зная правду о этой женщине, понимал, что успешное выполнение задачи принесёт только пользу. Хитоми была не так молода, как считали окружающие. Макияж скрывал её реальный возраст, а умело подобранный образ прятал её истинную личину. Она предавала и не раз, ей было всё равно кого: высокопоставленных любовников, принимающих её на служение кланы. По слухам не гнушалась ничем и давно сама себе вынесла приговор. Мало кто решался покуситься на её жизнь, ведь за спиной её стояли приближённые даймё, безответно влюблённые, но не теряющие надежды приручить непокорную соблазнительницу. Она не боялась за свою жизнь, вполне могла за себя постоять, только не знала, что полагаться на поддержку влиятельных друзей не самый верный способ выживания. Благосклонность их таяла также быстро, как и появлялась. Никто, кроме Какаши не решался брать на себя ответственность за смерть Хитоми, страшась гнева её обожателей, но один, не выдержавший её игр, всё же надеялся на то, что кто-нибудь прекратит его мучения. Музыка умолкла, и грациозно поклонившись, Хитоми двинулась в сторону комнаты, где должно быть обычно переодевались артисты. Какаши выждал время и двинулся за ней. Он знал, что в этом городе она не просто так, все её выступления являлись всего лишь прикрытием. Её новая цель - сколотивший на нечестных сделках, растущее никем неконтролируемое состояние, местный торгаш, слишком амбициозный и несговорчивый. Хатаке уже пару дней наблюдал за тем, как он караулит Хитоми возле выхода, но она всё ещё делает вид, что не замечает его, распаляет интерес. Не так давно Окада то ли по незнанию, то ли специально, перебил поставку местных продуктов в центральные районы нескольким постоянным дельцам, да ещё и товар, перекупленный где-то подешевле, оказался ненадлежащего качества. Слухи о недовольных могли дойти до даймё и перерасти в скандал, потому было решено, что Окада должен быть устранён. Хитоми, уставшая от жалоб очередного любовника, сама вызвалась выполнить заказ, что поспособствовало её значительной удалённости от своих попечителей. Какаши приоткрыл дверь, осторожно заглядывая в комнату. Хитоми сидела за столом, доставала из причёски многочисленные заколки, но быстро обернулась. - Я не люблю названных гостей... - Произнесла она. - Тем более таких бестактных. Что тебе нужно? Хатаке прикрыл за собой панель, не торопился отвечать, но улыбнулся, даже искренне. - Моё личное время стоит дорого. Не думаю, что можешь себе позволить. - Хитоми оглядела его с неким пренебрежением. Какаши двинулся в её сторону, пряча руку за спиной. - Меня просили кое-что передать вам, госпожа... Женщина вскочила, подобные визиты редко хорошо заканчивались. Она вскинула руку, призывая его остановиться, но Хатаке не обратил на это внимания, приблизился, вытащив из-за спины свёрток. Хитоми не заметив оружия в его руке расслабилась, протянула руки, принимая подарок, всё ещё не спуская глаз с незнакомца. Любопытство взяло верх, она принялась торопливо разворачивать ткань, но как только увидела содержимое взвизгнула, отскочила в сторону, уронив свёрток. Из складок на пол выкатилась окровавленная крысиная голова, пожелание заказчика. Какаши не стал терять времени, пользуясь её замешательством, двинулся вперёд, выхватив кунай. Хитоми чудом уклонилась от атаки, достала из волос последнюю заколку и метнула в его сторону. Хатаке на подобный выпад внимания не обратил, только почувствовал укол в районе плеча. Будь женщина одета не в стесняющую движения одежду, возможно смогла бы действовать быстрее, но Какаши ухватился за её запястье, резко дёрнул на себя и кунай достиг своей цели. Взгляд Хитоми не был испуганным, он был надменным даже в такой ситуации. Она медленно опустилась на пол, не издав ни звука и усмехнулась, стерев с подбородка появившуюся тонкую струйку крови. Когда она рухнула наконец на пол, Какаши не сразу двинулся к выходу. Смотрел ещё некоторое время на неподвижное тело. Она не молила о пощаде и наверняка знала, что так всё и закончится, не испытывала страха и это даже вызвало уважение. *** Рана от заколки начала зудеть ещё в дороге. Поначалу Какаши не придавал этому значение, но когда понял, что общее самочувствие начинает стремительно ухудшаться поспешил в сторону дома. Голова плыла и остаток пути он почти не помнил. Если бы лошадь не знала дорогу, он точно не добрался бы до цели. В деревню он прибыл в полубессознательном состоянии, сил хватило только на то, чтобы удержаться в седле. С лошади его снимал обеспокоенный Райдо, попавшийся на пути. *** Кимико сидела неподвижно над телом Какаши, закусив до боли палец. Генма напряжённо осматривал небольшую на первый взгляд рану, раздражаясь от мельтешения Намьяши за спиной. - Это явно яд... - Пробасил Райдо. - И без тебя вижу, - огрызнулся Генма. - Твои умозаключения сейчас ничем не помогут. Ты же, вроде, специалист, вот и думай, что делать. Райдо наконец сел, прислонившись к стене, по лицу его было видно, что он лихорадочно пытается определить яд, что сейчас отравляет организм Хатаке. - У меня есть несколько вариантов... - Не сиди здесь! Неси всё, что есть! - Гаркнул Ширануи. - Так ведь... Подумать надо... - Некогда думать! Райдо тут же подорвался, выскочил в коридор. Генма вздохнул тяжело, поднял глаза и встретился с напряжённым взглядом Кимико. - Что мне делать? - Молиться... Что я не забыл, что делать мне. *** Какаши открыл глаза, уткнувшись взглядом в знакомый потолок, повернул голову, оглядывая комнату. Было тихо, несмотря на то, что солнце уже похоже давно встало. На комоде комком лежала одежда. Хатаке подумал о том, что нужно привести её в порядок, пока мать не увидела и не начала ругаться. Тело было каким-то тяжёлым, подняться удалось с трудом. Он тут же забыл о своей цели, когда в груди внезапно что-то стянуло и сердце заполнилось тоской, непонятной и неожиданной. За стеной послышался отчётливый лязг металла. Какаши шагнул к двери, отодвинул осторожно панель и удивился, увидев за ней другую знакомую комнату, просторную и почему-то пустую. Только в углу одиноко стояла стойка с оружием. Он решительно направился к ней, обнаружил всего один меч, тот самый, что сейчас по праву принадлежал ему. Он протянул руку, подхватил его, но поразился, не почувствовав его веса, будто пучок соломы в пальцах сжимал. Позади раздался громкий детский смех. Хатаке обернулся, заметив как по коридору мимо комнаты пробежала Кимико. Он уже начал забывать её в таком возрасте, но точно знал, что это именно она. Он двинулся в сторону выхода, выглянул в коридор, но девочки не было видно. В конце коридора спиной к нему стояла женщина, высокая и статная. Какаши нерешительно пошёл к ней. Женщина обернулась через плечо и он узнал её, вспомнил. Мать он редко вспоминал, но всегда с теплотой и горечью, потому протянул к ней руку, улыбнулся в ответ на её ласковую улыбку. Он почти дотянулся до её плеча, но всё вокруг вдруг потемнело и он понял что падает в эту непроглядную тьму, только отчего-то не испугался этого, а покорно отдался ей. *** Какаши с трудом разлепил глаза, в горле пересохло и ощущался неприятный горький привкус. В бок что-то резко толкнуло и он, повернув голову, увидел Кимико, которая свернулась рядом с ним на голом полу. Он хотел поднять руку, коснуться её, но сил пока не было. Возле входа, прислонившись к стене сидел Генма. Он клевал носом, явно борясь со сном, но как только увидел, что Какаши очнулся тут же вскочил. На полу, рядом с футоном обнаружилась пиала с водой. Ширануи сразу же поднёс её к губам Хатаке, попутно помогая приподняться. Кимико встрепенулась, почувствовав движение возле себя. Какаши чуть не рассмеялся, увидев её ошалелый взгляд, но побоялся поперхнуться. Девушка всхлипнула неожиданно, отчего оба мужчины уставились на неё в недоумении. Генма усмехнувшись поднялся, кивнул понимающе Хатаке и поспешил удалиться. Какаши только вздохнул, не зная что сказать сейчас и стоит ли вообще что-либо говорить.