Августовская ночь

Темный переулок стоит безмолвно. Нагнетает своей мрачностью и блеском после дождя. Люди здесь редко появляются в позднее время, но даже эти единицы могут стать жертвами чего-то ужасного, чего-то прячущегося за поворотом. Это самое нечто словно закралось под асфальт и готовится выпрыгнуть на обычного человека. Чье-то тяжелое дыхание преследует жертву, но реже заманивает, мало кто будет разговаривать с незнакомцем с чересчур блестящими глазами. - Последнее время кто-то зажрался, - слова Валеры звучат громко в сумеречной тишине, - не находишь? Лёва шёл рядом с опущенной головой и не потрудился ответить, а лишь пнул носком кроссовка невидимый мусор на земле. Взъерошенный и заспанный, его словно только что подняли с кровати и потащили прогуляться. Мысли в его голове сейчас крутились вокруг предстоящих событий, ведь завтра он, наконец, участвует в матче к которому упорно готовился и не был готов всё бросить из-за недосыпа. Валера не хотел принуждать к разговору своего друга, но решил настоять, чтобы прояснить, зачем они «патрулируют» свой район вот уже вторую ночь. - Понимаешь, не хватало ещё, чтобы сюда заявился кто-то с жаждой наживы. Всё больше поговаривают про эту тёмную лошадку с неуёмным аппетитом, - парень поднял голову к звёздному небу, которое сегодня было не затянуто облаками, - да и непрошеных гостей я не люблю. - Во мне ты ищешь поддержку? – фыркает Хлопов и продолжает с мученическим видом волочься рядом. - Конечно, ты же мой товарищ, - последнее слово издевательски протянули, будто высмеивая его значение. Всё же лето девяносто второго года выдалось жарким не только в плане погоды, но и на события. Всё также продолжалась бешеная ситуация в экономической сфере, но людей подкашивало не только это. После развала союза прошло всего ничего, но, несмотря на это, будто из-за темной завесы начала вылезать нечисть в самых противных её проявлениях. Вампиры всё же оставались одними из самых устрашающих и вредоносных существ, которые зачастую просто утоляли свой голод. Но были и те, кто не знали меры и могли убить большое количество человек. Именно из-за наличия таких индивидуумов, вампиры, которые образовали небольшие группы, были вынуждены бороться с ними не только с целью защиты людей, но и сохранения общей тайны. Если бы широкая общественность узнала о них, то неизвестно, как именно бы сложилось их будущее. Именно летом, когда ночи теплые, все вокруг расслабляются, гуляют по ночам, а чувство опасности притупляется. Теперь, Валера и Лёва пару раз в неделю совершают своеобразный обход своего района. - Ладно, скоро пойдем домой. - Быстрее бы, - Лёва выдохнул и вложил последние силы в свои шаги. Не сказать, что он был слабаком, но пара ночей с кратковременным отдыхом и любой станет нервничать и пытаться присесть при любом удобном случае. Иногда Лёва украдкой смотрит на Лагунова и вспоминает, как они познакомились в лагере и всю эту неприятную историю. Потом как они и за его пределами начали общаться и изучать литературу о вампирах, легенды и мифы. Некоторые мифы Валера проверил опытным путем ещё на смене, а что-то и спустя долгое время уже в паре с Хлоповым. Например, как писали в книжках, что вампиры боятся солнечного света и выходят из убежища только ночью. Так что многое оказалось вымыслом, да и на самом деле всё устроено немного сложнее. В Москву они рвались со старшей школы, так как большой город означал, что появятся ответы на их вопросы и, возможно найдутся такие же, как и Валера. Пока их одноклассники рвались на свободу от родителей, родного, но такого маленького города и искали себе девушек и парней, Лёва и Валера строили свои, более фантастические планы. Хотя теперь это не выдумки и не фантазии авторов книг о темной стороне это реальность, с которой пришлось столкнуться лбом. В действительности, Лагунов не мог доверять свою тайну кому-то ещё. Либо его отправят в психиатрическую лечебницу, либо просто обсмеют и начнут сторониться ещё больше. В общем, проблема была, но как таковое решение не находилось. В чем она выражалась? В первую очередь, в бешеном голоде и, следовавшими из этого, потерей контроля, излишней агрессивности и возбудимости нервной системы. Первое время Валера просто голодал и пытался противостоять новым инстинктам, но оказалось это очень непросто. Эти необычные позывы сначала были похожи на жажду, которая мучает в жаркий солнечный день и белеющие губы от обезвоживания. Но спустя некоторое время, желудок словно царапали когти, перед глазами всё плыло, а разум был задурманен. Именно тогда на помощь пришел Хлопов, который смутно помнил эти чувства и сильное желание. Самое сложное в этом деле это остановиться и прийти в себя. Сколько Валера не напрягал свою память, но никакой четкой картинки не было. При усилиях сразу же начиналась головная боль, взгляд переставал быть четким, а пару раз начинало тошнить. Это было ещё одной загадкой, которая не находила решения. После прохождения нескольких дворов, наконец стал виден их немного обшарпанный двор. Даже не приходится долго думать, чтобы понять, что эти места неплохо подходят для охоты и из-за контингента обитающего рядом и сами дворы, которые были неплохо запутаны. Дверь квартиры открывается со скрипом и на периферии уставшего разума Лёвы мелькает мысль, что нужно смазать петли, но пока что это нечем сделать. Свет желтоватый и тусклый с щелчком плывет по небольшой основной комнате в которой не так уж много мебели. Диван и рядом раскладное кресло, ещё и разных аляпистых цветов, потому что приспичило спать на разных местах, но никто не обещал одинаковую цветовую гамму. Ещё чего? Об плафон бьются жирные мухи и отбрасывают тени на пол и стены. Сетка на окне, которая и была этому виной, ближе к концу лета пропускала пачки насекомых, которые искали более теплые места, а в следствии мешали спать и бесили своим особым «трёпом». Спустя десять минут, свет снова выключается в абсолютном молчании. Голос звучит в темноте. - Лев? В ответ тишина и бьющиеся ветки тополя об окно. - Ты ведь не спишь? - голос Валеры хрипит, он пытается сказать это тихо и слегка срывается от нетерпения, - ты помнишь, кто это говорил? Кто меня соблазнил первый? Что ты там ещё натворил? Лева помнит только примерный диалог. Хотя это и было в далёком восьмидесятом году, который горит в памяти яркими пионерскими галстуками, теплыми бессонными ночами и почти еле уловимо металлическим вкусом. - Отвали, а? Задрал уже, - раздражённый голос усталого парня пытается приструнить соседа, - я же уже тебе объяснял, что это была жажда, а не то, что ты придумал своим воспаленным мозгом. - Ладно, но ты не хочешь поговорить по поводу нас? - Ты выбрал неудачное время. Ты забыл уже, что у меня завтра игра? Или ты думаешь только о себе? - Ну, иногда, я действительно самовлюбленный идиот, но я сказал о нас двоих, а не только о себе, - Валера говорит спокойно, но при этом ногтем со скрипом отковыривает неровную краску со стены. - Ладно, - кресло слегка сдвигается с места от резкого соскока, тяжёлые шаги заставляют скрипнуть пол и, наконец, пружины дивана прогибаются под весом стройного парня, - я даже пришёл к тебе, так что начинай. Говори по поводу нас. Раздражение обеих сторон затапливает воздух. Обстановка не для принятия важных решений. Пару минут они просто пытаются не потерять взгляд друг друга в темноте, напряженно дыша. - Нам бы не помешало меньше скандалить, - Хлопов падает на свободную половину дивана и заламывает руки, - опять отложим? - Нет, сегодня нужно решить, - Валера замолкает и оставляет в покое стену с ободранной краской, - просто скажи, действительно так меня сторонишься и хочешь оттолкнуть? Лёва думает совсем недолго и решается обо всем сказать. - Помнишь, когда тебя не было несколько дней? Я так скучал, а тишина была такой давящей, что я выкручивал все звуки квартиры на максимум. Я разочаровался в том самом звуке тишины, который пищит как комар. Странно, да? Тишина и пищит... - Комар, как знакомо... Комар для них теперь и смешно и нелепо, глупо и знакомо. Сами как комары, которые пьют друг другу кровь с той самой смены. В натуральном виде, конечно, пил кровь только Лагунов, но характер, похоже, уже не товарища, оставлял желать лучшего. - Это было будто в прошлой жизни. Валер? - М? - У тебя такие холодные руки, да и сам ты ледяной. Но почему сейчас я так близко лежу к тебе и сам весь горю? Лева ставит подбородок на плечо Валеры и взглядом проделывает шажки по линии челюсти. Их руки всё ещё не соприкасаются, будто понимают, что если пальцы переплетутся, то пути назад не будет. Ночи в августе постепенно настраивают на наступление осени, которая уже наступает на пятки самого времени. Совсем скоро нужно будет надеть куртки и ботинки, цветастые свитера, такие несуразные, не сочетаемые и теплые. Опять они вдвоем будут мёрзнуть осенними ночами на патрулях, и приходить домой с красными носами. Совсем скоро всё опять повторится. Валера ничего не отвечает, продолжает всматриваться в темноту на потолок в тонких трещинках. Как хорошо, что он до него не дотягивается, иначе бы после психов опять всё облетело. ! Пятиэтажный дом и полуторная квартира. Кухня совсем маленькая, даже вдвоем они не могли развернуться, когда готовили или убирались. Прием пищи осуществлялся в основной комнате на табуретках, обшитых подстёртым серым материалом. - Валера, знай, мне не стыдно за себя, - рука Лёвы лениво стукается о грудную клетку друга и замирает с левой стороны, возле сердца, но оно молчит, - я так больше не могу. Сколько бы мы не собачились, уже ничего не изменить. Проходит десять секунд и Валера переводит взгляд на лежащего справа. Спустя ещё пять секунд руки сплетаются, а через мгновение они просто улыбаются и начинают тихо смеяться. Истерика озаряет их вспышкой, оба будто выходят из длинной спячки и чувствуют друг друга. И уже без отсчёта времени они просто целуются. Поцелуй получается каким-то резким со стуком зубами о зубы. Оба словно показывают свои характеры, пытаются вести, но сбиваются и стонут друг в друга. - Всё-таки, я не жалею, что не лег спать, - Лёва улыбается, вздыхает и произносит, - в очередной раз, ты заставляешь меня отворачиваться от своих целей в твою пользу. - Ты опять пропускаешь матч? Прости, правда, прости, - Валера шепчет слова извинения пока ласкает шею своего уже не друга. Лёва не отвечает, а лишь тяжело дышит и обнимает в ответ за сильные плечи. Оба в изнеможении трутся друг об друга. - Так, ты скажешь мне что-нибудь прямо? Без примеров, без страха, без сокрытия в конце концов! – Валера проводит языком по груди и задевает зубами сосок и слышит в ответ несдержанный стон, - я продолжу тебя терзать, пока не ответишь. Лёва не может открыть глаза и увидеть эту абсолютно развратную картину и, пока раздумывает об этом чувствует, как к пальцам на руках прикасаются с нежным поцелуем и проводят мягким влажным языком. Лицо стремительно теплеет, а собственный язык словно присох к небу и совершенно не поддавался. - Ладно, я попробую тебя разговорить, - Валера обводит пальцами контур губ напротив, - раз уж не можешь сам. Несколькими быстрыми движениями, Лагунов сажает Лёву и располагается за его спиной, раздвигает ноги и фиксирует. По его плану уже на поглаживаниях всё должно было закончиться, но всё оказалось не так просто. Хлопов лишь тихо стонал в ладонь и не просил ни продолжить, ни остановится. Ночь, которая неожиданно стала такой сладкой и чувственной совсем скоро начнет сменяться на утро. Была надежда, что это утро не станет чем-то постыдным, из-за чего придётся отводить глаза, заикаться и делать вид, что ничего не было. И Валере и Лёве в глубине души было ужасно страшно за то, что сейчас всё может кончиться, а через несколько часов всё забудется. - Хорошо, я признаю, что люблю тебя! Крик нетерпения распространяется по комнате с ужасной быстротой, и, скорее всего, даже соседи уже в курсе, что кое-кто ужасно влюблен и больше не в силах молчать. - Не думал, что мне придется заставить тебя кончить, чтобы ты признался в любви, - Валера целует красное ухо Лёвы, ложится на спину и не отпускает от себя своего смущенного парня. - Зачем? – тихо и со стыдом звучит в темноте, - почему ты надо мной так издеваешься? - Наверное, потому что ты мне дорог. Я тебя не люблю, я тебя обожаю. За окном светлеет, мятые простыни сдирают и отправляют в ванную. Новое постельное неохота застилать и кожа двух спин трется об жёсткую ткань дивана. - Кстати, - Валера потягивается и прижимает Лёву к себе,- теперь ты спишь здесь. Хлопов не возражает, потому что ему не просто приелось это кресло, ему надоело быть без того, кто его бесит, не дает спать и играть, но любит больше всех.