Так циферблат раскручивают вспять.
Дай Бог, дай Бог ему досочинять
Ей песни эти, чтоб кипело всё там
От нежности прямой, когда домой
Она придет и скажет "милый мой"
И станет плакать, будто в семисотом
В. Полозкова
Самое страшное, что ей с ним изнуряюще легко. Снова едва ли больше двадцати пяти. Ещё ничего нет: груза обязательств, всех совершенных ошибок и достигнутых побед. Нет ничего, кроме свободы и возможностей. С ним свершается, творится, рождает. Без него - никак. Самое страшное, что он - запрет. Табу. Жёсткий ограничитель. Его нельзя, как шоколад семь дней в неделю, как бить учеников, как сказать все, что действительно думаешь, когда нужно промолчать. Самое страшное, что память невозможно заблокировать по желанию. Однажды совершенные ошибки остаются всегда и оживают в самый неподходящий момент. Тогда прячешь глаза, смущаешься и прикрываешь улыбку рукой, потому что он делает что-то из прошлого, из того ошибочного года, что осело в сердце. Как и все умные женщины, она уже давно поставила кокетство на стражу своим интересам. Маленьким дамским радостям и слабостям. Именно поэтому ей в голову не придет тащить самой сумку, когда под рукой есть мужчина. Иначе зачем же быть женщиной рядом с ним? Всегда забавляют комментарии-гадания по этим несчастным чемоданам и ресторанам: с кем же она. Если бы с каждым, кто дарит ей цветы и помогает поднести вещи, она занималась сексом, лица любовников давно бы слились в один неразличимый поток. А уж сколько бы из этого выросло проблем! Но лицо одно и проблема одна. И никакого кокетства ради кокетства. Все слишком серьезно. Дома, точнее на работе, она как-то обвыклась с мыслями об этом мужчине исключительно как о коллеге. Даже сейчас, когда они вдвоем показывают парные элементы хореографии и он в сотый раз отводит своими руками ее руки. Это просто работа, повторяет она из раза в раз, не давая теплу чужих пальцев затечь в душу. Просто работа. Вокруг тоже работа. А тут - иной мир. Никакой привязки рацио к реалиям. И это страшно. И ещё страшна усталость подготовки, усталость перелета, усталость трёх видов, которые она прожила, чувствуя его рядом. Слишком близка слабость. Втроём бредут по коридору гостиницы. Первым в свой номер ныряет Сергей. У него работе конец. Ее убежище следующее. Ключ в замок. Локоть чувствует прикосновение руки, которая никак не превращается в обыденность. - Я тебе ещё нужен? Вдох. Выдох. Нужен! Всегда! - Нет, спасибо. Даже дверь толком закрыть сил нет. Сапоги, скинутые с ног, небрежно валяются у порога. И сама она устало сползает вниз по стене. Пять минут. Потом поднимется и продолжит движение вперёд. - И все-так я тебе нужен. Знакомые руки подхватывают ее и аккуратно ставят на ноги. Пальцы расстегивают пуговицы и стягивают с плеч пальто. *** - Ой!- и когда же она научится не махать руками, не глядя? Благородный рыцарь кидается вниз и решает очередную созданную ею проблему. Она любуется и стесняется. И спасает его, помогая вернуться на земную твердь. И смотрит так, что только дурак не поймет. А Дудаков совсем не дурак. Он молча забирает у рыцаря трофей и фыркает: - Новый сезон бесконечной истории стартовал.