Fabulam primo nivis

Закат залил особняк Хванов своим ярким алым светом, наполнив комнату омеги кровавым сигналом о скором конце его счастливой свободной жизни. На восходе солнца нежданную никем весть привёз королевский посол. От того, что Хёнджин услышал, сердце в пятки ушло. Он пытался сбежать из дома, но любые попытки сразу пресекли, заперев на самом верху, чуть ли не на чердаке. Кругом пыль и лютый беспорядок, причиной которого и является Джин. Из тумбочки выдернуты два ящика: один целый, второй сломан. Кое-где валяются щепки, потому что вторым ящиком долбили дверь, пока он не рассыпался на части. В итоге появилась идея заблокировать дверь, опрокинув перед ней шкаф, но омега не учёл, что она открывается наружу. Единственное из мебели, что осталось нетронутым, это кровать. Никакой одежды или верёвки, по которой можно было бы спуститься с третьего этажа. Да и просто спрыгнуть невозможно: окно заколочено, пропуская только пару полосок света. — Чонин! — Минхо, спускаясь с лестницы, позвал слугу-бету семнадцати лет, который начал работать у них недавно, но ввиду своего возраста хорошо сдружился с Хёнджином и стал для него личным помощником, поэтому он решает привести парнишку к брату. Чонин был обычным подростком-сиротой, который просился работать прислугой в богатых домах, потому что, по его словам, другого выхода у него не было. Парень был довольно красив для мальчика из прислуги: прекрасные ровные черты лица и блестящие волосы пепельного цвета, из-за чего ходят по дому слухи о том, что он аристократических кровей. — Да, господин, — отозвался Чонин, стремительно подбежав к альфе. — Унеси Хёнджину ужин, уже время. — А если он опять не притронется к… — Я сказал ему пару слов. Они должны воодушевить омегу успокоиться и начать есть. — Он дождался, пока юноша кивнёт и направится на кухню, но успел его окликнуть. — Он с тобой хорошо общается, приободри его. Чонин снова кивнул и удалился выполнять поручение. — Господин, я пришёл с ужином. — Говорит Чонин, стоя возле закрытой двери и косясь на разбитую лампу на полу возле противоположной стены. Двое слуг, стоявших по обе стороны от двери, сказали, что в комнате Хёнджина только один светильник, и больше бросаться в людей ему нечем. Бета собрался с мыслями и, крепче сжав поднос, попросил открыть ему дверь. Кое-как перешагнув через высокий шкаф, парень поставил еду на столик рядом с заплаканным омегой, потирающим покрасневшую скулу, будто от чьего-то удара. Он сидел на краю постели и смотрел через широкие доски в окно, ловя равнодушным взглядом уходящие лучи солнца. В следующий раз оно взойдёт, когда у их ворот будет стоять королевская повозка, в которой будет сидеть его будущий муж — принц Кристофер. Семейство Хван было несказанно радо такому судьбоносному случаю — королевская семья сочла великодушным установить с ними родственные связи. Было решено выдать среднего сына-омегу за наследного принца королевства. Альфе всего двадцать, все в Овене говорили о том, что он красив, силён, хорошо разбирается в политике, как сын правителя королевства. Достойный человек, а такому человеку положена достойная партия. Хёнджин сначала был удивлён, узнав новость, и совсем не поверил в происходящее. Омега из богатой и влиятельной семьи, но всё равно не ожидал такого со стороны Его Величества. Обычно браки заключаются между семьями королевств-союзников, но такой расклад тоже возможен, правда, редко. Вскоре отрицание сменилось гневом. Дядя и отец увидели огромную выгоду для их семьи в этом союзе, поэтому, ослеплённые таким счастьем, они не реагировали на выходки Джина. — Я подведу их, — как-то нездорово бормочет Хван, смотря в щель между досками, взглядом прощаясь с солнечными лучами. — Отец с меня кожу сдерёт. Сошлёт меня с позором в какой-нибудь пансионат доживать свою оставшуюся жизнь, даже с Феликсом попрощаться не даст. Чонин ничего на это не отвечает и не спрашивает. Говорит свои подбадривающие слова, от которых легче не становится, не обращает внимания. — Вы же совсем не знаете принца Кристофера. Я уверен, что Вам повезёт, и Вы будете счастливы. Господин, забудьте прошлую жизнь, будто она не Ваша вовсе. С завтрашнего дня всё изменится, и как Ваш покорный слуга я приложу все усилия, чтобы помочь с этим справиться. Пейте и ложитесь спать. Не задавая больше никаких вопросов, Хёнджин не стал перечить, осушил стакан горьковатой янтарной жидкости, которая имела сладкое послевкусие, и пообещал, что к утру точно поест. * Охрана комнаты омеги была немного шокирована тем, что на следующий день тот вёл себя тихо. Даже проверяли периодически, не сбежал ли он. Минхо апатия и полный игнор Хёнджина не доставляли неудобств. «Смирился и принял наконец своё положение», так думалось ему. Бете доверили все приготовления брата к отъезду, но сначала нужно было встретить королевскую семью, как подобающе. — Лицо попроще сделай, — бурчит старший, идя рядом, смотря только вперёд. Хёнджин сжимает и разжимает кулаки из-за стресса, но послушно плетётся рядом. — Говорить будут за тебя, отвечай только тогда, когда спросят. Веди себя прилично и без глупостей. — Оба в окружении слуг заходят в просторную залу со множеством окон, где по правую сторону стоял их отец — альфа преклонного возраста, занятой, строгий и высокомерный. Минхо учтиво поздоровался с ним, а вот Джин только поклонился, не смотря даже в глаза, ему и не нужно было, тот всё равно на омегу внимания не обращает. Хван Мин Дже — глава семьи и один из пяти советников короля — унаследовал эту должность от отца, который был альфой, как и его дед. Однако, именно ему судьба преподнесла неожиданный «презент»: двух сыновей — бету и двух омег. Младший омега, четырнадцатилетний Феликс, весьма эмоционален и резв, что не подобает поведению аристократии, сколько бы его не воспитывали. Но зато старший не менее красив и грациозен, ему недавно исполнилось восемнадцать, и, о чудо, на него положил глаз сам наследник престола. Самих омег Мин Дже видел очень мало, всё ему доносили слуги, а вот старший сын Минхо вертелся вокруг него постоянно. Бета старается подражать ему, угодить, проклиная себя за то, что не родился альфой. Не альфа. Разве это приговор для него? Он докажет своими поступками, решениями и характером то, что он достоин занять место отца. Правда, пока безрезультатно. Некоторые члены семьи украдкой до сих пор напоминают ему о его позорной сущности. Мгновенный взгляд на гостей, и Хёнджин видит его. Высокий, статный альфа, выглядевший даже чуть более зрелым для своего возраста. Короткие светло-русые волосы подчёркивали бледность кожи, характеризующую высокий статус в обществе, а карие глаза казались на фоне лица слишком тёмными и глубокими до невозможности. Это и был принц, о котором все говорили. Он был одет не очень празднично, но строго и со вкусом. Тёмный костюм с брошью в виде королевского герба — обязательный драгоценный атрибут любого члена семьи Бан. Все пустые ненужные почтения и начало беседы брюнет пропустил мимо ушей, стараясь не смотреть никому в глаза, особенно ему. Кристофер в свою очередь глядел только на омегу. Казалось, уже отсюда он может ощущать шелковистость его тёмных волос и мягкость рук. Хёнджин немного неважно выглядит. Хоть и слуги постарались привести его в порядок, всё равно заметно, что он почти не спал. Альфа наконец-то его встретил. Вот только тот не очень-то был рад встрече. Минхо сопровождающие принца устроили настоящий допрос, начиная от внешних параметров омеги и банальных хобби, заканчивая вопросом про течку. — Ему недавно исполнилось восемнадцать, течки ещё не было. Уверяю, Его Высочество будет первым в этот важный для него период. — Он девственник? Незнакомый спокойный баритон заставил Джина поднять глаза, чтобы узнать говорящего. Их взгляды встретились, и омега оцепенел. Если он разорвёт зрительный контакт, как это расценит Его Высочество? А если продолжит смотреть, то обратится в пепел на ровном месте. — Конечно. Как я Вам уже говорил… — Я хочу спросить у Хёнджина. В комнате повисает тишина. Тон принца по-прежнему вежливый, но уже с ноткой строгости. Все поворачиваются к омеге, который всё ещё не может глаз оторвать от Кристофера. — Что… — Кажется, он заметил, как все обратили на него внимание, и даже Мин Дже соизволил обратить на него свой взор. Кажется, он всё испортил. — От первой встречи дар речи потерял или просто в облаках витаешь? — С ноткой строгости молвит принц, шагнув навстречу. По голосу не скажешь, что он неравнодушен к будущему супругу. — Да, Ваше Высочество, я девственник. — Каким-то чудом он вспоминает вопрос и отвечает на него машинально, как ранее с ним всё проговаривали. Сейчас всё должно пойти крахом: страшный секрет раскроют, и не будет никакой свадьбы. Кристофер подходит ближе, практически вплотную к омеге, так что все расступаются, позволяя альфе довериться своему обонянию. От девственной шеи без единой метки исходит великолепный аромат, и принц делает глубокий вдох, заполняя им лёгкие. Все вокруг замечают одобряющий кивок. Слова Хёнджина подтвердились, и в комнате слегка разрядилась обстановка. Чонин стоял неподалёку, уголки губ его приподнялись; Минхо остался с невозмутимым лицом, ведь это его никак не удивило; глава семейства впервые за долгое время одарил кого-то взглядом одобрения, даже старший бета такого не удостаивался. Негулящий восемнадцатилетний омега — хорошая плата для установления связей, особенно с королём, и Мин Дже это по нраву. — Подготовьте его вещи. Сегодня же уезжаешь вместе со мной во дворец. — Он разворачивается и почти скрывается за засуетившимися слугами, но Джин находит в себе смелость последовать за ним. — Ваше Высочество, надеюсь на Вашу милость, — тихо просит он. Сейчас на них мало кто обращает внимание: Хван Мин Дже ушёл, вежливо попрощавшись, и начиная раздавать команды остальным членам семьи и слугам, которые разошлись по разным комнатам. — Разрешите брата увидеть. — Минхо? — Хмурится Кристофер, не понимая, зачем это омеге. Любой дурак заметит, насколько натянутые у них отношения. — Нет, Феликса. Его сюда не пустили, он волнуется, наверное. Получив согласие, он кланяется и спешит к комнате своего младшего. Там он омегу не находит и сразу вспоминает про второе его любимое место: сад. Но по пути он неожиданно, но так кстати встречается с Чонином, который, видимо, искал его. — Что ты мне подсыпал в еду? — Непонимающе, но резко спрашивает брюнет, взяв слугу за плечо. Тот сначала пугается, но затем выдыхает, готовясь рассказать, и ничего не утаить на этот раз. — Это было специальное зелье, которое я смешал с успокаивающим отваром ещё вчера. Оно на время сделало Ваш феромон чистым, и принц ничего не заподозрит, если Вы продолжите пить это зелье. — Он протягивает омеге флакон с густоватой красной жидкостью и объясняет, как именно нужно принимать её. — Всё будет хорошо, не волнуйтесь… — Откуда ты всё знаешь? Почему помогаешь мне? — Я же Ваш слуга. Об этом известно только мне и господину Киму. Это он попросил меня прикрыть Вас. А ещё он передал, чтобы Вы больше не слали прощальных писем, чтобы не делать ещё больнее. Ему грустно, но ничего с этим не поделаешь, и хотя бы так он сможет помочь. Хёнджин не успел ничего сказать, как услышал родной голос младшего брата, бежавшего со всех ног к нему. Спешно спрятав флакон и молча поблагодарив бету за всё, он обнял Феликса, а тот в свою очередь со слезами на глазах вцепился в старшего омегу так, будто видит его в последний раз. — Джинни… Мне всё рассказали… — Всхлипывает блондин, пока его бережно треплют за макушку. Он чуть ли не ревёт, а Хёнджин его всё успокаивает, говоря, что они ещё свидятся, не просто же так омега станет мужем принцу Овена. — Это не конец света, Ликси, меня не запрут во дворце. Ты сможешь приезжать ко мне и даже гостить подолгу. Уверен, никто не будет против. — А если мне тоже жениха подыщут? — От собственных слов у омеги новые слёзы подступают. — Если мы будем жить в разных краях королевства? Или ещё хуже — между нами будет целый материк? Никто не отрицает, что Феликса могут выдать за иностранца, и от этих мыслей становится в разы хуже. — Не говори так, не думай о плохом. Ты же сильный, со всем справишься, — молвит Хёнджин так же, как когда-то их папа десять лет назад. — Верно, я сильный. — Слова неожиданно предают ему уверенности. Он придумал. — Я лучше убегу, куда глаза глядят, чем выйду замуж не по любви! Это звучит, как обещание, и Хёнджин надеется, что Феликс его никогда не выполнит: он не переживёт, если с братом что-нибудь случится. * Ранее — Пейте и ложитесь спать, — напоследок просит бета, прежде чем выйти, но Хёнджин его останавливает, говоря свой последний на сегодня каприз, надеясь, что его выполнят. — Чонин, пожалуйста, отнеси это мальчику, он помощник нашего конюха, — уточняет брюнет, протягивая слуге маленький свёрток бумаги, похожий на незапечатанное письмо. — Скажи, что от меня, он знает, что делать. — Хорошо. Письмо Чонин не читает, но относит его не указанному человеку, а напрямую тому, кому оно адресовано. Ким Сынмин стоял на балконе, ниразу не вздрагивая от холода, пришедшего с заходом солнца, и хотел было пойти спать, но вовремя заметил светлую макушку, движущуюся в направлении к особняку. — Господин Ким, я всё сделал, как Вы и просили. Он передал письмо… — Хорошо. Помоги ему завтра не опозориться и отдай флакон. Моя репутация под угрозой, если принц узнает, кто опорочил его «невинного» жениха. Свёрток он принимает и отпускает бету восвояси. «Над океанами опять дожди, дожди… Перемещаются ненужные планеты По закоулкам Млечного Пути В осколках сумрачного света. А в океанах спят немые города. Над ними — дождь, торжественно печальный. Как жаль, что я не разгадаю никогда Ни слов твоих, ни твоего молчанья… Ким Сынмин-Хёну, моему первому и единственному. » Эти проникновенные слова до альфы не дойдут. Они быстро вспыхнут от огня угасающей свечи лампы, а пепел развеется по ветру, навсегда стирая, словно их никогда не существовало. * Деваться было некуда. С тем фактом, что омега официально повенчан с принцем, оставалось только смириться. Они ехали в разных каретах, но совсем близко, и всю дорогу из своего герцогства, которая занимала без малого день, Хёнджин боялся выйти наружу при любой обстановке, подпуская к себе только Чонина, который поехал с ним в качестве личного слуги. Тогда Кристофер замечал, насколько тот вымотан и морально взволнован, поэтому не подходил. А Джин в свою очередь гадал, почему именно он стал объектом обожания самого завидного холостяка королевства. Именно объектом обожания — омега не дурак, он прекрасно замечает, каким взглядом смотрят на него. — Я только слышал о Вас через рассказы и сплетни… — Начинает Хван, замявшись, желая первым разрядить обстановку. Альфа не просто так решил сесть в нему в карету, пока они подъезжают к дворцу. — И что же обо мне сплетничают? — Усмехается принц. Голос его приятный, настроенный невраждебно, но вопросы такие, что вмиг ставят Хёнджина в тупик и заставляют краснеть. — Много хорошего, и только правду, — старается оправдаться он, причём получается довольно вежливо и убедительно, и он мысленно хвалит себя за это. — А что именно? Расскажи мне. — Ну, Вас описывают так же, как и сейчас я Вас вижу. Вы красивый, — начинает перечислять омега, а Кристофер не прерывает, он весь во внимании, — рассудительный, справедливый, честный. — Я не особо терплю лжецов. Но в некоторых случаях могу дать человеку шанс исправиться. Все мы достойны второго шанса. Ведь так? Хван не понимает, к чему эти слова, и очень надеется, что они не про него. — Почему именно я? В Овене и так полно красивых омег из зажиточных семей. — Решает перевести тему, пока не поздно. — Вас я впервые встречаю. — Буду честен с тобой, тебя я уже видел. Ты иногда бывал здесь, верно? Подкармливал нищих и часто читал им стихи. Любишь поэзию или просто помогать людям? — И то и другое. Это был единственный нормальный разговор, потому что затем они приехали во дворец, где во всю кипела подготовка к свадьбе, состоявшаяся на следующий день. Всё было красиво, идеально до безобразия. В такой роскоши омега чувствовал себя дикарём. Все смотрели на него с интересом, перешёптываясь друг с другом, отчего было неуютно, но он всё же предполагал такой расклад. Из всего шёпота отчётливо было слышно только одно слово: «красивый». Прекрасная внешность, природная красота. Он вышел лицом и это не отрицает, но также ему нельзя отрицать тот факт, что получает он сейчас благословление короля и даёт клятву у алтаря просто из-за того, что красота сыграла с ним злую шутку. Настаёт один из самых трепетных и важных моментов заключения брака: принц пометит его, сделав своим. Хёнджин всё это время думал, что морально готов ко всему, но ошибся: плевать на то, что они делают это у всех на виду. Ему страшно. Он не хочет всего этого. Он хочет снова валяться под высоким дубом в лесной чаще вместе с Сынмином, где их никто не найдёт, и их секрет не узнают. Даже Феликсу Хёнджин не говорил, поклявшись Киму хранить их тайну. Было так хорошо и беззаботно, что он не предполагал, что когда-нибудь этому придёт конец. — Повернись, — шепчет Кристофер, вновь приводя омегу в сознание. Кажется, Джин опять не здесь, не с ним, но принц терпит, хотя в карих глазах читается совсем не то. Укус, и слёзы нехотя катятся по щекам. Сердце бьётся быстрее. — Больно? — Немного… Чувства вместе с феромоном огромным потоком наполняют тело и мозг, и омега чуть не отключается, но не позволяет себе упасть в руки теперь уже мужа. Силы вскоре быстро возвращаются, но дальше по обычаям принято праздновать свадьбу только альфе. Омега будет ждать его в спальне, а на следующий день предстанет перед народом, как законный супруг принца. Хёнджин сидит на кровати у изголовья уже довольно долго, как ему кажется. Стройные длинные ноги абсолютно голые, он обвивает их руками, кажась таким маленьким на огромных простынях. Белое нижнее бельё едва прикрывает рубашка такого же цвета, верхние пуговицы которой расстёгнуты из-за того, что в комнате тепло. Слышатся отдалённые шаги за дверью, и брюнет выпрямляется, сжимая подол рубашки, ожидая, что к нему войдут, но этого не происходит. Показалось. Вздыхая, он осматривает обустройство комнаты, с трудом различая предметы во тьме ночи. Она в этот раз выдалась особенно тихой. Кристофер принимал очередные поздравления гостей и своих приближённых, как заметил знакомую фигуру в толпе и пошёл к ней навстречу, прихватив бокал шампанского. Со Чанбин обнял принца и принял бокал, настороженно щурясь на алкоголь. — Опять меня спаиваешь? — У меня сегодня праздник, а без выпившего тебя он очень скучный. — Посмеивается Бан, обходя взглядом танцоров, которые с минуты на минуту должны начать свой номер. — Если ты надеешься, что я начну свой длиннейший тост, как тогда на дне рождения, то в этот раз я постараюсь сдерживаться. Мне двадцать пять, Крис, если мне сегодня весело, завтра будет грустно. Кристофер вновь смеётся, Чанбин тоже не сдерживает улыбку. — Вы так повзрослели, Ваше Высочество. — Ну что ты, Бин… — Помню Вас ещё ползающим по мягкой траве. Я кланялся Вам, а Вы даже так были ниже ростом. Альфа не был родом из знати, но воспитывался в числе приближённых к новорождённому принцу. Сколько Кристофер себя помнит, Бин постоянно был рядом: оберегал, давал советы, воспитывал не хуже нянек. Принц всерьёз его своим братом считает, несмотря на то что тот фактически его личный слуга. — Омега-то красивый? Принц вздыхает, осушая бокал, и Чанбин любопытно голову вбок наклоняет. — Чувствую я… Что он мой истинный. Тот самый, о котором я говорил. Не знаю, правда ли это. — Сомневаешься? — То, как он себя ведёт… Бин усмехается, когда в его голове всё встаёт на свои места. Однажды принц инкогнито прогуливался по разным районам королевства, а под конец дня вернулся сам не свой. Рассказал старшему альфе про то, что впервые влюбился и возможно этот омега был его истинным. Сколько слуг было отправлено на поиски… Кристофер вновь приходил на прежнее место в надежде почувствовать то самое, что заставило его сердце биться чаще. Всё оказалось куда проще — Хёнджин был сыном советника его отца. Вот почему Хван частенько посещал Овен. Глава семьи Хван в королевстве отвечал именно за военные дела, был крайне суров и требователен, всегда искал выгоду в своих будущих действиях, чтобы оставаться в плюсе. Хоть герцогство его семьи находилось далеко, Мин Джэ с недавних пор начал таскать омегу с собой, дабы сосватать с хорошим человеком. В плане денег и связей в первую очередь. — Он правильно и совершенно нормально себя ведёт, Крис. Ты оторвал парня от семьи за считанные дни. Меньше, чем неделю назад он не задумывался о том, что станет тебе супругом, а ты теперь требуешь от него взаимности. — Он его совершенно правдивых слов принц грустно кивает и поникает, поэтому Со решает приободрить его проверенным способом. — Я хочу сказать тост! Чанбин встаёт на стул, чтобы его было лучше видно, и все поворачиваются к нему, смотря то на него, то на Кристофера. Толпа не особо удивлена, потому что он делает так уже не впервые. — Ваше Высочество, упорству Вашему нет границ, и хочу сказать то, что говорю Вам всегда: если уверены в своих чувствах, в своём сердце, продолжайте в том же духе, они Вас не подведут! * Уже скоро Кристофер покинул пиршество, сославшись на усталость. Ноги сами несли его в заветную спальню, чтобы всю ночь провести с мужем. — Интересно, он ждёт меня? — Думает вслух альфа, подходя неспешно к двери. В комнате темно, солнце за окном село, свечи не были зажжены. Едва различимое в темноте хрупкое тельце в белой рубашке лежит на боку спиной к нему на самом краю кровати. Такой скромный и потерянный. Хёнджин дремал и вот-вот хотел погрузиться в глубокий сон, как почувствовал, как возле него провис матрас, и решил сделать вид, что спит, однако стоило альфе опустить свою ладонь на его плечо, как он заметно напрягается и вздыхает. Рука идёт ниже, очерчивая талию, и останавливается на оголённом бедре, поглаживая тонкую кожу, и Джин с трудом сдерживается, чтобы не вздрогнуть от прикосновения. Ему не противно, но и не особо приятно, скорее странно, хотя ничего странного в действиях принца нет: вполне логично, что после свадьбы следует брачная ночь, и брюнету придётся отдаться в чужие руки, даже если он этого не хочет. Омега чувствует запах алкоголя, и тревога нарастает. В таком состоянии человек не сможет контролировать себя, если чего-то желает. Метка пульсирует, сердце уже колотится, и оно норовит окончательно выпрыгнуть из груди, когда его тянут за бедро, тем самым переворачивая на спину и заставляя смотреть в тёмные глаза. Кристофер не выглядит слишком пьяным, он просто расслаблен, но всё ещё не до конца понятно, чего он от него хочет. Светловолосый вздыхает шумно, довольно улыбаясь. Феромон супруга действует на него, словно наркотик. Хочется забыться и дышать Хёнджином бесконечно. Ещё ему многое хочется с ним сделать, но не сейчас, когда в запахе чувствуются сильные нотки тревоги и страха. — Не лежи на самом краю. Будешь ворочаться во сне и упадёшь. — Говорит Кристофер напоследок и отстраняется, чтобы переодеться. Глаза привыкли к темноте, поэтому лампу он не зажигает, ориентируясь в тёмной комнате. Он проверил — рубашка у омеги из хлопка, спать в ней будет удобно. Джин слушается, придвигаясь к центру кровати ближе и ныряет под одеяло, кутаясь чуть ли не с головой, но сразу же становится жарко. Кристофер выжидает момент, когда это одеяло остаётся только на бёдрах и не сдерживается: обнимает брюнета со спины и только тогда засыпает. А Хёнджин гадает: то ли одежда с одеялом его греют, то ли размеренное дыхание альфы в затылок.