***
На следующий день приехали родители. Низкая женщина, ни с кем не здороваясь, оставила врачей на мужа, а сама влетела в палату к сыну. Крис начал было возмущаться объятиям с самого порога, но сладкий запах родного человека быстро остудил блондина. От матери как всегда пахло сладкой выпечкой, а в пропахшей медикаментами больнице это ощущалось как спасение. Пакет с уже остывшими кондитерскими изделиями расположился на прикроватной тумбочке. Готовка Бараски всегда отличалась своей душистостью. — Христоф, как ты себя чувствуешь? — от упоминания оригинальной версии своего имени Крис недовольно сморщился, — Лучше, чем вчера, — отсутствие чувствительности в ногах он решил не упоминать, он и сам старался об этом забыть. В больницу вошла медсестра и высокий блондин. На лице красовалась улыбка, но было понятно, что это исключительно ради поддержки. На вопрошающий взгляд жены тот слегка помотал головой. Крис почувствовал руку матери на его плече. Захотелось смахнуть: нежность предполагает опеку над любимым человеком, а это означает, что ты считаешь близкого ущербным и неспособным. Будто ты заведомо выше, а тот, так, обуза какая-то. — Есть вероятность, что я смогу…?– взгляд упал на неподвижные ноги. Он с самого утра пытался двигать ими, но, чувствуй он хотя бы прикосновения, возможно, у Криса был шанс. Бараска погладила сына по волосам и приложила руку к щеке, положив большой палец на место, где при улыбке появлялась ямочка, — Конечно, милый, мы постараемся сделать всё, чтобы ты восстановился, — соврала женщина. Каждый в этой палате прекрасно знал, что это невозможно, но врал себе и собеседнику. Крис улыбнулся сладкой лжи и взглянул в сторону Сала, которого успели привезти этой ночью. Ему меняли бинты. Зрелище не для слабых духом. Ещё незажившие раны открывали вид на изнанку кожи. Всё разодрано и влажно, прилипшие бинты неприятно отходили. Вздрогнув, блондин отвернулся и вернулся к разговору с родителями. Пока Крис был на осмотре, родители беседовали с родственниками Фишера. Судя по виду, разговор был не из приятных, но до чего-то они договорились, парень был не в том состоянии, чтобы лишний раз интересоваться. Физиотерапия, уход, мази, унизительные процедуры, как он успел это всё возненавидеть всего за один день. Никогда в своей жизни он не чувствовал себя таким ничтожным. Хотелось встать, раскидать всё вокруг, сбежать и не возвращаться в это проклятое место. По возвращению, когда родители ушли по делам, он таки кинул подушку в Фишера, который спокойно дрых и лишь посапывал, как посапывают коты. От резкой боли парень проснулся и приподнял голову, не понимая, что происходит. Но подушка, сползающая с его койки на пол, стала вполне понятным ответом. — Какого чёрта? На возмущения Сид ничего не ответил, лишь презрительно фыркнул и улёгся, шурша пакетом со сладостями. Его бесило наличие виновника его инвалидности в одной палате. Неужели больше некуда было положить? Или это особый вид издевательства вселенной над ним? Сал в этот момент испепелял Криса безмолвным взглядом и очевидно намеревался что-то сказать, но, едва мумий разомкнул потрескавшиеся губы, безразличный голос инвалида перебил все мысли, — Если вздумаешь нарушить мою приватность своим совершенно неуместным пиздежом, не пощажу и своей, — кивнув на мягкую подушку за спиной, Христоф даже не посмотрел на Фишера, лишь уплетал выпечку и возился в телефоне. Сал нахмурился, но всё же заговорил, — Слушай, а ты вечно такой говнюк или с…– закончить он не успел. Уже с первых слов блондин схватился за край ткани и мощным рывком бросил Фишеру прямо в лицо, — Блять! — байкер схватился за лицо, но от гипса стало больнее. — Подумай перед тем, как в следующий раз меня нервировать — это не больно. На сотрясание воздуха примчалась медсестра. Наградив довольного Сиджея строгим взглядом, одну лишнюю подушку, валявшуюся на полу, она подложила Салу, а вторую положила на свободную койку, оставив Сида без мягкой опоры. Пускай полежит, подумает над поведением. Инвалиду подобное не понравилось, но добираться до отобранного сил не имелось. Проворчав себе что-то под нос, парень медленно съехал на простыни, подложив руку под голову. На секунду промелькнула мысль превратить бесполезную ногу в валик, отрезав уже лишнюю конечность, но идею быстро отбросили.***
Настала ночь и выключили свет. За окном шумели проезжающие машины и можно было разглядеть звёзды, словно соль, рассыпанные по небу. Наконец, блондин позволил себе то, что подавлял два дня. Солёный ручеёк прошёлся по виску и на́чал скапливаться в ушах. Убого, жалко, тоскливо. Охватило чувство невероятной беспомощности. Сдержать всхлипы всё сложнее. Можно было бы зарыть лицо в подушку, но столь нужной вещи, как назло, не оказалось. Глубокое дыхание предательски дрожало, как и зубы. Всё так шумно. Крис проклинал этот мир за всё, что с ним происходило, но старался не пасть перед другими лицом. Правильно. Главное лицо чтобы не падало. Руки пусть падают. И чем он это заслужил? Точно так же, как и блондин, Сал не спал и прекрасно слышал тихие всхлипы и кашель от неудачного вдоха. Закончив рассматривать потолок, парень решил немного заполнить тишину своим пением. Вышло ужасно, настолько отвратительно, что Крис рассмеялся. — Не знал, что ты неудачник не только в вождении ха-ха-ха! — слёзы всё ещё катились, но из-за неожиданного смеха СиДжею удалось сделать пару всхлипов. В конце концов он немножко расслабился. Заплаканные глаза адски болели, но это было не так уж и важно, на душе стало легче. — По-моему, мне суждено стать эстрадным певцом, — хрипло возразил Сал и тоже засмеялся. — Не ври самому себе, это было ужасно, — скривился Крис, — Даже если у тебя выйдет вокалом разбить бокал, то с тем же успехом лопнут и барабанные перепонки всех присутствующих, посему, имей совесть, заткнись. — Спорим ты и сам петь не умеешь. Крис замолчал. Как он умудрился разговориться с этим Фишером? — Я не собираюсь тебе что-либо доказывать, — накинув одеяло на голову, он согрел пространство вокруг себя и приложил тыльную немного прохладную сторону ладони к горячим газам, после чего заснул.***
Пока все кости Криса заживали, прошло около трёх месяцев. Ему достали коляску и выписали домой. Фишер успел восстановиться за быстротечные два с половиной месяца и куда-то ретировался. Крису не особо было интересно, он всё ещё пребывал в своём горе. За период их общения у него сложилось неоднозначное мнение о соседе. Джоуи ненавидел Сала за ДТП, за шум, за пение, за подколы, да и вообще парень достаточно частно раздражал и иногда пугал. Но тем не менее он был интересным и часто смешил блондина. После снятия бинтов он стал ещё более разговорчивым. В каком-то смысле без него было скучно, но с ним невыносимо, и вся эта противоречивость безумно злила и сводила с ума. На выписке его встретили родители и пара друзей из универа, которые почему-то не навещали его, пока он валялся. Классная поддержка. От мысли об этом Крис недовольно цокнул и нахмурился. — Зачем приехали? — вопрос относился к приятелям, нежели к Бараске и Николасу. Тем не менее опешил каждый присутствующий. — К-как это зачем? Поддержать тебя, всё-таки такая травма…— начал один из парней. — Поддержать? А где вы пропадали эти месяцы, что я лежал в больнице? — кончики губ с дрожью приподнялись в улыбке, — Хах, или, может, вы пришли пожалеть меня? Думаете, раз я в коляске я хуже вас и заслуживаю жалости? По первой реакции он сразу всё понял. Так и есть. Его пришли пожалеть. Стало неуютно, к горлу подкатило необъяснимое чувство, что-то между досадой, отвращением и жалостью к себе. Захотелось заплакать, но подобное при других людях считал более чем недозволительным, оставалось лишь поджать губы и выплюнуть, — Проваливайте. — Крис послушай, ты всё не так понял. Слова будто били по голове, осколками проделывая дыры в теле. Выдав самую тёплую улыбку, блондин наклонил голову и глядя прямо в глаза по слогам холодно вымолвил, — По-шли прочь, — сжав колесо до побеления костяшек, Кристофер подъехал к машине и позволил отцу помочь пересесть с кресла. Больше всего он сейчас хотел просто оказаться на родном тёплом диване. Наконец он выбрался из этого затхлого места. Бараске не особо понравилось поведение её ребёнка, но в какой-то степени Христоф был прав. Проводив студентов взглядом, она поцеловала мужа и уселась в машину. Пускай настроение было изрядно подгажено, непривычный запах его дома заставил улыбнуться. Когда Крис жил один, вокруг слышался лишь запах пыли и пустоты, но парню это в какой-то мере нравилось, он чувствовал себя защищённым в этом одиночестве - раз всё вокруг мертво, значит опасностей можно не ждать. Благодаря Бараске дом стал… живее? Пыль с поверхностей исчезла, белые лампочки были заменены на жёлтые, заливая пространство теплом и уютом. От изменений, наведённых матерью, удивлённый студен по началу просто озирался с открытыми глазами. Чего у миссис Джоуи не отобрать, так это хозяйской женской руки. Женщина заметила изумление сына и мягко поцеловала того в щёку, пока он потерял бдительность. Потом ещё. И ещё… — Мам ну всё, хватит! — Крис сжался и попытался отдалиться, но вместо этого получил ещё поцелуев в лоб. — Ты такой сладкий, оторваться не могу, — с улыбкой проговорила Бараска и обняла блондина, — Я так давно тебя не видела. Криса поедал дискомфорт от всех этих объятий и нарушений личного пространства, но пока было терпимо. — Мы виделись буквально вчера. — Ну и что? Этого недостаточно, чтобы соскучиться? На это парень лишь поёжился и проворчал что-то в нос. Перед лицом неожиданно появилась рука с баночкой чего-то холодного. Радостно выхватив алюминиевую банку из рук отца, он увидел знакомое название Бад. Не на его вкус, но хоть что-то. Перед тем как открыть, блондин проехал в будто ожившую, заполненную ароматами кухню. После первого глотка Крис сразу понял, что что-то не так, пиво было безалкогольное. — Это что за минералка? — Пиво, ты же его любишь, безалкогольное, — последний факт отец произнёс так, вскользь, будто ничего необычного. Брови колясочника сместились к переносице, — Это не пиво, а хмельный лимонадик, доставай нормальное, я знаю, что оно у меня оставалось. — Кристоф, это позор! Не так я тебя воспитывал! — В пиве твоя сила и мудрость, не буду я пить вино. Недовольно цокнув, Николас неодобрительно, как это делают разочарованные родители, покачал головой и принёс Крису его пиво. Глотнув пивной напиток с каким-то клубничным вкусом, отец поморщился от неприятной смеси хмеля, сладости и химии, — Да уж, своеобразный у тебя вкус, — бутылку отставили подальше, — Под такое сыр не годится. Горлышко оторвалось от влажных губ и второе пиво со стуком примостилось рядом с бутылкой Ника, — Пап, что ты вообще ешь БЕЗ сыра? На этот вопрос Николас решил не отвечать, лишь встал из-за стола и достал из заполненного едой холодильника сыр и вино в достаточно необычной бутылке. С особым трепетом мужчина начал нарезать твёрдый сорт и выкладывать на тарелке, будто это был не обычный, а тысячелетний швейцарский сыр, хранящий особое таинство в своём существовании. Крис должен был признаться, это было достаточно завораживающе, будто наконец открывшаяся мистерия первой ночи. Раздался сладостный стон наслаждения, Николас прикрыл счастливую улыбку, отдаваясь моменту царства вкусов, — Сынок, ты даже не представляешь, что ты упускаешь! М-м-м! Парень и забыл, с каким завлекающим удовольствием умел есть отец. Неуверенно подняв руку, он потянулся к сыру, — Ладно, убедил, попробую я твой пармезан. — Но но но, это мегард, — возразил Николас и запил новый кусочек крепким десертным вином. — А разница? В любом случае и то-и то — твёрдые сыры. После такого оскорбления мужчина встал из-за стола и, вынув из нагрудного кармана рубашки белоснежную перчатку, кинул кусок ткани в сына, — Я тебя породил, я тебя и погублю. Это высказывание непростительно! Сэр, я вызываю вас на дуэль! Христоф лишь с улыбкой закатил глаза, — Ага, да, дуэль встал и побежал, — указав жестом зрительный контакт, он откинулся на спинку кресла, — Мы должны быть хотя бы на одном уровне. Подобное замечание нисколько не смутило мужчину и он подогнул колени, но стойка была настолько неудобной, что тело полетело на пол и Николас, шлёпнувшись на холодную кухонную плитку, расхохотался от всей нелепости ситуации. Заливистый и громкий смех отца вырвал смех из младшего Джоуи и они оба впервые за долгое время искренне смеялись. Крису даже стало как-то стыдно за свой громкий уход - когда тот съезжал от родителей. Он был тогда мелкий, вредный. Впрочем, парень не сильно изменился, но их сплотило общее несчастье и столь нужная поддержка. Наблюдая за смеющимися дурачками, Бараска вошла на кухню и с улыбкой закатила глаза, — Ну что за дети. После того как Николасу помогли подняться, он поцеловал руку супруги в знак благодарности и уселся обратно. Спор о сыре как-то забылся и они переключились на более повседневные темы. Настал час ночи и все разбежались по комнатам. Крис в своей, Бараска и Николас в гостиной. Несмотря на тёплое общение и горячий сытный ужин, в груди всё равно было пусто. Это пугало. После тяжких попыток забраться на кровать самому Сид просто сдался, оставив часть ног висеть как есть. Ну а что с ними будет? Откусит страшный подкроватный монстр? Плевать, всё равно ничего не почувствует. Родителей о помощи просить он точно не хотел. В такие моменты он осознавал, насколько он неполноценен. Выдохнув в скомканное одеяло, Крис прикрыл глаза, — Если потерпеть, всё прекратится. Нельзя стараться прекратить всё сразу… С этими мыслями парень окончательно удалился из внешнего мира, постепенно проваливаясь в сладкую дрёму.