***
Гарри скучал по палочке Драко. Это было глупо, сбивало с толку и не могло не расстраивать, но он скучал по ней. Прошла всего неделя с тех пор, как он вернул Малфою его палочку, неделя с тех пор, как они обедали в квартире Гарри, неделя с тех пор, как они в последний раз переписывались. Прошла всего неделя, и Гарри понял, что он тоскует. По волшебной палочке. Или по чему-то другому? Лёгкое постукивание отвлекло его внимание от обеда, который он готовил. Икар смотрел на него через кухонное окно, его перья слегка трепал ветер. Гарри быстро впустил его внутрь. — Привет, — сказал он с улыбкой, протягивая Икару руку. Он забрал письмо и ласково погладил Икара, прежде чем тот вылетел в другую комнату, чтобы сесть на свой насест и привести в порядок перья. Гарри улыбнулся элегантному почерку Малфоя, его собственное имя смотрело на него тёмно-синими чернилами, такими тёмными, что они казались почти чёрными. Ему нравилось, что Малфой не использовал чёрные чернила — они были бы для него слишком обычным делом. Гарри использовал чёрные чернила, но они ему подходили. Они не подошли бы Малфою. Он выключил плиту, чтобы его еда не подгорела, пока он читает письмо. Поттер, Я вижу тебя насквозь. Я бы сказал, что это жалко, но, зная, как тебя воспитывали, теперь я понимаю, как ты на самом деле жаждешь любви. Я сам навлёк это на себя, я понимаю, но меня действительно поражает, что ты испытываешь… привязанность. Это почти — рискуя ободрить тебя — очаровательно. Вообще-то я планировал написать тебе до того, как придёт твоё письмо. Я бы хотел узнать, что именно ты сделал с моей палочкой, потому что это ни в коем случае не та же самая палочка. Конечно, она выглядит так же и, кажется, работает достаточно хорошо, но ч̲т̲о̲-̲т̲о̲ изменилось, Поттер, и я знаю, что это ты виноват. Мерлин, помоги мне, ты заставляешь меня все подчёркивать. Скоро я буду вычёркивать слова и предложения вместо того, чтобы уничтожать их, как нормальный волшебник. Возможно, мне не следовало спрашивать тебя. Конечно, ты не знаешь, что сделал. Ты даже не понимаешь, почему моя палочка слушалась тебя. Я бы написал Олливандеру, но мне кажется немного неуместным просить его о помощи в данных обстоятельствах. Я действительно намерен в конце концов написать ему — я учусь ценить искренние извинения. Как ты упомянул, Лавгуд получила от меня письмо в начале этой недели. Я чувствовал, что ей будет легче всего написать. Как бы она ни была глупа, она очень добра. И умеет прощать. Я не знал, что она встречается с девчонкой Уизли. Я полагаю, что это действительно имеет смысл. Они всегда казались довольно близкими, и Луна никогда не казалась мне человеком, который может быть натуралом. С другой стороны, Уизли тоже не знала. Я всегда думал, что её влюблённость в тебя была просто фарсом. Может быть, именно по этой причине она порвала с тобой? Или, может быть, это было просто из-за того, что тебя не было во время войны… Было довольно странно находиться в Хогвартсе без тебя. Происходили все эти ужасные вещи, и никакого Гарри Поттера, чтобы остановить это… Ну, это не так. Ты, конечно, пытался это остановить. Моя неделя прошла на удивление хорошо, Поттер. Даже если моя палочка ведёт себя странно, очень приятно получить её обратно. И мама вполне здорова. Как бы это ни было шокирующе, она приняла близко к сердцу твой совет по поводу ремонта. На данный момент мы запечатали гостиную и подвал, пока не найдем кого-нибудь, кто согласится помочь нам с ремонтом Мэнора. Пока что она занялась перекраской некоторых комнат. Странно наблюдать, как она занимается физическим трудом, но, похоже, ей это нравится. Она также избавляется от всех тёмных артефактов, которые мой отец слишком хорошо скрывал от Министерства. К сожалению, некоторые вещи нельзя просто уничтожить. Тёмная магия чрезвычайно опасна, как ты знаешь, и некоторые вещи существуют здесь гораздо дольше, чем мама. Я, конечно, сделал всё, что мог, чтобы помочь ей, но мы оба достигли своего предела — и я, например, довольно устал находиться в такой непосредственной близости от тёмной магии. О, и пока я не забыл, мама приглашает тебя. Она хотела бы, чтобы ты присоединился к нам за ужином завтра вечером. Андромеда и Тедди тоже будут здесь. Она говорит, что ты можешь пригласить Уизли и Грейнджер, но я сомневаюсь, что они захотят прийти. Я полагаю, они ещё не знают, что мы друзья, не так ли? Ужин будет официальным, так что постарайся выглядеть презентабельно. И приходи вовремя. Мы подадим ужин ровно в семь, так что я жду тебя не позже половины седьмого. Постарайся не напрягаться в следующий раз, когда я какое-то время не буду тебе писать, Поттер. У меня может сложиться неверное впечатление о том, что всё это значит для тебя, и я уверен, что мы оба этого не хотим. Твой друг, Драко Гарри оторвал взгляд от письма и посмотрел на Икара. — Думаю, мне понадобится что-нибудь красивое, чтобы одеться.***
Драко был на грани нервного срыва. Он расхаживал взад и вперёд по своей спальне, пытаясь успокоиться. Прийти к Поттеру — это одно, но пригласить его в Мэнор — совсем другое. Из-за этих переживаний и странностей с его палочкой неделя была одним долгим, бесконечным испытанием его терпения. - Темпус, — пробормотал он, проверяя время. Цифры материализовались в воздухе, ясные, как всегда. Он отправил своё письмо несколько часов назад, а это означало, что к настоящему времени ответное письмо Поттера уже должно быть в пути. Он отмахнулся от времени, возвращаясь к своим шагам. Заклинание, которое он произнёс, оставило тёплое покалывающее ощущение в его пальцах, ощущение, которое распространилось по всей его руке, становясь всё слабее и слабее по мере удаления от запястья. Он опустил палочку, надеясь разорвать связь. Это чувство не рассеивалось в течение долгих мгновений после этого, но он пропустил момент, когда оно исчезло. Он задавался вопросом, с какими чувствами более сильные, более сложные заклинания оставили бы его, и он посмотрел на свою палочку, лежащую на прикроватном столике. Искушение почувствовать это тёплое покалывающее ощущение было таким сильным, что он потянулся за своей палочкой, но затем... Тук, тук, тук. Он закрыл глаза и повернулся к окну своей спальни. Снаружи было темно, но он увидел сквозь стекло неясные очертания Икара и бросился открывать окно. — Вот ты где! — рявкнул он, выхватывая письмо прежде, чем филин успел влететь в его комнату. Икар возмущённо ухнул и клюнул его палец, прежде чем улететь, яростно хлопая крыльями и взъерошивая волосы Драко. Он захлопнул окно и распечатал конверт. Драко, Ужин был бы очень кстати. У меня завтра тренировка, но я закончу к пяти. Может, мне прилететь туда? Я думаю, что смогу найти что-нибудь приличное, чтобы надеть, и Гермиона учила меня, как ухаживать за волосами. Знаешь ли ты, что нужны другие средства для таких волос как у меня? Хотя я полагаю, что для твоих волос подходит всё что угодно. Но Гермиона настаивает, что все эти годы я плохо заботился о своих волосах. Сейчас они действительно выглядят лучше, но я всё ещё не могу понять, как их уложить. Я полагаю, что мне просто не суждено этого сделать. Мне что-нибудь принести? Как насчет цветов или вина для твоей мамы? Хотя я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, говоря о своей палочке. Я мог бы написать Олливандеру, если хочешь. Я уверен, что он помог бы нам, если бы я поговорил с ним. Клянусь, я ничего с ней не сделал. С тех пор как я победил Волдеморта, я действительно использовал её только для обычных заклинаний, понимаешь? Например, призвать пакет чипсов с кухни или левитировать вещи. Как только моя палочка была починена, я не хотел использовать твою, но потом мне стало её не хватать, поэтому я начал использовать её для простых вещей. Может быть, ты просто не привык к своей палочке после стольких лет? Я помню, что после использования твоей палочки моя почувствовала себя по-другому. Не так уж плохо или что-то в этом роде. Я думаю, что просто больше осознал магию. Полагаю, что, вероятно, именно это и происходит с твоей палочкой. Это здорово, что твоя мама решила сделать ремонт. Я имею в виду, ваш особняк прекрасен и всё такое, но эти фиолетовые стены… Избавляться от тёмных артефактов — это может быть опасно. Ты хочешь, чтобы я посмотрел, что я могу сделать? Я имею в виду, я знаю, что всё ещё только тренируюсь с аврорами, но у меня уже есть некоторый опыт. Я уверен, что смогу быть полезным. Ты думаешь, Джинни лесбиянка? С чего ты взял? Я всегда ей нравился, а потом она какое-то время встречалась с Дином, а до него с каким-то рейвенкловцем. Конор, вроде так его звали? Я имею в виду, очевидно, теперь я знаю о бисексуальности, и Джинни говорит, что тоже бисексуалка. Она написала мне о Луне, потому что Гермиона попросила её… сказала, что я пойму. Поэтому, как только она рассказала мне о себе и Луне, я рассказал ей о себе. Забавно, но теперь, когда мы не вместе, я чувствую, что мы стали лучшими друзьями. Я на самом деле не знал её так хорошо раньше, а потом закрылся от неё во время войны, так что, возможно, ты прав. Может быть, из-за войны мы так и не сошлись снова. Наверное, я рад. Иначе я, возможно, не понял бы, что бисексуал. Хотя я удивлен, что знаю так много геев. По тому, как всегда вели себя мои тетя и дядя, я думал, что такого рода вещи не так уж распространены. Я даже не знал никого из геев, пока… Ну, я думаю, технически Дамблдор был геем, но он никогда ничего об этом не говорил. Хотя я думаю, что это действительно храбро с твоей стороны — посылать извинения людям. Я был очень рад, когда услышал, что ты написал Луне. С ней действительно легче всего разговаривать, даже когда она говорит о Хамдингерах. После битвы она помогла мне улизнуть, чтобы я мог отдохнуть. Она всегда просто знает, о чём ты думаешь. Это немного странно, как будто она тайный легилимент. Кому ты собираешься писать дальше? Я бы пока не стал пробовать Джинни. Дай Луне шанс поговорить с ней, потому что она очень зла на то, что мы и так друзья. Рон рассказал ей об этом, и она послала мне вопилку. Она чуть не сожгла мой завтрак, правда. Я послал Рону ответ, чтобы вернуть её. Может быть, ты мог бы написать ему в следующий раз? Или Невиллу. Он хороший парень. Увидимся завтра вечером. Твоё здоровье, Гарри P.S. Ты не очень убедителен, понимаешь? Когда ты притворяешься, что я тебе не нравлюсь или тебе не нравится со мной разговаривать. Я не пытаюсь скрыть, что мне нравится с тобой разговаривать, понимаешь? Так что мне на самом деле всё равно, видно ли меня насквозь. В любом случае, я никогда не умел хорошо скрывать, что я чувствую по этому поводу. Вот почему я всегда был так плох в Окклюменции. И ты прав. Говорить мне, что я привлекателен, очень обнадёживает. Если ты не будешь осторожен, Драко, ты начнёшь говорить мне откровенные комплименты, и всё это ударит мне в голову. И теперь я знаю, что ты скучал по мне в прошлом году, когда меня не было в школе! Не могу сказать, что меня это не удивляет, но я доволен. Я, вероятно, никогда не позволю тебе забыть об этом. Драко аккуратно сложил письмо и улыбнулся. Он схватил свою палочку, чувствуя странное покалывание, и призвал маленькую деревянную шкатулку с полки, слишком высокой, чтобы дотянуться. Он трижды постучал по коробке и осторожно прошептал: «Occultatum», за которым последовал тихий щелчок, прежде чем коробка открылась. Остальные письма, которые он получил от Поттера, были тщательно спрятаны внутри, и он добавил это в свой тайник, прежде чем закрыть крышку и ещё раз постучать по ней палочкой. — Clauditis, — прошептал он, прежде чем отправить коробку на место. Поттер был невыносимо милым. Чувства, которые вызывала их переписка, напомнили ему о том, что его палочка заставляла его чувствовать сейчас — тепло, покалывание, смущение, разочарование, надежду. Было слишком много чувств, чтобы назвать их, и это был не тот путь, по которому Драко хотел идти. Во всяком случае, пока нет. Поскольку Поттер придёт на ужин, он действительно не должен был чувствовать необходимости писать ответ, но было что-то привлекательное в том, чтобы не ложиться допоздна только для того, чтобы написать ещё одно письмо. Он вздохнул и покачал головой. В конце концов, он не хотел казаться слишком привязанным к Поттеру.***
Гарри был встревожен. Так беспокоился, что, когда он аппарировал на дорожку, ведущую к Малфой Мэнору, его чуть не вырвало на букет цветов, который он принёс Нарциссе. Всё стало хуже, когда он прошёл через ворота и направился к дверям. Он всё ещё слышал крик Гермионы, когда стучал в дверь, но каким-то образом нашёл в себе силы криво улыбнуться, когда ему ответил маленький эльф с огромными зелёными глазами. Ему показалось, что кто-то ударил его. Эльф был так похож на Добби. — Гарри Поттер, сэр! — взволнованно пропищал эльф. Он был одет не в потёртую наволочку, как Добби, когда Гарри впервые встретил его. Вместо этого на Тобби была довольно симпатичная наволочка, которая, казалось, была сделана из шёлка, украшена цветами и завязана на талии. — Т-ты, должно быть, Тобби, — сказал Гарри срывающимся голосом. Это была ужасная идея. Он не подумал о том, каково это будет снова ступить в Малфой Мэнор. Он задавался вопросом, как Малфой или Нарцисса могли находиться здесь. Глаза эльфа комично расширились, а из-за улыбки, которой он одарил Гарри, его сердце болезненно сжалось. — Вы знаете Тобби?! — пискнул он. — Драко рассказал мне о тебе, — осторожно сказал Гарри. Тобби просиял. — Мастер Драко очень добр к Тобби! Тобби счастлив, что мастер Драко рассказывает о нём Гарри Поттеру! — Я тоже, — сказал Гарри, согретый радостью эльфа. — Тобби сейчас отведет Вас к мастеру Драко, — сказал он, пропуская Гарри внутрь. С колотящимся сердцем он вошёл в дверь и последовал за Тобби по длинному коридору. По его коже побежали мурашки, как будто его ударили очередным заклятием и тащили по этому ужасному дому. Он увидел двери гостиной, но Тобби повёл его по другому коридору, подальше от комнаты и воспоминаний о криках Гермионы. Тобби поклонился, остановившись перед дверью. — Это здесь, сэр. — Спасибо, Тобби. Эльф пискнул, улыбнулся Гарри большими влажными глазами, такими же, как у Добби, и затем исчез с хлопком. Гарри постучал в дверь. Раздался приглушённый стук, что-то торопливо прошептали, а затем мгновение спустя дверь распахнулась, и появился Драко Малфой со слабым розовым румянцем на щеках. Он расслабился, приняв ленивую позу у двери. — Поттер, — сказал он, ухмылка на его лице была мягче и теплее, чем все, что он когда-либо обращал к Гарри за все их школьные годы. — Чудеса никогда не прекращаются. Ты как раз вовремя. Гарри улыбнулся, немного смущённо, пожимая плечами. Было легче разговаривать с Малфоем в письмах, где он мог раздумывать над своими ответами без необходимости спешить. Лицом к лицу всё казалось более напряжённым, более хрупким, как будто одно неверное движение могло привести к тому, что всё, что они тщательно строили, рухнет. Малфой приподнял брови, его ухмылка слегка померкла. — Ну, заходи, — сказал он, в его голосе послышалось раздражение. Он отступил в сторону, позволяя Гарри войти в уютную комнату, которую он принял за своего рода гостиную. Это была красивая комната с большими окнами, которые пропускали солнечный свет и выходили в сад. Гарри увидел павлинов-альбиносов, расхаживающих вдалеке среди цветов. В этой части Мэнора было красивее, вдали от воспоминаний, которые всё ещё жили в его памяти. — Итак, — сказал Малфой, стараясь выглядеть непринуждённо. Он сделал паузу, взглянул на Гарри, а затем быстро отвернулся. — Как прошла тренировка? Гарри пожал плечами. — Хорошо. Это было хорошо, — сказал он, чувствуя себя всё более неловко, когда последовал за Малфоем к ряду стульев с высокими спинками возле камина. Ему было интересно, сколько же на самом деле комнат в Малфой Мэноре. — Хорошо, — то ли сказал, то ли спросил Малфой, Гарри не понял. — На самом деле это был довольно тяжёлый день, — добавил он. — Мы почти каждый день проводим практические занятия, но сегодня была только теория. Малфой улыбнулся, обнажив зубы. — О, держу пари, тебе это понравилось. Он плюхнулся в одно из кресел, его мантия изящным взмахом упала вокруг него. Он выглядел так, как будто принадлежал этому месту, и Гарри вспомнил, что так оно и было. Это был мир Малфоя, это был его дом. Он каждым дюймом был богатым чистокровкой. Гарри был обычным полукровкой, унаследовавшим состояние, но выросшим недоедающим и в поношенной одежде. Контраст между ним и Малфоем казался пропастью между ними, которую Гарри никогда не сможет преодолеть. — Я не так плох в теории, — проворчал Гарри. — Я имею в виду, я не Гермиона, но я знаю, что делаю. Особенно в том, что касается этого, но нужно много читать и запоминать — даты, законы и процедуры. Я плохо запоминаю такие вещи. Малфой рассмеялся. — Тебе не нужно мне ничего говорить, Поттер. Мы вместе ходили в школу шесть лет. Я имею в виду, честно говоря, ты даже не можешь вспомнить имя бывшего парня Уизли. Я поражён, что ты вообще помнишь, как завязывать шнурки на ботинках. Гарри ощетинился, готовый огрызнуться в ответ, но потом понял, что выражение лица Малфоя было дружелюбным, открытым. Веселье не было холодным или жестоким, оно приглашало Гарри к шутке. Он дразнил его так же, как и в своих письмах, и Гарри заставил себя расслабиться и, наконец, сел. — У Рона никогда не было… О, ты имеешь в виду Джинни. Но я помню имя Дина! Он мой друг… — Я имел в виду Корнера — сказал Малфой. — Мне потребовалась минута, чтобы вспомнить его. Я был удивлён. Уизли была далеко не из его лиги. Гарри вытаращил глаза. — Ты думаешь, она была не из его лиги? Малфой пожал плечами. — Конечно. Может, она мне и не нравилась, но она довольно привлекательна, с этим не поспоришь. Корнер вряд ли был так уж хорош собой. Я бы не удостоил его и взглядом. Гарри неловко поёрзал, отводя взгляд от Малфоя. — Дело не только во внешности, — пробормотал он. Малфой фыркнул, что странно контрастировало с его элегантностью. Обычный способ самовыражения, который настолько противоречил всему остальному в нём, что из-за этого он казался более человечным, более доступным. Гарри взглянул на него, исподтишка изучая выражение его лица. — Конечно, дело не только во внешности, Поттер, но внешность — это первое, что ты замечаешь в человеке, не так ли? Физическое влечение — это всё часть этого. Но я полагаю, что это из-за этого я кажусь поверхностным. — Нет, — быстро сказал Гарри. — Я… это имеет смысл. Я просто никогда не думал об этом с такой точки зрения. Малфой мурлыкнул. — Я полагаю, что ты бы этого не сделал. Ты, наверное, романтик, не так ли? — Я… — он замолчал, прикусив губу. — Да, наверное, так и есть. Малфой усмехнулся. — В этом нет ничего плохого, — сказал он. — Я уверен, что это подходит тебе — романтика. Ты действительно довольно сильно увлекаешься этим, не так ли? Я смутно припоминаю, — он замолчал, глядя на Гарри, его выражение лица менялось, пока мягкость, которая была раньше, не исчезла. Гарри заёрзал. — Я… Ну, по-настоящему я был только с Джинни, — осторожно сказал он. — Я никогда не был с Чжоу… Я имею в виду, мы едва были вместе. — Да, я помню, — тихо сказал Малфой. — Я помню, что услышал о тебе и Уизли, когда вышел из больничного крыла. Об этом много говорили в школе. Что-то сдвинулось, между ними нарастало напряжение. Гарри заколебался, пытаясь найти темы для разговора. Его спас негромкий хлопок, и тоненький голосок Тобби объявил, что ужин готов. Гарри едва сдержал вздох облегчения. Он ещё не был на свободе и мог только представлять, о чём Нарцисса могла спросить его за ужином. Сглотнув и смирившись со своей судьбой, он последовал за Малфоем в столовую.***
Поттер, Ты ведёшь себя нелепо. Я требую, чтобы ты немедленно связался со мной. Ужин был не так уж и плох, чтобы ты избегал меня. Конечно, ты пару раз облажался, но мама нашла это очаровательным — благослови её господь — и я уверяю тебя, что она не так озабочена своей одеждой, как ты. Тобби без проблем уберëт вино. Всё будет так, как будто ничего и не было. Мы просто учтём, что в будущем стоит держать вино подальше от тебя. Я действительно виню себя. Я должен был догадаться, что ты не привык пить вино за ужином. Я думаю, эти магглы даже не позволяли тебе как следует ужинать. Я имею в виду, просто учитывая, насколько худой ты всегда был, я думаю, что это справедливое предположение. Тётя Андромеда утверждает, что ты более чувствителен, чем показываешь, — боишься отказа, сказала она. Забавно, что ты боишься моего отказа, учитывая нашу историю. Мы словно поменялись ролями. Я действительно иногда удивляюсь этому, это довольно странно. Я, конечно, не тот человек, с которым тебе следует общаться, и всё же мы пишем друг другу, едим вместе, навещаем друг друга в наших домах… То есть, Поттер, тебе не о чем беспокоиться. Я не настолько глуп, чтобы отказаться от твоей дружбы из-за нескольких необдуманных замечаний за ужином. Я надеюсь, что это успокоит тебя, и ты перестанешь избегать меня. Я жду ответное письмо не позднее завтрашнего дня. Твой друг, Драко***
Гарри не отвечал на письмо Малфоя. Он держал его в кармане по дороге на тренировку, оставлял в своём шкафчике во время уроков в течение дня, думал о нём, даже когда боролся со своими товарищами-стажёрами. Когда он встретился с Роном за обедом в перерыве между занятиями, пергамент всё ещё был у него в кармане, тяжёлый, несмотря на почти невесомость. — Что с тобой такое? — спросил Рон, когда Гарри продолжил ковыряться в своей еде, вместо того чтобы жадно поглощать её, как обычно делал после интенсивной тренировки. Гарри пожал плечами. — Я о многом думаю. Рон нахмурился. — Это не имеет отношения к аврорам, не так ли? Или это из-за той статьи в «Ведьмином Еженедельнике»? — Какой статьи? — спросил он, вскидывая голову, чтобы посмотреть на Рона. Рон неловко поёжился. — Ох. Я думаю, ты не видел. Ну, знаешь, они вроде как пронюхали, что ты и Джинни расстаётесь навсегда, — он пожал плечами. — Я немного беспокоился, что это расстроит тебя. Я имею в виду, я знаю, что ты проходишь через всё это… — он поморщился, пытаясь подобрать слова. — Ты разбираешься во всём этом со своим… ну, ты знаешь, — сказал он, бросив на Гарри многозначительный взгляд. — Но я имею в виду, я ожидал, что ты больше расстроишься из-за того, что она встречается с кем-то другим. Гарри пожал плечами. — Нет, — сказал он. — Я вполне счастлив за неё. Правда, — добавил он, увидев выражение лица Рона. — Я имею в виду, я действительно думал, что хочу быть с ней — и мы начали встречаться. Но это было не искренне, понимаешь? Например, я думаю, что хотел быть с ней из-за… ну, потому что от меня этого ожидали. Я действительно очень рад, что мы больше не будем пытаться. Рон, казалось, обмяк. — Ох. — Рон, — сказал Гарри, пытаясь поймать его взгляд. — Ты расстроен? Я имею в виду, это взаимно. Она не убита горем из-за этого, и я тоже. И снова дискомфорт Рона был очевиден. — Это… это потому, что у тебя есть кто-то другой? Гарри почувствовал, как у него потеплели щёки, письмо в кармане внезапно, казалось, загорелось. — Ч-что? — Я просто… Ну, Гермиона думает, что есть. Но больше она мне ничего не скажет. Говорит, что это твоё дело — рассказывать или нет, — Рон отвёл взгляд, облизнул губы и сделал глубокий вдох, как будто то, что он собирался сказать, было очень трудно. — Я думал… Я имею в виду, ты же знаешь, что я не против этого, верно? Если ты… я имею в виду, если ты встречаешься… с кем—то… э-э, с кем-то, кого ты знаешь. Лицо Гарри горело. — Я… нет… никого нет, на самом деле. Я имею в виду, никого, с кем я мог бы… с кем это могло получиться, — он нахмурился. — Значит, тебе действительно кто-то нравится? Гарри сглотнул, пожал плечами и отвёл взгляд. — Я… я думаю. Но всё не так просто, как кажется. Рон вздохнул. — У тебя никогда ничего не бывает просто, — он, казалось, понял, что сказал, и быстро добавил: — Я просто имею в виду… Блин, это не то, что я хотел сказать. Я просто имел в виду, что этого не будет. Из-за того, кем ты являешься. Избранный и всё такое. Гарри покачал головой. — Я не Избранный, Рон. Уже нет. Теперь я просто Гарри, и я хочу быть им так долго, как смогу. Рон улыбнулся. — Если ты кого-нибудь встретишь, ты мне скажешь, верно? — Конечно, скажу, — ответил Гарри. — Я… ты же знаешь, что я ничего не пытаюсь от тебя скрыть, верно? Это не… эта штука, она всё ещё нова для меня. Я не готов говорить об этом, так что, если бы я с кем-то общался… — он замолчал, глядя в сторону. — Я думаю, я пытаюсь сказать, что, когда я буду готов, ты узнаешь об этом первым. — Да, — сказал Рон с облегчённой улыбкой. — Да, приятель, я знаю. Гарри попытался подавить чувство вины, но рассудил, что на самом деле рассказывать было не о чем, как он и сказал. Что бы ни происходило между ним и Малфоем, он не собирался в это углубляться. Это не было ложью, он просто опускал правду, которую предпочёл бы сохранить в тайне. Письмо в его кармане стало тяжелее, когда он вернулся в Министерство после обеда, отягощённый чувством вины и невысказанной правдой.***
Обычно Гарри возвращался домой до шести, но сегодня вечером он ждал Рона. Гермиона училась в Хогвартсе, навёрстывая пропущенный год, и обычно проводила с ними только выходные, а это означало, что они часто оказывались в квартире того или другого, ужинали и навёрстывали упущенное за день. Гарри скорее думал, что они нуждаются в этом, он нуждается в этом. Он убеждал себя, что это не потому, что он был виноват в том, что скрывал что-то от своего лучшего друга. Он поплотнее закутался в мантию, когда по Косому Переулку подул холодный ветерок. Рон как раз выходил из магазина, чтобы попрощаться с Джорджем, когда над улицами пролетела знакомая сова, напугав нескольких человек. Гарри, не раздумывая, протянул Икару руку. — Что здесь делает филин Малфоя? — спросил Рон немного раздражённо. Внутри у Гарри всё сжалось. — Я не знаю, — сказал он, прекрасно понимая, что ничего хорошего это не предвещает. Дрожащими пальцами он взял у Икара письмо. Поттер, Ты не ответил, поэтому мне придётся принять решительные меры. Тебя предупредили. Д. Малфой Гарри сглотнул и сунул записку в карман. — Приятель? — спросил Рон, подходя к нему. — Ты в порядке? Гарри молча кивнул. — Лучше не бывает. Икар коротко ухнул, уткнувшись в него клювом, прежде чем взлететь. — Ты определённо нравишься этой сове, — пробормотал Рон. В его голосе всё ещё звучало раздражение, как будто то, что сове Малфоя нравился Гарри, было личным оскорблением. — Что у тебя с вещами Малфоя? Сначала его палочка, теперь его сова, — он покачал головой. Гарри покраснел, быстро отвернулся от Рона и направился вниз по улице. — Понятия не имею, — пробормотал он. Рон, казалось, понял намёк, за что Гарри был благодарен. Они вышли с Косого Переулка и вернулись в мир магглов. Они заранее решили купить еду на вынос и поэтому направились в индийский ресторан недалеко от квартиры Гарри. Была прекрасная ночь для прогулки, и Гарри немного успокоился. Он выбросил письма Малфоя из головы, заставляя себя поболтать с Роном о прошедшем дне. Это помогло отвлечь его ещё больше, и к тому времени, когда они свернули на его улицу, он отбросил все проблемы, связанные с Малфоем. Пока они не добрались до его квартиры и не обнаружили Драко Малфоя, стоящего снаружи и хмуро ожидающего их в холодном октябрьском воздухе. Молчание затянулось на долгое мгновение; пока Гарри смотрел на него в полном ужасе, Малфой встретил его пристальный взгляд сузившимися глазами, а Рон смотрел сквозь них, выражение его лица медленно менялось от замешательства к смирению, пока тянулся момент. Наконец, Рон нарушил молчание: — Г-Гарри, — слабо сказал он. — Что происходит? Гарри покачал головой. — Я… я не знаю, — солгал он. — Эм, Малфой… Брови Малфоя поползли вверх, его рот скривился в усмешке. — Что? Слабо называть меня по имени в присутствии компании? Гарри покраснел. — Н-нет, я просто… я… э—э… — Красноречиво, Поттер, — сказал Малфой, его усмешка ни на йоту не уменьшилась, не намекая на шутку между ними. Рон продолжал переводить взгляд с Гарри на Малфоя и обратно. Гарри показалось, что он выглядит так, словно его тошнит, но затем он собрался с духом — вопреки тому, о чём Гарри мог только догадываться — и прочистил горло. — Ну, мы как раз собирались зайти внутрь на ужин. Т-ты… — его голос сорвался, но мгновение спустя он продолжил, его слова звучали так, как будто причиняли ему боль. — Ты хочешь поесть с нами? Я предполагаю, что ты не собираешься просто свалить, так что… Это было самое лучшее приглашение, которое Рон мог сделать Драко Малфою. Гарри почувствовал облегчение, гордость и унижение одновременно. Ему хотелось развернуться и убежать. «Нам следовало пойти к Рону», — понял он с нарастающим сожалением. Но это означало бы оставить Малфоя сидеть на лестнице всю ночь напролёт, что только разозлило бы его ещё больше. Малфой уставился на Рона так, словно у него выросла лишняя голова, но через долгое мгновение на его лице появилась медленная хищная улыбка. Гарри тут же почувствовал себя неловко. — Звучит прекрасно, — сказал он слишком любезно. Гарри ждал подвоха, но делал всё возможное, чтобы не обращать внимания на взгляды, устремлённые на него, пока он отпирал дверь в свою квартиру. Взгляд Рона был вопрошающим, растерянным, обеспокоенным и, возможно, немного понимающим, в нём было понимание, с которым Гарри не хотел, чтобы Рон смотрел на него; взгляд Малфоя был жёстким, безжалостным, злым и немного обиженным, с болью, которую Гарри никогда не хотел там видеть. Чувство вины грызло его всё сильнее. К счастью, Рон и Гарри обычно заказывали гораздо больше еды, чем было необходимо только для них двоих — у Рона был достаточно большой аппетит, но, как это часто случалось, его глаза были больше, чем его живот. Гарри просто было трудно контролировать себя, когда дело доходило до покупки еды. Они распаковали свою еду, разложив самосу и наан, карри и рис и, наконец, тикку масалу. Еды хватило бы на троих взрослых мужчин, даже с Роном. — У нас есть индейка, — сказал Рон, придвигая стул, пока Гарри брал напитки с кухни. — Надеюсь, это нормально. Малфой кивнул. — Я довольно большой поклонник карри, — тихо сказал он, садясь. Он отодвинул свой стул подальше от Рона, и, несмотря на его безупречную осанку и тень насмешки, всё ещё читающуюся на его лице, Гарри видел, что он хотел защитить себя, хотел уклониться от испытующего взгляда Рона. Он сел, передавая по кругу бутерброды с маслом, стараясь не показывать своего беспокойства. Сначала они ели молча, но в конце концов Рон нарушил молчание, не в силах справиться с напряжением в комнате. — Итак, — сказал он, снова переводя взгляд с одного на другого. — Что привело тебя сюда, Малфой? Малфой колебался. — Поттер, конечно. Или, скорее, упрямство Поттера. Замешательство Рона росло. — Он получил твою сову, если это то, о чём ты беспокоился. Губы Малфоя дёрнулись, как будто он боролся с тем, чтобы не усмехнуться. — Нет. Я твёрдо верил, что Икар найдёт его. — А, — сказал Рон, как будто это было большой мудростью. — Итак, ты пришёл навестить Гарри, потому что… — Он убедил себя, что избегать меня — лучшее решение того, что не является проблемой. Гарри откинулся на спинку стула, его плечи ссутулились. — Дело не в этом. Малфой бросил на него лукавый взгляд. — Нет? Гарри пожал плечами. — Мне неловко, ясно? Я думал, это очевидно. — Да, — протянул Малфой. — Так и было, и я сказал тебе, что беспокоиться не о чем. Нам с мамой всё равно. Лично я вполне согласен с тобой — по крайней мере частично — в вопросе о моём отце, и, как я уже сказал, мать не особенно заботится об одежде. Рон потёр виски. — Итак, ты пришёл сюда, потому что Гарри избегал тебя? Это… вы двое… — он сглотнул. — Вы двое встречаетесь? Гарри был рад видеть, что Малфой покраснел. — Прошу прощения? — Я просто… это всё… мне многое нужно принять и переварить, — сказал Рон, его голос был полон боли, несмотря на то, что Малфой не ответил. — Я имею в виду, во-первых, это… это ты, без обид, Малфой. А с другой стороны, это… нет, на самом деле, это действительно всё. Это всего лишь ты. Ты и Гарри. Встречаетесь. Это просто… Гарри, пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть алкоголь. Гарри покачал головой. — Прости, — пробормотал он. Малфой глубоко вздохнул. — Мы не встречаемся, Уизли. Уверяю тебя, — сказал он. Гарри не мог не заметить странный тон его голоса — возможно, сожаление? Рон, должно быть, тоже заметил это, потому что с сомнением смотрел на Малфоя. — Итак, ты заявился сюда посреди ночи — ждал снаружи чёрт знает сколько, потому что Гарри не ответил на твоё письмо? Малфой пошевелился и откашлялся. — Когда ты так ставишь вопрос… — румянец на его щеках не исчез, и он отвёл взгляд, но только преуспел в том, чтобы поймать взгляд Гарри. Его румянец усилился. — Конечно, это звучит так, но это не… Я хочу сказать, что мы с Поттером… хорошие знакомые. — Знакомые? — повторил Гарри, уязвлённый. Малфой был похож на испуганного оленя. — Я… — Нет, — отрезал Гарри. — Знакомые, я понял. Ты просто не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что на самом деле под этой холодной маской ты человек. — Это вряд ли… — Это не похоже на то, что мы с тобой регулярно переписываемся, — резко добавил Гарри. — Или обедали и ужинали вместе. Или— или— флиртовали. Мерлин, нет! Ты бы никогда не опустился до такого, — Гарри знал, что зашёл слишком далеко, но он был зол и обижен. Малфой прищурил глаза, поднимаясь со своего места. — Прекрасно, — прорычал он. — Это всё из-за тебя. Что это было насчёт того, чтобы не встречаться с кем-то, кто так плохо относился к твоим друзьям? Ты, конечно, можешь флиртовать с кем-то, кто был ужасен, но Мерлин запрещает тебе что-либо делать с этим! — он бросил салфетку, отодвигая стул в сторону. Рон вскочил на ноги, его руки поднялись, чтобы остановить Малфоя, выражение его лица было измученным. — Малфой, подожди. — Что? — сказал Малфой, делая шаг назад. Он выглядел таким же растерянным, как и Рон. Рон вздохнул. — Послушай, я не… Я не знаю, как ко всему этому относиться, хорошо? Но мне кажется, что вам двоим нужно поговорить. Что бы ни происходило… — он ущипнул себя за переносицу, пытаясь успокоиться. — Если вас двоих… влечёт друг к другу… — Вряд ли, — усмехнулся Малфой. — Прекрати, — рявкнул Рон, покраснев. — Ты проделал весь этот путь только для того, чтобы увидеть его. Очевидно, здесь что-то происходит. Так что либо разберитесь со всем, как взрослые, либо… — Рон развёл руками, испустив разочарованный вздох. — Просто разберитесь с этим. Я буду снаружи. Дайте мне знать, когда вы двое поцелуетесь и помиритесь, — дверь за ним захлопнулась, оставив после себя неловкое молчание. Гарри с ужасом уставился на свою еду. Малфой стоял посреди гостиной с застывшим и красным лицом. Наконец, Гарри откашлялся. — Не мог бы ты… не мог бы ты присесть? Малфой, не говоря ни слова, вернулся на своё место, но на этот раз отодвинулся от Гарри, закрывшись. Гарри постарался, чтобы это не причинило ему слишком сильную боль. — Послушай, я… прости, что избегал тебя, хорошо? Малфой сухо кивнул. — Хорошо. — И я… я сожалею, что сорвался. Мне не следовало этого делать. Малфой пожал плечами. — Я не должен был принижать нашу дружбу. Гарри кивнул. — Да, это… — он вздохнул, проводя рукой по волосам. — Это намного сложнее, чем я думал. Малфой съёжился, глядя на свои руки на коленях. — Я знаю. Полагаю, мне следует уйти. Гарри протянул руку, осторожно коснувшись плеча Малфоя. — Я бы хотел, чтобы ты этого не делал. — А? — тихо спросил Малфой с грустной улыбкой на лице. Он оглянулся на Гарри. — Почему ты вообще хочешь, чтобы я остался? — Потому что, — сказал Гарри, оставив остальное невысказанным. — Потому что, — повторил Малфой. Он фыркнул. — Это очень убедительно, Поттер. — Я неотразим, — сказал он, и лёгкая улыбка появилась на его лице. Малфой закатил глаза. — Ты высокомерный болван, вот кто ты такой. Однако по какой-то причине ты мне нравишься, представь себе это. — Я знаю, — сказал Гарри не подумав. Он покраснел и отвёл взгляд. — Я имею в виду… Нет, я… я знаю. Представляю тебя. Немного. Румянец Малфоя, казалось, был его неизменной чертой, и Гарри был весьма доволен этим. — Я понимаю. — Но… но мы ведь на самом деле не знаем друг друга, не так ли? Малфой покачал головой. — Во всяком случае, не очень хорошо. — И наша история… — Довольно ужасна. Гарри мурлыкнул. — И что мы собираемся делать? Малфой вздохнул, выпрямился и повернулся к Гарри. — Возможно, нам пока следует придерживаться писем. Гарри и раньше так думал, но, услышав это вслух, поник. Он не не хотел видеть Малфоя, но до сих пор их встречи были трудными. Они ходили по тонкому льду, Гарри постоянно лажал, прошлое продолжало всплывать в той или иной форме, и они оба причиняли боль и расстраивали друг друга. Письма были намного проще. — Я… если ты этого хочешь. — Я не знаю, чего я хочу, — признался Малфой. — Но я не хочу этого… этого напряжения. Каждый раз, когда мы видимся, я почти ожидаю, что ты накричишь на меня за то, что я сделал. — Я всё время жду, что ты меня оскорбишь, — признался Гарри. — Итак, — сказал Малфой, встретившись взглядом с Гарри. — Письма. На данный момент? Гарри закусил губу. — Ты… ты можешь остаться на ужин? Малфой нахмурился. — Поттер… — Нет, просто… ужин. Пожалуйста. После ужина, может быть, всё наладится, и мы сможем… мы сможем начать с этого. Малфой вздохнул. — Хорошо. Гарри улыбнулся, немного неуверенно, но с явным облегчением. Малфой ответил ему широкой улыбкой.***
Драко, Мне жаль, что я вёл себя как последний мудак. Я не очень хорошо разбираюсь в эмоциях, и я уверен, что ты это понял. Хотя я рад, что ты остался на ужин. Я рад, что Рон вообще пригласил тебя войти, потому что я действительно не знал, что делать. Это было мило. Я имею в виду, это было трудно, но это было приятно. И я думаю, что Рон даже получил удовольствие после того, как мы перестали быть такими неловкими***
— Гарри, — сказал Рон, мягко встряхивая его. — Гарри, приятель, проснись. Гарри перевернулся на другой бок, сонно моргая и глядя на Рона. — Который час? — спросил он. — Только что минуло шесть, — сказал Рон. — Гермиона скоро будет здесь. Она задержалась на учёбе, — он помолчал, вглядываясь в лицо Гарри. — Ты в порядке? Гарри отвернулся, садясь на диване. — Да, всё в порядке. — Малфой писал тебе в последнее время? Гарри покачал головой. Рон вздохнул. — Дай ему время, приятель. Гарри наблюдал, как Рон вошёл на кухню, роясь в холодильнике в поисках напитка. Он заснул на диване Рона, потому что слишком боялся возвратиться к себе в квартиру и обнаружить, что Икар не прилетал. Прошло почти две недели. — Ты думаешь… ты думаешь, он когда-нибудь снова напишет мне? — спросил Гарри, ненавидя то, как надломился его голос, то, как хрупко он звучал. — Приятель, — сказал Рон со вздохом, — это Малфой. Если я что-то и знаю о Малфое, так это то, что он не может держаться от тебя подальше. Вы двое всегда были такими друг с другом. Я на самом деле не знаю, нравится мне это или нет, но так оно и было. Гарри попытался улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. — Да, — сказал он. — Я просто… я чувствую, что облажался. Рон вздохнул. — Ты не облажался. Или, может быть, облажался, но… — сказал он, а затем покачал головой. — Мерлин, это странно. Я… я не знаю, готов ли я принять то, что вы с Малфоем встречаетесь, — увидев выражение лица Гарри, он быстро добавил: — В смысле, я сделаю это! Я не имею в виду… я просто… Мне понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть, вот и всё. Джинни разозлится. — Мы не… мы не встречаемся, Рон. Я же тебе говорил. — Но он тебе нравится? Гарри пожал плечами, затем кивнул. — Да. Я имею в виду, по крайней мере, то, что я о нём видел. Мне нравится, как он пишет мне письма. Он… кажется, он действительно заботится обо мне, что странно, но это… это мило. Рон покачал головой. — Не могу представить, чтобы Малфою было не всё равно… Ну, я знаю, что он заботится о своей маме. И, я думаю, об отце. — У них сложные отношения, насколько я понял, — сказал Гарри. — Он действительно заботится о нём, но я думаю, что он немного… обижен. Рон фыркнул. — Без шуток. Я не могу винить его за это. Во всяком случае, я удивлён, что он не стал таким же, как его отец. Гарри кивнул. Воздух вспыхнул прежде, чем кто-то из них успел сказать что-то ещё, и Гермиона шагнула вперёд с сумкой для книг на плече, её густые волосы были зачёсаны назад в высоком конском хвосте. Она улыбнулась, выглядя взволнованной, но усталой, и когда её глаза нашли Рона, выражение её лица смягчилось ещё больше. — Добро пожаловать домой, — тихо сказал он. Гарри никогда не перестанет удивляться тому, как легко у них сложились отношения. Это было так естественно для них, так легко. Каждый раз, когда Гермиона была с Роном, каждый раз, когда Рон был с Гермионой, казалось, что они были в полном балансе с миром. Гарри немного им завидовал. — Гарри! — Гермиона сказала, что однажды они с Роном слишком долго обнимались, целовались и с обожанием смотрели друг на друга. Гарри улыбнулся. — Привет. Она сразу поняла, что что-то не так, и переглянулась с Роном. — Он всё ещё… — она вздохнула. — Малфой всё ещё не прислал тебе сову, не так ли? Гарри покраснел, но прежде чем он успел ответить, раздался тихий стук в окно. Все трое обернулись на звук, но прежде чем Гермиона успела открыть окно, Гарри вскочил на ноги и бросился через комнату, чтобы распахнуть его. — Икар, — сказал Гарри; облегчение, радость, волнение и трепет боролись за место в его сердце. Икар тихонько ухнул, выставив лапку. Пальцы Гарри дрожали, когда он брал письмо. Икар залетел внутрь и, немного оглядевшись, подлетел к Гермионе. Гарри уставился на знакомый почерк Драко, на то, как он тщательно и элегантно написал имя Гарри, как будто одно только написание его имени могло каким-то образом преодолеть пропасть между ними. — Ты собираешься это прочесть? — нетерпеливо спросил Рон. Несмотря на весь дискомфорт Рона, он был почти в нетерпении узнать, что написал Малфой. Гарри сглотнул, но сумел найти в себе мужество посмотреть, что было в письме. Гарри, Во-первых, я хотел бы попросить у тебя прощения за то, что так долго не отвечал. Мне нужно было время, чтобы разобраться в себе, решить, как я хочу поступить — не только с тобой. Со времён войны моя жизнь была какой угодно, только не идеальной. Я привык воображать, что иду в отца: стану Лордом Мэнора, женюсь на чистокровной ведьме, и у нас будет по крайней мере один ребёнок, чтобы продолжить род Малфоев и традиции. Я, конечно, не стал бы работать, но я бы нашёл свой путь в политическую сферу в Министерстве с помощью пожертвований и тому подобного. Именно этого хотел для меня отец. Это то, чего, как мне казалось, хотел я. За исключением того, что была война, и всё, чему меня когда-либо учили, на каждом шагу оказывалось неправильным. И впоследствии никто бы ничего не принял от Малфоя. И в довершение всего я оказался геем — представляю, если бы отец узнал, он был бы в ярости, но, к счастью, он в тюрьме, а мать не заинтересована принуждать меня к чему-то, что не сделало бы меня счастливым. Вот тут-то и появляешься ты. Твоя дружба была единственным светлым пятном в моей жизни с конца войны. Это, рискуя показаться сентиментальным, единственное, что сделало моё существование достойным жизни. Этот Мэнор — кошмар наяву для нас с мамой, но нам больше некуда идти, и с нашими средствами, больше недоступными благодаря действиям отца, мы не могли бы двигаться дальше, даже если бы захотели. Но я не хочу этого делать. Я провёл большую часть этих последних двух недель, размышляя о том, «что, если», и придумывая новые. Что, если вместо того, чтобы ничего не делать со своей жизнью, я сделаю что-то стоящее? Что, если вместо того, чтобы бояться Хогвартса, я вернусь? Что, если я заработаю свои собственные деньги? Что, если бы я загладил вину перед всеми людьми, которым причинил зло, и нашёл друзей там, где раньше не искал? Что, если… Что, если бы мы могли всё начать — не заново? Как ты уже говорил раньше, и я вполне согласен, хотя это и причиняет мне боль, истории слишком много. Но что, если бы мы могли построить дружбу из чего-то другого, а не из нашей старой неприязни? Что, если бы мы находились друг с другом без мыслей, что один из нас попытается проклясть другого? Что, если бы мы могли быть настоящими друзьями? Что, если бы мы могли быть— Ну, я не хочу заходить слишком далеко. Это множество «что, если», с которыми нужно справиться, и я надеюсь, что «что, если» нашей продолжающейся дружбы — это то, что ты всё ещё хочешь увидеть меня настоящего. Учитывая всё сказанное, я планирую вернуться в Хогвартс, чтобы сдать экзамены. Немного поздно, но я всегда был хорошим учеником — по крайней мере, в академическом плане. Мы с мамой очень подробно разговаривали об этом, и хотя она будет скучать по мне, она поддерживает моё решение. Она и так занята тётей Андромедой и Тедди, а также ремонтом Мэнора. Как бы нам ни было неприятно оставаться здесь, это всегда будет моим домом, и я думаю, что и мама, и я слишком упрямы, чтобы призраки прошлого выгнали нас из нашего собственного дома. Что касается экзаменов: я подумал, что — и это очень вдохновит тебя, но постарайся, чтобы твоё эго не слишком выросло — я бы попробовал свои силы в дальнейшем исправлении ошибок, которые я совершил во время войны. Извинения, как я обнаружил, весьма полезны. Я предложил исцеление для других и для себя и тем самым нашёл то, что, по моему мнению, будет правильным выбором, то есть я собираюсь попробовать свои силы в качестве целителя. Я знаю, что это может показаться странным, и я знаю, что это будет нелегко. Я написал профессору МакГонагалл о своих планах, и она разрешила мне вернуться в школу до конца года. Мне нужно будет кое-что наверстать, как я уже сказал, но я думаю, что смогу это сделать, кроме того, Грейнджер предложила мне свою помощь. Это напомнило мне кое о чём: не сердись, но я написал Уизли и Грейнджер, пока не разговаривал с тобой. Как ты совершенно ясно дал понять, ты никогда не смог бы быть с кем-то, кто плохо относился к твоим друзьям, и я понял, что никогда не смог бы быть с кем-то, кому я причинил такую боль, как тебе. Я попросил их держать это в секрете от тебя, пока я сам во всём не разберусь, и они любезно согласились, хотя только потому, что я пообещал, что скоро напишу тебе. Грейнджер также угрожала мне, если я, цитирую, «разобью [твоё] сердце». У меня нет никакого желания быть на кончике палочки Грейнджер — или её кулаков, — но, что более важно, у меня нет желания причинять тебе боль. Больше нет. И просто чтобы ты знал, Гарри, ты всегда был лучше во всём. Конечно, ты не идеален, в конце концов, ты чуть не убил меня. Но ты так же хорош и так же храбр, как и они. Ты не смог бы спасти меня ни от самого себя, ни от неудачного выбора моего отца, но в конце концов ты спас меня. Ты спас нас всех, как я и предполагал. Я всегда верил в тебя, и у тебя получилось. Ты единственный человек, кроме мамы, в которого я когда-либо так верил и ни о чём не сожалел. Иногда я действительно жалею, что напал на тебя в том туалете на шестом курсе, но что бы сделал любой из нас? Поговорил о наших чувствах? Выслушал другого? Абсурд. Нет. В шестнадцать лет и при тех обстоятельствах, в которых мы оказались, мы не могли прийти ни к чему, кроме драки. Но, как бы то ни было, я жалею об этих шрамах; и ты всё равно лучше, чем кто-либо другой, кого я когда-либо знал. Твой, Драко P.S. Ты ничего не слышал от Олливандера? К тому времени, как Гарри дошёл до конца письма, перед глазами у него всё расплылось. Он хотел притвориться, что не плачет, что письмо не затронуло что-то глубоко внутри него, что это была не самая замечательная вещь, которую он прочитал за последние недели, но он не мог. — Гарри? — неуверенно спросила Гермиона. — Это… что он написал? Гарри повернулся, улыбаясь, несколько слезинок скатились из-под его очков, которые он быстро вытер. — Я… это хорошо, — сказал он дрожащим голосом, его горло сжалось. — Это… это правда здорово. Гермиона и Рон, казалось, вздохнули с облегчением, но их лица всё ещё выражали непонимание. — Кроме того, он сказал мне, что написал вам, ребята, — добавил он. — Ты собираешься помочь ему со школой? Гермиона выглядела лишь слегка виноватой, в основном она была довольной. — Так и есть. Ты знаешь, что он был лучшим в классе сразу после меня? Ну, вплоть до шестого курса, но… — она покачала головой. — Для разнообразия было бы неплохо учиться с кем-то, кому это действительно нравится, — она сурово взглянула на них обоих, как будто могла каким-то образом заставить их сделать домашнее задание, которого у них не было, просто силой своего взгляда. Гарри действительно нужно было сделать домашнюю работу, теперь, когда он подумал об этом. В конце концов, обучение на аврора не сводилось только к метанию заклинаний. — Ну, похоже, он счастлив. И мы собираемся продолжать оставаться друзьями. — Это здорово, — сказала Гермиона. — Я имею в виду, я, конечно, знала, но я рада, что он сдержал своё обещание. — Что именно ты угрожала ему сделать, если он, э-э, разобьёт мне сердце? Гермиона вздёрнула подбородок, в её глазах появился блеск. Она усмехнулась. — Ничего, Гарри, — сказала она. — Я просто сказала, что в его интересах этого не делать. Гарри ни на секунду ей не поверил. Как и Рон, но он улыбался ей сверху вниз со всей любовью, которую всегда испытывал к ней, сияющей на его лице. Гарри не почувствовал укола зависти, когда он поцеловал Гермиону в макушку. Он посмотрел на письмо, улыбаясь тому, как Малфой подписал его. Твой. Гарри задумался, было ли это сделано намеренно. Он не мог себе представить, что это не так. Всё, что писал Малфой, было намеренным, каждая точка над i или крестик на t, каждая запятая, каждое двоеточие, каждое слово. Малфой писал письма тёмно-синими чернилами на чистом пергаменте, на которые Гарри никогда не потратил бы деньги, и он никогда не зачёркивал ни единого слова. Всё было сделано намеренно. Твой. В одном лишь этом слове было так много смысла. Малфой принадлежал ему, если Гарри хотел его. Он был другом Гарри, и ему не обязательно было быть его «что, если». Он мог бы принадлежать Гарри. Полностью, со временем. Им ещё предстоял долгий путь, прежде чем они будут готовы к тому, что их дружба изменится, но Гарри хотел увидеть, как эти «что, если» закончатся с Малфоем. На самом деле, ему не терпелось увидеть, к чему они приведут. Улыбаясь, он сложил письмо и осторожно положил его в карман. Каким бы невесомым оно ни было, оно казалось тяжëлым от обещания на будущее.