Сондер

      Солнце уже давно село — я сидела в полутьме на кухне опустевшего дома, пока Шон укладывал свою мать спать на верхнем этаже. В животе заурчало. Невовремя.       Коттедж казался покинутым. По пути на кухню я заметила множество семейных фотографий в рамках, там неизменно присутствовало два мальчика и улыбчивая женщина. Кое-где мелькал мужчина с брутальным шрамом на левой щеке. Я могла себе представить, как десять-пятнадцать лет назад мальчишки носились по лестнице, пока мама готовила ужин, а отец сидел на старом коричневом диване, застеленном пестрыми пледами.       Телефон завибрировал, пришло сообщение с незнакомого номера: «Жду рядом с домом, пиши каждые полчаса». Я отправила короткое «ок» и поставила беззвучный режим, чтобы не отвлекаться от предстоящего диалога. Впервые перед допросом свидетеля я испытывала такое волнение. С одной стороны, первичная напряженность уже прошло, но тревога никуда не делась. Все мое естество молило запустить защитный механизм: «бей или беги». По правде говоря, желание ускользнуть с кухни пока превалировало.       Но хозяин дома, успевший переодеться в домашние серые штаны и футболку с выцветшим логотипом университета, уже направлялся ко мне. Я поерзала на высоком барном стуле и сжала губы. Шон по пути щелкнул выключателем, с треском и миганием зажегся ряд лампочек над столешницами.       — Боишься, — зачем-то бросил он.       Чувствовать эмоции не сложно. Страх пахнет по-особенному, он пробуждает в хищнике все первобытные инстинкты.       — Опасаюсь, — подтвердила я. — Хотела сразу прояснить несколько важных моментов, — начала я.       — Перестань говорить так официально… — он сморщился. — Блевать тянет.       Парень рывком открыл холодильник и достал бутылку виски. Он потянулся за стаканом, край старой футболки бесстыдно открыл моему взору оголенный пресс. Я отвернулась.       — Ладно.       — Как его убили? — он с грохотом поставил бутылку рядом со стаканом. — Тебе не предлагаю.       — Его убили в два часа ночи, — произнесла я, наблюдая за реакцией. Шон замер, но спустя несколько секунд медленно обернулся, хмурясь. — И его убил человек.       — Что? — он скривился так, будто его сейчас действительно тошнит. Но я видела, что за злостью он скрывает тягучую печаль и бессильное отчаяние от того, что изменить ничего нельзя.       — Ему вспороли грудную клетку и проткнули череп штырем. Думаю, ты должен знать, — сказала я.       Шон уселся напротив и практически залпом выпил содержимое стакана. Несколько секунд он смотрел в стол, ни один мускул на его лице не дрогнул, хотя я не представляла, как можно выпить половину стакана виски с таким каменным лицом.       — Я знаю, как выглядят жертвы оборотней, — зачем-то добавила я, тут же жалея о своих словах. Зачем я это говорю? Потому что впервые за полгода могу не скрываться? Потому что в Шоне вижу отражение личной трагедии? — И это — не тот случай.       — Я не видел тебя раньше. Из какой ты стаи?       — Мне не нужна стая. Я приехала из Флориды полгода назад. Ничего не знаю о местной… ситуации. И мне действительно нужна твоя помощь.       — Пума, значит, — он усмехнулся, посматривая на меня. — Не знаю даже, что может быть бесполезнее и безобиднее пумы, — с его губ сорвался смешок, но глаза покраснели.       Если ему легче прятать свою боль за шутками, я могу потерпеть. Лучше так, чем потенциальная война стай и бесконечная череда кровной мести. Живот заурчал.       — Ты есть хочешь?       — Что? — ошарашенно спросила я.       — Голод после обращения… — он поднялся с места и начал рыться в холодильнике.       Он готов делать что угодно, чтобы не обсуждать смерть брата. Мне кажется, что сейчас Шон с большим удовольствием поддержит разговор о колониальной политике Англии или о политическом строе Индии в девятнадцатом веке, чем заговорит о Джордане. Я не могла его винить или как-то подтолкнуть прямо к теме допроса. Все что мне оставалось — попытаться узнать как можно больше. А для этого стоило стать его жилеткой для рыданий на этот вечер.       — Я приготовлю, — устало произнес Шон.       — Что? — я приоткрыла рот, наблюдая за тем, как парень достает из нижнего ящика сковородку, а из холодильника несколько кусков говядины и бутылку красного вина.       Нокс облокотился о столешницу и скрестил руки на груди, наблюдая за тем, как греется сковорода. Тишину нарушал лишь мерный треск плиты. Шон легким движением откупорил полупустую бутылку и вылил немного красного вина на сковороду, тут же кинув туда какие-то специи. Я напряглась. Есть и пить на допросе в чужом дома — отвратительнейшая идея. Пока Нокс отвлекся, я успела написать сообщение Фостеру о том, что я в порядке. Пока я не понимала, расценивать это как контроль или заботу о напарнике. Зная Аарона, скорее педантичное желание избавить расследование от потенциальных процессуальных упреков.       — Вы с Джорданом близнецы? — спросила я, смотря на фотографию, прикрепленную на дверцу холодильника.       — Да, — вздохнул он. — Я почувствовал, что с ним что-то не то.       — Как думаешь, почему он оказался в парке? Это довольно далеко отсюда.       — Мы… — он на секунду замолчал и кинул на сковороду кусок мяса. От манящего запаха сложно было думать. — Мы не заковываем себя, как это делают некоторые, — он обернулся через плечо и покосился на мои запястья.       — Почему?       — Наш отец был альфой. Сильным. Он научил нас контролировать себя после обращения. Научил налаживать… некую связь со стаей.       — Это невозможно, — прошептала я.       — Возможно.       Мы оба замолчали, слушая умиротворяющий треск вина на сковородке.       — Если твой отец был альфой… Кто возглавляет стаю сейчас?       — Это был Джордан, — тихо произнес Шон. Его голос был ломанный, хриплый. Хоть Нокс и стоял ко мне спиной, я была уверена, что он почти плачет. Он тяжело вздохнул и запрокинул голову.       — Кто-то боролся за его место? — нахмурилась я.       Парень подцепил ножом стейк и кинул его на тарелку. Посыпав сверху какими-то специями, он достал вилку и поставил еду передо мной. Я с сомнением посмотрела на предложенный ужин, но запах стоял такой, что отказываться физически было трудно.       — Господи, — Шон закатил глаза, взял нож, отпилил кусок мяса и закинул его себе в рот. — Я не пытаюсь тебя убить, — кинул он, продолжая жевать.       — Спасибо, — слегка смущенно ответила я, пододвигая к себе тарелку. Тем временем Нокс закидывал на сковородку еще два куска.       — Никто за его место бороться не мог. В этом нет смысла, пока жив я, — устало пробормотал Шон. — И ты сама сказала, что это… сделал человек.       — Да, — произнесла я, прожевав первый кусок. Сложно было сдерживать безумный голод. — Спасибо, — еще раз зачем-то сказала я. — За весь день не было времени нормально поесть…       — Я сначала было подумал на стаю Линн, но мы заключили перемирие… Оно, правда, слишком уж шаткое…       — Почему? — тут же спросила.       — Я думаю, она нарушает условия.       Шон перевернул мясо и тяжело вздохнул, подливая еще вина.       — Мы договорились, — он помедлил, рассматривая ножик, будто видел его в первый раз. — Договорились, что никто не будет обращать новых оборотней.       — Думаешь, она собирает армию? — с сомнением спросила я. Разборки оборотней во Флориде были куда более тривиальные.       — Возможно… В любом случае, молодая кровь, в особенности новая молодая кровь — большая проблема для всех, а не только для ее стаи, — задумчиво произнес Шон.       Он рационализировал. Глушил чувства. Делал все, только бы не говорить о Джордане, даже не думать о нем. Он на стадии отрицания, это точно. За ним обычно следуют эмоциональные выплески. В период после полнолуния это не лучшая перспектива.       — А в чем суть спора между стаями?       — Это… Сложный вопрос. Линн очень импульсивна, ей руководит… Ее животная часть. У нее, можно сказать, несколько фашистские взгляды…       — В плане?       — Она… — он тяжело вздохнул и потер лицо. — Иногда устраивала полуночную охоту, — Шон налил себе еще виски.       — На людей?       — Да. Это ставило под удар нас всех. Лет пятнадцать назад на камеры видеонаблюдения попал момент нападения, начали охоту на волков, а потом оказалось… Что их в окрестных лесах нет, — парень нервно засмеялся, перебирая в руках крышку от бутылки.       — Но никто бы не догадался, что это оборотни… Уже не средневековье.       — Во Флориде не было охотников? — поднял на меня глаза Шон.       — Что?       — Охотники на оборотней, — пояснил парень, глядя мне прямо в глаза.       — Нет… Здесь… Есть охотники? — сдавленно спросила я.       — Сейчас уже нет, насколько я знаю, — вздохнул Шон. — После этого инцидента группа охотников напала на стаю Линн. Их выследили.       Я замерла от накатывающего ужаса.       — Нам пришлось перебить всех. Это был вопрос выживания. Иначе мы не могли. После этого мы, конечно, договорились, что оборотни не должны попадать на территорию города и, тем более, нападать на людей в его окрестностях. Линн продолжает охоту на разных егерей, лесников или походников… Но это меня волнует меньше, пока нет… риска повторения истории.       — Вы уверены, что охотников больше нет? — нахмурилась я.       — За пятнадцать лет многое могло поменяться. Во время прошлой бойни мне было лет двенадцать, наверное. Совсем еще мальчишка был, так что все подробности знаю со слов отца. Он свой шрам после этого получил, стал альфой, гордился до ужаса, — губы Шона растянулись в печальной полуулыбке.       — А с ним что случилось? — спросила я, но, увидев полный боли взгляд, попыталась исправиться. — Извини… Я просто видела фотографии и…       — Ничего. Ничего криминального. Рак.       — Как он… Органы же обновляются с каждым обращением.       — Раковые клетки достаточно коварные. Оказалось, что новые ткани формируются из старых, то есть полное обновление не происходит. И раковые клетки остаются. По понятным причинам мы не проходили каких-то особых обследований, да и в больницы редко захаживали, но… Так сложилось… — Шон замолчал, смотря куда-то в стол. Я тихо отодвинула тарелку.       — Мне очень жаль, — я успокаивающе положила ладонь на его крепко сжатые кулаки. — Судя по всему, здесь снова появились охотники. И мне нужна твоя помощь.       Шон медленно поднял на меня взгляд, будто оценивая, насколько можно мне доверять, насколько я могу быть полезна.       — Почему его убили охотники? — нахмурился он. — Джордан никогда не хотел войны, никогда не вредил людям, он защищал их, мать твою, — разъяренно заявил Шон, выдергивая руки.       — Шон, — успокаивающе произнесла я, вытягивая руку. — Это один из многих вопросов… — телефон завибрировал.       «?». Я отправила короткое «все в порядке» и убрала телефон.       — Сейчас нам надо найти охотников и… Попытаться договориться. Я займусь этим, но без тебя ничего не получится.       — Что мне надо сделать?       — Мне нужно, чтобы ты ответил на несколько важных вопросов.       Шон кивнул, сжав губы.