Сондер

      Шон нервно дергал ногой, не отрывая от меня взгляд.       — Во-первых, почему Джордан оказался в городском парке? — к сожалению, под рукой не было ни ноутбука, ни блокнота, но, возможно, это и к лучшему. Меньше доказательств будет. Конечно, я не ожидала, что кто-то всерьез будет рассматривать версию с оборотнями, но от следствия вполне могут отстранить.       — Форест парк — хорошее место. Ночью там практически нет людей, а те, что есть, часто сидят где-то на полянах или на окультуренных тропинках. Мы часто там бегали, охотились на белок и всякую мелкую живность, — задумчиво произнес парень.       — Почему тогда вы были не вместе? Ты сказал, что у вас есть какая-то ментальная связь?       — Видишь ли… Моя мать в последнее время очень больна, — понизив голос, ответил он. — Она больше не может быть… как раньше. Нам пришлось оборудовать подвал, а мне следить за ней.       — Понятно, — пробормотала я, а Шон фыркнул. — Что?       — Если бы ты сейчас выдала что-то типа «мне так жаль» или «прими мои соболезнования», я бы тебя выгнал, — он хмелел на глазах. В ход шла уже четвертая стопка виски. Я аккуратно придвинула к себе бокал с вином и отпилила кусок аппетитного мяса, запах которого заполнил всю кухню. — Терпеть не могу жалость, — он скривился.       Мне не хотелось отвечать на эту колкость, хоть внутри меня и вскипела злость. Я потеряла отца и брата в один день, меня жалели только полицейские. На кожу липли сочувственные взгляды, а офицеры в участке исподтишка давали мне горячий шоколад из автомата и маффины. Тогда я не обращала на этого особого внимания, мне казалось это абсолютно неважным, пустым и далеким. Я с головой погрузилась в собственную боль.       — Ладно, — я сжала губы. — Как можно найти охотников?       Шон нервно засмеялся, потирая раскрасневшееся лицо руками. Он откинулся на спинку стула и посмотрел на меня сверху вниз.       — Хорошо же тебе жилось, пума. Охотников не ищут. Они сами тебя найдут.       — Насколько опасны охотники?       Шон тяжело вздохнул и качнул головой. Его взгляд устремился куда-то в пустоту, а покрытые мозолями пальцы оглаживали пустой стакан.       — У них нет нюха. Они не способны отличить оборотня от обычного человека. По крайней мере, раньше не могли… В полнолуние они собираются толпой и загоняют оборотней или выслеживают их до стаи. Я слышал истории о том, как охотники убивали только обратившихся обратно… Слабых, иногда прикованных к стене… — Шон поморщился, невольно взглянув в сторону подвала. Вот почему он не оставляет свою маму одну. Боится, что она будет беспомощна. Внезапно на меня накатила тревога, затошнило. Я схватилась за столешницу. Я каждую ночь заковывала себя в кандалы.       — Но если… Если все будут сидеть в подвалах, оборотней найти будет невозможно.       — А геям, по твоей логике, нужно было оставаться в своих шкафах, да? — едко бросил Шон, вздыхая. — Моя природа — моя гордость. Я сильнее, выносливее, чем другие люди. Я не буду стыдиться своих преимуществ, — он расправил плечи.       Я молча ела, смотря перед собой. Шон не стремился нарушить тишину, но его сверлящий взгляд вызывал у меня раздражение. Он будто сканировал меня.       — Что?       — Интересно. Пришла в мой дом, задаешь много вопросов. Не страшно?       Я отложила вилку и облокотилась на спинку стула, смотря прямо в его зеленые глаза. Невольно я вспомнила его брата. Его лицо, точнее оставшаяся его часть, отпечаталась у меня в памяти. Его бледные зеленые глаза, подернутые пленкой смерти, смотрели вверх. В мертвых глазах нет эмоций, чувств, они молча хранят тайны. Кусок встал поперек горла.       — Нет, — соврала я.       — Пумы… — он покачал головой. — Большие кошки.       — Очень мило, — процедила я.       — Откуда, ты говоришь, ты родом? — протянул Шон, сощуриваясь.       — Хочешь поговорить обо мне? — я фыркнула. — Не стоит.       — Почему?       — Есть темы поважнее, — я сжала губы, отодвигая пустую тарелку. — Спасибо.       Шон посмотрел сначала на тарелку, испачканную в соке и вине, потом на меня. Его тяжелый взгляд вынести было неимоверно сложно, но я смогла. Не отвернулась.       — Предлагаю обсудить их позже. Устал от тебя, — он сморщился и поднялся из-за стола. — Пума… — пробормотал он себе под нос и покачал головой.       Я не стала говорить ничего, лишь поблагодарила за уделенное время.       — Найдешь выход, — он взялся за косяк, будто ожидая, пока головокружение пройдет. Я оглянулась на пустую бутылку виски и понимающе кивнула.       — Это был не вопрос, — сорвалось с губ прежде, чем я успела подумать.       — Прошу прощения! — он резко развернулся, от неожиданности я отступила на шаг. — Прошу прощения за то, что не поклонился и до дверей не донес, — его глаза покраснели, он еле сдерживался. — К сожалению, — процедил он, — мне нужно удалиться, чтобы подготовить достойные похороны для моего брата.       Я сжала губы, отворачиваясь. В его голосе не было злости на меня, не было раздражения, которое он изо всех сил пытался сымитировать, чтобы скрыть скорбь. Ему больно. И я понимала, какого это.       — Я пойду, — тихо ответила я, захватывая со спинки стула пальто.       — Стой! — неожиданно рыкнул он. Не знаю, почему, но я действительно замерла, неловко держась за стол. — Запишу твой номер.       Он протянул мне свой телефон. Я провела пальцем по разбитому стеклу его смартфона и, набрав свой номер, позвонила. Почувствовав вибрацию в кармане джинс, я сбросила вызов.       — Я мог быть груб, — вдруг сказал он. — Я обычно не совсем такой. Неподходящее время.       — Понимаю, — произнесла я себе под нос, хоть и крайне сомневалась в его словах.

***

      — Да? — скептически спросил мой напарник после краткого и полного лжи рассказа о моем разговоре с Шоном.       Мы остались одни в участке, опять. Аарон настоял на тщательном заполнении сегодняшних отчетов, а капитан Джефферсон его полностью в этом поддержал. Теперь я была вынуждена заниматься бумажной волокитой, которую мне очень хотелось назвать бесполезной, но я понимала, что это вовсе не так. Несомненно, это занимает много времени, но в нашем деле важнее избежать процессуальных ошибок.       — Да, — невозмутимо подтвердила я, допечатывая отчет.       — Хочешь сказать, что Джордан отправился на ночную пробежку? — я заметила, что он впервые обратился ко мне на «ты».       — Шон сказал, что он частенько так делал, — пожала плечами я. Глаза болели от долгих взглядов в монитор. Добросовестный напарник мне ни к чему. Скорее всего придется сняться с дела, но, с другой стороны, непременно придется найти достойного подозреваемого. Ни капитан, ни бюро, ни общественность не позволят этому делу остаться неразрешенным. Конечно, все облегчало то, что семья Нокса не будет поднимать шумиху, писать жалобы и апелляции.       — То есть, Джордан Нокс отправился на пробежку в минусовую температуру в спортивных штанах, майке, кроссовках, а потом оказался голый посреди лесопарка, — Фостер расхаживал по пустому офису, освещенному лишь парой настольных ламп. Поджав губы, он облокотился о стол и скрестил руки на груди, рассматривая мое рабочее место. Он был достаточно близко, чтобы я могла различить тонкий запах табака и свежей бумаги. Как я уже выяснила, он не курит, значит выбрал такой парфюм.       — Это криминалистический признак, — равнодушно кинула я. — Полное обнажение жертвы.       — Да, но было непохоже, что преступник хотел придать особую позу телу… Тогда он бы хотел публичности, вынес бы тело на публику, чтобы фотографии успели просочиться в газеты, — размышлял Фостер. Я не замечала за ним склонность к озвучиванию мыслей. Я покосилась на напарника и тяжело вздохнула. Что-то не так.       — Он мог побояться. А еще он мог сделать это для собственного удовлетворения, — я нажала на кнопку отправки и устало потянулась.       — Не выспалась? — почему-то спросил Аарон.       — Да… — напряженно ответила я.       — Я слышал о тебе хорошие отзывы, — разочаровано произнес он, поднимаясь. — Из Флориды.       Конечно, он навел справки. Безусловно, я не хотела подводить своих южных коллег и вызывать много вопросов.       — Это не первое его убийство. Характер нанесения ранений, а точнее их положение, говорит о наличии близкой связи с убитым или о переносе. Учитывая особую жестокость, можно сказать, что жертва была олицетворением реальной цели, до которой по каким-то причинам субъект добраться не может, либо непосредственным объектом мести. Причиной этому может служить страх, отсутствие возможности добраться до… — я замерла, осознавая собственные слова. Я начала описывать преступление так, будто не знала никакой мистической подоплеки. Это натолкнуло меня на важную мысль. Я схватила небольшую бумажку и написала: «ВО/С».       — Что это? — впервые в его голосе сквозил неподдельный интерес. Он наклонился, следя за торопливыми движениями умирающей черной ручки. — Вос?       — Зацепка, — кинула я, засовывая бумажку в сумку. Я встала, накинула ее на плечо, и направилась к выходу. — До завтра! — я даже не обернулась, чтобы попрощаться.       — Подожди! — я услышала спешные шаги за спиной. — Это невежливо!       Я трусцой бежала к стеклянным дверям участка.       — До свидания! — бросила дежурному, погруженному в чтение газеты.       Напрасно я думала, что смогу так легко отделаться от Фостера. Он оказался быстрее меня. Он нагнал меня уже на парковке.       — Оливия! — он впервые позвал меня по имени и отчего-то я затормозила. Ругая себя, я повернулась к Аарону.       — Что?       — Мы не закончили.       — Я отправила отчет, — произнесла я, прекрасно понимая, что имел ввиду Фостер.       — Твое поведение и попытки скрыть зацепки могут стать серьезным препятствием для следствия, — отчеканил Аарон. — Тогда мне придется сообщить о нарушении протокола, а тебе — понести дисциплинарное высказывание.       Я сжала губы.       — Эту зацепку я проверю сама, — устало сказала я, открывая сумочку. — Я очень устала, а завтра рано вставать. Утром я поделюсь своими мыслями, ладно? — я сделала жалобный вид, который всегда безусловно работал на моего папу, а позже и на преподавателей и коллег. Лучшее оружие — слабость.       — Бегала ты вовсе не как уставшая, — ледяным голосом ответил Аарон, скрещивая руки на груди. Он вышел за мной в одной рубашке, его пиджак и пальто остались висеть на вешалке рядом с его рабочим местом. Морозный полуночный ветерок облизал кожу, и я невольно посмотрела наверх, на все еще полную луну. Я тут же вмиг похолодела. Кинула взгляд на часы: уже десять вечера.       — Пожалуйста, у меня нет сил для споров, — голос слегка дрожал.       — Мне придется доложить капитану Джефферсону, — кинул он.       Его холодный взгляд уничтожил то более-менее человеческое общение, которое было у нас в участке. Возможно, я ошибалась. Возможно, он действительно социофоб и сноб. Аарон, не попрощавшись, развернулся и зашагал в сторону участка.       — Подонок, — пробормотала я себе под нос, дрожащими пальцами открывая машину.