«Будут в твоей жизни и взлёты, и падения, и удачи, и разочарования. Но помни, сынок, самое главное — как бы ни сложилась твоя судьба, в какие бы обстоятельства ты ни попал, при любом раскладе надо оставаться человеком! Хитрой, коварной, беспощадной тварью!» П. Бормор «Запасная книжка»
Тэхён немного нервно поправляет манжеты фланелевой рубашки. Не сказать, что он сильно волнуется, вкладывая ключи от Порше в ладонь незнакомого мужчины, чтобы тот припарковал его малышку, однако желудок завязывается в морские узлы. Неприятно. Приходится прикрыть глаза на секунду и сделать глубокий вдох, опустив плечи. Его провожают в отдельный зал, арендованный специально для этого вечера. Убранство ресторана не привлекает особого внимания — Тэхён за свои двадцать два года повидал и не такое; роскошью его уже не удивишь. Позолоченная люстра огромных размеров отбрасывает тёплый свет, создавая уютную атмосферу, располагающую к неторопливым разговорам за трапезой, и вместе с тем подчёркивая особенность случая, из-за которого собралось всё семейство Ким. Губы растягиваются в улыбке, он заставляет себя расслабиться. Замирает на мгновение, перемещая взгляд по лицам, которых не видел несколько месяцев, и только потом делает уважительный поклон, как учили в детстве. — Это точно наш Тэхён-и? — со стороны сестры слышится усмешка. Тэхён не сдерживается: широко улыбается, осознавая, что всё-таки соскучился по Сугён. И по старшему брату, который первый поднимается из-за стола и крепко обнимает его за плечи. Следом за ним подходит Сугён, присоединяясь к поздравлениям, а вот родители вместо любезностей предпочитают скромные улыбки. Даже с места не сдвинулись, ожидая, что их сын сам подойдёт к ним и поздоровается, что Тэхён и делает. В груди что-то мерзко скребётся от обиды. Могли бы хоть сделать вид, что рады его видеть, — всё-таки не чужие друг другу люди. Хотя это как посмотреть. Ещё в семнадцать лет его отослали в Штаты. Причиной стало несносное поведение в элитной частной школе. Отцу гораздо важнее было сохранить свою репутацию чистой, нежели следить за младшим сыном. После неоднократных разговоров и попыток призвать к уму-разуму в один прекрасный день его старик просто взял и поставил перед фактом немедленного переезда в Беркли. Он и университет уже подыскал (какой заботливый папаша), обучение оплатил, искренне веря, что такие методы воспитания пойдут тому только на пользу. В силу возраста Тэхён бунтовал до последнего. Всё не мог поверить, что родители так просто отправят его жить и учиться в другую страну только потому, что он, видите ли, вёл себя неподобающе. Ну да, в семнадцать он не отличался острым умом и покладистым характером. В отличие от сестры и брата, которые с ранних лет приобщались к семейному бизнесу, Тэхён не проявлял никакого интереса к будущей работе. Вот совсем. Ему хотелось наслаждаться молодостью, веселиться с друзьями, пропадая в ночных клубах, а не заниматься с репетиторами по несколько часов в сутки. Каждому своё, как говорится. Его устраивала своя разгульная жизнь. Вседозволенность и деньги ставили выше многих людей. Тэхён не виноват в своей избалованности — с детства ему прощали все капризы и относились значительно мягче, чем к старшим детям. Воспитанием занимались нянечки, нужно было как-то привлекать внимание вечно занятых родителей, вот у него и щёлкнуло что-то в голове. Понял, что может вести себя как угодно и оставаться при этом безнаказанным, поэтому творил разные вещи. До чего-то серьёзного никогда не доходило. В основном шалости были даже детскими: не ночевал дома, разбивал дорогущую посуду в ресторанах, веселился с друзьями в самых раскрученных клубах города, невзирая на возраст, не раз устраивал вечеринки. А потом наступило время браться за ум. Конечно, Тэхён не горел желанием набираться серьёзности. Сказал прямо, что бизнес ему неинтересен, тем более его участие в нём необязательно. У отца была надёжная правая рука — Пак Сынмин, которому он очень доверял. Главными наследниками многомиллионной корпорации считались его старшие дети — Сугён и Хёншик. Первая окончила престижный университет Сеула с красным дипломом, второй — подавал большие надежды ещё в возрасте двенадцати лет. Тэхён по понятным причинам чувствовал себя ущемлённым. Тяги к знаниям у него никогда не было, разговоры за семейным столом он не поддерживал, потому что банально не понимал, о чём идёт речь. Брат и сестра словно находились на несколько ступеней выше него, и как бы Тэхён ни тянулся к ним, он никогда не оказался бы с ними на одном уровне. Отец и не скрывал того, что не испытывает за него ни капли гордости. Поначалу это сильно обижало, — со временем Тэхён просто привык. Если в детстве ещё испытывал зависть, то с возрастом плюнул и даже почувствовал свободу. На него не надеялись, не ждали результатов — пустили в свободное плавание, отослав в другую страну, чтобы не мозолил глаза. Отучился по специальности «медиа и коммуникации», ещё раз напомнив, что связывать свою жизнь с бизнесом не собирается. Как и работать по полученной профессии в принципе. Так, поставил галочку, чтобы родителям спокойнее спалось, и вернулся на Родину. Надо отметить, самостоятельная жизнь пошла ему на пользу. Нет, отец не лишил его денег, за учёбу исправно платил, лишь бы сын не валял дурака, — зато значительно сократил расходы и приставил человечка, который следил за его университетской жизнью. Вернее сказать — контролировал. Тэхён позлился несколько недель да успокоился. За ум взялся не сразу: первое время ещё куролесил, пока мама не намекнула о том, что отец за ним приглядывает. Или же побоялся, что его навсегда вычеркнут из семьи и отправят скитаться по миру, или же распрощался с юношеским максимализмом. Неизвестно. Так и не повзрослел в полной степени. Учился из-под палки, время от времени вляпывался в сомнительные истории, но в целом вёл себя прилежно (относительно). Главное, что косяки были мелкими, да и к тому же, к концу обучения контроль был минимальным. И всё же он рад вернуться домой. В Сеуле остался его друг детства — Чимин. Они близко общались даже на расстоянии. Знакомы, наверное, всю жизнь: старший брат Чимина — правая рука отца в бизнесе, так что присутствие семьи Пак на семейных торжествах не было редким. У них много общего — не считая одинаковый возраст, — однако даже собственный отец относился к Чимину благосклоннее, нежели к родному сыну. Отличие у них одно — цели на будущее. Чимин спал и видел, как однажды проснётся чертовски богатым и счастливым, а Тэхён… Тэхён не понимал, чего хочет получить от жизни. По сути, у него всего было в достатке: собственная квартира в центре города, деньги, связи, друзья, любимая машина. О чём ему ещё мечтать? И так родился с серебряной ложкой во рту. Возможно, как раз из-за этого он чувствовал нескончаемую апатию. Привычные методы веселья не доставляли удовольствие, он перепробовал многое, поэтому жить стало скучно. Не то чтобы он подумывал прибегнуть к наркотикам (отец придушил бы его собственными руками, узнай об этом), но очевидно, ему чего-то не хватало. А вот чего именно, он не знал. Ужин проходит за разговорами. Шампанское расслабляет, кружит голову, делая тело ватным. Тэхён — главная звезда сегодняшнего банкета — непривычно много разговаривает, рассказывая о Калифорнии. Английский ему так сильно полюбился, что он сам не замечает, как переключается с одного языка на другой. Сугён только подшучивает над ним, Хёншик улыбается, а родители не обращают внимания. Тэхён время от времени наблюдает за реакцией отца на свои слова — удивительно, но тот выглядит довольным. Может быть, он просто не показывает истинных эмоций, пряча их за маской, а в душе радуется тому, что их семья наконец воссоединилась? В кои-то веки сидят полным составом. Хотелось бы сказать, «в узком семейном кругу», но люди в строгих костюмах, стоящие неподалёку от стола, не позволяют этого сделать. Ах, да. Тэхён, будто вспомнив о чём-то важном, отвлекается от трапезы. Вытягивает шею, выглядывая позабытое лицо. Быстро находит, поэтому широко улыбается, взмахивая рукой своему телохранителю. Они должны были встретиться ещё в аэропорту, но увы, Тэхён не обнаружил его среди двух амбалов. Чон Чонгук — так звали того самого человечка, который приглядывал за ним, пока он учился в Беркли. Доверенное лицо отца, мастер боевых искусств (по мнению самого Тэхёна) и просто ледяная глыба, знающая свои обязанности от и до. Общение у них не заладилось с самого начала. Чонгуку было тридцать один — относительно молодой, симпатичный (и как его взяли с таким милым личиком?), к тому же, в прошлом спортсмен, так что физически хорошо развит. Да, Тэхён запал на его задницу. Что в этом такого? Когда перед носом двадцать четыре на семь маячит красивый мужчина, готовый ради тебя прыгнуть под пулю, волей-неволей обращаешь на него внимание. Тэхён ходить вокруг да около не стал: опустил ладонь на бедро, когда они ехали в автомобиле, потянулся к уху, в подробностях рассказав о своей эротической фантазии. Чонгук его привлекал в сексуальном плане, даже очень, — его задница, обтянутая дорогими брюками, выглядела крышесносно. Тэхён, не стесняясь засматриваться на него, был готов опуститься на колени и хорошенько отсосать — прям со всей душой. К сожалению, такое предложение Чонгук не оценил. Промолчал, отодвинулся, никак не среагировав на чужое поведение, и вишенкой на торте — спокойно переложил ладонь на сиденье, даже не взглянув в его сторону. Холодность Чонгука не оттолкнула. Наоборот, Тэхён загорелся ярким пламенем. В открытую приставал прямо в машине, лез с поцелуями и раз за разом получал отказ. Чонгук никогда не кричал, не грубил (не посмел бы), лишь отстранялся с каменным лицом, выглядя при этом так, будто Тэхён не делает ничего криминального. Доля правды в этом была. Сексуальные связи между телохранителем и начальством не были редким случаем. Что уж говорить, если ещё в детстве Тэхён видел, как мама возвращалась после встречи с подружками вся растрёпанная, кокетливо улыбаясь своему телохранителю. Возможно, отец был в курсе этой интрижки и просто закрывал глаза — у самого совесть была запятнана. Вот такой вот был его мир, в котором он рос. Отношения на стороне были сродни чему-то само собой разумеющемуся. Ему и в голову не приходило, что желание затащить Чонгука в постель — не есть норма поведения. А кто ему объяснял такие вещи? Правильно, никто. Точно так же ему никто не запрещал распускать руки. Сам Чонгук реагировал спокойно: мог, конечно, слегка нахмуриться, но это когда Тэхён перегибал палку; в большинстве случаев он отмалчивался. За свою работу телохранитель получал немало, ещё и имел железное терпение — на выходки Тэхёна ему было фиолетово. Один раз он всё-таки позволил себе лишнее. Тэхён, в стельку пьяный, пробрался к нему в комнату посреди ночи и наглым образом залез под одеяло. Только зацепился за резинку спортивных штанов, как в следующую секунду его скрутили и прижали щекой к матрасу. Было даже больно. Тэхён моментально протрезвел и заскулил, сказав, что перепутал спальню. Чонгук, конечно же, его сразу отпустил и извинился, после чего Тэхён ушёл к себе. Та ситуация ничему не научила. Тэхён, впервые ощутив чужую силу на себе, испугался, но быстро понял, что вред ему не причинят в любом случае. Он этим и пользовался. Что бы ни делал, от Чонгука ноль внимания. Злился, попросил отвезти в стрип-клуб, из которого уехал с одной из девиц. Стянул с неё нижнее бельё прямо в машине и усадил к себе на бёдра. Чонгук вышел наружу, отвернулся (прямо-таки джентльмен) и закурил сигаретку. Тэхёну быстро надоело бегать за ним домашним псом. Вокруг было слишком много достойных (а главное — доступных) кандидатов, чтобы тратить всё свободное время на одну симпатичную мордашку. Больше Тэхён не лез из кожи вон, и к нему — тоже не лез. Всё-таки подловил момент, поцеловал в губы, опустив ладонь на пах, и сказал, что рано или поздно они всё равно переспят. Чонгук, который всё это время сохранял хладнокровие, хмыкнул. Насмехался над ним, наверняка считая избалованным отпрыском, но никогда не позволял себе оскорбления или кривые взгляды. Зато Тэхён отрывался за них двоих. А потом отец захотел вернуть Чонгука в Корею. Его место занял другой — шкаф ростом под два метра. Тэхёну было на него плевать — ему не терпелось прилететь домой и столкнуться с Чонгуком носами. Вроде как, обещал отстать, а всё равно ждал с нетерпением встречи, заранее попросив отца приставить к нему старого телохранителя. Как ни странно, на такую просьбу отец ничего не сказал — просто выполнил. Тут дело не в том, что Чонгук оказался пределом его мечтаний или же Тэхён поставил себе цель и желал её выполнить любой ценой. Нет. Когда Тэхён вспомнил о существовании своей гордости и перестал за ним бегать (а он и подарки дарил, между прочим, пытаясь ухаживать за объектом своей симпатии), его половая жизнь только набрала обороты. Ему было интересно попробовать многое, и он ни в чём себе не отказывал. Проводил вечера и с девушками, и с парнями, и в целой компании. Любопытство быстро спало. Ну да, секс его ни разу не разочаровал, но в скором времени Тэхён понял, что его потребности намного выше, чем просто переспать и разойтись. Нагулялся сполна, захотелось чего-то другого. Тех же разговоров за пределами постели, тёплых объятий, свиданий. Так получилось, что партнёры были либо младше его, либо являлись ровесниками, и разговаривать с ними, честно говоря, было настолько скучно и неинтересно, что он моментально разрывал связи. Даже немного разочаровался в своём окружении, и в себе самом. Неужели у него настолько низменные желания? Секс тоже приедается и надоедает, — рано или поздно человек вспоминает о других потребностях. Тэхён вспомнил Чонгука. Тот был его старше, с жизненным опытом, весь такой молчаливый и серьёзный, будто знает кучу умных вещей. Почему-то Тэхёну так и казалось. Захотелось узнать его получше, поболтать в непринуждённой обстановке, заполнить пробелы в общении с людьми. Чонгук сто процентов таил в себе что-то интересное — то, что понравится Тэхёну. Главное, не спугнуть его теперь. Надо показать, что он повзрослел, поумнел, готов просто разговаривать, а не лезть в штаны. Только как это продемонстрировать? Они не виделись около полугода. Чонгук ни капельки не изменился: носит всё те же классические костюмы, укладывает чёрные волосы в пробор, стоит по стойке смирно, сложив руки за спиной. Смотрит в ответ. Тэхён аж вздрагивает, уловив его холодный взгляд. Скучал! Жаль, что лицо частично скрыто за маской, — не полюбуешься. Тэхёну и так хорошо. Отворачивается, чтобы не вызвать подозрения у членов семьи, и кусает губы, сдерживая улыбку. При первой же возможности он, извинившись, удаляется в уборную. Чонгук без колебаний идёт за ним. Нет, не потому что он тоже скучал, а потому что с этой минуты он ответственен за безопасность Тэхёна. Даже поклон делает, приветствуя таким образом, — Тэхён не сдерживает ухмылки. Хочет подлететь к нему, обнять, сказать какую-нибудь глупость, тем более они остались одни — момент подходящий. На чужом лице даже мускул не дрогнул, Чонгук — само хладнокровие. Встаёт возле двери, отворачивается, когда Тэхён принимается расстёгивать ширинку. Заводить разговоры не входит в его обязанности. Справив нужду, Тэхён ополаскивает руки в раковине, однако выходить из туалета не спешит. Специально медлит, смотрит в спину телохранителя, отсчитывая время. Несколько минут ничего не происходит. Чонгук, посмотрев на него из-за плеча, выгибает бровь. Тэхён просто стоит и ничего не делает, разглядывая его с головы до ног. Он не выглядит так, будто готов наброситься с поцелуями и изнасиловать прямо здесь, в уборной. Тэхён едва сдерживает улыбку, так и лучится радостью, делая несколько шагов навстречу. С головой, к счастью, он ещё дружит. Чонгук разрывает зрительный контакт, проверяя время на наручных часах. — Через несколько минут подадут десерт, — спокойным тоном говорит телохранитель, как бы намекая, что им пора возвращаться. Тэхён наигранно морщит нос. — Пожалуй, пропущу. Чонгук незаметно усмехается. Присутствие Тэхёна его совсем не напрягает — что может сделать этот ребёнок? Пускай по возрасту он уже давно считается зрелым парнем, для Чонгука он всё равно ещё совсем зелёный. Даже забавный. Всё улыбается, не зная, как подступиться, сверкает белыми зубами — ну точно сейчас повиснет на шее и потребует объятий. Такое было не один раз. Конечно, его просьбы оставались невыполненными — Чонгук чётко разделял личные границы, поэтому не подпускал к себе без надобности. Проучить тоже не в силах — за любое неосторожное движение может получить по шее, причём не от господина Кима, а от Хосока, который занимается руководством охраны. У семьи Тэхёна немаленький штат работников, за безопасность отвечают отдельные люди. Чонгук — просто подчинённый, выполняющий свои обязанности. Его дело — следить, чтобы Ким Тэхён жил припеваючи ещё долгие годы. Пусть хоть ламбаду танцует перед ним, Чонгуку, честное слово, всё равно, — главное, чтобы не переломал себе ноги. — Даже не улыбнёшься мне? — Тэхён наклоняет голову к плечу и, недолго думая, тянется к лицу телохранителя, чтобы снять маску. Чонгук, наблюдая за ним, даже не шевелится. А что ему делать? Кричать от радости, что ему вновь поручили бегать хвостиком за Тэхёном? И так следил за ним во время обучения в университете и многое повидал. На своих руках доставлял до дома после головокружительной (в прямом смысле этого слова) вечеринки, потому что тот не перебирал ногами; выслушивал тирады о несправедливости жизни, подставлял плечо, вздыхая, никак не реагировал на тупые шутки его друзей. Пару раз ловил, когда Тэхён пытался по-тихому улизнуть, и как нашкодившего котёнка возвращал на место. Они толком не разговаривали: в основном болтал только Тэхён, а Чонгук слушал и изредка давал односложные ответы. Возможно, какая-то часть его скучала по выходкам этого парнишки. С Тэхёном куда веселее, чем целый день таскаться по поручениям господина Кима. Чонгуку не так уж принципиально, как и где работать, и всё же его обрадовала новость о том, что он возвращается к старым обязанностям. Тэхён не доставляет много хлопот: ну да, иногда приходится тащить его на буксире или же игнорировать открытый флирт, но в целом он особо не напрягается. К игривому настроению своего объекта уже привык, так что уже не обращает на него внимание. На самом деле охранять Тэхёна намного лучше, чем его старшую сестру. Около двух месяцев Чонгук был вынужден бегать за Сугён — та никогда не сидела на месте. В течение дня они могли объехать весь город: то ей нужно встретиться с близкой подругой, то перекусить в любимом ресторане, то купить наряд на вечер, то помедитировать на открытом воздухе. Частые перемещения с одной точки в другую выматывали. Сугён хотела успевать всегда и везде, у неё целый список дел на каждый день, каждая минута расписана, а встречи запланированы на несколько недель вперёд. Чонгук искренне не понимал, откуда в хрупкой девушке столько энергии. Но это ладно. Какой бы миловидной и умной она ни была, Чонгук терпел её с трудом. Стерва — слабо сказано, Сугён точно знала, чего хотела, и привыкла добиваться любой цели, какой бы сложной она ни была. С одной стороны — пробивной характер восхищает, не каждая девушка готова шагать по головам, а с другой — если ставить себя выше других, есть риск, что рано или поздно тебя столкнут с пьедестала. Высокомерие в данном случае — дело семейное. Хёншик, самый старший ребёнок, не отличался дружелюбием. Он был намного спокойнее своей сестрицы, однако скрыть налёты испорченности ему не удавалось. В этом плане, как бы странно это ни звучало, Тэхён выбивался из общей картины. С самооценкой у него было всё в порядке, а вот с самоуверенностью — не совсем. Чонгук достаточно за ним наблюдал, чтобы назвать его отчасти трусливым. Да и к окружению он не придирчив — общается не только с себе подобными, но и с обычными смертными. У него даже подружка когда-то была: красивая девушка с пышной грудью из простой семьи. Правда, повстречались они недолго — видимо, не сошлись характерами. Так что да, Чонгук относится к Тэхёну нормально. Не подарок, конечно, но и не наказание. А то, что он строит глазки — вообще пустяки. Та же Сугён схватила его за яйца и пообещала нажаловаться папочке, если он ей откажет. Напугать не получилось — Чонгук не воспринимал дешёвые угрозы и не собирался прогибаться из-за чужих прихотей. Сугён не обманула: побежала к отцу, поведав удивительную историю о том, как к ней пристают уже несколько недель. Откладывать все дела и тратить время на жалобы дочери господин Ким не захотел — поручил во всём разобраться Хосоку. С ним-то Чонгук и разговаривал. Состоялся весьма «содержательный» диалог: — Трахнул бы её разок, и она бы отстала. Маленький, что ли. За годы работы с Хосоком у них выстроились неплохие отношения — их можно было назвать хорошими знакомыми. Хосок за свою жизнь повидал немало, в историю Сугён не поверил — ну какой здравомыслящий человек будет приставать к наследнице огромной корпорации, зная, что за подобное может лишиться головы? А Чонгук дорожил занимаемым положением и не мечтал распрощаться с жизнью так глупо. Ещё у него были принципы. Поэтому на совет Хосока он покачал головой. — Избалованные дети думают, что по щелчку пальцев любое их желание исполнят. Но это не так. Они не боги и не короли, так пускай не строят из себя неприкасаемых. Хосок хмыкнул. — Ты пытаешься нагнуть систему? Бесполезное дело, поверь мне. В этом мире правят деньги и власть. Я уважаю тебя как человека, Чонгук, но иногда совсем не понимаю. А если бы тебя уволили из-за этой стервы? Даже если бы ты доказывал свою невиновность с пеной у рта, тебе бы никто не поверил. Одно её слово, и тебя бы здесь уже не было. Его речь заставила задуматься. Чонгук упёртый с самого детства — жизнь научила быть упрямым и дальновидным. Не отрицает, в некоторых моментах поступал неразумно, зато гордость оставалась на месте. Хосок и разглядел в нём стержень, сказал, что далеко пойдёт, если иногда будет поступать не по совести, а так, как требует ситуация. Сугён, как и ожидалось, не закрыла на всё глаза. Пока она не подставила его, Чонгук, переступив через себя, пошёл навстречу. Тут дело даже не в гордости. Ну поставил бы её на место и что с того? В лучшем случае — уволили, в худшем — наказали, и Хосок бы даже не помог. Порой жизнь — та ещё сука, не умеешь вертеться и улыбаться, когда это нужно, считай, что ты проиграл в игру на выживание. Взял со спины, потому что не хотел видеть довольной ухмылки. Никаких нежных поцелуев и разговоров после — переспали да разошлись. Чонгук, выходя из её комнаты, почувствовал себя последней шлюхой. Готовился к тому, что Сугён поставит новые условия, но этого, к его счастью, не произошло. За ней начал ухаживать какой-то богатый япошка, и её внимание быстро переключилось. Чонгук выдохнул с облегчением. Тэхён не станет бегать к отцу с жалобами — не в его характере. Максимум, разозлится и психанёт, и то такое было несколько лет назад. Может, всё-таки повзрослел? Хочется верить. — А я скучал, между прочим, — тянет елейно, ластится, протягивая руки к плечам. Чонгук не отмахивается, однако шаг в сторону делает. «Чёртово семейство Ким, — думает он про себя. — Им обязательно лезть ко мне в штаны?» Справедливости ради надо отметить, что Тэхён быстро сдаётся — обманный манёвр. Чонгук, на минуточку, удивлён. Чужой липкий взгляд скользит по лицу, останавливаясь на плотно сомкнутых губах. — Не передумал? — Нет, — чёткое. Кажется, только они понимают, о чём идёт речь. Тэхён не скрывает разочарованного вздоха. Отодвигает его, якобы собираясь вернуться за стол, и, воспользовавшись моментом, наклоняется к губам. Даже сделать ничего не успевает — внезапно раздаётся громкий хлопок. В ушах дико звенит. Его отбрасывает назад, и он падает на мраморный пол вместе с Чонгуком, больно ударяясь затылком. Временная дезориентация мешает соображать. Тэхён пытается выплыть из темноты и открыть глаза, но тело совершенно не слушается. Он жмурится, прилагая все усилия на то, чтобы разлепить веки. Одежда покрылась толстым слоем пыли. Дышать тяжело — словно грудь стянуло железным корсетом, ещё и чужой вес затрудняет положение. Чонгук отползает в сторону. — Тэхён! — Он не сразу разбирает, кому принадлежит голос. Его тянут на себя, пытаются поднять, а он жмурится из-за сильной пульсации в висках. Такое ощущение, будто его поместили в барабан стиральной машины. Мысли путаются, чувства притупляются. Вместо конечностей — вата, он напоминает безвольную куклу, которую всё-таки подхватывают на руки и несут в неизвестном направлении. Что происходит? Столько вопросов возникает в больной голове, что она вдруг кажется тяжёлой. Тэхён с трудом распахивает ресницы: перед глазами всё плывёт. Звон наконец прекращается. Чонгук заваливается вперёд, выпуская его из ослабевших рук. Снова зовёт по имени, пытается привести в чувства, ударяя по щекам. Всё происходит как в замедленной съёмке: Чонгук размывается, что-то говорит, его губы шевелятся, а слова никак не клеятся между собой. Тэхён хмурится, уставившись на него как умалишённый — не понимает, что ему говорят и о чём просят. Нужно немедленно что-то придумать. Чонгук бросает взгляд на свой порванный пиджак — весь рукав в крови, раны довольно глубокие, но сейчас не время поддаваться панике. Оставив Тэхёна на полу, он принимается разгребать путь к двери. Бесполезно — всё завалено, они в ловушке. Сам ещё не понял, что произошло. Судя по звукам, случился взрыв. Не хочется быть пессимистом, но, кажется, что-то взорвалось в главном зале. Единственный выход — небольшое окно. Стёкла выбило ударной волной: если постараться, пролезть можно, а вот какая там высота — неизвестно. Выбора всё равно нет. Чонгук снимает с себя пиджак и болезненно морщится — рубашка прилипла к кровоточащим ранам. Пожалуется потом, а сейчас собирает мусор в кучу, чтобы дотянуться до окна, и поплотнее обматывает руку тканью, выбивая торчащие осколки. Вытянув шею, Чонгук оценивает шансы. Может, Тэхёна он и протолкнёт в окно, но как бы тот не упал на землю мешком. Соображать приходится быстро. Либо они уносят ноги, либо их похоронят под слоем пыли. Вряд ли взрыв был простой случайностью: всё семейство Ким собралось в одном месте — лучшего момента для покушения не придумаешь. Кто бы ни стоял за всем этим, рано или поздно он поймёт, что один из сыновей отсутствовал. Конечно, за ним вернутся и заметут следы. Чонгук, держа Тэхёна за плечо, мысленно благодарит его за полный мочевой пузырь. Если бы они не ушли в уборную, с вероятностью девяносто девять процентов они бы уже не подавали признаков жизни. — Тэхён! Давай! — Он кричит так громко, что сам пугается своего голоса. Адреналин зашкаливает, ему начинает мерещиться, что за ними уже идут. Пока разберут развалы, пройдёт несколько часов, — у них есть время скрыться. Услышав вой сирен, Чонгук понимает, что лучше бы им поторопиться. Надеяться на полицию — бессмысленно, не исключено, что всё тщательно спланировано и группа, приехавшая на вызов через несколько минут, здесь для того, чтобы зачистить территорию. Где же пожарные, газовая служба, скорая? Дело дрянь. Чонгук подбрасывает Тэхёна изо всех сил: тот еле как цепляется за оконную раму и вылезает наружу. Он всё ещё в шоковом состоянии, двигается по инерции, ни черта не соображая. Чонгук тянет его за руку вниз по улице — нужно спрятаться. У самого ноги ватные, перед глазами туманно, и если бы не действие адреналина, наверное, он бы давно рухнул на асфальт без сил. Тэхёна приходится подгонять — тащить его на себе Чонгук точно не сможет. Свернув за ближайший угол, телохранитель оглядывается. Далеко они не убегут, и если тело Тэхёна не обнаружат в течение нескольких минут, то им точно крышка. Чонгук испускает тяжёлый вздох. Голова работает на пределе возможностей, — жить-то хочется как никогда прежде. В итоге принимает решение тормознуть первый попавшийся автомобиль. Внешний потрёпанный вид только на руку. Мужичок средних лет бегает вокруг них, предлагая помощь. Общими усилиями они укладывают Тэхёна на заднее сиденье. Машина трогается с места.***
Ехать в больницу — не вариант. В таком случае их быстро вычислят. Чонгук, конечно, не дурак, чтобы таскаться по городу с осколочными ранами, однако понимает, что лучше сейчас залечь на дно. Первым делом проверяет состояние Тэхёна и заметно успокаивается. Тот, вроде как, серьёзно не пострадал, если только до сих пор находится в прострации, но такой расклад радует куда больше, нежели кровавое месиво на лице. Чонгук закрыл его своим телом от осколков, наверное поэтому он не может пошевелиться без болезненной гримасы — всё горит и кровоточит. Смутно Чон припоминает, что Тэхён ударился головой. Может, из-за этого он сейчас выглядит как овощ? Или на нём так сказалось шоковое состояние… Медицинская помощь им определённо нужна. И как можно скорее, как бы Тэхён сознание не потерял прямо на его коленях. В подобных случаях план должен быть предельно прост и надёжен. Чонгук звонит Хосоку — единственному, кому может довериться сейчас. Расписывать ситуацию в деталях нет времени, к тому же, не стоит забывать про постороннего человека. Удивлённому мужику за рулём, который, кажется, поседел, когда увидел их, особо нет дела до подслушивания разговора — он за дорогой следит, вздыхая каждые две секунды, будто у него на заднем сиденье рожают. И всё же лучше перестраховаться. Чонгук говорит кратко и по делу. Получает указание и адрес, который дублирует мужчине. Для такой ситуации заранее подготовлено место, однако Хосок сказал, что это может быть рискованно. Гением быть не надо, чтобы понять — подставили свои же. Пока он во всём не разберётся и не вычислит крысу, надо быть осторожными. Их высаживают в безлюдном переулке. Хосок позаботился о безопасности, направив своих людей, чтобы те осмотрели их состояние и отвезли за черту города. С мужчиной договорились быстро: в плату за молчание оставили немаленькую сумму и отправили восвояси; напоследок припугнули — так, на всякий случай. Аптечный пункт разворачивают прямо внутри Минивэна. Первым помогают, естественно, Тэхёну. Чонгук сидит напротив, молясь избежать серьёзных последствий. Тошноты у Тэхёна не наблюдалось, и это, на самом деле, очень хорошо. Догадки подтверждаются — средняя степень сотрясения. Ему бы сделать КТ или МРТ, но пока что такой возможности нет. Дезориентация прекратилась, Тэхён более-менее пришёл в себя, вернув человеческий облик. А вот головокружение и головная боль не отпускает. Он морщится, сохраняя горизонтальное положение, и Чонгуку вдруг кажется, что вот-вот тот лишится сознания. Этого не происходит. Беспокойство о чужом здоровье быстро пропадает: Чонгук смыкает челюсть, силясь не зарычать от боли. Осколки достали, рану обработали, сделали пару перевязок — почти как новенький. Он бы не отказался от спиртного, но об этом остаётся только мечтать. Впереди — длинная дорога и полная неизвестность. Главное, не потеряться в ней.***
До загородного дома едут в полнейшей тишине. Тэхён, примкнув к плечу телохранителя, сразу же заснул, провалившись в небытие, а Чонгук просто смотрел в окно и всё думал, думал, думал. Спустя пару часов произошедшее показалось дурным сном. И если бы не жжение в области спины, наверное, Чонгук смог бы хоть на мгновение позабыть о случившемся. Не получается. Мысли делят его между собой, отчего голова дико раскалывается. Как они могли допустить ошибку? По чьей вине погибла почти вся семья? И что же теперь будет дальше? Слишком много вопросов, и увы, ни одного ответа. Колёса бесшумно скользят по серой ленте дороги. Пейзаж за окном утопает в беспроглядной темноте, — он даже не заметил, как наступила ночь. Луна, повисшая посреди чёрного полотна, привлекает уставший взгляд. Глаза жутко слипаются. Чонгук морщится, почувствовав шевеление со стороны Тэхёна. Плечо, на котором тот спит, перебинтовано, однако телохранитель даже не думает отстраняться. Тэхёну надо хорошенько выспаться; что сейчас творится в его голове, лучше не знать. Он потерял всю семью и чудом остался жив — после такого вернуться к нормальной жизни точно не получится. Тэхён напоминает бездомного котёнка: жмётся теснее, хмурится во сне, шмыгая носом. И тихо плачет. Чонгук замечает его слипшиеся ресницы и поджимает губы. Чувствует себя виноватым. Перед глазами — яркие картинки. Всё произошло слишком быстро, он до сих пор не в курсе, что конкретно произошло. Куда смотрела охрана? Остался ли кто-нибудь жив? Впервые его накрывает растерянность. Пытался поговорить с Хосоком, но тот дал ясно понять, что его задача — присматривать за Тэхёном, с остальным он как-нибудь разберётся самостоятельно. Сейчас главное — залечь на дно, переждать, пока всё прояснится, и следить за тем, чтобы Тэхён не натворил глупостей. Это пока что он спит, не до конца осознавая, в каком положении он оказался, а что будет потом, когда он поймёт, что вся его семья погибла? Чонгук прикрывает глаза на несколько минут. Он и сам, честно говоря, не знает, что делать дальше.***
Место, куда их привезли глубокой ночью, не вселяло спокойствия. Маленький двухэтажный дом, расположенный возле соснового бора, был неприветлив. Уличные фонари отбрасывали мягкий жёлтый свет. Чонгук, утомлённый дорогой, ступал по вымощенной дорожке и крепко держал сонного Тэхёна, который не проронил ни единого слова. Всё как в тумане: он не понимал, куда и зачем его ведут, и почему его мучает головная боль, не переставая. Приходилось опираться на телохранителя и делать то, о чём его просят. Чонгук посадил его в кресло, наказав никуда не уходить (будто бы у него были на это силы). Тэхён так сильно вымотался, что готов заснуть прямо сидя, подобрав под себя трясущиеся ноги. Деревянный пол холодный, на уровне глаз — камин, которым, кажется, давно никто не пользовался. Задавать вопросы нет желания. Тэхён молча наблюдает за тем, как Чонгук поднимается по лестнице на второй этаж и пропадает на несколько минут. Тело ватное, его снова тянет в сон, и он этому никак не препятствует. Натянув рукава толстовки до самых пальцев (когда его переодели?), Тэхён прислоняется виском к мягкой обивке кресла и засыпает на неопределённое время. Когда просыпается, обнаруживает Чонгука рядом. За окном больше не гудит двигатель машины — стало тихо, и эта тишина по непонятной причине очень пугает. Где-то на периферии сознания проплывают тревожные мысли, пытаются напомнить о минувших событиях, а он упорно их игнорирует. Ещё не осознал в полной мере, поэтому воспринимает реальность как страшный сон, который совсем скоро закончится. Темнота не может длиться вечно, верно? Рано или поздно утренние лучи солнца зальют комнату, напомнив о новом дне, и подарят спокойствие. А пока что он принимает руку Чонгука и с трудом поднимается с кресла. По коже бегут мурашки от холода. Тэхён прижимается к телохранителю неосознанно, стремясь хоть как-то согреться, и послушно идёт рядом. Свет нигде не горит, поэтому разобрать хоть что-то не представляется возможным. По большому счёту, ему плевать, какая вокруг мебель — всё, чего он хочет, это провалиться в спасительный сон. Лишь бы отпустило. Пережитое словно свернулось в клубок и спряталось на время. Сознание уберегает своего хозяина, превращая воспоминания в чёрно-белые картинки. Чонгук укладывает его на кровать, накрывает тёплым одеялом и говорит, чтобы он даже не смел раздеваться — в доме слишком холодно. В шкафу Чон нашёл старый плед и положил его вторым слоем, надеясь, что хотя бы так Тэхён не замёрзнет. Сам Чонгук ходил в тонкой кофте на молнии и не обращал внимания на ледяные пальцы рук. Наступившая осень совсем некстати. Убедившись, что Тэхёну более-менее комфортно, Чонгук спустился на первый этаж. В дровнике нашлось несколько поленьев. Разжечь огонь получилось не с первого раза, но уже через полчаса он сидел напротив, вытянув замёрзшие ладони, и смотрел на красно-оранжевые языки пламени. Заснуть сегодня вряд ли получится. И пускай они за сотни километров от Сеула, тревога никак не отпускает его. Всё кажется, что за ними наблюдают, поджидая удачного момента для нападения. Как он может чувствовать себя в безопасности, зная, что он должен быть давно мёртв? За ними обязательно придут — это вопрос времени. Остаётся надеяться, что Хосок во всём разберётся и найдёт выход из ситуации. На несколько часов его отпускает. Даже удаётся успокоиться, заставив себя рассуждать трезво. Огонь, исполняющий замысловатый танец, забрал часть переживаний. В доме было по-прежнему тихо. Наверху беспокойным сном спал Тэхён, закутавшись в одеяло поплотнее, а он долго сидел возле камина, слушая, как тишину нарушает треск поленьев. В голове потихоньку выстраивался дальнейший план действий. Завтра люди Хосока обещали привезти тёплые вещи и продукты на первое время. Также надо будет повторно осмотреть Тэхёна и проверить его самочувствие. Чонгук ловит себя на мысли: Тэхёну нужен не врач, а хороший психолог — разгрести завалы в голове после сегодняшнего. Какое влияние на него окажет новость о гибели близких, остаётся только гадать. Чонгук пока что старается об этом не думать — он занят другим. Если бы всегда полагался на других людей, давно бы пропал. Сидеть сложа руки и ждать, пока Хосок разрулит ситуацию, не в его духе. Думай, Чонгук, думай. Мотивы слишком очевидны: убрали влиятельного конкурента и прямых наследников. Все подозрения ложатся на правую руку Кима — Пак Сынмина, его лучшего друга и не чужого для семьи человека. Чонгук задумывается. Как-то глупо. Естественно, в первую очередь заподозрят Пака; вину, может, и не докажут, но репутация будет испорчена в любом случае. Голова раскалывается на две части. Чонгук откидывается на спинку кресла и опускает вмиг потяжелевшие веки. Надо бы немного отдохнуть и отвлечься, а сна ни в одном глазу. Так и сидит до самого утра. В камине всё потухло, холод ощущается в два раза острее, чем ночью, а в голове ни одного пустого места — мысли, как ядовитые змеи, кишат одна громче другой. Ступени чуть слышно скрипят под тяжестью его веса. Чонгук, поднявшись по лестнице, на секунду останавливается и бросает взгляд на гостиную. В темноте пространство казалось больше — сейчас он видит, что дом давно пустует, о чём свидетельствует пыль на перилах. Он шумно вздыхает. Батарейка села, организм не перестаёт посылать сигналы, надеясь хотя бы на короткий сон. Спальни две: одна поменьше с крохотной кроватью возле окна, а другая побольше, в которой разместился Тэхён. И нет в этом ничего романтичного. Чонгук, прислонившись виском к дверному косяку, несколько минут стоит на пороге, разглядывая спящего парня. Только сейчас замечает серый цвет лица и подрагивающие ресницы. Осторожно подходит ближе, садится на край кровати и проводит ладонью по одеялу, прежде чем отогнуть край и лечь рядом. «Так и не отогрелся», — думает про себя, прижимая дрожащее тело к своей груди. Быть может, всё дело в кошмарах, которые отныне будут преследовать Тэхёна постоянно. Романтики в этом и правда нет. Только вязкая грусть и сожаление о том, что прошлое уже не изменишь. Нужно как-то жить дальше.Sia — Angel by the Wings
♫ Just take an angel by the wings Beg her now for anything Beg her now for one more day Take an angel by the wings Time to tell her everything Ask her for the strength to stay ♫