О сводниках и сводницах

Они сидят в кино, и Рин не верится, что это шестнадцатый День рождения Какаши и что Обито уже полгода как шестнадцать. Потому что ведут они себя совершенно не как шестнадцатилетие парни, которые встречаются уже почти полжизни. Какаши с неподдельным интересом следит за развитием действия совершенно безвкусной пошлятины, будто бы ему в первый раз рассказали, что такое секс и что это охринительно приятно. Хотя… Какаши таким был всегда. Обито сидит между ним и Рин, держит на коленях огромное ведёрко попкорна, в которое все по очереди запускают руки. Какаши — часто, не отрываясь от происходящего на экране, Рин — осторожно, иногда. Для неё химия между друзьями гораздо интереснее фильма. Она берёт пару лопнувших зерён и краем глаза замечает, как Обито расстегивает ширинку и с довольной улыбочкой чуть приспускается на сидении, отодвигая от себя ведерко попкорна… Хотя… Обито таким был всегда. И потому Рин думает, что не такая уж странная у неё идея привести их на этот фильм. Рин оказывается права. Какаши вовсе не одёргивает руку и даже довольно ухмыляется, когда вместо ведра с попкорном она оказывается на уже полувставшем члене своего парня. Обито пересекается с Какаши глазами. Тот уверенно держит зрительный контакт, и под пристальным, несколько растерянным взглядом Обито сначала медленно облизывает свою ладонь, а потом возвращает её на прежнее место. Несколько минут Какаши медленно ласкает, и Обито до крови закусывает губу, чтобы сдержать стоны. Но ещё не понятно, кто из них от этого процесса получает большее удовольствие. А Рин заставляет себя бездумно пялится в экран ровно до того момента когда Обито не всучивает ей ведро с попкорном и не выбегает из зала. Рин слышит сдавленный смешок Какаши ему вслед, а потом рваный, горячий выдох. Она понимает, что в его голове не осталось ни одной мысли, касающейся фильма, от которого он только что не мог оторваться. Расчеты Рин оказываются верны и даже слишком. Какаши выжидает минуту и неспешно удаляется за своим парнем. О, Рин уверена, что как только он переступил порог зала, он, чёрт возьми, побежал со всех ног. Какаши отсасывает Обито в кабинке общественного туалета, громко, неумело, но очень быстро. Они наконец-то на практике проверяют, что секс — это охренительно приятно. Обито вытирает туалетной бумагой подбородок Какаши, который сидит между ног и смотрит снизу вверх затуманенным глазами: — Трахни меня. Этой просьбе Обито бы не смог противиться, если бы Какаши озвучил её как только они ввалились в кабинку. Но сейчас Обито жалким остатком холодного рассудка понимает, что с ней нужно немного повременить. Они едут домой к Какаши на такси, сидя на разных концах заднего сидения. Каждый из них с максимальной сосредоточенностью смотрит в окно, они не разговаривают друг с другом, и даже не обмениваются ни единым взглядом. Наверное, таксист решает, что они поссорились. Наверное, он никогда ещё так не ошибался. Обито еле удерживается, чтобы не разложить Какаши прямо на заднем сиденье. Какаши еле удерживается, чтобы не подтолкнуть его к этому. Ещё тяжелее становиться от осознания, что для этого хватило бы одного-единственного прикосновения. Всю одежду они сбрасывают в коридоре. И тут на Обито как всегда неожиданно нападает желание посоревноваться. Какаши по своему многолетнему опыту знает, что сопротивляться этому бесполезно. Будь то соревнование в том, у кого лучше минет, или в том, кто быстрее найдёт лягушку, чтобы бросить её за шиворот Шизуне. Да и в этот раз сопротивляться и не хочется. Обито усаживает Какаши на кровать, и с горящими глазами говорит, раздвигая его ноги и располагаясь между ними: — Спорим, ты кончишь быстрее? Какаши лишь бездумно кивает, потому что на другое не остаётся уже сил. Вскоре он откидывается на кровать и часто-часто дышит: — Это было… Великолепно… За временем, конечно, никто из них не следил. — Сейчас ты узнаешь, что я ещё делаю великолепно, — сам не понимая своих слов, рычит Обито и наваливается сверху, подтягивая Какаши за волосы на середину кровати. И наконец сполна исполняет ту его просьбу. Если судить объективно, Обито оказывается вовсе неправ, и у Какаши в подтверждение этого побаливает задница, но им вовсе не хочется судить объективно. Засыпая, они лежат в обнимку, и на границе реальности и сна на кровать забирается Паккун — ужасно неповоротливый, несговорчивый и слюнявый мопс Какаши, который до этого относился к парню своего хозяина с самым заносчивым (особенно для собаки) пренебрежением, поэтому избегал Обито как мог. А сейчас Паккун ложится рядом и вылизывает взмокшие волосы на угольно-черной голове, и Какаши даже находит в себе силы, чтобы удивлённо приподняться на локтях и посмотреть на эту картину. — Знаешь, почему он меня признал? — блаженно спрашивает Обито. Какаши молчит, понимая, что у того уже есть ответ. — Ты был его хозяином, а теперь ты сам принадлежишь мне. — Долго же до него доходило… В ответ на это Обито сияет улыбкой, а Паккун почти по-человечески обиженно фыркает и отворачивается от своего хозяина. Какаши и Обито устало и беззаботно смеются. «Ушла с фильма. Он оказался более чем хорош» «Можете рассказать потом, чем все закончилось» «Вы до сих пор занимаетесь сексом?» «Честно, я совсем не удивлюсь, если да» «Напишите мне, как у вас дела, как будет возможность» «Бессонной вам ночи» Рин засыпает с таким ощущением удовлетворённости, будто она сегодня завершила давным-давно начатую работу. Хотя, практически так и было. Как же давно между Какаши и Обито нарастало это сексуальное напряжение, которое они всё никак не могли разрешить. Обито однажды сам затрагивал эту тему в разговоре с Рин. В ответ на все её рациональные доводы «за» секс с Какаши, которым они очевидно хотят заняться, Обито не очень рационально (но очень убедительно) отвечал: — Знаешь, как бы не хотелось!.. Очень сложно представить, как будешь ебать человека, который видел как ты нарезал круги по двору и плакал, потому что боялся зайти домой и сказать, что навалил в штаны! — Ладно-ладно, — под натиском такой эмоциональности и откровенности Рин пошла на попятную, — А представить то, как тебя ебёт этот человек?.. — А это вообще невозможно! — размахивал руками смущённый Обито. Они оба понимали, что в последнем своём утверждении он точно прав. Потом Рин решила узнать позицию Какаши по этому вопросу. Какаши отвечал, что он в таких делах теоретик, а не практик, и всем своим видом показывал, что эта якобы совсем неинтересная тема закрыта. В подтверждение своим словам он прикрыл глаза, слишком уж нарочито зевнул и как бы случайно положил на пояс очередную раскрытую пошлую книгу. Рин мысленно закатила глаза на эти отмазки, и в итоге верно решила, что её друзья — просто заморочистые девственники, которые слишком любят друг друга. К тому же, помня, как Обито и Какаши впервые по-настоящему поцеловались, Рин совершенно верно поняла, что с первым разом будет очень сложно. Вообще, Рин познакомилась с ними в первом классе, когда Какаши только-только исполнялось семь, и сразу стала для них одновременно лучшей подругой, мамой и старшей сестрой. И уже тогда Какаши с Обито были неразлучны. Рин узнала, что так почти с самого рождения: оба жили в коттеджном посёлке со зловещим названием Кладбище Гор, Обито воспитывался своим дядей, который был знаменитым гитаристом, поэтому часто мотался по гастролям. И тогда дядя закидывал племянника соседу — Сакумо Хатаке, отцу-одиночке, у которого рос ровесник Обито — Какаши. Им было шесть, когда Какаши подробно рассказал Обито о том, что такое секс и с чем его едят. А Какаши уже тогда был в этих вопросах экспертом-теоретиком. Формально у Хатаке жил дядя, который был писателем и появлялся в доме наездами, привозя вместе с собой кучи разномастных журналов. На чердаке их лежало очень много, и когда Обито не гостил у них, а отец возился с собаками из приюта, способный Какаши, так рано научившийся читать, подробно изучал эти журналы. Им было шесть, когда Мадара, после того как Обито подробно пересказал усвоенный с Какаши урок, сгоряча хотел было прекратить их общение, однако… Мадара не представлял, как будет говорить на эту тему с племянником, поэтому решил, что так было даже лучше. Тем более, Какаши рассказывал не только о сексе. А вообще обо всём. И Обито его заворожённо слушал. В отличие от Мадары… «Хоть чему-то этот оболтус научится», — подумал он и оставил всё как есть. Им было десять, когда после испытаний общим детством, садиком и начальной школой, они оба осознали свою ещё детскую любовь друг к другу. И тут же рассказали о ней Рин, которая была за них только рада. Им было двенадцать, когда с Обито произошёл тот самый несчастный случай. Тогда они ползали на Белых Камнях — скалистой местности на окраине посёлка, неподалёку от реки и моста Каннаби. И вдруг начался обвал, и Обито вытолкнул Какаши из-под него… И для Какаши на время будто бы перестал существовать весь мир. …Когда Обито наконец очнулся в больничной палате, они не стеснялись четверых взрослых мужчин рядом: целовались взахлёб — горячо, мокро, неотрывно. А потом всё лето (и далеко не только лето) не отлипали друг от друга. Им было пятнадцать, когда они вместе с одноклассниками играли в «правду или действие». В ходу, как водится, были колкие вопросы на темы курения, алкоголя, наркотиков и секса. О последнем Обито и Какаши, никто и не думал спрашивать — все и так решили, что было и не раз. А выслушивать очевидное и завидовать никому не хотелось. Все давно знали этих двоих и видели, что между ними происходит. Ведь даже тогда Какаши сидел на коленях Обито, который властно обнимал его за талию. Лишь одна Рин знала, что всё не так просто и не так очевидно. Но когда пятнадцатилетний Какаши и шестнадцатилетний Обито стали уже заметно дергаться от обыкновенных прикосновений друг к другу, Рин наконец решила что-нибудь придумать, не желая, чтобы их на первый раз тоже подтолкнуло какое-нибудь далеко не самое приятное внешнее обстоятельство. В первые дни сентября они собрались у Рин, чтобы побездельничать. Они ели снэки, смотрели видео с дурацкими пранками, среди которых был и тот, с попкорном, и очень много смеялись. А позже, когда они уже поиграли в настольные игры, поужинали и хотели уже расходиться по домам, Рин предложила в День рождения Какаши сходить вместе на фильм, снятый по одной из бесчисленного количества книг, прочитанных им. После приведения всего плана в действие Рин была очень рада результату, но потом… Она поняла, что в её стратегии раскрепощения своих друзей, казавшейся до безупречности нелепой и до нелепости безупречной, обнаружился один неожиданный минус. Либо же этот «минус» был не в стратегии, а в Какаши и Обито. В любом случае… Рин теперь казалось, что её друзья просто умеют заниматься сексом только в публичных местах. Однажды они втроём пошли в парк развлечений. И по тому, как качалась двухместная кабинка её друзей, Рин справедливо решила, что Какаши из всех видов с колеса обозрения запомнит лишь искры и круги перед глазами. Однажды они пошли на дискотеку, вместе Дейдарой, который на пару с Рин сразу же отправился танцевать. А Какаши и Обито остались сидеть за столом. Точнее, это Обито остался сидеть за столом, а Какаши тут же скользнул вниз, деловито устроился между ног своего парня и расстегнул его ширинку. Обито лишь ухмылялся. Какаши не видел, но чувствовал эту ухмылку, — такое ощущение раззадоривало его похлеще перспективы быть застуканными. Как же ему нравилось делать минет Обито. Нравились такие искренние и открытие реакции его тела: подрагивания, вздохи, всхлипы, стоны и просьбы, которые Какаши лишь в кайф было исполнять. Но ещё больше Какаши нравилось видеть такие же искренние (но совершенно тщетные) попытки сдерживать все это на публике. Как же Обито нравилось, когда Какаши делал ему минет. Нравилось, что он каждый раз доводил его до того состояния, когда от удовольствия уже всё равно, где они находились: в кафе, в школе, на дискотеке, в общественном туалете, в магазине или просто в комнате у кого-то из них. Какаши даже в этом деле оказался очень способным: быстро научился расслаблять горло, брать целиком, менять темп и растягивать момент оргазма. Но им не хотелось идеально-одинаково-быстро. Им хотелось оригинальности и сюрпризов: когда даже не знаешь, удастся ли довести дело до конца, или вас со скандалом откуда-нибудь выгонят. Во время минета они оба закатывали глаза от наслаждения. Как же это быдл приятно. Однако в этот раз на самой середине, когда до разрядки было ещё относительно далеко, но контролировать себя Обито уже практически не мог, к ним подсел их ровесник — какой-то вдрызг пьяный светловолосый очкарик. Он, очевидно, знал дядю Обито, поэтому начал заплетающимся языком говорить о какой-то их схожести, а особенно об их общем музыкальном таланте (Обито и правда неплохо играл на гитаре), предлагал сотрудничество и даже начал распинаться о том, что будет ему очень полезен. Кто этот человек и чего он хочет, Обито совершенно не знал и знать не желал. Поэтому лишь бездумно кивал ему. Если бы у Какаши не было члена во рту, он бы обязательно объяснил своему непонятливому парню, что этот сомнительный тип явно подкатывает к нему яйца. А потом к их столику неожиданно подошла ещё одна совершенно нежелательная персона, которая в этот раз оказалась на удивление полезной. Шизуне. Она сначала отчитала своего парня, а потом, рутинно извинившись перед своим одноклассником, и даже не посмотрев в его сторону, утащила этого Кабуто обратно на танцпол. Это был один из тех немногих случаев, когда Какаши оказался неправ. Ну и хорошо, что у него был тогда член во рту. Ещё и потому что не сказанул лишнего. Также было очень хорошо, что Обито дали кончить без этой сомнительной компании. После этого Какаши сглотнул, вытер салфетками лицо, и с издевательской ухмылкой оказался рядом с Обито: — Ну что, согласишься на предложения Кабуто? — Ты серьезно думаешь, что я хотя бы что-нибудь понял? — Нет, — ещё сильнее ухмыльнулся Какаши. — Поэтому могу пересказать. — Ни в коем случае! — замахал руками Обито и поцеловал Какаши. И не только для того, чтобы тот прекратил нести чушь о Кабуто. Сначала было немного неловко гулять с Какаши и Обито, но потом она привыкла. Почти. В любом случае, так гораздо лучше, чем гулять не с друзьями, а с двумя оголёнными нервами. И без этого все нервничали. Из-за предстоящих экзаменов. Учебный год шёл, знания накапливались, друзья иногда собирались потусоваться, а Какаши и Обито тем временем даже дом умудрялись превращать в общественное место. Однажды Обито выложил вроде бы безобидную фотографию, где он собирается играть в карты с Какаши, и подписал: «Другана ебать буду». А вездесущий одноклассник Дейдара и по совместительству хороший друг Обито тут же откомментировал: «А карты зачем?))» «А у нас ролевая», — ответил Обито. И было не понятно, шутит он или нет. В другой раз Обито выставил фото, на котором он стоял перед зеркалом в трусах с надписью «Всегда готов». Под постом практически сразу же появился ехидный комментарий Какаши: «Ты их задом наперёд надел». «Ну так сказал бы мне раньше, как надевать твои трусы!» Но иногда Обито со своими комментариями всё-таки промахивался. Под самым обыкновенным фото своего парня написал: «И че ты такой грустный? Хуй сосал невкусный?))» «Это можно считать за каминг-аут?» — поинтересовался Какаши. «Блять… иди нахуй». «А это — за приглашение?» В этой же куче оказывались даже жалобы Обито в духе «эта ваша блядкая математика я нихуя не понимаю, объясните мне наконец эту ёбанную тригонометрию». А всё благодаря комментариям Какаши «За отсос — любой вопрос)» и кратким — чтобы не тратить время — ответам Обито «Уже иду». После вечеринки в честь Нового года Дейдара скидывал в беседу класса сделанные им фотографии. Танцы, еда, твистер, караоке… — Хуевый из тебя фотограф, — написал Хидан, а потом пояснил. — У Итачи опять лучше получилось. — Зато у меня — разнообразие! — В смысле? — спросил Итачи. — На твоих фотках опять один Шисуи! Итачи ничего не ответил, но за него вступился Шисуи: — Дей, ты ведь за фотографии отвечал, ты и должен был всё фоткать. И, собственно, фоткал. Причем тут вообще Итачи? — Так я думал, у нас будет соревнование на звание лучшего фотографа этого вечера, раз он тоже фоткал. — Нет, — написали сразу несколько человек, а Хидан еще и добавил: — Короче говоря, ты опять хуету какую-то придумал, чтоб к Итачи прицепиться. — Ясно всё с вами. Короче. Какаши и Тоби, почему вы не пошли? Было весело. — Потому что вот чем бы закончилась наша игра в твистер, — написал Обито и скинул фотографию шеи Какаши в засосах, которую властно обхватывал рукой и прижимал к полу. — Так что мы и дома наиграемся. На самом деле за такой демонстративностью скрывались комплексы Обито. Ведь он часто ловил взгляды, предназначающиеся Какаши. И было ясно: к нему на шею мысленно вешались и парни, и девушки. Поэтому Обито всеми способами демонстрировал свои отношения с ним. Пусть все знают и видят, кому этот красавец принадлежит. А Какаши был только за. Пусть все знают и видят… Поэтому и с выставлением откровенных фотографий всё было не так просто. Какаши как-то раз неосторожно включился в эту игру — тогда Рин после ночёвки у него забыла комплект белья. Какаши опубликовал свою фотку в лифчике и снабдил её подписью: «Рин, ты вчера забыла. Напомни отдать, а то размер не мой». На это, как и рассчитывалось, отреагировал Обито: «Если ещё хоть раз выставишь подобное фото, я тебя накажу». Второе фото было подписано: «~Жду не дождусь» «Я серьезно». Третье — «Я тоже. Не задерживайся~» Итоги сложившейся ситуации подвела Рин: «Одежду только постирайте потом и верните». Но в личных сообщениях она всё-таки настоятельно рекомендовала Какаши фотографии удалить. Послушав её доводы, он так и сделал. Так Обито было спокойнее.