***
Муромца ещё не было — с утра до ночи пропадал он на полях, работая за семерых. Тридцать три года лежал он, болезный, на печи, матушку напрягая. И хоть не корила она его — да и за что, против небесной воли не попрёшь! — Илье было совестно и дальше сидеть на шее родного человечка, что годы на него потратила бескорыстно. Поэтому он старался работать так много, как только возможно, чтобы родительнице помощь была. Издалека увидел он, как к дому его какие-то всадники прибыли. Неспокойно на сердечке стало. Вскочил Илья на верного Бурушку и к дому бросился. — Кто приехал, матушка? — поинтересовался он, когда сухонькая старушка выскочила из дверей. Она виновато улыбнулась и бросилась в кладовку. А Илья, нахмурившись, грозно вошёл в дом, намереваясь узнать, кто это встревожил его обычно спокойную родительницу. — Добрыня! — он мгновенно заулыбался, когда названный братец направился в его сторону, приветливо улыбаясь кончиками губ. Они познакомились давно — достаточно, чтобы знать друг друга хорошо и радоваться новым встречам. Посмеиваясь, богатыри дружески обнялись, и Илья мимоходом вспомнил, как в их первую встречу дезориентированный Добрыня чуть было не раздавил его, сбив с ног. Владимир, сидевший в это время за столом и меланхолично попивавший из кружки, предоставленной ему хозяйкой дома, молоко, тут же встрепенулся, теперь уже до конца осознав, к кому они приехали. А уж не с этим Ильёй он должен был встретиться на осмотре? Ему же говорили, что там какой-то богатырь на службу поступить хочет… Вот так совпадение! — Похудел, — ухмыльнулся Муромец. — Бороду отрастил, — вернул ему ухмылку Добрыня. — Не без этого, братец, не без этого… Илья провёл ладонями по предплечьям Добрыни, словно сравнивая его-сейчашнего с ним-прошлым, после чего соизволил, наконец, обратить внимание на ещё одного гостя. — Князь?! — брови Муромца тотчас взлетели до волос. — Надо же, какая… встреча. Решили заместо обхода всю Русь изучить, так сказать? Владимир может быть и оскорбился, что такую яркую персону, как он, заметили в самый последний момент, но был слишком уставшим, чтобы дуться. — А, — махнул рукой князь, — если бы. — Взгляд его опять стал каким-то грустным. — Выгнали меня из собственного города! — дрожащим голосом пожаловался Владимир. — Обманом из Киева выманили, деспоты! — Как это — выгнали? У кого ж рука поднялась, на князя-то? — брови Муромца поднялись в удивлении. Добрыня положил руку ему на плечо. — Там на самом деле довольно путанная история, — пояснил он. Владимир шмыгнул носом. Ему было до сих пор грустно осознавать, что его предали самые близкие, так скажем, люди. От одной только мысли об этом в груди у него всё сдавливало, а в горле появлялся ком, который заставлял предательские слёзы наворачиваться па глазах. — Не грусти, княже, — мягко произнёс Илья. Добрыня продолжил долгожданный обед, а Муромец есть не стал, лишь выпил кваса. Он указал на окно, за которым звонко щебетали птицы. — Слышишь? Щебечут. Добрая примета. Всё уладится легче, чем предполагается. Князь хотел было поинтересоваться, причём здесь вообще птицы и откуда богатырь узнал о такой примете, но решил не зацикливаться и просто проронил пару слов в знак согласия. После Добрыня рассказал всю историю, и Илья, конечно же, согласился помочь им дойти до Киева. Тем более, тут недалече было. (А ещё он боялся, что взбудораженная матушка снова примется за свою роль свахи). В общем, переночевали у Муромца, а потом сразу в город поехали. Владимир старался не нервничать, но получалось у него неважно. Такого прежде с ним не случалось, поэтому он не знал, как нужно вести себя в подобной ситуации. «Надеюсь, не разграбили казну и Киев эти бандиты проклятые! — думал князь, послушно следуя за богатырями. — А-то я их знаю! Чуть волю дашь, сразу воспользуются!»***
Антип несся вперёд упрямо и неотвратно, как носорог. Всю его видимость занимали огромные стопки бумаг — документов скопилось целая тьма. «Да-а, невовремя ты, княже, заболел…» — подумал боярин и рассеяно завернул за угол. И тотчас вляпался во что-то, точнее, в кого-то: стопа бумаг содрогнулась от удара и рассыпалась по полу, а Антип чуть не упал.***
Когда что-то большое внезапно вылетело из-за угла, Владимир запоздало подумал, что ему нужно было отойти или ещё чего-нибудь сделать, чтобы избежать удара и не упасть на… пятую точку, в общем. Айкнув от мимолетной боли, Владимир тут же подскочил на ноги и спрятался за Добрыню. Узнав в обидчике Антипа, он вышел вперёд и, уперев руки в бока, недовольно поглядел на советника. — А! Вот он где — предатель! Что? Решили скорее все документы переписать, пока князь ваш пропал?! — Владимир потряс листком бумаги, который поднял с пола. — А ведь даже искать не пробовали, деспоты! Глаза Антипа расширились, когда он увидел, кого сбил. Он тотчас пал ниц, просто по привычке, и заголосил: — Да что ты, батюшка наш милостивый! Как это можно, документы подделывать?! Покамест ты, солнцеликий, захворал, убрать документы мы решили, чтобы никакая нечисть не стащила. А что ж ты, батюшка, с кровати стал? Тубе лучше стало? — С какой такой кровати?! Ты что это… Бредишь, Антип?! — воскликнул Владимир, совершенно сбитый с толку. Вокруг творилось какая-то чертовщина, отчего ему стало думаться, что он потихоньку сходит с ума. — Меня несколько дней не было! Почай ещё денёк и неделя будет, как на смотр дружины я уезжал! — Да как же так, княже?! — Антип от удивления даже привстал. — Не доехали, до дружины-то! Мы с ног сбились, весь Киев обыскали… с дюжину правонарушений обнаружили… а туточа ты вернулся — смурый, словно случилось что. И законы странные принимать начал… всяких ведьм с колдунами привечать… Ну, мы тута и скумекали, что дело нечисто. Дюже много странностей происходить стало. Ну, мы тогось… в рубаху тебя… да на койку. — Так, стой! Совсем ничего не понимаю! — рассеяно моргнув, Владимир неуверенно глянул в сторону богатырей, прося поддержки. — Не верю тебе, Антип! Как я могу в двух местах одновременно быть? Антип не менее растерянно — и верно, как собака, — смотрел на него, машинально собирая ближайшие листы в стопку. Илья нахмурился. Добрыня почесал лоб и решительно сдвинул шлем на лоб. — Стоит пойти и посмотреть, правда ли тот, другой, в спальне, — наконец произнёс он. — Может, это и есть тот бес. Антип открыв рот, услышав предположение, и быстро перекрестился, уронив собранную часть листов обратно на пол. Владимир почувствовал, как по спине пробежал холодок. Ему не хотелось встречаться со своим двойником, но делать было нечего — придётся идти! Антип, проникнувшись важностью момента, довёл их до спальни князя. Теперь и ему стало боязно. Кого же они, верные бояре князя, к койке приковали? Владимир немного помялся на пороге, после чего осторожно приоткрыл дверь да так и застыл, шокированный происходящим. На кровати собственной персоной сидел никто иной, как он сам, запелёнатый, как мумия, какой-то простыней и ещё и широкими ремнями к кровати привязанный. Вокруг столпились бояре со скорбными лицами и свечками в руках. Комната была буквально завалена иконами, крестами и свечами. В воздухе повис тяжёлый запах ладана, да слышалось тихое бормотание священника, стоящего около кровати больного и нашептывающего молитвы. Заметив князя, все тут же синхронно ахнули и тревожно зашептались. Владимир прошёл в комнату, не отрывая взгляда от самого себя, глотнул водички, интенсивно проморгался, даже ущипнул себя — двойник всё никак не пропадал. Тогда сделал князь парк шагов шатких и бухнулся в обморок. К счастью, Илья не растерялся и тотчас подхватил его, не давая приложиться головой к холодному каменному полу. Бояре переглянулись, а потом с ещё большим недоумением стали разглядывать внезапно раздвоившегося князя. Священник сбился с молитвы и деятельно закрестился. Антип вынырнул из толпы. Отпив из своей любимой фляги, он принялся приводить настоящего князя в чувство, стараясь сделать это в лучшем свете. А то сердится на них батюшка народный… Как бы потом не отхватить за всё хорошее. Очнулся Владимир и тотчас как вскричит едва ли не на весь дворец: — ДЬЯВОЛ!!!!! Лжекнязь дёрнулся, недовольно зашипел и принялся с ещё большим остервенением выбираться на свободу. Илья тотчас рванул вперёд и положил ему на грудь свою палицу, в семи святых водах крещенских освящённую. Из-под такой ни один бес не выберется. Бояре вдруг осознали, КОГО поймали, спеленали да на кровать уложили. Заголосили на разные лады и в стороны, как горох сухой, рассыпалась. Лишь пять самых верных во главе с Антипом остались, да окружили настоящего князя для пущей безопасности, связками ладана вооружившись. Владимир испуганно наблюдал за происходящим, что казалось просто бредом сумасшедшего. В то время его двойник шипел и дёргался, пытаясь освободиться. — Эх, Илюшка, Илюшка, — обратился он внезапно к богатырю. — Пожалеешь ты ещё о своём решении. Не твоё это. — Вот уж не думаю, — спокойно произнёс Муромец, сложив руки на груди. Знал он, что нечисть всегда старается запугать, на больное надавить. Что она, Богом проклятая, могла ему сделать? — Вы все ещё сами придёте ко мне, тогда поговорим! — шепнула сущность на прощание и исчезла в клубах чёрного дыма. Владимир, всё это время обнимавший Антипа и прятавший лицо в его плече, наконец-то отлип от советника и сипло поинтересовался: — И… Куда это он… подевался? — Э… Улетел, — промямлил Антип. Добрыня и Илья многозначительно переглянулись. В голубых глазах Никитича сияла тревога, синие глаза Муромца светились разумной мудростью. — Кажется, всё закончилось, — произнёс он, и священник, до этого тупо глядевший на эту сцену, благополучно упал в обморок. Владимир облегчённо вздохнул, но внутренний мандраж так и не прошёл. Подойдя к богатырям, он каждого поочерёдно обнял и пообещал к ордену представить. — Антипушка, вели ордены предоставить богатырям храбрым! Великое дело сделали — князя от участи страшной спасли. Когда советник отправился исполнять приказ, князь вновь обратился к богатырям: — Просите у меня всего, что душе пожелается! Добрыня и Илья вновь переглянулись, чувствуя себя немного смущёнными. Они ж не из-за наград отправились с князем в Киев, а только лишь потому, что помочь государю хотели. Но и отказать было как-то неправильно… Князь, всё-таки. В общем, Добрыня, подумав, шубу попросил. Женскую. Настасья вечно бурчала, что не в чем ей по холоду ходить, перед другими бабами хвастаться. А Муромец коня решил выкупить, Бурушку. Так то он казённым считался, и Илья опасался, что когда-то со службы его турнут, из-за характера то, а друга верного заставят оставить. Не хотел князь коня такого дивного отдавать, тяжело достался он ему от брата по крови в подарок, но делать нечего, придётся отдавать. Муромец обрадовался, услышав согласие — был у князя такой вид, будто его ножами резали, но всё же слово не воробей: пообещал — изволь выполнять. Бояре тем временем экстренно комнату очистили и смылись подобру-поздорову, лишь Антип остался, скромно у двери примостившись. Простил князь Антипа — верного советника своего. Из комнаты перебрался в другую, на ночь соль на подоконниках и у дверей сыпет. И не тревожит больше его никакая гадина! Ну… Почти.***
— Антип, ты здесь? — поинтересовался тревожно княже, испуганно глядя в темноту. — Побудешь со мной? — Здесь, князюшка, — тотчас сонно отозвался Антип, который уж придремать на стуле успел. Он зевнул, протёр глаза и вместе со стулом пододвинулся ближе. — Конечно побуду, куда ж я денусь? — Это хорошо. — одобрительно произнёс Владимир, опускаясь обратно на подушки, и добавил тёплое: — Спасибо. Дела в государстве скоро наладились, богатыри получили свои награды и стали все жить долго и счастливо!