Отец-одиночка

      На следующий день Куроо одобрили декретный отпуск. Начальство вошло в его положение, позволив по возможности работать из дома, чтобы увеличить его доход, ведь недоношенные детки требовали немного больше затрат, чем обычные младенцы, хотя содержание новорожденных в принципе дело не дешевое. Спустя час после того, как альфа вышел из кабинета директора, уже вся фирма знала о его положении и предлагала помощь в виде одежды, из которой выросли чужие дети, колясок, кроваток, услуг няни, даже денег. Тецуро было очень неловко всем им отказывать, и он искренне не понимал такого сочувствия в свой адрес, потому что не до конца осознал, что его ждет. Эти причитания по отношению к нему скорее раздражали, лишний раз напоминая о том, что теперь у него есть новая роль отца, да еще и одиночки, которой он был не рад.       Как и обещал, после всех своих дел Куроо пришел к Кенме в больницу, садясь рядом с кроватью.       — Ну привет, — робко сказал он и замолчал.       Было так неловко разговаривать в пустоту. Казалось, что вот-вот ему точно ответят, но ответом было лишь пиканье кардиомонитора.       — Слушай, ты не против, если я поживу у тебя? Моя квартира совершенно не приспособлена для жизни с грудничком, так что… А ты вроде как что-то уже купил для него, — Куроо снова замолчал, потому что вдруг первый раз осознал, что даже не в курсе, что вообще нужно для содержания детей, и что из этого у него уже есть благодаря Кенме. Стало немного совестно. Совсем чуть-чуть. — И да, ключи у меня есть, можешь не беспокоиться.       — О, явился, горе-папаша, — послышалось вдруг за спиной, отчего Куроо вздрогнул, обернулся на дверь и увидел там Хинату. — Протрезвел-таки и решил, наконец, навестить его первый раз за неделю? Неужто еще не до конца совесть свою пропил? А ты ребенка-то хоть видел?       Куроо никогда не видел Шое таким злым. Но ему совсем не понравилось то, с каким тоном тот к нему обращался.       — Только не надо меня судить, — кинул он и отвернулся.       — А я не сужу. Я просто проклинаю день, когда ты родился!       — Эй, полегче! — крикнул Куроо, но потом решил немного поубавить пыл. Все-таки Хината был на последнем месяце беременности. Наверное не стоило так на него огрызаться, ему ведь нельзя нервничать. Куроо усмехнулся своей мысли, ведь получалось, что о рыжем друге Кенмы он почему-то беспокоился больше, чем о нем самом. Ведь беременность Козуме никогда не была преградой, чтоб не орать.       — А что такое? Неужели правда глаза режет? — не унимался тот. С тех пор как Хината узнал о случившемся, он часто репетировал свой диалог с Куроо, потому что искренне считал, что в произошедшем виноват только он, поэтому собирался высказать ему все, что о нем думает. Ему было безумно больно и обидно за Кенму. — Это ты виноват. Ты виноват в том, что он прикован к постели и не может обнять своего сына!       — Что?! — взорвался Куроо. Все мысли о том, что орать не стоит, вдруг куда-то улетучились. — Хватит делать из меня монстра! Это не я посадил его за руль! И не я вылетел ему на встречку! И я не просил его беременеть!       У Хинаты от возмущения широко распахнулись глаза, а все слова куда-то исчезли. Он просто хватал воздух ртом, не в силах произнести ни звука от возмущения. Вдруг он резко схватился за живот, а ноги подкосились, но Куроо вовремя успел подскочить и подхватить его, аккуратно усаживая на стул.       — Эй, ты чего? — с тревогой спросил он.       Было. Такое уже было, когда они сильно поругались с Кенмой, и тому поплохело от криков, эмоций и нервов. Все повторяется снова. Куроо приносит людям только боль и страдания, и он только сейчас с ужасом это осознал. Он орал на любимого человека, когда тот был уязвим, он повысил голос на Хинату, он посылал к чертям своего лучшего друга, когда тот открытым текстом говорил ему «опомнись», он огрызался на Акааши, когда он читал ему нотации о том, как ему жить, он кричал на мать, когда та говорила, что он спивается, как и его отец. И этим он делал хуже только себе, зарывая себя в бесконечной злобе, агрессии, всегда думая, что он прав и сам разберется, при этом обижая других людей, которые не виноваты в том, что он такой.       — Черт, у меня схватки. Гребаный Куроо, что ты наделал? — плакал Шое, поглаживая себя по животу.       — Все хорошо, сейчас я позову врача, тебе помогут, мы же в больнице, — пытался успокоить его альфа.       — Я должен рожать в другой клинике, у меня с ними контракт.       — Давай тебя осмотрят тут, подтвердят, что ты выдержишь дорогу до больницы, и я тебя туда отвезу. Идет? — спокойным тоном говорил Куроо. — Позволь мне тебе помочь.       — Если ты думаешь, что я тебя прощу после этого, ты ошибаешься! — крикнул Хината и снова скорчился от боли. — Ладно, только давай быстрее, мне очень больно.       Куроо не отходил от Хинаты до тех пор, пока его не осмотрели врачи и не дали добро на дорогу до другой больницы. Шое позвонил Тобио и попросил забрать его на машине, так как до последнего сопротивлялся ехать с Куроо, но из-за того, что Кагеяма был на другом конце города, решил, что рисковать не стоит, и сел в машину. Так как машина Кенмы была разбита всмятку и ремонту не подлежала, Тецуро ездил на своей старой Хонде, которую купил еще на первом курсе универа, и был рад, что не продал ее после покупки Лексуса.       — Ты хоть трезвый, чтоб за руль садиться? — с недоверием спросил Хината, когда сел в машину, на что Куроо лишь закатил глаза, но сдержался, чтобы снова не ответить грубо.       — Я никогда не водил машину пьяным. Никогда.       Тобио встретил ребят в больнице и несколько раз сказал Тецуро, чтобы он ехал домой, но тот отказался уходить, пока Хината не родит. Он был благодарен, что Кагеяма относился к нему без агрессии, ведь его желание помочь было искренним, и первым поступком на пути к изменениям. Когда вышла врач и сказала, что у пары родилась дочь, Куроо внимательно наблюдал за сеттером, улавливая каждое изменение: в его лице, которое озарила улыбка; в осанке, которая стала как будто увереннее и еще прямее; в глазах, которые заблестели ярче солнца. Да, именно так должны реагировать все отцы на новость о рождении ребенка. Все, но только не Куроо. Он сидел и думал, что именно с ним не так, раз мысли о сыне не вызывают такого трепета. Даже сейчас вместо того, чтобы пойти к нему в отделение неонатологии, он сидит тут и смотрит на счастье других. Вместо того, чтобы разобраться со своим счастьем. Но ему нравилось то, что он видел, поэтому поздравив Кагеяму и наконец выйдя из больницы, он решил, что попробует с чистого листа.       Спустя несколько дней Куроо решил навестить сына. В отделении на смене была уже знакомая медсестра, которая встретила его лучезарной улыбкой.       — Ну как он? — робко спросил Куроо, подходя к кувезу.       — Стабилен. Поэтому можем попробовать метод «кенгуру». Давайте я положу его вам на грудь, снимайте футболку.       — А как же все эти трубочки у него во рту? Вдруг я что-то задену? — запаниковал Куроо.       — Не волнуйтесь, я буду рядом.       Куроо сел в специальное кресло, а девушка положила малыша ему прямо на грудь, заботливо укрыв маленьким одеяльцем. Мальчик был такой крохотный, и чем-то был похож на котенка, поэтому Куроо даже немного улыбнулся. Кто еще мог родиться у двух котов? На нем была шапочка и носочки, которые были больше него, поэтому он выглядел еще забавнее. Тецуро просидел с ним около часа, а за это время мальчик даже ни разу не проснулся. Альфа даже подумал, что маленькие дети не такие уж и страшные, потому что постоянно спят, и не приносят особых неудобств. Оптимизма по поводу будущей жизни немного прибавилось.       На следующий день Куроо позвонили и сказали, что Тео самостоятельно задышал, а еще у него убрали зонд, через который он получал пищу. Терапия с одним из родителей явно пошла ему на пользу, поэтому ему сказали, что можно увеличить продолжительность прикладываний. В следующий раз Куроо даже сам попробовал покормить малыша и вполне себе успешно, что еще больше добавило ему уверенности. Ну а что, дать бутылочку пару раз, а потом уложить спать — это ведь не так сложно. Зря он переживал, с этим он прекрасно справится. Возможно даже на пару тусовок сможет вырваться, оставив ребенка маме, например. Или найдет ему няню. Не все же ему делать самому.       Няня нашлась сама собой. Так подумал Куроо, когда в очередной раз зайдя к Кенме в палату, увидел у его кровати его мать.       — Миса? Не ожидал вас тут увидеть, — удивленно проговорил он.       — Ах, Куроо, да как же это? — сказала женщина, вскакивая и обнимая альфу. — Почему ты мне ничего не сказал?       А Куроо и сам не знал, почему. Они вообще мало что говорили маме Кенмы, строя из себя идеальную пару, периодически отсылая ей совместные фотки в мессенджере, которые она просматривала спустя сутки, потому что была очень и очень занята, налаживая свою личную жизнь после развода в Америке вот уже лет пять. Она даже не знала, что парни почти разошлись. Может, оно и к лучшему? Но ответ он так и не смог придумать, да уже было и не нужно.       — Что это я, задаю глупые вопросы. Не отвечай. Конечно же ты был в шоке, такое несчастье на тебя свалилось.       Куроо снова услышал этот жалостливый тон в свою сторону и поморщился.       — Ничего, я справлюсь. А вы тут надолго? Давно приехали?       — Я приехала всего на пару дней, чтобы забрать внука.       — Чего?! — Куроо повысил голос и выгнул бровь от удивления. — Забрать куда?       — В Америку! Там технологии лучше, его выходят быстрее. Кенму я тоже планирую перевезти, — ответила мать как ни в чем не бывало.       Куроо завис на пару секунд. С одной стороны, если бабушка заберет внука, это сильно упростит его жизнь, и это звучало так заманчиво, скинуть с себя ответственность на кого-то еще, и жить себе дальше припеваючи. Но забирать Кенму…       — Нет. Я не позволю его увезти, — уверенным тоном ответил Куроо, сменив выражение лица с приветливого на серьезное. — Вы не посмеете забрать у меня Кенму.       Мать закусила губу и потупила глаза. Она не выдержала взгляда Тецуро, в котором читалось столько боли. Она не рискнула его переубеждать.       — А что насчет твоего сына? — спросила она.       — Он… Он не транспортабелен сейчас, потому что в реанимации, — гораздо менее уверенно ответил Куроо, а сердце отчего-то забилось чаще. Соблазн был слишком велик.       — Вот, держи, — сказала Миса, протягивая белую карточку. — Это моя визитка с американским номером. Когда он окрепнет, и когда ты будешь готов, позвони мне, и я его заберу. Договорились?       — Вы думаете, у меня не получится? — альфа поднял на нее глаза.       — Сложный вопрос. Воспитывать ребенка одному без поддержки и опыта — это очень сложно. Ты неплохой парень, Куроо. Не обижайся, но я смогу дать ему больше, чем ты. Подумай.       Куроо молча взял визитку и убрал себе в карман на случай, если она понадобится, а женщина вышла из палаты. Альфа сел на кровать Кенмы, беря его за руку и поглаживая пальцы. Ладонь все еще была холодная.       — Может, с ней ему будет лучше? — задумчиво произнес он. — Она ведь уже воспитала такого прекрасного человека, как ты…