Лунный маскарад: Главные новости недели!

Был обычный понедельник после уроков после осенних каникул, и Луз все еще сидит в классе зельеварения после звонка. Остальные ученики уже ушли, но учительница хотела поговорить с ней. Итак, Луз сидит в ожидании уже много минут после визжания колокола. Учительница еще не вернулась: она сказала, что ей нужно выполнить небольшое поручение, но ей все еще нужно было поговорить с человеком перед окончанием рабочего дня, так что она попросила немного подождать. Луз нервничает. Скорее всего, проблема в сегодняшнем тесте, но это только догадка. Луз была довольно уверена в своих действиях — на уроке ничего не взорвалось, так что она думала, что у нее все хорошо. Все же ее зелья вышли идеальными, ну, по крайней мере, человек так считает, так что ее все больше и больше волнует, о чем с ней хочет поговорить учительница. Луз нервно постукивает ногой по полу, пока идут секунды. Она знает, что Эмити ждет ее, но, учитывая, насколько ее девушка категорична, когда дело касается оценок, она, вероятно, не будет против того, что задержка произошла из-за учителя. Она ждет минут двадцать, прежде чем, наконец, учительница возвращается. — Простите за задержку, мисс Носеда, мне нужно было срочно разобраться с кое-чем. Ладно, думаю, вам не терпится узнать о чём я хочу поговорить с вами, верно? — Да, мэм, — Луз кивает и сглатывает. Учительница, кажется, улавливает ее волнение и улыбается ей. — Не нужно волноваться так сильно, — смеется она. — Я хотела сказать вам, что вы сегодня отлично справились с нашим тестом, — говорит она, и Луз на секунду моргает, прежде чем улыбка покрывает ее лицо. — Правда? — она подносит руки ко рту, но они не могут скрыть яркую улыбку, раскалывающую ее лицо. — Правда. Ваши зелья были образцовыми, высочайшего качества. Я такого давно не видела, — старшая ведьма скрещивает руки за спиной и кивает. Луз не может не взвизгнуть. Она старается выкладываться на полную по всем своим трекам, но некоторые из них даются ей легче, чем другие. Она все еще не может справиться с мерзостями из-за способа их призыва. Иллюзии и садоводство тоже могут быть проблемными, но остальные ее уроки проходят довольно хорошо большую часть времени, но она, кажется, наибольше преуспевает в звероводстве и зельеварении. Итак, хотя большинство ее одноклассников ненавидят понедельник, это один из любимых дней недели Луз, уступающий только вторнику, потому что, хотя она и не очень хороша в магии мерзости, это все же единственный день недели, в который у нее есть урок с Эмити, который предоставляет ей то приятное чувство завершения, как и понедельник. — Да! — восклицает она, вскакивая, и ее учительница усмехается. — И вправду да. На самом деле, я хотела сказать тебе, что твои результаты за последние несколько месяцев постоянно становились только лучше после взрыва, который ты сделала в первую неделю моих занятий, — продолжает она, и Луз неловко хихикает при этом. Никто не собирался забыть тот небольшой инцидент с зельем от сыпи, который прошел не по плану. — Фактически, за последние недели вы довели себя до уровня лучшего ученика трека, несмотря на то, что зелья у вас только один день в неделю, — она поднимает руку, создавая круг заклинаний, и маленькая золотая звезда появляется из воздуха направляется к передней части формы Луз. Слова «Лучший Ученик» написаны поперек нее. Луз ошеломлена этим. Впервые в жизни она потеряла дар речи. В человеческом мире она всегда неплохо училась в школе, но никогда не достигала чего-то такого. В школе магии она знает, что быть на вершине своего трека — желанная вещь. Луз никогда особо не задумывалась об этом, она просто хотела изучать магию и определенно не стремилась достичь вершины в любом из своих классов; она даже не считала, что такой вариант возможен. Многие ее друзья были на вершине своих треков: Эмити была лучшей ученицей трека мерзостей, Уиллоу в растениях и близнецы в иллюзиях. Теперь она была лучшей ученицей по зельям? — Я… я лучший ученик по зельям? Я? — человек недоверчиво указывает на себя. Ее учительница кивает. — Да, вы, мисс Носеда. У меня мало учеников, которые работают в моем классе с таким же усердием, как и вы. Вы должны гордиться собой, — ведьма улыбается. — Я… так и есть! Спасибо, — Луз гордо сияет, дрожа от энергии. Иногда кажется, что ей никогда не стать настоящей ведьмой, но сегодня? Сегодня все эти мысли кажутся до нелепого глупыми. Она лучшая ученица в треке по зельям, Луз Носеда, ведьма-человек! Луз не думает, что когда-либо чувствовала себя настолько успешной. Теперь она в некоторой степени понимает, почему Эмити настолько далеко зашла из-за потери своей звезды в тот день, когда они встретились. Ее учительница кивает. — Да, на самом деле, я надеялась, что смогу убедить вас перейти исключительно на зельеварение. Вы бы узнали гораздо больше, если бы были в моем классе всю неделю, а не только по понедельникам, — говорит она. — О… — хмурясь, отвечает Луз. Ее учительница, конечно, права: если бы она сосредоточилась на одном треке, у нее, вероятно, получилось бы даже лучше. Хотя ей очень нравятся и все остальные ее классы. Если бы она перешла на трек зельев с многотрекового, у нее больше не было бы растений с Уиллоу, иллюзий с Гасом или мерзостей с Эмити. Она кусает губу. Ее учительница, кажется, уловила ее беспокойство. — Это решение не нужно принимать сейчас, или в ближайшее время, конечно. Я просто хочу, чтобы вы знали, что предложение всегда в силе. Вы бы преуспели еще больше, если бы изучали исключительно зелья, но пока вы остаетесь прилежными в классе, одного дня в неделю будет достаточно, — говорит она, и Луз снова улыбается. — Конечно, спасибо, — она кивает. — Удачного дня, мисс Носеда, — старшая ведьма отпускает ее, и Луз хватает сумку и выбегает из класса, с широкой ухмылкой мчась по коридорам. Она должна рассказать об этом Эмити! Человек спешит вниз по ступенькам и обнаруживает, что ее девушка ждет сбоку от них, на открытом воздухе. Школа закончилась около получаса назад, двор пуст. — Луз, почему ты так долго? — спрашивает она, моргая. Ведьма практически видит, как от ее девушки исходит бурлящая энергия. — Моя учительница по зельям хотела поговорить со мной! Теперь я — лучший ученик в треке зельеварения! — она гордо хвастается, указывая на свой звездный значок, и Эмити ахает. — Луз, это здорово! — она улыбается и резко обнимает ее. Луз широко улыбается и обнимает Эмити за талию, поднимая ее с земли. Они обе смеются, когда человек радостно кружит их. Луз наконец ставит ее на землю, и они обе все еще безумно улыбаются. Эмити лучше всех знает, что Луз очень сильно переживает за то, принадлежит ли она этому месту: насколько Луз старается и страдает, чтобы добиться результатов, насколько порой сама себя убеждает в том, что да, она настоящая ведьма, хотя ещё только в процессе становления такой, и Эмити видит, насколько эта новость радует ее девушку. Она ничего не может с собой поделать: ведьма хватает Луз за щеки, прижимаясь к губам своей девушки в сердечном поцелуе. — Я так горжусь тобой, Луз, — говорит она, прижимаясь лбом к ее лбу. Она видит удивление в этих ярких шоколадных глазах. Эти слова заставляют сердце Луз переполниться счастьем; затем, она наклоняется, чтобы снова поцеловать Эмити, заставляя зеленоволосую девушку хихикать ей в рот. Она так взволнована, и ее энергия легко передается ведьме. Если Луз счастлива, то и она тоже. — Спасибо… Мне не терпится рассказать Уиллоу и Гасу! Вы, ребята, на вершине своих треков, теперь и я тоже! Я тоже ведьма! — она взволнованно подпрыгнула на цыпочках, и Эмити улыбнулась ей. — Ты и до этого была ведьмой, querida, — говорит она, и Луз только улыбается на это. Никто не знает, кто наклонится первым, но затем они снова целуются, прежде чем, наконец, направиться вокруг здания к глифу телепортации, хихикая.

~ ~ ~

— Мама! — Луз кричит, когда она практически распахивает дверь Совиного дома. Лилит и Ида сидят на диване с Кингом, когда человек врывается в дверь. Все они вскакивают, когда дверь распахивается. — Что? Что такое? Что горит? Кто умер? Мне нужно спрятать тело?! — Ида кричит, но тут перед ней оказывается Луз, энергично подпрыгивающая и хватащая ее за перед платья. — У меня получилось! У меня! — кричит она. Ида моргает, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит. — Что получилось? Что ты сделала? — ведьма кладет руки на плечи Луз, чтобы та не подпрыгивала — от таких телодвижений ребенка у нее голова закружилась. — Я — лучшая ученица на треке по зельеварению! — Луз ярко улыбается ей, и взгляд Иды останавливается на маленькой золотой звездочке, приколотой к груди ее ребенка. — Поздравляю, Луз! — Лилит первая осознает и улыбается девушке. Луз лучезарно улыбается ей, прежде чем повернуться к Иде. У Иды до сих пор смешанные чувства к школе в целом, но факт того, что этого достигла ее ребенок — ее изначально лишенный магии ребенок — которая теперь находится на вершине одного из треков, побеждая всех других детей, рожденных с магией, заставляет ее грудь наполниться гордостью. — Хэй, это здорово, Луз! — говорит она, и улыбка Луз увеличивается в два раза, когда она бросается на Иду и зажимает ее в объятиях. Кинг тоже обвивается вокруг одной из ее ног. — Мы должны отпраздновать! — заявляет Ида. — Не каждый день ты осаживаешь всех этих сопляков, — говорит она. Лилит закатывает глаза, но соглашается с первой половиной предложения. — Я думаю, у нас на кухне есть плоды горгоны… — она замолкает, и Луз затаивает дыхание. — Тостонес по рецепту Эмити? — человек смотрит на них звездными глазами, и Ида хихикает. Ей пришлось чуть ли не подкупить самую молодую из Блайтов, чтобы получить рецепт для Луз. Молодая ведьма очень не хотела с ним расставаться, но даже у Эмити Блайт есть своя цена. — Тостонес! — ведьма подтверждает. — Тостонес! — Кинг кричит, и они с Луз мчатся на кухню.

~ ~ ~

Луз чувствует себя счастливее некуда, когда она идет в школу во вторник утром. Она — лучшая ученица по зельям, и сегодня у нее уроки с Эмити. Что может быть лучше? По дороге в школу она с радостью пинает хрустящие увядшие листья. Сегодня холодно, и ее щеки онемели, но никакие жалкие холода не могут ее сбить сегодня! Когда человек приходит в школу — Гас и Уиллоу ждут у входа, но ее девушки нигде не видно. Еще рано, и не все ученики в школе, но странно, что Эмити еще нет. — Привет, ребята, — человек улыбается и машет рукой, подбегая к ним. — Заметили что-нибудь необычное на мне сегодня? — спрашивает она с ухмылкой, выпячивая грудь, где и находится ее почетная звезда. Гас мычит, коснувшись пальцем подбородка, глядя на нее прищуренными глазами. — Ты подстриглась? — спрашивает он. — Э-э, нет… — человек отвечает, но Уиллоу сразу замечает маленький значок и восторжено вздыхает. — У тебя теперь есть значок лучшей ученицы! — ведьма кричит, и Гас переводит взгляд туда же и задыхается, хлопая обеими руками по щекам, на что Луз ярко улыбается. — В каком треке?! — он спрашивает. — Зелья, — Луз отвечает. — Поздравляю! — ее друзья хватают ее и крепко сжимают, и Луз смеется, обнимая их в ответ. — Почему все обнимаются? Мы тоже должны вас обнять? — голос разделяет их, и они поворачиваются, и видят приближающихся к ним близнецов. — Хэй, Эд, Эм, — Луз приветствует близнецов. — Мы просто поздравляли Луз с тем, что она стала лучшей ученицей по зельям, — говорит им Уиллоу. — О, поздравляю! — Эд дает ей пять. — Да, отлично справилась! — Эмира улыбается. — Спасибо, но что вы здесь делаете? Обычно вы не приходите так рано. — Мы всего лишь посланцы, передающие послание для возлюбленной дамы нашей прекрасной сестры, — Эдрик драматично кланяется, и Эмира закатывает глаза. — Эмити дома, у нее простуда, и она хотела, чтобы мы сказали тебе, чтобы ты не волновалась, — говорит Эмира, и Эдрик надувается. — С тобой не весело, — бормочет он. — Ох, сегодня же вторник… ну, я позвоню ей позже, — говорит Луз. Близнецы улыбаются и кивают. — Думаю, тогда нам пора заходить, — говорит Гас, и она кивает. Вся компания входит внутрь. Они не проходят больше, чем на несколько метров к главному залу, когда видят целую кучу плакатов, развешанных на стенах. — Что-то происходит? — Луз моргает — их не было вчера после школы. Эд идет к ближайшему, снимает его со стены и смотрит на него. Его глаза широко раскрываются, а рот открывается в абсолютном ужасе. — Что, они устраивают аукцион, чтобы продать еще одного учителя? — спрашивает Эмира, глядя на него через плечо, и любые слова, которые она собиралась сказать, умирают у нее в горле. Оба близнеца побледнели и смотрят на Луз. Трое младших школьников сейчас обеспокоены. — Что такое? Что там? — Луз выхватывает бумагу из ослабевших рук Эда. Уиллоу и Гас окружают ее, чтобы посмотреть через ее плечо. Луз чувствует, будто ее сердце останавливается, кровь превращается в лед и застывает в жилах от ужаса. На плакате в самом его центре ее фотография. Фотография того, как они с Эмити целуются у лестницы вчера после школы. Буквы, написанные большими жирными черными чернилами описывают одно простое слово: «ЧЕЛОВЕКО-ЦЕЛОВАТЕЛЬ». Рука Луз дрожит, и ее голова резко поднимается вверх, чтобы по-настоящему рассмотреть плакаты на стенах — они повсюду: на шкафчиках и на каждой стене. Уиллоу и Гас долго смотрят на плакат, прежде чем повернуться к Луз, которая выглядит как привидение. Они даже не уверены, что она дышит, единственное, что выдает факт того, что она еще в сознании — все ее тело дрожит. — Они везде! — Эдрик говорит первым, его глаза бешено бегают по холлу, глядя на плакаты. — Луз… — говорит Уиллоу, выводя ее из ступора. Требуется мгновение, чтобы заставить ее язык формировать слова. — Снимите их… — хрипит она. — Что? — спрашивает Гас. — Снимите их! Снимите все до единого! — кричит она, разбегаясь и срывая все плакаты в пределах досягаемости. Близнецы вздрагивают, смотрят друг на друга и кивают, а затем начинают вращать пальцами, и появляются несколько клонов — все они бросаются бежать, срывая плакаты так быстро, как только могут. Гас и Уиллоу следуют за ними, бегая туда-обратно по коридорам здания. Буквально на каждой поверхности наклеены сотни плакатов. Лозы и клоны младшего студента-иллюзиониста разрывают коридоры, хватая их так быстро, как только могут. Эмира срывает несколько плакатов с конюшен возле звероводства и бежит мимо своей девушки и двух других своих многотрековых друзей. — Эм? — Вайни моргает, когда ее девушка пробегает мимо с выражением паники на лице, но Эмира не останавливается и просто бросает один из плакатов Вайни. — Сними их! — Блайт кричит, направляясь в следующий коридор. Вайни смотрит на плакат, Джербо и Баркус наклоняются, чтобы посмотреть, и их глаза широко раскрываются. Вайни в панике подымает взгляд. — Ребята, бегите, снимайте все, что видите! — она кричит, убегая в другой коридор, и начинает рвать плакаты на своем пути. Два других многотрекера кивают и разбегаются в противоположных направлениях. — Они, блять, везде! — Эдрик кричит, пробегая мимо сестры. Так и есть: плакаты наклеены на все поверхности, от главного зала и конюшен с животными, вплоть до теплицы и поля грачби. Все они безумно носятся по территории школы, снимая как можно больше плакатов. В конце концов, все больше студентов начинают приходить в школу и они видят плакаты — ребята попросту не успевают снять все. Слух расходится быстро, и вскоре вся школа узнает о Луз и Эмити. Все ведьмы снова встречаются перед школой, где находят человека, сидящую на крыльце: груда скомканных плакатов у ее ног, она закрывает голову руками, ее плечи трясутся. Гас и Уиллоу не знают, что сказать, печально глядя на свою подругу, а близнецы только хмурятся, сжимая плакаты в руках. Вайни сжимает трясущийся кулак. Джербо и Баркус заслуживают доверия, и она уже рассказала им о своей девушке и о тайной девушке их подруги. Они сочувствуют своему более молодому многотрековому товарищу: они знают по отношениям Вайни и Эмиры, что все это значит. Они стоят и неловко смотрят друг на друга, надеясь, что кто-то что-то скажет. Никто не знает, что сказать Луз. — Доброе утро, неудачники. Все, кроме Луз, смотрят на Бошу, стоящую перед ступенями и улыбающуюся им. — Уходи, Боша, — Уиллоу рычит. Ни одна из них не в настроении для местной школьной хулиганки. — И пропустить все это? Только в твоих снах. Где Эмити? Она уже убежала домой в слезах? — розоволосая ведьма спрашивает, оглядываясь. — Думаю, ей не понравился мой сюрприз, — она усмехается. Голова Луз резко поднимается, слезы беззвучно текут по ее щекам. — Ты это устроила? — ее голос едва громче шепота. — Зачем?! — кричит Гас. Боша закатывает глаза. — Пф-ф, Эмити думает, что она вся такая из себя. Хах, ну что ж, уже все равно было пора преподать ей урок — опустить ее на пару уровней, — она закидывает прядь волос через плечо. Эдрик и Эмира рычат на младшую девушку, показывая клыки. Уиллоу и Гас трясутся от ярости. — Так что, когда я вчера после школы увидела то отвратительное зрелище во дворе, я подумала, что это — просто идеальная возможность. В плане, она и человек? — она смеется, указывая на Луз, — ее репутация никогда не восстановится после этого, — ведьма фыркает с ухмылкой, и колокол выбирает именно этот момент, чтобы прокричать — это первое предупреждение. — Ну, до встречи, неудачники. Она проходит мимо них и поднимается по лестнице к двери. Сердце Луз колотится в ушах, дыхание становится учащенным и обрывистым. Боша устроила это… Из-за нее родители Эмити узнают об их отношениях. Блайты сделают так, что они больше никогда не увидятся. У нее заберут единственную ведьму, которую она любит больше всего на свете… Луз вскакивает на ноги и с задушенным криком мчится вверх по лестнице к Боше. Розоволосая ведьма поворачивается, чтобы взглянуть широко раскрытыми испуганными глазами на человека, готовую наброситься на нее. Прежде чем Луз успевает дотянуться до нее и ударить девушку по лицу, Гас и Уиллоу хватают ее. — Нет, Луз, ты не можешь драться в школе! — кричит Уиллоу. — Ты только что стала лучшей ученицей, ты потеряешь это звание, если ударишь ее в ее глупое лицо! — кричит Гас. Луз слышит их, но ей все равно. Она заполнена яростью, и все, чего она чувствует — это сильное желание причинить Боше такую же боль, какую она чувствует сейчас. — Мне все равно, отпусти меня! — рычит она, пытаясь вырваться из их хватки, и у нее почти получается, пока Вайни и другие многотрековые не хватают ее. Боша насмехается над ней, но быстро отступает в школу, когда близнецы делают угрожающий шаг вперед. Когда ведьма уходит, то, кажется, весь гнев также уходит и из Луз — она падает на колени на лестнице, чувствуя себя безжизненной, пока слезы текут из уголков ее глаз. Гас и Уиллоу крепко держат ее. Ее друзья толпятся вокруг нее. Долгое время никто ничего не говорит — они ждут, пока она успокоится. Колокол уже давно откричал начало занятий. — Я должна рассказать об этом Эмити… — наконец выдыхает человек, — прежде, чем она увидит в пенстаграме или где-то еще, — она злится. Близнецы переглядываются, прежде чем повернуться к ней. — Мы отведем тебя домой прямо сейчас, — говорит Эмира, и Эдрик кивает. Луз кивает, вытирая глаза тыльной стороной руки. — Нам пойти с тобой? — тихо спрашивает Уиллоу. Луз качает головой и берет один из разбросанных плакатов. — Мне нужно сделать это в одиночку… и я не знаю, как Эмити отреагирует на все это, — это наглая ложь и она это знает. Все знают. Луз точно знает, как ее девушка отреагирует на эту новость, и всем их друзьям не обязательно быть рядом, и необязательно это видеть. — Мы все сожжем, — Вайни указывает на груду собранных плакатов. Луз кивает, прежде чем отстраниться и, не говоря ни слова, сбегает по ступенькам, следуя за близнецами. Она проскальзывает по краю школы к своему портальному глифу и приставляет к нему руки, сосредоточенно думая о переднем дворе поместья Блайтов — и он оживает. Когда они входят, то оказываются прямиком возле главного входа в поместье Блайтов, и близнецы впускают ее. В доме тихо и пусто: родители на работе, а Эмити наверху, в своей комнате, в постели. Они поднимаются по лестнице в комнату младшей из Блайтов и останавливаются у закрытой двери. Луз тяжело сглатывает. Ей тяжело — каждый шаг чувствуется тяжелее предыдущего. Луз испускает дрожащий вздох и пытается постучать, но останавливается. Это похоже на смертный приговор… она так сильно хочет просто повернуться и убежать. В ней тлеет надежда, что если человек попросту не расскажет об этом, то Эмити никогда не узнает; но она знает, что вся школа, вероятно, уже знает — Боша хорошо постаралась над этим — и родители ведьмы все равно скоро узнают. Луз не может оставить свою девушку в неведении надолго, или позволить ей узнать от кого-то, кто решит поделиться этой новостью в Пенстаграмме. Нет, Луз должна быть той, кто расскажет, и, может быть, возможно, она сможет смягчить часть ущерба. Близнецы стоят позади нее и ничего не говорят. Они не торопятся заходить и сообщить эту новость своей сестре. Они боятся так же сильно, как Луз. Так что, если ей нужны минута или две — они ничего не скажут. Они слышат чихание из-за двери, которое заставляет Луз вернуться в настоящее. — Просто… позвольте мне поговорить с ней, хорошо? — спрашивает она тихим и низким голосом, все еще глядя на закрытую дверь. — Ага. — Хорошо, — тихо говорят близнецы. Луз делает вдох и пытается взять себя в руки. Она должна быть сильной ради Эмити, как бы она ни хотела сломаться; одна из них должна быть сильной ради другой. Она стучит, и после недолгой паузы слышит голос. — Да? — звучит неуверенный отклик. — Это мы, Варежка… — говорит Эмира. — Заходите, — Луз открывает дверь и видит Эмити, сидящую в своей постели с коробкой салфеток. Ведьма видит троих и выглядит удивленной. — Луз! Что ты здесь делаешь? — она пытается встать, но Луз поднимает руку, останавливая ее, когда входит в комнату. Близнецы остаются за дверью, в холле. Они хотят дать им возможность побыть наедине, но также хотят быть поблизости, если они им понадобятся. — Я… кое-что случилось в школе сегодня утром… — Луз тихо говорит, а затем Эмити действительно смотрит на нее и видит, что человек выглядит встревоженной, ее глаза красные, будто она плакала. — Что случилось?! Ты в порядке?! — ведьма выравнивается. — Я… нет… не совсем… — признается она, подходя к своей девушке и мягко садясь на кровать рядом, сжимая плакат в одной из своих ладоней. То, как человек смотрит на нее — так мрачно и серьезно, что очень на нее не похоже — и это вызывает в Эмити чувство тревоги. — Ты меня пугаешь… — Эмити хмурится, потому что такая Луз — прогуливающая школу и пришедшая сюда из всех возможных мест — очень беспокоящее зрелище. Она переводит взгляд между своей угрюмой девушкой и близнецами, стоящими в дверном проеме, те тоже хмурятся и выглядят, в целом, мрачно. — Что такое? — тихо спрашивает она, протягивая руку и кладя ее на руку Луз. Ведьма поворачивает руку человека и переплетает их пальцы. Луз тихо вздыхает и выпрямляется, глядя на нее. Карие глаза замыкаются со взволнованными золотыми. Ей нужно просто сказать — вырвать с корнем — ведь никакие ее слова не смогут смягчить эту новость. — Боша видела нас вчера, во дворе после школы… — наконец говорит она, и глаза Эмити широко распахиваются. Ведьма прекрасно понимает к чему это может привести и паника тут же закипает в ней. — Что? — ее голос едва выше шепота, и Луз прикусывает губу, но кивает. — К-кому она рассказала?! — наконец она обретает голос, и Луз морщится и облизывает пересохшие губы, глядя на плакат в руке. — …всем, — Луз протягивает плакат Эмити, которая берет его дрожащими руками. Золотые глаза расширяются, когда она пристально смотрит на него. На нем отчетливая полноцветная фотография их двоих, целующихся у лестницы перед школой. — Сегодня утром они были развешаны по всей школе… Все они, затаив дыхание, ждут реакции Эмити. Они не совсем уверены, какой реакции ожидать от нее, но ожидание убивает Луз, ее тело и без того напряжено и на грани. Эмити чувствует себя оцепеневшей: ее разум бешено мечется, все еще пытаясь осознать это. Боша знает и она рассказала всей школе… Ее родители тоже скоро узнают… Они разлучат их, как и поступили все эти годы назад с Уиллоу… она потеряет Луз. Эта мысль поражает ее — она как резкий удар прямиком в живот. Дыхание Эмити поверхностное, руки ведьмы дрожат. Потом, ее дыхание становится все более и более быстрым, и ее зрение начинает размываться, Луз чувствует, как она дрожит, и наблюдает, как слезы быстро заполняют глаза ведьмы. Внезапно она не может дышать достаточно быстро, чтобы вдыхать воздух и плакать одновременно. Эмити крепко сжимает плакат, и ее хватка на Луз похожа на тиски, а сердце младшей Блайт бьется со скоростью сто километров в минуту. Все, что она слышит, — это кровь, стучащая в ее ушах; она отчетливо ощущает хруст плаката в своей руке и вязкое чувство того, как дыхание прилипает к горлу. — Эмити? Эмити! — Луз зовет, но ведьма, кажется, не слышит ее из-за дрожащих криков и удушливого дыхания. — Черт… — шипит Эдрик и пытается войти в комнату, но Эмира тянет его за руку. — Нет… еще нет… — шепчет его сестра, и Эдрик скрипит зубами, но ждет. Луз высвобождает руку, забирается на кровать позади Эмити и некрепко обнимает ее дрожащую, пытающуюся отдышаться, фигуру. — Эй, эй, все в порядке, — тихо говорит она, когда Эмити начинает задыхаться от рыданий. Между плачем и ее уже закупоренными пазухами от простуды просто не хватает воздуха. Луз быстро понимает, что происходит, она и раньше проходила тестирование на СДВ и тревожность, и человек давно знает, что у ее девушки определенно есть последнее, и теперь ведьма страдает гипервентиляцией. — Ты меня слышишь? — спрашивает она, и Эмити дрожит, но кивает, и ее плач, кажется, только усиливается. Могла бы она нормально дышать, Луз уверена, что ведьма уже завопила бы. Где-то из подкорок своего сознания Луз достает воспоминание о медицинской лекции, которую она однажды в детстве была вынуждена посещать со своей мамой, и одна из тем, которую они обсуждали, была гипервентиляция. Тогда человек даже особо внимания на нее не обратила, но по какой-то причине, она четко помнит ту часть лекции, в которой говорилось, как помочь человеку в такой ситуации. Луз хватает ее руки и закрывает ими рот ведьмы. Все тело Эмити — скрученная, напряженная мышца. Оно трясется оттого, что она пытается дышать и плакать одновременно, но у нее толком не получается ни то, ни другое, и в результате получаются короткие задыхающиеся рыдания. Близнецы от беспокойства подергиваются в дверях, хотят вбежать и что-то сделать, хотя даже не знают, что конкретно они могут сделать в такой ситуации. — Дыши медленно, Эмити, пожалуйста, — тихо говорит она ей в шею. Эмити удается втянуть полвдоха, прежде чем его прерывает другое рыдание. — Еще раз, медленно. — Луз нежно напоминает ей. Теплое дыхание на ее шее и руки, обвитые вокруг нее, помогают ведьме мысленно оставаться тут, и она пытается сделать еще один вдох, хотя все, чего ей хочется — так это всхлипнуть. Пройдет двадцать долгих минут, прежде чем Эмити сможет снова регулировать свое дыхание. Ее рыдания и всхлипы продолжаются в тихом, более спокойном ритме. Из ее глаз все еще текут слезы. Эмити лежит измученная в крепких объятиях Луз; ведьма в нужде сжимает руки своей девушки в своих. Как только кажется, что Луз справляется со всем сама, близнецы тихонько уходят прочь. — Зовите, если вам что-нибудь понадобится… — тихо говорит Эдрик, прежде чем они уходят куда-то в дом, закрывая за собой дверь. — Все будет хорошо, mi amor, — Луз крепко сжимает ее меньшую руку, уткнувшись лицом в шею ведьмы, и Эмити икает. — Каким образом? — она спрашивает хриплым голосом. — Все знают… и мои родители тоже узнают… — она сжимает глаза, и по ее щекам текут слезы. Луз просто крепко держит ее, прижимаясь к ней носом, а Эмити наклоняется к своей девушке, пытаясь прижаться как можно ближе. — Мы разберемся… мы всегда разбираемся… — тихо говорит она. Они почти не разговаривают. Девушки просто лежат как есть — прижатые друг к другу насколько это только возможно несколько часов; Луз время от времени протягивает ей салфетки, чтобы вытереть слезы или сопливый нос ведьмы; какой ужасный день для простуды. Хотя, этот день в целом чувствуется ужасным. Эмира заглядывает в обеденное время, чтобы спросить, не голодны ли они, и они обе отрицательно качают головами. Старшая ведьма просто кивает и уходит. Луз не уходит, пока Эмити не бормочет, что ее родители скоро вернутся, и ей действительно нужно идти, и несмотря на эти слова, ведьма крепко цепляется за человека. Она права, именно сейчас будет ужасно, если ее родители увидят Луз. Она медленно отодвигается от Эмити, которая, наконец, неохотно отпускает ее. Ее конечности затекли от того, что она так долго лежала на одном месте. Луз задерживается у постели на минуту, и Эмити так сильно хочет поцеловать ее, потому что кто знает, что будет завтра и когда у нее снова появится возможность сделать это, но она простужена. Луз, кажется, знает, чего ведьма хочет, потому, как она сжимает и разжимает руки в одеяле и смотрит на нее из-под ресниц. Она становится на колени на полпути к кровати и наклоняется ближе, но Эмити поворачивает голову, хотя и неохотно. — Я простужена, — хмурясь, напоминает она. Обычно Луз согласилась бы с ней, но сегодня ей все равно. Если она и заразится, то что с того? Луз не уйдет, пока не поцелует свою девушку. — Меня это не волнует, — звучит твердый ответ. Эмити не нуждается в дополнительных убеждениях. Она обнимает руками затылок Луз, пальцами вцепляется в ее волосы и целует человека. Этот поцелуй не похож на многие из тех, что были раньше. Этот отчаянный по своей интенсивности, потому что так и есть; поцелуй с соленым привкусом, который ему могли дать только слезы. Луз обвивает пальцами заднюю часть шеи Эмити, крепко прижимая ее к себе, ни одна из них не хочет отпускать другую, но, в конце концов, они вынуждены. Они не отдаляются сильно, их лбы мягко прижаты друг к другу, и Луз видит, как слезы снова начинают собираться в тех золотых ирисах, которые она так обожает. — Обещаю, мы разберемся с этим, — говорит она, прижимаясь к губам еще одним, более быстрым поцелуем. Эмити выглядит неуверенно, поэтому Луз продолжает. — Даже если мне придется каждую ночь красться к тебе через это окно, — говорит она, и впервые за день на лице Эмити появляется улыбка. — Ты бы… — бормочет она, и Луз усмехается. — Ты же знаешь, что это в моем стиле, — соглашается она. — Увидимся завтра? — по крайней мере, Эмити все еще будет в школе. Она кивает, и Луз наконец встает и идет к двери. Она говорит себе не делать этого, но не может не оглянуться на Эмити через плечо, и абсолютно убитый горем взгляд, направленный на нее, вызывает у нее настолько сильную боль в груди, что у человека едва получается не упасть, но она справляется и собирает то немногое, что от нее осталось, ради Эмити, и улыбается, махая рукой, прежде чем выйти, закрыв за собой дверь. Близнецы находятся в гостиной, когда она спускается по лестнице. — Спасибо за все, ребята. Увидимся позже, — говорит она и машет рукой, подходя к двери. — Луз, — голос Эдрика останавливает ее, и оба близнеца подходят к ней. — Если тебе что-нибудь понадобится, только слово и мы тут, хорошо? — он спрашивает, и Луз кивает. — Да, вообще-то, если бы вы могли… присмотрите за ней вместо меня? — спрашивает Луз. — Конечно. — Эмира кивает — Мы всегда рядом. — Эдрик кивает, и они оба печально улыбаются ей, когда она уходит. — Какой бардак… — горько ворчит он, когда человек ушла. Его плечи резко опускаются. Эмира кивает, скрещивает руки на груди и смотрит в никуда, впиваясь пальцами в свои руки. — Если эта трехглазая сука думает, что мы просто позволим ей остаться безнаказаной, то она очень сильно ошибается, — усмехается она: губы прижимаются к ее клыкам, когда она поворачивается к нему, и лицо Эда темнеет, отражая такой же взгляд. — О, ты до невероятного права… — выпаливает он.

~ ~ ~

Дорога до дома долгая и холодная. Луз плетется со скоростью улитки. Она чувствует себя тяжелой и измученной: ее ноги буквально волочатся за ней. Сегодня она несколько раз чуть не потеряла контроль, но в последнюю секунду смогла взять себя в руки. Эмити нужно было, чтобы она была сильной, и милостью той силы, которая снизошла на нее там — человек справилась. Но теперь ее настигают утренние события, вкупе с последствиями срыва ее девушки и этим взглядом — тем, который она видела через плечо. Она пробегает языком по губе и клянется, что все еще чувствует соленый вкус поцелуя Эмити. Луз старается не подпускать такие мысли близко к себе, но эта настойчива и близка и ощущается такой реальной — то был прощальный поцелуй. Ее глаза горят непролитыми слезами, а грудь болит невероятно сильно, но она не заплачет здесь, посреди грунтовой дороги, ведущей домой. Она держит свои потрескавшиеся части вместе, позволяя холодному осеннему воздуху укусить ее лицо; она все равно почти не чувствует его. В конце концов, в поле зрения появляется Совиный дом. — Луз, ты дома! — Хути радостно приветствует ее, и это звенит ей в ушах. — Привет, Хути… — бормочет она, толкая дверь. Она тихонько закрывает дверь за собой и стоит в проеме. Дом теплый и ярко освещенный. Она слышит, как кто-то возится на кухне. — Эй, Луз! — Кинг кричит с дивана, сидя рядом с Лилит, которая ей улыбается. — Ты опоздала! — он указывает на нее обвинительно лапой. — Где ты была? Обнимала свою девушку? — он корчит гримасу отвращения. Лилит, кажется, замечает напряженное выражение ее лица и хмурится. — С тобой все в порядке, Луз? — она спрашивает. Кусочки наконец разваливаются. Ее губа дрожит, и ее взор наполняется быстрыми слезами, а дыхание сбивается. Она давится им, когда слезы начинают стекать по ее щекам. Ее ноги ослабевают и она падает на колени, делая прерывистый вдох, который выдыхается как громкий плачущий крик. Дамба прорывается, и она уже не может остановить громкие уродливые рыдания, сотрясающие все ее тело. Кинг смотрит широко раскрытыми глазами, и Лилит вскакивает на ноги. Ей даже не нужно звать — раздается громкий треск разбивающегося стекла, падающего на пол, и затем Ида выбегает из кухни. — Луз! — она спешит и падает на колени перед рыдающей девушкой. — Что случилось?! — в панике спрашивает Ида. Луз не может даже начать складывать слова, она только плачет сильнее, все ее тело содрогается от каждого рыдания, вырывающегося из ее горла. Кинг и Лилит спешат стать на колени на пол. Наконец Ида просто обнимает ее и садится на пол, прижимая девушку к себе, крепко обхватив ее руками, а Луз прячет лицо в груди и плачет. Она плачет еще очень долго.