Тьма моей души

У Аслана глаза — зеленые и искрящиеся, словно бесконечный луг, в котором купается солнце. Обрамленные темными, рыжеватыми ресницами, они излучают неиссякаемую жизненную энергию и теплоту. Никто прежде не смотрел на Лале с такой всепоглощающей нежностью. Этот взгляд врезался в память раскаленным клеймом, поддерживал в ней едва тлеющий уголек жизни на протяжении долгих пяти веков, наполненных тьмой и отчаянием. Он не гас. На призрак этих глаз она часто шла, чтобы в очередной раз вынырнуть из черных вод, утаскивающих на самое дно. Лале сразу поняла, что это он, и дело вовсе не во внешности. Это был ОН — ее родная душа, по которой она тосковала в своей бесконечности. И сейчас ей было сложно принимать новую жестокую реальность, ей хотелось умереть. И на этот раз мне ее жаль: я не хочу, чтобы она меня оставляла... — Не советую! — предупреждает Лео, а его рука увереннее обхватывает ствол. — Даже не пытайся воздействовать на меня. — Я не… — С досадой осознаю, что уже цéлую вечность смотрю в его глаза и думаю не о том. Как же. Я. Вляпалась! Это не просто противостояние охотника и вампира — это в миллион раз хуже. Всю беспощадную иронию развернувшейся сцены можно понять, только вспомнив, какими родными душами мы были когда-то. А Лале постаралась, чтобы я вспомнила все. До мельчайших подробностей. Правда, вспомнила только я, а он вряд ли при виде меня чувствует сакральные вибрации души. Но хрен с ним, с прошлым: сейчас то что я ему сделала? Даже пришла спасти его шкуру, — и вот она, безмерная благодарность! Неужели я хоть на секунду поверила, что будет по-другому? Я когда так отупела-то? Ах да, с тех пор, как в моей жизни стала ассистировать Лале. Сейчас, кстати, она забилась в самый дальний угол сознания; у нее есть я, я решаю ее проблемы. А что, если мне тоже больно и страшно? Что, если я запуталась в своих чувствах? В какой угол мне забиться? — Ты серьезно собрался стрелять в меня? — храбрюсь я. Кожа на плече зудит, но я не решаюсь почесать ее: команды «вольно» мне не давали. — Брось, Лео, шума будет много, тебя сразу возьмут с поличным, еще до того, как мое тело рассыпется в прах. — Не переживай, на этот случай у меня осиновые колья есть, — с самоуверенной улыбкой отвечает он и делает шаг, заставляя меня инстинктивно отступать. — Ты, кажется, говорила, что любишь быть откровенной? Сейчас самое время. Давай, Лаура, выкладывай, что ты затеяла? Я вдыхаю, стараюсь задержать воздух, но он тут же выходит обратно рваными смешками. На самом деле, хочется разреветься, но даже этого я не умею. Жесткое давление Лео вкупе с терзаниями Лале доводят до отчаяния, до той самой грани, где я теряю новую, праведную себя, которой старалась притворяться. Я чувствую, как меня наполняет пьянящая энергия, отпускающая запуганное сознание. Прикрываю глаза, по телу пробегает легкая судорога. «Нет, пожалуйста, нет! Я не хочу! Не сейчас!» Ноющая боль и страх, свойственные человеческому телу, притупляются. Я будто сбрасываю цепи, врезающиеся в плоть серых ободранных крыльев, выросших за спиной. Всего лишь пара клыков — незатейливые измения, но я будто воскресла. Другая, темная я. Лео, быстро оценив мой внешний вид, зло рычит: — Значит так, да? Благие намерения уже испарились? Главный плюс моего нынешнего состояния в том, что его колкие, несправедливые обвинения теперь не достигают цели, я почти ничего не чувствую. Мной движет желание победить любой ценой — настройки по умолчанию. И сбросить их в середине игры не так просто. Я ловлю взглядом его зеленые глаза. Ненавижу зеленое. И рыжее ненавижу. Тут же наталкиваюсь на неосязаемую преграду: Лео отчаянно сопротивляется моим попыткам подавить его волю. — Отдай мне оружие! — приказываю я, хотя знаю, что он еще не готов слушаться. — Не выйдет, Лаура! Не получится мной помыкать. — Не зли меня, тебе же будет хуже. Ну же, Аслан, будь послушным мальчиком. Понятия не имею, как это вырвалось, но глаза Лео расширяются от удивления, в его обороне появляется серьезная брешь. И я не брезгую воспользоваться моментом, вцепляюсь цербером, грубо надавливаю, подчиняю. — Отдай револьвер! — повторяю я приказ. Лео делает шаг ко мне. Потом второй. Сломленное сопротивление ласкает душу, в груди нарастает сладкое чувство собственного превосходства. Я вошла во вкус, он ощущается металлом на языке. Хочу, чтобы охотник получил все, что заслуживает. Хочу отомстить за разбитое сердце Лале. Или это мое сердце он тронул, отогрел, а потом безжалостно направил на него дуло револьвера? Зря, я мстительная. Надеюсь, я даже хуже, чем он мог предположить. Я забираю из рук Лео оружие и грубо отталкиваю парня к стене. Сейчас начнется моя любимая часть представления. — Ла…ура? Как…? — Лео встряхивает головой. Удар об стену взбодрил его и сбросил гипноз. — Удивлен? — нагло смеюсь я, прокручивая на пальце револьвер. — Как тебе удалось? — Сейчас важно другое, — я подхожу к нему и втыкаю дуло в шею: туда, где так соблазнительно пульсирует тонкая зеленоватая венка. — Как ты убедишь меня сохранить тебе жизнь, дорогой? — В себя случайно не попади, а то меня подставишь, — с издевкой бросает он, игнорируя мой вопрос. — Ты специально нарываешься? — вскипаю я. Дуло револьвера с нажимом чертит по его груди и останавливается у сердца.

***

Нью-Йорк, Гарлем, 2 года назад Ее руки дрожат, тело бьет озноб. Но самое странное, что ей все равно, что с ней будет. Где-то неподалеку слышится приближающийся топот, и Мэтт с ухмылкой замечает: — Мои парни. Тебе не уйти, Лале! Он, уже успев подняться на ноги, возвышается над ней и смотрит снисходительно, с жалостью. А она не понимает, почему он расслабился раньше времени. Ведь ей ничего не стоит нажать на курок, забрать его с собой и, быть может, продолжить их состязание уже в аду. Но оно ей надо? К черту! Она лучше отправится в ад налегке. Тем более ее багаж уже там, такой большой, что еще и придется доплатить за превышение габаритов. Лале по асфальту толкает к ногам Мэтта револьвер, безмолвно прося об одолжении, но тот не двигается с места. — В чем дело? — раздраженно скалится она. — Предложение щедрое. Два раза не поступает. — Рано тебе еще, оказывается. Она не понимает смысла его слов. Несколько минут погоды не сделают. Или ее собрались убивать долго и мучительно? И не успевает привыкнуть к новой мысли, как из-за угла выскакивают двое охотников. — Мэтт? Все в порядке? — мужчина замолкает, натыкаясь взглядом на Лале. — А это… — Не стрелять! — приказывает Мэтт и уверенным шагом направляется к напарникам. Лале и понятия не имела, что в «Тетра» настолько железная дисциплина. К тому же, Мэтт был не самой крупной шишкой в системе, а его приказ противоречил всем принципам организации. И эти идиоты все равно его слушаются, словно загипнотизированные?

***

Воспоминания яркими, короткими вспышками взрываются в голове, как шарики от пейнтбола, оставляя несмываемые пятна. Меня спас охотник. Вытянул мою душу на солнечный свет, позволил ей помучиться, очищаясь от скверны преисподних канализаций. Он заставил меня обратить взор на крошечную крупицу света внутри и взращивать ее, как тепличное растение. Благодаря ему два года назад я вырвалась из мира, где вертелась, как проклятая крыса в мясорубке. Я стала Лайей: не праведницей, конечно, но хотя бы не таким ничтожеством, каким была. — Слишком долгая прелюдия, Лаура. Стреляй, если решила, — приказывает в ухо низкий грудной голос Лео. Судорожно сжимаю ствол револьвера - кажется, еще чуть-чуть и на металле останутся глубокие борозды от моих пальцев. Ничего я еще не решила! Воспоминания, словно спасательный трос, тянут меня обратно из засасывающей пучины собственной беспощадности. Никогда не понимала, кто же тащит за другой конец. Вампирские инстинкты во мне угасают, уступают место человеческой осознанности. И вместе с осознанностью врываются еще более изощренная боль и чувство жгучей вины. Я отступаю от Лео на несколько шагов и пытаюсь успокоиться. Я не хотела. Я, правда, не хотела! Он сам вынудил меня защищаться. Сползаю на пол и со злостью забрасываю ненавистную железяку под кровать. Глаза наполняются слезами, и я тут же растираю побежавшую каплю рукой. Так тошно мне еще не было никогда. — Ты спрашивал, что я затеяла? Пришла убить тебя. Да, вчера ночью я появилась именно ради этого! — Кто такой Аслан? — строго спрашивает Лео. Кажется, его совсем не трогает моя исповедь и он потерял интерес к собственному вопросу. — Что? — округляю я глаза. — Я говорила тебе. — Уверен, тебе есть, что добавить. — Иди к черту, Лео! Я сегодня уезжаю. Мы с тобой больше не увидимся. — А кто сказал, что я тебя отпущу? Действительно! С чего это я взяла, что мы полюбовно расстанемся? Мне же еще нужно пережить процедуру метания осиновых кольев. — Не отпустишь? Прекрасно! — Я поднимаюсь с пола и на дрожащих ногах подхожу к его ящику с боевым арсеналом и начинаю с остервенением там рыться. — Патроны… Зеркало… Кстати, Лео, откуда ты знаешь про зеркало? Впрочем, не важно. Ты в курсе, что долгое воздействие солнечных лучей через качественную (это важно) серебряную поверхность, может не только оставить пустяковый ожог, но и убить? Об этом вообще никто не знает, даже не все вампиры. А ты теперь знаешь. — Лаура, остановись! — Так… Поджигающие смеси… Идеально… О! Вот, парочка осиновых кольев… Выби… Я не успеваю договорить, потому что Лео подскакивает, резко хватает меня за плечи и разворачивает к себе. Мы скрещиваем взгляды, словно шпаги. — Прекрати! Я не собирался этого делать. Я не причиню тебе вреда! — Уже причинил! — с упреком выкрикиваю я. — Отпусти меня! Я с силой бью кулаками в его грудь, вымещая всю свою обиду и злость. На него, на себя, на весь мир. А он терпеливо сносит удары, и только когда понимает, что это может не закончиться, ловит в воздухе мои запястья и дергает на себя. Наши лица оказываются напротив, сбивающиеся выдохи щекочут губы друг друга, его ладони жгут кожу. Я замираю. Он рядом: так близко, что касается поврежденного плеча водопадом рыжих волос. Меня пленит рыжее. И зеленое тоже. Лео отпускает запястья и одной рукой нежно проводит по моей щеке, а потом поддевает подбородок и заставляет посмотреть в глаза. Он пытается что-то прочесть в моем взгляде. Молчит, но я не хочу, чтобы он говорил. Нежданная нежность, тепло рук и океан в глазах выжигают сердце посильнее серебряных пуль. Я не понимаю, что происходит между нами, но это что-то такое естественное, будто по-другому и быть не могло. А потом его губы очень медленно и чувственно касаются моей щеки. Еще раз. И еще. Он ведет ими по лицу, не торопясь, растягивая сладкую негу, пока, наконец, мои губы не оказываются в его власти. И вот тогда наступает самое настоящее неконтролируемое безумие. Душа рвется с цепи. Я позволяю себе раствориться в моменте, разрешаю просто чувствовать и не думать. Потому что если думать, то можно сойти с ума от боли. А если чувствовать, то — от счастья, пусть и на миг. Всего один миг, пока все снова не обрушилось. — Нам грустный мир приносит дня светило, Лик прячет с горя в облаках густых… От этого голоса мои ноги подкашиваются, и Лео едва успевает подхватить меня за талию неуверенной рукой. Его внимание переносится на искусного оратора, который вырос посреди номера, как из-под земли. Впрочем, примерно так и было. — Идем, рассудим обо всем, что было. Одних — прощенье, кара ждет других. Но нет печальней повести на свете, — (очень наиграно) Чем повесть о Ромео.. (драматичная пауза) и Джульетте. Локид закончил блестящее прочтение и с довольной ухмылкой уставился в наши шокированные лица. — Я восхищен, Лале! Ты всегда оригинально подходила к выполнению заданий, но сейчас просто perfecte. — Лале? — голос Лео иголкой колет в грудь. — Ах, простите, Лайя! — извиняется Локид с довольной улыбкой. — Так она представилась? Впрочем, у Лале много имен. Свое для каждого. В глазах Лео сгущаются грозовые тучи, и я спешу прояснить это чудовищное недоразумение: — Меня зовут Лайя! Я назвала тебе ненастоящее имя. «Черт, как же это бредово звучит! И только глубже топит меня потоками собственной лжи". Лео сжимает зубы, так что на скулах начинают перекатываться желваки, и отходит от меня на официальное расстояние. — Ты зачем здесь, Ноэ? — со злостью шиплю я. Но я знаю, зачем. С тех пор, как он пронюхал о моей слабости к Лео, он не может спокойно греться в кипящем котле — ему нужно заживо сварить в нем и меня. Он не верит в чувства и в лепешку расшибется, чтобы доказать, что все предают и малодушничают. — Как зачем? Проверяю, все ли идет по плану. Прикрываю глаза и мысленно жалею, что вообще однажды родилась. Локид — самая настоящая последняя сука. Вывернул все наизнанку и в очередной раз подставил меня. На Лео я даже боюсь смотреть: и так чувствую его едкий, жалящий взгляд. — Ах да, я же не представился. Ноэ Локид, босс этой чертовски талантливой наемницы! — Бывший босс, — поправляю я. — Подтверждаю. Талант виден сразу, — с каменным лицом отвечает охотник. — Нет, Лео… Я не… Ноэ, который так доволен, что аж светится, как фосфорный, обрывает меня: — Я бы с удовольствием посмотрел на выяснения отношений, но Лале, милая, нас сроки поджимают, чтобы так долго возиться с каждым. Что-то внутри трескается: нет сил объясняться с одним и бороться с другим. Я не могу идти против чертовой системы: меня все равно перемелет в ней в прах. Я вынуждена подчиниться.

***

— Какого черта? — выругивается Лео, когда нас троих выбрасывает рядом с угрюмым, зловещим замком. По разумению моего бывшего босса, охотника следует держать в заложниках, пока мистер Ратвен не соизволит приехать и устранить его. Потому Лео сейчас здесь, у порога дома, который начинает напоминать сумасшедший. На удивление, со своей участью Нолан справляется достойно: даже в такой ситуации не снимает маски отстраненного безразличия и невозмутимой уверенности, его лицо не выдает бурных эмоций. Правда, одна все же есть — неприязнь ко мне. Я, безусловно, чувствую свою вину: это из-за меня Ноэ так взъелся на Лео, что аж самолично готов пустить его по всем кругам ада. Но совесть моя кристалльно чиста: я Лео в ловушку не заманивала, даже пыталась спасти, как могла. Я — не дрянь. Но, конечно, речи Локида не могли не возыметь эффект. Он может так все обставить, что даже Иисус покажется великим грешником, не то, что какая-то вампирша с грязной, как мусорный бак, душой. Мы заходим внутрь, и Лео с интересом осматривается по сторонам: — Здесь вы меня собрались держать? Признаться, мне даже нравится. — Для тебя подыщем лучшую комнату, все подземелье пустует. О, Сандра, дорогая, — Ноэ отвлекается на спустившуюся в холл хозяйку, — у тебя в замке наверняка и пыточная есть? Но Сандра застывает, как окаменевшая, будто увидела не Лео, а Медузу Горгону. Она в изумлении смотрит на него и не может произнести ни слова. По-моему, игра Локида перешла все мыслимые границы и вышла даже из-под его контроля. Зачем он втягивает Сандру в войну, за гранью человеческого понимания? — Милая, Ноэ шутит. Мы в городе встретили нашего старого знакомого, который по воле судьбы тоже оказался в Бухаресте. Представляешь, какое совпадение?! — От натянутой дебильной улыбки мои скулы сводит, но я твердо намерена прекратить этот цирк. — Лео уже уходит. Правда, Ноэ? Мы ведь не будем доставлять Сандре неприятности? Стреляю глазами в Лео. Шах и мат, каурка, я опять пытаюсь спасти твою задницу. Все еще считаешь, я — беспринципная мразь? — Нет! — вскрикивает Сандра непривычно громко, а потом, кашлянув, понижает голос. — Я прошу вас, останьтесь. Мне будет очень интересно… познакомиться с друзьями Лайи. — Лайя, раз Сандра просит, мы никак не можем его отпустить, — победно блестит зубами бес. — Я полагаю, нужно спросить самого Лео, — упрямлюсь я, рационально полагая, что охотник воспользуется шансом смыться отсюда. — Лео, вы же не против немного задержаться в гостях? — робко спрашивает хозяйка. — Я приглашаю вас. — Не против. Приглашение принято. Вот он совсем дебил? Лео демонстративно игнорирует мои попытки хоть как-то исправить ситуацию. Как говорится, назло маме отморожу уши. — Ну что ж, — возвещает бес, — очень рад, что сегодня у меня будет такая приятная компания. Сандра, с вашего позволения я пойду к себе. Присоединюсь к вам за обедом. С меня развлекательная программа. Ноэ откланивается и направляется в восточное крыло. Мои внутренности сковывают арктические льды, но из присутствующих только я абсолютно точно знаю, что «развлекательная программа» от Локида — это катастрофический пиздец мирового масштаба. Страшно представить, на что еще способна его извращенная фантазия. — Подожди! — кричу я, сотрясая своим возгласом застоявшуюся тишину коридора. Я бегу за демоном, который даже не думает не то, что остановиться, но даже обернуться. Наконец, я настигаю нахала и с силой хватаю за рукав. — Подожди, Ноэ! Я хочу поговорить! — Лайя, я не настроен на разговоры, — с показной усталостью говорит он и закатывает глаза. — Ой, не корчи из себя больного деда! Твоей энергии хватит, чтобы взорвать полконтинента. Хочу напомнить, Локид, что ты не имеешь права вмешиваться в процесс напрямую. В Бухаресте с десяток других охотников, но тебе нужно поиздеваться именно над Лео! И знаешь почему? Потому что ты кропотливо сталкиваешь нас лбами, а мы все никак не убьем друг друга! Тебя бесит это! Бесят вещи за пределами твоего понимания: любовь, дружба, доверие, которые выше мнимого служебного долга! — Любовь… Дружба… Доверие… — Ноэ заливается звонким смехом, давящим на перепонки. — Лале, ты мне напоминаешь одну дурочку, как ее там… Русалочку, вот! Та тоже однажды спасла прекрасного принца от гибели и даже поверила в то, что они могут быть вместе. И ради этого обменяла долгую безбедную жизнь на постоянную боль и очень смутную надежду. Но он не оценил. — Ей хотелось не долгой, а яркой жизни, в которой возможна любовь, Ноэ. — Ага, а в результате стала пенкой на воде — яркая жизнь, ничего не скажешь. Ты в силах уловить мораль? Вы из разных миров, Лале. Не повторяй за Русалочкой, учись на чужих ошибках. Ты думаешь, я хочу тебе зла, но это не так. Я отшатываюсь, раскусывая до крови губу. В чем-то Ноэ прав. Что бы там ни было между Лале и Асланом, наши с Лео взаимоотношения уже не клеятся. Это похоже на адские качели: то ты взмываешь выше неба, то летишь в пропасть; то на тебя направляют пистолет, то целуют; то тебе верят, то запросто ведутся на клевету. — Зачем ты вообще отправил меня к нему? — жестко произношу я. — Я бы его даже не знала. — Чтобы ты вернулась, Лале. Пережила это потрясение и поняла, где твое истинное место и кто тебе настоящий друг. Ты ушла, думая, что можешь стать другой, но это не так. — Ты отпустишь его? — выдавливаю я. Ноэ разочарованно выдыхает: — Ты ничего не поняла. А жаль. Но я не такая скотина, как ты думаешь. Отпустить не могу, но могу оставить лазейку. Из замка охотник выйти не сможет, я наложу маленькое, безобидное заклятие. Но вдруг он умеет разрушать демонические чары? — Ноэ, — я тыкаю демона пальцем в грудь. Хочется злиться, но уже не выходит. Я горько усмехаюсь. - Как же ты жалок! У тебя настолько скучная жизнь, что не дают покоя чужие. Если никому не напакостить, день прожит зря, так ведь? Больше то нечем заниматься. После этого разворачиваюсь и ухожу прочь. В холле уже никого не оказалось: ни Сандры, ни Лео. Пустое пространство заставило меня ощутить пропасть внутри. День начался не так давно, а я уже устала. Устала, как атлант, вынужденный держать на плечах тяжелое небо. Чтобы немного отвлечься от безумия дня, я направилась к Милли, но на стук в дверь мне никто не ответил. Недоумевая по этому поводу, я пошла искать ее по замку, но наткнулась лишь на угрюмого управляющего. — Вы не видели молодую мисс, которая ночью прибыла вместе со мной? — Да… Мужчина, что быть с вами, отправлен в больница в Брашов. Мисс просить уехать тоже. — Что? Милли уехала в Брашов? Я стою в растерянности и не знаю, что думать. Взбесившийся бес, странная хозяйка особняка, пленный охотник — у меня проблем всего чуть-чуть. Как раз не хватает сбежавшей в Брашов вампирши! Шелест шин по гравийной дорожке у замка проникает в приоткрытое окно. Я бросаюсь обратно в холл и застаю Сандру, выходящую из противоположного крыла. — Там кто-то приехал, — с нетерпением восклицаю я. — Надеюсь, это Милли. Нельзя ей было уезжать. — Она хотела посмотреть город, я не смогла ей отказать и отправила вместе с водителем и вашим таксистом. Прости, я не знала. Но… — она вдруг запинается, — это не наша машина. Сандра собирается пойти к двери, чтобы выяснить, кто к нам пожаловал, но это уже не требуется: на пороге появляется пропащая вампирша, светящаяся, как новогодняя елка. — Милли! — взрываюсь я. — Почему ты уехала, ничего не сказав мне? — Я хотела, но ты сама испарилась с утра пораньше, — как ни в чем не бывало отвечает она. — Не злись, Лайя! Ты упадешь, когда узнаешь, кого я там встретила! Милли с блаженной улыбкой поворачивает голову: — Влааааад! За ее спиной вырастает знакомая фигура. С неловкой, будто извиняющейся улыбкой Влад обводит взглядом присутствующих и останавливается на мне. — Здравствуйте, Лайя! — Влад подбросил меня из Брашова, — тут же встревает Милли. — Сандра, ты ведь не будешь ругаться, что я пригласила его взглянуть на твой великолепный замок? Сандра?.. Все в порядке?.. Нет, все было в беспорядке. Раньше, чем кто-либо успел среагировать, девушка без чувств упала на каменный пол.