Не отпускай меня

Шаг. Ещё один. За ним следующий. Приглушённый стук низкого каблучка по камню. Вокруг шум, гвалт, различные женские и мужские голоса, пытающиеся перекричать друг друга, доносились из зала суда. Но всего этого Гермиона не слышала. Хотя скорее, не хотела слышать. В голове тысячу раз прокручивалась только лишь одна мысль: «Помочь Драко». Гермиона дала слово Нарциссе Малфой, что спасёт Драко от Азкабана и никак не могла нарушить данное обещание. Да и не посмела бы. Гриффиндорка ведь. Она и не заметила, как дошла до двери зала, где через пару часов должно было проходить слушание семьи Малфой. Слушание было назначено раньше, но по каким-то причинам его перенесли на 5 июня. День рождения Драко. Она помнила… Не знаю, откуда ей было известно про его день рождения… Но это и не нужно… Главное, что помнила… «Так нужно…так надо…так нужно… Это всего лишь обещание и ничего больше…» — беспрерывно твердила себе и без того встревоженная девушка. — Гермиона, — ласково поприветствовал её Гарри, возникший из неоткуда, и заключил в самые крепкие дружеские объятия, тем самым вырвав девушку из собственных мыслей. Улыбка озаряла загорелое лицо парня. Его, как главного Героя Войны, не могли не пригласить на слушание Пожирателей и так как Нарцисса Малфой помогла им, дважды, он решил, что стоит отплатить их семье той же монетой и не оставаться у них в долгу. — Гарри, ты ведь должен быть на отдыхе с Роном, — удивлённо уставилась на друга девушка, когда тот наконец выпустил её из своих крепких, медвежьих лап. После войны Рон предложил Золотой троице рвануть на море и эту затею Гарри с радостью поддержал, потому что после всего произошедшего с ним за этот год невозможно было отказаться от палящего солнца, горячего песка и шумного моря, ласкающего слух и тело, только не Гермиона. Она отказалась, опираясь на то, что хочет провести побольше времени с Джинни, им было, что обсудить, поэтому парни не стали тащить её насильно. — Я не мог пропустить слушания семьи Малфоев, ведь Нарцисса помогла нам, и не раз, если бы не она, то кто знает, что было бы с нами сейчас, — задумчиво произнёс Гарри. Встряхнув головой, парень опять засиял прежней улыбкой, море явно шло ему на пользу и его коже, которая приняла немного загорелый оттенок. — А ты? — поняв, что неправильно задал вопрос, Гарри пояснил: — то есть, что ты здесь делаешь? Строгий наряд кричал сам за неё: прямая, чёрная юбка с длинным разрезом на левой ноге, такого же цвета пиджак и туфли на низком каблуке. Ну а лёгкие, каштановые кудри рассыпанные на хрупких плечиках смотрелись куда более выигрышнее, чем старческий, низкий пучок, как у профессора Макгонагалл. Наверняка её собирала Джинни, потому что сама девушка в жизни не рискнула бы на столь вызывающую, но в то же время и элегантную строгость в одежде. Сегодня Гермиона выглядела ослепительно и умопомрачительно. — Почему ты так рвёшься ему помочь? — спокойно спросила Джинни, лицо которой только недавно озарялось улыбкой, ведь Гермиона разрешила девушке собрать её в суд. Такое явление могло произойти только раз за столетие, но не по-простому случаю. — Ответь честно. Мы же никогда не врём друг другу. — Я сама не знаю, Джинни. Что-то внутри меня постоянно подталкивает к нему, говорит быть рядом с Драко, быть ближе. Хотя я знаю, что такого не должно быть, ведь он Малфой. Это не правильно, — честно ответила Гермиона, придирчиво осматривая свой внешний вид в зеркале. Ей нравились те ощущения, которые она испытывала находясь рядом с ним. Рядом с Драко. — Если бы я сама знала, что со мной происходит, то с радостью поделилась бы с тобой. — Может, ты влюблена в него? — тихо, почти шёпотом спросила Джинни, поправляя густые каштановые кудри подруги, доходившие до талии. Она задала вопрос тихо, для того, чтобы не спугнуть Гермиону и её чувства к Малфою. — Нет, нет, нет. Ты с ума сошла, Джинни? Я и Малфой? Да никогда, — отмахнулась Гермиона, переводя всё шутку. — Ну так какие туфли мне надеть? — Я собираюсь выступать в защиту Драко, ведь он наш однокурсник. Я не верю, что он стал Пожирателем Смерти по собственной воле. А ты знаешь, что я всегда за справедливость, поэтому я и должна поговорить с ним перед слушанием и узнать правду, — торопливо ответила Гермиона и отвела смущённый взгляд в сторону, нервно постукивая каблучком на месте. Эта ложь буквально съедала девушку изнутри, растекаясь горячим воском по коже и обжигая всё на своём пути. Хотя возможно в её словах была доля правды. Девушка действительно не верила, что он мог стать Пожирателем Смерти по собственной воле. «Я обещала Нарциссе. Но почему я не могу сказать Гарри правду? Почему я вру? Как же сложно даётся ложь. И как люди так искусно лгут, смотря прямо в глаза друг другу?» — До слушания осталось всего два часа, поэтому тебе вряд ли дадут время, чтобы поговорить с ним. — Гарри, я должна попытаться. Мне надо знать, что им управляло. В шестнадцать не каждый примет подобное решение, — воодушевлённо протараторила Гермиона и вернула взгляд к другу, который уже продумывал план в своей голове. — Ладно. Они ведь не могут отказать Герою Войны, — хмуро произнёс парень, а после шутливо протянул. — Я ведь Гарри Поттер. — Спасибо, Гарри, — смущённо ответила Гермиона и засмеялась. Гарри обнял девушку за талию и медленно поплёлся с ней вдоль коридора. Но не успели они пройти и пары шагов, как из зала суда послышались крики и брань. Это была семья Ноттов: отец и сын. Мужчину буквально оттаскивали от молодого парня, которого он мог убить простым магловским способом, если бы не вмешательство авроров. Одной рукой взрослый мужчина с грубыми и неприятными чертами лица, лет так сорока пяти, схватил юношу левой рукой за каштановые, густые волосы, а другой за глотку, надавливая на неё с такой зверской бешеной силой, что на шее парня выступили вены. Он продолжил бы свои действия, пока его сын не умер от нехватки воздуха, если бы в конце концов его не отдёрнули. На лице мужчины читались злость, ненависть и отвращение. Гермиона никогда не видела, чтобы отец настолько сильно ненавидел собственного сына, частичку себя. Она не могла этого понять, ведь она росла в семье, где всегда царили любовь и уют. Девушке стало не по себе, мурашки покрыли её светлую кожу, а от сцены, развернувшейся в последующем ей стало в конец плохо. — Ты был посмешищем и им и останешься. Я всегда знал, что из тебя никогда не вырастет мужчина. Такой же ничтожный, как и Франческа, — сказал мистер Нотт, уже не дёргаясь и смотря сыну прямо в глаза, с нескрываемым отвращением. Он всем своим видом пытался показать сыну, что тот ничтожество. Теодор же, пытался восстановить сбившееся дыхание, а ладони его, уже ползли к месту, где только недавно побывали сильные руки отца, пытающиеся лишить его жизни. Между сыном и отцом не было никакого сходства. Кроме глаз. Карих. Это был единственный признак их сходства, по которому можно было сказать, что в них течёт одна кровь. — Никогда не отзывайся о маме так. Слышишь, не смей! Ты недостоин даже имени её произносить. Пусть я никогда не стану мужчиной, чем таким извергом как ты. Я изменю всё, под самый корень срублю сорняки, которые рассадил ты. Семью Ноттов будут уважать не от страха, а за поступки. А знаешь что? Я никогда не женюсь на чистокровной девушке. Моей женой будет маглорождённая, и у тебя будут внуки полукровки. Теперь живи с этим, живи с этими мыслями до самой смерти. Однажды ты увидишь в газете моё фото под которым будет написано: ТЕОДОР НОТТ, ЧИСТОКРОВНЫЙ ВОЛШЕБНИК ОБЪЯВЛЯЕТ О СВАДЬБЕ СО СВОЕЙ МАГЛОРОЖДЁННОЙ ИЗБРАННИЦЕЙ. Я обещаю тебе это. Даю слово. Ты увидишь это, но уже будешь гнить в пыльной камере в Азкабане, с мыслями, что род Ноттов не чистокровен, — со злостью выплюнул свои слова напоследок Тео и ушёл, даже не взглянув на отца в последний раз. Он прошёл мимо ошеломлённой Гермионы и, вытирая кровь с уголка губ, театрально поклонился перед ошарашенной девушкой, — Занавес! Спектакль окончен, мисс Грейнджер. — Ты ничтожество! Я отниму у тебя всё, что тебе так дорого. Помяни моё слово, я отниму, — вопил мистер Нотт, пока авроры с силой тащили его в камеру, в которой он и должен был провести остаток своей никчёмной и бессмысленной жизни. Тео продолжил свою медленную ходьбу, так и не обернувшись, а только лишь радостно захохотал и показал два средних пальца отцу напоследок. Он начинал свою жизнь с чистого, белого листа. Прямо сейчас. Тео вычеркнул из своей жизни отца, раз и навсегда. «Пожизненно. Отца Теодора посадили на пожизненно» — пришло в голову Гермионы, когда всё закончилось. Вся развернувшаяся сцена привела девушку в ступор, пока Гарри не произнёс «Гермиона, нам нужно к Малфою».

***

— Проходите, мисс Грейнджер. У вас есть ровном пятнадцать минут, — быстро и чётко сказал аврор, охраняющий камеру Малфоя-младшего. А после указал острым подбородком в случае сторону парня и презрительно добавил. — Если этот что-то решит выкинуть, то… — Не переживайте, всё будет отлично. Я прошла войну, мистер, — улыбнулась Гермиона 30-летнему мужчине, которому она явно приглянулась. Кому вообще может не понравиться Героиня Войны и подруга Гарри Поттера? Как только тяжёлая, железная дверь в неосвещённую, тёмную камеру захлопнулась, Гермиона обернулась к Драко и осмотрела его исхудавшее тело с ног до головы. Не уложенная чёлка спадала на лоб и, возможно, лезла в глаза, мешая моргать. На лице красовалась парочка кровоподтёков, скорее всего кто-то из авроров ударил его, в знак возмездия. Гермиона не видела Малфоя со дня битвы — всё те же рубашка с брюками, только уже мятые и грязные. Он сидел на небольшой деревянной табуретке, потирая переносицу и морща лоб, но как только увидел гриффиндорку, то вскочил с места. Его загоревшийся взгляд, хотя только недавно он тух, как уголёк пробежался по её лицу и фигуре. Даже в такой кромешной темноте он разглядел, что у девушки подкручены ресницы и нарумянены щёки. Такое не заметить было просто невозможно, ведь Гермиона Грейнджер никогда не использовала косметику. «Какая же ты охуенная, Грейнджер. Я хоть сейчас снял бы с тебя эту узкую юбку и прямо здесь же…» — Для чего ты припёрлась сюда, Грейнджер? — сходу начал хамить Драко, пытаясь смотреть не на её бёдра, обтянутые тонкой тканью, а в карие, излучающие добро и свет, глаза. — И я рада видеть тебя, Малфой, — съязвила улыбающаяся Гермиона и, покачивающимися из стороны в сторону бёдрами, прошла к небольшому столику. «Грёбанная юбка, Грейнджер. Ты издеваешься надо мной?» — А я нет, — раздражённо ответил аристократ и отвернулся от неё, устремляя взор в дальний угол, таким образом пытаясь отвлечься. — Для чего ты пришла? — Всё очень просто. Помочь тебе и твоей семье, — с лёгкостью в голосе произнесла Гермиона и закинула нога на ногу, таким образом оголяя стройные ножки, обтянутые капроновыми чулками. — Старая пластинка о помощи не надоела? Мне не нужна твоя помощь, пойми уже, — небрежно отмахнулся Драко, не отрывая взгляда от угла. «Что он там высматривает? Как же он изменился за время войны, хотя скорее повзрослел. Война изменила всех и он не исключение…» — с грустью заметила Гермиона, растерянно рассматривая черты его лица. — Я тебя и не спрашивала. Мне плевать что тебе нужно, а что нет. Я делаю то, что считаю нужным, — вскочив из-за стола и представ перед ним, закричала Гермиона, которая находилась в ярости и смятении. Но он даже не посчитал нужным одарить её своим взглядом. — Да что с тобой не так? Почему ты даже не смотришь в мою сторону? Посмотри же на меня. Что настолько отвратительно смотреть на грязнокровку? Или я недостойна взгляда чистокровного волшебника? Ответь же Малфой! Не молчи! «Как в школе не понимала меня и моих намёков, так и сейчас не поймёшь. Сядь уже наконец» — Что ты хочешь от меня услышать? Мне не нужны твои подачки, Грейнджер, я лучше сгнию здесь, чем попрошу о помощи грязнокровку, — резко встав и сократив между ними расстояние до допустимого минимума, прохрипел Драко, глядя на неё сверху вниз, она еле доставала ему до плеча. Немного нагнувшись, Драко незаметно вдохнул сладкий аромат её тела, который шлейфом останется здесь после её ухода, и уже менее озлобленно произнёс, понимая, что перегнул палку. — Почему твой синдром спасателя распространяется только на меня, Грейнджер? Или же ты всё-таки тайно воздыхаешь по мою душу? «Главное, чтобы не врезала. Опять» Он выдохнул эти слова ей прямо в лицо, чем заставил замереть на месте. Подняв голову, Гермиона взглянула в его туманные мрачные глаза, которые только так и искрились злостью и… и льдом. Они будто оказались в школе, как раньше. Сейчас он походил на того 11-летнего мальчишку, заносчивого и вредного, который постоянно оскорблял её. Сердцебиение девушки участилось. Она затаила дыхание, но продолжила смотреть ему прямо в глаза. Близко. Слишком близко. Он стоял слишком близко к ней, медленно вдыхая сладчайший аромат её духов. «Этот аромат сведёт меня в могилу» Немного наклонив голову, по-птичьи, Драко заглянул ей в лицо и ухмыльнулся, чем и заставил девушку прийти в себя. — Больной на голову. Придурок. Так или иначе ты мой однокурсник, — торопливо пробормотала Гермиона. Она как ошпаренная отшатнулась от Малфоя на пару сантиметров и отвела взгляд в сторону. Щёки приняли пунцовый оттенок и запылали адским пламенем. Что происходило с ней в этот момент, девушка сама не понимала до конца. Но почему-то ей было приятно это чувство. Чувство, плавящее её изнутри. Растворявшее девушку в этом потоке эмоций, которые вызывал только он. — Однокурсник говоришь, Грейнджер? Я же всегда травил тебя, всячески унижал и даже был Пожирателем. Почему был?! Я и есть Пожиратель Смерти! А сейчас ты пришла сюда и заявляешь, что будешь выступать за меня в суде. Что за гриффиндорское благородство? К чему эти подачки? Недостаточно похвал? Хочешь засветиться лишний раз в газетёнке у Скитер? — засунув руки в карманы брюк, проговорил спокойным, или скорее скучающим тоном Драко. От данных слов Гермиона должна была расплакаться и убежать, но та милая девочка-подросток умерла на войне. Перед ним сейчас стояла умная и взрослая девушка-ведьма, увидевшая в нём тот свет, который никто и никогда не замечал. После той ночи, когда она спасла Драко от смерти, гриффиндорка окончательно убедилась в своём мнении, а точнее о личности, живущей глубоко внутри него, которую он скрывал ото всех, захоронив в глубине души. Он прятал весь тот свет, которым был переполнен до краёв. Драко обошёл Гермиону и принялся медленно шагать по камере от одного угла к другому. — Какой же ты придурок, Малфой. — Повторяешься Грейнджер. Я жду ответы на свои вопросы, — усмехнулся Драко и ещё раз взглянул на Гермиону. «О чёртовы бёдра! И этот аромат, сводящий меня с ума!» — Справедливость! Я за справедливость и не хочу, чтобы ты отбывал срок в Азкабане, без яаной на то причины. — Без причины?! Грейнджер, я Пожиратель, и ты говоришь без причины? — Все имеют право на второй шанс. И ты не исключение, — спокойно ответила Гермиона, нервно прикусив нижнюю губу. Своими словами шатенка остановила Драко. Он встал в ступор. Её слова хлестнули его по лицу. Никто и никогда не говорил ему такого. В этот момент что-то в нём надломилось, треснуло. Проблеск света-ли? Не знаю… Поэтому, заметив быструю смену эмоций на его лице, а точнее неопределённость, Гермиона медленно продолжила то, ради чего и приходила сюда, — Ну так что Малфой, поведаешь мне часть правды? Не то я вытащу все секреты из Блейза, а Джинни мне поможет в этом, ведь мы оба прекрасно знаем насколько она дорога ему. Не так ли? Она знала на какие точки нужно давить. Видимо этот план прорабатывался в её кучерявой голове на протяжении долгого времени, ведь такое за один день не придумаешь. «А ты не плохо подготовилась, Грейнджер. Я почти сдал позицию. Но не волнуйся, так легко ты не получишь информации» — Ладно пусть будет по-твоему, — раздражённо ответил Драко и шумно прошагал к столу, словно обиженный ребёнок, бубня себе под нос. — Я согласен рассказать тебе правду, Грейнджер. Но при одном условии. Мои личные воспоминания никто из суда не будет трогать, кроме тех, которые я предоставлю лично. «Ничуть не удивлена» «Это ведь Малфой. Он просто так, никогда и ничего не делает» «Смирись уже с этим Гермиона» — По рукам, Малфой, — ответила Гермиона и одарила парня самодовольной улыбкой.

***

Заседание суда началось ещё час назад. Гермиона стояла за дверьми, в ожидании. Её вот-вот вызовут в зал суда, с минуты на минуту. Девушка нервничала. Ведь она выступала в защиту Драко Малфоя. Переживала, лишь бы он не наговорил чего лишнего, зная его характер этого стоило ожидать. Лишь бы он не усугубил ситуацию. Лишь бы не испортил всё, что она уже сделала и сделает ещё для его спасения. «Так, Гермиона, соберись. Ты прошла войну, а тут не сможешь выступить перед кучкой зевак? Конечно же сможешь. Ты ведь обещала его матери. Это всего лишь обещание» — Мисс Гермиона Грейнджер? — пискляво спросил полный низенький мужичок флегматик, выглянувший из зала суда, и вытянул её из размышлений, второй раз за день. — Да, да, — поспешно ответила Гермиона, сглотнув очередной ком тяжести, который застрял в горле. Во рту пересохло так, что даже вязкая слюна не утоляла жажду. — Проходите, мисс Грейнджер, — громко произнёс мужчина. Взглянув на него в последний раз, Гермиона быстро кивнула и медленно прошла в помещение. Девушка начала нервно поправлять юбку, которая итак идеально сидела на ней, шикарно оголяя ногу. Подняв голову кверху, гриффиндорка пробежала быстрым взглядом по залу: Гарри сидел в числе присяжных и улыбался ей, сами присяжные галдели и возмущались, злобно поглядывая на неё, хмурый судья сидел молча и ожидал хоть какого-то звука от Гермионы, только Малфой. Он находился за магической решёткой и улыбался. «Будто он может кому-то навредить» — хмыкнула Гермиона, когда увидела его за этой решёткой. Теперь она могла подробно рассмотреть его, чего не удалось сделать в камере. Закатанные рукава оголяли предплечья с набухшие венами и открывали любопытным взорам устрашающую, чёрную метку на левой стороне, а он и не пытался скрыть её; одна нога была закинута на другую, показывая всем своим видом своё превосходство над другими. Левой ладонью он подпирал подбородок, при этом ещё и зевая, мол давайте побыстрее, а то я уж больно утомился; а правая постукивала пальцами по колену. Да он в открытую насмехался над ними. Серые глаза смотрели на неё в упор. В какой-то миг, Гермионе ненароком показалась будто он не моргает. Он смотрел на неё и ухмылялся. В этом взгляде Гермиона смогла прочесть лишь это: «Не теряй зря времени, Грейнджер». «Грейнджер, если существует дьявол, то я готов продать ему собственную душу за твою красоту» Все присяжные отсиживали свои места и шумно обсуждали Драко, которому не было никакого дела до их мнения. По крайней мере так казалось Гермионе. Его безразличный взгляд, фирменная ухмылка и расслабленная поза — говорили сами за него. Это неестественное спокойствие и поражало, и в то же время пугало Гермиону. У него суд, а он улыбается. Драко не удостоил взглядом никого из присяжных, кроме Гермионы. Из-под своих опушенных, светлых ресниц он глядел на неё своими туманными глазами, не моргая. Она же в свою очередь лишь изредка посматривала на него и, заметив, его взгляд, прикованный на себе, тут же отворачивалась, делая вид, что не заметила. И эти гляделки продолжались до конца заседания. «Давай сыграем по твоим правилам, Грейнджер. Ты ведь хотела чтобы я смотрел на тебя. Наслаждайся. Посмотрим, на сколько тебя хватит. Чёртовы бёдра» — последняя фраза пронеслась в его голове неожиданно, когда она повернулась к нему спиной и прошла в середину зала. «Так нужно! Сейчас мой выход. Так нужно! Это всего лишь обещание…» — успокаивала себя девушка. Удивлённые взгляды говорили сами за себя. Никто не ожидал от неё такого. Скитер уже стояла в ожидании новой сенсации и внимательно вслушивалась в каждое сказанное Гермионой слово, держа на старте своё перо. «ГЕРОИНЯ ВОЙНЫ, ЗОЛОТАЯ ДЕВОЧКА, ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР ВЫСТУПАЛА В ЗАЛЕ СУДА ЗА ДРАКО МАЛФОЯ, БЫВШЕГО ПОЖИРАТЕЛЯ СМЕРТИ И ПРИСПЕШНИКА ТЁМНОГО ЛОРДА» Гермиона уже представила, что завтра на всех заголовках газет будет красоваться подобное высказывание Скитер. Хотя, ей было без разницы на что сделает акцент Скитер, ведь она дала слово, она его и исполнит. И никогда не нарушит. — Вы ведь понимаете, что это громкое заявление? — девушка быстро закивала. — И что же вы можете нам представить мисс Гермиона Грейнджер? — спокойно спросил мужчина и тишина в зале испарилась так, будто её и не было. Сердце девушки бешено заколотилось, пропуская каждый удар через голову. Она слышала каждый удар. Помимо ошеломлённых взглядов, один ничуть не поражённый её выходкой, прожигал в ней дыру с самого начала, как только она прошла в зал. Ей было не комфортно и совершенно не удобно, но она собрала всю свою твёрдость в кулак и, выдохнув, заговорила уверенным голосом: — Драко Малфой, — взглянув на него и вобрав побольше воздуха в лёгкие, Гермиона уверенно продолжила свою речь. — Он не такой, каковым кажется на первый взгляд, — все присяжные начали галдеть, не давая ей слова, одна Скитер слушала с вниманием, но не просто так. Ей нужна была сенсация, она её и получает. Выждав минуту, девушка повышенным тоном добавила и уловила ухмылку Малфоя, которую ей так хотелось стереть с его самодовольного лица. — Я понимаю ваше недовольство, но не всегда ужасная оболочка соответствует той правде, которая таится под ней. Да, вы можете считать его богатеньким сыночком, Пожирателем Смерти и убийцей, но ни к чему из этого он не относиться. «Не такая уж и ужасная оболочка у меня, Грейнджер. Вполне себе симпатичная» В зале повисла напряжённая тишина, всем стало интересно «Почему же героиня войны заступается за Пожирателя Смерти?» — Драко Малфой ваш однокурсник, ведь так? — раздался чей-то женский голос. — Да, — спокойно ответила Гермиона и глазами выискала из толпы присяжных рыжую ведьму с пухлыми губами над которыми располагалась огромная родинка. — Насколько я помню, вы магглорождённая ведьма и, если меня не подводит память, то он вас постоянно оскорблял за нечистоту крови. Так почему вы сейчас стоите здесь и заявляете, что он не такой, каковым кажется? — слова женщины резанули слух Гермионы. — Вы же не считаете, что детские обиды сейчас к месту? — задала риторический вопрос Гермиона и засмеялась. — Мы были детьми и я также оскорбляла его в ответ. И поверьте мне на слово, я оскорбляла его не меньше. Да, мы часто ссорились, но как по мне это не аргумент, чтобы мстить ему и оставлять в Азкабане за то, чего он не совершал. Я за справедливость и я буду выступать в его защиту, несмотря на все ваши недовольства. И да, напоминать мне о чистоте крови было не тактичным с вашей стороны. Я думала, мы уже не живём по тем предрассудкам и стереотипам, — грубо, но прямо высказалась девушка. — Вернёмся к тому с чего я и начинала. Драко Малфой стал Пожирателем Смерти ради защиты родителей. Ради собственной семьи. Скитер осталась с открытым ртом, как и все, находящиеся в зале. Тишина. Только одно перо записывало так быстро и шумно, что было слышно как очин что-то царапает на бумаге. Довольная своим заявлением Гермиона продолжила: — Волан-де-Морт пригрозил ему, если он не согласится на убийство директора школы Альбуса Дамблдора, то он убьёт всю его семью. Будь вы в такой ситуации, чтобы сделали? А? И да, Дамблдора убил не он, а профессор Снейп, которого умертвил Волан-де-Морт во время битвы, — Гарри улыбнулся, поддерживая подругу. — И чем вы можете доказать это столь веское заявление? — вдруг подал голос судья, который с начала тирады не перебивал девушку, лишь пару раз стучал молотком, дабы утихомирить шумящих присяжных. — Воспоминания. Я передам вам воспоминания Драко в качестве доказательства, — нервно заправив выбившийся локон, ответила Гермиона и обернулась к аристократу. Она выиграла. Драко будет свободен. Она отвоевала его свободу. Их взгляды встретились, а улыбки ни на миг не сходили с лиц. Не было и намёка на самодовольные ухмылки. Только искренние и нежные улыбки, топившие сердца друг друга. «Именно за это я тебя и полюбил, Грейнджер. Не только за внешнюю красоту, но и за душу. Самую добрую и чистую душу в мире. Ты самое прекрасное, что со мной было в этой жизни»

***

— Ты, — указывая на Драко своими длинными, изуродованными ногтями, похожими на когти хищных птиц, прошипел Тёмный Лорд. — Ты, чтобы доказать мне свою верность, убьёшь Дамблдора. Драко вздрогнул от услышанных слов. Он хотел было открыть рот, чтобы возразить, но его тут же перебил мужчина, который ещё не закончил свою речь: — Если не сделаешь, что я тебе приказываю, то мне придётся убить твою семью. Кто знает, чего ожидать от вашей семейки завтра. Так что выбор за тобой Драко. И да, сделай правильный выбор. Всё-таки на кону стоит твоя семья.

***

— Отец, почему я? Для чего всё это? — спрашивал Драко, поглядывая на отца измученным и уставшим взглядом. — Я был слишком молод и глуп, когда вступил в ряды Пожирателей, а сейчас…сейчас нет пути назад…нет выбора, сынок…нет, — всего-то и смог ответить Люциус Малфой, хоть и понимал, что не дал точных ответов на все вопросы сына, развернувшись, направился к выходу из комнаты. — Не говори маме, она не вынесет этого, — напоследок бросил Драко, чем привёл отца в оцепенение. — Рано или поздно нам придётся рассказать ей, — с горечью произнёс Люциус. — Хорошо, но сделаешь это ты, — промолвил парень и отвернулся к окну. — Прости за всё, сын, — донеслось до Драко и дверь захлопнулась.

***

— Он ведь ещё ребёнок. Прошу вас, пощадите его, — умоляла плачущая женщина, упав на колени и хватая подол одежды мужчины, который был непреклонен в своем решении. — Мне нужны воины, а не дети, которым мамы до сих пор подтирают сопли, — еле слышно прошептал Темный Лорд почти у самого лица женщины, сжимая её челюсть до такой степени, что казалось будто она сейчас треснет и рассыплется, и достав палочку из кармана добавил:  — Круцио! Таким образом доказывая, что никто не смеет оспаривать его решения.

***

— Северус, прошу. Не дай моему сыну стать убийцей. Защити его, ты ведь его крёстный, — просила Нарцисса, а бусины слёз разбивались о чёрное платье, оставляя после себя небольшие круги. — Ладно, я сделаю всё, что в моих силах, — холодно откликнулся мужчина. — Нет, мне не нужно, жалкое, ничего не стоящее обещание. Дай мне непреложный обет, — объявила миссис Малфой, голос которой уже дрожал. Трясущаяся, худая ладонь схватилась за крепкую, мужскую; две белые нити вылетели из палочки Драко и скрепили обещание.

***

Прямо в грудь Дамблдора прилетел зелёный луч, который выпустил из своей палочки Северус Снейп со словами: — Авада Кедавра.

***

Предоставив весь материал, который передал ей Драко, Гермиона самой последней направилась к выходу, но в последний миг резко остановилась возле магической клетки Малфоя. Какая-то неизведанная сила заставила девушку сделать это. Взглянув на него, Гермиона почти шёпотом произнесла: — С днём рождения, Драко… С 18-летием… «Ты разобьёшь мне сердце, Грейнджер. Но если такова цена, то я согласен и на это…» Мир остановился. Земля перестала крутится вокруг своей оси. Воздух исчез, солнце перестало светить. Серые глаза, искрящиеся льдом и холодом, встретились с карими, лучащимися светом и добром, которые смогли растопить эту ледяную глыбу в сердце и душе. Лёд, которым Драко был покрыт на протяжении всех восемнадцати лет растаял, его растопила Гермиона Грейнджер, одной единственной фразой. Он и сам забыл про своей же день рождения. На протяжении восемнадцати лет его всегда поздравляли либо родители, либо друзья. Но сегодня поздравлять было некому. Парень затаил дыхание, вбирая как можно больше воздуха в лёгкие, и медленно ответил, при этом не отводя от неё глаз: — Спасибо, Грейнджер… за всё… Спасибо. Он благодарил её не только за поздравление. Но и за помощь ему и его родителям, за спасение, за её появление в его жизни. Благодарил за всё. Гермиона вышла из зала суда с победной улыбкой, а за дверями её уже ждали друзья… Сейчас перед ней стоял не только Гарри, но и Рон, а на их лицах не было и намёка на радость… — Гермиона… — жалобно заговорил Рон, протягивая к ней потные ладошки, чтобы обнять. — Рон, привет, — сразу поприветствовала друга девушка и кинулась ему на шею, обнимать. Хмурые взгляды друзей немного озадачили Гермиону, поэтому она решила спросить. — Что с вашим настроением? Что-то случилось? — Ничего, — быстро отмахнулся Рон и направился вперёд, придерживая девушку за тонкую талию. — Просто голова болит. — Опять выпил? — хмуро спросила Гермиона, принюхиваясь к терпкому аромату алкоголя. — Только если чуток. Но у меня есть оправдание, моя лучшая подруга заступалась в суде за хорька, который не давал ей прохода нигде. Да он не давал ей спокойной жизни. — О, Рон. Ты опять за своё?! — засмеялась Гермиона и, закинув руки на сильные плечи друзей и откинув голову назад, произнесла. — Он был Пожирателем не по собственной воле. А оскорбления. Я про них и думать давно перестала. Мы были детьми. Ты тоже меня на первом курсе назвал ночным кошмаром. И ничего, мы с тобой как-то дружим. Теперь всё будет по-другому. Всё изменится. — Ты всегда будешь припоминать мне тот случай? — жалобно протянул Рон, чем и заставил смеяться друзей. — Да. И даже не надейся, что я забуду. Золотая троица вышла во двор министерства. Золотое солнце грело всё вокруг своими лучами. Погода стояла тёплая, жаркая. Поэтому Гермиона стянула пиджак и, отдав Гарри, улыбнулась. — Я рада, что мы все вместе. Снова. Как раньше. Как семья… — произнесла Гермиона, но хмурые лица друзей никак не давали ей покоя. — Да что с вами такое? Говорите немедленно. — Гермиона, — первым залепетал Гарри, которого совесть грызла и не давала покоя. Пытаясь изложить помягче свои мысли, парень нервно продолжил. — Твои родители… Они мертвы… Их убили… Девушка переводила взгляд с одного друга на другого. Она не верила словам друзей, по крайней мере пыталась не верить. — Что ты такое говоришь, Гарри? Ты же шутишь? Юмор это не твоё, Гарри, не шути больше так, — нервно захихикала девушка и двинулась вперёд. — Он не шутит, Гермиона, — тут же резко отрезал Рон. Хлёсткая пощёчина. Сердце перестало биться. Весь мир и всё происходящее вокруг перестало иметь значение. Три слова, а сколько боли? «— Это не шутка? — Это не шутка…» Наконец девушка остановилась по среди двора. Она пыталась осознать тот факт, что её родителей больше нет. Они мертвы. Больше не будет рядом мамы, которая поддержит в трудную ситуацию. Или отца, который убьёт любого, за пролитую дочерью слезинку. Не будет душевных разговоров по вечерам. Маминой выпечки. Папиных возмущений. Семейных фильмов. Ничего этого уже не будет. Они мертвы. И с ними вместе умерла Гермиона Грейнджер. Их маленькая и милая дочурка. Умерла и переродилась. Парни никогда не видели её такой… чересчур сильной. Гриффиндорка просто стояла, не шевелилась. Она не плакала, не истерила. А это хуже всего. Человек сдерживающий эмоции считается очень сильным. Парни ожидали всего, но уж точно не спокойствия. — Кто их убил? — всего лишь спросила девушка. — Ты только не горячись сразу, — принялся утешать Гарри, беря её за костлявое запястье. Но она тут же отдёрнула руку и ледяным, скорее жёстким тоном произнесла: — Кто? — Малфой…младший… Она не слышала кто из них произнёс эту фамилию… но на это уже было без разницы. Её будто облили кипятком, а потом окатили холодной водой… Она только, что защитила человека, который являлся убийцей её родителей. Кровь в венах взбурлила. Вспенилась. — Я отомщу ему. Я причиню ему такую же боль, какую он причинил мне. Я влюблю его в себя, а потом разобью его сердце… на осколки, такие ничтожно мелкие… А вы оба не посмеете обмолвиться об этом ни перед кем. Ясно? Даже Джинни не скажете. Никто не будет знать об этом. Я буду упиваться его болью… Ему будет больно, как и мне…