Без ума от рубинов

Русалка запрещает себе визуализировать Славу, теперь же часто прокручивая в голове образы девушек, с которыми тот взаимодействовал. Карина не такая девушка, и не хочет быть на них похожей, но все равно чувствует себя до безумия расстроенной. Если она наденет крупные серьги, лакированные каблуки с открытым носом или нарисует себе стрелки до уха — Слава не начнет её любить. Под утро Карина решает позвонить Алишеру. Она много не просит, всего-то разговор в пару минуточек. Ей дали возможность чувствовать так много всего и оставили со всем этим разъедающим букетом наедине. Разве это не жестоко? На удивление, старший поднимает трубку. Карина не пытается лукавить, и говорит все как есть. Шепчет в динамик о том, что случилось, о том, что чувствует сейчас и не ждет никакой поддержки. Алишер вызвался её выслушать, и его достаточно. Однако, когда красноволосая выговорилась, Алишер предложил посмотреть фильм на выходных, и русалка приняла предложение с удовольствием. Она цеплялась за любую возможность здорового нетоксичного отдыха. Ложится девушка спать, когда солнечные лучи заливают всю комнату. Последняя мысль перед погружением в бесформенную материю: «Слава так и не заметил моего отсутствия». Алишер, судя по набору принесенных им вещей, ставит перед собой цель Карину из этого депрессивного состояния вытащить. Из-за фактического отсутствия занятий, у него остается много времени на самоуничижение, а значит, это самое время нужно чем-то занять. Обеспечить телевизор или компьютер парень не в силах, но вот плеер и целую стопку журналов на любой вкус и цвет — запросто. На ноутбуке запущен документальный фильм «Альдабра: Путешествие к таинственному острову», и хоть младшая и увлечена живописной картинкой и морскими пейзажами, очень походящими на её родину, переключиться на происходящее на экране не получается полностью. Хруст снэков, ворчание Алишера и размеренный голос диктора позволяют расслабиться, но неуёмные мысли, беснующие в мозгу, этому активно мешают. — Алишер? Что такое «любовь»? Ведь и правда: она ничего об этом не знает. Не знает, как идентифицировать многие чувства, не знает, как их вызывать. Хоть что-то преподаваемое им в школе было правдой? Может уже и не существует той самой любви за которой русалки выходят к людям? Умерла вместе с героями сказок, которые Карина считала примером для подражания. Старшему требуется несколько секунд, чтобы понять вопрос, ведь он только-только вошел в трудное положение сухопутной черепахи, о которой велось повествование. — Я не знаю, как ответить тебе. — честно сказал он, ковыряя колесико мышки. — У нее нет четкого понятия, для каждого любовь выглядит по своему. — Как она выглядит для тебя? — она поджала к себе ноги. — Как Дилара, — ответ последовал мгновенно. Карина покрылась мурашками. Почему стало так холодно? — Понимаю твои сомнения сейчас, я… Я чувствовал тоже самое два года. Осознание свалилось на младшую слишком болезненным ударом: Алишер не давал Диларе выйти, потому что не был уверен в своих чувствах к ней. — Я часто задавался вопросом: не было ли это интересом, симпатией или же мимолетной страстью? Понимал, что привязываю к себе Дилю, но не мог позволить ей выйти. Я так сильно боялся… — ссутуленные плечи Алишер вздрогнули. — Боялся, что она выйдет, но ничего не произойдет. Что мое признание окажется пустыми словами. Парень замолчал на какое-то время, собираясь с мыслями. — Я боялся увидеть страх, панику и презрение в её глазах. Самое ужасное: это невозможность дать ей то, чего она заслуживает и тем самым практически передать смерти в руки. — Как ты понял, что любишь Дилару? — Случайно. Просто в какой-то момент появилось ощущение, что я могу дышать только рядом с ней. А потом я понял, что Диля и является моим кислородом. Я не заверяю, что ты должна чувствовать тоже самое. Просто поверь мне: ты поймешь, когда это будет то самое. — Как ты думаешь, я люблю Славу? — еле слышно прошептала Карина. — Я не могу залезть в твою голову, но думаю, что да. Люди не ставят нелюбимых людей выше собственных приоритетов, даже если от них зависит твоя жизнь. Ты ведь не думаешь только о своей жизни, о выгоде. Ты делаешь все это, потому что ты сама счастлива делать что-то для него, а не потому, что чего-то ждешь. — Но я не человек. — В таком случае, я плохой советчик. — Алишер грустно усмехается. — Мало что смыслю в русалочьих чувствах. — К кому же мне тогда обратиться? — она отвернулась, роняя соленые капли на штаны. — Иногда мне так больно, хочется выдрать сердце из груди. Я так мечтала чувствовать, но теперь умираю от этих самых чувств. Может это и не любовь вовсе? Деликатный Алишер, обычно не распаляющийся на лишние взаимодействия, вдруг прижал Карину к себе, позволяя уткнуться заложенным носом изгиб своей шеи. — К сожалению, любовь не существует без боли. Прости, что я не могу ничего сделать. «Ты так много делаешь для меня! Больше, чем кто-либо!» — хочет возразить, но изо рта выходит только жалостливый мучительный вой. Младшая уверена, что у Алишера уже затекла спина, но была безумно рада, что тот не выпускал её из объятий. Они досматривают фильм, и Карина предлагает старшему остаться, на что получает отказ. Алишер завтра на работу, так что, при всем желании, позволить себе настолько много вольностей он не может. Парень оставляет красноволосой деньги, чтобы та купила продукты на неделю, просит, чтобы та легла спать как можно раньше и уезжает. Карина совета не слушается — сидит полночи у открытого окна, наслаждается этим странным ароматом, который не чувствуется днем. Интересно, что же всё-таки её источает? Звезды? Луна? Может быть темнота? Она возвращается в день, когда несколько часов вот так вот наблюдала за кружащимися в лучах фонаря насекомыми, чей срок жизни еще более краток, чем каринин. Тогда она не только ассоциировала себя с ними, но и искренне им сочувствовала. То отведенное им время они тратят на свою любовь, свою зависимость. На, возможно, единственное прекрасное, что им дано узреть. Карина хотела бы использовать их пример как урок, дабы той же ошибки не повторить, но ничего не могла поделать, изо дня в день все сильнее опаля крылья. Кобальтовое небо с россыпью блестящих песчинок заволокло плотными облаками, и девушка закрыла окно. Она собиралась лечь спать, но планы прервал телефонный звонок. Карина машинально огляделась: наверняка Алишер что-то забыл, какой-нибудь шнур или ключи. Но на дисплее светился незнакомый номер. Было принято решение взять трубку, но молчать, дать собеседнику вставить первую реплику. — Алло? Карина? — голос абсолютно незнакомый, обладатель его, судя по заплетающемуся языку, безбожно пьян. — Да? — Ты была последней в набранных Славы… Короче, можешь его забрать? Последний в набранных? Но это было почти три недели назад, когда тот забивал её номер. Неужели с тех пор он совсем никому не звонил? Слава вдруг представился ей глубоко одиноким человеком. Он отрешенный, вроде бы со всеми, но на самом деле всегда отдельно. Один. Был ли среди этих многочисленных знакомых хоть кто-то, на кого он мог положиться? Хоть кто-то, с кем заходил дальше приветствия в коридоре? Если да, то где же они сейчас, когда парень так нуждается в них? — Мы б оставили его, но все утром только будут разъезжаться, а он уже два раза пытался на крышу дома залезть. «Никто не хочет с ним возиться, даже приглядывать», — у Карины брови изогнулись. — «Не могут банально взять ответственность за того, кого напоили». — Я сейчас приеду. Напишите адрес, пожалуйста. Карина откладывает телефон. Ситуация требует экстренно быстрых раздумий — Славу надо увозить как можно скорее. Как добраться до места? Тревожить Алишера будет верхом наглости, делать этого девушка точно не станет. Карина прикусывает ноготь, косясь на оставленные старшим деньги. Ничего же не случится, если она возьмёт небольшую часть суммы на другие расходы? Но когда экран загорается от пришедшего смс внутри что-то падает. Она знает этот адрес. Именно там испортились их со Славой отношения (если они когда-то налаживались вообще). Теперь игра полностью переворачивается: она не уверена хватит ли этих денег вообще на дорогу в обе стороны. Но Карина даже не подвергает изначальное решение сомнению: поджимает губы и берет стопочку со стола. Она будет решать проблемы по мере их поступления. Таксист оглашает цифру немного большую той, что имеет Карина у себя на руках, но, заметив слезы в чужих глазах, решает срезать недостающие копейки. Новоприбывшая никого не смущает, никто вопросов не задает. Да что уж там — входная дверь в дом была открыта, а значит, рады видеть всех. Карина бегает по этажам, бесцеремонно заглядывая в комнаты, проверяет каждый уголок на наличие знакомого тела. Неизвестно сколько бы еще продолжались такие поиски, если бы незнакомец с зажатой между губами сигаретой не окликнул её. Узнав кого именно ищет русалка, он усмехнулся и указал большим пальцем на дверь санузла. Вторая на такую подсказку реагирует с большой долей скептицизма. Сомнения только подкрепляет закрытая снаружи щеколда. Но стоит ей войти, внутри все сжимается от развернувшейся картины. Слава лежал рядом с ванной, головой почти под ней. На ледяной бледно-серой плитке, такой одинокий и брошенный. Его закрыли здесь, чтобы не порывался выбежать? Довольно странное обращение с друзьями. — Слава, — тихо зовет младшая, чтобы проверить в сознании ли тот. Парень дергается, словно услышанный голос — само воплощение всех кошмаров, но после, расфокусированно глядя на его обладателя, улыбается. — О, Карина. — вроде бы радостно произносит парень, но как только она делает шаг навстречу, тут же взмахивает рукой. — Съебись отсюда. — Как ты? Плохо себя чувствуешь? — Карина, уворачиваясь от слабых, но шальных ударов, присаживается рядом на корточки, в попытке старшего обезвредить. Приблизившись, замечает предельно опухшие глаза, с застывшими на нижних ресничках слезами, содранную кожу на подбородке. — Тебя не волновало до этого, с чего бы спрашиваешь сейчас? — несмотря на состояние, он выражает свои мысли довольно четко. Видимо играет роль затаившаяся обида. Только на что эта обида? На кого? Карина практически может видеть, как стекает яд и желчь с чужой губы. Провинилась ли она сама перед Славой? Да, и не один раз. Почти каждое их столкновение было чревато для старшего потерей нервных клеток. — Так я только что приехала… — Карина немного растеряна, не совсем понимает, что от неё хотят. — Только что? Зачем? — За тобой. — она дает ему время на то, чтобы переварить информацию, легонечко поглаживая его живот. — Слава, поехали домой? Парень звучно бьется затылком о плитку, уронив голову обратно. Взгляд его пустой, а голос также наполнен тоской, как и в тот день, когда Карина увидела его впервые: — Домой? Так по-детски наивно, и трогательно. Карина чувствует боль за этим словом. Она почти незаметная, но стоит за ним токсичной тенью, каждый раз полосуя по незаживающей ране. русалка понимает эту пустоту. У неё тоже нет дома. — Да. Слава почему-то долго смотрит в её красноречивые глаза, кажется, совсем утопая. Нет в них дна. Есть только вечность. — Ты… Не оставишь меня? — Нет. — четко, ни секунды не медля. Подъем стоит ему нечеловеческих усилий. Он практически стонет, когда приходится напрягать одеревеневшие мышцы. Карина же, пытаясь помочь, мертвой хваткой держит чужую талию. Не отпускает даже тогда, когда одно из коленей старшего резко сгибается, не выдержав веса, и Слава всем телом валится на неё. Руки пожухшими лианами болтаются по бокам, пока потрескавшиеся сухие губы утыкаются в мягкую, словно рисовый пирожок, щеку. — Слава, — зовет Карина, боясь, что тот в таком положении и уснул. А парень и вовсе, кажется, потерялся во времени и пространстве. Думает, что его не будет слышно, ведь звук будет приглушен чем-то незаконно нежным, а потому скользит по бархатной поверхности, поворачивая голову. — Не мельтеши. — отзывается в приоткрытые от неожиданности губы. — Давай так еще постоим. У Карины сейчас обнаруживается как минимум сердечная недостаточность, потому что по другому описать колющую боль в левой стороне грудной клетки никак объяснить нельзя. Это не поцелуй даже, так, невинное касание губами, не предполагающее ничего большего, но русалка млеет. От Славы несет ужасно. Так, словно в венах вместо крови циркулирует спирт, но младшая не может думать ни о чем, кроме давления чужих губ на её. На то, чтобы отдохнуть тому требуется несколько минут. Карина, замечая, что старший вот-вот задремлет, аккуратно хлопает его по спине, призывая к действиям. Тот недовольно морщится и выпрямляется, вкладывая в последнее действие все оставшиеся силы. Этим можно объяснить тот факт, что волочить Славу до ожидающего такси Карине приходится на себе. Она неловко проверила наличие телефона и ключей в чужих карманах, считая эти два наименования самыми ценными. Даже если парень приносил что-то еще, потеря этого — не каринина оплошность. Затолкать тело в салон ей уже помогает водитель, который после душевно просит следить за тем, чтобы парня не вырвало прямо внутри. Карина заверяет, что не даст этому случиться, хотя непонятный оливковый оттенок славиного лица не дает никаких гарантий. Опорно-двигательная система старшего тем временем полностью отказывается от своих обязанностей, потому Славу мотает по автомобилю как мешок. В один момент он настолько звучно ударяется головой о дверь, что Карина, стиснувшая зубы от страха за возможное сотрясение мозга, кладет эту самую неуемную голову себе на колени. Кажется, что порог уже был достигнут, но Слава расслабляется еще сильнее, практически лужицой растекаясь по чужим ногам. Лишь раз он делает попытку закинуть на сидение ботинки, но тут же получает отпор. Так и остается лежать в странной несуразной позе. Короткие пальчики колдуют что-то в его пушистых волосах, массируя кожу головы, пока он покорно принимает ласку. Позже оказалось, что причина такого спокойствия — отход парня в мир сновидений, из которого его не удалось вытащить ни щипками, ни криками. Обругав себя за то, что не додумалась уточнить место проживания Славы заранее, Карина назвала таксисту свой адрес. Тот ведь не сильно разозлится, узнав, где именно провел ночь? Младшая наблюдает за приоткрытыми губками сопящего парня и надеется, что нет. По прибытии Карина расплачивается, бесчисленное количество раз доброго человека благодарит и вытаскивает Славу на улицу. Холодный воздух никакого влияния на него не оказывает, русалке для собственного спокойствия даже приходится проверить чужой пульс. Лестничные пролеты кажутся самым настоящим адом. Слава громко и очень жарко дышит ей в ухо, пока Карина с трудом находит в себе силы на новый шаг. Переступив порог квартиры, он валится на пыльный коврик, в добавок оставаясь придавленным чужим телом. Беря себе небольшую паузу на то, чтобы отдышаться, Карина с трудом вылезает из-под парня, осторожно переворачивая его так, чтобы тот не собирал носом грязь с пола. Он не высказывает никакого сопротивления, вроде бы, вполне довольный своим нынешним местоположением. Этим Карина пользуется — закрывает дверь и бежит приготавливать кровать, на которую после славину тушку и водружает. Тот подобно плюшевой игрушке — остается лежать так, как его положили, не шевеля ни единым мускулом. И только в этот момент, глядя на умиротворенное и беспросветно пьяное лицо, красноволосая наконец спокойно выдыхает. Заваривает какао, снимает со старшего кофту и ботинки. Изначально она планирует снять всю одежду, но дрожащие руки не могут стянуть даже футболку, а потому она оставляет все как есть. Мысленно пожелав парню спокойной ночи, она ворует с кровати плед и, укутавшись в него, садится за стол. Как такового разделения на кухню и комнату здесь нет. Единственное огороженное стеной помещение — совмещенная ванная и туалет. Это играет на руку — есть возможность следить за Славой. Она любуется совсем недолго, прежде, чем старший вдруг хмурится и свешивает голову с тихим: «Плохо…». Карина подрывается с места, хватает в ванной первый попавшийся тазик и подставляет его под него буквально за секунду до катастрофы. Пока того выворачивает, Карина наполняет стакан, садится рядом с ним, успокаивающе поглаживая по спине и плечам. Больно смотреть как тот горбится, как сжимает одеяло в кулаки, переживая очередной спазм. Слава упорно от воды отказывается, до сих пор не раскрывая глаз, влажные ресницы на которых теперь слиплись, но Карина настаивает на том, чтобы старший хотя бы прополоскал рот. Это активизирует новую волну, по итогу выматывая его настолько, что он становится не в состоянии положить голову обратно на подушку. Карина, как и обещала, не оставляет парня в такую минуту, пыхтит, окружает заботой. Вытирая чужие щеки бумажными салфетками, укрывая по самый подбородок, Карина боится представить, что Слава сейчас мог валяться запертым в туалете, страдая и захлебываясь в одиночку. Да, вероятно, он сам виноват в таком своем состоянии, но где же те друзья, которые должны быть всегда рядом? Когда Карине плохо, она всегда может позвонить Алишеру, почему же единственным важным человеком для Славы те парни посчитали её? Её, которую Слава терпит из последних сил? Когда дыхание спящего выравнивается, а живот прекращает агрессивно сокращаться, русалка принимается за уборку. В процессе, она несколько раз возвращается к Славе, как-то инстинктивно дотрагиваясь до его лба. Горячий. А может просто руки холодные и так кажется? Садится отдыхать Карина тогда, когда за однотипными домиками показываются первые лучи солнца. Она, как обычно, приветственно ему улыбается, протирая мокрые ладони вафельным полотенцем. Вернувшись в свой кокон из пледа, девушка начинает разбирать принесенные накануне журналы. Самые интересные — про животных, пролистывает в первую очередь, оставляя те, что с непонятными картиночками на потом. Время под славино сопение длится размеренно и неторопливо. Карина настолько зачитывается, что начинает шепетом комментировать отдельные моменты историй. Возможно, это и стало финальным толчком к пробуждению старшего. Он насупился от головной боли, ударившей толстым бетонным пластом. Одежда неприятно сковывала потное тело, Славе было плохо, но еще хуже от ощущения грязи на себе. Парень завошкался, выпутываясь из кома одеяла, с трудом сел на постели, припирая раскалывающийся череп рукой. В комнате светло, находится в столь ясной спальне непривычно — у самого висят плотные темно-серые шторы, из-за чего даже днем в помещении царит полумрак. Он раздраженно-заинтересованным взглядом окидывает лавандововое постельное белье, собственную сложенную кофту, покоящуюся на тумбе возле стакана с водой. Обрывки прошлой ночи восстанавливаются в гудящей голове постепенно, отдают мигренью, но это не мешает парень у наметать рамку пазла. Карину он застает с крупными мешками под глазами, с ногами забравшимся на стул. В целом её фигура выглядит нездоровой и чрезмерно уставшей. Из-под накинутого пледа высовывается только голова и одна кисть, перелистывающая странички журнала. Младшая возмущенно протестует: — На дне все не так! А Слава, разглядев на столе комикс про приключения желтой губки, усмехается и отвечает: — Естественно не так, рыбы же не носят штаны. Карина вздрагивает, теряясь в своих мыслях и действиях, отчего выглядит дерганной. Встает и тут же садится, хочет предложить воды, оглядывается в поисках стакана, что-то бормочет о самочувствии. У Славы кружится все перед глазами от таких телодвижений, потому он хрипит: — Я не говорил ничего странного? Карина не знает, что относится под данное понятие, но твердо говорит: — Нет. — Окей… — он машет головой, прогоняя сон. — Могу воспользоваться ванной? Вторая тут же жестикулирует. — Да-да, конечно. Старший удаляется, а красноволосая разочарованно закрывает журнал. Вероятно, она слишком растерялась, не успела до конца продумать их со Славой утренний диалог. Из-за этого она так оплошала… Точнее, не только из-за этого — пьяный Слава был чрезвычайно похож на того поющего на камне мальчика, с ним Карина чувствует себя равной, его не боится. Трезвый (а тем более похмельный) парень с холодным агрессивным взглядом младшую смущал. От него хотелось спрятаться, держать дистанцию, чтобы не обидел, не укусил. Пока на фоне шумит вода, красноволосая задумывается о чем-то неважном. Действительно у неё наступает кризис, когда Слава высовывает из приоткрытой двери голову с влажными растрепанными волосами и спрашивает: — Одолжу полотенце? У Карины в горле настолько сухо, что практически образовался песок. Приходится откашляться и заставить себя перевести взгляд от открытого кусочка загорелой груди. — Да, конечно, я принесу сейчас. — она подпрыгивает с нагретого места, порывается к комоду, но дверь за старшим закрывается, когда тот отвечает: — Тут же висит на сушилке чистое, я возьму. Карина так и оседает. Хорошо, что Слава сориентировался: у русалки не так уж и много нижнего белья и предметов личной гигиены, и все оно сейчас в обиходе. Побежала к комоду она по сути рефлекторно, прекрасно осознавая, что нераспакованных боксеров он там не найдет. Слава выходит через несколько минут и, не обращая внимания на сидящую на полу Карину, проходит к холодильнику. Тот встречает его худо-бедно: одно лишь ведерко с морской капустой и одиноко лежащий на блюдце недоеденный кусочек котлеты. Не густо. Старший всерьез расчитывал хоть как-нибудь позавтракать. Вторая, тем временем, тихо подходит сзади, глядя в пустоту холодильника из-за чужого плеча. Она даже последний пакетик какао выпила ночью, совсем предложить нечего… — Не хочешь сходить в кафе, позавтракать? У Карины перехватывает дыхание. Слава зовет её вместе покушать? Только вдвоем? Она уже готова отпустить лежащее на языке согласие, как вдруг понимает свое плачевное положение. Денег нет. Ей не то что в кафе, даже дома какой-то период придется довольствоваться святым духом. Девушка, проглатывая образующийся в горле ком, отвечает, натянув улыбку: — Нет, я на диете. Слава пожимает плечами. Карина даже не замечает как тот уходит, опомнившись только тогда, когда прикрывается входная дверь. Русалка медленно садится за стол. Глаза быстро заполняются слезами — она так безумно устала, что точно отключится если не во время истерики, то после нее. Карина не знает чего ожидала, но реальность оказалась слишком жестокой. Терпеть насмешки, бегать хвостиком, отдавать всею себя, из раза в раз упираясь в игнор, агрессию или показательное равнодушие — это то, что включает в себя понятие любви? Она благодарна, что Слава хотя бы не кричал, не обвинял. Лицо искажается в печальной усмешке, а водопад слез возобновляется с новой силой. Эх, а ведь мало того, что не кричал, даже пригласил вместе позавтракать, но… Карина сделала свой выбор прошлой ночью. Она роняет первые капли на деревянную поверхность стола и вспоминает еду, находяющуюся у неё в распоряжении. «Ладно», — думает она. — «Ведерко капусты вполне можно растянуть на неделю». Но отчего-то плачет еще сильнее. Её организм так слаб, ткани почти не восстанавливаются — на коже расцветают синяки от любых внешних воздействий. Просить у Алишера еще денег будет просто омерзительно по отношению к ней самой. Словно червь, склизкая мысль скрипит: «Друзья должны выручать», но Карина тут же находит контраргумент: «Нечего совершать добрые поступки для такого плохого друга, как я». Карина расходится во всхлипах с новой силой — в очередной раз она поступила подло. Ей верят, её ценят, а она только и умеет, что подрывать доверие. Может русалка и заслужила всех этих мук за свое скотское поведение? Все делают что-то для неё, а что она сделала для других? Сказала «спасибо»? По человеческим меркам этот обмен просто смехотворен и абсолютно не равноценен. Девушка погрузилась в самокопания настолько, что не заметила, как в квартиру вошел гость, а потому, когда в комнате раздается мягкий голос, Карина резко выпрямляется. — Нахуй такую диету, которая доводит до слез. — русалка смотрела на образовавшегося перед глазами Славу, как на Второе Пришествие. У старшего на лице дурашливая полуулыбка, он протягивает той рулон бумажных полотенец и продолжает: — Пойдем, я угощаю. Нечего себя мучить. Карина то слезы и сопли об рукава вытирает, да вот только остановить поток не в силах. Парень снисходительно вздыхает, отрывает квадратик салфетки и помогает убрать влагу. Карина обмирает, в своей неподвижности превосходя каменные статуи. Слава рядом, навис над ней и возится с её истериками. Может она действительно отключилась и сейчас спит? — Собирайся. — он освобождает проход. — Только быстрее, есть хочу безумно. Карина никогда еще не переодевалась настолько стремительно. Благо, она успел принять водные процедуры еще ночью, так что сейчас, помимо ободряющего умывания, ей особо ничего не требуется. Часть её боится, что Слава сейчас попросту уйдет, оставив её одну, и поэтому она не задерживается ни на секунду, даже лишний раз не взглянув зеркало. Парня она обнаруживает сидящим на корточках возле её сумки. Тот вертит в руках немного погнутую диадему, разглядывая знакомую вещь. — Я случайно сбил локтем. — сразу объявляет Слава, заметив чужой вопросительный взгляд. — Красиво. — Можешь забрать, если хочешь. — Решила все свое приданное разбазарить? — Слава убирает аксессуар к остальным. — Не думаешь, что можешь потерять себя? Карине так сильно хочется сказать, что первоначально это украшение и было создано только для Славы, но только поджимает губы. «Потерять себя»? А разве она когда-то себя находила? Была лишь отражением былой здравомыслящей Карины, которая любила восходы и разноцветные камушки. Младшая немного рассеяна от волнения, но сама она списывает такое поведение на сонливость. Забыла ключи, споткнулась о ступеньку. С кем не бывает? Слава никак не комментирует, сохраняя молчание до самого кафе. До него идет большими шагами, пока младшая плетется сзади, еле поспевая. От длительного сидения ноги так затекли, что сейчас не были готовы к такому темпу. Там он оказывается чуть ли не постоянным клиентом, о чем можно судить по яркой улыбке кассира. Девушка в форменном чепчике приветливо мурлыкает: — Здравствуйте! Вам то же, что и всегда? Карина стоит поодаль и молчит в тряпочку. Почему-то ей кажется, что она не имеет права высказывать какие-либо пожелания, ведь её и так кормят за чужой счет. Разве можно капризничать, бери, что дают. — Да, — по привычке кивает Слава, но затем дергается вперед, крутя головой. — То есть — нет! Вместо рыбных бургеров — куриные, будьте добры. Работница кивает, исправляя заказ, а Карина почему-то чувствует, как внутри разливается тепло. Он вспомнил и взял во внимание каринины прихоти? Они садятся за столик у окошка, друг напротив друга. Раньше Карина бывала в таких местах только с немногословным Алишером, предпочитающим сохранять молчание во время приёма пищи. Сейчас же Карина ощущала острую потребность в разговоре, да вот только вымолвить одно лишнее слово было страшнее смерти (а она знает о чем говорит). Экран славиного телефона загорается от пришедшего уведомления, и тот прочитывает его с усталым вздохом. — Ч-что такое? — красноволосая прочищает горло, чтобы не звучать так жалко. — Рассылка из браузера. Очередные экологические проблемы. Слово знакомое, но точный смысл уловить не удается. Кажется, это что-то связанное с деньгами? — Расскажи подробнее. — просит Карина с невозмутимым лицом. — Да что там рассказывать? — старший отмахивается. — Люди до сих пор в полной мере не осознают какая ответственность возложена на их плечи. Сколько слов сказано, сколько книг написано, а толку нет. Карина сожалеюще изгибает брови. Расстройство Славы ей отлично передается, хотя она полностью не уверена, о чем конкретно он горюет. Ей нравится с какой искренней раздосадованностью Слава об этом говорит. Не часто доводится видеть его волнующемся о чем-то. — Читал «Старик и море»? — Нет, но буду рада, если ты расскажешь мне о чем там. — находится младшая, скромно поднимая уголки губ. Слава явно воодушевляется. Так, словно давно хотел этим с кем-то поделиться, только вот достойного слушателя отыскать никак не мог. Парень рассказывает о проблематике великого текста, самой описанной в нем истории. Старается не заговариваться, делиться прочитанным без особого фанатизма, чтобы не наскучить, но Карина даже на секунду не отводит глаз, смотрит проникновенно и слушает сконцентрированно. Не отвлекается даже тогда, когда официант ставит перед ним поднос, полностью того игнорируя. Карине действительно нравится. Не только произведение, но и блеск в кофейных глазах. Если оно так впечатлило старшего, значит действительно стоящее. В один момент, когда она понимает, что должна поддерживать разговор, она резко вспоминает последнюю просмотренную с Алишером документалку. В ней также поднимались проблемы экологии, а потому она быстро подхватывает. Да и разве тому, кто живет в столь засоренной людьми среде нечего сказать на этот счет? Если бы она знала, что у мусора, коим травятся обитатели, масляных пятен, качующих по глади океана, есть специальное общее название — даже секундной запинки бы не произошло. В процессе беседы они незаметно для самих себя принимаются за пищу. Можно понять: аромат стоит просто великолепный, а желудки пустуют со вчерашнего дня. Слава время от времени недовольно хмурится или морщит нос, поднимая верхнюю губку. Карина в такие моменты становится неуверенней, прогоняет в памяти все, что наговорила, ища ошибку, но вот чужое личико расслабляется, и она продолжает говорить. Пропуская пункт со сконфуженным лицом, можно смело заявить, что парень сидящий перед ней, и тот, с которым она изредка пересекается в стенах учебного заведения — разные люди. Что же так гложит старшего, в чем причина его тоски? Так не любит учиться? Но ведь эта агрессия и безразличие сохранялась на любых их встречах. Голодные ребята уничтожают продовольствие с рекордной скоростью. Познания из фильма заканчиваются, Карина неловко смотрит на пустой поднос. Необходимо поблагодарить Славу и уйти. Но тот не дает вставить и слова: — На самом деле, обычно мне не нравится говорить с людьми о воде. Но с тобой это получается на зависть легко и… естественно что ли. — Карина напрягается, а старший начинает смеяться. — Связанно ли это как-нибудь с тем, что ты отравилась роллами? Кончики ушей розовеют, и Карина щипает парня руку. Она бы хотела забыть данный эпизод. — У меня очень болит голова от этой дурацкой музыки. — он знакомо морщится. — Может пойдем в более тихое место? На Карину словно ведро холодной воды вылили: мало того, что она настолько погрузилась в их диалог, что перестала слышать действительно странную мелодию, так еще и совсем забыла о славином похмелье. Перед глазами возникает сцена, где старший бьется головой в такси, и девушка удивляется, как тот вообще умудряется здраво мыслить. — Может тогда тебе лучше стоит отлежаться дома? Слава не выдумывает отмазки, честно отвечая: — Не хочу. Тогда он высказывает предположение о том, что Карине самой хочется домой и она просто ищет повод, чтобы убежать, но искренность в чужих глазах это опровергает. На улице действительно в разы тише и спокойнее. Карина набирает полную грудь свежего воздуха, подмечая, что в кафе всё-таки было душновато. Они в комфортной тишине добредают до лавочки, садятся не совсем на разные концы, но на приличном друг от друге расстоянии. Слава опять шипит, хмуря брови от нового приступа боли, а Карина свои порывы вновь не может удержать: прикладывает ладошку к раскаленному лбу. Она почему-то думала, что даже если старший ее брезгливо не оттолкнет, то точно попросит убрать, но тот действует вопреки ожиданиям. Губы Славы свернулись, выпуская низкий звук «о-о», рука взметнулась вверх, чтобы каринину кисть плотнее прижать. — Какая холодная… — Карине кажется, что она видит идущий от Славы пар. Пока старший с закрытыми глазами производит теплообмен, красноволосая не может не улыбнуться. Хотя бы потому, что они впервые сидят вместе по собственной воле, а не из-за стечения обстоятельств. Да, может не вплотную, может они довольно сдержаны, но разве это важно, если в основе всего этого лежит настоящее желание, а не подчинение ситуации? Не было напряжения, не было нужды судорожно искать новую тему для обсуждения. — Кажется, стоит прекращать пить? — подметила Карина. — Стоит. — подтвердил второй. — Надо будет купить воды на обратном пути. Доносится крик каких-то неизвестных птиц, легкие порывы ветра тревожат листву. Между ними вновь завязывается лёгкий диалог, в процессе которого они просто делятся вкусовыми предпочтениями. Карина, которая до этого момента считала, что Славе абсолютно неинтересна, была вне себя от пронзительного взгляда старшего. Он самозабвенно описывает сказочные вспышки фейерверков, с улыбкой рассказывает о крабовом мясе. С удовольствием и уважением выслушивает вторую. — Это самый вкусный чай, который я когда-либо пил. — делится парень. Карина сначала думает сказать о какао, но начинает стесняться своего скудного гастрономического опыта. Как она может говорить о чьем-то превосходстве, если даже не видела конкурентов? — Я не пробовала чай никогда. — Что? — на Чудеса Света не смотрят столь удивленно. — Серьезно? Аллергия или… — Нет, просто не доводилось. — Карине не нравится, что они так заостряют внимание на теме, в которой она мало смыслит. Слава кивает, переводя разговор куда-то в сторону кинематографа. И все же, как бы не хотелось, прогулка не может длиться вечно. Когда они оба чувствуют, что порядком устали, старший говорит, что собирался дойти до продуктового. Карина соглашается составить компанию, сопровождая парня в процессе совершения тем покупок. И она не ожидает, что на выходе из помещения Слава вручит ей одну из купленных коробочек. — Это тебе. Он с персиковым деревом и клубникой. Очень вкусный. «Последний раз, когда ты так говорил, меня рвало в туалете возле моего куратора», — думает Карина, но бордовую упаковку с интересом разглядывает. — Вероятно, если бы был чай с рыбой, он бы стал твоим фаворитом? Слава пожимает плечами. Когда он решает наконец передать коробочку, мимолетно касается чужих еще более замерзших пальцев, шепча на несколько тонов ниже: — Карина, спасибо. У неё по спине бегут мурашки, она зацепляется глазом за золотые буквы: «Для самого дорогого человека». Слава расхваливает вкус, он не участвовал в оформлении упаковки, поэтому Карина запрещает себе думать о скрытых смыслах такого презента. Это не книга, здесь нет худождественных деталей. — Спасибо тебе. Карина долго смотрит ему в след, прекрасно понимая, что завтра, все будет как прежде. *** А потому всем телом вздрагивает, когда Слава здоровается с ней первый. Она пару раз глупо моргает, ничего не отвечая, убеждая себя в том, что ей послышалось. Но старший протягивает руку, и Карина принимает ее как дар: с широкой улыбкой, осветившая, кажется, весь корпус, и прожигающим грудную клетку сердцем. Впервые Слава предложил ей рукопожатие в качестве приветственного жеста. С этого дня это становится традицией. И это еще не все: однажды она приходит на совместную с тем пару и замечает, что Слава сидит на её месте, на свой же стул положив рюкзак. Русалка распознает этот знак, как желание Славы побыть в одиночестве, но стоит ей приблизиться, тот расходится в милейшей улыбке. — Я занял тебе место. Карина не верит услышанному. Слава ждал её? Хотел с ней сесть? Это точно не один из её нездоровых снов? Девушка с большими серьгами дуется где-то позади, а Карина с благоговением раскладывает вещи на освобожденную часть парты. Голоду русалки подкосить также не удалось. Знакомые, подметив, что Карина перестала носить с собой контейнеры с аппетитно пахнущим перекусом, стали активно предлагать свое. Та даже отказывалась, боясь, что в жизни (особенно учитывая, что она может скоропостижно закончиться) не расплатится за такую доброту. Но никто взамен ничего не требовал: казалось, что они даже были рады накормить скромную девчонку. Слава из дома ничего обычно не приносил, но в стороне не остался: покупал младшей молочные коктейли или соки. Все действительно начало налаживаться, она даже получила стипендию. Сама Карина не видела свои успехи настолько высокими, чтобы получать за них награду, считала, что над этим похлопотало агентство. В любом случае, дополнительные карманные — это здорово. Кроме продуктов тратить её особо не на что, поскольку нет нужды платить за жилье, предоставляемое агентством на шесть месяцев безвозмездно. Поэтому Карина покупает тот самый персиково-клубничный чай, который при следующей же встрече вручает Алишеру. Она может поклясться, что невозмутимое лицо на мгновение исказилось, когда старший прочитал надпись на упаковке. Изогнулись брови, дрогнула нижняя губа. — Не стоило тратиться… — пробурчал он, а Карине захотелось закричать. Он расходовал на младшую такие огромные суммы, а сам смущается при малейшем знаке внимания! Никуда не годится. Мысли о том, что Алишеру подарок не понравился улетучились в их совместную с Диларой встречу, куда старший принес тот напиток заваренным в термосе. Весь вечер они передавали его между собой, и Карине казалось, что тепло внутри не только от вкусного чая. Теперь, когда в её бюджете появились деньги, коими она может распоряжаться по своему усмотрению, Карина решает вложиться в поддержание хороших отношений и, возможно, благодарность за помощь в трудную для неё минуту. Она покупает леденцы в бархатном мешочке и каждый день угощает ими знакомых в институте. Первое время к этому относятся с недоверием, даже Слава смеряет её фирменным презрительным взглядом, но вкуснейшая фруктовая карамель заставляет их сменить свое мнение. Доходит до того, что Карина привязывает себе этот мешочек на рюкзак. Слава сравнивает её с феей, и младшей такое сравнение приходится по душе: смакует свое счастье, не ждет чьих-то подачек. Расшивая мешочек бусинками, Карина наконец чувствует себя значимой и живой.