Без ума от рубинов

Он обходит санузлы, стучится в закрытые комнаты, нервируя уединившихся парочек, а после спускается вниз. Там он обнаруживает девушку, кривляющуюся на камеру в карининой короне. Он довольно грубо сдернул ее, кажется, выдрав парочку запутавшихся волос. Та завизжала, начала покрывать его матами, из которых парень понял, что аксессуар валялся на полу. Эта информация ситуацию усугубила: почему Карина отказалась от явно дорогой побрякушки? Её избили? Похитили? Она куда-то сбежала? Все тело покрылось мурашками, и парень выскочил на улицу. Темно, хоть глаз выколи. Могла ли эта чудная девчонка в порыве обиды убежать в лес? Слава крепче сжимает диадему: если что, это облегчит поиск с собаками. Изо рта пошел пар. Где её сейчас искать между деревьями? Но он не успел как следует обдумать этот вопрос — Карина оказалась совсем рядом. Сидела на бордюре, сгорбившись обнимая коленки. Слава почувствовал укол совести, но это вызвало только больший гнев. Что эта красноволосая себе позволяет? Зачем вызывает у него такие странные непривычные эмоции? Парень несется к Карине с такой скоростью, что та практически подпрыгивает на месте, услышав крик: — Ты идиотка?! Карина на мгновение устанавливает зрительный контакт, и именно это заставляет парня замереть. Что это сейчас было? Все тело словно пронзила судорога, он забыл как дышать. Все страхи, все желания, все мечты — в этих глазах было абсолютно все, что хранит в себе Слава. Он чувствовал подобное в их первую встречу, но не придал этому тогда особого значения. Обычные заурядные глаза цвета бледноватых водорослей. Почему его так переклинивает? — На улице холодрыга, а ты, вместо того, чтобы быть со всеми в доме, сидишь здесь. Чего ты хочешь добиться? Младшая еле слышно всхлипывает, жалея, что вообще решила поехать сюда. Она настолько ненавистна Славе, что тот даже вышел накричать на неё. Ей тоже хочется быть значимой, тоже хочется, чтобы Слава её искал. Но это все глубоко в душе, на деле же, она мечтает раствориться во тьме, дабы не мозолить старшему глаза. Тот от молчания приходит в бешенство: — Почему не уехала домой? Позвонила бы другу, он бы тебя забрал! — А как бы ты добирался? — Карина так и не решается поднять голову, разглядывая камушки на асфальте. — Хотела подождать. Парень пропускает еще один удар: несмотря на его скотское поведение (он продолжал оправдывать его своей правотой), Карина все равно о нем думала. В попытке защиты своей гордости он продолжил кричать: — Ты совсем больная?! А если бы я решил до утра там остаться?! — До утра осталось то… Я бы подождала. Слава достает свой телефон и ужасается, увидев время. Он скрипит зубами, прикидывая, сколько и без того Карина прождала его здесь. Ветер шевелит листву, а вместе с ней и Карину, продрогшую до костей. Парень смотрит на хрупкий силуэт, выглядящий еще более незащищенным в желтом свете фонаря. — Скажи мне свой номер. Карина опешила от такой просьбы, но быстро взяла себя в руки и продиктовала цифры. Слава набирает, чтобы его номер остался у Карины, но телефон младшей давно разряжен. — Пошли в дом, — Слава выдыхает и делает шаг по направлению к двери. — Это плохая идея… — она начинает отнекиваться, но резкий крик Славы её затыкает. — Хватит строить из себя вселенского мученика! Я не собираюсь тут стоять и уговаривать тебя. Не желая гневать Славу еще сильнее, Карина повинуется. Когда они входят в теплое помещение, Карина все-еще дрожит. Слава случайно касается её костяшки и сам подмерзает: об Карину можно пиво охлаждать. Он снимает худи, обнажая свою старую футболку с логотипом рок-группы, накидывает его на худые плечи, ясно видные сквозь прозрачную рубашку. Карина в сменах настроения парня разобраться никак не может, а потому не уверена должна ли идти за ним. Но старший, отойдя на пару метров, оборачивается, подзывает к себе. Они, и еще пара ребят устраиваются на диване перед работающим телевизором. На нем играет какой-то клип, где блондинка, несмотря на все ухаживания парня с цилиндрической головой, всячески его отталкивает. Сама композиция не слышна, заглушаемая музыкой льющейся из колонок. Карина видит в происходящем на экране свою историю, а потому проникается жалостью и пониманием к главному герою. — Почему она с ним так? — Карина рассуждает вслух, а потому не ожидает, что Слава вдруг начнет отвечать. — Потому что как бы он не старался, без взаимности ничего не выйдет. Любить за двоих никто не в состоянии. Карина чувствует, что голова закипает, в ушах слышится непрекращающийся звон. Может это от алкоголя, который ей впихнули желая согреть, а может от басов, заставляющих вибрировать посуду на столе. Понимая, что терять ей все равно нечего, и что все то немногое доверие она уже разрушила, русалка опускает голову на славино плечо. — Прости, что испортила тебе этот вечер. Я отплачу тебе чем-нибудь. — Слава, соглашайся, думаю, ты не будешь против, если её задница поработает на тебя, — смеется кто-то рядом с ними. — Она сидела на холодном камне несколько часов, пусть согреется. Возможно, последняя фраза была уже сном, как и возникшее ощущение чего-то постороннего на её голове, но даже в таком случае, Карина не хотела отказываться от этих воспоминаний. Выходит из состояния сна она так же неожиданно, как и входит: из-за треска стула, на который кто-то неудачно приземляется пятой точкой. Она вскакивает, уже через полсекунды осознавая, что лежала на коленях Славы. Тот безэмоционально шипит: «придурок», глядя на тушу, напоминающую в своих попытках встать перевернувшегося на спинку жука. Во рту отвратительный смрад, а язык вовсе отмер, судя по ощущениям. Подниматься с нагретого местечка так не хочется, но смущение побеждает, и Карина принимает сидячее положение. Отвести глаза от бедер удается с трудом. И почему она не помнит какого было на них дремать? — Во сколько приедет Алишер? — спрашивает Слава, поочередно приподнимая ноги и укладывая их обратно. Затекли. — Должен примерно в пол седьмого. — Через десять минут. — заключает он, обратившись к электронным часам. — Можем, в принципе, спускаться уже вниз. Карина кивнула, стягивая теплую толстовку. Вероятно, она должна забрать ее и постирать, и только потом вернуть чистую, но Слава забирает ее без каких-либо возмущений. Дом заметно опустел — добрая половина гостей не продержалась до утра и разбрелась по домам еще ночью. Оставшиеся герои занимались уборкой или попытками собрать воспоминания о вчерашнем дне. Они профессионально лавировали между лежащими на всех плоскостях телами, даже не отдавив ничью конечность, хотя, возможностей было очень много. Свежий воздух отрезвляюще ударил в лицо. Карина проморгалась, щурясь от яркого солнца. Машина Алишера стояла почти там же, где сидела Карина. Поездка опять в гробовом молчании. Может младший так реагирует на присутствие Алишера? Но он вроде как относится к нему уважительно, с чего бы в его обществе пареньку быть таким незаметным. Он попросил высадить его на остановке, поблагодарил старшего и выскочил из автомобиля, не взглянув на Карину. — Сильно устала? — подал голос старший. — Ничего, если мы заедем на заправку? — Нет. — девушка вдруг опомнилась. — Куда? — В баке осталось мало топлива. Бензина. — разъяснял Алишер, сворачивая с маршрута. — Это почти как кровь, только для машины. — И есть места, где его разливают? — Ну да. — Можно набрать емкости и возить его с собой на всякий случай. — Слишком много с этим возни. Да, канистры с топливом тоже продаются, но мне проще так. Карина прокрутила услышанное еще раз и вдруг побледнела. «Продаются»? Значит поездки обходятся Алишеру в копеечку? Русалка вдруг ужасается тому, что натворила: она по сути вынудила старшего ехать в несусветную даль за свой счет. Она поникла еще сильнее: как партнер — ужасна, как друг — вообще беспрецендентный случай… Разве она могла таким подлым образом подрывать оказанное ему доверие? Разве это красивый поступок по отношению к Алишеру, который делает для неё все и даже больше? Карина пришла к странной мысли о том, что должна платить всем, кто перекидывается с ней больше двух слов. Словно это своеобразная услуга, которую они оказывают такой недотепе. Ей хочется позвонить всем, с кем пересекалась за время проведенное на суше и извиниться. Искренне попросить прощения, чтобы те хотя бы не держали зла за потраченное на неё время. Старший же смотрел на понурого пассажира сострадательно. — Я собираюсь сегодня встретиться с Диларой. Не хочешь присоединиться? Мысль о девушке вмиг перекрыла все остальные. Они не виделись три недели, и этого времени было более, чем достаточно для того, чтобы соскучиться. — Правда можно? Алишер незаметно улыбнулся, радуясь, что смог хоть немного поднять ей настроение. Договорились на вечер: сегодня не должно сильно похолодать. Единственной ошибкой было оставить Карину наедине с её нестабильным моральным состоянием. Дверной замок противно трескнул, после чего комната погрузилась в гробовое молчание. Карина тут же отвернула зеркало, показывающее ненавистный образ. На щеках обновились некогда испарившиеся соленые дорожки, в то время как горло отвратительно запершило. Девушке не нужно было смотреть — она знала, что жемчужинка чернела. Пальцы тряслись в ужасном нервном тике, Карина задыхалась, повторяя в голове одни и те же вопросы: как правильно любить? Как правильно жить? Как со всем этим справиться? Она захлебывалась в рыданиях, обращаясь ко всем знакомым: «Мне жаль, что я не оправдываю ожиданий. Мне жаль, что я не такая, каким должен быть человек. Мне жаль, что я существую.» Она содрала все стразы с рубашки, убрала подальше все свои украшения, калеча подушечки об прочные нитки, отрывала бусины с кофты. Когда последний шарик укатился под кровать, она села прямо посреди своей небольшой комнаты. Порезанные пальцы кровоточили, одежда стала выглядеть уже не так презентабельно. Карина покровительствовала в хаосе из валяющегося тряпья, блестящих камушков и разбитых ракушек. Утирая слезы, тем самым размазывая алые следы по скулам, русалка потерянно пялилась на осколки гребешка китайской мактры и чувствовала себя такой же разбитой. Словно здесь и сейчас, с последней оторванной бусинкой умерла не только её индивидуальность, но и она сама. *** Встретила Алишера она в его же заляпанной толстовке и накинутым на яркие волосы капюшоном. Старшему не нравилось посеревшее лицо, с уголками губ, тянущимися вниз, но что он может сделать? Сердцу не прикажешь. Поэтому, он решил действовать теми методами, которые были ему доступны: вкусная еда всегда отводит заботы на второй план. Пусть и на время. Он думал купить газировку или сладости, а потому был очень удивлен услышав просьбу Карины о роллах. — Дилара будет очень рада, она мечтала их попробовать! — Мне казалось, что ей не нравятся вещи связанные с человеческим миром, — он поднял бровь. — Она отталкивает их, потому что боится привязаться, полюбить их, а потом резко лишиться. На моем веку я не встречала ни одной русалки, которая не хотела бы приобщиться к вашей культуре. Которая не хотела бы выйти наверх. — Почему так? — он притих. — Никто не захочет возвращаться в ад, даже если прожил там много времени. Этот диалог ввел Алишера в интенсивные раздумья. Его брови сдвинулись к переносице, между ними образовалась напряженная складочка. Карина бездумно отбивала ногой в такт играющей в машине музыке, жуя купленные в том же ресторанчике онигири. Всё-таки рис пришелся ей очень даже по вкусу. Сглотнуть пищу в этот раз не получилось — ассоциативный ряд опять привел её к Славе, без которого она, вероятно, не скоро бы еще попробовала эту диковинку. И почему все всегда упирается в него? Она вдруг вспомнила, как злилась на Дилару за то, что та не задумываясь из раза в раз упоминала Алишера. Иронично. От чего убегалв, к тому и пришла. Бесспорно, встреча с Диларой была одним из лучших её решений за последнее время. Стоило ей выйти на песчаную поверхность и увидеть бирюзовый хвост, как чувство светлой нежности залило сердце. Она повалила сидящую подругу, забираясь со своими удушающими объятиями сверху. Но та была совершенно не против: красиво и звонко смеялась, водя мерзлыми ладонями по чужой спине. Понимая, что с Алишером они не виделись столько же, она отходит, позволяя влюбленным поприветствовать друг друга. Старший принес с собой заряженный ноутбук, установил его на закрытый чехол и запустил какую-то простую комедию. Сейчас им всем нужно расслабиться, нечего забивать голову фильмами с философским смыслом. Они расположились за крупным валуном, не очень далеко от воды, чтобы Диларе было комфортно и безопасно. Та сразу замечает изменения, произошедшие с близкой: пропали свойственные уникальные украшения, сияющее в первые минуты на суше личико осунулось. Онп пару раз пыталась поинтересоваться у Карины её успехами, но младшая каждый раз ненавязчиво такие поползновения пресекала, намекая Диле, чтобы она её не трогала. Еще не время. Брюнетка вопреки этому еще раз аккуратно поднимает щепетильную тему, но, не получив никакого ответа, переключается на роллы, которые привели её в восторг. Алишер поглаживает гладенький хвост, не позволяя себе лишнего, а Карина просто сидит рядом, иногда укладывая голову на плечо Дилары. Она не чувствует себя лишней, чувствует себя частью семьи. Здесь, рядом с Дилей и Алишером её дом. С ними же голова хоть на время, но становится свободной от пожирающих тревог. К своему же удивлению, на эту ночь она забывает о Славе. *** Алишер дает немного денег, чтобы Карина могла покупать себе завтраки в институте, но та слишком увлечена планом благодарности и извинений за свою скучную компанию. Она покупает печенье в виде рыбок, улыбаясь при виде их золотистой обжарки. Да, не совсем морепродукты, но он рассчитывает получить бонус за оригинальность. Славу она подлавливает у шкафчиков, когда тот разговаривает с неизвестным Карине парнем. Она протягивает коробочку со скупым: «Прости за вчера», и быстрым шагом идет на лекцию, не удосужившись даже поднять на парня глаза. Тот пару секунд пребывает в культурном шоке, разглядывая печенье. Что движило им в этот момент сказать сложно, но в Славе словно просыпается все одновременно: злость, жалость, стыд. Съесть это печенье равно унизиться, покалечить свою и без того подбитую гордость. Он уже заносит коробку над мусоркой, когда его собеседник с возмущенными криками отбирает выпечку. Во взаимоотношениях с Славой все возвращается на круги своя. То есть, на нулевую отметку. Они время от времени здороваются, иногда стоят в одном сборище людей. Отправной точкой для и без того печального Карины стал день, когда она пришла на совместную со старшим пару и увидела сидящую рядом с ним девушку. Та ядовито сверкнула глазами, а после всем корпусом повернулась к парню, показательно с ним заигрывая. Именно в этот день, по приходу домой она с комом в горле перевернула лист календаря. *** Карина теряет мироощущение, забывает, что значит жить. Каждый день похож на предыдущий, проходит по заранее написанному сценарию. Посещать институт становится все тяжелее, она живет от выходных до выходных, в которые всласть отсыпается, медленно сходя с ума от стоящей в квартире тишины. А еще она скучает. Безумно скучает по плотности воды, тому как играются в ней блики солнца. По колышащейся от подводных течений растительности, по разбросанным на дне уникальным ракушкам и камушкам. По Диларе и её задумчивому взгляду. Чтобы перебить желание вернуться в воду (которому не суждено сбыться), она пыталась искать плюсы в нынешней жизни. Не кривя душой, многие дары человеческой цивилизации ей симпатизировали. Она любила богатое разнообразие явств, мягкую постель с пушистым пледом. Ей нравились деревья, собаки, яркие билборды и транспорт. А еще она влюбилась в то, что Алишер назвал «фейерверками». Яркие разноцветные вспышки были где-то совсем далеко, за многочисленными серыми домами, но Карине хватило кусочка увиденных блесток, чтобы прийти в восторг. Иногда ей снились эти фейерверки, только в её снах они с Славой стояли прямо под ними, вдвоем наслаждаясь чудесным зрелищем. Позднее, его сменили Алишер и Дилара, но горечь пробуждения осталась той же. Она не имела права просить много, поэтому просто надеялась, что сможет увидеть чудные огни хоть еще раз. — Почему ты не носишь больше те цацки? — спросил её однажды знакомый. — Так нравилось их разглядывать каждый раз. Карина тушуется, в её голове возникают несостыковки: её украшения кому-то нравились? Она не трогала свою сумку с той злополучной вечеринки, и не планировала делать это в ближайшее время. Несомненно, она все еще любила своих малышей, но не могла позволить себе носить их там, где выделяться считается позором. Они были рождены, чтобы сиять, как можно достать их в месте, каждый житель которого считает своим гражданским долгом облить другого грязью? — Хочешь, я могу подарить тебе что-нибудь? — ей самой то они уже не нужны. Тем более, это должно сойти как плата за проведенное время. — Ты можешь просто сказать где их покупала, что уж мне тебя оббирать. — Я… сама делала. — Ого! — его глаза, в привычном состоянии напоминающие полумесяцы, округлились до состояния полноценной луны. — А почему ты никогда не рассказывала нам об этом? Уверен, нашлось бы очень много людей, желающих приобрести твои изделия. Карина никогда даже примерно не задумывалась о том, чтобы продавать то, что создает. Она всегда считала это искусством, с таким трепетом относилась к каждой вещице. Украшения были уникальными, никогда не напоминали друг друга по форме или сочетаниям. Девушка вдохновлялась чем-либо, а потом отражала саму суть в своих произведениях. Казалось, что обмен на деньги только обесценит все то, что она вкладывает. Когда на следующий день она принесла этому парню браслет, его улыбка разрослась до самых ушей. Он тут же застегнул его на запястье, любуясь различных форм ракушками. Довольный необычной вещицей, он тут же начал предлагать Карине хотя бы небольшую плату. Русалка как могла отказывалась от нее, но в качестве уступки была вынуждена согласится на стакан какао с зефирками. Парень так воодушевленно расхваливал ювелирную работу, что не заметил идущего навстречу Славу. Столкновение с хмурым одногруппником его не смутило: — Смотри, классный же? Слава посмотрел на него сверху вниз, после чего важно изрек: — На Карине смотрелось органичней. Русалка не издала ни звука, но была довольно поражена услышанным. Парень запомнил этот браслет на ней? Но как, ведь его взгляд был всегда направлен в противоположную от красноволосой сторону? — Не отходи от темы, — он шутливо покрутил гремящими подвесками у чужого лица. — Да, он очень красивый. Слава тут же уходит, а Карина остается с целым ворохом вопросов, ответы на которые получить так же страшно, как и невыносимо желанно. Почему-то тот взгляд, которым одарил её старший, воспринимается как намек на наличие двойного дна у его последней фразы. Может он имел в виду не только браслет, но и его создателя? Ответ она так и не узнает, да и саму ситуацию вскоре забывает: находятся проблемы посерьезней. Кажется, словно времени еще очень много, но иногда Карине мерещится, что смерть дышит ей в затылок. У неё начинаются трудности со сном, она часто просыпается по ночам, вскакивая в холодном поту. Иногда теряется между сном и реальностью, слышит ночами голоса вокруг себя и никак не может отделаться от ощущения поглощающей её пустоты. Пару раз в отчаянии она звонила Алишеру, но тот не брал трубки, утром оправдываясь, что ставит телефон на беззвучный, дабы выжать по максимуму из отведенных на сон шести часов. В качестве извинений он даже привез ночник, но тот не сильно исправлял ситуацию. Несмотря на то, что их общение свелось к самой минимальной отметке, почему-то у других сложилось мнение о том, что Слава и Карина отлично ладят вдвоем. Именно поэтому, когда на повестке дня образовался еще один ивент, как-то по умолчанию решилось, что красноволосая должна приехать именно с ним. Тот не был особо против, принял это как данное, поэтому просто попросил Карину подойти к территории института, откуда он заберет её на такси. Карина и не собиралась никуда ехать, но как можно отказать, когда Слава сам проявляет инициативу? Да, с чужой подачи, но и пистолет у его затылка никто не держит. Рассматривая это как возможность наладить отношения, русалка соглашается с условиями, хоть на подкорке сознания не верит в успех предприятия. В этот раз она собирается буквально за пятнадцать минут до выхода: расчесывается, надевает алишерову футболку с какой-то жизнеутверждающей английской надписью, натягивает обычные черные брюки. — Принцессу лишили короны? — было первым, что сказал парень увидев её. — Она по собственной воле отреклась от престола, — Карина деловито задрала подбородок, складывая руки на груди. Слава покачал головой и, как обычно, уткнулся в телефон. Насколько младшая понимала, кто-то из приглашенных сейчас в кафе быстрого питания, а другие пишут им то, что хотели бы съесть. — Я заказал нам два бургера. Они безумно вкусные, попробуешь. Девушка не спорила. Промолчала в знак согласия, и отвернулась к окну. Горло першило от обиды и боли, что не утихала уже несколько недель. Слава был более спокоен: тихо мычал в такт радио, чем заставлял Карину мыслями вернуться в их роковую для русалки встречу. Ей кажется, словно она видит образ поющего мальчика в темном стекле. Такого непорочного, утомленного и безутешного. Имеет ли он хоть что-то общее с тем парнем, сидящим рядом? Только случайные проблески человечности, пробивающиеся сквозь толстую скорлупу безразличия. Но они настолько редкие, что русалке искренне начинает казаться, что весь созданный в её голове идеализированный образ не имеет с реальностью никаких состыковок. Она вышла за принцем, но не смогла заинтересовать даже отъявленного разбойника. Она вздыхает, водя ногтем по запотевшему от собственного дыхания стеклу. Может не всем сказкам суждено закончится счастливо? Ведь чье-то «нет», всегда ознаменовывает «да» для другого. Счастье одного строится на несчастье второго. Карине просто не повезло в распределении ролей. Ей бы хотелось посмотреть на ту, кто действительно достойна звания «принцессы». Просто для себя, чтобы понять, чего не хватило, что было не так. Местом прибытия оказалась квартира. Людей было меньше, чем в предыдущий раз, но из-за размера территории плотность людей на квадратный метр была куда больше. Русалка слонялась по залу как безликая тень, пробивая себе путь к диванчикам. Её «идеей фикс» было первым делом поужинать. Сегодня с приемами пищи вообще была настоящая неразбериха, да и к тому же, чем еще здесь можно заняться? Танцевать под бьющую по ушам музыку не хотелось, напиваться до беспамятства тоже. По хорошему, им бы со старшим поговорить, но под вкусный перекус всегда лучше разговоры строить. Когда они с парнем наконец-то нашли себе свободное место, к ним подошла явно уставшая особа: — Какие у тебя были, Слава? — девушка напряженно бегала глазами по чеку, когда Слава вдруг приблизился к ней. — А какие тут самые вкусные? — практически промурчал он, чем скорее разозлил, чем смутил ту. — Просто сейчас никакие не получишь и все. — Какие мы злые… — Я ждала пока они сделают этот заказ почти сорок минут, Слава, если ты сейчас не скажешь нормально, то они станут моими. Парень засмеялся и выудил из огромного бумажного пакета свой заказ. Разложил все его нескромное содержимое, сказав Карине, что может брать все, что душа пожелает. Но не успел приступить к его уничтожению, как мимо проходящий знакомый жестом ему что-то показал, после чего он подорвался с места, оставив Карину одну. Та ни капли не расстроилась — это было ожидаемо. Секундомера при себе нет, но, кажется, Карина идет на рекорд. Она начала с гамбургера, и сделать больше одного укуса не смогла — рыбная котлета… Почему так не везет? Слава заказал именно рыбу, зная, что Карине от нее плохо? Думать о том, что это хитроумный план по выкуриванию Карины с вечеринки, не хотелось. «Слава — хороший», — всплывает в голове, и девушка закрывает рот рукой. Карина начала кашлять, проглоченный кусочек норовил выйти наружу. Что ж такое… Уже не в первый раз она попадается на этот крючок, почему жизнь её ничему не учит? С каждым днем она становится все более беззащитна перед любыми пакостями, которые только могут произойти с её организмом, поэтому даже легкое отравление ощущалось как предсмертные муки. Глаза заполонили слезы, прибывшие совместно с жутким кашлем. Она практически впала в абстракцию, сгибаясь пополам. Карина осмотрела толпу, ища хоть какую-то помощь, как вдруг её взяли за руку и поволокли в сторону туалета. Спасителем оказался её куратор. Он был уже не таким улыбчивым и дружелюбным как в их первую встречу. Приставлял наполненный водой стакан к бледным губам, и заставлял принять таблетку от тошноты со строгим беспристрастным лицом. — Что с тобой? Какой срок? — спросил он, подавая Карине бумажное полотенце. — У меня аллергия на рыбу. Я не знала, что закажут еду с ней, поэтому и отравилась. На суше я почти два месяца, — отчиталась красноволосая. — Тот, кто заказывал, не знал о твоей аллергии? — Я говорила, но… наверное нет, — «вероятно, он был слишком занят флиртом с той девушкой, чтобы вспомнить об этом». — Ладно. С кем ты? — Марлов Слава. — У тебя уже жемчужина почернела на треть, твой организм очень уязвим. Лучше тебе отправляться домой, — Карина не чувствует силы в ногах, пытается подняться, но те трусятся. — Я найду этого Славу, тебя нельзя оставлять одной. — Нет, прошу! — она резко шагает вперед, отчего чуть не валится на кафельный пол. — Просто проводи меня до остановки, ладно? Куратора такой поворот событий не устроил: он начал вещать нравоучения, пытался образумить младшую, но безуспешно. Ничего не оставалось. Он сдался, и посадил Карину в автобус, после попросив, чтобы та отписалась о своем состоянии. Карина ехала домой в паре с разрастающейся в груди дырой. Она не пробыла на «празднике жизни» и полчаса, спрашивается: «Зачем вообще все это?». Русалка просто надеялась, давала шанс, хоть прекрасно знала, что он не оправдается. От выстроенных замков давно остались одни руины, но Карина упорно сидит на них в ожидании феи-крестной. Дома она долго лежит с закрытыми глазами, пытаясь восстановить дыхание. Она увядяет, и это заметно, сейчас ей нужно тщательнее следить за здоровьем. Да вот только смысла нет — как не крутись, исход будет одним. Уверовать в неизбежный провал на втором месяце из шести — это неправильный настрой, у неё еще целых четыре месяца, в два раза больше, но Карина абсолютно теряет запал. Нет мотивации, нет сил, есть только цель, которая, за последнее время, стала совсем недостижимой. Она уже отлично усвоила, что значит быть нуждающейся, и ей очень хотелось бы почувствовать себя нужной.