Сказка сказывается

Иван разлепил глаза с трудом, рана хоть и затянулась, но неприятно саднила. Он кое-как сел, держась за плечо, снаружи уже светало, а змейка сидела у входа тихая и напряженная, что-то выглядывая в основном помещении пещеры, потянувшись, царевич быстро свернул одеяло и, спрятав его, подошел, протягивая Скарабее руку, чтобы она могла тоже отдохнуть. Снаружи было тихо, гроза, бушевавшая половину ночи, к утру стихла, слышался только тихий шелест листьев, движимых ветром. Иван осторожно выбрался из своего убежища, чудом не оцарапавшись о край скалы, да так и замер. Причина беспокойства Скарабеи спала, удобно расположившись посреди пещеры. Там, около догоревшего костерка, растянувшись на небольшой подстилке спал тот, от кого царевич так удачно прятался весь вчерашний день. Бочком прижавшись спиной к стене и стараясь не издавать лишнего шума, Ваня двинулся было к выходу, как Скарабея неожиданно вынырнула из-под рубашки, быстро мотая головой, и концом хвоста указала на еле видное что-то, заслоняющее выход, что-то по своей структуре напоминало паутинку. Иван про себя тихонько взвыл, колдун подстраховался, колдовством своим закрыв единственный выход из пещеры, а сам безмятежно спал, досматривая последний сон. Единственным в этой ситуации решением было схорониться в их убежище до поры до времени, пока чародей сам не покинет свое временное убежище, дав им возможность покинуть эту ловушку. Иван осторожно двинулся обратно в сторону своего схорона, когда с потолка откуда-то из угла посыпались небольшие камешки, задорно скача по каменному полу, своим стуком разрезая царившую в пещере безмятежную тишину. Царевич замер ни жив ни мертв и одним сердцем почувствовал надвигающуюся угрозу, опрометью он кинулся к узкому лазу в стене пещеры, одним слитным движением закидывая внутрь походную сумку, и едва успел нырнуть в лаз, зацепившись плечом за острый каменный выступ, еще сильнее разодрав плечо и рубашку, он кое-как ввалился в потаенное помещение. Иван и вдоха не успел сделать, когда его за раненое плечо схватила ледяная рука с длинными когтями и одним рывком перевернула на спину, сверху навалилось жилистое крепкое тело, прижимая к полу. Вздох так и застыл, затерявшись у парня в легких, когда он распахнул глаза и тут же попытался вжаться в пол еще сильнее. Сверху на него взирали чуть светящиеся в темноте глаза нелюдя, в них плескались усталость и облегчение пополам с яростью. В темноте Иван, к счастью, не видел, как лицо Кощея расплылось в похабной улыбке, он поудобнее перехватил его руку и плечо, которые прижимал к полу, слегка пробежавшись по ним когтями. -Ну что, цыпленок, набегался? -Кощей посильнее сжал пальцы, услышав в ответ хриплый стон полный боли и тут же поднес руку, что лежала на плече, поближе к лицу, принюхиваясь.-А точнее сказать добегался. Кощей чуть отклонился назад, отпуская второю руку и сел у него на животе, щелчком пальцев зажигая вокруг них свечи, разглядывая испачканную в крови руку, медленно переводя взгляд на болезненно сипящего царевича, смотрящего на него абсолютно дикими глазами, как зверь, загнанный в силки. Чародей расплылся в хищной улыбке, осторожно слизнув с пальцев чужую кровь, дернувшийся в ужасе парень не заметил, как на пару мгновений Кощея повело с этого действия, призванного лишь испугать нерадивого мальчонку. Маг тяжело вздохнул, мановением руки призывая к себе его котомку, и встал с него, выуживая на свет мази и травы с повязками, что были выданы царевичу Ягой. Темный обернулся на уже отползшего к стене мальчишку, что тихо сверкал на него глазами от стены, сжимая окровавленное плечо, маг вздохнул, подходя к скрутившемуся клубком парню. -Снимай рубашку. -И не подумаю! Не подходи, нефырь! -Вот как, -Кощей дернул бровью, такие закидоны с утра пораньше ему были далеко не в радость, он резко оказался прямо напротив его лица, заставив парня дернуться.-Тогда я сниму? Губы расплылись в улыбке, мальчишка и впрямь оказался на редкость забавным. Хоть и смело огрызался и взрыкивал на Кощея, а от малейшего движения в свою сторону смущался, старался уйти от смутившего его обстоятельства. Царевич тихо фыркнул, недовольно что-то ворча себе под нос, но рубашку все же стянул, мановением пальцев Кощей подозвал огоньки поближе, хмурясь на рану мальчишки. -Не послушал меня, раньше времени в путь сорвался, да еще бегать от меня вздумал, черт веревочный, вот и добегался, -Кощей набрал на пальцы немного мази, мягкими движениями втирая ее в рану.-Ну вот и поведай мне, цыпленок, что тебе это дало. -Ежели б ты, страмецъ, за мною не погнался, раны бы этой я не получил, -Иван зашипел, закусив губу. -Да? И за этим ли ты меня из острога вызволил, царевич? -Кощей мягко взял его за подбородок, развернув к себе и глядя прямо в глаза, одновременно с тем колдуя, облегчая болью.-Разве не для того ты на смерть практически отправился, чтобы я помог тебе? -Даром мне помощь такая не нужна, одна радость, что добрых людей обрадовал! -Когда Кощей закончил бинтовать его плечо, царевич уперся ему в грудь руками в попытке оттолкнуть. -А что ж ты, раз весь такой добронравный, сбежал, чем каргу неплохо так испужал? Эт ведь она ко мне ворвалась на самой заутрени, когда ты пропал, -Кощей глянул на руки, что лежали на его груди, да так и замер, зацепившись взглядом за Скарабею, что изящным ободком обернулась округ запястья Ивана.-Так вот оно что, это он тебя надоумил! Кощей схватил его за руку, разглядывая змейку, что тут же скользнула подальше от его пронзительного взгляда. Чародей поднял на царевича тяжелый взгляд, сжав щеки двумя пальцами. -Говори, да только не смей мне солгать, цыпленок, племянник мой тебя сбежать надоумил? -Нет! Сам я, сам ушел, — Ваня попытался укусить удерживающую его руку, да отнять свою из сильного захвата. -Не лги мне, царевич. Коли сам ушел, откуда у тебя Скарабея? Покрываешь племянничка моего, говори! Он тебе сбежать помог? -Не помогал! Я лишь спросил у него, в какой сторонушке царство змеево расположено, он мне и дал Скарабею, -Кощей тяжело стравил воздух сквозь плотно сжатые зубы и все же отпустил мальца. -От ведь рахубъник огненный, послали ж боги родственничка. А ты тож хорошо, так сильно обиду на меня затаил, что и рад стараться, спелся со змием огненным. Иван горделиво дернул носом, фыркнув, да принялся рубашку натягивать, шипя от боли. Кощей тихо посмеялся с него, подходя поближе, и запустил руку в его кудри золотистые, ероша их, от чего царевич чуть зажмурился, с вопросом в ясных глазах глядя на колдуна. -Ну и заставил же ты меня побегать, царевич, да все ж обещался я тебе помочь. Полно нам обиды друг на друга таить, идем, горе мое, отведу я тебя к змею. А Скарабею то не спеши к Огнедару отпускать, может и помочь она тебе сможет. -И нешто не осерчал ты за все нападки мои, чародей? -Иван прищурился, хитро поглядывая на колдуна, вызвав у него улыбку. -А есть ли толк на тебя серчать, коли ты меня и не боишься вовсе? Смелость, Ваня, города берет, авось и мое одобрение ты смелостью своей возьмешь. Кощей еще разок потрепал пушистые кудри царевича, нехотя отнимая длань свою от золотистых вихров и выбираясь на волю, помогая Ивану выбраться из потайного его убежища. Мальчишка все еще опасался Кощея, с легкой неохотой принимая его помощь, Скарабея снова скользнула на руку царевича, свернувшись в браслет на тонком запястье. Невольно у мага в голове пролетела мысль, что на этом запястье хорошо бы смотрелись украшения, которых в его сокровищнице было вдоволь. Но мысль сию он быстро отогнал, мотнув головой. Дальше они пошли уже вместе, но молча. Кощей шел, погруженный в собственные мысли, а Ивану и неуютно было спрашивать его о чем-то, потому шел парень, стараясь не тревожить мага лишний раз, дабы не навлечь на себя гнев.        К середине дня они добрались до небольшого лесного озера, завидев которое царевич заметно воспрянул духом, засияв улыбкой, вот тут то чародей не на шутку забеспокоился, когда от этой улыбки что-то глубоко внутри екнуло, он так и застыл, глядя перед собой, пока Иван наскоро скинув одежку, занырнул в кристально чистую воду, счастливо улыбаясь. Кощей мотнул головой, прогоняя внезапное наваждение и все же позволил губам расплыться в легкой улыбке, осторожно присел на берегу около сброшенных вещей. -Вот вроде взрослый парень ты уже, царевич, а какому-то углублению с водою радуешься як дите малое. На лице царевича расплылась по истине кошачья улыбка. И в следующий момент на Кощея полетела неплохая волна брызг, окатив его с ног до головы. Чародей вскочил на ноги, чуть отлетев от берега. Иван в воде от души веселился, хохоча и хитро поглядывая на нелюдя из-под пушистых ресниц. Улыбка его ясным солнышком светилась на лице, заражая собой злобного мага, проникая в самое черное сердце. -Ах так ты заговорил, ну, считай сам напросился, царевич, месть моя будет ужасна! Кощей театрально расхохотался, скидывая с себя мокрую одежду, единым слаженным движением взмахнув руками и прыгая в воду, обдав, успевшего прикрыть лицо, царевича поднявшейся волной озерной воды. Ничуть, впрочем, не испортив настроение веселящегося царевича. Кощей вынырнул тут же рядом, откидывая назад тяжелые длинные волосы, в воде струившиеся подобно водорослям причудливым, и взялся за руки Ивана, отводя их от лица, сверкая улыбкой. -Ну что, царевич, испужал я тебя? А коли нет, так готовься отвечать за действия своим, цыпленок. -Не испугать тебе меня, чародей заморский, -Иван неожиданно схватился за плечи Кощея, приподнявшись на руках, перенося вес на его плечи, отправляя Кощея вниз под воду. Царь-чародей впрочем в долгу не остался, дернув его за руки к себе вниз и тут же вынырнул сам, глотая воздух, отводя волосы от глаз, чтобы наблюдать дивное зрелище. Вынырнувший рядом Иван, смеясь и отплевываясь от воды, замотал головой, кудри его взвились в полете, разбрызгивая окрест себя воду. Глаза Ивана сверкали и смеялись вместе с ним, глядя на чародея с нескрываемым озорством и вызовом. Вода была просто сказочная, чистая аки слеза и по-летнему теплая, отфыркиваясь от воды и стараясь поймать руки царевича, что беспрестанно пытался Кощея, если не притопить, то хотя бы прилично облить водой, пуская ему в лицо стену брызг. При этом, чародей сам успевал основательно прополоскать под водой кудрявую головушку и таки сумел стянуть пришедшую в непотребный вид повязку, промывая засохшую ранку чистой водой, уже из чистой мести отправляя царевича под воду, довольно хохоча и успевая иногда вплавь сбежать от воинственно настроенного Ивана. Не скоро еще они выползли на берег, хохоча и отфыркиваясь, оба прилично наглотавшись воды. Ваня устало плюхнулся на спину, с удовольствием растянувшись на траве и нежась в теплых солнечных лучах, приоткрыв один глаз, хитро поглядывая на Кощея, который сидел рядом, так же мило улыбаясь, и выжимал длинные волосы, склонившись над озерной гладью. Он невольно залюбовался точеным профилем и длинным потоком густых черных волос, в которых играли блики воды, словно звезды на ночном небосводе. Взмахнув руками, Кощей приземлился рядом, закидывая руки за голову, сыто улыбаясь и прикрыв глаза, вдруг перекатившись на бок, подложив руку под щеку, смотря на царевича. -Ох и повеселил ты меня, Ваня, заставил уста в улыбке радостной и довольной расплыться, -царевич заулыбался в ответ. -Да не только тому я, царь, радуюсь, что улыбку твою увидел, а тому, что душу ты мне свою открыл, и вовсе не так страшен, каким казаться хочешь, -Кощей про себя хмыкнул, перекатившись и оказавшись нависшим над царевичем. -Ой ли, Ванечка, так ли я добр, как тебе видится? -Но ты ведь резвился сейчас со мной в воде, Кощей? Сбросив всю спесь с себя ты душу собственную обнажил мне, улыбаясь так чисто и открыто, -Иван распахнул в ответ свои синие глаза, глядя смело, абсолютно не страшась кощеевой улыбки. -Что за царевичи пошли, совсем страх растеряли, меня, бессмертного колдуна, что столько жизней погубил, в озерце лесном притопить норовят, -Кощей рассмеялся, скатываясь обратно на траву, глядя в небо взглядом ясным, чистым, как роса на заутрине. -А если взаправду, Кощей, скольких ты сгубил? -Да разве ж всех упомнишь, мне ж чай не первая сотня лет, Ваня. Много их было, да тех что сердцем чист отпускал, не поднимается у меня рука чистое сердце губить, да, не без греха многи молодцы сгинули от рук моих. -А то что Яга сказала-правда? Что девки красны многие сами к тебе приходили? -Кощей усмехнулся. -И то правда, что карга про меня сказывала, кто сами приходили, а кого и я крал. Да все ж ни одну полюбить не смог, -Кощей, грустно улыбаясь прикрыл глаза, -Может и права была Ауда, сердце мое слишком мертвое для чувства ентого. -Нешто ты никогда в жизни не любил? -Царевич привстал на локте, неверяще глядя на колдуна. -Так, чтобы до гробовой доски, да всем сердцем-нет, не любил. Ни одна не вызывала трепета в сердце моем, да я уж после стольких лет и махнул рукой на дело это, гиблое оно, Ванюш. Я ж бессмертный, даже если бы и нашел я любовь свою, что толку? Она умрет, а я останусь влачить дальше существование свое, пока время не сменится, -Царевич притих, сконфуженный неожиданным признанием, и осторожно сел, чуть сгорбившись и переваривая информацию. -Вот отчего ты ни к кому не привязываешься, да живешь в замке своем один. -Верно, Ваня, чтобы не так больно было полюбившихся мне терять, да все одно ж не смог, сам же видел. Привязался я к жителям этого леса, одна радость, что они кто не дух, то уж давно мертвец воскресенный и черным словом заговоренный, -царевич сумел выдавить из себя улыбку, по щекам его побежали прозрачные соленые ручейки. -Не завидная участь тебе досталась, царь-чародей, -Кощей резко сел рядом, в шоке от услышанного им надрывного шепота. Картина, открывшаяся ему в лице тихо пускающего слезы царевича, немало его удивила, заставив чародея выпасть в осадок. Еще ни одна живая душа не лила горьких слез, лишь заслышав о жизни Кощея, каждый, кто слыхал то, лишь горько усмехался, тлея глубоко в душе завистью его бессмертию, но ни один не плакал, всей душою проникнувшись к участи довольно не завидной. Но царевич сидел сейчас рядом с ним, тихо пускал слезы, обняв себя за колени, и даже не думал закрыть их от взгляда чародея, тогда как кто другий уже давно спрятал бы признак собственной слабости. Да только не слабостью были слезы эти, а признаком большого и доброго сердца, что не гнушалось сочувствием даже к самому черному чародею. Кощей поднес дрожащую руку к лицу и поймал пальцами побежавшую слезинку, проследив ее путь вверх по щеке царевича. -Что ж ты, -чародей проглотил свой вопрос, встретившись с бездонными синими глазами, в которых плескалось искренне сочувствие и боль за того, кто находился так близко. Подавшись внезапному порыву он схватил Ивана за лицо, пальцами стирая соленые дорожки со щек, добродушно улыбаясь, не смея даже помыслить о том, чтобы насмехаться над мальчишкой. Парень потряс головой, сбрасывая его руки со своих щек, и уткнулся головушкой в его плечо, все еще слегка надрывно вздыхая, чародей положил руку на его плечо, сложив голову на светлые вихры. Этот мальчишка был невозможен, еще утром он рычал и чуть не кусался, стараясь отогнать от себя чародея, а сейчас уже тихо плакал у него на плече, заглянув в самую душу. Может и права была Яга, предсказывая Кощею освобождение с приходом в лес души чистой, какой он еще не встречал до селе. Глубоко вдохнув, царевич убрал голову, вытирая слезы и еще раз улыбнувшись. -Не серчай. -Да на что же? На то, что душою ты ко мне проникся, да поглядев в душу мою черну, собственную распахнуть решил? -Кощей улыбнулся, поднимаясь и взмахивая уже сухими волосами, протянув Ивану руку, -Пойдем, горюшко ты мое светлое, покуда далече путь наш лежит и ты душу мне свою открой, чтобы не только ты шел, страдая о знании своем. Иван в неверии глядел в чистые глаза колдуна, в которых блестело, словно роса на паутинке, веселье, да не выдержав улыбнулся в ответ, принимая протянутую руку…