***
Ханджи поставила на стол две кружки и большую бутылку с вином. Ганс сидел неподвижно, озадаченно смотря на учёную. — У меня тренировка с капитаном — не думаю, что мне стоит пить. Зоэ лишь махнула рукой и, усевшись рядом, налила себе полную кружку. — Ты сегодня пялился на солдатку. Решил попросить её приударить за Леви? — спросила она, сузив глаза. Разумеется она заметила это и сразу же поняла, что к чему. — Да, — Ганс отвёл взгляд, — мне нужна будет ваша помощь. — Какая? — поинтересовалась Зоэ, делая глоток и дотягиваясь до стоявших в вазе ирисов. — Нужно, чтобы у нас с Мари появилось время для знакомства. Отпросите меня завтра у капитана, якобы на опыты, — его слегка передернуло, — а затем эту Мари, фамилию не помню. Она с рыжими волосами ещё. — Видела, — Ханджи кивнула. — Только в чем именно заключается план? Глаза Ганса заблестели. Этим планом парень весьма сильно гордился. — Вы отправите Мари к Леви в кабинет под предлогом отнести бумаги. Она его насильно поцелует, и в этот момент зайдёте вы с Микасой. Ханджи нахмурилась. — Нет, в это играть я тебе не позволю! — Это почему? — Ганс встряхнул руками и с возмущением посмотрела на майора. — Пусть Мари всячески пристаёт к нему перед Микасой, но подставлять Леви я не собираюсь! — утвердительным тоном заявила она, ударяя по столу. — А если я всё равно это сделаю? — Ганс нахмурился. — Ну, я всё расскажу Леви, и тогда на счастливую жизнь можешь не рассчитывать. Ты и так его в последнее время доводишь. Ганс фыркнул. — А вообще, нужно время. Ты так не думаешь? Ганс отвёл глаза и посмотрел на свои сцепленные руки. — Вы считаете меня неудачником? Думаете, что я зря пытаюсь добиться её сердца? Ханджи сделала очередной глоток и грустно ответила: — Я понимаю тебя, очень хорошо понимаю. Это сложно, когда ты любишь безответно. Наверно, это действительно неправильно — бегать за тем, кто принадлежит другой, — Зоэ перевела взгляд на полупустую бутылку, — но разве сердце может это понять? Знаешь, а ведь она намного лучше меня. Я сумасшедшая, помешанная на титанах. Она спокойная, женственная, всегда такая элегантная. Я в подметки ей не гожусь. Ровно так же как и ты Леви. Если честно, вы просто как земля и небо. Алкоголь развязал ей язык и немного спутал сознание. Сама того не понимая, она раскрыла солдату часть своей тайной душевной жизни, которую раньше показывала только Леви. Ханджи взяла бутылку и отпила прямо из горла, глубоко плевав на то, что сейчас она больше походила на алкоголичку, чем на майора. — Ханджи, — Ганс поднялся со стула и, забрав из рук майора бутылку, поставил её обратно на стол, — не нужно говорить такие вещи про себя. У вас есть цель, ваши глаза всегда горят жгучим интересом. Это невероятно красиво! Вы сами просто невероятно красивая женщина, и я уверен, что у вас есть шанс быть с ним! А насчёт меня и Леви… Я сделаю все возможное, чтобы Микаса обратила на меня внимание! Она стоит того, чтобы побороться с величайшим воином человечества. Ханджи легла на стол и икнула. — Нет, нет никаких шансов. Эта девушка носит его ребёнка. Если бы этот молодой парнишка знал истинную причину брака капитана и Микасы, он бы тоже сдался, и его глаза не горели бы таким энтузиазмом. Только вот разрушать его замки она не собиралась. Возможно, он сам узнает об этом. Уже весь город говорит о будущем ребёнке Аккерманов. Странно, парень слышал о великом воине, но ничего не знал о его связи с Микасой. Вернее, о причине этой связи. Вместе с этим она вдруг осознала, что их с Гансом любовные истории весьма похожи.***
Хистория и Эрвин лежали на кровати в кабинете Смита, прикрываясь лёгким одеялом. Главнокомандующий проводил по её руке пальцами и задумчиво смотрел в пустоту. — Эрвин, — тихо, почти что шёпотом, позвала она его. — Да, — так же тихо ответил Смит. — А если бы не было титанов, какой была бы наша жизнь? Смит рассмеялся. — Ты не в первый раз уже спрашиваешь об этом. — Просто мне нравится мечтать с тобой о будущем. Мне… так нравится слушать твои обещания. — Как будто они могут что-то изменить, — Эрвин посмотрел в испуганные глаза Хистории. — Что? — Мы не можем знать будущего. Ничего, кроме обещаний и веры, нам не остаётся. Хистория сильнее прижалась к мужчине. Она думала об этом, только вот не хотела, чтобы эти мысли обрели форму слов и вылетели из уст Эрвина. — Я прекрасно понимаю это, пожалуйста, не нужно говорить об этом. Давай дальше думать, что титаны исчезнут, а мы сможем жить обычной семейной жизнью? Она понимала, что все это было глупостью. Наивно было предполагать, что все будет настолько просто. — Хистория, — Эрвин прижал её к себе. Аккуратно, чтоб не задеть живот. — Ты же понимаешь, у тебя за плечами страна. Судьбы тысячи людей зависят от тебя и твоих действий. Поэтому если всё же я упаду в бою, пообещай, что завершишь то, что я начал. Ради меня. Пообещай, что не бросишь страну, не откажешься от своего долга. Обещай, что не будешь плакать по мне. Королевству не нужна страдающая королева. Хистория всхлипнула и слегка поцарапала ногтями кожу Смита. — Как я могу пообещать не оплакивать тебя? — дрожащим голосом спросила она его. — Это жестоко, Эрвин. Смит провёл рукой по её волосам. — Ты же говорила, что будешь следовать за мной, не так ли? Разумеется, это было так. И он знал, что она помнит их разговор. Просто не могла забыть. — Я сделаю это ради тебя. Но, знай, если с тобой что-то случится… я… — она задрожала. — Не думай об этом, моя королева. Я уверен, ты найдёшь в себе силы стать счастливой и без меня. Я уверен в этом. В дверь постучали. — Командир, королеве пришло срочное письмо. Мне сказали, что Её Величество у вас! — Чёрт возьми! — выругалась Хистория. — Я же просила не говорить, где я.***
Ганс, в очередной раз упав на землю, протяжно завыл. — Ты такой слабак, просто поражаюсь. Дал фору самому Эрену, — сострил Леви, разглядывая парня. — Леви, — Микаса, закончив упражнение, подошла к капитану, — можешь встать со мной в пару? Пусть пока отлежится. — Микаса, моя спасительница! — прохрипел парень. — Сто отжиманий тебе, мешок с говном, — Леви подошёл к своей жене и встал в стойку. «Аккерманы действительно бесы», — подумал парень, перекатываясь на руки. Микаса набросилась на капитана стремительно, довольно ловко уворачиваясь от атак, девушка смогла при помощи подножки повалить капитана на землю. — Не расслабляйся, Микаса! — хмыкнул Леви, вырываясь из её хватки и, перекатившись, прижал девушку к земле. — Да блин, — Микаса раздраженно толкнула того в плечо. Обычно она держала свои эмоции при себе, но сейчас горечь от очередного поражения вылилась наружу. — Почему ты всегда побеждаешь меня? — она снова стала серьёзной. — Научи. Аккерман хмыкнул и, всё ещё держа девушку, ответил: — Микаса, не забывай, что я намного старше тебя — опыта у меня больше. Чтобы победить, тебе нужно будет заниматься намного усерднее. Правда, могу признать, из всех моих подчиненных ты самая сильная. Девушка хмыкнула. Леви ослабил хватку и, поднявшись, протянул ей руку. — Спасибо, — немного смущаясь, ответила она, принимая помощь капитана. — А вы в постели так же боретесь? — Ханджи подошла к ним с широкой улыбкой. Микаса недовольно взглянула на майора, Леви же, надменно смотря на пыхтящего Ганса, ответил: — Ну, в отличие от некоторых я могу быть победителем не только на поле боя. Ганс отжался последний раз и, выдохнувшись, упал на землю. — Почему вы так думаете, капитан? — самоуверенно спросил Ганс. Намёк капитана задел его за живое. — Ты даже отжаться нормально не можешь, молокосос, — капитан присел рядом и потрепал парня по светловолосой шапке. — Тебе, дитя, нужно с мамкой в кроватке спать, а не с женщинами делить постель. — Смотри, как они за тебя собачатся, — Ханджи дружелюбно толкнула подругу плечом, — не хочешь вмешаться? — Я не хочу принимать участие в этом цирке, — выдавила из себя Аккерман и пошла собирать вещи. Леви, вдоволь поиздевавшись над парнем, поднялся и отряхнул свои руки. — Увидимся ещё, пушечное мясо, на которое я трачу своё драгоценное время. Ханджи пронзительно засмеялась. — «Королева с ромашками вместо мозгов», «пушечное мясо, на которое я трачу своё драгоценное время», Леви, ты мастер описывать человека! — Для тебя у меня тоже есть вполне хорошее описание. Женщина, от которой разбегутся все титаны, стоит ей только выйти за стены и прокричать о своей любви. — Это было один раз! — возмутилась Ханджи. — В смысле, это вообще было? — Микаса с огромной сумкой на плече подошла к начальству. — Всего один раз! — уверенно заявила Зоэ. — То, что это вообще было, уже странно, — заметила Микаса, изумлённо поднимая бровь. — Зачем вообще сюда пришла, очкастая? — Леви взял у жены сумку. — Вас с Микасой Эрвин зовёт, — Зоэ бросила взгляд на уже стоящего на ногах Ганса. — Хорошо ты его, может, стоит приложить что-нибудь холодное ко лбу? — Нормально всё, — отмахнулся Ганс, стирая с лица пот. — Может, я лучше сама отведу его? — неуверенно спросила Зоэ. — Можешь взять его, Ханджи. До утра он нам не понадобится! — отмахнулся капитан.***
Эрвин сидел за столом и сверлил взглядом сидящих напротив него Леви и Микасу. Хистория стояла рядом и с искренним сожалением смотрела на бледную Аккерман, комкающую в руках свою рубашку. Сегодня поздно вечером они получили письмо от одного из преданных советников королевы. Знать интересуется, беременна ли жена капитана, и когда же, наконец, они объявят о будущем пополнении. — Да что это, вашу мать, такое?! — не выдержал Леви, вскакивая с места и злобно смотря на Хисторию. — Тебе сложно угомонить своих тараканов? — Леви, — главнокомандующий загородил собой Хисторию, — ты же прекрасно понимаешь, что знать имеет огромное влияние на людей. Королева не может лишиться их поддержки. К тому же сам народ верит, что, когда на троне будет сидеть пара из двух величайших родов, в мире, в котором они живут, наконец-то настанет долгожданный покой. — Зачем тогда нам вообще королева? Разве не она должна была быть надеждой человечества? Разве не сама Хистория, убившая на глазах у всех своего отца, должна была быть тем самым лидером? Или это уже ничего не решает? Пойдёмте тогда сразу лизать жопы знати! Этим же должна заниматься разведка! — скорчился Аккерман. — Превратить воинов в свиноматок — это надо уметь! Мы не для того её на трон сажали, чтобы потом ещё плясать под чужую дудку. Ладно, я согласился на этот фарс вначале, но почему нам просто не могут дать время? Так сильно горит? Подумаешь, будет разница. Велика беда! Лучше бы их так волновали титаны! — Леви, сядь! Аккерман снова занял своё место и положил ногу на ногу. — Ваш ребёнок важен для человечества. Дело тут не только в знати, что торопит вас. Ох, если бы дело было только в этом! Даже если пророчество неверно, народ верит в него. Мы должны как можно быстрее показать им, что скоро на свет появится ребёнок. Сейчас все верят, что союз детей Аккерманов и Рейссов сможет изменить обстановку. — Почему люди так сильно надеются на это? Неужели они правда думают, что стоит детям двух родов объединиться и сесть на трон, как тут же все проблемы общества исчезнут словно по волшебству? — с убивающим холодом в голосе спросил Аккерман. Эрвин тяжело вздохнул. — Леви, ты невыносим. Сам же понимаешь, дураков среди людей хватает. Люди готовы порой верить во всё что угодно, если это, конечно, подарит им надежду. Хистория положила свою руку на плечо Эрвина. — Я прекрасно понимаю ваши чувства, это неприятно, когда вам приходится заниматься… такими вещами. Мы бы дали вам время, если бы оно было у нас. Чем быстрее вы начнёте, тем лучше будет для всех нас. Должны же понимать это! Или вы хотите, чтобы между нашими детьми была огромная разница в возрасте? — искренне возмутилась Хистория. — Во всяком случае, это ведь не такая большая цена. Микаса посмотрела на неё из-под чёлки убийственным взглядом. Их снова заставляли заниматься любовью. Более того, отчитывали за то, что они не занимаются этим. Это было бы весьма комично, если бы не было настолько мерзко. — Небольшая цена? — Очень многие ради мира отдавали свои жизни, теряли родных людей. Если мы пустим всё на самотёк, начнётся гражданская война. Много людей погибнет просто так. Заметь, только потому, что два человека не смогли переспать друг с другом, — укоризненно подметил Смит. Раздался тяжелый вздох Леви. — Значит, нужно как можно быстрее. Понял. Для меня это не так сложно, но, — он перевёл взгляд на девушку, — Микаса, готова ли ты к этому? Аккерман сглотнула и зажмурилась, чтобы привести в порядок свои мысли. Эрвин был прав: война внутри стен приведёт к ужасным последствиям. Её детские ломания очень глупы. Даже проявлять агрессию сейчас было слишком неуместно. — Я готова, — уверенно заявила она, раскрывая глаза и пронзительно уставившись на командира, — я обещала, что отдам своё сердце человечеству. Я так и поступлю.***
Леви осторожно захлопнул за ними массивную деревянную дверь. Громыхнул гром, после чего послышался шум ударяющихся об крышу капель. Микаса прошла в комнату и бросила сумку на пол. Нет, она больше не боялась того, что должно произойти. Прекрасно понимала, что выхода у них нет, что ей ещё повезло. «Только потому, что два человека не смогли переспать друг с другом…» Это было грубо. Грубо, жестоко, бесчеловечно. Но разве это имеет значение? Разве чувства одного человека важны, когда на кон поставлено всё человечество? Леви подошёл к ней сзади и осторожно обнял, уткнувшись лицом ей в шею. — Прости, я не смог ничего сделать. — Она осторожно кивнула. — Мы можем оставить это до завтра, — предложил он. — Нет, я смогу. Не было смысла отсрочивать неизбежное — она прекрасно осознавала это. Леви отстранился и развернул её к себе. Его шершавые пальцы дотронулись до её подбородка, затем провели линию от ямочки до первой застегнутой пуговицы на её рубашке. Медленно, осторожно, словно боясь обжечь её своими прикосновениями, капитан начал расстёгивать пуговицы. Она вздрогнула, когда, закончив с последней, Леви дотронулся до её живота. — Извини, если тебе противно, можешь отвернуться. Так ты сможешь абстрагироваться от ситуации, — предложил капитан, резко отдёргивая руку. Микаса могла бы согласиться с ним. Могла попросить его затушить эту одну единственную свечу, стоящую на столе. Представить, что всё это происходит не с ней. Вместо этого она спокойно ответила ему: — Нет, просто твои руки холодные. Капитан, казалось, немного расслабился, но всё же больше не предпринимал попыток дотронуться до неё. — Ты сказал, что у тебя есть чувства ко мне, это правда? За окном снова громыхнуло. Дождь, казалось, стал лить ещё сильнее. — Да, это правда. Микаса отпустила глаза в пол. — Значит, всё не так уж и плохо, верно? — еле слышно прошептала она. — В каком смысле? Девушка, сглотнув, отвела глаза в сторону. — Понимаешь, если хоть один из нас будет любить, то в этом будет смысл. Можно представить, что мы совершенно нормальная супружеская пара, занимающаяся любовью, потому что это приятно. Это ведь намного лучше, чем сношаться ради появления ребёнка, подобно животным. Она сжала кулаки и снова уставилась в пол. Девушка не могла найти в себе силы, чтобы посмотреть в глаза своему когда-то начальнику. Её суждения казались девушке глупыми, она стеснялась того, что сейчас сказала в слух. Наивная маленькая девочка, мечтающая о любви. В конце концов, она ведь правда была ещё ребёнком. Вот истинная её сущность, хорошо скрывшаяся за холодной безразличной маской. — Мне тоже так нравится гораздо больше, — улыбнулся капитан, — но всё же мне бы хотелось, чтобы и ты смогла полюбить меня, Микаса. Она резко подняла глаза и вопросительно посмотрела на капитана. Стеснение после его слов испарилось. — Зачем? — Что «зачем»? — капитан немного наклонил голову влево. — Зачем это? Мы ведь и так уже вместе. Капитан нахмурился. — Насколько помню, я уже говорил об этом с тобой. Я тоже хочу семью, Микаса. Хочу, чтобы наши отношения строились если не на любви, то хотя бы на взаимной симпатии друг к другу. Вся эта ситуация меня сильно дезориентирует, и я не знаю, как вести себя правильно. Но становиться скотом, трахающим свою молодую подчинённую только ради ребёнка, я не собираюсь. Микаса почувствовала себя глупой. — Прости, видимо, я действительно плохо знаю тебя. Леви дотронулся до её волос и снова сократил расстояние между ними. — Я не хотел влюбляться. Это произошло само собой. Ты ещё ребёнок, я не хочу отравлять тебе жизнь. Только, видимо, — он горько усмехнулся, — у меня просто нет выбора. Так уж вышло, что последней из рода Аккерманов являешься ты. — Но ты же говорил, что никогда не сможешь полюбить кого-то, кроме… — Она замолчала, заметив, как резко капитан отвёл взгляд. — Я думал так, прятался от этого. Но понял, что влюблён в тебя. Чувство вины из-за того, что случилось с Петрой, сильно мучает меня, поэтому я и решил сказать тебе это. Больше для себя, чем для тебя. Но вечно избегать чувств — это слишком по-мальчишески. Жаль, что приходится признаваться тебе в подобных обстоятельствах, но, думаю, сейчас это необходимо. Микаса почувствовала себя неловко. Он снова признался ей, а она снова не знает, что ответить. — Прости, но я не могу сказать, что люблю тебя, — прошептала она, чувствуя на своём сердце тяжелый камень вины, — но ты мне и не противен. Мне сложно разобраться в своих чувствах. Для меня всё происходит слишком быстро. — Я знаю, — Леви провёл рукой от её плеча до локтя, — мне вполне достаточно и этого. Я лишь надеюсь, что ты всё-таки сможешь полюбить меня. Она кивнула и сократила последние сантиметры разделяющие их. Микаса была уверена в своём решении. Теперь, когда она знала, что всё это не только ради человечества, ей стало намного легче. — Я буду нежнее, чем в прошлый раз, — хрипловато пообещал Аккерман, снимая с неё рубашку. — Поцелуй меня, — вдруг попросила она. — Ты хочешь этого? Ты не обязана… — Хочу… Она сама поцеловала его: наклонилась и нерешительно прикоснулась к его губам. Он ответил. Нежно, осторожно. Сначала капитан не предпринимал никаких действий, позволяя ей самой подтолкнуть его к кровати, расстегнуть ему пуговицы на рубашке. Он надеялся, что таким образом ей будет легче. Будет казаться, что она держит ситуацию под своим контролем. Когда они легли, и кровать слегка скрипнула под тяжестью их тел, Леви тяжело задышал и всё-таки углубил поцелуй. «Да, именно так. Нежно и страстно одновременно. Это нормально, совершенно нормально. Любовью занимаются все супружеские пары. Так должно быть», — думала она, пока капитан расстегивал ремень и снимал штаны. Металлическая пряжка звякнула в комнате, тишину которой разбавлял шум непрекращающегося дождя. Микаса помогла Леви снять с себя штаны. Капитан развёл её ноги в стороны. Девушка схватилась за его руки и сжала зубы. Она вдруг вспомнила их первую совместную ночь. То, насколько это было больно. Глупо, она убивала титанов, падала с огромной высоты и буквально купалась в крови — своей и чужой, — но несмотря на это, дико боится, что капитан сделает ей больно. Боится, что будет так же, как в её первый раз. Заметив это, Леви наклонился к её уху и успокаивающе прошептал: — Всё будет хорошо. Во второй раз не так больно. Она поверила ему. Разжала зубы и позволила себе расслабиться. Отдаться обстоятельствам, принять то, что сейчас произойдёт. Эту ночь он был действительно нежным. Леви никогда не был ангелом, он мог спокойно проводить ночи с девушками, а потом забывать о них, словно всё это было сном. Только с ней он хотел быть по-настоящему нежным. Боялся запятнать её и очень сожалел о том, что лишил её девственности таким ужасным образом. Всё-таки он считал её слишком молодой для подобных вещей. С каждым толчком она вздрагивала и легонько царапала Леви за спину. Девушка стеснялась быть громкой, поэтому изо всех сил сдерживала стоны. Он знал, какие точки нужно затронуть, чтобы заставить Микасу возбудиться. Капитан был достаточно опытным в этом деле, в отличие от самой Микасы, которая впервые ощущала эти волнующие чувства, распространяющиеся множеством мурашек по её телу. Его рваное дыхание, уверенные движения, обжигающее дыхание на её шее, — всё это, казалось, сводило её с ума. Вместе с новыми ощущениями девушка задалась вопросом: «А нормально ли то, что она испытывает сейчас?» Она сама сказала, что не любит его, но почему же тогда то, что он делает настолько приятно? Почему его прикосновения больше не причиняют ей дискомфорт, ведь всего пару дней назад она не хотела оставаться с капитаном в одной комнате. Почему же сейчас всё так резко изменилось? Это из-за того, что им не дали выбора? Последний толчок. Микаса почувствовала, как между её ног потекла тёплая жидкость. Леви уже собирался подняться с кровати, но девушка остановила его, схватившись за руку Аккермана. — Пожалуйста, не уходи, — прошептала она и почему-то заплакала. Леви несколько секунд ошарашено смотрел на неё, затем покорно лёг рядом. — Тебе было противно? — Девушка покачала головой. — Почему тогда ты плачешь? — Леви смахнул с её щеки слезу. — Не знаю, — честно призналась она. Леви молча положил её голову себе на руку и, укрыв себя и её одеялом, прижал к себе, стараясь поделиться с ней тёплом своего тела. Ей сложно было объяснить свои эмоции. Девушка всегда скрывала их ото всех, ведь думала, что не имеет на это право. Микаса добровольно заточила себя в собственноручно сделанную личину сильной и хладнокровной девушки, ведь слабых в этом мире убивают. Если ты слаб, то не сможешь защитить тех, кого любишь. Внутри же она была девочкой: маленькой, нуждающейся в ласке. Сейчас, в тёплых объятиях капитана, она вдруг почувствовала, что может быть слабой. Микаса Аккерман может быть слабой!