Веральт и Герес

POV Верес Шаккарский — Геральт, — сухо представился белобрысый незнакомец. — Геральт из Ривии. Ведьмак, 36 уровень. — Угу, — кивнул я. — Что, «угу»? — не понял ведьмак. — Ты-то кто? — А, я это… Я Верес. — И все? — опять не понял ведьмак. — Откуда ты, добрый человек? — Из Шаккары, — я безразлично обвел взглядом камеру. Скукотища. Угораздило же меня забрести в такие дебри, где некромантия еще считается запрещенной практикой. Впрочем, это не меня угораздило, а Катиссу. А потом и меня. Катиссу угораздило какое-то тайное, как состав королевского слабительного, дело, а меня угораздил Ксандр Перлов — наш строгий и справедливый ректор, трясущийся за здоровье и жизнеспособность преподавательского состава. Еще бы, кто ж тогда будет преподавать детям боевую магию? Вампиры? Боги, упасите! И дернуло же меня применить некромантию на том трупе, на котором явно читался отпечаток пульсара Катиссы. Кто ж знал, что рядом околачивался патрульный отряд наместника. И я, дурак, не позаботился осмотреться, прежде чем руками размахивать, «бесовские проклятья изрыгая»… — Эй, ты меня слышишь? — белобрысый тряс у меня перед лицом ладонью. — Нет, ну что за непруха, две недели здесь прозябаю, поговорить не с кем, один-единственный сокамерник попался, и тот пришибленный какой-то. — Ш-што? — я внезапно осознал, что уже несколько минут сижу, уставившись отсутствующим взглядом в пол. — А? — Специализация-то у тебя какая? — повеселевший от моего «оживления» ведьмак откинулся на спину, прислонившись к холодной стене. Меня передернуло, и я поежился. — Ну, скажем так, я специалист широкого профиля, — неопределенно ответил я. — Маг-то хоть? — недоверчиво переспросил ведьмак. Я кивнул и потер уставшую шею. Мы оба сидели здесь в одних штанах. В Белльвю (надо же, я даже не знал, что такое место существует на земле) с магами смерти и, судя по всему, ведьмаками, обращались хуже, чем с преступниками против короны: кормили раз в день какой-то заплесневелой крупой и каменными сухарями, воды не давали вообще, в окошко заглядывали, презрительно сощурив глаза, да так, что даже плюнуть было некуда. Я уже третий час находился в этом всеми богами забытом месте и всё никак не мог придумать, как отсюда выбраться. — Ну, а основное направление у тебя какое? — Некромант, — хмуро ответил я и встал. — Надо же, — подивился ведьмак, искоса наблюдая за моими движениями. — Наконец-то я встретил человека, которого за его дар ненавидят так же, как и меня. Если не больше. Я пожал плечами: ведьмаки хоть и были редкостью в Белории, а в тюрьму редко гремели, всё оттого что из лесов их выковыривать особо желающих не было. Интересно, за что это чудило сюда попало? Я криво ухмыльнулся, приближаясь к огромной стальной двери, и, протянув руку, коснулся ее. Руку пронзил болезненный разряд. — Гхыр ёп куррат! — выругался я, тряся рукой. — Гхыр… чего? — спросил ведьмак, чьи глаза загорелись. Подлец явно знал о двери, но, то ли надеялся, что мне повезет, то ли просто решил обогатить свой запас нецензурных выражений. — Ёп куррат, — любезно повторил я, вернувшись на свое место. — И что это значит? Я объяснил. — О-о… — протянул ведьмак, сверкнув желтыми глазами. Интересно, откуда же к нам занесло этого иномирянина? То, что белобрысый — иномирянин, я понял сразу — во-первых, у него не было ауры, во-вторых, такой цвет волос у нас бывает только у вампиров, а Геральт вампиром не был, и в-третьих… Геральт… Что за дурацкое имя? — Но-но, — обиделся ведьмак на последнюю фразу, произнесенную мной вслух. — Мне дал его наставник. — Все равно дурацкое. Никогда не слышал такого имени. — Думаешь, Геральт Роджер Эрик дю Хо-Беллегард звучало бы менее по-дурацки? — фыркнул ведьмак, как-то странно сверкнув глазами. — Действительно… Мы рассмеялись. Оба были напряжены, нервы звенели, как струны лютни очень усердного менестреля, но чувство юмора, то самое бессмертное чувство юмора, зачастую остававшееся последним, что помогало выжить, присутствовало в нас обоих. И это нравилось мне. — Геральт, — сказал я, крякнув и спрыгнув с лежанки. Поясницу нещадно ломило от холода. Будь прокляты забдрыги, отобравшие у меня мой любимый соболиный плащ мехом внутрь. — А? — отозвался ведьмак, посерьезнев, и тоже поднялся. — Тебе не кажется, что ты слишком задержался в этой дыре, и не кажется ли тебе, что там, за решеткой, бродит много гхыров, которым стоило бы надрать задницу? — С радостью, брат мой, — откликнулся ведьмак, но не двинулся с места. — Вот только я хочу посмотреть, как ты будешь вытаскивать нас из этой гхыровой темницы. Я показал ведьмаку большой палец за склонение и удачное применение популярного слова из тролльего языка, поставив себе на заметку добавить этот пример в свою диссертацию на тему: «Троллий лексикон как лучший язык, усваивающийся чужеземцами». Честно говоря, раньше я так много не матерился. Но битва у черного замка, воскрешение предательницы Тайринн и расставание с Шеленой наложило свой отпечаток. Я стал мрачным, угрюмым, замкнутым и задумчивым, а троллий мат внезапно оказался для меня самым удобным способом выражения эмоций. Я не виноват. — Для этого надо открыть эту гхырову дверь, — недовольно ответил я и, отойдя к противоположной от нее стене, нашарил в своей памяти заклинание противомагического разлома. Пара пассов руками, короткий речитатив и… заклинание первокурсников-любителей с факультета травоведения внезапно сработало, шандарахнув по двери так, что её вынесло вместе со стеной. — Неплохо, — уважительно прохрипел ведьмак, перестав кашлять. — Какой там, говоришь, у тебя уровень? — Магистр, — непринужденно ответил я, сбросив щит, облепленный пылью и обломками. Магия снова действовала. — О-о… — в голосе ведьмака проскользнуло отчетливое «огхыреть», и я выскочил в коридор, издав воинственный вопль. — Куда?! — заорал Геральт. — Ты же безоружен! Он выскочил за мной следом, пригнувшись. — Ну и что, гхыр побери, я же маг! — запоздало возмутился я, наблюдая за тем, как Геральт несколькими пассами погасил все факелы. — Геральт. В темноте сверкнули два желтых кружка. — Нагхыра ты это сделал? — Ты не видишь в темноте? — удивился он. Воздух завибрировал, и рядом со мной появился маленький пульсар. — Теперь вижу, — мрачно ответил я, буравя его взглядом. — Погаси! — зашипел ведьмак. — Нас увидят! Мы же безоружные! — Геральт, лабарр выггатый, я же маг, вагурца мне в дышло. Какая мне, гхыр, разница, увидят меня или нет? На лице ведьмака появилось недоуменное, а затем задумчиво-осмысливающее выражение. Главное, чтобы он не попросил перевести… На лице стражника недоуменное выражение тоже сменилось задумчиво-осмысливающим, когда пульсар над моей рукой дернулся и впечатался в его лицо, лишив его возможности выражать что-либо вообще. На груди сползшего по стеночке тела я разглядел незнакомый мне герб — две скрещенные руки с подозрительно худыми пальцами. — Стража! Узники освободи… — предсмертный хрип выскочившего на замену первому стражника пронесся по тюремным подземельям ночным шепотом сипухи. — Человек свободен, пока он верит в свою свободу, — философски изрек я, заработав еще один уважительный взгляд со стороны ведьмака и чувствуя себя Дареном Освободителем, двинулся вперед с пульсаром наготове. Следом за мной шел призаткнувшийся ведьмак. Не буду заморачиваться описаниями обстановки: мрачные стены, горящие факелы, которые Геральт тушил один за другим (нагхыра — непонятно, но я не стал уже спорить), бесконечные двери, повороты и ни одного помещения шире коридора. Третий стражник выпрыгнул из-за поворота, его я отправил обратно двумя пульсарами, а вот четвертого не заметил, от неожиданности бросив пульсар в уже мертвое тело. К счастью, я вовремя успел его отклонить, и он не попал в Геральта, улетев наверх и проломив потолок. А вслед за ним еще один… Реагировать в этот раз я не стал. Кулак ведьмака воткнулся стражнику в солнечное сплетение, а локоть — в согнувшуюся спину, удар коленом отправил в блаженное небытие. — Без меча неудобно, — пожаловался Геральт и двинулся дальше. Я пошел за ним, отстранено думая о том, какой же он будет с мечом. — Парень, а как ты сюда попал? — первым не выдержал ведьмак. Позади оставались десяток пройденных коридоров с бесконечными дверями, да десятка два трупов в кольчугах и с копьями. — Коллегу свою… — очередной бросок пульсаром, очередной труп, — …навещаю. — Навещаешь? — Геральт аж притормозил. — Она что, тоже как мы? — Ну, явно не как они, — скептически отозвался я, начиная думать, что пробегать коридор за коридором, кося стражников и не оглядываясь — как-то подозрительно легко. — А я вот уровень проходил, и тут геймплей лаганул… Упс… Каменная спина ведьмака, внезапно остановившегося передо мной, о которую я ударился, не успев затормозить, подтвердила мои подозрения. Коридор наконец-то сменился широким залом с низким потолком, который был битком набит стражниками. — Гхыр! — синхронно ляпнули мы с ведьмаком, и толпа поперла на нас. Пульсары засвистели в воздухе. Кулаки Геральта свистели не менее красноречиво, но истинное красноречие прозвучало, когда Геральт нашел свой меч. — К’урче заебисце, я пердоле, он себе мой меч захапал! Вот курва! Отдай сюда! — Геральт, — проникновенно попросил я, и мои глаза загорелись не хуже того стражника, по которому я метко угодил пульсаром. — Переведи, а? Геральт перевел. — О-о… — протянул я и в порыве восхищения спалил сразу четырех стражников огненной волной. — Матка боска! — выругался ведьмак, подпрыгнув и хлопая по штанам. — Меня-то зачем?! Я даже не стал уточнять, что такое «матка боска», и даже не потому, что смутно догадался о значении, а потому, что выяснилось, что живых врагов больше не осталось. — О! — обрадовался ведьмак, и тут из ведущего к залу с другой стороны коридора выскочила ещё одна толпа стражников. Казалось, что нам мамрыц. Оказалось — не казалось. Стражники облепили нас со всех сторон, а я с удивлением осознал, что мои силы на подходе к концу. Последнее, что я увидел — пальцы ведьмака, разжимающиеся на рукояти меча, и кулак стражника, летящий прямо в мою голову.