Раздражение.

ЛЕВИ

Трапеза с королевой затянулась. Под конец вечера опьяненная вином девушка не на шутку разговорилась. Она вспоминала былое — рутинные дни в корпусе, немногие вылазки, на которых ей довелось присутствовать, курьезные случаи с бывшими сослуживцами. Капитан не любил ворошить воспоминания, но леди Хистория деликатно, но настойчиво продолжала ведение беседы, так что Аккерману приходилось любезно поддерживать заданную тему. Он дружелюбно кивал, когда Рейс увлеченно о чем-то рассказывала, отпускал вежливые натянутые улыбки, если история то предполагала, ностальгически вздыхал, когда нужно было. С момента прибытия к двору прошло уже четыре дня, и Леви успел мало-помалу обжиться в квартире Смита. Приобрел не очень красивое, но достаточно удобное кресло, в котором засыпал по ночам, отдраил оставшиеся комнаты и разобрал отчеты, все, что брал с собой — в целом, во временном пристанище делать ему больше было нечего. Как нельзя кстати в это утро прибыл посланец королевы с приглашением на ужин, будто предчувствуя, что Аккерман успел заскучать. Отказать было нельзя — существовала немалая вероятность того, что Хистория даст ответ на прошение прямо сегодня. Однако это предположение оказалось более зыбким, чем предполагал мужчина — за весь вечер коронованная особа не обмолвилась ни словом о вопросе, что волновал командование корпуса разведки. Наконец, леди Рейс, чуть протрезвев, заметила, как капитан украдкой косится на настенные часы. Сделав вид, что она о чем-то вспомнила, девушка воскликнула: — К слову, о вашем запросе! Секретарь уже подготовила необходимые бумаги, и теперь остается только дождаться решения совета по этому делу. Это займет еще пару дней. Леви встрепенулся, чуть подняв брови и приподнявшись на роскошном стуле: — Это означает, что крепость будет передана корпусу? — Возможно, но… — Хистория лукаво опустила глаза, — увы, совет может решить, что это не целесообразно, — на ее лице воцарилось виноватое выражение, — во всяком случае, я думаю, что мне удастся надавить на этих людей. В конце концов, конечное решение все равно остается за мной. Я ведь Королева, — девушка улыбнулась, надеясь, что смогла ободрить бывшего коллегу. — Я очень признателен, — Леви, прижав кулак к сердцу, чуть поклонился, ни на секунду не забывая о субординации. Леди Рейс благосклонно кивнула, принимая благодарность от того, кто редко кому ее выражал. Конечно она понимала, что это больше была вежливость, смешанная с долгом, чем искренняя признательность, но девушке было достаточно и этого. Хистория обаятельно вздыхая, произнесла: — Что ж, я думаю на сегодня достаточно ужина. Спасибо за то, что составили компанию, — не дожидаясь ответа, королева поднялась с места. — Было честью провести время с вашим Величеством, — Аккерман, последовав примеру девушки, встал со стула и отдал честь, не забыв откланяться, — доброго вам вечера, леди Рейс. Хистория сдержанно кивнула и покинула залу. Леви, поправив чуть растрепанное жабо, накинул плащ и поспешил прочь из дворца. Добравшись до убежища, он устало рухнул в кресло и забылся прерывистым сном. Дни текли мучительно медленно. Аккерман, привыкший жить по расписанию, выполнял ежедневные занятия слишком быстро — уборка, готовка, небольшие тренировки — на все это уходило едва ли больше пяти часов, а посему остальное время он посвящал чтению предусмотрительно захваченной книги. К исходу седьмого дня пребывания в городе, когда сюжет «Мартина Идена» подошел к завершению, Леви, не имея желания повторно погружаться в несчастную судьбу моряка, принял решение совершить вылазку в город. Точнее — в одно небезызвестное заведение, что посоветовала к посещению сама королева. Хотя мужчина не привык бывать в утонченных кругах, но место заинтересовало его, когда леди Хистория ненароком обмолвилась о музыке, что играют там. Капитан не был меломаном, и уж точно не был ценителем изысканных мелодий, но ему нравились те немногие гармонии, что исполнялись не солдатами. К тому же, обещалось не только инструментальное сопровождение, но и голосовое, а посему рекомендация выглядела заманчиво. Аккерман, как и всегда, тщательно подготовился к вечернему променаду — принял душ и оделся, как подобает здешним денди: белоснежная рубашка, классический сюртук и безупречное жабо, скрупулёзно выстиранное и выглаженное, создавали идеальный образ, в котором уроженец трущоб выглядел невероятно органично. Аккуратно поправив памятные запонки, подаренные Эрвином, Леви придирчиво оглядел свое отражение, чуть недовольно дернул бровью, и, накинув макинтош, выдвинулся в сторону заведения. Погода стояла прелестная. Надвигались сумерки. Легкий сентябрьский ветер небрежно кружил листья по сухой брусчатке, будто заигрывая с прохожими. Последние солнечные лучи, коих из-за высоких стен было не видно, все же заставляли горизонт переливаться палитрой приятных глазу оттенков — от ярко-желтого до лазурно голубого через розовый. Капитан неспеша достиг места назначения — им оказался роскошный ресторан-кабаре, как гласила вывеска. «Кабаре?» — насмешливо пронеслось в голове, — «не уж то королева предпочитает такие заведения?». Стараясь не судить о заведении лишь по названию, мужчина, не мешкая, вошел внутрь. Пышность внутреннего убранства ослепляла. Бархат, строгое дерево, изысканные картины, сплошь и рядом расположенные на стенах, вызывали в Леви эмоции весьма смешанные. Цвет общества, утонченные мужчины и женщины, сидящие за столами, вальяжно курили и тихо общались меж собой, едва ли обращая внимание на сцену и небольшой танцпол, что простирались посреди зала, где к выступлению уже готовились музыканты. Стараясь не думать о том, что, при желании, в данном месте можно оставить годовое жалование, Аккерман скинул плащ и отдал его одному из служащих. Проследовал к предложенному свободному столу, находящемся в углу. — Сигару? — услужливо поинтересовался официант. — Нет, благодарю, — капитан покачал головой, опускаясь на резной стул, — будьте добры, бокал виски. Стюард сдержанно кивнул и поспешил удалиться. Леви взглянул на настенные часы — они показывали без четверти восемь. Удовлетворенно кивнул — выступление вот-вот начнется. Небрежно откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу, обводя помещение ресторана взглядом. Вечер обещал быть приятным. Через пару минут виски был подан. Капитан, аккуратно покачивая холодный бокал, неторопливо вдохнул аромат благородного напитка. Невероятный букет приятно защекотал нос. Употребляющий исключительно чай, лишь в исключительных случаях Леви позволял себе алкоголь — не с целью напиться, но чтобы насладиться купажом и терпкостью. Большую часть времени он отдавал исключительное предпочтение трезвости. Аккерман, вдоволь насытившись запахом, сделал небольшой глоток. Чуть древесный, с приятным карамельным привкусом, виски разлился по горлу приятным теплом, которое, казалось эхом отдалось по всему телу. Мужчина расслабился, расположившись в кресле чуть вальяжнее. Ничто не могло помешать ему. Ничто, кроме… Острый слух уловил из толпы знакомый голос. За одним из столов, что находились чуть ближе к сцене, расположилась хрупкая на вид женская фигура. Капитан, в яростной надежде на то, что уши его подвели, прислушался внимательнее, приподнявшись на месте. Однако ошибки быть не могло. — Да, будьте так добры, — Микаса Аккерман робко и неумело прикурила сигарету через тонкий мундштук, что любезно предложил ей официант. Чуть закашлялась и благодарно кивнула. Служащий, чуть насмешливо, произнес: — Напитки? Леви обреченно рухнул в уютное пространство кресла, звучно опуская бокал на стол. Слегка незавершенная идиллия рушилась на глазах — Аккерман не хотел, чтобы его хрупкое уединение нарушал хоть кто-то, кроме стюардов, мелькающих перед столом. Что вообще она тут забыла? Ему хватало вездесущего присутствия девчонки в корпусе — последние дни были слишком насыщены ее, по-своему истеричным, поведением. Капитан было подумал покинуть заведение, как внезапно зал ресторана погрузился во мрак, а освещенным осталась лишь сцена, да пространство для танцев перед ней. Гости затихли, по толпе пробежали возбужденные шепотки. Напыщенный конферансье чопорно представил артистку. Робкие, разрозненные аплодисменты зазвучали из разных углов помещения, а затем на помост поднялась улыбчивая женщина средних лет, одетая в просторное кремовое платье с пышными рукавами. Она скромно кивнула музыкантам. Ударники начали наигрывать скупой ритм, который в один момент обогатился приятным басом гитары и звуками саксофона. Тогда же вступила и сама певица. Сладкий мелодичный голос, словно мед обволакивал пространство зала, растекаясь по стенам и столам, заливаясь в уши собравшихся приторной патокой, а те, казалось, и вовсе были не против. — I cheated myself, like I knew I would… Леви сделал глоток, поудобнее устроившись на стуле. Едва услышав вокал, он определенно передумал лишать себя такого удовольствия из-за одной пакостливой подчиненной. В конце концов, Микаса точно не узнает о его присутствии — ведь ее стол находится на достаточном расстоянии впереди. Он подметил, как девушка завороженно следила за происходящим на сцене — сигаретный пепел, который она забыла стряхнуть, вот-вот упадет на пол. Удивительно. У этого существа есть вкус? Аккерман находил это… забавным. Бодрый соул заставил толпу мало-помалу выбраться на пространство перед сценой. Зажиточные дряхлые старики, обвешанные побрякушками, их сварливые и вечно недовольные жены, утопающие в мехах и бриллиантах, молодые утонченные содержанки в откровенных нарядах, пузатые ростовщики, гулко хохочущие, зеленые юнцы, мечтающие хоть о малой толике богатства, дворяне с задранными к потолку носами — все сливки общества, ненадолго сбросив набившие оскомину маски, беззаботно, как дети, кружились в счастливом танце, не обращая внимания ни на кого. Вечер протекал естественно, так, как нужно было. Задорная музыка сменялась романтичными балладами, вместо хаотичных плясок на танцполе появлялись трепетные парочки, а затем все возвращалось к прежнему ритму, и так происходило, казалось, бесчисленное множество раз. Капитан наслаждался ароматным напитком, с упоением внимал удивительной, доселе не познанной музыке, периодически бросая косые взгляды в сторону столика подчинённой. Нет, он не желал ни малейшего контакта, просто… присматривал. Наблюдал за поведением девушки в неестественных для неё условиях — например, сейчас она в очередной раз пыталась прикурить сигарету, что поднёс официант. Выходило плохо — казалось, что Микаса, скорчившись в очередном приступе кашля, вот-вот выплюнет легкие. Это с потрохами выдавало в ней неопытного курильщика. Леви цыкнул. За весь вечер девушка ни разу не поднялась с места, неотрывно наблюдая за выступлением, давясь табаком вперемешку с алкоголем. Тем временем, музыка чуть стихла, а артистка поспешила объявить о том, что следующая композиция станет последней в этот вечер. Замечательно. Пришла пора собираться. Леви допил бокал виски (четвертый за вечер), неспешно поднялся. Он крайне не желал стоять в очереди за верхней одеждой после выступления, а посему он решил удалиться чуть раньше, чем на самом деле хотелось. Будто из ниоткуда, материализовался официант, вежливо предлагающий счёт. Капитан мысленно чертыхнулся — он уже и забыл, что сие заведение явно не занимается благотворительностью, и, легко кивнув, оплатил свой заказ. — He left no time to regret… Аккерман напоследок окинул взглядом помещение. Взгляд сам опустился на стол Микасы, подле которого стояла фигура одного из посетителей. Мужчина явно был нетрезв и, активно жестикулируя, настойчиво объяснял девушке что-то. Леви прислушался: — Нет, спасибо, — сквозь зубы цедила подчиненная, — я не хочу танцевать. Отказ был воспринят в штыки. Посетитель настаивал, не понимая, что вот-вот нарвется на грубость. Ему явно не стоило больше уговаривать девушку — Леви заметил, как та твердо сжала кулаки. Капитан обреченно вздохнул, поджав губы. Если Микаса ввяжется в драку, то корпусу не миновать беды — дополнительная волокита явно не положительно скажется на проблеме с крепостью. — Me and my head high… Сделав над собой усилие, мужчина двинулся в сторону столика, кажется, найдя подобающее решение назревающей проблеме. — And my tears dry… — Мистер, она не танцует, — ледяным голосом, будто ушатом воды, Леви обдал пьяного незнакомца. — Это еще почему? — мужчина не унимался. Микаса испуганно подняла глаза на капитана. Ее ладони расслабились — на смену гневу пришло смятение. Не отводя взгляда от назойливого посетителя, Аккерман, намеренно смягчая тон, произнес: — Потому что, — Леви обратился к девушке, галантно подавая руку, — она уже обещала этот танец мне. — So far removed from all that we went through… Чуть краснея, Микаса робко кивнула, принимая приглашение. Аккерман вежливо улыбнулся растерянному приставале, увлекая подчиненную за собой на танцпол. Затерявшись в толпе, мужчина ловко развернулся и опустил руку на талию, притягивая девушку к себе. — Это не вальс, — угрюмо пробурчала брюнетка, пытаясь скрыть смущение, — и танцевать я не умею. — Я знаю. Это соул, — усмехнулся капитан, — просто двигайся как тебе нравится. Мне кажется, здесь так делают все. Микаса недовольно фыркнула. — Кстати, не увлекалась бы ты курением, — Леви поднял брови, — это вредно для организма. — My odds are stacked… — Мне кажется, здесь так делают все, — передразнивая, съязвила партнерша и тут же тихо добавила, — я и не собиралась. — Это хорошо, — растерянно кивнул Аккерман. — Не думала, что вам нравится музыка, — невпопад ляпнула девушка. Леви чуть улыбнулся, решая не отвечать на эту реплику. — We only said good-bye with words, I died a hundred times… Леви мимолетом пробежался взглядом по подчиненной. Она выглядела, к удивлению мужчины, не так уж и плохо — средней длины черное платье, чуть выцветшее и местами заношенное, как ни странно, отлично шло девушке, умело скрывая ее военную натуру. Темные густые волосы были собраны наверх, открывая шею, — это, вкупе со строгой выправкой, которую сходу можно было принять за гордую осанку, создавало образ весьма… загадочный, несмотря на внешнюю простоту. Микаса, с щек которой румянец начал постепенно сходить, перевела внимание на сцену, неотрывно наблюдая за певицей. Ее губы, чуть приоткрытые от волнения, беззвучно двигались, в скромном желании вторить словам композиции, а плечи, ненамеренно поигрывающие, будто кричали о потребности в танце. Музыка захватила ее. — Аккерман, — серьезность голоса заставила девушку чуть вздрогнуть, — позволишь ты уже себе двигаться по-настоящему, или так и будешь глазеть? Разведчица, чуть сильнее сжав плечо мужчины, потупилась: — Да, — она решительно выдохнула, с готовностью чуть запрокидывая голову и отдаваясь чарующим звукам. Сначала неловкие, чуть покачивающиеся движения постепенно приобретали форму, которую задавал капитан. Давая девушке свободу действий, он осторожно придавал танцу силуэт, позволяя партнерше раскрыться, в конце концов отпустив ее талию. Чуть более раскованно, Микаса, не обращая внимания на окружающих, пропускала мелодию через себя, давая возможность выразиться через движения тем эмоциям, что сидели где-то глубоко внутри. — And I'm a tiny penny rolling up the walls inside… Конечно, со стороны выглядело это достаточно забавно, и полноценным танцем назвать это можно было с натяжкой. Не обладая познаниями в хореографии, разведчица просто делала так, как ей нравится. Но Леви это устраивало. В конце концов, она пришла сюда отдохнуть, так пусть развлекается. — And I go back to… Микаса, в порыве радостного облегчения, вернулась в руки Аккермана. Теперь они действовали вместе. Набирающий обороты припев заставлял танцевать все смелее, не скрывая эйфории — хотя капитан все же держался достаточно сдержанно. Дыхание становилось все более прерывистым, и, небольшой спад в композиции позволил сделать паузу. — Black, black, black… Пытаясь перевести дух, девушка подняла взгляд на Леви. Мимолетное выражение лица — счастье, без единой примеси смятения, едва заметный блеск в уголках глаз, искренняя улыбка — все это произвело ошеломительное впечатление. Откровение, что предстало перед капитаном было настолько поразительным, что на секунду, казалось, перехватило дух — за привычной пеленой отчужденности, под слоями солдатской формы, в глубине металла глаз, скрывалось что-то неизвестное, другая сторона, которая, кажется, была незнакома и самой Микасе. Сторона тщательно подавленная и от того порой выдающая себя в мелочах, как сейчас, — румянец на щеках, тяжело вздымающаяся грудь, неуловимый, секундный блеск широко распахнутых глаз. Аккерман никогда не видел ее такой. Он, замерев, чуть приподнял уголки губ и внимательно вгляделся в лицо Микасы, неосознанно стараясь запечатлеть этот момент в своей памяти. Сердце звучно стучало где-то глубоко. Музыка взревела в прощальном порыве. Девушка вновь начала двигаться, заставляя капитана вернуться к реальности. — And I go back to black.