Enigma

Она никогда не видела его так близко во плоти. Лорд Волан-де-Морт сидел неподвижно, менее чем в двух метрах от нее, с прямой спиной и скрещенными ногами. Как ни странно, он все еще сидел здесь, в этой холодной камере. Он не смотрел на нее, предоставляя прекрасную возможность принять его и привыкнуть к его тихому, но требовательному присутствию. Его худощавая фигура была покрыта тонкой черной тканью, которая заметно обветшала по краям. Под его глазами залегли темные круги, кожа — морщинистая вокруг глаз и рта — высохла, но в то же время каким-то образом была мягко обтянута вокруг скул. Однако, Гермиону не удивляло его худое, практически иссохшее тело. Она достаточно хорошо была осведомлена, что меню Азкабана нуждается в улучшении. В целом Лорд Волан-де-Морт был не тем, кого она ожидала увидеть. Как и других заключённых, Азкабан, похоже, утомил его, и это странное напоминание о том, что где-то под всеми его прошлыми ужасными действиями он все еще по сути… человек. Из-за этого тревожного напоминания с течением времени Гермиона не знала, с чего ей начать. В конце концов, когда она больше не смогла терпеть тишину, решила откашляться. Лорд Волан-де-Морт даже не вздрогнул на произведенный Гермионой звук. — Мистер… — она сделала паузу, не зная, как его назвать. Почему она не подумала, как к нему обращаться? — Мистер Реддл? Он все еще не пошевелил ни одним из мускулов своего тела, но его вгляд обратился к ней. Радужные оболочки глаз были поразительного красного цвета — и хотя это цвет страсти и тепла… в этих глазах можно было найти только глубинный холод. Внезапно ее охватил неуместный трепет, и все же ее инстинкты подталкивали ее, заставляли съежиться под его взглядом. Гермиона не обращала на них внимания, держала себя в руках. — Давайте начнем, — сказала она ровным голосом — он ясен и сдержан, как она и репетировала за несколько недель до встречи. Волан-де-Морт ничего не ответил, продолжая наблюдать за ней. Она продолжила: — Как ваше самочувствие сегодня? Медленно его кожа приподнялась над надбровной дугой, и это почти забавно — то, как она смогла ясно определить, что он поднимает бровь, несмотря на то, что его кожа совершенно лишена волос. Прошло несколько секунд, но он все еще молчал. — Я так понимаю, вы хотите, чтобы я записала о вашем самочувствии самостоятельно? — ответила она на его эмоцию. — Что ж, мистер Реддл, не мое дело вкладывать слова в ваши уста, поэтому я бы хотела, чтобы вы начали, пожалуйста. Он этого не сделал. Он остался неподвижным, равнодушно наблюдая за ней. Она сглотнула. — Вы могли бы… возможно, рассказать мне что-нибудь о себе, если хотите? Что-нибудь о своем прошедшем дне, что-то о времени, проведенном здесь, в этих стенах? Это не имеет значения — это может быть все, что вы хотите обсудить. — Гермиона Грейнджер. Ее имя было произнесено тихим голосом, но, несмотря на это, Гермиона замерла. Десять лет. Прошло десять лет с момента Битвы за Хогвартс. Десять лет с тех пор, как ей и ее друзьям пришлось скрываться. Десять лет после приговора, по которому Лорд Волан-де-Морт был заключен в тюрьму пожизненно. Десять лет… и хотя они никогда раньше не общались, и хотя она выросла за эти годы, он все еще узнает ее, все еще помнит ее имя. Увидев ее реакцию, он сложил свои сухие губы в подобие улыбки. — Печально известная, грязнокровная подруга Гарри Поттера. Единственный человек, кто пришел ко мне. Как… очаровательно, — его голос мягкий и нежный, даже умиротворяющий, но когда он наклоняет голову, становится похожим на змею. Гермиона принялась ерзать на стуле, внезапно почувствовав себя добычей — и хотя она старалась убедить себя, что это не так, все же она начала нервничать. — Я здесь не для светского визита, мистер Реддл, — заставила себя твердо сказать девушка. — Я здесь в качестве представителя Министерства Магии, и я была бы признательна, если бы вы… — Как Гарри это делает? — перебил он, игнорируя ее слова. — Поверила бы ты, что после всех этих лет, он ни разу не приехал? — он вздохнул, его щелевидные ноздри раздулись. — Если честно, Гермиона, я почти… обижен. Я думал, что мы являемся чем-то большим друг для друга. Она глубоко вздохнула, пытаясь сохранять спокойствие, чтобы не позволить повышающемуся кровяному давлению взять верх, ведь Лорд издевался над ней. Она положила перо. — Цель сегодняшнего дневного сеанса — выполнить вашу ежегодную оценку психического благополучия и прогресса, и я была бы признательна, если бы вы не говорили о Гарри. — Почему вы выбрали меня, мисс Грейнджер? — вопрос и его внезапная смена тона были очень резкими. Несколько мгновений назад он говорил мягко, теперь же его слова звучали громко и жестко. Гермиона засунула руки между бедрами и стулом и заставила себя не вжиматься в него. — Я здесь как представитель Министерства Магии, чтобы оценить ваше благополучие, — повторила она, и ее собственный голос стал жестче, чтобы соответствовать его гону. — И я просто хочу сделать свою работу. Лорд Волан-де-Морт медленно наклонился, его глаза сузились. — Ответь мне. Гермиона закрыла глаза, чувствуя, как раздражение покалывает ее виски. — Я ничего не выбирала… — Лгунья. Он прошипел слово, и, несмотря на ее лучшие намерения, несмотря на все время, которое она потратила на тренировки, он сделал это достаточно холодно, чтобы Гермиона вздрогнула. — Они бы никогда не попросили тебя об этом. Они не осмелились бы даже думать об этом, — теперь он наклонился к ней через стол, и если бы его руки не были скованы за спиной чарами, сдерживающими его магию, она была уверена, что он наклонился бы еще ближе. — Никогда бы они не попросили тебя — бедную, невинную Гермиону Грейнджер — сесть передо мной совсем… одну, — он слегка наклонил голову в другую сторону, посмотрел на нее сверху вниз. — Нет, знаешь, что я думаю? Все инстинкты Гермионы всполошились и кричали ей: «Отвернись, отвернись, отвернись!», но она не могла этого сделать. — Я думаю, ты просила быть здесь. Я думаю, ты давила, боролась и топала ногами, пока не получила то, что хотела, и я думаю, что ты хотела увидеть меня, — Волан-де-Морт облизал губы, а Гермиона стиснула зубы, чтобы ее челюсть не дрожала. — Скажи мне почему. Ее щеки вспыхнули, а сердце заколотилось в груди. Это не только потому, что она напугана — хотя это определенно важный фактор, — но в основном потому, что ее поймали на лжи. Она давила и боролась, и да — она могла бы даже немного топнуть ногой, чтобы Кингсли согласился на это, но она должна была это сделать. Она должна знать. «Все десять лет, — подумала она. — Все десять лет она размышляла над секретами, знаниями и силой, которые умрут вместе с ним, когда придет время. Все десять лет она украдкой тыкала и подталкивала Гарри к большему, пока он не перестал ни о чем больше ей говорить. Она прочитала каждую его книгу, которую могла найти, каждую газетную статью, каждое упоминание». Том Реддл стал ее навязчивой идеей, и она должна была знать. Как он это сделал? Как он был так настроен на свою магию? Так, как когда-либо был только Дамблдор? Чего ей не хватало? Он, несомненно, был величайшим волшебником из оставшихся в живых, и ей нужно было знать. Если не его кровь, что в нем было другим? — Я… — его полное, безраздельное внимание тяготело к ней, и она не знала, зачем она это делает. Она знала, что не должна. Она знала, что даже озвучивать это себе — было уже в достаточной мере плохо; но что-то было в том, как он наблюдал за ней, вскрывая правду на кончике ее языка. Теперь уже слишком поздно. Она не может это остановить. — Я хотела встретиться с вами. На этот раз, когда Лорд Волдеморт улыбнулся, он обнажил зубы. Они пожелтели и почернели там, где стыкуются друг с другом, но тем не менее те прямые. У них приятная форма, как на фотографиях, которые ее родители использовали, чтобы показать, как выглядит хороший набор зубов, и, очевидно, что когда-то, та же самая улыбка, могла обезоружить кого угодно. — Хорошая девочка, — медленно сказал он, вытягивая слога, и хотя это не должно влиять на нее, но это влияет. Она всегда любила похвалу. — А теперь скажи мне почему.