Enigma

Когда она начинает, ей сложно остановиться. — Я… мне… любопытно. Я хочу узнать больше. О вас. Есть только то, что я могу получить из книг, а Гарри… — Гермиона почувствовала, что краснеет, но из разговоров с Гарри она поняла, что лесть может быть ее лучшим ходом. Поэтому она заставила себя пройти через это. — Я хочу знать, кто вы. Что вы можете делать, как вы это делаете и как вы научились. Хоть я и могу не одобрять, ну, почти полностью все, что вы сделали… но, я не могу отрицать, что вы, скорее всего, единственный оставшийся в живых волшебник своего уровня. Я не смогла бы простить себе, если хотя бы… не попыталась поговорить с вами. Когда она закончила говорить, холодная камера Азкабана внезапно показалась намного тише, чем когда она начала. Лорд Волан-де-Морт остался неподвижным, долго наблюдая за ней, и его черты лица настолько были недвижимы, что она не могла сказать, сердит он или любопытствует, оскорблён или польщен. Нервы Гермионы напряглись, и, пытаясь с ними бороться, она сжала губы и вонзила ногти в бедра. — Ты… — наконец начал Волан-де-Морт, и от внезапности его голоса она подпрыгнула. — Хочешь взять у меня интервью. Она поерзала и скрестила ноги, чтобы те не дергались от беспокойства. Он казался невпечатленным. — Можно допустить, что в некотором смысле это именно так. На его лбу образовались складки. — Ты серьезно, — сказал он, и это был не вопрос. Тем не менее она быстро кивнула ему, и он издал мягкий звук задумчивости в ответ. — Поттер знает, что ты здесь? — медленно спросил он. — Да, — слишком быстро проговорила она, а затем пояснила. — Для Министерства. Он знает, что я здесь для Министерства. Но это все. Он не знает… что я хотела быть здесь. Волан-де-Морт с интересом промычал и откинулся на спинку стула. Затем раздался глухой ритмичный звук постукивания, и девушка предположила, что он, должно быть, исходит от его кандалов, сковывающих его руки за спиной. Момент — и постукивание прекратилось, и только тогда, когда напряжение паузы стало почти невыносимым, он в конце концов сказал: — Очень хорошо. Она моргнула. — О-очень хорошо? Он пожал плечами. Его костлявые кости приподнялись. — Очень хорошо. Я поделюсь с тобой, — пояснил он и облизнул губы. — Хотя я очень сомневаюсь, что тебе понравится то, что ты узнаешь. На мгновение Гермиона подумала, что она может представить что-то из этого. Она ожидала и подготовилась ко многим исходам этого разговора, но чего она не ожидала — так это того, что он просто… скажет «да». — Я… вы это серьезно? Губы Волан-де-Морта дернулись. — Ты думала, что тебе придется предложить мне взятку? Принуждать меня? — затем он засмеялся, и от этого звука у нее скрутило живот. — Ты отрепетировала свои угрозы и готова положить подарки к моим ногам? Когда она не ответила, он снова посмеялся и сказал: — Ты совсем не такая, как я себе представлял. Гермиона принялась ерзать на стуле, не зная, что сказать. Как вдруг. — Северус говорил мне о тебе, — довольно резко сказал мужчина. — Как и Люциус. Гермиона Грейнджер. Они оба придерживались мнения, что ты — и я цитирую — книжный червь, помеха, со склонностью совать свой нос в дела, которые тебя не касаются, — он еще раз быстро усмехнулся. — Они действительно были сильно разозлены. Гермиона — взрослая женщина. У нее успешная карьера, хороший дом, достойная заработная плата, и все же, когда он описал ее, поддразнивая, ее щеки загорелись. Глаза Волан-де-Морта — такие же красные, как сейчас ее щеки, — конечно, блестели от забавы. — Однако, я думаю, будет справедливо сказать, что их обвинения были правдивы, и все же, вижу, что они не упомянули твою нервозность, — сказал он, прежде чем внезапно снова наклониться вперед через стол. — Ради любопытства, скажи мне, как ты собиралась меня убедить? Когда ее взгляд проскользил к его глазам и она заметила, что его зрачки не круглые, она заколебалась. Они сидят в тускло освещенной камере, поэтому неудивительно, что они расширены, но сверху и снизу они вытянуты, как черточки зрачков, которые принадлежали бы кошке. Или змее. Она прервала их зрительный контакт. — Я… сначала я собиралась предложить вам несколько книг, — честно сказала девушка, глядя на свои руки, и, хотя она намеревалась сохранить самообладание, ее голос звучал почти как шепот. — Много известных авторов продолжали публиковаться в течение последних десяти лет, и Гарри сказал, что вы… ну. Я подумала, что вы, возможно, захотите почитать. Я думала, что мы можем заключить сделку. Гермиона окинула мужчину взглядом, наблюдая, как черты лица Волан-де-Морта медленно изменились, уголок рта опустился. — А если бы я отказался от твоих книг? — Я изучила это и знаю, что здесь заключенным подают только хлеб, консервированные овощи и морепродукты. Я подумала, может быть, некоторые домашние блюда подойдут вам больше, чем книги. Тихонько хохоча, он произнес: — А если даже твоя стряпня меня не искусила бы? Что тогда? Ладони Гермионы начали потеть, и она вытерла их о брюки. — Я собиралась порекомендовать охранникам забрать те немногие вещи, которые у вас есть. Одеяло, подушку, туалетную бумагу. Конечно, для вашей же безопасности. Его глаза не покинули ее. Он ничего не сказал, и все же, Гермиона не могла удержаться от продолжения. — А потом, если бы вы все-таки сказал нет, я бы… Я собиралась заколдовать вас и всадить серию мерзких уколов спереди и сзади, из-за чего вам было бы сложно найти удобное положение для сна. Они не заживают естественным путем в течение нескольких недель. Волдеморт долгое время молчал, но где-то по ходу разговора он начал ухмыляться. — И как именно ты собиралась меня проклясть? — в конце концов спросил он, его улыбка осталась неизменной. Гермиона не подумала об этом, хотя ей следовало. Вместо этого она слегка отодвинула стул от стола, царапая ножками прохладный камень пола камеры. Она раздвинула мантию и достала из своего удивительно глубокого кармана длинную палочку из вяза. Хорошо известное условие входа в Азкабан — оставить палочку на входе, и поэтому, чтобы подготовиться к своему визиту, Гермиона купила запасную. Затем, отдав охранникам свою зарегистрированную палочку, она просто пронесла новую, используя неопределяемый амулет-удлинитель, который она положила в карман. Это было рискованно. Вероятно, это было в списке самых глупых вещей, которые она когда-либо совершала, но она решила, что, если бы ее поймали с этим, было бы логичным предположением, что она пыталась навредить Волан-де-Морту, а не освободить его. За это ее никто не мог винить. В лучшем случае ее наверняка отстранили бы. Держа палочку за оба конца, Гермиона подняла ее и положила на стол. Глядя на выражение лица Волан-де-Морта, смотрящего на древко, она подумала, что застала его врасплох. Затем последовала еще одна долгая пауза. — Мисс Грейнджер, — медленно и недоверчиво произнес Волан-де-Морт, не торопясь встретиться с ней глазами. Гермиона была уверена, что напряжение в мышцах ее живота не имело ничего общего с низким тоном, которым он произнес ее имя. — Я должен сказать, что это больше всего меня впечатлило. Знать, что грязнокровная подружка Гарри Поттера готова замучить человека и нарушить ряд федеральных законов в процессе. Пока он смеялся, Гермиона сжала челюсти и сжимала палочку в руках. — Я бы сделала это, — предупреждает она, — в мгновение ока. И я бы не чувствовала себя виноватой, даже если бы я сделала вам намного, намного хуже. Не забывайте об этом. Хотя она пыталась казаться угрожающей, ухмылка Волан-де-Морта не сходила с его лица. — Ох, — сказал он на это, невнятно усмехаясь. — Ох, ты мне нравишься. У нее скрутило живот. — Ну, что ж, — произнес Волан-де-Морт, когда его смех стих. — Полагаю, мне повезло, что до этого не дошло. Гермиона прочистила горло и забрала палочку, засовывая ее обратно в карман. — Но… теперь, когда мы затронули эту тему, теперь, когда у меня была возможность подумать над этим, — сказал он, понизив голос. — Возможно, есть кое-что, что я хотел бы от тебя, в обмен на мое сотрудничество. Она пыталась не думать о том, чего он, возможно, хочет, что было трудно — потому ее голос звучал выше, чем предполагалось. — Ммм? Он сделал паузу, а затем сказал: — Мои руки. Гермиона тут же выпрямилась. — Нет. Это… у меня нет таких полномочий. Он одарил ее загадочной улыбкой, посмотрел сверху вниз. — Ах, но нужны ли тебе полномочия? Осознание предложения заняло всего мгновение. — Это… нет! — она сразу принялась отказываться. — Ни за что! Даже если бы я могла, я бы не… — О, так ты не против немного попытать, когда тебе это удобно, но о нарушении простых заклинаний сдерживания не может быть и речи? — сказал он. — Да! Да, это исключено, потому что, если меня поймают, это предполагает не легкое наказание, а пожизненное заключение! — сказала она на выдохе. — Нет. Я не буду этого делать. Я могу предложить вам что-нибудь еще: развлечения, все, что я уже упоминала. Я могла бы даже убедить некоторых людей посетить вас, если хотите, или… может быть, даже домашнее животное? Но я… снять ваши кандалы — этого не будет. Волан-де-Морт поджал губы. — Какая жалость, — вздохнул он. — А я только начал заинтересовываться вами, мисс Грейнджер. Гермиона выдохнула через нос. — Пожалуйста. Больше нет ничего? — Нет. — Но… — Ах, — перебил он, и его улыбка вернулась. — Вы принесли палочку. Вы сказали мне, что готовы ее использовать. Вы были той, кто раскрыл мне свои карты. Не сдавайтесь сейчас, мисс Грейнджер, чтобы я не стал думать, что вы блефовали все это время. Гермиона открыла рот, но не издала ни звука. Он совершенно прав. Но она никак не могла снять его кандалы. Даже без его палочки существовала опасность. — Я не могу. — Хмм, — он задумчиво посмотрел в сторону. — Что ж. Тебе будет ужасно стыдно, когда я расскажу стражникам о палочке, спрятанной в твоих брюках. Гермиона замерла. — И что подумают люди? — риторически спросил он. — Гермиона Грейнджер. Грязнокровная волшебница. Поймана с поличным при проникновении в Азкабан, чтобы освободить меня из оков. Теперь я могу только представить заголовки, — он снова засмеялся, а затем произнес: — Будешь осуждена, если сделаешь это, и осуждена, если нет. Губы Гермионы сжались в тонкую линию. — Ты им ничего не скажешь. Мышцы его обнаженных бровей приподнялись. — О, разве? Ты думаешь, я слишком горд? Хочешь проверить? Она сделала вдох, концентрируясь. — Ты им ничего не скажешь, потому что, если ты не согласишься с тем, что я тебе предлагаю, я изменю твою память, и тогда палочки никогда не будет. Черты лица Волдеморта оставались неподвижны в течение долгого времени, прежде чем медленно опустились. Она видела, как винтики крутились у него в черепной коробке. — Ты не станешь, — решил он в конце концов. — Я могу, — сказала она. — И поверьте мне, я очень даже способна наложить безупречные чары забвения. Мои родители более года счастливо жили в Австралии, забыв, что я вообще существую. Он нахмурился, излучая всем своим видом гнев, который говорил: она победила. — Но, — произнесла она, намеренно смягчая свой тон. — Нам не нужно прибегать к этому. Чтобы все было… честным. Я предлагаю вам дать мне несколько дней. Я наведу справки и посмотрю, что я могу сделать с вашими кандалами, а взамен вы не расскажете о том, о чем мы сегодня говорили. Считайте это проверкой доверия. Волан-де-Морт ничего не сказал, но его ноздри раздулись. — Когда-нибудь, — в конце концов повысив голос, произнес он, — мне понадобится как минимум… Один. День. Гермиона фыркнула через нос. — Хорошо, — согласилась она, хотя это глупо. У нее преимущество. — Когда-нибудь. Больше ничего не сказав, она сосредоточилась на документах, которые должна была заполнить. Для проверки благополучия и прогресса ей нужно было внести полученные ответы на ряд рутинных вопросов с ним. Она взяла перо и вместо того, чтобы задавать вопросы, записала: «Заключенный отказывается сотрудничать. Повторим попытку через 24 часа». Когда она писала, чувствовала на себе взгляд Волан-де-Морта. Гермиона игнорировала его. Когда девушка закончила, она собрала бумаги и перо и, не торопясь, положила их обратно в папку, которую затем аккуратно сложила в сумку. — Завтра в то же время? — сделала она вежливое предложение. Губы Волан-де-Морта изогнулись вверх, но в них не было тепла. — Я буду ждать с нетерпением, мисс Грейнджер. Она коротко кивнула ему, встала и направилась к двери. — О, и Гермиона? Рука остановилась на полпути к ручке двери, она обернулась и увидела, что он мягко улыбается. Странно, что выражение лица теперь казалось еще холоднее и еще более странным, поскольку его искаженные черты, кажется, идут ему. — Передай привет от меня Гарри, когда у тебя будет такая возможность, ладно? Гермиона в последний раз нахмурилась, и когда она дважды постучала в тяжелую металлическую дверь, ее сердце забилось быстрее. Мгновение спустя дверь щелкнула снаружи и распахнулась, являя четырех вооруженных охранников у двери его камеры. Затем наступил короткий момент, когда она ожидала, что Волан-де-Морт заговорит — донесет все стражникам, расскажет им о ее палочке. Но он этого не сделал. Все тихо. Он придерживается условия сделки. Гермиона, не переставая думать об этом, вышла из камеры, ни за что не позволив себе оглянуться.