Семья

      Сразу около десятка пар внимательных глаз наблюдало за приземистым и вытянутым деревянным домом: вот внутри загорелся свет, а уже через несколько томительных секунд приоткрылась дверь, осветив тонкой полоской света сгустившуюся тьму летней ночи.       — Кто здесь? — голос слегка дрожал, и последующие нотки громкой строгости совершенно не добавили ему уверенности. — Я спрашиваю: кто здесь?? Что это за шутки, каждые десять минут стучать в дверь?!       Ох, знал бы обладатель этого дрожащего голоса, что последняя шутка сегодняшней ночи заключалась вовсе не в этом…       — Он не выйдет на веранду! — разнёс ветер вдоль густых кустов недовольный детский шёпот, тут же вызвавший одобрительно-недовольное кивание каждого из сидящих в засаде. — Эй, давай-ка ты!..       — Я не хочу… Ребят, не надо…       — Давай, потом, если что, мы тебя отмажем!..       Хилый, долговязый мальчик был бесцеремонно выпихан из зелёного убежища прямиком в яркую полосу света.       — Что... ты делаешь тут посреди ночи? — Человек пошире приоткрыл дверь, и стало видно, что он не может вспомнить имя своего подопечного.       — Кто-то украл мою подушку, сэр. Вы не могли бы выдать мне ещё одну?       — Да, да, конечно, подожди минутку.       Дверь закрылась, свет исчез. Но лишь для того, чтобы вскоре осветить почти весь двор. И в этот момент, когда дверь распахнулась, а фигура в пижамных штанах и футболке с названием колледжа, держа подушку подмышкой, вышла на веранду и начала спускаться по деревянным ступеням, из кустов, будто сильным порывом ветра, донёсся командный мальчишеский голос: «Начали!»       И тут же со всех сторон в мужчину полетели белые мячи, которые, как выяснилось позже, были украденными днём ранее презервативами. Некоторые были наполнены молоком, некоторые — чем-то красным, что должно было, по видимому, символизировать кровь, потому что вместе с этим шквалом летящих в молодого мужчину «бомб», во тьме раздавались слова песни-дразнилки, напеваемой не слаженным, но громким детским хором:       — Кровь и молоко, кровь и молоко! Не уедешь из деревни этой да-ле-ко!..       Многие «бомбы» пролетали мимо мужчины, который так и стоял на месте, пытаясь прикрыть голову и лицо подушкой, что вынес для мальчика. «Бомбы», врезались в крыльцо, в крышу, стены, деревья, что росли рядом с домом; взрывались и окатывали всё кругом красно-белой жидкостью, от которой никакая подушка спасти не могла. Поэтому в какой-то момент мужчина просто опустил её и взгляд его встретился с испуганными глазами мальчика, которому он хотел помочь, и который мог бы убежать в кусты, кидаться презервативами, наполненными красно-белой дрянью, и распевать нарастающим гулом, вперемешку со смехом, песню-дразнилку.       Но мальчик так и стоял напротив в паре метрах, не шевелясь, будто остолбенев. А по лицу и его тоже текли потоки красно-белой жидкости, смешиваясь с собственными слезами.