Замутить с Изуку: миссия невыполнима

Шото сидела в классе, недовольно хмурясь. Беспокойство сжигало ее изнутри. Вчера Изуку не пришел в школу. Тодороки вздохнула и сменила позу, закинув ногу на ногу. Она пыталась успокоить себя мыслями о том, что у него могут быть какие-то дела, но складочка меж ее бровей всё равно никуда не уходила. Вчера девушка подумала, что это разовое явление, но и сегодня Мидория не появился. Ее это сильно озадачило. Альфа думала о том, как сильно ей хочется наблюдать за ним, ловить его редкие улыбки, видеть, как омега радостен и спокоен. Отсутствие Изуку заставляло ее сильно нервничать. За чем же теперь наблюдать? Неужто, на доску вновь придется пялиться и вникать в уроки? Шото передернуло. Она вздохнула и перевела взгляд на единственную пустую парту в классе. Парту Мидории. Ей жутко хотелось сесть за нее, положить на холодную поверхность голову и руки. Но урок-урок. Но как прозвенел звонок, Тодороки подорвалась и подскочила к его парте, плюхнувшись на чужой стул. Бакугоу, что сидел перед Изуку, обернулся, недовольно на нее уставившись. – Ты что здесь забыла? – хрипло поинтересовался он. Шото не отозвалась. Она принюхалась и сокрушенно вздохнула. Ну конечно! Уборщик протер все парты мыльным раствором и проветрил. Не осталось и намека на легкий весенний аромат. Тодороки грустно опустила взгляд, поджав губы. Школьная жизнь резко стала такой неинтересной. – Шото, ты чего там сидишь? – весело окликнула ее Момо. – Иди к нам, – она улыбнулась, махнув рукой. Она сидела за своей партой, а Юга на краю ее стола. Он залип в свой телефон, чему-то улыбаясь. – Да-да… – Тодороки лениво махнула рукой, нерешительно поднимаясь. – Что с тобой? – вдруг вырвалось у Бакугоу. Он нахмурился. – По этому додику, что ли, скучаешь? – фыркнул он. Шото посмотрела на него, грустно вздохнула. – Да, – только и сказала она. Кацуки удивленно на нее уставился, не сразу поверил, что альфа так легко в своих чувствах призналась. Все ведь всегда до последнего их хранят. Он-то точно. Но Тодороки всегда была немного странной. – Пф, не стоит, – махнул Бакугоу рукой. – Давай я сама буду решать, кто стоит того, чтобы по нему скучать, а кто нет, – сухо отозвалась Шото, недовольно на него посмотрев. Ее никто и никогда не мог вывести из равновесия. Ну, кроме отца. Тодороки никогда не злилась. Ей было совершенно всё равно. На всё. Что там другие говорят, думают, делают. Даже если это непосредственно ее касается – плевать. Но почему-то, когда речь заходила об Изуку, внутри Шото разгорался настоящий пожар. И неважно, в каком ключе о Мидории говорят. Если в хорошем – она начнет ревновать. Если в плохом – то злиться, негодовать. Внутри всё бурлит от желания набить рожу любому, кто скажет об Изуку что-то плохое. – Я не в этом смысле, – поморщился Кацуки. – Он же омега. – И что? – Тодороки нахмурилась, почувствовав легкий укол ревности. Она уже успела уяснить, что отношения Бакугоу и Мидории, может быть, и необычные, но далеки от любви. – С течкой, небось, слег, – фыркнул Кацуки и отвернулся. Шото глупо моргнула. С течкой? Внутри все затрепетало. Отчего-то. Тодороки медленно выдохнула, вдруг подумав, то это наиболее логичный вариант. Погода не такая уж и скверная, он не мог заразиться. Да и Изуку кажется очень прилежным учеником, он бы не стал без резкой нужды пропускать школу. А насмехается в своей обычной манере Бакугоу только потому, что сам он никогда школу не пропускает. Видимо, здоровье у него хорошее. А гон без труда переносит на ногах, напившись таблеток. Как Шото знает, омегам в течку намного сложнее двигаться, чем альфам в гон. Поскольку их организм настраивается на зачатие и выпускает достаточное количество феромонов для того, чтобы окружающие за пару сотен метров могли их учуять, передрались между собой, и до цели добрался сильнейший. Альфы же, напротив, сами агрессивно должны искать себе пару для спаривания и передраться параллельно с половиной встретившихся, чтобы доказать понравившемуся омеге, что они самые достойные. У них вырабатываются много гормонов, нацеленных на это, и напрочь вдруг отказывает инстинкт самосохранения. К счастью, живут они в цивилизованном обществе, альфы больше не стремятся поубивать всех «конкурентов» во время гона. Напротив, какой-нибудь легкий намек на «животное» поведение сразу же будет пресечен обществом. – Скажи, – Тодороки нахмурилась, – вы с Мидорией знали друг друга раньше? Бакугоу поморщился, но всё же ответил: – С Деку? Да, – удивительно спокойно. Шото поморщилась и уточнила: – В каких вы были отношениях? – А тебе настолько не всё равно? – хмыкнул Кацуки. – Не боись, я твоего додика и пальцем не трогал, – рассмеялся он. – Будто мне может понравиться кто-то вроде него, – фыркнул альфа. Тодороки кивнула. Такого ответа ей вполне достаточно. Бакугоу жестокий, несдержанный и очень самовлюбленный, но он точно не врун. Если не хочет о чем-то рассказывать, то сразу пошлет. Шото вернулась к своей парте, кивнула друзьям, присела на стул. – Ну, чего ты туда ходила? – полюбопытствовала Момо. Тодороки дернула плечами. Это действие казалось ей слишком интимным, чтобы кому-то о нем рассказывать. – Так… – О чем с Бакугоу-куном говорила? – Яойорозу вопросительно приподняла брови. – Мне кажется, он излишне… м… несдержан, – осторожно заметила она. – Пф, несдержан? – усмехнулся Аояма, переведя на нее взгляд. – Да он подорванный! Будто бешенная собачонка, – фыркнул он недовольно. – Что вякнул?! – Кацуки, который, как оказывается, каким-то чудом всё услышал, развернулся к ним, оскалившись. – Мм, так ты всё слышал, – Юга повернулся к нему, медленно моргнув. – Ох, ну прости, – он пожал плечами. – Или нет, – и захихикал. Бакугоу подошел к нему, тихо зарычав. Он был на голову выше и как будто в полтора раза шире, но Аояму это совершенно не смутило. Он мило улыбнулся, поправляя свои прелестные золотые волосы. – Не смей обо мне всякий бред нести! – потребовал Кацуки. – А то что? – Юга вопросительно приподнял брови. – Что? М? Да и почему сразу бред? – похлопал он длинными ресницами, вытянув губы в трубочку. – Ты же та, простите, скотина. На всех бросаешься, кричишь постоянно, готов с любым из-за всякой ерунды подраться. – Юга, да ну его, – осторожно сказала Яойорозу, взяв своего парня за локоть. Она, несмотря на свою сущность, полностью умела держать себя в руках. Никто никогда не видел, чтобы она выходила из себя или злилась. Аояме следовало бы у нее этому поучиться. – Мм, да ну, – Юга пожал плечами, мол, мне этого вообще не надо, Бакугоу же первый начал. У Кацуки из-за такой наглости задергался глаз. Он сдавленно зарычал, ужасно хмурясь. Его запах начал становиться сильнее, Аояма с отвращением поморщил носик. – И да, кстати, ты постоянно на всех рычишь! – заметил он. – Это, между прочим, в обществе не принимается, – протянул Юга. Бакугоу это не одернуло, он продолжил всё так же озлобленно рычать, обнажая клыки. Но Аояма только недовольно от него отмахнулся. Кацуки что-то прошипел ему в лицо и ушел обратно на свое место, жутко злясь. Он бы обязательно вступил с Югой в драку, но тот был для этого слишком высокомерным. Убежал бы сразу же к учителю, заявив, что доказывать свою правоту по средством кулаком – удел глупейших. – Ты как всегда, – вздохнула Яойорозу и покачал головой, усмехаясь. Аояма обернулся на нее и прищурился. – Это как? – он поджал недовольно губы. – Скажешь, что я не прав? – Да нет, прав, – Момо пожала плечами. – Если Бакугоу не научится сдержаннее себя вести, его нигде не примут. – Хм… – Юга чуть недовольно посмотрел на свою девушку. – А чего ты за меня не вступилась? – вдруг спросил он. – А если бы он решил меня ударить? Ты же его знаешь! – Аояма наигранно схватился за сердце. – Всё, я обиделся, – искусственно надулся он. Яойорозу вздохнула и закатила глаза. Поднялась, встав рядом с Югой, что недовольно от нее отвернулся, осторожно обвила свои руки вокруг его излишне тонкой талии – Аояма любил побаловаться всякими диетами. – Ох, ну прости, – Момо положила голову ему на плечо, примирительно улыбаясь. Юга недовольно от нее отвернулся, высокомерно задрав нос. – Ты и сам прекрасно справился, – шепотом проговорила альфа. – Я же знаю, если ты злиться начнешь, это Бакугоу придется от тебя защищать, – захихикала она. – Эй! – Аояма обиженно пихнул ее в бок. – Да разве я могу? Этими худенькими слабенькими ручками? – в подтверждение своих слов он продемонстрировал девушкам свои ладони. Яойорозу только рассмеялась. – Да, – уверенно кивнула она, – этими прекрасными руками ты выцарапаешь ему глаза и запросто вырвешь сердце, – захихикала она вновь. – А своими прекрасными ногами в случае чего добьешь. – Да ну тебя, – фыркнул Юга и вновь отвернулся. – Ну ты же ходишь на карате, верно? – заметила Момо. – Для тебя же нет трудности уложить на лопатки противника вдвое больше. – Нет, – согласился Аояма. – Но мне всё равно немного обидно, – надул он губы. – Я, честно говоря, никогда не видела, чтобы Бакугоу первым начал драку с омегами, – вдруг заметила Яойорозу, задумавшись. – Да, бывало, он с ними дрался, но обычно инициатива шла от них. А вот чтоб первым… Тодороки задумалась и кивнула. – Да, – согласилась она и пожала плечами. Парочка переключила на нее внимание и отлипла от друг друга. – Так что? – Момо села обратно на стул. – Так ничего, – Шото пожала плечами. – Его сегодня нет в школе. И вчера… не было. – Да-да, мы помним, – Юга махнул рукой, – ты вчера как в воду опущенная была… – И сегодня тоже, – заметила осторожно Яойорозу. Тодороки лишь вздохнула, не собираясь оспаривать этот факт. – Школьная жизнь без него такая тоскливая, – честно сказала она, взяв в руку ручку и прокрутив ее между пальцами. Научилась от скуки. – Да и наши отношения… я чувствую, далеко не зайдут. У меня, как вы сами сказали, даже извиниться нормально не получилось. – Ой, подумаешь, ерунда какая, – фыркнул Аояма. – Ничего-ничего, – он потер ладони, – всё ещё получится. Обязательно. Просто… тебе нужно прекратить странно себя вести. – Как будто это легко, – Шото поджала губы. – Я часто делаю что-то, что кажется мне нормальным, а после оказывается, что это не так. – Хм… – Момо вздохнула. Меланхолия подруги ее удручала. – Ну, ты все наши шаги можешь с нами обсудить. Главное понимать, что с омегами нельзя, как с альфами, подраться-помириться-начать нормально общаться. – С альфами работает такая система? – искренне удивилась Тодороки. – Я… – она нахмурилась, – и ни с кем не дралась никогда. – Ну ты же ходишь на борьбу какую-то? – нахмурилась Яойорозу. – Да, – Шото пожала плечами. – Я имею в виду, в живую. Я ни с кем не дралась. Там же спарринг, для тренировки. – Да ты и не общаешься ни с кем, – заметил Аояма и фыркнул. – Ладно-ладно, всё получится. Мидория-чан выглядит довольно милым и легким, вряд ли он будет долго обижаться. Но он сказал, что ты его напугала, – негромко признал он. – Хм… – Тодороки нахмурилась. Ей часто говорили, что она пугает. Почему – альфа не знала. Просто о ней отзывались с каким-то страхом, думали, что она излишне резкая или грубая. Шото не хотела такой показаться, но по-другому вести себя не умела. – И что делать? Извиниться за то, что я его напугала? – предположила она. Юга помотал головой. – Что это получится? Извинения за неудачные извинения? Нет, эту тему надо замять, забыть, всё. Чтобы и он лишний раз не вспоминал. Главное – показать ему себя с другой стороны. Так как разговаривать на переменах он с тобой не хочет, попробуй после школы, предложи какую-нибудь помощь… Шото задумалась. Это всё казалось ей слишком сложным. Весь организм требовал просто подойти к Изуку, сгрести его в охапку и никуда не пускать. Потом уж объяснить, что происходит… Но, увы, это попахивает чем-то противозаконным. Да и не будет Мидория от этого счастлив. А Тодороки ужасно не хотелось его расстраивать. – Эх… но сейчас от этого всё равно толку нет, он же не в школе, – заметила Яойорозу. – Так, давайте подождем, пока он не вернется. Заодно и все эти глупые случаи улягутся. – Хорошо, – Тодороки разочарованно кивнула. Он поджала губы, опуская грустно глаза. Такой расклад ей совершенно не нравился. Не нравилось и то, что каким-то невообразимым образом Изуку стал так важен для нее. Раньше Шото казалось, что она вообще не умеет любить. Какой в этом толк? Она старалась не общаться с омегами, беспокоясь, что сделает что-то не то. Те казались слишком далекими, слишком другими. Тодороки понятия не имеет, как с ними общаться. Ее старшая сестра, Фуюми, говорит, что это связано с тем, что их родительница-омега, Рей, слишком рано ушла от Шото, что та не успела по средствам нее научиться общаться со всеми омегами. А ведь это так важно для ребенка! Но она всегда добавляет, что это не так уж и страшно, что со временем Шото научится. Но Шото и не хотела учиться. Ей и так было нормально. А тут… Внутри все разрывается, когда Мидории нет рядом. А когда он появляется, Тодороки не знает, что делать. Ладони потеют, по коже бегут мурашки, мысли путаются, их не получается собрать в кучу. Она утопает в таких светлых изумрудных добрых глазах, она не может оторваться от такой нежной улыбки… – Тебе он так сильно нравится? – вдруг неожиданно тихо и серьезно спросил Аояма. – Что? – альфа вздрогнула. – Он так сильно тебе нравится? – повторил Юга. – А… кто? – Мидория-чан, – омега поморщился. – Да я… – Шото запнулась, – и не знаю. В чем это вообще измеряется? Как понять? – серьезно спросила она. – Ну-у… – Аояма задумался. – Сложно сказать. Как ты сама чувствуешь? – Не знаю… – Тодороки вздохнула. – Серьезная влюбленность – это когда человек готов сделать всё, чтобы быть вместе… – протянул Юга. – Это когда отпадает всякая скромность и страх. Сильную влюбленность сложно хранить очень долго, – уверенно заявил он и странно посмотрел на Момо. – Хм… ясно, – Шото кивнула. – Но я… никогда ничего не храню, если меня спрашивают, – заметила она. – И то верно, – Аояма моргнул, вновь на нее посмотрев. – Собственно, влюбленность может быть и более слабой. Когда, например, влюбленный интересуется другим человеком, хочет быть рядом. Но он не рискует всем, не заходит до конца. Слабая влюбленность – это… просто интерес. Думаю, это даже толком и не влюбленность. Так, весеннее обострение, – Юга хихикнул. – Интерес… – задумчиво повторила Тодороки. – И в чем выражается интерес? – уточнила она. – Ну… буквально. Человек тебе интересен, ты в теории хочешь, чтобы вы встречались. Но при этом для тебя нет сложности в том, чтобы умалчивать о своих чувствах, чтобы не видеть этого человека. Если он будет встречаться с кем-то другим, то тебе будет лишь немного завидно и обидно… – Хм… – Шото нахмурилась. Стоило только представить, как Изуку встречается с какой-нибудь другой альфой. – Нет, – ее ладони сами собой сжались в кулаки. Услужливое сознание легко нарисовало донельзя счастливого Мидорию в объятиях какой-то более красивой и сильной альфы. Уверенной в себе, решительной, которая умеет разговаривать и проявлять чувства. Тодороки представила, как рука альфы скользит по мягкому боку ее – да, Шото уже считала Изуку своим, остается только кое-какие детали подправить, начиная от первого поцелуя и заканчивая свадьбой и детишками, – омеги, как опускается ладонь на ягодицу, сжимает ее сильными пальцами. Мидория приподнимается на носочки, обнимает альфу руками за шею, улыбается и целует ее в губы… Тодороки встряхнула головой, нахмурившись. Представленное ей совершенно не понравилась. Под ложечкой засосало от страха, что это и вправду может случиться. – М… да… – Юга странно на нее посмотрел. – Он тебе явно сильно нравится, – хихикнул он нервно. – Ладно, подождем, как в школу вернется… Домой Шото возвращалась в очень неоднозначном настроении. Она шла медленно, лениво перебирая ногами. Каждый раз, возвращаясь домой, Тодороки шла за Изуку, ведь им было по пути. Только в самый последний момент альфа сворачивала в противоположную сторону на другую улицу. Ее так грела мысль о том, что они с Мидорией живут рядом, ее так сильно это радовало. А теперь… в очередной раз приходится идти в одиночестве. Шото дошла до развилки, вздохнула. Поворачивать в свою сторону совершенно не хотелось. Школьный день и без того был излишне тяготящим без Изуку. Тодороки с грустью подумала, что, если у него действительно течка, то ближайшие пару дней Мидория в школу ходить не будет… От этой мысли ее настроение испортилось ещё сильнее. Альфа вздохнула и зачем-то двинулась не в ту сторону. По дороге, по которой омега всегда сбегал от нее. Когда они возвращались домой, Шото всегда держалась в нескольких метрах позади. Боялась подходить – Изуку явно не хотел с ней контактировать, пугался, видимо, но и терять его из виду не хотелось. А на развилке Мидория с таким облегчением сворачивал на свою сторону, сбавляя темп. Тодороки, что наблюдала за этим, часто оборачиваясь, было до жути обидно. – Это определенно зря… – пробормотала себе под нос девушка, оглядываясь внимательно по сторонам. Она не была уверенна, в каком именно из домов живет Изуку. Но что-то внутри подсказывало, что она идет в правильном направлении. Что-то будто притягивало ее к Мидории, альфа буквально чувствовала, где он находится. Ее рецепторы будто обострились, выискивали во множестве ароматов тот единственный. Шото замерла, потянув носом. По телу пробежалась дрожь, сразу же стало жарко, во рту скопилась слюна. Воздух донес до нее самый блаженный запах. Она огляделась по сторонам, пытаясь найти источник. Окно. Большое приоткрытое окно зацепило ее взгляд. Тодороки спешно прошла меж деревьев, замерла около подъезда, задрав голову. Что-то подсказывало, что Изуку там. Тодороки принюхалась, лишний раз убеждаясь в своей догадке. Запах был сильный. Сильный и явно заметно слаще, чем обычно. Кацуки оказался прав – у него течка. Шото сглотнула скопившуюся во рту слюну, медленно разжимая ладони, что до этого сами собой сжались в кулаки. Она стояла без движения и внимательно смотрела на это окно, вдыхая. Ее это ужасно расслабляло. Не хотелось никуда уходить, Тодороки не видела в этом никакого смысла. Дышать Мидорией было намного приятнее. Шото облизнула губы, чувствуя, как голова от переизбытка чувств кружится. Неожиданно в комнате произошли какие-то шевеления, чья-то рука протянулась к окну, схватилась за ручку, отворила его настежь. Глаза Тодороки расширились, она внимательно на это уставилась. Взмах кудрявых волос, мелькают какие-то цветные тряпки. На подоконник ладонями оперся Изуку, низко опустив голову. Он тяжело дышал, явно пребывая далеко не в самом лучше физическом состоянии. Шото взволнованно на него уставилась, ладони вновь сжались в кулаки до побеления костяшек. Она сглотнула. Из настежь открытого окна запах доносился куда лучше, альфа почувствовала, как на ее лице расплывается дурацкая улыбка, а мозги от блаженства плавятся. Прежде легкий весенний аромат стал намного слаще, вобрал в себя сладость запахов всех цветов. Мидория закачался в разные стороны, ему было нехорошо. Тодороки нахмурилась. И почему, интересно, Изуку просто не лежит в своей постели? Альфа выдохнула, собираясь с силами уйти. Сколько ещё можно здесь стоять? Но сил не хватило. Не получилось оторвать от омеги взгляд. Тот будто почувствовал, что на него смотрят. Не сразу, но почувствовал. Он медленно, лениво поднял голову, вздрогнул от неожиданности. Все его лицо было раскрасневшимся. Шото уставилась на это, надеясь запомнить до мельчайших подробностей. Изуку, глядя на нее, вдруг расплылся в предовольной улыбке. Он растекся по подоконнику, внимательно смотря за альфой. Та сглотнула. Мидория явно рвано дышал и, кажется, что-то пытался говорить, но Тодороки не могла ничего слышать. Омега заерзал, неестественно двигаясь, вылез головой в окно. Сердце альфы пропустило удар, она испугалась, что Изуку упадет. Но тот явно падать не собирался. Он оттянул край своей футболки, заулыбался еще глупее. Шото растерянно нахмурилась, вдруг осознав, как в паху стало жарко. Позывы внизу живота дали о себе знать, она резко отвела взгляд, почувствовав, что возбуждается. От одного запаха, от одного странно взгляда и смешной улыбки. Не было такого никогда и на те! Мидория закачал из стороны в сторону бедрами и вдруг весело махнул ей ладонью. Тодороки моргнула и махнула нерешительно в ответ.