***
Кабинет, в котором проводятся уроки трансфигурации, был расположен на первом этаже замка, с партами, расставленными по две в четыре ряда. В конце кабинета стоял учительский стол, рядом с ним две доски и большой глобус. Помещение само по себе достаточно тёплое и тёмное, поэтому освещается несколькими свечами на преподавательском столе. Двери кабинета выходят в коридор, за которым виден внутренний двор Хогвартса. Поток студентов состоял из слизеринцев, гриффиндорцев и пуффендуйцев. В самом центре за четвертой партой сидел Римус Люпин с Эллой Нортс, тихо переговариваясь. Смущённая вниманием юноши волшебница то и делала, как приглаживала кудрявые волосы. Недалеко от парочки Питер раскачивался на стуле, дожидаясь конца урока, чтобы побыстрее встретиться со своим когтевранцем. С унылой физиономией Марлин МакКиннон не отрывала взгляда от черноволосого парня, волосы которого были собраны в небрежный пучок на затылке. Тот был уж слишком увлечён каракулями в своём пергаменте, потому и не заметил настойчивого взгляда со стороны изрядно поникшей гриффиндорки. Она всё ещё не могла смириться и поверить в то, что их отношения зашли в тупик. Роберт Нотт вполголоса негромко шептал на ухо Клотильде Паркинсон, в то время как Минерва Макгонагалл медленно обходила ряды, попутно проверяя задания учеников. Обнаглевшие Бёрк и Блэк украдкой целовались, за что не раз получил нагоняй от Лили Эванс. Староста Гриффиндора сидела за их спинами, не переставая шикать на горские причмокивание и томные вздохи Патрисии. Небрежно отмахнувшись от надоедливой волшебницы, Регулус вновь оставил поцелуй на пухленьких губах светловолосой девушки, по-собственнически закинув руку на спинку её стула. Разгневанную Эванс успокаивающее поглаживал по руке слизеринец, носом уткнувшись в конспект. Прикосновения холодных рук Снейпа сыграли свою роль, благодаря чему Лили расслабилась, сумев вернуться к своей писанине. За самой последней партой около окна, Ралина увлечённо вела свои записи в пергаменте. Поттер в это же время развалился на деревянной парте, наблюдая за девушкой с улыбкой. Лестрейндж нахмурилась, запнувшись на предпоследнем примере. — Асцендио, — прошептал юноша на ухо, опаляя её шею горячим дыханием. — Чары, выталкивающие предмет из чего-либо. Например, из воды. Поттер шептал, наблюдая за тем, как девушка аккуратно выводила слова на пергаменте. Волшебник откинулся на спинку деревянного стула, окидывая класс изучающим взглядом. Каждый был чем-то занят, пока гриффиндорец умирал от скуки. Взглянув на слизеринку, волшебник облизал губы, после чего его тёплая ладонь коснулась её бледной кожи на ноге. Лестрейндж напрягалась. Рука Поттера неспешно продолжала поглаживать колено Ралины. — Джеймс, — прошептала она, поглядывая на студентов. Поттер лукаво улыбнулся. Касаясь мочки уха девушки своими губами, жарко прошептал: — Боишься, что нас кто-то может засечь? — Лестрейндж прикрыла глаза, понимая, что спорить с Джеймсом нет никого смысла. — Обожаю, когда ты краснеешь, — его тёплая рука достигла края форменной юбки. — Джеймс, — прохрипела Ралина, закусив нижнюю губу. От тихого голоса его словно током прошибло. Рука проскользнула под мягкую ткань, поглаживая внутреннее бедро слизеринки. Из-за контраста температуры кожи Лестрейндж негромко простонала. Судорожно прикрыв глаза, Поттер втянул побольше воздуха грудью. — Джеймс, остановись. Джеймс благополучно пропустил её мольбу мимо ушей. Смуглые пальцы ощутимо сжали нежную кожу, оставляя чуть заметные следы. — Если бы ты только знала, как ты обворожительна. Вдруг на его ногу легла маленькая ладошка, и длинные ногти впились в кожу сквозь плотные штаны. Поттер раскрыл рот в немом вопросе. Лестрейндж сдвинула изящные брови на переносице, выжидающе глядя на него. Он кивнул, медленно убрав свою ладонь с её ноги. — Дьяволица, — прохрипел Поттер. Ралина довольно усмехнулась, возвращаясь к жёлтому пергаменту. Уроки давно подошли к концу. Все без исключения студенты и профессора находились в Большом зале на ужине. Небо заволокли тёмные тучи, и сумерки спустились на замок. Холодный ветер обдувал всё на своём пути. Закутавшись в тёплую мантию с мехом, молодой волшебник снова сидел на каменной лавочке, выпуская сигаретный дым из-за рта. Порой час одиночество благотворно влиял на молодого Блэка, как и на его настроение. После того, как Вальбурга Блэк выжгла его с семейного дерева, Сириус частенько ностальгировал по утраченной жизни. Он отрёкся от своей семьи, и это доставляло неприятный спазм в груди. Однако он прекрасно понимал, что не каждая семья повязана кровью. Рядом с ним по-прежнему были друзья. Лучшие друзья — Лунатик и Хвост. А также названый брат, коим являлся — Сохатый. Лестрейндж. Девушка за полтора года сумела стать неотъемлемой частью их банды. Слизеринка и четверо гриффиндорцев. Это даже иронично. Сириус негромко усмехнулся. Воспоминания о девушке с золотистыми глазами ни на миг не покидали мысли Блэка. Так глубоко и надолго не смогла проникнуть ни одна женщина. Никто, кроме змеёныша. Затушив окурок, волшебник вернулся в теплый замок, а после в свою спальню. Завалившись в кровать прямо в одежде, Сириус погрузился в сон. Он изо всех сил пытался догнать девушку с такими же, как у него волосами, но совершенно непохожими глазами. Волшебница звонко смеялась, пробегая вдоль поля, усыпанное всеми возможными цветами. Её белое платье было настолько воздушным, за счёт чего создавалось впечатление, будто волшебница невесома. Её длинные волосы развевались на ветру. Ралина звонко хохотала, заманивала Сириуса за собой. Как околдованный, Блэк шел за ней следом, не ведая дороги. За этой девушкой он бы бежал что есть мочи. — Ралина, — простонал Блэк, видя сон. Питер Петтигрю без задней мысли метнул задумчивый взгляд в сторону спящего друга. Не первый месяц он говорит во сне, особенно часто шепча имя их общей подруги. Отбросив надоедливые мысли, юноша покинул комнату, направляясь на свидание к Николасу.***
Староста Слизерина проходила через тёмный коридор первого этажа, направляясь к башне Старост. Минув пару пролётов, волшебница остановилась, услышав глухое щелканье. Нахмурившись, она огляделась по сторонам, но ничего подозрительного не заметила. — Кто здесь? — грозно спросила Ралина. Тишину вновь рассёк щелчок. — Немедленно покажись! В ответ раздалось два щелчка. Данная ситуация выводила девушку из себя. Слизеринка терпеть не могла такого рода игр. Ещё пуще нахмурившись, она подошла к заброшенному классу, из которого блеснул огонек света. Отворив деревянную дверь, слизеринка вошла в класс. Внутри не было ни души. Пройдя к столу, волшебница коснулась маленького букета полевых цветов, её любимых. Раздался очередной щелчок. Резко развернувшись, Ралина сощурила глаза. Из-за темноты было сложно разглядеть хоть что-то. Следующий щелчок раздался над ухом. Поддавшись рефлексам, девушка ударила что-то или кого-то. — Мерлин! — взревел мужской голос. Ралина закатила глаза, безошибочно узнавая того, кому он принадлежит. — Ты что, шуток не понимаешь? Десятки свечей осветили помещение. — Ты придурок, Поттер! — прошипела слизеринка. Волшебник с взлохмаченными волосами ловко увернулся от очередного удара девушки. Чуть отступив назад. — Твои дурацкие шутки не знают границ! — Развернувшись, она направилась к выходу. — Я не намерена терпеть твоё детское поведение, — бросила Ралина напоследок. В два шага достигнув заветной ручки, Лестрейндж встретилась спиной с дверью, снова. — Да ладно тебе! — отмахнулся Поттер, расположив огромные ладони по бокам от лица волшебницы. Лестрейндж прожигала его недовольным взглядом. — Каюсь, виноват, не должен был тебя пугать. Я просто хотел пошутить. Он наклонился к её лицу, нежно пропуская тёмный локон сквозь пальцы. Лестрейндж прикрыла глаза, томно выдыхая. Близость горе-шутника всегда имела над ней власть. — Я не испугалась, а разозлилась. Сохатый громко сглотнул. Её руки коснулись плеч Поттера. Привстав на носки туфель, она потянулась к губам, нежно целуя. Поттер собственнически сжал талию девушки обеими ладонями. Проворный язык властно ворвался в рот, сминая губы жадным поцелуем. Лестрейндж протяжно простонала, когда руки Поттера соскользнули под тёмно-зелёное платье, касаясь бледных бёдер. — Джейс, — прошептала Лестрейндж, зарываясь пальцами в его непослушные волосы. Взревев, как горный лев, юноша подхватил девушку под ягодицы и, не разрывая поцелуй, усадил на пыльный стол. Его шершавые ладони ласкали тело слизеринки, в то время как чувствительные губы осыпали поцелуями тонкую шею. — Ты чертовски сексуальна, когда злишься, — шептал Джеймс, обводя языком выпирающие ключицы. Пальцы Ралины забрались под рубашку Поттера, очерчивая каждый мускул. — Мерлин, — зашипел гриффиндорец, дрожа от желания. — Джеймс, я не, — запинаясь, продолжила, — никогда. Не в силах внятно объяснить, она отвернулась. Щёки покрылись пунцовым румянцем, выдавая с потрахами. Обескураженный юноша остановился в паре сантиметрах от её лица, тяжело дыша. Горячие ладони продолжили поглаживать стройные бёдра, задевая резинку нижнего белья. В штанах всё неприятно набухло и пульсировало от переизбытка возбуждения. Двумя пальцами подцепив подбородок слизеринки, он заставил смотреть в глаза. — Я не прикоснусь к тебе, пока ты не будешь готова. Зубы оттянули мочку уха. Лестрейндж прикрыла глаза и поддалась вперёд, накрывая губы Поттера своими. Жадный поцелуй свёл с ума обоих. Отстранившись из-за нехватки кислорода, волшебники соприкоснулись лбами, не выпуская друг друга из жарких объятий. — Пойдём в нашу комнату, — прохрипел Джеймс. Он помог ей спрыгнуть со стола, после чего поправил задранное вверх платье. Лестрейндж смотрела на него не отрываясь. Иногда он был до дрожи в коленках заботлив.***
Рабастан Лестрейндж сидел за столиком в Кабаньей-голове. Рядом расположилась волшебница, докуривая сигарету. Разговор был не из приятных, а всё потому, что Мариэлла де Гиз должна была покинуть Лондон вместе с мужем. — Когда мы увидимся? — отпив из кружки эльфийское вино, спросил волшебник. Мариэлла неопределённо повела плечом, из-за чего её белоснежные волосы соскользнули за спину. Взгляд слизеринца переместился на глубокое декольте. — Я не знаю, — девушка понурила голову. И голова её коснулась плеча волшебника. Его рука обхватила её со спины, успокаивающе укачивая. — Может, к осени я вернусь. Обещаю, меня никто не остановит. — Я буду тебя ждать, Мари, — между поцелуем прошептал Рабастан. Это был их последний поцелуй, после чего, поднявшись с места, молодая женщина покинула заведение, оставляя раздосадованного волшебника одного. Поглубже втянув грудью воздух, парень осушил содержимое кружки разом. Затем заказал ещё одну. Просидев так до утра, Лестрейндж с теплотой во взгляде вспоминал все те дни и ночи, которые делил с волшебницей. Его любимой Мари. Слишком сложно провести полгода без этой искусительницы. Усмехнувшись, Рабастан направился в Хогвартс.***
Башня Старост, комната Лестрейндж Гриффиндорец по-хозяйски разлёгся на огромной кровати, закинув руки за голову. Темноволосая волшебница сидела на широком подоконнике, энергично рисуя пером в маггловском альбоме. Её волосы заплетены в небрежный пучок, из которого выбивались пару длинных прядей. Шёлковая сорочка светлого цвета приятно оттеняла бледную кожу, а тонкая бретелька оголила плечо. Левая нога покачивалась в такт музыке, доносящейся из зачарованного граммофона. — Спой что-нибудь. Ралина не отрывалась от занятия. Довольно улыбнувшись, Поттер кивнул. Перевернувшись на спину, он принялся негромко напевать: — О, моя любимая, впервые в жизни. Мои глаза широко раскрыты… О, моя любимая, впервые в жизни. Бархатный голос волшебника отвлёк слизеринку от рисунков. Спрыгнув с подоконника, девушка прошла к кровати и прилегла рядом с юношей, который мигом притянул её к своей груди. Её маленькие ручки покоились на его торсе, а его тёплая ладонь поглаживала её спину, пока вторая играла с локонами. — Я чувствую печаль. О, я чувствую мечты. Всё теперь ясно в моём сердце. — с закрытыми глазами напевал юноша. — Я чувствую жизнь. О, я чувствую любовь. В нашем мире всё так ясно… Песня подошла к логичному концу. Молодые люди по-прежнему хранили молчание, не выпуская друг друга из нежных объятий. Лестрейндж думала обо всём, что происходит в магическом мире, о братьях, о друзьях, об отце и Упивающихся смертью. С каждым днём ситуация в Магической-Британии ухудшалась. Наступили поистине тёмные времена, как говорили взрослые волшебники. И именно в это время Ралина видела свет в глазах отважного гриффиндорца. Поттер не мог думать ни о чём, кроме девушки. Голова, которая покоилась на его широкой груди. Его умелые пальцы перебирали её волосы, на ощупь кажущиеся нежным шёлком. Умиротворённо прикрыв глаза, Джеймс представил свою жизнь. Вот он возвращается из Министерства, ведь он работает аврором, как и его почивший отец. Навстречу выбегают мальчик и девочка, радуясь возвращению отца с работы. В проходе на кухню стоит его жена, освещая своей улыбкой мир вокруг. Обласкав детей, он подходит к ней, сливаясь в нежном поцелуе. Волшебница с золотыми глазами зовёт всех в столовую на ужин. Завтра их дети впервые отправится в Хогвартс, и Поттеры останутся дома вдвоем, наслаждаясь друг другом. — У тебя прекрасный голос, — развеяв тишину и грёзы волшебника, негромко произнесла Лестрейндж. Гриффиндорец лукаво улыбнулся, оставляя поцелуи на волосах девушки. Они так и пахли цветами, несмотря на глубокую осень. — Что это за взгляд? — приподнявшись на локтях, она заглянула в карие глаза напротив. Поттер удивлённо вскинул брови. — О чём ты думал? — не унималась слизеринка, пригладив волосы Поттера. — Представил кое-что, — неопределённо ответил Джеймс, но, поняв, что Лестрейндж не отступит, продолжил: — я видел, как мы вместе готовим Рождественский ужин. Я достаю индейку из духовки, а ты порхаешь на кухне в красном платье. — Волшебница ласково улыбнулась, спрятав лицо в складке шеи волшебника. — Мы встречаем Рождество, рядом наши друзья веселятся с нашими детьми. — Детьми? — удивлённо поинтересовалась Лина. Гриффиндорец согласно кивнул. — Девочка с такими же золотыми глазками, как у тебя. И мальчик с твоими соблазнительными губами. — Джеймс навис над Лестрейндж, опаляя её лицо учащенным дыханием. В ответ она мягко улыбнулась, сомкнув руки на шее юноши. — У нас была бы самая счастливая семья! Закатив глаза, Поттер коснулся губ девушки, сплетаясь языками. Руки Джеймса ласково поглаживали тонкую талию. Слизеринка выгибалась от удовольствия, шепча его имя. Напряженный гриффиндорец держался из последних сил, чтобы только не наброситься на податливое тело. — Когда всё закончится, ты станешь моей женой, Ралина, — жарко шептал волшебник, целуя и кусая девичью кожу на шее. Он после себя оставлял багровые следы. Девушка протяжно застонала, царапая спину Поттера длинными ноготками. Он знал, как довести её до исступления. — Я не отдам тебя никакому Пьюси! — зарычал гриффиндорец, впившись в губы девушки требовательным поцелуем. — Мы что-нибудь придумаем, что угодно, может даже потянем время, — ладони сильнее сжали тонкую талию. — Он не получит тебя, никто не получит. — Пообещай, что это навсегда! — Резко сев на колени, попросила Лестрейндж, оглядывая парня глазами полных слез. — Пообещай, что будешь рядом, что не бросишь меня. Поттер принял ту же позу, что и слизеринка. Взяв лицо девушки в свои огромные ладони, волшебник коснулся губами точеных скул, маленького носа и виска. — Обещаю, ничто не разлучит нас. — Волшебница кинулась на шею юноши. Он тут же стиснул ее в своих объятиях. — Я твой, а ты моя. Верь мне, Ралина.***
Хогвартс-экспресс Декабрь, 1977 Время пронеслось незаметно, и уже в конце первого месяца зимы студенты отправлялись домой на зимние каникулы. Мародеры вместе с Лестрейндж, Бургским и Эллой Нортс уместились в одном купе. Естественно, им пришлось потесниться, дабы удобно усидеть. Именно поэтому Питер, Николас и Элла с Люпином сидели на одном диванчике. Пока Ралина, Джеймс и Сириус сидели напротив. Мародеры не уставали шутить, поэтому ребята хохотали всю дорогу. — Ты был прав, Пит, — сквозь смех произнёс Николас, перекрикивая хохот друзей. — Только мародеры имеют такой потрясающий юмор! Ребята одобрительно загоготали. Ралина Лестрейндж устремила взор в окно. Хлопья белоснежного снега летали на ветру, кружась в водовороте. Заметив, что волшебница притихла, Сохатый ободряюще сжал её руку, на что она не смогла сдержать благодарной улыбки. Ралина доверчиво прикорнула на плече гриффиндорца, тот приобнял её одной рукой, заботливо закутав тело девушки в мягкий плед, чтобы она не замерзла. Заметив действия друга, Сириус угрюмо поджал губы, отворачиваясь в противоположную сторону. Кровь с бешеной скоростью бежала по венам, отчего лицо его вспыхнуло. Заметив странную реакцию друга, Хвост глянул на когтевранца. Николас пожал плечами. Внешний мир для Римуса полностью отсутствовал, и абсолютно всё его внимание было приковано к малышке Элле.***
Волшебники осторожно выходили из вагонов поезда. По всей территории мельтешили мракоборцы в качестве защиты. Родители терпеливо дожидались своих детей, большинство студентов решили вернуться домой, а не оставаться в холодном замке. Идёт война, и нет гарантии, что это Рождество не станет последним. Больше всего Джеймс Поттер боялся возвращаться домой один. Но зря, ведь рядом был его верный друг Бродяга. И вместе с Лестрейндж они планировали отправиться в дом Поттера. К сожалению, Бургский и Петтигрю намеревались умчаться прямиком в Берлин, к старшей сестре Николаса. А Римус пообещал Нортс провести пару дней в гостях у её родителей. В толпе блеснула голова седовласого мужчины. Он был одет в костюм тройку, а поверх накинуто дорогущее пальто. Его лицо осунулось, морщины видны невооруженным глазом. Однако, увидев своих детей, пожилой волшебник не сумел сдержать улыбки. — Тише, отец. — Рудольфус придерживал отца за локоть. Оба направились к двойняшкам медленными размеренными шагами. Друзья прощались. Патрисия и Клотильда не выпускали Ралину из дружных объятий. Нотт на пару с Рабастаном пригрозили подвергнуть мародеров мученической смертью, если они вдруг осмелятся обидеть их подругу. Регулус был не в состоянии взглянуть на старшего брата. Стыд и разочарование не покидали Блэка-младшего по сей день. По этой причине он удалился с платформы, как только завидел в толпе Сириуса. Постепенно толпа рассосалась. Рядом с небольшой компанией предстали двое мужчин. Рабастан подтолкнул сестру локтем. Ралина, увидев отца, с визгом кинулась в его объятия. На светлых глазах цвета васильков блеснули слёзы. Как же давно он не видел своих горячо любимых детей. Заторможенно, но Рабастан подошёл ближе, обнимая старшего брата, а после и отца. — Руди! — радостно воскликнула волшебница. Старший брат мигом закружил любимую сестру в объятиях, оторвав от асфальта. Друзья с улыбками наблюдали за встречей семейства Лестрейнджей. Сердце Джеймса болезненно сжалось, его родители мертвы, и это невосполнимая потеря, которая будет терзать его душу еще много-много лет. Но это не мешало радоваться за счастье Ралины. — Моя дорогая, — целуя дочь в лоб, проговаривал Лестрейндж-старший. После чего крепко обнял подошедшего сына. — Здравствуйте, сэр. Теперь внимание перетянул на себя подошедший Джеймс Поттер вместе с Сириусом Блэком. Рабастан презрительно цокнул и закатил глаза. Его сестра пыталась скрыть улыбку, закусив нижнюю губу. Себастьян Лестрейндж вскинул густые брови, не признав подошедших. Друзей своих детей он знал хорошо, собственно, как и их родителей. — Позвольте представиться, — протягивая руку для рукопожатия, гриффиндорец добродушно улыбнулся, — Джеймс Поттер. Пожилой мужчина в ответ любезно пожал протянутую волшебником руку. После чего его взгляд переместился на другого юношу. — Сириус Блэк. Гриффиндорец почтенно склонил голову, Лестрейндж отзеркалил позу, вопросительно взглянув на дочь, мистер Лестрейндж слегка нахмурился. — Отец, это мои друзья. Рудольфус посмотрел на сестру с сомнением. Не любил он сомнительных личностей, а гриффиндорцы и вовсе доверия не внушали. — Очень приятно, молодые люди, к сожалению, нам пора. — И вместе с сыновьями мужчина расторопными шагами последовал к выходу. — Лина. Девушка обернулась, заверив, что скоро их догонит. — Разве ты не поедешь с нами? — удивился Блэк. — Я присоединюсь к вам позже, — помедлила с ответом волшебница. Джеймс нахмурился, ему вовсе не хотелось расставаться с этой девушкой ни на минуту. Заметив напряжение между друзьями, Сириус ушёл, горько ухмыляясь. Волшебница подошла ближе к Поттеру, касаясь его лицо своей нежной ладошкой. Порывистым движением гриффиндорец перехватил ее руку, оставляя прикосновения губ на холодных пальцах. — Я вернусь к тебе, Джейс, — Лина выдавила из себя улыбку, — обещаю. — Я не могу поцеловать тебя, — сокрушенно прохрипел Поттер, утягивая девушку в медвежьи объятия. Вытащив из кармана мантии волшебную палочку и проделав несколько ловких движений, он погрузил платформу в кромешную темноту. Не тетеря ни секунды, Джеймс впился в губы слизеринки отчаянным поцелуем, Лестрейндж притянула юношу ближе. Создавалось впечатление, что они сливаются в одно целое. И лишь отблеск золотых глаз мимолетно мелькнул во тьме. — Я буду ждать тебя, — прошептал Джеймс, когда темнота рассеялась. Ралина в последний раз коснулась щеки волшебника, отступая назад. Она поспешила скрыться, а рука Поттера так и осталась висеть в воздухе.***
Поместье Малфоев Абраксас Малфой организовал бал по высшему разряду, созвав все чистокровные и впервую очередь влиятельные семейства. Торжество продолжалось на протяжении нескольких часов. Было невыносимо скучно от непрекращающихся танцев и светских разговоров, из-за чего болела голова. Именно поэтому Люциус скрылся на террасе, продуваемой всеми ветрами. Долгожданное уединение длилось недолго. Рядом показалась светлая макушка волшебницы, волосы которой имели тот же оттенок, что и у Малфоя-младшего. — Здравствуй, Люциус. Склонившись в лёгком реверансе, Нарцисса Блэк обратила на себя взор серебристых глаз, которые отдавались холодным металлом. — Рад видеть тебя, Цисси, — также вежливо поприветствовал свою невесту молодой человек. Девушка подошла ближе. Её легкое платье нежно-голубого цвета подрагивало вместе с хрупкими плечами, а белоснежные волосы развевались на ветру, словно серебряные нити. Она была прекрасна. — Это зима выдалась холодной, — мелодичный голос нарушил тишину снова. Люциус наложил обогревающие чары на волшебницу, так и не взглянув на неё. Однако Нарцисса благодарно улыбнулась. — Как твои дела в Министерстве? — вежливо поинтересовалась она. Хороший тон никто не отменял. — Вполне себе сносно, — отмахнулся юноша, не отрывая взгляда от серебристого месяца. — Пора возвращаться, — Цисси согласно кивнула, хотя ей не хотелось покидать его компанию. — Сегодня твой кузен примет метку. Блэк-младшая изумлённо ахнула, она не знала. Открыв витражные двери, Люциус пропустил девушку вперёд, затем вновь глянул на тёмное небо, усыпанное миллионами звезд. Внутри зала стояла тишина, а в самом центре находился Регулус Блэк. Он как на ладони перед голодной публикой, перепуганный и загнанный, как зайчишка-трусишка. Его глаза искали поддержку среди толпы. Он отчаянно надеялся, что прямо сейчас в зал ворвётся его старший брат и заберёт его из этого кошмарного места, не позволив загубить свою жизнь. Этого не произошло. Вместо него в просторечное помещение вошёл взрослый мужчина, полы его мантии шуршали при каждом новом шаге. Присутствующие мигом склонились в поклоне, приветствуя своего Повелителя. Взгляд, который нагонял ужас, заставляя тело покрыться мурашками, а кровь бежать по венам в разы резче. Регулус сжался, чувствуя дрожь в коленях. Изумрудные глаза не отрывались от мертвенно-бледной кожи и кровавых глаз напротив. — Встаньте, — словно змея, прошипел Лорд Волан-де-Морт. Волшебники и волшебницы беспрекословно сделали то, что им велено, продолжая хранить молчание. — Сегодня в наших рядах произойдет приятное пополнение, — и его костлявая рука с выпирающими под кожей венами метнулась в сторону юноши. — Ближе. На негнущихся ногах Блэк проковылял к своему Повелителю. Казалось, что тихий хриплый голос доносится из-под воды. Регулус повиновался, словно он под «Империус» и не ведает, что творит. Конец деревянной палочки коснулся левого предплечья юного волшебника. Невыносимая боль пронзила руку, а после и всё тело. Кровь бурлила в венах под стать раскалённой лаве. Однако на лице Регулуса не дёрнулся ни один мускул. Годы тренировок — железная выдержка. Тёмная змея с черепом извивалась на бледной коже. От её движений саднило кожу. В глазах Блэка вмиг потемнело, ком горечи подкатил к горлу. — Поприветствуйте нового члена нашего общества! — намного громче прошипел тёмный волшебник. Раздались частые хлопки. — Мой Лорд, благодарю за оказанную честь и доверие, — склонившись в глубоком поклоне, быстро и твёрдо проговорил волшебник. Через мгновение о нём тут же позабыли. Регулус удачно воспользовался данной ситуацией и бросился вверх по мраморной лестнице. На деревянных ногах забежав в первую попавшуюся комнату, мальчишка Блэк разрыдался, как самый настоящий ребёнок. По сути, это было правдой. Слёзы не переставали стекать с измученного лица, скатываясь вниз по горлу. Душераздирающие крики эхом пронеслись по третьему этажу. На его мучения никто не обратил внимание. Без сил упав на колени, волшебник зарылся в жёсткие волосы дрожащими пальцами, от бессилия выдёргивая тёмные пряди. Всё кончено. Он сам лично уничтожил свою жизнь. Отныне никто ему не поможет. — Кикимер! — как не в себе взревел Регулус. В ту же секунду раздался щелчок аппарации. Старый домовой эльф склонился в поклоне, бурча себе под нос. — Хозяин звал Кикимера? — скрипучим голоском отозвался эльф. Увидев рыдающего волшебника, огромное уши сжались. — Хозяина кто-то обидел? — касаясь разбитого юноши, ласково спросил домовой эльф. Регулус прижался к костлявому тельцу, продолжая громко рыдать. — Тише, хозяин. Кикимер здесь, Кикимер рядом с Хозяином. — Забери меня отсюда, — преодолевая рыдания, умолял его Регулус, безнадёжно цепляясь за одежду эльфа. — Пожалуйста, Кики. Кики. Сердце старого эльфа болезненно сжалось. Его хозяин не забыл, какое прозвище дал ему в далёком детстве. Щёлкнув двумя пальцами, эльф перенёс себя и волшебника в родовое поместье Блэков. Уложив всё ещё рыдающего мальчика в тёплую постель, Кикимер приготовил ему горячий какао. Когда рыдания утихли, превращаясь в редкие всхлипы, юноша погрузился в сон. Старенький эльф продолжал сидеть у изголовья кровати до самого утра, сторожа неспокойный сон своего Хозяина.***
Германия, Берлин, Унтер-ден-Линден Крепко держась за руки, двое волшебников неспешно прогуливались вдоль одного из наиболее известных бульваров Берлина. Здесь им не нужно было прятаться, держать дистанцию и опасаться своих чувств и желаний. Остановившись, Питер рывком притянул к себе Николаса, оставляя на его губах лёгкий поцелуй. Никто не нарушил их идиллию. Они были счастливы и беззаветно влюблены. Через какое-то время одна пожилая парочка сделала им комплимент, те расплылись в улыбках. Хлопья снега продолжали кружиться на ветру, покрывая улочки снежным ковром. Бургский властным движением обхватил лицо Питера обеими ладонями, опаляя его румяные щеки жарким дыханием. — Я люблю тебя, Пит. Глаза Николаса блестели в свете ночных фонарей, а Петтигрю боялся пошевелиться. Любовь его жизни наконец произнесла те самые заветные слова, он же не в силах вздохнуть. — Прошу, не заставляй повторять меня это снова, — когтевранец лукаво ухмыльнулся. — Ник, — еле слышно прошептал Питер, резко притянув к себе Буркского, он врываясь в его рот. Двое продолжали стискивать друг друга в объятиях, невзирая на мимо проходящих людей. А хлопья снега продолжали кружиться, накрывая мир снежным одеялом.***
Коукворт Как выяснилось, дом Эллы Нортс расположен по соседству с Лили Эванс. Небольшой каменный домик с кирпичной крышей и белым огражденным забором. Жилище оказалось уютным и милым как внутри, так и снаружи. Мистер Нортс заведовал небольшой риэлторской компанией, а миссис Норт работала учительницей в младших классах. Римус также узнал о том, что младшему брату Эллы недавно минул восьмой год. Семейство Нортс оказалось воспитанными и приятными людьми, из-за чего с лица Римуса Люпина не сходила тёплая улыбка те дни, которые он провёл с этими замечательными людьми. Знакомство выдалось благоприятным, как и сам вечер. После ужина гриффиндорца отправили в гостевую комнату. — Я счастлива, что ты приехал, — прошептала рыжеволосая девушка. А приподнявшись на носочки, Элла оставила несмелый поцелуй на щеке волшебника. — Сладких снов, Рими. Когда миловидная пуффендуйка скрылась за дверью, Люпин рухнул на кровать, продолжая глупо улыбаться. Он и надеятся не мог, что такая потрясающая девушка обратит внимание на искалеченного судьбой волшебника. Пока он не был готов поведать свой секрет, но лишь потому, что боялся её потерять. Возможно, однажды…***
Поместье Ноттов Однако не всё было так радушно, как хотелось бы. Роберту пришлось вернуться в дом отца. Ведь одна из его старших сестёр на днях должна была выйти замуж за влиятельного и бессовестно богатого отпрыска чистокровного семейства. Все дни он провел затворником в своей комнате, ни разу не спустившись к столу. На удивление слизеринца, его никто не трогал. И это определённо было хорошо. Хотя и обидно, что за всё время старший брат и две сестры так и не поинтересовались, как он. Сложно признать, но Роберт к этому давно привык. В своей семье он был изгоем, над которым издевался не только отец-тиран, но и злобные сестрички. Частенько они пробрасывали ему мышей и жаб в кровать, добавляли червяков в грибной суп или же запирали в тёмном подвале, в который обманом заманивали. Брат Эдриан был старше слизеринца на целых пятнадцать лет. В силу своего возраста ему были неинтересны «детские» забавы, но и поспешить на помощь Роберту он не собирался. Эдриан его и вовсе не замечал. Лишь родная сестра его матери — Глория Розье, с любовью относилась к мальчишке. Именно в её доме жил Роберт с двенадцати лет, о большем он и мечтать не смел. До тех пор, пока в его жизни не появилась Клотильда. С ней он захотел создать огромную семью, которая будет любить тебя, несмотря ни на что. Затворничество продлилось недолго, и ближе к середине каникул Нотт-старший пожелал увидеть своего сына. Собрав все силы в кулак, Роберт отправился вниз по огромной лестнице к кабинету отца. Помещение было точно таким же, каким он его запомнил лет пять назад. Кабинет тёмный, окон не было, и поэтом лишь камин и свечи освещали помещение. Запах ужаснее, чем зелья Слизнорта. Алкоголь, табак и кровь смешались в одну гремучую смесь. Роберта затошнило. На мгновение ему подумалось, что прямо сейчас он вывернет содержимое своего желудка прямиком на дорогущий ковёр отца. Дверь захлопнулась, юноша неосознанно вздрогнул. Когда его глаза привыкли к полумраку, то он смог получше разглядеть тёмную фигуру. Конопатый мужчина восседал на мягком кресле, словно самый настоящий король. Разве что короны не хватало. Меж пальцев он крутил волшебную палочку, от которой слизеринца бросило в дрожь. Это деревко навеки отпечаталось в его памяти, именно ей его отец «воспитывал» Роберта. — Подойди, — низкий бас рассёк тишину, будто стрела, выпущенная лучшим лучником. Волшебник подошёл ближе, а внутри всё кричало, дабы он бежал, бежал без оглядки. — Ты стал выше, — чёрные глаза зыркнули в сторону непутевого сына, тот с огромнейшим усилием все еще находился на ногах. — Слабак! — с ненавистью и отвращением бросил мистер Нотт, сплюнув сгусток слюны на пол, под ноги ненавистного сына. — Ты не похож на нас, — поднимаясь с кресла, он подошёл к слизеринцу вплотную. — Такой же неженка, как твоя сука мать! Мистер Нотт с особым удовольствием залепил сыну звонкую пощечину. Роберт упал на колени, в глазах резко потемнело. Нотт-старший, как хищник, обошёл волшебника и, осушив стакан с виски, стоявший на тёмном столе с вырезанными ножками, бросил колкое оскорбление в сторону шатена. Взгляд его снова метнулся в сторону юноши, который продолжал сидеть на полу, жадно глотая воздух. Губы мужчины задрожали, небывалая ярость охватила его целиком. — Круцио! — во всю глотку прокричал он что есть мочи. Роберт не издал ни единого звука, сжав зубы до скрежета, что ещё сильнее вывело волшебника из себя, и он снова наставил палочку на измученного сына. — Круцио! Круцио! Круцио! Тело била предательская судорога. Глаза закатились до покрасневших белков, а из сломанного носа хлестнула кровь, заливая собой пол из тёмного дерева. Такому тёмному заклинанию он не смог противостоять, как бы сильно не старался. Он даже сдачи дать не мог. На лице взрослого мужчины промелькнул довольный оскал. Роберт лежал в собственной крови на холодному полу. Из горла вырывались сдавленные хрипы. Волшебник находился на последнем издыхании. — Добро пожаловать домой, щенок, — выплюнул Нотт-старший, скрываясь за массивной дверью.***
Берик-апон-Туид, дом Поттера Молодой волшебник бездельно валялся на мягком диване бордового оттенка. Его правая нога свисала до пола, пока в левой руке находился золотой снитч. Когда Джеймс вернулся в родной дом, на него тут же навалилась тоска по старым добрым временам. Он отчётливо помнил тёплое прикосновение рук своей матери, задорную отцовскую улыбку, которой Флимонт каждый день награждал любимого сына. Его родители прожили счастливую жизнь, достойно воспитав единственного ребёнка в достатке и в любви. По обыкновению рядом в кресле восседал верный друг гриффиндорца, попивая маггловское пиво из жестяной банки. Сириус Блэк оказался потрясающим кулинаром, так как именно он готовил в кухне матери Поттера. Исключением были лишь те вечера, когда молодые люди заказывали магловскую пиццу с тройной порцией сыра и салями. Друзья прекрасно друг с другом уживались, избегая ссор, скандалов и прочих неурядиц. Днём они ходили в ближайший парк, в котором познакомились с престарелым дедушкой по имени Мики. У мужчины был старенький пёс, который поистине обожал двух мародеров. После они отправлялись в магазин за продуктами и уже дома готовили, чаще всего это делал Блэк, но и Сохатый не сидел без дела. На днях они получили письмо от Хвоста, в которое была вложена рождественская открытка с фотографией Николаса и Питера. Сириус с Джеймсом были искренне рады за счастье своего друга. Разумеется, и за Римуса, гостившего у пуффендуйки Эллы Нортс. Однако каникулы всё же омрачало лишь то, что Лестрейндж так и не написала ни одного письма. Джеймс тосковал по девушке с золотыми глазами. На его свитере всё ещё витал цветочный аромат, как и в его комнате на светлых простынях. Именно поэтому он не открывал окна и не снимал вязаный свитер матери даже в тёплой гостиной. Сириус частенько сидел у потухшего камина, усердно выкуривая вишнёвые маггловские сигареты. Благодаря им он чувствовал вкус ее губ на своих. Не было ни дня, чтобы Лестрейндж не появлялась в его снах. Там он был счастлив. Там он был с ней. Там она была его. В окно постучал белоснежный филин с ярко-голубыми глазами. Сохатый подскочил с дивана, настежь раскрывая окна. Птица влетела внутрь и, покружившись, приземлилась на спинку дивана. Поттер забрал конверт с письмом из маленького клюва, с неким трепетом скользя по аккуратному почерку. В ту же секунду белоснежный филин вылетел в окно, скрываясь в ночи. Карие глаза торопливо пробежались по строчкам. Густые брови Джеймса сдвинулись на переносице. Блэк придвинулся ближе, с нетерпением дожидаясь объяснений. Поттер разразился громким хохотом и, плюхнувшись на бордовый диван, прикусил костяшки смуглых пальцев. Бродяга мотнул головой, всё ещё ничего не понимая. — Ралина написала, — объяснил Джеймс, держа пергамент в руке. — Просит вести себя прилично и не ввязываться в какие-нибудь передряги. Закатив глаза, гриффиндорец по-доброму усмехнулся. Сириус откинулся на спинку мягкого кресла, ухмыляясь. Совершив простой жест рукой, брюнет призвал друга к тому, чтобы он продолжил. — Хочет, чтобы на Рождество пришёл Снейп, и мы зарыли топор войны. О! И написала, что это очень важно для Лили. Гриффиндорец махнул головой. Залпом осушив банку пива, Сириус скривил губы, вспоминая Нюниуса. — И какое решение ты примешь, Сохатый? — как бы невзначай поинтересовался волшебник, доставая очередную сигарету из бумажной коробки. Поттер прыснул. — Пойду на уступок, — гриффиндорец сделал глоток пива из ещё одной банки. — Я сам лично пошлю Снейпу письмо. — Сириус нахмурился. — Не смотри на меня так, Бродяга. Мы не будем издеваться над Нюньчиком, а постараемся зарыть наш топор, как можно глубже. Потягиваясь и сонно зевая, Поттер поудобнее развалился на диван. Прикрыв глаза, он медленно провалился в сон. — Это слишком большой топор, Сохатый. Сириус молча отправился на второй этаж, прямиком в свою спальню.***
Поместье Лестрейнджей Сочельник, 1977 Огромный особняк был вдоволь украшен новогодними игрушками. Ель стояла в самом центре зала, украшенная всеми возможными украшениями. Из столовой доносился приятный аромат запечённой свинины в сырном соусе с картофелем, а также горячий глинтвейн со вкусом ягод. Эльфы постарались на славу. Около рождественского дерева собралось скромное семейство Лестрейнджей, прямо на персидском ковре. Двойняшки с энтузиазмом распаковывали подарки, мужчины же мирно потягивали огневиски. — Басти, это тебе. — Ралина предала маленькую коробочку брату, тот сразу же нахмурился. — От Мелиссы Узерти, — сведя брови к переносице, слизеринка пыталась вспомнить отправительницу. — Кажется, это четверокурсница со Слизерина. Волшебница игриво стукнула брата по плечу, тот в ответ громко цокнул. — У тебя появилась ещё одна поклонница? — издевательски протянул Рудольфус. Пожилой мужчина, сидевший подле старшего сына, негромко хохотнул. — Очень смешно, Руди. Рабастан недобро нахмурился. Узерти преследовала его днём и ночью в компании своих подружек в надежде, что старшекурсник обратит на неё внимание. Лестрейнджа это жутко раздражало. — Может, уже хватит надрывать животы от смеха? — осведомился Лестрейндж-младший. — Да ладно тебе, братишка. — Закинув руку на плечо брата, Ралина прижалась ближе. — Они тебе просто завидуют. — Рабастан расслабленно улыбнулся, уместив кучерявую голову на коленях сестры. — Ты же у нас мужчина нарасхват! Мужчины в очередной раз рассмеялись, подтрунивая над сопящим от возмущения Рабастаном. Лина нежно поцеловала младшего брата в лоб. — Когда ты уедешь? — спросил двойняшка, с неприкрытой печалью в голосе. — Через пару часов сработает мой порт-ключ. — Лина ласково перебирала пряди брата, голова которого всё ещё покоилась на её коленях. — Мы будем скучать, Лина, — тихо прохрипел Рудольфус. Отец коснулся плеча сына в качестве поддержки. Басти заскулил. — Вы не успеете и глазом моргнуть, как будете отплясывать на нашем выпускном! — с долей ехидства возразила Ралина. Семейство просидело так ещё пару часов, попивая горячий напиток, общаясь на всевозможные темы, не затрагивая политику. Разговоры о матери уже не приносили боль и не терзали сердце. Осталась лишь светлая печаль. Когда подошло время, мужчины принялись провожать свою единственную женщину в путь. Отец, как и всегда, давал напутствия, целуя дочь в обе щеки. Так раньше делала Селестина Лестрейндж. После чего старший брат Рудольфус крепко сжал сестру в объятиях, а после и Рабастан. — Как Мари? — на ухо младшему брату прошептала Ралина. — Всё хорошо. — Рабастан не выпускал сестру из крепкой хватки. — Она обещала, что скоро вернётся и пишет каждый день. — Юноша лукаво улыбнулся. — Я буду скучать, Лина. — Как и мы все. — Рудольфус ободряюще обнял брата за плечи. Девушка взглянула на семью, лучезарно улыбаясь, прошептала одними губами: — Люблю вас. После чего растворилась в трансгрессии.***
Берик-апон-Туид, дом Поттера Музыка грохотала так сильно, что её было слышно по всему кварталу. Маггловские дети распевали песни, проходя вдоль улиц. Кругом шум и гам, зато так атмосферно. Волшебница тепло улыбнулась, с благодарностью принимая шоколадный лоточник из рук маленькой девочки. — С Рождеством, мисс! — С Рождеством. Ралина негромко постучала в дверь, за что её не раз ругал хозяин дома. Джеймс говорил, что двери его дома всегда для неё открыты. Хотя девушка всё равно соблюдала рамки приличия. Дверь резко распахнулась, обдавая теплом. На пороге стояла рыжеволосая волшебница в симпатичном платье из синего бархата, которое отлично подчеркивало подтянутую фигуру. Девушка радушно улыбнулась, за руку утягивая Лестрейндж в дом, а после и в свои объятия. — Наконец-то ты приехала! Лили нехотя выпустила девушку из плена своих рук, любезно помогая ей снять зимнее пальто. Эванс повесила его на крючок в прихожей. — Спасибо тебе, — прошептала Эванс, беря руки Ралины в свои, Лестрейндж удивленно приподняла брови. — Северус здесь! — незамедлительно пояснила гриффиндорка. — И они с Поттером даже руки пожали, представляешь? Эванс ещё раз обняла Лестрейндж. Обе заливисто рассмеялись. Пройдя в гостиную, Ралина обомлела. Стол был забит всевозможными блюдами на любой вкус. Огромная ель стояла около камина, украшенная ни пойми чем. Еловые ветки, в которых находились восковые свечи, свисали с потолка, освещая собой пространство. Музыка гремела так, что уши закладывало. Тем не менее, под неё отплясывали счастливые волшебники. Николас и Питер в праздничных свитерах кружились в танце, попутно целуясь. Элла кормила Люпина, а тот довольно улыбался, прося добавки. Сириус с Джеймсом, на удивление Снейпа, действительно нашли с ним общий язык. Захохотав, волшебник запрокинул голову, и в одно мгновение его взгляд столкнулся с той, которую он и не надеялся увидеть. Поднявшись с места, Поттер подскочил к девушке, закружив её в своих сильных руках. — Мерлин, как же я скучал! — горячо шептал Сохатый, на что слизеринка звонко рассмеялась. — Тебе очень идёт это платье. Ралина смущённо улыбнулась. Его ладони по-прежнему находились на её талии. Красное платье выше колена очерчивало стройную фигуру, подчёркивая тонкую талию и округлые бёдра. В тёмных волосах, убранных у лица, красовались волшебные ягодки. Их подарил ей Рудольфус. Эти штучки оберегали от бед и отгоняли печаль. — Змеёныш! — воскликнул хмельной Сириус и кинулся к девушке, та сомкнула руки на его шее, шутливо взлохматив волосы. Друзья уселись за огромный стол. Смех и шутки не утихали до поздней ночи. В этот вечер и ночь мир крутился лишь для них. Никаких ссор и скандалов, лишь счастье и смех. После ужина парочки плясали до упаду. Марлин не отрывала взгляда от Сириуса. Взор которого был устремлён на девушку, танцующую с его лучшим другом. Сердце болезненно сжалось. Её касаются чужие руки, хуже всего то, что ей это нравится. Осушив кружку с огневиски, Блэк шаткой походкой вышел на террасу дома. Оперевшись на деревянные перила, Сириус ртом втянул холодный воздух. Скрипнули доски. Белокурая волшебница встала рядом с парнем. На ней было вязаное платье голубого оттенка, которое как мешок висело на изрядно похудевшей МакКиннон. — Новая причёска? — прохрипел Сириус, нечитаемым взором оглядывая волшебницу с ног до головы. Это было правдой, не так давно гриффиндорка перекрасила волосы в белый цвет с желтоватым оттенком. — Решила попробовать что-то новое, — пояснила она с металлическими нотками в голосе. Юноша усмехнулся, закурив уже вторую сигарету. — Я видела, как ты смотрел на неё. Это больно? Больно видеть, как её обнимает другой, как она заливисто смеётся, и всё её внимание обращено на другого? Не на тебя! Больно? — Чертовски, — сквозь зубы проговорил Сириус, мрачно поджав губы. Марлин тяжело выдохнула, сжимая деревянное ограждения, пока её пальцы не побелели. Испустив несколько вздохов, МакКиннон взглянула на ночное небо, усыпанное звёздами. — Я бы сделала что угодно для тебя. Стала бы, кем ты бы хотел меня видеть. — Блэк кивнул. — Только со мной ты бы смог обрести счастье, тебе не пришлось бы притворяться. — Прикоснуться к нему она так и не осмелилась. — Я бы сделала для тебя что угодно, только бы ты был счастлив. — Знаю, Марли, — тихо прохрипел Блэк после долгого молчания. — Я не заслуживаю тебя, ты достойна лучшего. Девушка не смогла сдержать солёных слёз. Ей было больно. — Ты её любишь? — через силу спросила Марлин, наперёд зная ответ. — Не знаю, — Сириус выпустил сигаретный дым изо рта. МакКиннон направилась обратно в дом, но остановилась, взглянув на печального волшебника. — Надеюсь, что когда ты полюбишь её или кого-то еще. — Мотнув головой, она старалась подобрать слова, пока в голове царил каламбур. — Ты поймёшь, какого это чувствовать всю ту боль целого мира, пока другие радуются жизни. И когда твои чувства будут пожирать тебя изнутри, словно могильные черви, а каждый твой вздох будет ломать твоё тело изнутри, и ты не сможешь этому противостоять, — с горечью выплюнула она, — быть может, тогда ты и узнаешь, что я чувствую к тебе. Девушка ушла, словно её и не было, а гриффиндорец ещё долго стоял, обдумывая произошедшее. Цепко держа волшебницу за руку, Поттер бежал вверх по многочисленным ступеням. Он часто оглядывался назад, дабы убедиться в том, что всё это не сон. Волосы девушки забавно подпрыгивали, а улыбка не сходила с прекрасного лица. — Я хочу тебе кое-что подарить, — выпалил Джеймс, вытащив кольцо сказочной красоты из своих брюк. — Это принадлежало моей матери, семейная реликвия. Лестрейндж распахнула глаза. Она никогда не видела ничего прекраснее, даже золото богатейших и чистокровных волшебников ничто по сравнению с тем, что держал в руках Поттер. Это было так трогательно. — Я хочу, чтобы оно было у тебя. — Джейс, — девушка отошла на шаг, замотав головой. Она не могла принять столь щедрый дар. — Ралина, я хочу, чтобы оно было у тебя! — Джеймс настаивал, пытаясь её убедить в обратном. Лестрейндж снова замотала головой в знак протеста. — Если тебе не нравится, то можешь его не носить. Просто… — Не говори глупости, Джейс! — оборвала его Лина, тот пораженно глянул на нее. — Оно красивое, очень красивое. Но я не могу. — Глупости! — в тон ей воскликнул гриффиндорец. Ралина робко улыбнулась, оставив на небритой щеке прикосновения мягких губ. — Пожалуйста, сделай это для меня. — Лестрейндж кивнула. Джеймс в то же мгновение надел на безымянный палец правой руки красивейшее кольцо. — Когда-нибудь оно будет красоваться на другой твоей руке. Губы Джеймса впились в приоткрытые уста. Языки сплелись воедино. Влюбленным было абсолютно все равно на нехватку воздуха. Губы сминали друг друга, пока руки жадно шарили по телу. — Я люблю тебя, — жарко прошептал Поттер, не выпуская девушку из кольца своих теплых рук. — Мерлин, — протянул он, оставляя мокрые поцелуи на скулах, веках, лбу и губах. — Я так сильно люблю тебя, Лина. — Джейс, — прошептала девушка, осыпая губы волшебника сладкими поцелуями. — У меня тоже есть кое-что для тебя. — Гриффиндорец с интересом следил за движениями волшебницы. — Это часы, которые могут указать тебе не только время, но и путь. Куда бы ты не хотел попасть, к чему бы не стремился, они приведут тебя точно к цели. Лестрейндж отдала золотые часы волшебнику. Поттер с восторгом разглядывал их со всех сторон, словно малый ребёнок. Ралина тепло улыбнулась, облегченно выдавая. Ему понравился ее подарок. Моему отважному гриффиндорцу, — гласила гравировка. — У меня нет никаких путей, если они не пересекаются с тобой. — Джейс. — Лина подалась вперёд. — Люблю тебя, люблю, — простонал Сохатый в нежные губы, в то время, пока его руки ласкали её бедра. — Моя будущая миссис Поттер. Они были на седьмом небе и упивались своей любовью в жарких объятиях. В этот самый момент не было ничего важнее их губ, томных вздохов и обрывистого дыхания. Только он и она. Сириус, который всё это время стоял за дверью, прислонившись к стене, никак не мог вдохнуть. Для него рухнул мир. Да, он не знал, что чувствовал к Ралине, но мысль, что она принадлежит его другу, заставляла сердце изнывать от боли. Кажется, он сполна осознал слова белокурой девушки.***
Астрономическая Башня Март, 1978 В середине первого месяца весны четверо гриффиндорцев закатили грандиозную вечеринку в честь восемнадцатилетия Джеймса Поттера, Римуса Люпина и Питера Петтигрю. Празднование состоялось в самой высокой башне Хогвартса, на которую предварительно было нанесено заклятье тишины. Именинники устроили целое представление с помощью маггловских фейерверков. Студенты веселились, позабыв про межфакультетскую вражду. — Потанцуй со мной, — обратился к слизеринке Джеймс, утащив её из круга слизеринцев. Тёплые ладони волшебника поглаживали лопатки и поясницу. Её руки притягивали его за плечи ближе к себе. Их движения были переполнены страстью и нежными чувствами, которые двое испытывали друг к другу. — Моя красавица, — шептал волшебник, оставляя поцелуй у виска волшебницы. Девушка смущённо улыбнулась, прижавшись к широкой груди. Ралина уместила на его плече голову. Тонкие пальцы любовно перебирали его непослушные волосы цвета вороньего крыла. Под энергичную музыку двое влюбленных покачивалась из стороны в сторону. Сириус Блэк коротал одинокие дни в объятиях девушек, имён которых на утро не помнил. Внутри всё по-прежнему неприятно сжималось, когда он видел Ралину Лестрейндж. Влюблённые глаза которой видели только Джеймса, его лучшего друга. Пока слизеринка танцевала вместе с двумя подругами, Сохатый подошел к другу. Сириус локтями облокотился на перила башни. — Скучаешь, Бродяга? — весело поинтересовался гриффиндорец. — Хорошо танцуешь, друг мой. — Блэк хлопнул Поттера по плечу. — Мне просто повезло с партнёршей. Неопределенно пожав плечами, Джеймс в считанные секунды нашёл миниатюрную фигурку. Проследив за взглядом друга, как делал это всегда, Блэк отвернулся. Веселье длилось и после отбоя. Большинство волшебников были уже изрядно пьяны, но все равно не собирались расходиться. Лестрейндж проходила мимо хмельных студентов, направляясь в сторону брата. Но ее перехватили сильные руки гриффиндорца. — О-о-о, — протянул Блэк, носом зарываясь в волосы Ралины. — Ты пахнешь, как в ту ночь, — прохрипел он ей в шею. — Я так и не смог её забыть. Девушка пыталась вырваться, но тщетно. Даже в нетрезвом состоянии Бродяга был гораздо сильнее. — Сириус, ты пьян, — настаивала волшебница, не оставляя своих попыток. — Я так не думаю, — Сириус облизал в миг пересохшие губы. — Будь моей. — Лестрейндж не знала, что ей делать. Римуса и Питера поблизости не было, значит, помочь ей не кому. — Будь моей. На славу Мерлина на помощь юной слизеринке пришел Поттер. Он ловко подхватил пьяного друга и поволок в спальню Гриффиндора. Лестрейндж мельтешила рядом, по пятам следуя за парнями. Было нелегко идти с грузом на плечах в виде восьмидесяти килограмм мышц. С трудом добравшись до спальни, Джеймс уложил пьяного Блэка в кровать, заботливо укрыв одеялом. — Побудь тут, я возьму вещи и пойдём в комнату. Губы Поттера прижались к щеке Лины. Лестрейндж кивнула, и гриффиндорец скрылся за дверью ванны. — Лина! — вскрикнул Блэк, девушка обернулась в сторону юноши, тот все еще спал. — Я…тебя… — глухо шептал парень, ворочаясь в кровати. — Спокойно, Сириус. — Ралина поглаживала его по волосам. — Это только сон. — Блэк притих. Кошмары не возвращались к девушке. Ведь рядом с ней всегда был Джеймс, оберегающий её от всего, что, по его мнению, могло навредить слизеринке. За всё время они так и не поговорили о Пожирателях и слизеринцах. Оба всё ещё не были к этому готовы. — Ты устала, — прошептал волшебник, оттягивая лямку платья и целуя оголенное плечо. Лестрейндж закусила губу, Поттер лучше всех знал ее слабые места. — Пойдём спать, моя красавица. — Он помог ей подняться с постели, после чего набросил ей на плечи свой пиджак. — Не хочу, чтобы ты замёрзла. В ответ она его нежно поцеловала в скулу. Волшебники покинули комнату. Их общий друг не видел, как девушку, чье имя он шепчет каждую ночь, уводит его брат. Названный брат.***
Апрель, 1978 Время мчалось с бешеной скоростью. Снег растаял и почки расцвели на деревьях. Хотя небо было по-прежнему тёмным и дождливым, а солнца видно не было. Студенты со всей ответственностью готовились к экзаменам, сдача которых начнётся в первой половине мая. Римус частенько засиживался допоздна в библиотеке на пару с Нортс. Оба ни на миг не могли оставить друг друга и возвращались после отбоя, за что их отчитывала Лили Эванс, грозясь снять баллы. Питер никак не мог отойти от совместной поездки в Берлин. Этот город не просто запал ему в душу, а буквально влюбил в себя. Сестра Николаса с радушием приняла выбор брата, пожелав всех благ влюблённым. Радости не было предела. Петтигрю дал сам себе слово, что заберет своего возлюбленного в тот самый город-мечты. Лили медленно, но верно сближалась с Петуньей. Старшая сестра даже позвала волшебницу на скорую свадьбу. Это был огромный шаг с её стороны на пути к примирению. С Северусом гриффиндорка не расставалась, их отношения были поистине идеальны. Целеустремленные волшебники даже расписали планы на скорое будущее. Оба хотели жить где-нибудь за границей и открыть свой маленький бизнес, которой основывался бы на зельях. Как-никак, но оба были в этом не просто хороши, а великолепны. И это было ещё не всё. Лестрейндж с Поттером умело прятались, скрываясь от своих друзей и прочих зевак. Обоих это устраивало. Хотя частенько Джеймс злился, когда не мог обнять или поцеловать свою девушку на глазах у всех. Забирая карту мародеров и вооружившись мантией-невидимкой, волшебник сбегал в комнату Ралины под покровом ночи. В их комнату. Ничего, кроме поцелуев, у них не было, потому что гриффиндорец уважал Ралину и её выбор. Он был готов ждать, пока Лестрейндж сама не захочет слиться с ним воедино. Но порой Джеймс всё же запирался в ванной и под струями горячей воды сбрасывал возбуждение, виной которому была волшебница с золотистыми глазами. Нотт сбежал к тётке в тот же день, когда отец его едва не убил. Рассказав всё до мелочей Клотильде, которая бушевала, как шторм в холодном океане, Роберту стало легче. После чего он пообещал Паркинсон, что не при каких обстоятельствах не вернётся в то проклятое место. В начале весны, когда оба достигли совершеннолетия, они поженились в маггловской церквушки. В кругу родных и друзей. Теперь Роберт носил её фамилию, считая это честью. Регулус закрылся в себе, отдалившись от мира. От всех, кроме Патрисии. Слишком тяжело было видеть смерть и кровь, разрушенные семьи и искалеченные тела. Если бы не Пати, он бы не справился, просто не выдержал. А Сириус так и не узнал о том, что пришлось пережить его младшему брату. Рабастан строчил письма волшебнице, с нетерпением дожидаясь ответа. В это время его старший брат проводил дни и ночи с мисс Розье. Они провели немало бессонных ночей в кровати, обнажёнными. Мэриэнн была лучшей женщиной в его жизни, а ведь Рудольфус был любвеобилен и знавал каждую знатную даму от фамилии до оголённого тела. Единственное, что заставляло держаться волшебников в постоянном напряжении — это бездействие Упивающихся смертью. Те не давали о себе знать с октября.***
Июнь, 1978 Всё резко изменилось в конце мая. Пожиратели Смерти устраивали беспорядки, нападали без причин на маглов, убивали их, причём нередко. Это были массовые убийства. Магов, отказавшихся перейти на сторону Волан-де-Морта, пытали и убивали. Тех, кто имел власть, подвергали заклятию Империус. Семьи убитых магов часто уничтожались до последнего наследника. Гарольд Минчум был зверски убит в собственном доме, как и вся его семья. На должность нового Министра магии была назначена Миллисента Бангнолд. Нередко в Азкабан отправлялись люди, чья вина не была доказана. Это была отчаянная борьба, в которой волшебники обращались к любым возможностям, чтобы сдержать бесчинства Пожирателей. Погибло много сильных магов, сражавшихся против Волан-де-Морта и за него. Семья Марлин МакКиннон была безжалостно убита. Её родители, которые работали врачами в магловской больнице, спасая жизнь маглов. Старший брат с беременной женой и годовалой дочерью, которые приехали на юбилей отца. Трёхлетние Кристиан и Альфред — мальчики близнецы, были убиты в собственных кроватках. А над домом висела тёмная метка. Все говорили о том, как Марлин повезло. Ведь она осталась жива, потому что сдавала школьные экзамены в тот самый момент. Бедная девушка разрыдалась в Большом зале на глазах у всех. Разрывающий душу, душераздирающий крик слышал каждый. Студенты и профессора сочувствовали и поддерживали, как могли. МакКиннон не была первой жертвой войны, а лишь одной из многих. В отчаянии девушка перерезала себе вены в сломанном женском туалете, к счастью, она осталась жива. Её вовремя нашли девочки с четвертого курса. После всего произошедшего Альбус Дамблдор поговорил с волшебницей, той стало хоть чуть-чуть, но легче. Девушка незамедлительно отправилась в больницу Святого Мунго. Гриффиндорцы частенько навещали сокурсницу, но та никого не хотела видеть. И в начале июня МакКиннон отправилась в Магловский пансионат на территории Австрии.***
Несмотря на скверную ситуацию в стране, экзамены были успешно сданы. Выпускной, который все с нетерпением ждали, — отменился. Было бы слишком безрассудно и неправильно праздновать, когда многие волшебники покоятся в сырой земле. Собрав все вещи и в последний раз взглянув на стены замка, в котором волшебники жили на протяжении семи лет. Студенты отправились к каретам, их тащили запряженные Абраксанские крылатые кони. Многие студенты их видели так же отчетливо, как видели смерть. Хогвартс-экспресс вёз волшебников домой, кого-то в последний раз, а кого-то ещё не раз. Покинув купе гриффиндорцев, Лестрейндж направилась в уборную. Вымыв руки от скользкой жижи, которую ей по ошибке вручила Эванс, Ралина вытерла руки бумажным полотенцем. Дверь открылась, и внутрь вошёл волшебник. — Здравствуй, дорогуша. — Нахально ухмыльнулся Пьюси, облокотившись на косяк двери. Закатив глаза, девушка направились к выходу, но за локоть её перехватила сильная рука. После чего парень впечатал Ралину в стену, возвышаясь сверху. — Молчишь? — издевательски спросил он под хмурый взгляд Лестрейндж. — С нетерпением жду августа, — продолжил парень, очертив ее нижнюю губу большим пальцем правой руки. — Я люблю красное бельё, дорогуша. Проходясь по её телу жадным и похотливым взглядом, Пьюси гадко усмехнулся. — Ублюдок! — прошипела Ралина и зарядила коленом в пах парня. Тот согнулся в три погибели, скуля от боли. Лина мигом выскользнула за дверь, убегая к купе гриффиндорцев. Этелберт расхохотался.