Огранка

– Мама! – крик Клер донесся с улицы. Я выглянула в окно: –Что случилось? – Наташа! Я бросила всё и вылетела за дверь. Два дня назад мы приехали на этот фестиваль. Сначала планировали ехать все вместе, но Димка неожиданно затемпературил, и Янка решила остаться дома с обоими детьми, но Клер вцепилась в нас с тобой мертвой хваткой, аргументируя свою настойчивость тем, что, находясь рядом с больным братом, она всенепременно заболеет и уж точно не выживет, и мы отправились в поездку втроем. Несмотря на то, что со времени моего возвращения к детям прошло больше года, Клер не прекращала то и дело судорожно за меня цепляться, очень плохо переносила мои отъезды, устраивая иногда настоящие истерики, и вынудила Янку один раз бросить в сердцах: – Даже когда тебя совсем не было, она таких концертов не закатывала! Сказав это, Янка осеклась – она старалась не напоминать лишний раз о моей идиотской выходке, в результате которой мы не виделись несколько лет, но сама я об этом не забывала, и каждый раз, когда случалось нечто подобное, так или иначе стремилась разрядить обстановку, и ты, понимая это, уводила детей и давала нам побыть вдвоем. Не имея возможности как-то изменить эту ситуацию, мы в конце концов смирились с ней, считая, что рано или поздно всё наладится. И как не странно, эта поездка показала, что прогресс есть – Клер довольно много времени проводила без нас, так что нам даже иногда приходилось вызванивать ее. Именно поэтому меня так напугал ее крик. Выскочив на улицу, я удивилась, почему дочка меня позвала – я думала, что с тобой что-то случилось, а ты была целая и невредимая, но вскоре я поняла, что Клер оказалась права. Я подозревала, что подобная ситуация рано или поздно случится. Рядом с тобой стояла женщина, которая держала тебя за руку чуть пониже локтя. Зная о том, что ты очень неохотно идешь на любой телесный контакт с посторонними, я поняла, что она отнюдь не случайная знакомая. Это был, судя по всему, один из тех скелетов в шкафу, о которых я подозревала. Женщина выглядела примерно ровесницей Янки, одета как многие здесь – джинсы, свитер, кожанка. Она о чем-то говорила тебе, а ты молчала и даже не кивала в ответ. Просто смотрела. Я не знала, как поступить. Вмешиваться было глупо – ты же не маленький ребенок и тебе явно ничего не угрожало, но все же я чувствовала напряженный звон тех невидимых нитей, которые соединяли наши души и понимала, что ситуация тебе не нравится. Я уже собралась шагнуть в твою сторону, но Клер меня опередила. Она бегом подбежала, обхватив тебя за талию, нырнула под твою руку, вынуждая незнакомку отпустить тебя. Ты сразу обняла Клер, притягивая ее к себе, и счастливая улыбка засияла на твоих губах. Твоя собеседница изумленно на вас смотрела. – Я тебя потеряла! Пойдем домой, ты же, наверное, голодная! Мы уже все приготовили! – щебетала Клер, и в ее голосе были слышны совершенно не типичные капризные ноты. Потом, вдруг спохватившись, она посмотрела на стоящую рядом женщину, и равнодушно произнесла: – Здравствуйте! Та перевела на тебя изумленный взгляд: – Это кто? Но Клер не дала перехватить инициативу: – Я её дочка! И потянула тебя в сторону нашего домика: – Ну пойдем! Ты взяла Клер за руку, и обернувшись, коротко попрощалась: – Извини, видишь, меня ждут! Твоя собеседница смотрела вам вслед, пока ты не дошла до меня. Клер нырнула за дверь, а ты положила ладони на мои щеки и потянулась к губам: – И тебя не смущает наличие зрителя? – спросила я, улыбаясь. – Нисколько! – улыбнулась ты в ответ, дыша у самых моих губ, пока я не выдержала первой и не поцеловала тебя. – У тебя что, показательное выступление? Кто это? Одна из твоих многочисленных бывших? – Ну бывших у меня немногим больше, чем нынешних, – этот диалог между поцелуями оказался весьма возбуждающим. Но впитывая твой запах и вкус, я вдруг почувствовала затапливающую меня ревность к этой незнакомой женщине, и, подхватив тебя за бёдра, посадила на перила крыльца, ввинтившись между твоих ног. Ты поняла моё настроение, и, обняв за шею, снова улыбнулась: – Давай все же войдем в дом! Спрыгнув с перил, ты открыла дверь, из которой нам навстречу выскочила Клер: – Мама, можно я в гости схожу, меня девочка из соседнего дома пригласила? – Да, конечно! – рассеянно согласилась я, Клер, обогнув меня, побежала по тропинке, сверкая пятками, а я вошла в наш домик, и заперла за собой дверь. Как-то сложилось, что именно с тобой мы довольно редко оказывались наедине. Когда я уезжала, вы оставались вдвоем с Янкой, во время твоих отъездов мы с ней имели возможность побыть вместе. Единственно, возвращаясь вечером домой, я часто видела на крыльце плавающий в воздухе уголек. Янка не курила, и я понимала, что это ты меня ждешь, и эти минуты, когда ты меня встречала, были по особому мне дороги. Вот и сейчас я не преминула воспользоваться подвернувшейся возможностью. Я вошла в комнату, снимая на ходу рубашку, и то, как ты развернулась в мою сторону и посмотрела жадными глазами, показало мне, что у тебя в голове те же мысли. Мы бросились друг к другу, как после долгой разлуки. Прижимая тебя к своей груди и целуя, я почувствовала, что на меня накатывается волна желания, и невольно застонала. И в ответ услышала твое участившееся дыхание, увидела подрагивающие пальцы, сжимающие мои плечи. – Наташа! – выдохнула я, ловя твои губы. Я любила произносить твое имя, мне нравилось катать его на языке. Ты выгнулась в талии, прижимаясь теснее ко мне, прикрыла глаза. А я взяла твою руку и провела языком от запястья до локтя, как будто хотела уничтожить следы прикосновения другого человека. Трудно сказать, почему меня так зацепила эта ситуация. Я же постоянно видела тебя с Янкой, и в куда более откровенные моменты. Но мы втроем были семьей, а эта женщина была чем-то чужеродным, возмущающим меня, даже несмотря на то, что ты явно не стремилась к общению с ней. Но твои прикосновения скоро выбили из головы все посторонние мысли. Когда вернулась Клер, мы, старательно пытаясь притушить излишний блеск глаз, уже собирались на очередное выступление, и она пошла с нами, привычно пристроившись посередине. Когда концерт закончился, я вспомнила, что оставила в машине один из аккумуляторов, и мы свернули к стоянке. Копаясь в машине, я вдруг услышала, как Клер за моей спиной с кем-то поздоровалась и обернулась. Футболка с длинными рукавами, темные очки в руке, широкие штаны… Мне показалось, что в меня ударила молния. Я очень давно не видела ее близко. Да, собственно, с того дня, когда дети привели их в наш дом. Она сначала скользнула по мне неузнавающим взглядом, улыбнувшись, кивнула Клер, и тут в ее глазах мелькнула какая-то искра, она внимательнее посмотрела на девочку, подняла на меня глаза, и всё еще сомневаясь, спросила: – Бэла, это ты?! Да, я могла промолчать, и даже Клер, как мне показалось, не выдала бы меня, но струна, натянутая внутри, лопнула с жалобным фальшивым писком, и я кивнула: – Да, это я. По мне начал разливаться жар. Мы стояли и смотрели друг на друга. Ты подошла, встала рядом, приветственно кивнула. Света улыбнулась: – Привет! Потом перевела взгляд с тебя на меня, непонимание мелькнуло в ее глазах, и она обратилась к Клер: – А где мама? – А она с Димкой осталась, он заболел. Мужики такие хлипкие! – ее подслушанная где-то фраза заставила нас всех засмеяться, а Клер нахмурилась, а потом обняла тебя за талию, – Поэтому мы здесь только втроем. А я тем временем совсем потеряла способность соображать. Глядя в ее глаза, я в очередной раз подумала, что в ней есть что-то магнетическое. А она, судя по всему, не хотела ослабить свои чары. Более того, я увидела столь знакомые мне искры, противостоять которым я никогда не умела. – Сколько же мы с тобой не виделись? Судя по всему, произошло много интересного! Может, поговорим? Я повернулась. Клер доверчиво прильнула к тебе, не чувствуя никакого подвоха, а вот тебе в глаза я посмотреть не решилась. Скользнув взглядом по твоей предельно напряженной руке, обнимающей нашу дочку, я посмотрела на Свету и улыбнулась: – Конечно, пойдем! Не могу сказать, что во мне не сигналил истеричным красным светом семафор, но встреча, свидетелем которой я оказалась днем, вывернула во мне какие-то темные глубины. Когда я уходила, услышала только голос Клер: – Мама, мы тебя дома будем ждать! – но он раздавался как будто через толщу воды, затапливающую и уносящую меня.