Гори

      Саске терпеть не мог лето, жару, поток нескончаемых миссий, кипы отчётов и мелких малышей из академии, которых надо было чему-то учить. Строго говоря, ни миссий, ни отчётов сейчас не было, но лета, жары и мелких малышей вполне хватило, чтобы у младшего Учихи потихоньку сдавали нервы, а здравый смысл покидал некогда совершенно ясную и холодную голову. Утренняя рутина теперь казалась ему наслаждением. Что может быть лучше прохладного душа, чистки зубов, плотного завтрака, одевания и привычных разговоров со старшим братом? Но когда наступало время идти наставничать, выползать в эту невыносимое пекло на улице, у Саске пропадало всё желание существовать на этой планете. Если говорить честно, ему казалось порой, что проще было бы притвориться, что потерял все силы и шаринган утратил, отказаться от жизни шиноби, уехать в дальние дали и жить себе спокойно обычным фермером без этих вот клановых забот, тренировочных полигонов и докучающих миссий.       Дорога до места встречи с учениками казалась бесконечной. Тёмная макушка уже прогрелась до состояния, когда на ней можно было спокойно пожарить картошку. Гражданских не было видно вовсе — даже лавки были закрыты. Саске уже выстроил в голове чёткий план. Экзамен на генина состоится уже через 2 недели, его подопечные были уже практически готовы, осталось всего навсего морально их закалить и дело с концом. Можно потренироваться в техниках и навыках ближнего боя ещё пару дней, сказать напутственные слова и наконец отдохнуть где-нибудь у озера в полном одиночестве. Кто вообще придумал, что детвору из академии к простому экзамену на генина должны учить чуунины? Всего несколько лет назад их всех готовил один Ирука-сенсей, но госпожа Цунаде решила всё переменить к чертям собачьим, мол вы им ближе по возрасту, сами не так давно через это проходили, так будет лучше для всех и так далее. Саске лишь вздохнул от негодования — правило есть правило, ничего уже не поделаешь, но глаза закатывать к самым мозговым полушариям никто не запрещал.       Трое мальчиков уже сидели на скамейке возле тренировочного полигона, терпеливо ожидая своего наставника. Один из них что-то увлечённо рассказывал остальным, часто дёргая руками для пущего эффекта. Саске, завидев их издали, снова устало вздохнул, словно всю дорогу нёс десять мешков цемента. — Саске-сенсей, мы вас ждали! — мальчик, что сидел с краю, вскочил со своего места и помахал в знак приветствия. — Ну здравствуйте, детвора, — Учиха взмахом головы смахнул чёлку с глаз и пошёл в сторону входа на тренировочный полигон, малышня мигом потопала вслед за ним.       Следующие два добрых часа дети что есть силы метали кунаи в соломенных чучел, создавали клонов и пытались осилить азы подмены тела. Саске терпеливо наблюдал, поправлял, и вообще старался как можно больше выжать из них, ведь чем быстрее они всё освоят до совершенства, тем быстрее он будет наконец свободен. Когда они устроили наконец небольшой перерыв, малыши без сил рухнули на траву и тяжело задышали. Учиха лишь усмехнулся, тренировка ещё продлится добрых три часа. Солнечные лучи жгли с неимоверной силой, так что их состояние было вполне понятно, но кто тебя будет спрашивать о погодных условиях, когда дело дойдёт до настоящих, порой очень опасных, миссий.       Саске почувствовал чужие чакры уже давно. И теперь увидел, как к соседнему тренировочному полю подходила троица детей, а позади медленным шагом, с бутылкой воды в руке, плелась сама Харуно Сакура. Вид у неё был усталый, пара ссадин на руках и щеках придавали ей помятый вид, глаза были полуприкрыты — она явно тоже не переносила жару и эти чёртовы тренировки. Завидев Саске, она вяло приподняла руку в знак приветствия. Учиха лишь сдержанно кивнул. Сакура словно и не замечала его: села на траву, что-то объяснила детям и провалилась в свои мысли, смотря куда-то ввысь. Учиха помнит — в детстве, ещё в академии, Сакура была совершенно другой. С восхищением смотрела на него, дружила со всеми девочками, любила наряжаться, кушать данго в компании родителей в кафе, да и вообще была счастливее что ли. Но теперь она повзрослела, отрезала длинные косы, а розовые очки слетели в погоне за славой отличного шиноби. Саске знал, что ей трудно с ними тремя. Наруто с его вечной неугомонностью, Какаши-сенсей с извращенскими книгами, да и он сам со своей абсолютной неспособностью сходиться с людьми — тут можно взвыть от безысходности. Вдобавок Харуно сдала экзамен на чуунина позже, на целый год, это уж точно бьёт по самолюбию.       Спустя двадцать минут Саске сказал, что им пора приступать к тренировкам. Дети выдохнули, встали, сложили пустые бенто в сумки и встали напротив чучел, готовые метать. — Я отойду ненадолго, — Учиха встал, стряхнув с себя прилипшие травинки. — Как вернусь, устроим тренировочный бой, где главная задача — создать минимум одного клона и использовать технику подмены тела.       Сакура всё сидела на траве и смотрела в небо, когда Саске подошёл к их тренировочному полю. Первое, что он заметил — к её лопатке прилип листочек. Видимо, они сначала тренировались в лесу. Он одёрнул себя от желания сразу его смахнуть. Ну что за такая перфекционистская натура — словно маньяк. Узумаки сказал ему однажды, побывав в гостях, что так чисто и по полочкам только у маньяков и бывает. — Как продвигается учительство? — Саске сел рядом и тоже устремил глаза вверх — и что она только там разглядела? — Вполне себе неплохо, мне достались способные дети, — Харуно наконец оторвала взгляд от синего неба и устремила его на сидящего рядом товарища по команде. — У тебя что? — У меня гораздо сложнее — они беспокойные, шумные и слабо владеют чакрой. — Странно, что ты сохраняешь терпение, — Харуно чуть прищурила глаза. — Ты ведь ненавидишь кого-то чему-то учить, да и жару не выносишь. — Приходится. Цунаде-сама ведь мне жить спокойно не даст, а это ещё хуже, — Саске тяжело вздохнул. — Ты не находишь нечестным, что Шикамару и Неджи от этого освободили? — Не нахожу. — Но это же правда не честно, — Учиха повернулся к ней лицом. — Нам всем приходится в эту жару с детьми возиться, а их эта участь даже не коснулась, хотя это должно быть обязательно для всех. — Мы с тобой не гении, так что не возмущайся, — Харуно отвернулась и снова смотрела на небо. — Неджи стал дзёнином до того, как ввели это правило, а Шикамару повезло родиться со сверхинтеллектом, вот и всё. Один рыскает на миссиях рангов, которых мы с тобой еще не видели, а второй организовывает экзамен на чуунина, ему остался месяц до официального возведения в советники Хокаге, так что на самом деле им даже тяжелее, чем нам.       Саске в ответ лишь чуть сдвинул брови и тихонько хмыкнул. Его дорога жизни терялась где-то впереди и вся была окутана туманами сомнений. Все вокруг твердили, что надо уже определиться со своим будущим. А как тут определиться, если совсем себя не знаешь и прожил всего шестнадцать лет? Ну вот тебе и здравствуйте — Неджи и Шика как-то решили ведь.       Харуно тихо сидела рядом и щипала руками траву. Саске смотрел на её профиль — вся точёная, острая, суровая, словно и не девочка уже вовсе, а самая настоящая женщина. Они провели бок о бок почти одиннадцать лет, но Учиха упустил момент, когда она так успела повзрослеть. Вся её жизнь — попытки доказать самой себе, что она достойна носить звание шиноби наравне со всеми остальными. Только вот она не понимает, что шиноби она первоклассный, просто остальным повезло родиться с клановыми техниками. — Как проходят занятия с Цунаде-сама? — Паршиво, у меня многое не получается, — Сакура поворачивает своё лицо к нему и грустно улыбается. — Она столько всего умеет, а я даже рыбу спасти иной раз не могу. — Она прожила как минимум в три раза больше лет, не всё приходит сразу, — Учиха немного усмехается и кладёт ей руку на плечо. — Уверен, что скоро ты будешь лучшим медиком Конохи, зазнаешься и перестанешь обращать на нас с Наруто внимание, потому что мы так и останемся балбесами.       Харуно искренне смеётся и немного прикрывает глаза. У Саске внутри что-то тает от этого смеха. Он помнит, что он нравился Сакуре. По-детски, глупо, с долей восхищения, потому что в классе он успевал лучше остальных. И ему иногда тепло вспоминать, как она смотрела на него во время тренировочных поединков, как пыталась сесть поближе и была так искренне счастлива, что попала с ним в одну команду. В те годы ему было не до её розовых волос и гуляний за ручку, ведь как и положено каждому мальчишке, его интересовали войнушки во дворе, соревнования по бегу от ворот деревни до голов Хокаге и прятки до поздней ночи. А сейчас… А сейчас какое Сакуре дело до теплоты внутри, что рождается в нём с её смехом? Никакого уж точно. Она выросла, уже наверняка забыла свою детскую влюблённость, и думает только о своём месте в жизни. — Мне нужно идти тренироваться с детьми, я обещала им поединки, — Сакура смотрит на него немного в недоумении — он слишком долго молчал и не отрывал взгляда от её лопатки. — Да, конечно, у нас тоже поединки, и я пойду, — Саске моргает и немного стушёвывается от её взгляда. — Слушай, прости, я только…       Харуно хлопает глазами, когда он тянется к её спине. Саске неловко пожимает плечами и показывает ей листочек от бог весть знает какого дерева. Наверно, прилип во время тренировки в лесу. Сакура смеётся снова — будь у неё пятно от кофе на её белой футболке, младший Учиха не поленился бы принести стиральный порошок и выстирать её руками в ближайшей реке. — Ладно, увидимся ещё, хорошего тебе дня, — Сакура разворачивается и уверенно шагает к детям, которые поочерёдно пытались превратиться друг в друга. — Взаимно, — Саске шагает к выходу с полигона, стараясь не обращать внимания на это странное тепло, которое не желало униматься, разливаясь в груди.       Когда дети закончили с поединками, солнце уже потихоньку унимало свой жар. Саске доволен, что у всех получилось сделать аж по два клона, а техники превращения и подмены тела тоже успешно были освоены. Обозначив время завтрашней тренировки, Саске со спокойной душой отпустил ребят домой отдыхать, поедать ужин и резвиться. Соседнее поле уже пустовало — Сакура ушла раньше. Интересно, где она сейчас? Наверно, на занятиях с Пятой, осваивает азы медицинского ниндзюцу и точно ругается что есть силы, про себя, естественно. Саске улыбнулся, представив усердствующую под строгим надзором Хокаге Сакуру. Завтра он точно позовёт её погулять к озеру.

***

      Сумерки сгущались медленно, всё вокруг приобрело неясные очертания, потихоньку сдаваясь в небытие ночи. Скоро зажгут фонари. С уходом солнца становилось немного легче, хоть и воздух был всё ещё накалённый. Саске стоял недалеко от резиденции Хокаге, изредка поглядывал наверх, где жёлтым светом мерцали окна различных кабинетов. Где-то там Сакура уже должна собираться уходить. Он честно не мог дать себе чёткого ответа на вопрос — зачем ему сейчас это всё понадобилось? Стоять тут, ждать её, вести к озеру. Одиннадцать лет они знакомы, пять лет они товарищи по команде, и вот сейчас он ждёт её, чтобы пойти на самое настоящее свидание. Как ведь ещё это назвать? Свидание и есть. И теперь совершенно не знает, о чём с ней разговаривать. Одиннадцать лет знал, а теперь не знает. Учиха и не заметил, как сердце внутри него начало биться быстрее, ладони вспотели, а челюсть свело, потому что он невесть зачем сжал её что есть силы. Как же это всё глупо и совершенно неуместно. Они ведь шиноби, никогда не знаешь, какая миссия станет для тебя последней. Вроде совсем не о сантиментах стоит думать, а о жизни, о спасении, о долге. Но нет, тепло внутри ведь никуда не девается, а наоборот — растёт, растекается, сворачивается клубком, задевает все органы. Никто ведь их об этом в академии не предупреждал, никто не говорил, что вот с этим вы тоже столкнётесь. Столько советов по использованию техник, столько свитков с премудростями о гендзюцу, столько тренировок, столько тактик ведения боя и ни одного упоминания как справиться с эмоциями, как ими управлять, и что делать, если от чужого смеха и чужой улыбки у тебя внутри словно птички щебечут.       Харуно спускалась по лестнице, размеренно, не торопясь, смотря под ноги. Не спешит. Саске на секунду пробивает мысль — оттягивает момент встречи? Может вовсе не желает его видеть? Стоило вообще её ошарашивать предложением прогуляться вдвоем? Но тут Сакура поднимает глаза и смотрит прямо на него. Её лицо трогает улыбка — мягкая, совершенно иная, не та обычная, которой она одаривала их всех эти одиннадцать лет. Эта улыбка была предназначена ему, Саске, и никому больше. — Привет, Сакура, — Учиха даже оторопел от собственного голоса, словно слышал его через толщу воды. — Привет, Саске, — Сакура словно выдохнула эти слова. — Как прошёл день? — Хорошо, а твой как? — Тоже хорошо.       А что говорить дальше ни он, ни она не знали. Они смотрели друг другу в глаза, казалось, целую вечность. Сакура была спокойна, терпеливо ожидая, что же будет дальше. А у Саске внутри полыхало пламя непонятных эмоций — и стыд, и неловкость, и то самое тепло, что разливалось уже до самых кончиков пальцев. — Не устала? Можем прогуляться до озера, там сейчас красиво, светлячки летают, — Саске мысленно бил себя ладонью по голове, откуда у него такие эмоции, он же самый холодный и рассудительный в деревне (после всего клана Нара, естесственно, но это не в счёт). — Не устала, давай прогуляемся, — у Сакуры в голосе что-то поменялось, Саске не улавливает этих полутонов, но Харуно осекается и совсем чуточку краснеет.       Саске не помнит, о чём они разговаривали. Помнит только, что весь воздух пах самым настоящим пьянящим ароматом лета, травы, свежестью озера. Помнит тысячи светлячков. Помнит широко распахнутые глаза Сакуры. Помнит, как она сжала его руку, чуть не споткнувшись о бревна моста. Помнит, что проводил её до дома. И помнит, как горела кожа на щеке до самого утра от лёгкого прикосновения её губ.