Гори

      Тени на стенах кружились, выплясывали жуткие танцы, сужались, расширялись, душили, вселяя липкий холодный страх, который крепкой хваткой сжимал все внутренности. Хината зажмурила глаза и в тот же миг почувствовала словно её тянет в самую бездну, в объятия чёрных теней, которые уже никогда не выпустят. Она вскочила с места, хватая ртом воздух. Надо было срочно убраться отсюда, иначе точно можно свихнуться окончательно. Хьюга не помнит, когда это началось. Не понимает, почему необъяснимый страх и эта странная тревога не покидают её даже в стенах собственной спальни. Словно кто-то незримый висит дамокловым мечом над её душой и пытает, что есть силы. Только вот… за что?       Хьюга почти бежала, теряясь среди одинаковых улиц и домов. Страх разрастался внутри, поедая любую здравую мысль, гнал вперёд, сжимал сердце. Она чувствовала, как тени ползут позади неё, стараясь ухватить, забрать в свою мглу, не отпускать, душить до самой смерти. От неистового стука в висках Хината жмурит глаза и уже бежит вслепую, в голове голоса кричат, беснуются, их слов совсем не разобрать. Тени уже добрались до её шеи и душат, заставляя голоса кричать ещё громче, заполняя всё пространство. Голоса зовут её. Она слышит. «Хината, Хината, Хинатааа…» И тут же резким рывком она останавливается, открывает глаза и… снова в спальне. Глаза фокусируются лишь через пару секунд и видят обеспокоенное лицо сестры. — Ты кричала во сне, что случилось? — Ханаби была напугана. — Просто кошмар, — Хината махнула рукой и встала с футона. — Пойду выпью воды. — Я с тобой.       Дом молчал, только пол поскрипывал под тихими шагами сестёр. Ночь стояла тихая, лунная, светлая. Попив воды, Хината и Ханаби отправились обратно в свои спальни. — Тебе часто снятся кошмары, почему? — Ханаби останавливается у своей команты и смотрит на сестру, которая казалась бледнее белоснежных простынь. — Не знаю, — Хината чуть улыбается, не надо, чтобы сестра беспокоилась понапрасну. — Это всего лишь сны, они ведь не реальны, волноваться не о чем. — Спокойной ночи, Хината, — Ханаби улыбнулась и юркнула в свою комнату. — Спокойной ночи.       Спать вовсе теперь не хотелось. Хьюга уже не помнит, сколько ночей она провела так: кошмар, пробуждение и никакой возможности уснуть снова. Руки дрожали. Опять. Хината вздохнула, подошла к окну, которое было распахнуто настежь, и прикрыла глаза. Летняя ночь мягко окутывала тёплым воздухом, жар от земли, прогретой до предела ещё днем, уже стихал — большая часть ночи уже позади. В воздухе витал аромат свежескошенной травы и еле уловимо — цветов, что росли в клумбах на заднем дворе. Хината открыла глаза. Полная луна освещала всё вокруг — свет у неё холодный, призрачный, неприятный. Руки всё никак не перестанут подрагивать. Мыслей нет совсем. Одно желание — убежать прочь от этих кошмаров, от себя самой, прочь из Конохи, куда-нибудь в горы, где не будет никого, где можно потеряться среди снега, деревьев, раствориться в разреженном воздухе и утонуть в вечности. Только вот она не сможет уйти, пока он здесь. Хината натянула бриджи, футболку, и вышла через окно на улицу. Надо было пройтись, унять дрожь в руках. Возможно всё же сбежать.       Тишина спустилась на деревню, изредка нарушаемая щебетаньем неспящих птиц. Хината не знала, куда идёт, просто шла. Улочки вывели её к тренировочным полигонам, слева подальше — снова дома, дворец Хокаге и внушительная скала с головами предводителей деревни, справа — чёрный лес, пугающий, зовущий в свою чащу, словно хищник настороже. Хьюга тронулась в сторону дворца, сейчас было бы самым лучшим сесть на голове Хирузена Сарутоби и смотреть вниз, пока голова не закружится. Добралась она быстро, только вот чужая фигура, сидящая на голове Третьего, никак не вписывалась в картину, которую себе нарисовала Хината. — Ты мне глазами дыру в затылке прожжёшь, — голос низкий, хрипловатый, и всегда звучащий как будто с издёвкой. — Хотелось бы обладать такой способоностью, — Хината трогается с места и садится рядом. — Не спится? — Кошмары мучают, вот и сбежала сюда в надежде посидеть в одиночестве, — Хьюга прикрывает глаза. — Даже не надейся, я сюда первый пришёл, — Хината услышала щелчок зажигалки и через пару секунд почувствовала терпкий запах табака. — Я думала, что все представители клана Нара хорошо воспитаны, — Хьюга морщит нос. — Запах ужасный.       Шикамару поворачивает голову, пожимает плечами и выдыхает дым в противоположную от неё сторону. Хината открывает глаза и смотрит на… товарища, друга, знакомого? Не понятно. Для неё младший Нара существовал где-то в неопределённости, за пределами перефирии её жизни — ленивый гений, приближённый Хокаге, лучший друг Ино и Чёджи. Он всегда был где-то вдалеке, точнее далеко впереди от них всех, шёл семимильными шагами к своему светлому будущему, лениво поглядывая на мир из-под полуприкрытых век, попутно изрекая вечное «Мендоксе». И сейчас он тоже был не здесь, где-то впереди, куда Хинате путь был заказан, потому что успеть за мыслями гения невозможно. — Почему ты здесь? — Хината спрашивает просто так, из вежливости, причины были ей не важны.       Шикамару не отвечает. Хината открывает глаза и смотрит на него. В профиль он выглядит старше своих лет. Сигарета ему идёт, дым вьётся наверх, теряясь в воздухе. Хьюга хочет уйти или прогнать его, выносить сейчас чьё-то общество не было ни сил, ни желания. Но она сидит, смотрит на дым, что растворяется с каждым его выдохом и молчит. В его присутствии молчать было обычным делом, само собой разумеющимся. Пустые разговоры словно возвращают его в этот мир, где всё кругом просто, обыденно, глупо. Он до смешного не вписывается сюда — в эту жизнь шестнадцатилетнего подростка. Возможно, Хината просто напридумывала себе этот бред, а возможно так и есть.       С рассветом начнётся тяжёлый день. Тренировки с малышами из академии, ей вручили трёх детей побочной ветви клана Хьюга — как предсказуемо. Потом обед в Ичираку вместе с Наруто. Хината вздыхает и поднимает мечтательный взгляд в звёздное небо. Сердце по-прежнему пропускает лишние удары, а уши горят при воспоминании о самом бешеном блондине всея Конохи. Узумаки приглашает её обедать уже, наверно, в десятый раз. Ведёт себя галантно, смотрит во все глаза, шутит, улыбается. Хинате хочется верить из всех сил, что это правда, что у них есть будущее, о котором она грезила последние лет десять. Но червь сомнения поедал изнутри, ведь Наруто любил не её. Долго, упорно, со всей силой юности, без оглядки, без сомнений — любил. Розоволосая, сильная, совсем другая. — После экзамена на генина я бы хотел попросить у тебя помощи, — голос Шикамару спустил Хинату с небес на землю. — Что? Прости, я не совсем поняла, — она поворачивается к нему. — Нужен человек с бьякуганом на письменный тест, у Ибики-сана не хватает людей, — он тушит сигарету и бросает её куда-то в кусты позади. — Предварительный инструктаж и пробный тест будет через три недели, согласна?       Хината лишь кивает. Она готова заниматься чем угодно, лишь бы не находиться долго дома. Клановые заботы теперь её не касались, с уходом титула наследницы она предоставлена сама себе и знать не знает, что делать в будущем. Уйти в АНБУ, топить себя в миссиях в поисках славы, стать учителем академии, а может вообще открыть раменную? Вот смеху будет — Хьюга конкурирует за звание лучшего заведения с Ичираку. Наруто будет в восторге. — Договорились, — Нара встаёт, отряхивается. — Увидимся, Хината. — Увидимся, Шикамару, — и даже не в профиль его лицо кажется ей гораздо старше своих шестнадцати лет — дело, наверно, в глазах, Хьюга точно не знает, но на миг ей показалось, что ему уже всё в этой жизни опостылело.

***

      Белый сарафан кажется уместным, фиалка, заплетённая в волосы, очень ей идёт. На улице жара невыносимая, она устала после тренировки с детьми, но сердце всё равно трепетно сжимается от ожидания встречи. Любить Наруто кажется ей правильным. Восхищаться его смелостью, его целеустремлённостью, его глазами цвета морской синевы и улыбкой, от которой слепит глаза. Хината любит его сколько себя помнит. С того самого момента, как он спас её от местных наглых мальчишек. Она лелеяла эту любовь всю свою жизнь, хранила её бережно, подпитывала случайными встречами и рисовала будущее, в котором они вместе. Когда она впервые осознала, что её солнце любит Сакуру Харуно, Хьюга расплакалась. Вот так просто, по-девчачьи. Но выросшее в ней чувство оказалось сильнее обиды, сердце так же предательски билось быстрее при виде его лучезарной улыбки, а лицо заливалось смущённым румянцем, стоило Наруто обратить на неё внимание.       Хината помнит всё. Помнит, как Узумаки узнал о демоне внутри себя. Она плакала вместе с ним, злилась на этот мир вместе с ним, скорбела о родителях вместе с ним, изматывала себя до потери сознания на тренировках, чтобы пройти через то же, что и он. Чтобы стать ближе. Чтобы их души жили в унисон. И вот теперь она идёт с ним на… встречу? Свиданием это не назовёшь — они просто обедают вместе, обсуждают кулинарию, новые техники, подопечных детей, своих сенсеев и восторгаются раменом (в основном, это делает Наруто, конечно). Хината сказала своё первое цельное предложение только через три встречи. Смущение, сковывавшее язык, наконец пропало, она привыкла, и была несказанно счастлива просто с ним разговаривать, видеть ямочки на его щеках — он всегда улыбался, любоваться его синими глазами, да и просто находиться рядом.       Когда стрелка часов доходит до пяти, Хината выходит из дома и почти задыхается от жары. Узумаки стоит поодаль, держа руки в карманах комбинезона, и пинает несчастный камень на тропинке. Завидев её, машет рукой, идёт навстречу и привычно улыбается. — Здравствуй, Хината, — руку не подаёт, не обнимает, только держит на затылке — так с самого первого совместного похода в Ичираку. — Здравствуй, Наруто-кун, — на самом деле ей всё равно, что между ними происходит, находиться рядом с ним было самым лучшим из того, что сейчас происходит в её жизни, он так и остался единственным солнцем, что освещал её путь шиноби.       Узумаки молчал всю дорогу до лавки Ичираку, и улыбался только, когда их взгляды встречались. Лицо серьёзное, задумчивое, Хината украдкой смотрела на него, пытаясь понять, какие мысли занимали его голову. И только одна догадка тревожно билась в голове, как бы она ни пыталась её отогнать. Даже она уже знала о свидании Саске и Сакуры. Может дело в этом? Маленький неприятный укол где-то глубоко внутри Хината предпочла не замечать. — Шикамару попросил помочь с экзаменом на чуунина, я согласилась, буду наблюдателем на письменном тесте, — Хината мягко улыбнулась, надеясь, что хоть какой-нибудь разговор вернёт прежнего болтливого Наруто. — Поздравляю, это очень классно, я уверен, ты справишься лучше всех, — Узумаки улыбается, искренне, широко, но Хината видит — после ответа, он отворачивается к своей тарелке и даже на рамен смотрит не так восторженно как обычно.       Хината не спрашивает, что с ним. Боится увидеть ответ в его глазах. Он точно не скажет ей, в чём дело. Такова его натура — героя и спасителя. Он не из тех, кто будет делить свою боль с ближним. Ты ведь сама не рассказала ему о преследующих тебя кошмарах. Но за чем ему это знать, верно?. — Может сходим прогуляться по лесу? Там должно быть прохладнее в тени, — Хината даже немного вздрагивает от неожиданности (или его голоса, точно неизвестно). — Да, конечно, это прекрасная идея, — она улыбается и встаёт с места, снова не доев даже и половины ароматного блюда (слава богу Наруто никогда этого не замечал).       В лесу и правда гораздо прохладнее. Деревья-исполины закрывали своей густой листвой почву от палящих лучей. Аромат стоял волшебный — хвойные леса поистине удивительны. Они шли не спеша по истоптанной тропинке, там впереди небольшой пруд, несколько опушек, тренировочных полей и скалы. Наруто молчал, перекатывал в губах травинку, поглядывал наверх и не отпускал рук из-за затылка. Странное волнение, приятное, растекающееся в груди, охватило Хинату. Раньше они просто обедали, он провожал её обратно до дома и уходил, договорившись о следующей встрече. Они впервые гуляют, только вдвоём, в спокойной тишине леса, нарушаемой лишь трелью невиданных птиц. Они доходят до пруда довольно быстро, зеленоватая вода в тени деревьев кажется таинственной и глубокой. Деревянный мостик без перил стоял тут целую вечность и даже ни капли не прогнил. Наруто садится на его край и свешивает ноги к воде, они до неё не доставали — пруд иссох со временем. Хината садится рядом, даже не думая, что бережно выглаженный белый сарафан может замараться. — Хината, — тихо, совсем тихо, совсем не в его стиле. — Думаю, нам надо поговорить.       Хьюга даже не мигает, дышать боится, а руки бьёт мелкой дрожью. Прямо как после кошмаров. — Да, Н-Наруто-кун, — также тихо, или это лес поглощает звуки…       Наруто сидит совсем рядом, поэтому когда поворачивает голову и смотрит в глаза, Хината теряется. Она может разглядеть каждую ресницу, и видит несколько маленьких веснушек, рассыпанных на кончике носа и на щеках. — Я глуп, — Узумаки прочищает горло, глаз не отводит, смотрит пристально, вбирает каждый её вдох и выдох. — Я не знаю, что нужно делать, что говорить, и как будет правильно, но я постараюсь.       Хината лишь кивает, пока ни черта не понимая. У неё в душе пролетают кометы, и их огенный след растекается невыносимым теплом. — Я догадывался, что ты меня любишь, — Наруто жмурит глаза на пару секунд, словно собираясь с мыслями. — Но никогда ничего не делал, я думал, что это пройдёт. Что это временно, и чувства угаснут.       Хината вспыхивает и хочет сказать… а что сказать? — Это было глупо. Я давно должен был что-то предпринять, но просто ничего не делал. Я был всегда занят, а если точнее — просто этим всегда себя оправдывал, хотя мог найти время, если бы захотел.       Наруто делает паузу и поднимает глаза к небу. Хината видит, что к этому разговору он готовился давно. Возможно, с самой первой встречи. Возможно сейчас он скажет, что разлюбить Сакуру не может, и тогда её единственное солнце в жизни уйдёт на другую орбиту и будет светить совсем другому человеку? — Я говорю не то, — Узумаки усмехается и снова смотрит ей в глаза. — Я хочу извиниться за то, что вёл себя по-детски. За то, что, возможно, заставил тебя страдать. — Перестань, — Хината обрывает его на этом, неожиданно даже для самой себя. — Это не то, за что стоит извиняться, мы были детьми, да и сейчас дети. И… моя любовь к тебе никогда не заставляла меня страдать.       Хьюга вспыхивает. Она призналась вслух. Впервые. Вот так просто это сорвалось с её губ. Наруто смотрит не моргая, словно и не сам только что говорил о её любви. — Я лишь хотел сказать, — Наруто осекается, шумно вдыхает. — Я хочу быть с тобой. Кажется... я в тебя влюблён.       Хината точно уверена, что не дышит уже минут пять. Должно быть это сон. Впервые не кошмар? Неужели? Но нет, это явь. Наруто смотрит, не улыбается, ждёт, а Хьюга считает веснушки на его носу и, кажется, умирает. Кометы сгорели в стратосфере её души. — Наруто, — на выдохе, почти не своим голосом — это всё, что она смогла сказать. — Ты согласна, Хината? — шёпотом, близко… когда его лицо стало ещё ближе? — Да.       И в тот же миг она чувствует прикосновение его губ к своим, лёгкое, щекочущее, почти невесомое. От переизбытка эмоций, Хината даже забывает закрыть глаза. Наруто отстраняется через пару секнуд, и только сейчас она замечает, что у него горят щёки и дрожат руки. Так же, как и у неё все эти чёртовых десять лет.